Куски Фантазии

Новый день обещал быть интересным. Его величество Луциус Инландер работал в своём кабинете, сосредоточенно перебирая бумаги. Расставаться с супругой не хотелось, но обстоятельства требовали его полного внимания. В королевстве было неспокойно — слухи о возвращении Эдварда Гёттенхольда вызвали настоящий резонанс, и теперь приходилось действовать аккуратно. Он только поднял чашку с утренним кофе, когда за дверью раздался переполох. Голоса слуг и охраны звучали растерянно, а затем дверь кабинета резко распахнулась. Вошёл Гюнтер Блакори с очень недовольным выражением лица. — Боже, Терри, — наигранно позвал Луциус, усмехаясь. — Ты зачем всех пугаешь своим лицом? — Прежде чем у тебя начнутся проблемы, я хочу у тебя спросить: какого хрена ты творишь? — сдавленным гневом поинтересовался Гюнтер. — Не понимаю, о чём ты, — безразлично отозвался Луциус, лениво перелистывая газету. — У тебя память отшибло? — голос Блакори стал громче, резче. — Ты вообще осознаёшь, сколько людей ты подставил под удар? Луциус, как ни в чём не, бывало, сделал глоток кофе и пожал плечами. — Подожди, а разве плохо, что люди узнали имя героя, спасшего нас от гибели? Гюнтер сжал кулаки. — Ты просто тупой или притворяешься?! — рявкнул он. — Ты не просто назвал его имя, ты официально открыл всем существование Эдварда! Ты хоть представляешь, что это значит?! — Это означает лишь то, что мальчику придется оставить свои игры ассасина и принять свое истинное предназначение, - сурово выговорил Луциус. Гюнтер чуть не оторопел от тона короля Инляндии. Луциус поднялся с кресла и, сохраняя самодовольную улыбку. — Ну-ну, Тери, — голос Луциуса смягчился, в нём даже проскользнули нотки дружеского сочувствия. — Ты всё так близко к сердцу принимаешь. Расслабься, ты же знаешь, что я всё просчитал. — Всё, да не всё, — резко парировал Гюнтер, сжимая кулаки. Луциус усмехнулся и сделал шаг вперёд, собираясь приобнять кузена, но едва он приблизился, Гюнтер резко ушёл в сторону. В ту же секунду его величество получил мощный удар кулаком прямо в лицо. От неожиданности Луциус отшатнулся, схватившись за челюсть, и только затем осознал, кто именно его ударил. Ирина Рудлог стояла перед ним, её взгляд был холоден, словно сталь. — Ваше величество, — её голос оставался ровным, но в нём звучало предостережение. — Не хотите объяснить, что за цирк вы устроили? Луциус выпрямился, хрустнул шеей, проверяя, всё ли в порядке, и усмехнулся. — Цирк? Разве? Я просто поделился с народом важной информацией. — Важной информацией? — Ирина скрестила руки на груди, её кулаки были сжаты до побелевших костяшек. — Ты серьёзно? Ты не просто выдал его имя. Ты… объявил его чуть ли не мессией. — Он ведь и есть мессия, не так ли? — с весёлым равнодушием парировал король. — Или ты не согласна? Гюнтер с силой ударил кулаком по ближайшему столу, разбрасывая бумаги. — Луциус, твою мать! Ты вообще понимаешь, что натворил?! Инландер спокойно поставил чашку с кофе на стол, скрестил руки и откинулся на спинку кресла. — Я прекрасно понимаю. А вот вам двоим стоит немного расслабиться. Всё идёт по плану. — Тогда, может, поделишься этим гениальным планом с нами? — раздался голос из коридора. В кабинет вошли двое драконов-близнецов, Валерудиан. Владыка Нории выглядел спокойным, но Гории, судя по всему, был готов прямо сейчас нанести второй удар по лицу его величества. — Может, ты, сучонок, забыл, что не только твоя жизнь висит на волоске? — с ледяным презрением бросил изгнанник. — А ты взял труды мальчишки и растоптал всё, что только мог. Луциус чуть склонил голову, с интересом наблюдая за Гории. — Я дал ему невероятные возможности, дракон, — его голос звучал ровно, но в словах чувствовалась скрытая насмешка. — Всё дальнейшее покажет, кто ему друг, а кто враг. Последние слова он произнёс с подчёркнутым намёком, и всем в комнате стало ясно, что он говорит о Красном Воине. — Эдвард с тобой явно не согласен. Не забывай, что королевский дом Рудлогов — это его семья, — напомнил Гюнтер, бросая на Луциуса тяжёлый взгляд. Ирина кивнула его величеству в знак признательности, но ничего не сказала. Нории предпочёл встать у окна, наблюдая за этим неожиданным собранием. Гории вызвал его с утра, попросив срочно прилететь в Инляндию. Владыке не хотелось покидать родные края, но драконы не возражали против того, чтобы братья встретились — более того, многие надеялись, что оба вернутся домой. Особенно Энтери, который давно мечтал вновь увидеть старшего брата и познакомить его со своей супругой. Но Гории встретил Нории далеко не радушно. Едва завидев его, он сразу сунул ему в руки какую-то безделушку и попросил наполнить её силой стихии. Затем, не объясняясь, исчез почти на час. Когда он наконец вернулся, они уже смогли спокойно поговорить по душам. Нории сразу узнал в брате всё того же Гории — упёртого, вспыльчивого, но по-своему преданного. Правда, он так и не извинился за то, что внезапно бросил его одного в чужом, неизведанном мире. Они сидели в одной из конспиративных квартир Гории — скромной комнатушке с видом на теперь уже современный Лаунвайт. Мир менялся, и Пескам требовалось время, чтобы привыкнуть к этим переменам. Ещё полгода назад Нории переживал, что сил его народа не хватит, чтобы выстоять перед надвигающимися бурями, но теперь, когда Эдвард освободил половину драконов из каменного плена, у них были весьма существенные шансы. — Не забывайте, он потомок Корвина, — спокойно произнёс Луциус, окинув собравшихся взглядом. — Последний к тому же. И, к счастью, секта убийц помогла ему выжить в ту страшную ночь. — А тебе-то что с этого? — Ирина скрестила руки на груди, её взгляд был настороженным. — Появление Гёттенхольда снимает с Блакори статус монархов. Да и, насколько я поняла, моему сыну очень неприятно твоё общество. Луциус только усмехнулся, но промолчал. Трое монархов и изгнанник уселись за журнальный столик, превращая встречу в настоящие дебаты о судьбе Эдварда. Нории уже подумывал о предложении спрятать шурина в Истаиле, пока его статус не будет окончательно определён. Он понимал, почему Эдвард был так зол на Луциуса — ведь не только наследником Гёттенхольдов был брат Ангелины. С момента освобождения драконов Нории не мог забыть, как на несколько минут почувствовал в Эдварде нечто… родное. И дело было не в Гории. В крови юного потомка Корвина текло нечто, что казалось дракону непостижимым. … … В очередное утро я проснулась и первым делом схватила телефон. Но, как и прежде, сообщений от Эдварда не было. Более того, Вася и Ани тоже не отвечали. Я начинала волноваться всё сильнее, особенно после того, как его величество Луциус во всеуслышание заявил о существовании моего брата и о том, что он прямой потомок Черного Жреца. Но больше всего меня возмутило даже не это, а та нелепица, которую король выдумал. «Похищение». «Политический заложник». «Обвинение в государственной измене». Эти слова не выходили у меня из головы. С каждым разом всё сильнее хотелось ворваться в Глорентийский дворец и врезать Луциусу кулаком прямо в его самодовольное лицо. Теперь я понимала, почему Эдвард никогда ему не доверял. А теперь и вовсе ненавидел. Леди Шарлотта вернулась вчера вечером и, надо сказать, выглядела довольной. Она была слишком счастлива тем, что не стала вдовой в день собственной свадьбы с королём Инландии. Люк, напротив, всем своим видом выражал негодование по поводу брака матери, но прямо ничего не говорил. Она попыталась поговорить со мной, но я не хотела никого слушать. Вокруг меня все безоговорочно верили его величеству, поддерживали его россказни о том, что наша семья якобы ни во что не ставила брата. А я сама чувствовала себя предательницей. — Госпожа, — послышался голос из-за двери. — Завтрак подан. Желаете, чтобы вам принесли его в комнату? — Нет, спасибо, — машинально ответила я. — А где… господин герцог? — Его сиятельство уже завтракает вместе со своей семьёй, — почтительно отозвалась служанка. — И