Дух морей

***

      Давным — давно, когда Венди рассказывала очередную историю про сказочную маму, Бей сидел у дерева в сторонке от окружающих его сестру «Потеряшек», глядя на Питера Пэна. Его мысли были далеко, в тех временах, когда отец еще был просто Румпельштильцхеном, а не Великим Темным Волшебником. Он вспоминал, как мама учила его читать, как отец учил драться, а после смеялся над неуклюжими попытками сына. Но теперь все изменилось. Румпель стал другим — холодным, жестоким, одержимым властью. Бей понимал, что должен что-то сделать. Он не мог позволить отцу окончательно потерять себя. Но как остановить того, кто уже погрузился во тьму? В сердце Бея боролись страх и надежда. Может быть, где-то глубоко внутри Румпель все еще помнит, что значит быть отцом, а не тираном. Чем чаще Бей думал об этом, тем больше переживал за свою сестру. Что будет с Венди, если Бей отправится на поиски отца? Поддержит ли она его?       Венди, закончив на сегодня сказку, заметила задумчивость брата. Она подошла к нему и положила руку на плечо, прочитав его мысли:       — Ты хочешь к своему отцу? — тихо сказала она.       — Да, — прошептал он ей в ответ.       — Я попрошу у Питера за нас, но позволь тебе сначала кое-что прочитать. Думаю, пришло время тебе всё узнать.       Хоуп достала из холщовой сумочки небольшой свёрток пергамента, она сжала его в руках, чувствуя, как дрожь пробегает по её телу. Хоуп до последнего хотела скрывать правду от брата, но сейчас он обязан был знать. Мама, которую она помнила лишь по смутным воспоминаниям, оказалась женщиной, способной на смелые поступки ради любви. А её отец — пират, чьё имя она слышала лишь в шепотах слуг и в старых легендах. Лицо Бея с каждой минутой становилось всё более отчужденным, холодным. Хоуп понимала, что для него это письмо стало ударом. Он всегда считал, что их мама исчезла по своей воле, но теперь всё обрело новый смысл. Она бросила отца одного с сыном ради искренней и свободной жизни с пиратом?!       — Почему ты не показала мне раньше это письмо? Оно же для нас, — рассерженно говорил Бей.       Хоуп молчала.       — Знаешь кто ты? Ты эгоистка! — оттолкнул ее брат.       Хоуп молчала.       — Защитила меня, чтобы мы навсегда остались на этом дурацком острове, чтобы играли с Питером Пэном в его детские игры? Я найду способ выбраться отсюда без тебя, Хоуп Лиа Джонс!       Бей собрался бежать, но рука Хоуп его остановила:       — Я не позволю тебе разрушить всё, что у нас есть, Бей. Ты думаешь, что этот остров — тюрьма, но для меня он стал домом. Питер Пэн может быть странным, его игры — бесконечными, но здесь я нашла нечто большее, чем просто побег от реальности. Здесь я нашла вечный дом для нас с тобой. Ты говоришь, что найдешь способ уйти, но что, если я не хочу, чтобы ты уходил? Что, если я готова сражаться за нас, даже если это значит остаться здесь навсегда? Ты не понимаешь, что за пределами этого острова нас ждет не свобода, а разочарование. Но если ты так хочешь уйти, я не стану тебя удерживать, потому что… — Хоуп долго не решалась сказать ему это в глаза, ее сердце колотилось в бешенном ритме, — я люблю тебя, Бей. Ты моя самая большая сила и самая великая слабость. И никакой Питер Пэн не сможет это изменить.       Бей оттолкнул ее. Впервые. Он ничего не ответил. Просто убежал.       Хоуп стояла, словно вкопанная, её сердце сжалось от боли. Она смотрела на удаляющуюся фигуру брата, пока он не исчез из виду. Ветер подхватил её волосы, но она не чувствовала его прикосновения. Всё вокруг казалось чужим, будто мир потерял краски. Она медленно опустилась на землю, сжимая ладони в кулаки. «Почему?» — шептала она, но ответа не было. В её голове крутились воспоминания: их смех, драки, обещания. Теперь всё это казалось обманом.       А Бей бежал, не оглядываясь. Его сердце билось так сильно, что он едва слышал собственные шаги. Он знал, что поступил жестоко, но иначе не мог. Любовь Хоуп была для него слишком сильной, слишком настоящей, а он боялся её. Боялся, что не сможет ответить ей тем же. Он струсил, потеряв Хоуп, возможно, навсегда.       Питер Пэн наблюдал с дерева за происходящим на его острове. Он сжал кулаки, чувствуя, как гнев и жалость борются в его груди. Питер Пэн хотел броситься за ней, остановить, обнять, сказать, что она достойна большего, чем этот трус. Но он знал: сейчас эта боль была её собственной битвой, собственным полигоном, где никто не должен был сражаться за неё, потому что главное правило Нетландии — не привязываться ни к кому и никогда.       Хоуп пошла к морю, которое, как ей казалось, могло облегчить ее страдания. Она улыбнулась сквозь слёзы солнечным лучам, ей не хотелось плакать, хотелось провалиться сквозь землю, хотелось спрятаться навсегда ото всех.       Питер лишь смотрел ей вслед, обещая себе, что когда-нибудь Хоуп увидит, что её любовь не должна быть испытанием. Но пока он мог только ждать.             В этот день Хоуп, погруженная в мысли, просидела у самого берега моря до третьей мелодии, созывающей «Потеряшек» на завтрак. Бея не было. Все замечали, что с их Венди происходит нечто странное и непонятное. Вместо очередной истории она решила устроить соревнования по стрельбе из лука для всех желающих (конечно же, желали все). Именно такая Хоуп — свободная от манер и приличий, вызывала восхищение у всех, кроме Бейлфайера.

