Да начнётся игра!

      Мне долго не удавалось уснуть. В эту ночь сон, как будто намеренно, ускользал от моего утомленного сознания. Мозг, взвинченный событиями минувшего дня, отказывался успокаиваться, забрасывая меня вихрем мыслей и безмолвных диалогов с самой собой. В мою, уставшую от всего происходящего, голову, непрошено вторгалась какая-то нелепая ерунда: мучили навязчивые вопросы, не давая желанного покоя, мерещилось осуждающее лицо и презрительно скривленная ухмылка Нираги, повторяющего гнетущие слова о предательстве. Эта безжалостная карусель беспокойства и самоуничижения, мешала любым попыткам отдохнуть. Беспорядочный бред перемешивался с моментами короткого, но глубокого, будто бы забвения, без сновидений. Я просыпалась несколько раз за ночь, но каждый раз убеждала себя заснуть снова, проваливаясь обратно в глубокий сон, позволяя усталости взять верх, потому что знала, что мне просто необходимо, хоть на мгновение, отдохнуть от вчерашних событий, от принятых решений и тяжелых слов.

***

Утро, несмотря на всю его неизбежность, наступило не скоро, но оно оказалось в разы хуже предыдущих. Состояние было абсолютно разбитым и подавленным. Непростой выбор, который вчера казался мне несокрушимым, вновь напомнил о себе, подобно тени, что становится лишь глубже и мрачнее под ярким светом нового дня, неся с собой легкую тревогу, заставляя меня переосмыслить мою предыдущую уверенность в своих действиях. Так я провела в кровати еще некоторое время без сна, не в силах подняться, и просто рассматривала потолок, перебирая в голове события прошедших двадцати четырех часов, до тех пор, пока солнечные лучи, пробиваясь сквозь наспех зашторенные окна, не наполнили комнату мягким светом, обещающим новый день, но, к сожалению, не обещающим успокоения моим волнениям. Каждый луч, казалось, напоминал о прошлой жизни, когда утра были светлее и радостнее. Наконец, с трудом, будто преодолевая невидимое сопротивление, я выпуталась из одеяла, бросив беглый взгляд на часы. Время шло, не ожидая моего согласия. Откинув одеяло и нехотя найдя ногами холодный пол, я отправилась в ванную. Настроение было унылым более, чем полностью. Мне требовалось время, чтобы осмыслить свои последние решения, которые накануне казались мне верными, но теперь представали в сомнительном свете и уже казались опрометчивыми и даже рискованными. Необходимо было собрать силы и разложить по полочкам свои чувства и действия, оценить риски и последствия, в которые меня могла втянуть вовлечённость в планы Шунтаро. Для начала, я решила сходить в свою исследовательскую комнату и забрать оттуда самые необходимые и редкие медикаменты. На случай, если окончательно решу участвовать в этой авантюре, мне следовало быть готовой к любым неожиданностям. Но несмотря на то, что вчера я дала Чишии свое согласие на участие в его дерзкой затее с кражей карт, сегодня я уже не была настолько уверена в своём выборе. Поэтому, настроенная на полный интроспекции и раздумий сегодняшний день, я хотела провести его в полном уединении. Мой план был крайне прост: после лаборатории я собиралась пойти к реке, на берегу которой находился отель, захватив с собой немного еды, и не возвращаться до самого заката. По пути в лабораторию я уже предвкушала день, проведённый в размышлениях и неспешных прогулках вдоль берега, параллельно осознавая, что я уже давно не была наедине сама с собой. Мне казалось, что вечность прошла с тех пор, как я последний раз уделяла время себе, позволяя сосредоточиться только на собственных мыслях и чувствах. С того момента как повстречала Нираги на игре «Шестерка пик». Этот наглец, едва ворвавшись в мою жизнь, с первых же минут знакомства занял в ней гораздо больше места, чем я могла представить. Я полагала, что сближение с ним придаст мне сил и уверенности в этом мире выживания, но вместо этого, наши отношения постепенно стерли мою личность, делая приоритеты парня моими собственными. Осознание того, что я потеряла больше, чем обрела, и, в первую очередь, саму себя, пришло неожиданно поздно. Не составило труда понять, в каком случае происходит подобное, но я предпочла игнорировать тот момент, когда сердце слепо забрело на тропу, где эхо чувств звучало громче разума, а душа бесследно скользнула в неизведанное, открываясь перед невидимой силой. Однако, сейчас я предпочла отложить раздумья на эту тему, решив вернуться к ним, когда окажусь у тихой реки, где можно будет спокойно разобраться во всем происходящем и, в том числе, в своих чувствах.

***

Открывая дверь в лабораторию, я вздрогнула и зябко поежилась, когда прохладный воздух, насыщенный едким запахом формалина, охватил меня, медленно растворяясь в тишине комнаты. Включив свет, я достала большой пакет и, открыв шкаф с медикаментами, начала аккуратно укладывать в него всё необходимое для возможной непредвиденной ситуации: от обычных стерильных бинтов и антисептиков до специальных и редких препаратов, которыми я когда-то запаслась, на всякий случай. Взгляд зацепился за, стоящие особняком от всего остального, пузырьки с ядом, которые выделялись своим мрачным предназначением на фоне других предметов. Медленно я взяла один из них, ощущая холодное стекло в ладонях. Я задумчиво крутила пузырек в пальцах, размышляя о возможном использовании этого яда в отношении Лидера Утопии и последствиях каждого потенциального шага в этом изощрённом и опасном плане, задуманном Мирой. «Тебя ведь, наверняка, посещали мысли убрать Шляпника?» Этот вопрос, заданный с такой непоколебимой уверенностью, врезался в мое сознание, эхом отражаясь в моей голове, не позволяя отвернуться и игнорировать сказанное. Потому что, каждое слово взвешивалось и мерилось в глубине моего разума, заставляя снова и снова переосмысливать контекст нашего разговора, в тот момент, когда Мира слилась с образом хитроумной Шахматной королевы, предлагая мне начать игру «Десятка Червей», ключом к которой являлась последняя числовая карта. Несмотря на то, что я уже не собиралась следовать замыслу Миры в отношении Шляпника, хотя и считала, что наш самопровозглашённый Лидер заслуживал этого яда как никто другой, в конечном счёте, повинуясь некоему непостижимому внутреннему чувству, я решила упаковать оба пузырька. Они оказались в отдельном пакете, аккуратно уложенные, рядом с другими средствами. Этот жест был не столько решением действовать, сколько подстраховкой от неожиданностей, которые могла принести судьба в этом непредсказуемом месте. «На всякий случай» — убедила я себя, признавая, что иногда меры предосторожности становятся неизбежными. Когда я уже почти закончила со сбором медикаментов и собралась