очень просил вас выйти к ним. «С семьёй». Я чуть не рассмеялась, но удержалась. Я сказала слуге, что выйду через час. Хотелось протянуть время настолько, насколько возможно, чтобы позлить своего «любимого» муженька. Но кто-то уже расставил вещи на стуле, а в ванной всё было подготовлено так, чтобы я могла быстро умыться. Часы, предательски точные, показывали ровно 9 утра. Это было странно. Я же запирала дверь, чтобы слуги не заходили лишний раз. Видимо, Люк постарался. Мне ещё больше захотелось влепить ему огненной ладонью, как учил меня Эд в Блакории. «Ты так часто надеешься на брата», — вдруг прозвучал в голове язвительный голос. — «Думаешь, он вечно будет решать твои проблемы?» Я уже хотела мысленно ответить однозначное «да», но вовремя остановилась. У Эда и без меня забот хватало. Единственное, что меня успокаивало, — он сейчас наверняка был страшно занят. Я приводила себя в порядок так долго, как только могла, но время словно издевалось. Стоило мне захотеть потянуть его — и оно двигалось мучительно медленно. Полдесятого. Почти без сил я спустилась в зал. Берни поприветствовал меня подобающим образом, Ретта старательно делала вид, что меня не замечает. А Люк… Люк уставился на меня так, словно я его чем-то поразила. «Его поразишь, как и любого змея, стоит только попкой повилять», — с усмешкой подумала я. Леди Шарлотта сразу же подсела ко мне, как только я села за стол. — Доброе утро, — вымолвила я, едва справившись с собой. — И тебе, дорогая, — ласково ответила тёща. Я уже догадывалась, о чём будет следующий вопрос, поэтому поспешила его пресечь: — Я чувствую себя нормально, не волнуйтесь. Передо мной по телевизору шли какие-то утренние новости, но я не слушала их. Вообще, старалась не обращать внимания ни на кого — ни на слуг, ни на близких. Особенно я не хотела видеть Люка. Леди Шарлотта вздохнула и, немного поколебавшись, решилась затронуть самую неприятную для меня тему. — Я знаю, что Луциус мог показаться… резким в своих словах, — осторожно начала она. Я удивлённо на неё уставилась. — Я поговорю с ним о твоём брате, — добавила она. — Ну что вы, — сдержанно, но почти огрызнувшись, ответила я. — Я не считаю слова его величества резкими. Я знаю, что это полная ложь, — добавила уже более серьёзным тоном. — Понимаю, что Луци… использовал не самый приятный метод ведения политики, — попыталась оправдать мужа его новоиспечённая супруга. — Но, возможно, он просто хотел дать людям надежду. — Он использовал моего брата, леди, — я знала, что тёща будет защищать Луциуса до последнего, но не собиралась это терпеть. — Эдвард для него всего лишь разменная монета. — Согласен, — неожиданно поддержал меня Люк. — И, учитывая обстоятельства, после которых твой брат стал известен, у него сейчас большие проблемы. — И ты, муж, поможешь своему шурину? — я остро взглянула на Люка. — Я могу пригласить его и обсудить с ним этот вопрос, — спокойно ответил он, глядя мне в глаза. — Возможно, вместе мы найдём решение. — Мой брат умнее нас всех вместе взятых, — усмехнулась я. — Он наверняка уже нашёл выход. — В этом я не сомневаюсь, — заботливо проговорила леди Шарлотта. — Я помню, ты рассказывала, какой он мудрый не по годам. — Мудрость — это не совсем про него, — сказала я, и тёплые воспоминания о брате немного согрели душу. — Он умён, да. Но иногда его так заносит, что его не остановить. — Прямо как тебя, — с насмешкой вставил Люк. Я злобно сверкнула глазами в его сторону, но тут же отвлеклась, резко повернувшись к экрану телевизора, где в который раз транслировали экстренные новости. Я не особо хотела их слушать, но мне нужно было хоть чем-то заняться, поэтому, взяв кружку кофе, уже собиралась сделать глоток. И, хвала богам, я этого не сделала. Иначе бы в ту же секунду подавилась. То, что я увидела на экране, повергло меня в шок. Леди Шарлотта застыла с открытым ртом, Берни и Маргаретта, заметив наши выражения, тоже повернулись к телевизору. Люк, казалось, до последнего