***

      Когда Генри оказался на острове, «Потеряшки» сразу начали за ним охоту. Несмотря на полную темноту, поляна, где был разбит лагерь, хорошо освещалась факелами, расставленными по периметру и небольшим костром, который Потерянные мальчишки разбили к приходу Истинно Верующего.       Но Генри не решался туда идти, наоборот, он побежал прочь от лагеря.       В лесу тоже виднелись факелы «Потеряшек» словно мерцающие звезды, слонявшиеся туда-сюда. Генри не знал, куда именно ему следует бежать и есть ли вообще выход из этого острова.

1:0

      — Спрячься! — Генри услышал шепот какого-то мальчика, который показался за стволом дерева. И, кажется, только что спас Генри от пленения.              «Потеряшки», не заметив беглецов, прошли мимо. Этот раунд был за Генри.

1:1

      — Где мы? Кто ты?       — Тихо, а то они могут быть рядом, мы не можем здесь оставаться!       Сказал незнакомец и попросил следовать Генри за ним прочь из леса. И вот они уже стояли у самого берега моря, позади виднелись блуждающие факелы, а с поверхности воды выглядывали коварные русалки, способные лишь парой слов затащить любого неугодного на морское дно. Но почему-то они молчали, сегодня они были лишь молчаливыми наблюдательницами действа.       — Мы в Нетландии! — встревоженно проговорил мальчишка. — Отсюда нет выхода без разрешения Питера Пэна!       — Ты один из «Потеряшек»? Подручный Пэна? — оглядывался Генри в поисках главаря острова.       — Не совсем, — отвечал ему незнакомец. — Я и есть Питер Пэн.

2:1

Генри проиграл.