покинуть лабораторию, дверь внезапно с грохотом распахнулась, едва не встретившись со стеной, заставив меня резко обернуться. В дверном проеме, скрестив руки, стоял Нираги. Я машинально спрятала пакет за своей спиной и удивленно воззрилась на парня, с трудом веря своим глазам. Видеть его здесь, да ещё в таком состоянии — последнее, чего я ожидала. Его вид казался сюрреалистичным: человек, который ещё вчера балансировал на грани жизни и смерти, сейчас предстал передо мной с довольной ухмылкой и… абсолютно пьяный. — Не рада меня видеть, детка? — с вызовом в голосе спросил он, опираясь на дверной косяк. — Рада видеть, что с тобой все хорошо, Сугуру, — насколько это было возможно, непринужденно ответила я, поднимая с пола пакет. — Но я уже собиралась уходить. Нираги сделал шаг вперед, и крепкая рука вцепилась в мое запястье. От неожиданности мои пальцы разжались, и пакет упал на пол, но он, к счастью, совсем не обратил на него внимание. — Ты уйдешь, только когда я разрешу, — произнес Нираги, угрожающим тоном. — Что хотел-то? — безразлично спросила я, стараясь не смотреть на него. — Ну… — лицо парня приобрело странное выражение нетерпеливого раздражения. — Извиниться. Наверное, — с трудом выдавил из себя он. — Наверное?! — я удивлённо подняла брови. — Да что уж там, твои извинения самые «искренние», какие мне доводилось слышать! Видимо, мне не удалось скрыть разочарованных ноток в голосе, потому что Нираги резко вскинул голову, словно мои слова были сигналом к дальнейшей ссоре. — Тебе что-то не нравится, а?! Я взглянула на него, не зная, что ответить. Мы оба стояли, разделенные несколькими шагами и морем недовысказанных слов, в мире, где каждый звук умножался эхом несказанных обид. В моей голове бурно закипали эмоции от такого неожиданного извинения, которое скорее было похоже на провокацию, чем на искреннюю попытку наладить отношения. — Так что, детка, всё прощено, раз молчишь? — вальяжно протянул Нираги и придвинулся ближе. Умиротворенный выдох перегаром намекал на его недавнюю близость с бутылкой, которая, очевидно, была не единственной в его дневной программе. В черных глазах мелькнуло нечто, похожее на раскаяние, но пьяное состояние парня искажало любые искренние эмоции, которые он мог бы испытывать, делая их подозрительно фальшивыми. Небрежно кинутые слова о прощении казались такими пустыми на фоне его дерзкого взгляда и запаха алкоголя, что окружал Нираги как невидимая аура. На мгновение мне стало его жаль, но я понимала, что не могу просто простить все ошибки за одну минуту. Я, с осторожностью, высвободила свою руку из ослабевшего захвата. — Сугуру, ты ведь прекрасно знаешь, что твое «извини, наверное» звучит так, будто ты делаешь мне одолжение, а не ищешь прощения, — я с трудом сдерживала раздражение. — Ты всегда такая категоричная, постоянно находишь к чему придраться, — презрительно бросил он. — Может, стоит просто принять мои слова такими, какие они есть, без лишних драм, а? — Нет, Нираги, тебе просто нужно уйти! Ты опять в состоянии, когда разговор с тобой бесполезен. — Не имеет значения в каком я состоянии. Как бы то ни было, это помогает мне игнорировать некоторые мелочи, — бросив быстрый взгляд на свой перевязанный бок, с неприязнью произнёс он. Сугуру напрягся, а я замерла, внимательно разглядывая выражение его лица, с каким он смотрел на меня, пытаясь понять, что он действительно чувствует. «Это что, правда раскаяние? Вряд ли. Точнее невозможно» Мне стало ясно, что разговор идет не туда, и мне нужно было как можно скорее уйти отсюда, пока ситуация не вышла из-под контроля. Мои руки слегка дрожали, когда я вновь взяла пакет и сделала шаг к выходу. Но ни тут то было. — Да стой ты, — стальные пальцы сжали локоть, заставляя поморщиться от неприятного ощущения. — Давай, милая, скажи все, что обо мне думаешь, — резким движением дернув меня к себе, наигранно вздохнул Нираги. — Расскажи мне о том, какой я ужасный, какая я сволочь, и как сильно ты меня ненавидишь. — Ненавидеть тебя? Ненависть нужно заслужить, — сказала я тихо, и добавила, уже громче. — Это не ненависть, это разочарование. Мне тебя просто жаль, потому что ты даже не понимаешь, что прощение — это нечто большее, чем просто слова. — Да неужели?! Серьезно? — развязно ухмыляясь, поинтересовался он, поднимая, блеснувшую пирсингом бровь, а затем неожиданно рявкнул так, что я вздрогнула: — А ты всегда считаешь себя такой святой, а, спасительница заблудших душ?! Но я-то знаю, что ты далеко не безгрешна, чтобы судить меня! Омерзительное поведение Нираги в присутствии Чишии, его болезненный удар винтовкой и вчерашнее хамство всё ещё напоминали о себе в глубинах моих воспоминаний. Как после такого можно продолжать смотреть ему в глаза и верить, что он изменится? Я знала, что тоже далека от идеала, и я, наверное, могла бы простить его. Но ради чего? Стоило ли так рисковать? Ведь часто те, кто пережил слишком много, становятся непредсказуемыми и неуправляемыми. Я боялась, что, простив его снова, лишь подтвержу его уверенность в том, что такое поведение допустимо и поставлю себя в позицию терпимости ко всем последующим обидам. Таким образом, дав ему понять то, что он может делать все, что угодно, и всегда найдется прощение. К тому же, сейчас я не видела перед собой человека, который действительно готов был измениться. Его поведение, жесты, слова, полные агрессии — все это говорило о том, что настоящего раскаяния я от него не увижу. Я боялась, что, дав ему еще один шанс, лишь отложу неизбежное, и, в итоге, окажусь в той же самой ситуации, пожиная горькие плоды ложной надежды. — Не надо делать вид, что ты не понимаешь, в чем проблема! — раздражённо ответила я. Его слова и хамское поведение заставляли меня злиться. — Ты действительно думаешь, что мне нужны твои сочувствие или прощение? — обойдя меня, словно хищник, оценивающий свою добычу, Нираги склонил голову. — Да мне плевать на твоё прощение! Ты всегда такая наивная?! — его голос был полон презрения, а улыбка превратилась в гримасу. — Прощение? Это слово для слабых. Я вижу мир как он есть, черным по белому, и я счастлив здесь, и уж тем более не нуждаюсь в твоем или чьем-либо еще мнимом прощении, чтобы спать спокойно. Его слова были жестоки, но они не удивили меня. Я уже видела такое выражение его лица много раз — лицо человека, который знает ответы на все вопросы, кроме вопросов о своих собственных ошибках, манипулирует и сбивает с толку, только чтобы избежать истинного смысла разговора. — Остановись, прошу. Не усугубляй ситуацию, — я пыталась убедить его остудить пыл, но он лишь презрительно фыркнул, сжимая губы в насмешке. — Усугублять? Я