игнорировал происходящее, но, уловив напряжённую тишину, всё же обратил внимание на экран. Прислуга, словно загипнотизированная, таращилась в телевизор, смотря репортаж. В зале повисла гробовая тишина. — Это… — первым нарушил молчание Берни. Даже он, будучи в шоке, едва мог подобрать слова. Ведущие новостей тоже выглядели потрясёнными, настолько, что даже не сразу успели заблюрить происходящее. А потом камера приблизилась, и я увидела его. Эдвард, спокойно чертящий концом магического посоха что-то на площади у Глорентийского дворца. — Так вот что ты имела в виду, говоря, что он умен? — выдавила из себя леди Шарлотта. Я не ответила. Спустя несколько секунд я разразилась смехом, закрыв лицо рукой. Радость накрыла меня с головой. Брат нашёл способ отомстить его величеству. … Великий Целитель стремительно несся по небу, а вместе с ним в вихре воздушных потоков танцевали духи змеептиц. Их радостный полёт был посвящён двум героям — преемнику Чёрного Жреца и его последнему потомку. У Януса выходные подошли к концу. Точнее, божественность «попросила» его вернуться обратно. Они сделали для Алины всё, что могли, а теперь остальное зависело от Эдварда. Супруга Януса также была возвращена в обитель мужа, хотя ей хотелось остаться с детьми внизу как можно дольше. Янус был прав, когда говорил о привязанности и супругу юный бог не хотел замечать, потому что его сезон подходил к концу и уж лучше просто переждать его, занимаясь опытами и исследованиями, а богине дать ещё свободы – до момента, когда она уйдет к хозяину следующего сезона. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что творилось на душе у Януса. Инлий, будучи ближе всех к предыдущему Жрецу, наверняка знал, чего хочет юный бог, но даже не думал заикаться об этом. Воистину, боги могли бы поучиться у него сдержанности. Но сдержанность была ни к чему. Целитель уже всё решил и как раз летел, чтобы обрадовать супругу своим выбором. Когда Великий Змей пролетал над своим городом, его внимание привлекла неожиданно появившаяся постройка на площади возле дворца. Богов не так-то просто удивить, но то, что он увидел, на мгновение выбило его из равновесия настолько, что он едва не рухнул на землю. Инлий резко взмыл вверх, затем, совладав с собой, опустился перед обсидиановой обителью. Внутрь он не заходил — лишь застыл на месте, вглядываясь вниз. Супруги, заметив прилёт собрата, вышли узнать, в чём дело, ведь площадь была накрыта пеленой, порождённой Кредо. - Что-то случилось брат мой? – спросила богиня, подойдя ближе к Отцу-Воздуху. Но Целитель был настолько потрясён увиденным, что смог только медленно покачать головой. — Ты увидел портал? — тревожно предположил Янус, опасаясь, что предсказания начали сбываться раньше срока. Инлий взглянул на него неожиданно сдержанным, даже странным взглядом. — Братец мой… — наконец заговорил он, отчего-то тщательно подбирая слова. — Скажи мне, Эдвард ведь наше общее дитя? Янус понял, что его потомок снова что-то натворил. — Ну да, общее, — осторожно ответил он, уже опасаясь следующего вопроса. Инлий медленно поднял руку и указал пальцем вниз, на площадь у дворца. — Тогда скажите мне на милость, от кого из нас он набрался такого? Янус нахмурился, затем позвал Арию. С помощью специального оборудования ИИ помог богам прорваться сквозь пелену Кредо. Но когда завеса развеялась, уже три первоэлемента застыли в изумлённом ступоре. Когда пелена спала, остальные боги наконец увидели, что натворил их общий сын. Послышались неуверенные шаги Великого Ши, который явно пытался осмыслить происходящее. К группе медленно подошёл и Михаил в облике медведя, и, пожалуй, из всех он был потрясён сильнее остальных — настолько, что просто рухнул на медвежий зад, не в силах удержаться на лапах. — Довольно смело, — наконец прокомментировал Ши, задумчиво склонив голову. — Это ведь додуматься надо… — вымолвил Хозяин Лесов, считавший, что его-то уже ничем не удивить. Боги молчали, глядя на творение