      Питер Пэн проводил его до костра. «Потеряшки» собрались вокруг Генри. Никто не держал и не привязывал его. Всё равно это бесполезно, ведь никто не покидает Нетландию без разрешения Питера Пэна. Больше никто.       Оказавшись в лагере, каждый Потерянный Мальчик искоса поглядывал на Генри время от времени. Никто не понимал, зачем его насильно притащили на остров из внешнего мира.       С тех пор как Бей исчез из истории Нетландии, прихватив с собой сестру, здесь появилось много новеньких, но некоторые задержались в Нетландии еще с тех времен (к примеру, Феликс, он по-прежнему оставался правой рукой Питера Пэна). Многие пропали, потому что их речи о Венди и что они хотят вернуться домой к маме — были невыносимыми для Питера Пэна. Так бывало, на острове частенько исчезали ребята. Никто не спрашивал, куда и почему, но ответ был один — так решил Питер Пэн. Какое-то время ходили слухи, что в Нетландии есть место, откуда не выбраться ни одной живой душе. «Потеряшки» не решались проверять, куда запропастились их товарищи, поэтому догадки так и остались страшной историей, которую мальчишки иногда рассказывали новеньким как «самую правдивую сказку».       Вот и сейчас, они перешептывались, гадая, надолго ли с ними останется мальчуган. Его напуганные глаза и чистая одежда, лишь немного запыленная песком, говорили о том, что он полностью домашний мальчик, у которого есть семья и кров. Таких здесь еще никогда не было и этим он вызывал еще больший интерес.       От прежней Нетландии сейчас не осталось ни следа. Весельем здесь уже и не веяло как раньше, когда остров освещало солнце, а мальчики были одеты в плотные холщевые ткани, давно порванные на локтях и коленях, вдобавок затасканные до ниток на рукавах и щиколотках. Настоящие сироты, добровольно оказавшиеся здесь, выглядели не старше семнадцати лет. Заметно повзрослел и Феликс, возмужал, вытянулся, можно сказать — превратился в мужчину. Некоторые, с виду, были моложе его. Живя в диких условиях, они ожесточились, но Генри надеялся, что ему удастся найти хотя бы одного товарища, который поможет ему если не выбраться, то облегчить существование, пока мамы не придут за ним. А они обязательно найдут путь сюда. Генри в это верил всей душой.       Он молча сел в стороне около здоровенного древа, ожидая дальнейших действий мальчишек. Поначалу, Генри был сильно напуган, хоть и старался не выказывать этого, но, потом, сообразил, что раз его доставили сюда, значит у Питера Пэна есть план, в котором он — один из главных пунктов, а значит, его пока оставят в живых, что еще могло сыграть на руку.       В центре поляны, возле костра, мальчишки выстукивали ритм, ещё несколько двигались под него, иногда радостно вскрикивая. Каждый из них, время от времени, поглядывал на новоприбывшего, и в какой-то момент это начало смущать.       — Ну как тут тебе? — неожиданно близкий голос заставил его вздрогнуть и повернуть голову в сторону источника звука. — Не бойся, тебя здесь не тронут. Просто пока нужно обжиться. Доказать, что ты достоин места среди «Потеряшек».       Питер Пэн уселся рядом с ним, облокотившись спиной на дерево. Вытянув вперед ноги, он расслабленно откинул голову.       — Если вы мне ничего не сделаете, зачем тогда выкрали?       — Кража, похищение: называй это как хочешь. Мы сомневались, что ты оставишь семью и придёшь сюда добровольно, поэтому пришлось прибегнуть к крайнем мерам.              Питер наклонился к нему поближе, чтобы барабаны «Потеряшек» не заглушали его слова:       — Для начала, я расскажу тебе несколько правил Нетландии. Их соблюдают все. Они несложные, совсем как в игре. Но, если попытаешься сжульничать, тебе, да и любому другому, будет худо, понял?       Генри утвердительно кивнул, что не могло не порадовать главаря.       — Правила Нетландии на всех одинаковы: не взрослеть, без королей, веселиться с такими же Потерянными Мальчишками как и ты, играть и… — Питер помрачнел. Он сделал попытку сказать последнее правило, но что-то не давало ему проронить и слова. Воспоминания.       Питер прекрасно помнил, что заключительным правилом всегда было «не привязываться», но в последний раз он сам его нарушил, поэтому оставил надежды, что кто-то будет беспрекословно ему следовать.       — И? — переспросил Генри, выбивая Питера из раздумий.       — Всё, хватит с тебя.       Генри Милс был очень сообразительным мальчиком, он сразу догадался, что на душе Питера Пэна не всё спокойно, там лежит не то что камень, скорее булыжник, поднимать и отодвигать который было себе дороже. Такова истинная сущность Питера Пэна. Он всегда прятал свои истинные чувства за маской бесшабашности и игривости. Но сейчас что-то в его глазах, искрящихся вечно-зеленым лесом Нетландии, выдавало его. Этот мир, некогда полный магии и приключений, каким бы волшебным он ни казался, не мог скрыть от Генри той тяжести, что нависала над Питером Пэном. Он задумался, что могло вызвать такую боль в сердце Короля, ведь множество подручных окружали их, но ни один из них не мог восстановить утраченные мечты Питера Пэна о своем собственном счастье.

