ЗАПЕРТЫЕ

SEVEN NATION ARMY —

THE WHITE STRIPES

      Жан громко хлопает дверью, когда выходит из комнаты для допросов. За двухсторонним зеркалом сидите вы с Кимом. Через мгновение к вам заходит капитан и жестом показывает на выход.       ЖАН ВИКМАР — «Твоя очередь», — говорит он, обращаясь к лейтенанту. Ким встаёт с кресла и, кивнув тебе, идёт на допрос.       ЭМПАТИЯ — Теперь пустой не только стул, но и твоё сердце. Ты переживаешь за то, как пройдет допрос.       СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ — На место твоего напарника тут же опускается Жан и с тяжёлым выдохом откидывается назад, складывая руки на груди. В полумраке комнаты силуэт мужчины выглядит грубыми, а в отражении ты видишь его взгляд — тяжёлый, уставший, но с неизменной тенью раздражения.       РИТОРИКА — На самом деле его раздражаешь не ты, а сама ситуация. Развитие дела. Допросы собственных подчинённых…              Жан вытаскивает из внутреннего кармана куртки мятую пачку сигарет, трясёт её в воздухе и лениво бросает на стол между вами.       ЖАН ВИКМАР — «Будешь?»       ВОСПРИЯТИЕ (ЗРЕНИЕ) — Ты опускаешь глаза на пачку. «Red Apple», красные, тяжёлые и терпкие.       СТОЙКОСТЬ — Лучше уж дерьмо обертонное в бумагу выкурить, чем это. Да ты закашляешься от первой же затяжки.       ТЫ — «Нет, спасибо», — ты качаешь головой и наблюдаешь, как Жан пожав плечами зажигает сигарету зажатую между губами. Комнату сразу заполнил тугой дым, мешающий крови доставлять кислород к мозгу.       КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ — Твои сигареты лёгкие и пахнут шоколадом. У Кима тяжелые, но сладкий ментол и каштан в привкусе меняют восприятие. А это… Боже, это ужасно.       ТЫ — Ты закашлялся и помахал рукой перед носом, отгоняя дым, — «Как ты их вообще куришь».       ЖАН ВИКМАР — Капитан бросил на тебя взгляд исподлобья и фыркнул, — «Действительно», — сделав затяжку.       ЭНЦИКЛОПЕДИЯ — Ты даже о марке такой ни разу не слышал.       ТЫ — «Наверное ты единственный человек в мире, кому они нравятся».       ЖАН ВИКМАР — «Знаешь», — он вытаскивает сигарету из-за рта и протягивает её тебе, — «Вообще-то, это ты меня на них подсадил».       САМООБЛАДАНИЕ — А-а… Упс.       Ты забираешь сигарету у Жана, делаешь глубокий вдох и… Не кашляешь. Лишь чувствуя удовольствие растекающиеся по артериям. Жан ухмыляется, наблюдая, как ты затягиваешься и собирается что-то сказать, но его прерывает голос за стеклом.       ЖЮДИТ МИНО — «Девятое марта пятьдесят второго года. Допрос свидетелей по делу «ЗАПЕРТЫХ». Опрашиваемый — лейтенант Ким Кицураги», — она поднимает голову и смотрит на Кима, — «Готовы?», — он кивает, — «Отлично. Первый вопрос — откуда Вы знаете убийцу?»                     