Единения, не зная, как правильно на это реагировать. Со стороны послышался раскатистый хохот Вечного Воина. — Да, наш сын отомстил твоему змею, брат, — сквозь смех проговорил Иоанн, обращаясь к Инлию. — Интересно, как король теперь будет выпутываться из этой ситуации? Красный продолжал заливаться смехом, а Янус и Целитель лишь молча уставились на него. — Вот, — Янус указал пальцем на Вечного Воина, — ответ на твой вопрос. Хохот Иоанна сопровождался редкими всполохами грозы на небе, но они не успевали напугать людей — те были слишком увлечены зрелищем, развернувшимся перед ними. … В кабинете Луциуса проходила дискуссия (если это можно так назвать) по поводу статуса Эдварда. Инландер предлагал пригласить на совет другие королевские дома, однако Ирина была настолько непреклонна, что усмирить её могла только смерть. — Эдвард сильно пострадал, пока спасал нас. Поэтому я предлагаю оставить его в Инляндии. Здесь, под покровительством Белого, мы сможем ему помочь, — старался убедить всех Луциус. — Тебе же просто нужна его сила, тварь, — отрезала Ирина. — Тем более, мой сын скорее сдохнет, чем примет помощь от тебя. — Виной всему рудложское воспитание, — усмехнулся Луциус, стараясь задеть Ирину как можно больнее. — Его сила действительно велика, — вмешался Гюнтер, который всё это время внимательно слушал спор. — И нет ничего, что сдержит её лучше, чем родная вотчина. Поэтому стоит вернуть Эда в Блакорию. И, возможно, даже… — О том, чтобы сделать Эдварда королём, не может быть и речи, Гюнтер, — твёрдо сказала Ирина, предвосхищая его предложение. — Тебе просто хочется сохранить его ум и силу в своей стране, Ирина, — ядовито заметил Луциус. — И как долго вы собираетесь держать его на своей цепи? Пока он не решит все ваши проблемы? — Вы все пытаетесь решать за него его судьбу, — вмешался Нории, осматривая присутствующих. — Однако не задумываетесь о том, что у него тоже есть выбор. — Тем более не забывайте, Эдвард — ассасин, — хмуро добавил Гории. — Хотя даже не это главное. — А что может быть важнее того, что вы сделали из него убийцу? — резко перебил его Луциус. Гюнтер тяжело вздохнул. Он был отчасти солидарен с братом, но прекрасно знал, что Эдвард не стал бы частью так называемого Братства Ассасинов без веской причины. — Например, то, что от тебя он помощи не примет, брат, — ответил Нории серьёзным тоном. Луциус прищурился, но, прежде чем он успел ответить, раздался новый голос. — Дело вовсе не в том, что он ассасин, — неожиданно вмешалась Ирина, сжав кулаки. — Эдвард — тёмный. Истинный тёмный, живущий только ради других. — Чем вы все и намерены воспользоваться, — резко осудил монархов Нории. — Я сам был свидетелем его поведения. Он освобождал мой народ, но руководствовался не доблестью, а неимоверным чувством вины. Оно разъедает его. Хотя мальчик ни в чём не виноват. — Да как ты смеешь?! — сквозь зубы процедила Ирина. — Я бы никогда не стала… — Прости меня, дочь Красного. Знаю, что ты его мать, и не хотел обидеть, — смягчился Нории. — Но обидел, — подметил Гории. Оба брата уставились друг на друга, будто в безмолвном споре. Ирина глубоко вздохнула, прежде чем продолжить: — Я хочу только одного, — в её голосе звучало искреннее волнение. — Чтобы мой ребёнок вернулся домой. Только и всего. — Он ведь не твой родной сын, Ира, — с притворной небрежностью заметил Луциус. — Может, ты и вправду испытываешь к нему материнские чувства, но для Красного Эдвард — всего лишь тёмный выблядок, которого надо уничтожить, чтобы укрепить свою власть над Турой. А уж как удачно сложилось, что он стал преступником почти во всём мире. В ответ на эти слова Ирина сжала кулаки так, что побелели костяшки, и едва сдержалась, чтобы не отправить в Луциуса огненный шар. — Да и в Блакории его встретят не лучшим образом, — продолжал Луциус, заметив её напряжение. — Наденут корону и заставят решать их проблемы, не шевельнув при этом и пальцем. И знаете, что самое страшное? — он скользнул взглядом по всем