просто говорю правду. Мне не нужно ни твоего прощения, ни твоих жалостей или благословения! Ты думаешь, что можешь меня исправить? Спасибо, обойдусь. Меня устраивает мой способ существования. Я не собираюсь меняться, поняла? — Неужели ты думаешь, что прощение — это слабость или коварный план по твоему перевоспитанию? Наступила тишина, пока Нираги внимательно присматривался к моему лицу, с обычным для него выражением раздражения. Он выжидающе молчал, и я продолжила. — Ты даже не пытаешься осмыслить, что такое прощение, — говорила я, стараясь сохранить видимость спокойствия. — Ты просто используешь свою ярость как щит. Разве ты сам не видишь… — Видеть что? Как ты пытаешься меня переделать? Думаешь, я не знаю, что ты делаешь? — резко перебил он. — Ты постоянно пытаешься создать из меня кого-то другого, не так ли? Кого-то, кто подходит под твои мерки. — Наоборот, я пытаюсь понять тебя, но ты усложняешь задачу, закрываешься и начинаешь нападать, вместо того чтобы позволить мне увидеть настоящего тебя, — говоря это, я ощущала, как между нами, прямо сейчас, безвозвратно горят последние мосты. — А знаешь, что я тебе еще скажу, детка? — пренебрежительно произнес он, не обращая внимания на мои предыдущие слова. Его голос начал резко набирать агрессивные нотки, и я уловила в его темных глазах ту тревожную опасность, которая всегда пробуждалась в нем, после чрезмерно больших встреч с алкоголем. — Мне нравится моя жизнь. Мне нравится, кто я есть, и я не собираюсь извиняться за это. На самом деле, я не так уж плох, каким ты меня стараешься выставить. Я просто живу не по твоим правилам, — продолжал он, медленно приближаясь ко мне. — А то выходит так, что ты всегда такая правильная, а я — вечный злодей. Какой-то тиран, правда? Как удобно так думать! —Тем не менее, у меня все было неплохо, пока тебя не повстречала, — с иронией, бросила я, отступая к стене. — Вот черт, а мне даже не жаль об этом, — издевательски отпарировал Нираги, с вкрадчивым ехидством, улыбнувшись сквозь зубы. — Все, Нираги, этот разговор абсолютно бессмысленный. Я ухожу, отпусти! — ощущая нарастающую угрозу его присутствия, я попыталась высвободиться из его объятий. — Уходить собралась? Да, это то, что ты умеешь делать лучше всего, когда сталкиваешься с неудобной правдой — бежать! Но тут проблема, — Нираги театральным жестом развел в сторону руки. — Я не собираюсь тебя отпускать. Он забавлялся происходящим, словно кот, умышленно растягивающий агонию, пойманной и уже измученной мыши, медленно обрекая ее на неизбежное. Я отступала до тех пор, пока спина не встретилась с холодной стеной. Садистское веселье скользило по губам Нираги, когда он видел моё беспомощное состояние. Я вжалась в стену, тщетно стараясь сохранить дистанцию между нашими телами. Однако, плевать он хотел на мое личное пространство, и медленно наступал, уничтожая последние свободные сантиметры между нами. — Отойди от меня, пожалуйста! Через тонкую ткань футболки я почувствовала тепло его руки на своей спине. — Отпусти! — Я резко дернулась, но он обхватил меня за бедра и грубо придавил к стенке прямо за спиной. При попытках сопротивления, я лишь плотнее врезалась в его горячее, крепкое тело. Нираги наслаждался своим превосходством, когда заставил меня смотреть на него, сжимая мой подбородок с достаточной силой, чтобы оставить красные следы на коже этим дерзким жестом. — Соскучился по тебе, знаешь ли… — наваливаясь на меня, пьяно начал шептать он, высовывая язык, и на мое лицо посыпались мокрые неуклюжие поцелуи, а рука тут же обхватила шею, лишая всякой возможности уклониться. — Ты так напряжена в последнее время… Пора бы расслабиться. — Хватит! — со всей силой, которую я могла собрать, нажимая ладонями на его грудь, я старалась оттолкнуть его. Он не сдвинулся с места, но руки все же убрал. — Что ты пытаешься доказать?! — вспылил Нираги. — На что, чёрт возьми, провоцируешь?! Я растерянно открыла рот, чтобы возразить, что он несет вздор, и все провокации исходят исключительно от него, но, прежде чем я успела что-то сказать, его рука сжала мое горло, и он снова приблизил лицо к моему. Его дыхание было горячим и дрожащим, а взгляд — таким пронизывающим, что парализовал не только мои конечности, но и мысли. Однако, в этот момент я все же успела вспомнить о том, что у меня остался единственный выход из этой ситуации. Моя рука, медленно и незаметно, заскользила вниз, осторожно нащупывая холодный металл пистолета, который лежал в кобуре, что висела на моем боку. — Так что, детка, ты прощаешь меня, не так ли? Или будешь продолжать искать отговорки, лишь бы не отвечать на мой вопрос? — с издёвкой произнес Нираги, а его глаза, наполненные пьяным блеском, испытующе скользили по моему лицу. — Я ответила на него, — несмело возразила я, приняв неподвижную позу, ощущая напряжение в каждом мускуле, гадая какой будет его реакция на то, что я собираюсь сделать дальше. — Правда? — язвительно усмехнулся он. — Я что-то не услышал. — Может быть, это заставит тебя слушать внимательнее? — быстрым движением я извлекла пистолет, и тут же прижала его к животу парня. Ожидая увидеть в глазах Нираги хоть какой-то признак страха или намек на беспокойство, я была совершенно не готова к тому, что он вдруг разразится неудержимым хохотом. — О, вот это поворот! — Нираги отступил на шаг, отводя руки в стороны. — Вчера ты была моим спасителем, а сегодня уже хочешь меня уничтожить. Ты уж определись, милая. Его реакция была совершенно не той, которую я предполагала: Нираги не только не испугался, но и, казалось, наслаждался этим моментом. Он смеялся громко и вызывающе, как будто считал всю эту ситуацию лишь еще одной игрой, в которой он неизменно должен оказаться победителем. — Тебе кажется, это смешно? - я спустила предохранитель. — Смешно? Нет, это просто превосходно! — Нираги продолжал хохотать, нисколько не смущенный моей угрозой. — Ты действительно думаешь, что можешь меня контролировать с помощью этой игрушки? Очаровательно. — Ты прекрасно знаешь, что это не игрушка, и я не шучу, Нираги. Я могу выстрелить, — я пыталась не поддаваться на его провокации и сохранить контроль над ситуацией, хотя пистолет в моей руке казался всё тяжелее с каждой секундой. — Пальнешь и закончишь все прямо здесь? — Нираги едва заметно улыбнулся, словно оценивая степень моей решимости. Он поднял руки в знак безобидности, но его глаза не теряли бдительность. — Возможно, — отрывисто произнесла я, стараясь поддерживать уверенность в голосе, которую едва чувствовала. — Ох, детка, один раз ты это уже пыталась сделать, помнишь, а? — Нираги прокатил шарик пирсинга по нижней