***

      Давным — давно, когда Бей убежал к своей пещере, оставив Хоуп в одиночестве. На следующий же день он побежал к морским берегам, чтобы спросить у одной из русалок, как выбраться с этого острова. Конечно, это была не самая лучшая идея, но однажды он спас эту русалочку от неминуемой гибели среди запутанных лиан, поэтому надеялся на ответную доброту. Бей огляделся по сторонам и, убедившись, что никто не станет свидетелем встречи, подошел к воде, несколько раз проговаривая ее заветное имя — «Карина». Волны тихо зашептались, а ветер нежно коснулся его лица. Прошло несколько секунд и вдруг из глубины моря появилась она — Карина. Ее глаза светились мягким светом, а волосы развевались на ветру. Она таинственно и чарующе улыбнулась, словно знала, что Бей пришел не просто так.       — Здравствуй, Бей, — сказала она нежным голосом. — Зачем ты меня вызвал? Бей глубоко вздохнул, стараясь унять волнение. Он знал, что его просьба может показаться странной, но другого выхода у него не было.       — Я хочу выбраться с этого острова, — тихо ответил он. — Ты можешь мне помочь?       Карина внимательно посмотрела на него, словно проникая в самую глубину его души. Её глаза на мгновение потемнели, но затем снова засияли тёплым светом.       — Я могу спросить своих сестер или узнать у самого Короля Нетландии, — мягко ответила она. — Но для этого мне нужно будет время.       Бей кивнул, чувствуя, как внутри него затеплилась надежда. Он знал, что впереди его ждут испытания, но сейчас у него был шанс на спасение. Их общее спасение с Хоуп.       — Спасибо, Карина, — сказал он, склонив голову в знак благодарности. — Я буду ждать твоего ответа. Мы с Хоуп, моей сестрой, будем ждать.       Карина улыбнулась, её улыбка была полна загадочности и обещания. Она снова посмотрела на Бей, и в её глазах мелькнуло что-то, что он не смог понять. Его сердце забилось чаще, и в голове пронеслась мысль о поцелуе. Он нежно прильнул к её губам, и она ответила ему с той же страстью. Их поцелуй был долгим и глубоким, словно они пытались передать друг другу всю свою нежность и желание. Когда они, наконец, прервали поцелуй, Карина посмотрела на него с лёгкой, но многозначительной улыбкой, в которой читались понимание и нежность. Бей ощутил, как внутри него разливается тепло, и осознал, что этот момент станет началом чего-то значимого и важного для них обоих.       — До встречи, Бей, — ответила она и тут же исчезла, оставляя после себя лишь лёгкий бриз и ничего не понимающего влюбленного подростка.       — К сожалению, не могу сказать тебе того же, герой-любовник. Что защитница рядом сбежала?       Бей резко обернулся. Перед ним стоял сам Питер Пэн, сложив руки на груди. Он был очень зол и недоволен. Мальчуган стал оправдываться, но, как известно, в Нетландии не извиняются. Так что факт остается фактом: Бей влюбился в русалку, которая до смерти довела его сестру. И теперь ему предстояло ответить за свои чувства.       — Карина предложила нам помощь, чтобы покинуть остров, и я принял её предложение, чтобы спасти нас с Хоуп.       — Бейлфайер, запомни: в Нетландии все играют по моим правилам. Карина проиграла и поплатилась. На этот раз я не буду столь снисходительным к ней. И в особенности к тебе. Ты трусливая мерзкая личинка, каким был мой сын, отравляющий мою жизнь. Жаль, что тогда я не заметил сразу, сейчас я отчетливо вижу, что от таких ничтожеств, как вы, надо избавляться как можно скорее.       