присутствующим. — В других странах было бы точно так же. Даже на Маль-Серене. — Что ты такое говоришь, Луциус?! — встревожился Гюнтер. — Только правду, — жёстко ответил его кузен. — Богиня не замечала страданий детей своего супруга тысячелетия, как и его смерть. Более того, своим бездействием она помогала Красному. И вот теперь, когда наш мир на грани уничтожения, Вода схватила мальчика в свои щупальца и не отпускает. А когда всё закончится, и Эдвард станет не нужен, она не просто откажется от него. Она отдаст его на съедение Корвиновой Погибели, а сама продолжит раздвигать ноги перед своим хозяином. — Берегись, Луциус, — раздался низкий, опасный голос Ирины. — Только что тебя спасли Эдвард и ассасины, — подметила бывшая королева. — В следующий раз моего сына рядом не будет. — Он и не понадобится, — заверил её Луциус, делая вид, что не замечает угрозы. — Можешь мне не верить, но я искренне хочу ему помочь. Он должен получить своё по праву. — Но Луциус, Эдвард тебя ненавидит, — напомнил Нории. — Почему же? — Ах, это? — Луциус небрежно пожал плечами. — Он обвиняет меня в том, что я убил его друга. — И ведь так и есть, — сурово заметил Гории. — Есть доказательства? — лениво поинтересовался Луциус, скользнув взглядом по изгнаннику. Гории не ответил. Он знал обо всём, что случилось пять лет назад, лишь со слов Эдварда. Ирина сжала губы, вспоминая, как однажды слышала об этом от сына. Тогда он говорил с Розой, и обоим было слишком больно вспоминать. — Что бы там ни произошло, Эдвард примет моё предложение, — сказал Луциус, словно ставя точку в разговоре. — Ведь мы оба заинтересованы в том, чтобы стихии вернулись в свой цикл. — Эдвард возвращается домой, — строго заявила Ирина. — Другого я не приму. Луциус хмыкнул, будто всё шло так, как он и ожидал. — Ну, обеспечить ему хоть какой-то подарок я обязан, — сказал он с показным великодушием. Нории задумчиво посмотрел в окно, когда вдруг ощутил странное дуновение ветра. Но то, что он увидел снаружи, заставило его на мгновение потерять дар речи. — Я думаю, он оценит мой добрый жест, — продолжил король Инланлера, поднимаясь с кресла. — О да, брат, не сомневайся, оценит, — хмыкнул Гории, глядя в ту же сторону. В этот момент горничная, разносившая чай, тоже посмотрела в окно, и от шока у неё дрогнули руки. Поднос с дорогой посудой с грохотом упал на пол, разбившись вдребезги. Луциус уже собирался осудить нерасторопную служанку, но та, заикаясь, проговорила: — В-ваше величество… Там… Все обернулись к окнам. Перед дворцом, прямо напротив главных ворот, появилась новая постройка. И всё бы ничего, если бы не её внешний вид. Наступила тишина. А затем Гюнтер разразился громким смехом. — Воистину, Ирина, это твой сын! — проговорил он, хлопая себя по колену. — Да, — без тени сомнения согласилась Ирина, слегка улыбнувшись. — Мой сыночек. … Принц Ленард не знал, как относиться к поступку отца. С одной стороны, было бы неплохо, если бы народ знал имя героя. Но вот раскрывать происхождение Эдварда как потомка Корвина можно было бы отложить до лучших времён. Хвала Целителю, что отец догадался скрыть правду о судьбе Корвина. Сегодня кронпринц с супругой должны были покинуть столицу и отправиться в отдалённую резиденцию — ради безопасности, разумеется. Лоуренса уже посадили под замок, и, как ни странно, не в Форштатде, а в совершенно другом месте. Вероятно, отец заботился о конспирации, разослав всех туда, куда в первую очередь и не подумают заглянуть. Супруги двигались по коридорам дворца, направляясь к чёрному ходу, когда Ленард мельком взглянул в окно, выходящее на дворцовую площадь. Там, у самых ворот, стояла знакомая фигура. Приглядевшись, он безошибочно узнал в человеке Эдварда. Ленарду очень хотелось поприветствовать своего спасителя и познакомить его с супругой. Она, правда, считала это рискованным, но Ленард успокоил её, пообещав, что просто пригласит Эдварда на чашку чая. Не раздумывая, кронпринц вышел через главный вход