ЗАПЕРТЫЕ

ГЛАВА 14

ОТСЧЁТ

                           КИМ КИЦУРАГИ — «В сорок шестом году он был информатором РГМ по делу о контрабанде», — строго произносит он.       ДРАМА — *Нелегальным* информатором.       ЖЮДИТ МИНО — «Как долго вы с ним сотрудничали?»       КИМ КИЦУРАГИ — «Я», — он делает акцент на слове, — «Пять месяцев. Но мой напарник дольше. Сколько, мне не известно».       ЛОГИКА — Как глубоко Ким был в отчаянье, что он согласился на такое сотрудничество? Это не в его стиле.       ЭМПАТИЯ — Он *действительно* доверял прошлому напарнику.       ЖЮДИТ МИНО — Женщина делает пометку в блокноте и возвращается к разговору, — «Вы знали об истинных планах этого человека?»       КИМ КИЦУРАГИ — «Нет», — он сбивается, — «Конечно, нет».       ЖЮДИТ МИНО — «Но в вашем отчёте...» — она пролистывает записи, достаёт оттуда бумаги и толкает их Киму, — «О смерти Лейтенанта Дом…»       КИМ КИЦУРАГИ — Он перебивает её, — «Я понял, к чему вы ведёте. Да, я знаю, что бывший информатор является убийцей. Но я не знал, что он является *маньяком*», — лейтенант отталкивает отчёт обратно Жюдит.              ДРАМА — Он врёт.       РИТОРИКА — Точнее недоговаривает.       Ты рефлекторно кладешь руку на грудь, где во внутреннем кармане у тебя лежит признание Кима в связи с информатором.       ЛОГИКА — Там же не указано, написал он это до или после того, как узнал о грязных делишках дядьки, поэтому всё честно.       ВИЗУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ — Там указан номер дела: 57-25-04, где пятьдесят семь — номер участка, а двадцать пятое ноль четвертое — это дата. Вспомни, дела «ЗАПЕРТЫХ», которые тебе принёс Ким, тоже датированы апрелем.       СУМРАК — Если бы ты принёс этот документ в качестве доказательства, его бы приняли. Логичнее со стороны Кима было бы забрать его у тебя, но он этого не сделал, доверившись тебе.       ЖЮДИТ МИНО — «Общались ли Вы с информатором после закрытия дела в марте?»       КИМ КИЦУРАГИ — «Нет. После закрытия кейса, я видел его только в момент смерти моего прошлого напарника».       ЛОГИКА — В апреле и начались убийства в серии, которую расследовал лейтенант.       Дым сигареты Жана завис в воздухе, как призрак невысказанных слов. Ты следишь за тем, как пепел медленно осыпается на стол, оставляя серые следы на полированной поверхности. За стеклом Жюдит Мино склоняется над столом, её тень сливается с очертаниями Кима, превращая их в единый силуэт.       ЖЮДИТ МИНО — «Лейтенант, почему вы не сообщили коллегам, что уже работали над делом, схожим с кейсом «ЗАПЕРТЫХ»?       КИМ КИЦУРАГИ — Мужчина смотрит время на наручных часах и хмурится, — «Забыл».       ЖАН ВИКМАР — Жан недовольно щёлкает языком, заставляя тебя оторваться от своих мыслей. Он выдыхает сизый дым, лениво постукивает пальцами по столу.       ТЫ — «Что такое? Ты не думаешь, что он просто… Забыл?» — пока вы говорите, Жюдит продолжает допрос.       