губе. — И что в итоге? Ты потом сутками не вылезала из моей постели. — Забудь. То, что между нами было, закончилось. К тому же, я уже получила от тебя все, что хотела. И, да… Не стоит обольщаться: моя помощь вчера не значила ничего больше, чем обычное человеческое сострадание. Хотя, обычно, мне больше по душе вскрывать тела, а не зашивать их. — Значит, вот как ты заговорила, милая, — Нираги мгновенно нахмурился, его глаза затуманились злобой. Воспользовавшись моим кратковременным замешательством от такой внезапной перемены его поведения, прежде чем я успела отреагировать и сообразить, что происходит, Нираги сделал резкое движение рукой и с ловкостью выбил оружие, ударив по моему запястью. Пистолет звонко упал на пол. То, что я считала своим спасением, теперь лежало недосягаемо далеко. Я последовала безнадежным взглядом за оружием, осознавая, что снова оказалась в ловушке. — Ну, детка, как ты теперь будешь разговаривать, лишившись своей игрушки? — Нираги, с яростью, обхватывает мою шею. В попытке вдохнуть воздух, у меня получается издать лишь хрип. Отчаянно вцепляясь ногтями в его руки, силюсь как-то повлиять на ситуацию. Но, без оружия, мои шансы ничтожны перед обезумевшим парнем. Его губы коснулись моих, скользнули по ним, и оставляя ощущение холода на коже, прижались к шее. — Знаешь, твоя маленькая дерзкая выходка даже заводит, — его голос превратился в зловещий шепот. Гладкие пряди его волос назойливо лезут в глаза, неприятно щекоча лицо, я трясу головой в стороны, но не имею возможности их убрать из-за зажатых рук. Все, что я могу, это лишь пытаться дышать — и то, лишь до тех пор, пока Нираги не решит взять и это под свой контроль. — Остановись сейчас же! — выкрикнула я, выплюнув изо рта его волосы, чувствуя, как моё сопротивление растворяется в атмосфере его агрессивного присутствия. — Это что, детка? Угроза? — смеётся он, одной рукой расстегивая молнию на моих шортах. — Не смеши меня. — Пусти… — на меня вдруг нашла паника, от такой наглости я едва не задохнулась, пытаясь вырваться, только какое там! На глаза навернулись слёзы. — Сугуру, тут вообще-то труп лежит, если не замечаешь, — это был мой последний аргумент против его грубых и насильственных действий. — Что тут труп, это я вкурил, — ответил Нираги, торопливо стягивая с меня нижнее бельё. — И что с того? Ему уже все равно, чем мы с тобой сейчас займёмся. — Но мне… Мне-то не все равно… — Я че-то не понял: ты стесняешься эту мертвую девку или просто ебешь мне мозг? — его руки на мгновение замерли. — Не припоминаю, чтобы раньше тебя заботили такие мелочи. — Сугуру, я сейчас не хочу заниматься ничем подобным, к тому же я не очень хорошо себя чувствую. Но, если тебе невмоготу, сделай это быстро и уходи, — проговорила я тихо, надломлено, смотря ему в глаза, но без надежды на понимание с его стороны. Однако, руки Нираги внезапно ослабли, он стиснул челюсти, сделав шаг назад. И этот шаг был таким тяжёлым, что, казалось, весь гнев и напряжение материализовались в этом молчаливом движении. Сугуру прикрыл глаза, обдумывая что-то. — Ну ясно, — фыркнул он разочарованно, словно все его эмоции внезапно выгорели, и резко развернулся в сторону выхода. — Но ты еще будешь жалеть, детка. Это были последние слова, которые он произнёс, прежде чем ушел, с грохотом захлопнув за собой дверь. Я опустила голову, прикрыв влажные глаза ладонью, вслушиваясь в его шаги, с гулким эхом удаляющиеся по коридору. Все сказано, все решено. Обратного пути нет. Я уже давно жалела. О многом. В том числе о том, что так и никогда не сказала ему то, что действительно важно, когда мы ещё были вместе.

***

Вернувшись в свой номер, я, с недовольством, швырнула пакет на кресло, словно он был истинным виновником всех моих злоключений, и устремилась в ванную, на ходу сбрасывая низкие текстильные кеды. Раздражение било через край, и чтобы остудить свой пыл, я без колебаний подставила лицо навстречу холодной и беспощадной воде. Она должна была смыть усталость, обиду, злость, но не смогла. Простояв под душем не меньше получаса, пытаясь отмыть дневные неурядицы, я все же смогла вернуть кое-какие рефлексы. Обмотавшись махровым полотенцем, и не забыв захватить с края умывальника пачку сигарет с зажигалкой, я вышла из ванной комнаты. После чего, сразу же, обессиленно, завалилась на кровать, стремясь окунуться в мир своих мыслей и наконец насладиться одиночеством. Впрочем, моя надежда на одиночество рассеялась так же быстро, как и возникла. Стоило мне только прилечь и устроиться поудобнее, чтобы в спокойствии обдумать все события последних дней и разобраться в своих чувствах, что держала в глубине души, как раздался настойчивый стук в дверь. Это было странно — обычно, никто не приходил ко мне в номер без приглашения, кроме Сугуру, у которого и в мыслях не было стучать. Он врывался без предупреждения, будучи уверенным, что в этой комнате его всегда ждут. Но, если на мгновение допустить дикую мысль, что он вдруг почувствовал вину за свои выходки в лаборатории, то, возможно, только это и могло объяснить неожиданный стук в дверь моего номера. Я вскочила с кровати, на ходу приглаживая пальцами растрепавшиеся мокрые волосы, и направилась к двери, осознавая, что не готова к очередному испытанию моих нервов на прочность. — Я же сказала, что не… — начала я, раздраженно хватаясь за ручку двери, и распахнув ее без предварительного взгляда, тут же осеклась. — Привет! Передо мной предстала вовсе не та фигура, к которой я морально готовилась. Открыто улыбаясь и обсасывая свою искусственную сигарету, меня разглядывала нахальная подружка Чишии. Этого еще не хватало. Из всего, что могло случиться сегодня после встречи с Нираги, это было самым нежелательным. — Можно войти? — спросила девушка. Её голос звучал звонко и вызывающе весело, вопреки моему настроению. И я, с трудом, подавила желание захлопнуть дверь прямо перед её любопытным носом. — Входи, раз пришла… — мрачно произнесла я и отступила назад, открывая дверь шире. Неохотно впустив нежданную гостью, я устремила на нее вопросительный взгляд. — Что привело тебя сюда? — машинально зажимая губами сигарету и щёлкая зажигалкой, поинтересовалась я. Меня совершенно не заботило то, насколько грубым мог показаться мой вопрос, однако девушка, похоже, так не считала, поскольку лучезарная улыбка не сходила с её лица. — Я пришла познакомиться, — объявила она на полном серьёзе. — А мы разве не знакомы, Куина? — хмыкнула я недовольно, ожидая какой-то недоброй уловки. — Хикари, — протянула мне руку девушка. «Хикари… Ну надо же… Прямо-таки луч света в темноте моего одиночества» — мысленно поморщилась я, вспоминая