во дворец... И застыл на месте. Нет, это не было проклятьем. Хотя, пожалуй, лучше бы это оказалось проклятием. Перед дворцом возвышались новые постройки. Они располагались по обе стороны монумента на, котором во всю свою длину обвился Змей Воздуха. Из огромных букв, идеально выстроенных перед королевской резиденцией, складывалась фраза. Яркими, массивными буквами перед дворцом красовалось дерзкое и недвусмысленное послание: FUCKYOU … Эта постройка появилась за одну ночь. Чтобы успеть, Эдвард воспользовался артефактом, который он «нашёл» в измерении Бездны — Посохом Зари. Его украшенная узорами рукоять была обмотана вокруг металлического древка, а на вершине сияло изображение солнца. От этого артефакта веяло невиданной и опасной силой, и столь экстравагантное его применение выглядело, мягко говоря, непрактичным. Экстренный репортаж о произошедшем увидели все, кто только мог. Хенрик, проходя мимо экрана в баре, пока искал нужную информацию, замер в недоумении. Инга, слушая Иппоталия, притом царица умалчивала некоторые грубоватые подробности. Тадаши просто просматривал ролики, пока устроил себе отдых на одной из крыш. И когда наткнулся на прямой эфир из Ланвайта, чуть не свалился вниз благо успел ухватиться. Янус и Серена до сих пор смотрели на дитя Единения, и если первый думал о том какой лютый нагоняй устроить потомку, то вот богиня, сжав губы, просто ждала развязки истории. Она знала, что мальчик определенно что-то выкинет, и была готова ко всему. Но не к этому. - Мне вот интересно, - начал Янус, доставая сигарету, - Эд совсем недавно стал таким пизданутым или он такой с самого рождения? - Выбирая выражения достойные первостей дитя, - Ши принялся учить юного бога манерам. — Это самое мягкое как я могу сейчас выражаться, Ши, - парировал Янус равновесию. – И это я ещё сдерживался. Иоанн гордо улыбнулся юному богу, отстоявшему свою позицию перед Великим Ученым. - Медоеды, - проговорил хмуро Михаил и помотал мордой. Боги заметили у последней каменной буква ещё постройку, накрытую большим слоем ткани. - Блять, - Янус выдохнул и потер переносицу, - молитесь чтобы там был просто фаллос, - заявил Янус серьезным тоном. - А кому интересно? с лёгким сарказмом спросила Серена, очевидно пытаясь подбодрить супруга. - Всем, кто услышит, - ещё серьезнее ответил Янус. На земле Эд нижним частью посоха чертил на асфальте некие символы. Их значение не знал никто поэтому сразу же к месту событий вызвали придворного мага, Викторию Лыськову. Вики, как и следовало ожидать была шокирована тем, что Эдвард посмел построить. Но быстро взяла в себя в руки и начала просматривать руны, над которыми последний Гёттенхольд корпел. Ей на помощь пришли Алекс и Мартин. Барон фон Съедентент очень даже похвалил последнего Гёттенхольда. — Вот что с людьми твориться, если их воспитывают Рудлоги, - смешливо выговорил Март. Вики невольно ударила его в плечо молча осуждая. Свидерский никак не отреагировал на слова друга — он был слишком занят, тихо матерясь на Эдварда и молясь, чтобы выходка юнца не навредила Братству. Ленард всё же решился выйти вперёд, словно на переговоры. — Друг мой, — спокойно позвал кронпринц. — Ты можешь объясниться? Эдвард резко дёрнул головой и посмотрел на собравшихся горящими от ненависти глазами. Лик его скрывала тёмная пелена, что вызвало у людей невольный страх. Мартин тут же прикрыл собой Викторию, опасаясь, что у наследника Гёттенхольдов начнётся прорыв. Эд поднял голову и в одном из окон увидел короля-гандона, который рассказал всему миру о его существовании. Губы юноши не дрогнули. Он сделал несколько движений нижней частью посоха, затем с силой ударил им по земле. Руны вспыхнули тёплым светом, а Посох Зари взмыл в воздух и полетел прямо в руки богам. Посох оказался у Януса. После недолгого раздумья юный бог понёс артефакт Иоанну. — Возьми, — протянул он отцу огня. — Ты потерял. — Я не нуждаюсь в этой безделушке, — горделиво отозвался Иоанн. — Это тебе интересны