Питер подошёл вплотную к Бею, их взгляды встретились, как два острых клинка. Напряжение между ними было почти осязаемым, словно воздух между ними гудел от невысказанных слов и эмоций. Ещё немного, и они могли наброситься друг на друга, как две озверевшие собаки, готовые разорвать друг друга на части. В памяти Питера Пэна всплывали мгновения, когда Хоуп после очередной охоты на пиратов дарила «Потеряшкам» смех и поддержку, когда от ее теплых объятий Бей согласился остаться на острове. Как он мог променять все это на нечто эфемерное, на Карину, чьи поступки были похожи на вихрь, зажигающий искры, но не дарящий тепла, Питер Пэн просто не понимал. Минута казалась вечностью. Каждый ощущал, как внутри него пробуждается буря, их дыхание казалось предвестником неизбежного столкновения. Но Питер Пэн, хоть и вечный ребенок, не счел нужным драться с мальчишкой. Он исчез в зеленом дыме, оставив Бея в одиночестве со своими мыслями.       Игра началась. Вести игру было забавно. По сути ничего не приходилось делать, просто наблюдать.       Питер Пэн переместился к Хоуп, играющей вместе с мальчишками в очередной хоровод. Его улыбка скрывала все страхи. Он знал, что настоящая битва начинается не на острове, а в сердцах тех, кто испытывает любовь.       — Венди, подойди ко мне.              Девчонка, почувствовав на себе требовательный взгляд, тут же обеспокоенно подбежала:              — Что-то случилось? Ты нашел моего брата? С ним всё хорошо?       Хоуп взглянула на Питера, в его глазах тут же замелькали чувства злости и непонимания. Он не мог осознать — почему это создание, напоминающее такого же мерзкого червяка, как ее брат, такое доброе и мягкое? Питер Пэн понимал как достаточно взрослый человек, что Бей был до Нетландии частью жизни Хоуп, их связь, бесспорно, была гораздо глубже обычной дружбы… Но после того письма неужели она по-прежнему любила Бея?       Питер молчал.       Он лишь смотрел на Хоуп с такой родительской искренностью, что она чувствовала, как его сердце бьётся в унисон с её собственным в нависшей лесной глуши. Но в этой симфонии не было места для любви, которую он желал всем сердцем для Хоуп, о которой она так настойчиво рассказывала всем «Потеряшкам». Он и вся Нетландия могли быть лишь тенью того, кем был Бей для своей сестры.       — Пришло моё время рассказать тебе сказочку — наконец, начал Питер Пэн. — Однажды папа Принц жил в одной сказочной стране со своей красивой особой. У них была идеальная жизнь и однажды появился ребенок. Этот ребенок по пророчеству должен был стать гибелью всего королевства, поэтому Фиона, моя любовь, прибегнула к черной магии и сгинула без следа. Конец сказки. Папа Принц всё потерял из-за своей упертой мелкой личинки!       — Питер, что случилось? — обеспокоенно спросила Хоуп.       — Меня тогда звали Малькольм, — продолжал Питер, будто бы не слыша Венди. — Я хотел от нее сына, но не знал, что эта тварь испортит мне всю жизнь!       — Питер, как бы тебя не звали, не говори таких вещей. Я всю жизнь до встречи с Беем думала лишь о том, что была бременем для родителей. И сейчас я понимаю, что отдала бы всё, только бы никто в жизни не ощущал такого.       Кульминация игры! Герою обязательно нужно победить босса!       — Это мой сын убил Милу! — крикнул Питер Пэн так, что все «Потеряшки» вмиг остановились в хороводе. Феликс подошел к ним.       — Нельзя ненавидеть того, кого ты так долго любишь! Что было, то было…       — Глупая малышка Венди, твоя слепая привязанность к брату делает тебя слабой.       