ее вчерашнее вторжение в самый неподходящий момент, и почувствовала как к лицу приливает кровь. — Сиана, — буркнула я в ответ, вынужденно протягивая свою ладонь, и внутренне содрогнулась от мысли, что сейчас последует очередное удивление моему имени. — Красивое имя, — вопреки моим мрачным ожиданиям, неожиданно искренне сказала Хикари, крепко сжимая мою руку в своей ладони. Это заставило меня ненадолго потерять бдительность и недоуменно замолчать, всё ещё недоверчиво оценивая её намерения и желания столь близкого знакомства, в то время как девушка, играясь фейковой сигаретой между зубов, с размаху плюхнулась на мою кровать, чувствуя себя как дома, и с интересом уставилась на меня, а я на неё, невольно признавая, что она хороша собой. Ее миловидное лицо с непосредственным и открытым взглядом, таким непривычным в этом мире цинизма и жестокости, излучало живость. Волосы девушки были заплетены в аккуратные дреды, собранные в высокий хвост, украшенный разноцветными бусинами и лентами, которые добавляли её образу некую экзотичность. Идеально подобранный синий атласный купальник, подчёркивал её спортивную фигуру, Разглядывая друг друга, мы обе выдержали странную паузу, наполненную неловкостью, после чего Куина произнесла: — Я бы хотела… — в ее глазах засквозило неподдельное смущение. —… Хотела ещё раз извиниться за вчерашнее. Ну… Я надеюсь… это не слишком испортило ваши планы… — Успокойся. Твоя попытка нам помешать не увенчалась успехом, — не зная куда девать алеющие щеки, холодно прервала я ее попытки объясниться. Куина, на мгновение, показалась озадаченной моей реакцией, но быстро взяла себя в руки. — Кстати, насчёт Чишии, — продолжила она. — Чтобы ты знала — мы никогда не были близки: не трахались, не целовались и даже не держались за руки. — И к чему все эти откровения? — я затушила сигарету и скрестила руки на груди, намеренно делая удивленный вид, чтобы поставить ее в неудобное положение. — С чего ты взяла, что мне вообще это может быть интересно? — Да, брось. Я с первой секунды нашего знакомства всё поняла по твоему лицу, — рассмеялась Куина, опираясь на локти, и перекинула ногу на ногу. — Ты явно не на шутку увлечена этим бездушным флегматиком. — Надо же, какая ты проницательная, — язвительно отозвалась я. — Так что забудь о ревности. К тому же, Чишия, в принципе, не может быть в моём вкусе. — Потому что ты по девушкам? — внезапно ляпнула я, и в ту же секунду была готова откусить свой болтливый язык за такую опрометчивость. Щеки, в очередной раз, моментально вспыхнули, и я почувствовала, как жар проникает аж до самых ушей. — Ага, — Куина широко улыбнулась, облизала сигарету. — Они уж куда лучше, чем эти глупые свиньи, именуемые парнями. Ее дерзкое сравнение и легкость, с которой она обрушила эту правду о себе, заставили меня невольно улыбнуться. — Чишия к таким не относится. Он, отнюдь не из тех, кого можно встретить на каждом шагу, — я едва заметно усмехнулась, размышляя о его уникальных чертах. — Он вообще как отдельный вид живых существ, — смеясь, поддержала меня Куина. — Точно. Когда я его впервые увидела, подумала тоже самое. А его «особенная» манера общения? Все эти односложные ответы, — с иронией проговорила я, вспоминая как он обычно уклоняется от любого разговора. — Как будто каждое слово от него — это подарок человечеству, — девушка снова засмеялась, подражая бесстрастному тону Чишии. — А его вид, будто он только что решил все проблемы мира, и теперь мы, простые смертные, должны благодарить его за великую милость. — А этот его взор «свысока»? — добавила я, помня, как меня это всегда раздражало. — Каждый раз, когда он смотрит, это скорее оценка, а не простой взгляд. Как будто он взвешивает, стоишь ли ты его времени, чтобы с тобой говорить. — О, да! Но, знаешь, в его взгляде есть что-то… такое, чем он всегда ставит в неловкое положение и заставляет чувствовать себя словно на аукционе старинных вещей, где он — эксперт, а ты просто случайный лот, — не унималась Куина, и её смех становился всё более заразительным. — И эта его высокомерная улыбка, будто он знает все секреты мира, которые другим не дано понять, — не удержавшись от сарказма, я, наигранно, скопировала самодовольное выражение лица Чишии, вызвав новую волну смеха. — А еще, он всегда так мистически замолкает, когда в разговоре затрагиваются чувства. Словно перед ним сложнейшая математическая задача, которую он еще не решил, — Куина, с притворным глубокомыслием, посмотрела в потолок, представляя его типичную реакцию, потом подмигнула мне, и мы обе засмеялись. — Вы давно знакомы? — задумчиво закусив зубами сигарету, поинтересовалась она. — Со второго курса университета. Потом наши пути разошлись, так как мне пришлось переехать в другой город. Мы потеряли связь, потому что Шунтаро не захотел поддерживать отношения на расстоянии. Но сейчас, когда мы вновь встретились, мне кажется, что это было слишком давно, и теперь я знакомлюсь с ним заново, — призналась я, поражаясь своей внезапной готовности быть такой откровенной с этой девушкой. — А ты как с ним познакомилась? — На игре. Семерка треф. И должна сказать, что в трефах он абсолютно бесполезен, — с изрядной долей скепсиса, заметила Хикари, чуть прищурившись при воспоминании. — Если бы не я, то вы бы никогда больше не встретились. Поверь. — То есть теперь я должна выразить тебе свою благодарность? — склонив голову набок, я зажгла очередную сигарету, выпуская дым к потолку. — Ну вроде того. И за него тоже. Этот невежественный тип даже не счел нужным сказать «спасибо», — Куина притворно нахмурила брови, с трудом сдерживая очередную порцию смеха. — Но, тем не менее, дальше вы были вместе. — Думаешь он полагал, что его благородное присутствие рядом — это уже подарок для меня? — Абсолютно уверена в этом, — кивнула я, изображая серьёзность. — Кстати, мы больше ни разу не ходили на игры вместе после того. — Почему? — я удивлённо вскинула брови. — Он предпочитал ходить в одиночку, — Куина пожала плечами. — Говорил, что любит игры, где может быть только один победитель, и надеялся на такой исход. Это, видите ли, интереснее. Комнату уже давно заполнил дым от очередной сигареты, а Куина никуда не спешила уходить. Я, к тому времени, уже свыклась с ее присутствием, и даже решила проявить некоторое гостеприимство. — Немного виски? — я подняла бутылку, искрящуюся янтарной жидкостью. — С удовольствием, — улыбнулась она в ответ. Повернувшись, чтобы налить напиток, в зеркале я уловила озадаченный взгляд Куины, направленный на моё плечо. Держа в одной руке бутылку, а в другой пустой стакан, я взглянула на нее с немым вопросом. — Это Нираги