всякие штучки из иных миров. Он отказался от артефакта не просто так. В глубине души Иоанн надеялся, что эта сила поможет его сыну продержаться ещё немного — пока его сердце не будет возвращено на Туру. И Янус это понимал. — Решил в папочку поиграть? — усмехнулся он. Воин не ответил. Любые его слова сейчас были бы подвергнуты сомнению. — Ладно, — Янус пожал плечами. — Материал для исследований лишним не будет. Серена с лёгкой улыбкой наблюдала за возлюбленным. Несмотря на обстоятельства, он делал всё, что мог. Лёд тронется — нужно лишь немного подождать. … По всему дворцу начали разлетаться строки фраз различного содержания. Они скользили по полу, стена и потолку словно змеи и желания смерти что они несли были самым мягким из того, что они содержали в себе. Тем временем по всему дворцу начали разлетаться строки фраз различного содержания. Они скользили по полу, стенам и потолку, словно змеи, а пожелания смерти, которые они несли, были самым мягким из их послания. Пошёл нахуй. Уёбок. Пидор ебучий. И прочие выражения крайне грубого характера. Группа магов во главе с кронпринцем у входа и монархи с изгнанником в кабинете Луциуса вновь уставились на Эдварда. Лицо его, хоть и вернулось в норму, оставалось каменным. Он шагнул вперёд, направляясь к накрытому тканью сооружению, по пути зажигая несколько фитилей для фейерверков. Остановившись, Эдвард схватился за ткань и перевёл взгляд сначала на тех, кто стоял у входа, затем — прямо в глаза Луциусу. Резким движением он сорвал покрывало. Вся Тура замерла. Боги застыли в изумлении, а потомки прочувствовали, как шок пронёсся по их сознанию. Серена повернула голову к супругу, ожидая его реакции. — Это не мой потомок!!! — озлобленно заявил Янус и, развернувшись, направился в свою обитель. — Ну ты же не откажешься от него из-за такого… пустяка? — заботливо спросила богиня. — Пустяка?! — Янус остановился возле Серены, нежно взял её голову в ладони и повернул её лицо к месту происшествия. — Это, по-твоему, пустяк? Внизу монархи оценивающе разглядывали каменное творение. — Ирина, — неуверенно позвал Гюнтер бывшую королеву, — а это не перебор, по-твоему? Ирина не ответила. Она лишь закрыла лицо рукой, проклиная себя за то, что не остановила сына. — Ебаный твой насрал пиздючий мозг, в который моча ебнула и опиздошила ебучие границы твои нахуй, — выдохнул на одном дыхании Гории. Владыка бросил на брата удивлённый взгляд. — Поживи, блять, среди людей пару сотен лет — и не таким словечкам научишься, — флегматично заметил Гории. Нории не знал, чему удивляться больше: поведению брата или поступку шурина. Под шокированные взгляды окружающих Эдвард забрался на одну из букв. Он выпрямился, вытянул руку вперёд и показал Луциусу средний палец… Точно так же, как изображённый рядом Чёрный Жрец. Корвин был выполнен в староблакорийском стиле, где его изображали не в тунике монаха, а скорее в одеянии боевого мага. И в этом образе у Корвина был из атрибутов только череп в левой руке. А также на голову Жреца был накинут капюшон, а лицо скрыто под маской. Естественно, это зрелище напугало жителей Лаунвайта. Все, кто успел заметить Корвина, показывающего неприличный жест, тут же пали ниц, моля о прощении. Но не успели они начать молитвы, как в небо полетели фейерверки, а над городом вспыхнули грубые выражения на всех языках мира. Они сопровождали Луциуса в недалёкое, но крайне унизительное путешествие. ПОШЁЛ НАХУЙ, ЛУЦИУС ИНЛАНДЕР!!! Серена смотрела на происходящее, разрываясь между желанием наказать шкодника и похвалить его за старания. Он как раз проходил по площади в город. Эдвард заметил на себе взгляд и посмотрел через плечо в небо. Богиня зная, что ассасин её видит помахала ему рукой. Эдвард ей показал победный жест и пошел дальше по своим делам, оставляя Луциуса разбираться с ответкой которую последний Гёттенхольд учинил перед всем миром. И знали мудрейшие мира сего, что возвращение Гёттенхольда мир запомнить, как минимум навсегда.