Феликс усмехнулся, он знал, что Питер говорил правду, потому что сейчас от той Хоуп, которая поставила ему шрам на всю жизнь, не осталось и следа. Сказки и хороводы, безусловно, веселили «Потеряшек», но ограбление пиратов, стрельба из лука, охота и драки, — вот чего им от нее не хватало.       — Моя личинка породила Бея. И сейчас твой ненаглядный братец целовался с Кариной, той, кто чуть тебя не прикончила, если бы не я!       Воспоминания о той ужасной встречи с русалками не покидали Хоуп. Она, не раздумывая, бросила всё, чтобы спасти Бея, рискуя собственной жизнью. Хоуп сделала бы так еще раз, если было бы надо. Но сейчас, слушая крики Питера Пэна, она поняла, что Бей не сделал бы того же. Хоуп почувствовала, как тьма обвивает ее, подталкивая к действию.              Игра подходила к концу. А боя не было. Питер Пэн уже хотел зевать от скуки.       Хоуп, полная ярости, шагала к берегу моря, меч, выхваченный у Феликса, сверкал в руках как на солнце. Каждую ночь Хоуп видела ту самую русалку в кошмарах, Питер знал это, он всё знал что происходит в Нетландии, сколько именно часов плакала Хоуп, боясь элементарно искупаться, а Бей не отомстил, он ничего не сделал для сестры, лишь ненавидел ее за то самое письмо. Всё это разжигало в Хоуп огонь ненависти. Она не могла поверить, что ее брат влюбился в убийцу. Питер Пэн, Феликс, да и все «Потеряшки» помнили, как Венди раньше рассказывала сказки, полные невинности и нежности. Теперь же её глаза горели решимостью, а её губы сжались в тонкую линию. Феликс и Питер переглянулись, внутри них закипали противоречивые чувства: трепет и восхищение, но вместе с тем и тревога. Хоуп сделала шаг вперёд:       — Карина! — прокричала она во весь голос. — Ты заплатишь за всё!       Бей тут прибежал на крики в то же время как из воды показалась русалочка. Он хотел было остановить свою сестру, защитить возлюбленную, но Питер схватил его за руку, отдавая приказ мальчишкам связать Бея:       — Это ее бой! А с тобой я разберусь сам! — дьявольски улыбнулся Питер, казалось в его изумрудных глазах забегали маленькие чертята, он был готов расправиться с каждым, кто вмешается в его игру.       «Потеряшки» тоже не стали помогать. Перед ними не осталось ни следа от мамы-Венди, была лишь Хоуп Лиа Джонс, непокорная и воинственная. Её удары были уверенными и грациозными, она хотела лишь одного — добраться до сердца. Каждое её движение казалось отголоском той силы, которая в ней давно дремала. Чудовищной и бушующей. Сердце стучало в такт дикой ненависти, охватывающей её неокрепший разум. Внутри бушевали силы, которые подталкивали её вперёд, к бедной раненой русалке, чей конец был предрешен. Воспоминания о письме матери и Бее слились в единую боль, заставляя её продолжать издеваться над русалкой. Хоуп не могла понять, откуда взялась эта тёмная энергия, но она знала одно: единственный путь заставить уважать себя - это показать свою силу и превосходство. Нависнув над русалкой, Хоуп вырвала ее сердце. Оно еще билось и было таким теплым, несмотря на то, что морские волны обычно ледяные. Карина не кричала, она лишь смотрела на Питера Пэна:       — Так будет с каждой, кто тронет моих «Потеряшек», — улыбнулся он Хоуп.       Теперь она была не только сказочницей, но и воином, и за это все восхищались ею ещё больше. Только Хоуп смотрела на Бея, сжимая сердце русалки. Она прекрасно понимала, что он ей этого не простит. И всё равно… Раздавила его.       Конец игры. Питер Пэн победил. Как всегда.