сделал? — показывая пальцем на моё плечо, осторожно спросила Хикари. При этом она смотрела на меня так, будто ответ и без того был очевиден. — Угу… Он самый… — буркнула я, наливая в стакан тот проклятый виски, который так любил Сугуру, и, на мгновение, снова ощутила горечь воспоминаний, которые он оставил вместе с отпечатком на моей коже. — Да, у парня явно проблемы с психикой… — скептически взглянула на меня Хикари, и многозначительно подняла бровь, медленно вынимая изо рта сигарету. — Он просто придурок, — выдохнула я, желая побыстрее отвести беседу от болезненной темы. — Вы долго были вместе? — вопрос Куины звучал невинно, но каждое слово казалось ударом по моим нервам. Мне совершенно не хотелось вести разговоры о подобном, но вместо этого я ответила: — Достаточно, для того, чтобы он успел оставить следы… не только на плече. Но это уже в прошлом. — Что-то не похоже на то, — пробормотала она, продолжая изучать моё плечо. Я повернула голову, опустив взгляд, и только тогда заметила, что ниже синевато-лилового синяка, виднелись новые красные следы, оставленные цепкими пальцами Нираги сегодня в лаборатории. Я налила виски, и без слов протянула стакан моей незваной гостье. Видимо, на моем лице все-таки отразилось те эмоции, которые мне никак не удавалось скрыть, как бы я ни старалась, потому что Хикари, заметив мое состояние, напряглась и возмущённо воскликнула, сжимая кулаки: — Этот несдержанный тип переходит все границы! Я видела, как он размахивал своей винтовкой, угрожая всем подряд! — Да, это так, — я сделала глоток виски, чувствуя как спасительное тепло обволакивает мою грудь, распространяясь по всему телу, разгоняя последние остатки напряжения, приносит мимолетное ощущение умиротворения. — Мы состоим в одной фракции. Боевики. У нас есть привилегия носить оружие и в наши обязанности входит расправа с предателями, — пояснила я, добавляя детали, которые должны были объяснить, но не оправдать его поведение. — А Нираги… Он поддерживает здесь свой собственный порядок. И, хотя его методы вызывают вопросы, он важен для Агуни. Не говоря уже о том, что он бубновый игрок, — закончила я, наблюдая, как Хикари нервно зажала между зубами кончик своей электронной сигареты, которую до этого беззаботно вертела в пальцах. Алкоголь уже начал свою игру в моих венах, вызывая прилив азарта и неуемного нервного возбуждения, провоцируя на рискованные идеи. Откуда-то из глубин моего сознания всплыли слова Нираги, который утверждал, что Хикари не совсем обычная девушка. В голову закралась дерзкая идея, и я не смогла удержаться, от ее осуществления. — Мне нужно переодеться, — объявила я, отставляя стакан с виски. С этими словами я сбросила полотенце, оставшись полностью обнажённой перед изумлённой девушкой и, наслаждаясь моментом, неспешно прошла мимо кровати, встав рядом со шкафом. Распахнув дверцы, я извлекла яркий раздельный купальник и обернулась к Хикари: — Собралась сегодня пойти к реке, искупаться. Поможешь завязать? Оценивающий взгляд Куины скользнул по всему моему телу с такой интенсивностью, что я едва не покраснела. — Неплохо выглядишь, — вставая с кровати, прокомментировала она. Двумя руками я поддерживала свои волосы, пока Куина расправлялась в завязками. — Спасибо, ты тоже выглядишь великолепно, — с искренним восхищением протянула я, надевая нижнюю часть купальника, и, наконец, решилась спросить то, что меня интересовало: — Это правда, что ты тран.....? Но я не успела договорить, как Хикари взяла мою руку в свою. Её движение было уверенным, и, прежде чем я успела отреагировать, она направила мою ладонь к низу своего купальника и прижала с некоторым давлением. Это было настолько неожиданно, что мое сердце участило биение, дыхание стало неровным, а в голове начало бушевать множество мыслей и эмоций, что я на мгновение замерла от удивления. Тепло её кожи через тонкий материал купальника, передавалось моим пальцам, усиливая внезапное напряжение момента. Под легким напором её руки, я почувствовала не только физическое, но и эмоциональное прикосновение к её личному миру, к чему-то очень значимому для неё. Это ощущение было таким интимным и откровенным, что, от неожиданности, мои пальцы слегка дрогнули, отчетливо ощутив привычные женские контуры под тканью, прежде чем я инстинктивно отдернула руку, ошеломлённо глядя на Куину. Хикари следила за моей реакцией, с легкой улыбкой на лице. При этом ее глаза блестели озорством. Мгновенное напряжение между нами рассеялось, когда девушка засмеялась, видимо, понимая моё смущение. — Да, это правда, — подтвердила она. — Не зная этого заранее, я бы никогда не догадалась по твоему внешнему виду, — произнесла я, удивлённо. — И давно ты такая? — С тех пор как достигла совершеннолетия и смогла уйти от родителей, — ответила Куина. — Отец, к сожалению, так и не смог принять мой новый облик. Её голос звучал настолько грустно и отчаянно, что я не только почувствовала жалость, но и ощутила некоторую близость наших ситуаций, связанных с отчуждённостью от родителей. — Расскажи о себе… — произнесла я, неожиданно для себя, желая узнать её лучше. Не понимая, что со мной происходит, я осознала, что вдруг стала открытой для близкого общения. Я никогда не считала себя общительным человеком, а тем более, не собиралась заводить дружеские отношения, в таком неподходящем для этого месте. Но сейчас, к моему большому удивлению, именно я делала первый шаг. — Раз уж ты собралась выйти прогуляться, тогда может пойдем вместе? — предложила Куина, делая большой глоток виски, и ставя пустой стакан обратно на стол. Отвлечься от всего происходящего казалось именно тем, что мне сейчас было нужно больше всего. Мне действительно не хватало обычного повседневного общения, отдаленного от изломанного ритма моего существования. Все эти смертельные игры и непрерывные выяснения отношений, истощали меня, отнимая последние крупицы душевного спокойствия. Спешно натянув шорты и накинув поверх купальника легкую белую рубашку, на ходу завязывая волосы в небрежный хвост, я последовала за Куиной, которая терпеливо ждала меня у выхода, опираясь на дверной косяк. Перед тем как покинуть номер, я обернулась, напоследок окинув взглядом пространство, которое всего полчаса назад казалось мне угрюмым и мрачным, словно впитывало в себя всю тяжесть моих мыслей. Теперь же, комната, пронизанная ослепительными лучами солнца, что сегодня светило ярче, чем положено, смело пробиваясь через пыльное окно, приветливо заиграла новыми красками. — Хикари… — пробормотала я, как будто пытаясь убедить себя в реальности этого момента, и, выходя из номера, аккуратно прикрыла дверь за своей спиной.