ЖАН ВИКМАР — Капитан усмехается, криво, устало и тушит сигарету в пепельнице, — «Если бы он забыл, то был бы чертовски плох в своей работе», — а затем берёт ещё одну, — «А он не такой».       СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ — В груди что-то неприятно сжимается, как перед неизбежной дракой. Ты резко откидываешься в кресле и снова смотришь на зеркало. В ту сторону, где сидит Ким.       ЖЮДИТ МИНО — «Вы когда-нибудь подозревали его в чём-то?»       КИМ КИЦУРАГИ — «Нет».       ДРАМА — Пока девушка делает записи в комнате зависает тишина. А Ким вновь смотрит на часы.       ЖЮДИТ МИНО — «Лейтенант, вы утверждаете, что не виделись с информатором после марта. Но в апрельских рапортах о деле есть упоминание о неопознанном мужчине, замеченном на месте третьего убийства. Описание совпадает с вашим информатором. Вы это отрицаете?»       КИМ КИЦУРАГИ — «Это утверждают свидетели, а не я», — выдыхает он через зубы, — «А по словесному описанию тяжело понять, что за человек».       ВОСПРИЯТИЕ (ЗРЕНИЕ) — Лейтенант нервно топает ногой.       ЖЮДИТ МИНО — «Хорошо», — она закрывает блокнот, — «Тогда последний вопрос», — ты замечаешь, как Ким расслабляет плечи, — «С чего вы взяли, что *Ваш* информатор — *наш* маньяк? Если понять это вы могли бы только увидев его на месте преступления», — она делает паузу, — «А в таком случае Вы должны были бы донести об этом начальству».       ЭМПАТИЯ — Зрачки Кима расширились, а маленькая венка на лбу взбухла, но это единственное, что выдаёт его тревогу.       ЖАН ВИКМАР — Проходит мгновение в тишине, капитан разочарованно выдыхает и уже собирается стучать по стеклу, чтобы прервать допрос, — «Чёрт…» — шипит он.       ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА — «А я ведь надеялся» — думает он.       КИМ КИЦУРАГИ — Но не успел Жан дотронуться до зеркала и закончить допрос, как твой напарник нашёл нужные слова, — «Я видел его во время перестрелки вчера вечером. Когда я целился в преступника, напавшего на капитана, я разглядел его лицо и узнал в нём информатора. Прошу прощения, что не сообщил об этом, недосып даёт о себе знать», — говорит он спокойным тоном.       ДРАМА — Выкрутился, сукин сын!       ЖЮДИТ МИНО — Девушка хмурится и поворачивается к зеркалу, где высматривает Жана, но видит только себя, — «Спасибо за содействие, лейтенант», — на выдохе говорит Мино и, встав, протягивает руку лейтенанту уже с улыбкой на лице.       Ким дарит ей рукопожатие и они вместе выходят из комнаты дознания, ты выбегаешь в коридор за напарником, чуть не сбив с ног Жюдит, заходившую к вам в смотровую.       ТЫ — «Куда ты так спешишь?» — говоришь ты, догнав лейтенанта.       КИМ КИЦУРАГИ — «На радиовышку», — он вновь поднимает запястье и хмурится, смотря на время.              ТЫ — «Что?» — Ким ускоряет шаг, — «Зачем?»       ЛОГИКА — А теперь вспомни, кто звонил вам вчера ночью.       ТЫ — «Твою мать…»       