***

      Воздух вокруг острова сгущался с каждой минутой, словно сама природа острова предчувствовала грядущую бурю. Ветви деревьев шелестели, будто шепча предупреждения, а звезды на небе мерцали тревожно, словно зная, что мир Нетландии вот-вот изменится навсегда.       Генри тоже беспокоился за своих защитников. Хотя и его собственная жизнь сейчас была под угрозой. Генри понимал: с Питером Пэном что-то случилось за все те года, что тот провел на острове. Только что именно оставалось гадать, ведь такие злодеи, как Питер Пэн, не особо любят делиться своими переживаниями с такими героями, как Генри. Но даже в такой опасной ситуации Генри не собирался опускать руки, ведь судьба защитников зависела от его действий.       А пока по близости не было ни духа Питера Пэна, Генри решил поговорить с «Потеряшками» и выяснить, зачем на самом деле Грег и Тамара похитили его. Но, к сожалению, сами Потерянные Мальчики знали ровно только же, сколько и сам Генри.       — Мы просто следуем указаниям Питера, — пробасил Девин, исподлобья глядя на Феликса.       — Мне он говорил, что только ты можешь помочь спасти магию в Нетландии, — улыбнулся тот.       — Спасти магию? — удивился Генри, напрягшись. Он не мог поверить, что его имя связано с чем-то таким важным. — Как именно я могу помочь?       — Это то, что нам не известно, — оправился Феликс, бросив короткий взгляд на своих товарищей. — Питер только сказал, что ты ключ к решению проблемы. А мы просто должны следовать его указаниям.       Генри вздохнул, понимая, что все это звучит как нечто волшебное из доброй сказки… Но он не мог игнорировать ту искру тревоги и страха, что возникла внутри него. Если он действительно был избранный, то, возможно, ему удастся не только спасти магию Нетландии, но и, наконец, стать героем, каким и есть его мамы. «Потеряшки» казались добрыми людьми, но их вера в слова Питера Пэна удивляла Генри.       Вдали вновь раздался веселый смех Питера Пэна, и Генри осознал, что время играет против них.       — Спасибо. Вижу, вы потратили время на поиски Генри с умом, — говорил с улыбкой Питер Пэн в своем домике Тамаре с Грегом. — Возможно, там откуда вы прибыли, люди проявляли себя за счет своего прошлого, но не забывайте, что в Нетландии бессмысленно все, кроме настоящего.       — А как же обещание? Ты обещал нам… — начал Грег, но в ту же секунду почувствовал, как в груди возникла резкая боль, сравнимая с неминуемой смертью.       — Забавно, как люди готовы на всё ради своей любви друг к другу.       — Ты безжалостен! — крикнула Тамара, подходя к клинком к Питеру, намеревясь освободить сердце своего возлюбленного, но Вечный Мальчик перехватил ее удар.       — Да, я знаю.       Питер Пэн как ни в чем не бывало держал сердца двух возлюбленных, словно взвешивая чьё тяжелее.       — Ты предательница, в моей игре предателям нет места! — сказал он и раздавил в пыль жизненно важный орган Тамары, отчего та распалась на миллион серых пылинок.       — Прошу пощади, — взмолился Грег, смотря на то, что осталось от девушки.       — Ну ты чего? Влюбленные должны разделять участь того, кого они любят. И в горе, и в радости!       Когда от возлюбленных ничего не осталось, а холодный ветер унес остатки их прах, вспомнив о своих былых дня, Питер Пэн на мгновение замер, чтобы осмыслить, что же на самом деле значит быть безжалостным. Безжалостность может быть не только холодным оружием, но и защитным механизмом. Вечный мальчик привязался к идее о том, что если не открывать сердце, если не верить в глубокие чувства, можно избежать боли. Но же в этом заключалась ловушка: он терял самое важное — возможность чувствовать, любить и быть любимым. Все были для него лишь пушечным мясом, которое он был готов пустить вразнос. Питер Пэн смотрел из своего домика на кострище и понимал, что настоящая безжалостность — это не в холодности сердца, а в отказе от уязвимости. С замирающим сердцем он взглянул на костер, где пламя пыталось достучаться до неба, словно призывая его вернуться к чувствам, от которых он так старательно каждый раз совершает бегство. Нельзя третий раз допустить ошибку. Король не мог позволить себе снова проиграть.       Выходя из своего домика, Питер почувствовал, как земля под ногами дрогнула. Корабль Капитана Крюка пришвартовался у самого берега моря. Вечный Мальчик привык быть хозяином этой земли, но теперь все изменилось.