***

Мы решили отправиться к реке в сторону песчаного пляжа, который тянулся вдоль Токийского залива. Грубая подошва обуви Куины шаркала по асфальту, создавая навязчивый шум, который на этот раз, к удивлению, не вызывал во мне раздражения. Идя рядом с ней, я ловила себя на мысли, что присутствие этой девушки рядом неожиданно становится мне приятным, странным образом успокаивая и даже радуя меня. Как только мы оставили за собой стены отеля, между нами, с первых секунд, возникла легкая, естественная беседа, словно мы возобновили, давно начатый и случайно прерванный ранее, дружеский разговор. — Я еще в детстве поняла, что мужская оболочка это не мое, — произнесла Куина. — Расскажи подробнее, как ты впервые осознала, что хочешь быть собой, несмотря на все препятствия? — поинтересовалась я, чувствуя искреннее желание узнать больше о ее жизни. — Это понимание пришло не сразу, хотя, в глубине души, я всегда знала, что это не моё тело. Я долго скрывала свои чувства. Но, однажды, снова вглядываясь в свое отражение в зеркале, я поняла, что больше не могу жить не своей жизнью. Это было и страшно и освобождающе одновременно, — голос Куины звучал уверенно, несмотря на легкую дрожь. Она медленно ступала по узкой тропинке, ведущей к реке. Ветер шелестел в листве деревьев, создавая умиротворяющий фон нашему разговору. — Но мой отец, — её голос слегка дрогнул. — Очень строгий и традиционный в своих взглядах человек. Он был категорически против всего, что выходило за рамки его понимания нормы. Он настаивал, чтобы я занималась боевыми искусствами несмотря на то, что это причиняло мне боль и дискомфорт. Я мечтала о платьях и макияже, в то время как отец мечтал видеть меня чемпионом по карате, — слова Куины с трудом вырывались из глубины её души, возвращая к тяжелым воспоминаниям. Мы продолжали идти, аккуратно наступая на огромные корни деревьев, плавно прогибающихся под нашими ногами. Каждый шаг приближал нас к реке, что еще издалека отражала свет лучей солнца, который проникая сквозь кроны деревьев и мягко скользил по водной глади, создавая тёплую, почти магическую атмосферу. Это была идеальная обстановка для разговора, который становился все более откровенным и глубоким. — Я тебя понимаю. Это так невероятно обидно, когда те, кто должен поддерживать больше всех, вдруг оборачиваются против тебя. Мои родители, в действительности, тоже никогда не пытались меня понять. Они всегда настаивали на своём видении того, кем я должна стать, полностью игнорируя мои желания и чувства. Поэтому, я могу представить, через что тебе пришлось пройти, — я положила руку ей на плечо, стараясь передать свою поддержку и сочувствие. — Как твой отец реагировал, когда ты пыталась выразить свою истинную сущность? — спросила я, стремясь глубже понять её переживания и дать ей возможность выразить свои чувства и освободиться от бремени прошлых воспоминаний и внутренних конфликтов. — Я помню как, однажды, я нашла в шкафу старую сумку мамы, полную косметики и платьев, — медленно проговорила Куина, осторожно перебирая слова, словно заново переживая события тех дней. — Я просто хотела посмотреть, как это будет смотреться на мне. Когда отец застал меня, он был вне себя от гнева. Он кричал, что я должна вести себя как мужчина и никакие «женские увлечения» недопустимы. После этого он стал еще настойчивее заставлять меня заниматься боевыми искусствами, как будто пытался изгнать из меня женственность силой. Когда мы остановились у берега реки, и сели на мягкий, нагретый солнцем песок, Куина задумчиво устремила взгляд на медленно текущую воду. Солнце мерцало на ее поверхности, играя бликами и отражаясь в выразительных глазах девушки. Хикари набрала в грудь побольше воздуха и, глубоко выдохнув, продолжила: — Я чувствовала себя очень одинокой и непонятой. Мне казалось, что никто не может увидеть настоящую меня, что я заперта внутри себя без ключа. Но, в то же время, это дало мне силы бороться за свою идентичность. Я поняла, что никто, кроме меня, не сможет сделать мою жизнь счастливой. — Это должно было быть очень трудно для тебя, — сказала я, пытаясь оказать ей эмоциональную поддержку. — Да, это было невыносимо тяжело. Спасибо, что ты понимаешь. Это значит для меня многое, — улыбнулась Куина, и в её глазах я увидела искреннюю благодарность. — Мой отец всегда хотел, чтобы я ещё с детства был крепким и мужественным, — сказала она, медленно пропуская песчинки между пальцами. — Каждый раз, когда он видел меня с куклой или, когда я просто не хотела смотреть с ним футбол, он как будто превращался в другого человека, становился каким-то другим. Его разочарование было таким очевидным. Он говорил: «Ты должен стать настоящим мужчиной, а не вести себя как девчонка». Эти слова каждый раз звучали как приговор. — А твоя мать? Она как-то помогала тебе? — спросила я, ощущая тяжесть её переживаний как свою собственную. — Мама… она была моим светом в этой тьме. Она никогда открыто не противостояла отцу, но она понимала меня, — улыбка скользнула по лицу Куины. — Она оставляла мне тайные сообщения, например, записки в кармане пальто с напоминанием о том, что я прекрасна такой, какая я есть, или скрывала мои журналы с модой под матрасом, чтобы отец не нашел. И эти мелочи были моим спасением. Каждый раз, когда отец гнал меня на тренировки по каратэ, где я чувствовала себя такой неловкой и несчастной, я знала, что мама ждет меня дома, чтобы поддержать. Она учила меня, что настоящая сила человека не в его способности драться, а в его смелости быть собой. — Ты рассказала мне так много, Хикари, и я действительно ценю это, — начала я, отмечая её открытость. — Знай, что ты всегда можешь обратиться ко мне, когда тебе нужно выговориться или просто почувствовать поддержку. Помни, что ты не одна. Она кивнула, и на её лице появилась улыбка, хотя в глазах все ещё читалось волнение. — А как насчет тебя? Расскажи про себя. Ты давно здесь находишься? — обратилась Куина ко мне с вопросом, видимо, решив перевести тему разговора на менее болезненные темы. — Несколько месяцев. Но, мне уже кажется, что как будто вечность. — Расскажи мне что-нибудь о своей прошлой жизни, — вдруг встрепенулась Куина, и с любопытством уставилась на меня. —По правде говоря, у меня не так много что рассказать, — я пожала плечами. — Моя жизнь была довольно скучной и монотонной. В основном, работа. Ничего особенно интересного. — Чем ты занималась раньше? Где училась? — интересовалась Куина, перебрасываясь с одного вопроса на другой. — Кем работала? — Училась на медицинском факультете Токийского университета, именно там и познакомилась с Шунтаро. Он стал моим единственным настоящим другом… а потом и первым парнем. Но, когда мои родители решили переехать на Окинаву, наше общение оборвалось. В Окинаве я завершила учёбу, мечтая, однажды, вернуться в Токио. И также как и ты, я пошла наперекор желаниям родителей, выбрав профессию судебно-медицинского эксперта. — Ого! — присвистнула Куина. — А что подтолкнуло тебя к такому необычному выбору? — В