PURSUIT —

DAVID ARNOLD & MICHAEL PRICE

      Лейтенант давит на газ, увеличивая скорость мотокареты до предела. Единственное, что удерживает тебя от падения — это ремень безопасности.       ТЫ — «То есть», — говоришь ты, прикусывая щёку, — «Соловьёва расскажет всё о нашем *сговоре*», — ты показываешь кавычки, — «С маньяком на самой крупной радиостанции города?!»       РИТОРИКА — Учитывая, что никакого сговора нет… Ну типа.       СУМРАК — Вы в жопе, но зато вместе.       КИМ КИЦУРАГИ — «Да», — лейтенант тянет рычаг до упора на себя, от чего кинема со скрипом дёргается и поворачивает налево.       Ты скользишь взглядом к стрелке на индикаторе скорости, дрожащей у красной черты и на часы у приборной панели. Осталось пять минут до эфира.              ВОСПРИЯТИЕ (ЗАПАХ) — Пахнет потом и жжёным сцеплением.       ТЫ — «Охуительно. Почему ты вчера не рассказал мне подробности?» — выплёвываешь ты, цепляясь за спинку кресла.       Ким не отвечает. Его пальцы расчётливо барабанят по рычагу КПП. Он сбрасывает передачу, рубит рычаг вправо — вы вылетаете на проспект, в поток фур и автобусов. Гудки, крики. И вот вы уже у высокой башни, где располагается станция.       ВИЗУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ — Огромное здание в триста метров пронзает небеса, а на самом её верху расположена радиовышка Ревашоль 24.       КИМ КИЦУРАГИ — Вы быстро забегаете внутрь, где вас останавливает охранник, — «РГМ», — говорит Ким, показывая мужчине удостоверение, тот кивает и пропускает вас, — «Как пройти к станции?»       Охранник показывает в сторону лестницы. Вы подбегаете туда, рядом с ней оказывается лифт.       ВИЗУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ — Металлические двери с узким мутным стеклом и узкая кабина, в которой вам приходится стоять вплотную друг к другу. Заходя внутрь, ты трёшься о нейлон крутки Кима.       ВОСПРИЯТИЕ (СЛУХ) — Где-то в шахте глухо стонут механизмы, вы движетесь наверх.       Ты стараешься не дышать слишком громко, но сердце колотит и ты запрокидываешь голову, стараясь сосредоточиться. Ты вжимаешься в стену кабины, но толку от этого немного — пространство слишком узкое. Плечо Кима касается твоего, и с каждой секундой, пока лифт трясётся и гудит, расстояние между вами кажется всё меньше.       ЭМПАТИЯ — Он выглядит нервным.       ТЫ — «Может, мне стоит сказать что-нибудь успокаивающее?» — голос звучит чуть сдавленно.       КИМ КИЦУРАГИ — Лейтенант моргает, поворачивает к тебе голову. Взгляд тёмный, сосредоточенный. Он будто оценивает, что ответить, но затем медленно качает головой, — «Нет».       ЧАСЫ НА ПАНЕЛИ — Три минуты до эфира. Лифт дёргается. Вы автоматически подаётесь чуть вперёд, к открывающимся дверям.       ВОСПРИЯТИЕ (ЗРЕНИЕ) — Коридор длинный, узкий, свет падает неравномерно, оставляя островки теней. В конце, за стеклянными перегородками, студия. Красный индикатор ON AIR горит как угроза.       Вы проходите мимо операторской. Люди внутри не реагируют, но ты ловишь боковым зрением, как кто-то резко шепчет что-то коллеге. В конце коридора уже звучит знакомый дикторский голос.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «Две минуты до эфира. Всё готово?»       Ким ускоряется. Ты сглатываешь и бросаешь взгляд на стеклянные двери студии. За ними — приглушённый свет, звукорежиссёр в наушниках, напротив него ведущая. Русые волосы собраны в аккуратный пучок, в руке — маркер, которым она лениво постукивает о блокнот, пока не замечает вас.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «Я сейчас», — говорит она спокойным тоном и встаёт с места, несмотря на возмущённые слова коллег. Женщина подходит к вам и приоткрывает дверь, — «Вы не успели, уговор был до 11:55, сейчас 11:58».       ВИЗУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ — Её губы сжались в тонкую полоску, за стеклом соведущий замер, а его пальцы дрожат над микшером.       КИМ КИЦУРАГИ — «Сказано было до начала эфира», — грубо высказывает лейтенант.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — Журналистка наиграно закатывает глаза, — «Мне нужно работать, если у вас нет ордера — уходите».       СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ — За мгновение до того, как девушка закрыла стеклянную дверь, Ким хватает её за запястье и удерживает на месте.       КИМ КИЦУРАГИ — «Мы знаем, что он тебе угрожает и если ты сейчас же остановишься, то мы сможем помочь», — практически рычит он сквозь зубы.       ЭИПАТИЯ — Она не смотрит ему в глаза, избегая прямого контакта.       ЛОГИКА — Разве мы *уверены*, что она сотрудничает с маньяком, а не просто делает журналистские штуки?       ДРАМА — Ким импровизирует как может, подыграй.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «До свиданья, офицеры», — она безуспешно пытается вырвать руку из хватки лейтенанта, и сквозь зубы шепчет — «Он слушает. Сейчас. И если эфир прервется…»       ВОСПРИЯТИЕ (СЛУХ) — Где-то в динамиках шипит пустота и серость.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «Мне конец», — наконец посмотрев в глаза лейтенанту говорит Карин.       РИТОРИКА — Ого, на удивление сработало, и он смог вытащить из неё правду.       ТЫ — «Он здесь?»       Журналистка не отвечает. Только нервно сглатывает и едва заметно качает головой.       ВОСПРИЯТИЕ (ЗРЕНИЕ) — Она сжала пальцы на рукаве пиджака, как будто пытается удержаться на краю пропасти.       КИМ КИЦУРАГИ — «Не говорите ничего обо мне, ни слова из того, чем вы угрожали по телефону», — он сжимает её руку сильнее, — «Мы же успели до эфира».       Журналистка медлит. Ты слышишь в студии, за стеклом, как соведущий нервно кашляет, смотрит на таймер. До начала эфира остаётся меньше минуты.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «Вы не понимаете», — она тяжело выдыхает, оглядывается. В коридоре всё так же тихо, но напряжение сгущается, как удушливый смог.       ТЫ — «Дай подсказку», — шепчешь ты и убираешь руку Кима с её кисти.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «Все сотрудники его офшорного счёта, кроме двоих, — мЁртвые люди», — тараторит она и захлопывает дверь.       Где-то внутри загорается зелёный индикатор ON AIR. Эфир начался. Карин садится в кресло и надевает гарнитуру.       ТЫ — «И что это может значить?» — сказал ты, зарывшись руками в волосы и нахмурившись              КИМ КИЦУРАГИ — Но кажется, напарник не слышал тебя, полностью вовлеченный в то, что говорит в эфире журналистка, выслушивая каждое её слово, сжимая кулаки.       В коридоре становится слишком тихо.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — В динамиках шипение превращается в голос, — «Добрый день, Ревашоль. Сегодня мы поговорим о лжи».       СОВЕДУЩИЙ — «О какой лжи, Карин?» — добавляет мужчина своим весёлым тоном.       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «Помнишь убийцу «ЗАПЕРТЫХ» и того копа, что стрелял в жертву?»       СОВЕДУЩИЙ — «В итоге же выяснилось, что он на самом деле стрелял в маньяка?»       КАРИН СОЛОВЬЁВА — «Вот и нет! Оказывается, то письмо с признанием в стрельбе прислал в студию юрист из одной строительных компаний, возводящей дома в Гранд-куроне! Кстати, в одном из этих домов и убили Агата Деджен…» — Щелчок.       СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ — Что?       Выстрел.       Звук дробит реальность. Как будто в твою голову вонзается осколок раскалённого металла. Стеклянная дверь за которой вы стоите, разбивается и расходится мелкими трещинами.       СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ — Время замедляется. Осколки стекла застывают в воздухе, отражая свет студийных ламп. Ты слышишь только глухой звон в ушах и глухой удар — тело Карин оседает в кресле.       ЛОГИКА — Стрелял не отсюда. Снайпер? Нет — слишком близко. Значит, кто-то внутри.       Ким уже действует — резко прижимает тебя к стене, заслоняя собой, опасаясь повторных выстрелов, а другой рукой выхватывает пистолет. В глазах холодный расчёт, но мышцы напряжены до предела.       ВОСПРИЯТИЕ (СЛУХ) — Где-то в коридоре хлопает дверь аварийного выхода. Шаги. Быстрые и лёгкие. Ты пытаешься выбраться из хватки лейтенанта, но он прижимает тебя сильнее.       КИМ КИЦУРАГИ - «Не двигайся!» - шепчет он, вслушиваясь.       Соведущий вскочил, схватился за голову, звукорежиссёр подбежал к девушке проверяя пульс, сбив микшер. Жестом он показывает крест.       ЭФИР ОТКЛЮЧАЕТСЯ. Табличка ON AIR гаснет.