определённый момент я поняла, что мне очень сложно находиться в окружении живых людей, с их эмоциями, аурами, проблемами. Поэтому я выбрала мир, где царят тишина и спокойствие. Конечно, далеко не каждый понимает мой выбор заниматься мертвыми телами, но для меня это интересно сравни захватывающему квесту, разгадывая причины и обстоятельства смерти каждого, кто оказывался на моем столе. Ощущаешь себя едва ли не властителем мира, при этом не замешанная в жизнь живых. Да, работа, конечно, далека от романтических представлений… — я улыбнулась. — Но зато никто не предъявит претензий и жалоб, — с добрым смешком сказала Куина. — Верно подмечено, — кивнула я в знак согласия. Внезапно, выражение лица девушки сменилось на мрачное и задумчивое. Я тут же уловила перемену ее настроения. — Что-то не так, Хикари? — Сегодня истекает срок моей визы, — мрачно ответила она, наклоняя голову вниз и смотря как последние песчинки покидают ее пальцы. Я молча обняла Куину, не зная что сказать. Да и какие слова могли бы утешить в такой ситуации? Не существовало слов, которые могли бы поддержать человека, стоящего на пороге возможной смерти. Ничего не могло быть утешительным в этой ситуации. В этот момент я поняла, что не хочу лгать о том, что всё будет хорошо, потому что наша реальность говорила об обратном. Нам всем оставалось лишь смириться с обстоятельствами и просто делать всё возможное, чтобы когда-нибудь вернуться домой. Поэтому, я просто обнимала девушку, разделяя с ней ее тревогу. Ведь когда слова бессильны, иногда достаточно просто быть рядом. — Я должна выиграть и вернуться домой ради мамы, — Куина неожиданно прервала затянувшееся молчание. — Моя мама… она тяжело больна уже долгое время, — взгляд Куины устремился в даль, где река сливалась с небом в единое целое, туманной дымкой размывая очертания горизонта. — Она сейчас в больнице и даже до туалета самостоятельно дойти не может. В тот день, когда я оказалась здесь, я собиралась её навестить… Но теперь, я не имею ни малейшего представления, как она там, — Куина поджала колени к груди, обхватив их руками. — У нее нет никого кроме меня, кто бы мог позаботиться о ней. Слова, сказанные о ее матери, эхом отозвались в моей голове, заставляя задуматься о своих родителях, которых я видела так редко, ограничиваясь лишь звонками по праздникам и ещё более редкими визитами. И от осознания этого, в груди поселилось щемящее чувство вины. Хотя наши отношения никогда не были тёплыми или доверительными, потому что родители всегда старались контролировать каждый мой шаг, отталкивая при этом любые попытки понимания — я всё же знала, что они любили меня. Несмотря на все наши разногласия, они всегда были теми единственными людьми, кому я была действительно важна. И теперь, в этот момент, я болезненно остро осознавала то, что так и не сказала им, что действительно люблю их, просто за то, что они есть. — Я верю, что с твоей мамой всё хорошо, — выдавила я, наблюдая, как уголки губ Куины дрогнули в слабой попытке улыбнуться. — И со всеми нашими близкими, оставшимися в нашем прежнем мире. Уверена, они все в безопасности, — произнесла я с надеждой, что мои слова способны хотя бы немного ее успокоить. — А сейчас тебе следует сосредоточиться на сохранении собственной жизни. Я надеюсь, мы сможем вернуться домой уже совсем скоро. Я пыталась убедить в этом не только её, но и себя саму. Ведь я действительно хотела верить, в то, что это когда-нибудь случится. — Да, я буду бороться и выигрывать, ради мамы, — решительно произнесла Куина. Эта девушка была ярким примером ясного ума и поразительной силы духа. В её присутствии я не ощущала того холодного щемящего одиночества, которое непрерывно накапливалось и засасывало меня в болото апатии с самого начала пребывания в этом мире. Благодарность за её дерзкое и настойчивое вторжение в мою жизнь, столь неожиданное и освежающее, как прохладный душ в знойный удушливый день, наполняла меня каждую минуту. Общение с Куиной было не только легким и непринуждённым, но и исцеляющим. И я была признательна ей за то, что она помогла мне хотя бы на некоторое время забыть не только о безумии нашего положения, но и о своих насущных проблемах, даря ощущение, что все неприятные события последних дней, были всего лишь дурным сном.

***

Теплый ветер, игриво, ласкал лицо, создавая беспорядок в моих волосах. Воздух здесь, на берегу реки, казался особенно чистым и свежим, и я искренне наслаждалась моментом, когда могла позволить себе отбросить все мрачные мысли и просто сидеть, слушая волны и любуясь пейзажем. Едва различимые звуки музыки, доносились из бара отеля, но я смогла сосредоточиться на шуме прибоя, нежно омывающем берег, и его успокаивающем ритме, отрешившись от всего остального. Находиться в таком жутком мире и иметь возможность непринуждённо и без страха поговорить с кем-то на отвлеченные от смертельных игр и выживания темы, а потом наслаждаться молчанием, которое не давило и не тревожило, казалось невероятной роскошью. Наш первый разговор с Хикари оказался неожиданно откровенным, и я была удивлена и рада одновременно, что повстречала человека, которому мне захотелось доверять без страха и сомнений. Закат уже начинал свое великолепное огненное шоу на небе, перекрашивая его в теплые, золотистые оттенки. Солнце, медленно скрываясь за горизонт, щедро рассыпало яркие искры по небу, пытаясь зацепиться за облака и задержаться на мгновение подольше, для того, чтобы подарить нам еще немного света. — Мне пора, — произнесла Куина, хлопнув себя по коленкам и поспешно поднялась на ноги. — Да, конечно, — я подняла голову, любуясь девушкой, которая энергично отряхивалась от прилипшего песка. Закатные лучи зажигали маленькие огоньки в больших бусинах на её дредах, создавая ослепительные искорки света, которые великолепно гармонировали с переливающимися бликами в её глазах. Это зрелище заставило меня улыбнуться — Куина выглядела просто завораживающе в этом золотом свете. — Я еще посижу тут немного … — сказала я, встречая её вопросительный взгляд. — Мне бы не хотелось оставлять тебя тут одну, — озабоченно произнесла Куина. — Не беспокойся, у меня с собой надёжный спутник, — я хлопнула ладонью по кобуре. — Тогда ладно, — ответила она, все ещё явно обеспокоенная идеей оставить меня одну на вечернем пляже. — Удачи тебе на игре. Завтра увидимся! — Надеюсь, что увидимся… — тихо проговорила она. — Я верю, что ты вернешься. Провожая взглядом удаляющуюся фигуру Куины, я ловила себя на мысли, что даже не предполагала, что она окажется таким приятным человеком. Хотя изначально, я была настроена в отношении нее весьма скептически, размышляя о невозможности ожидать чего-то интересного от хамоватой на вид девчонки, с дредами вместо волос и искусственной сигаретой, которую она почти не вынимала изо рта. Но её необычная и невероятно притягательная аура, быстро рассеяла мои предубеждения. Хотя мы познакомились всего несколько часов назад, Куина вела себя так, будто мы знаем друг друга уже давно. Может, это и есть начало настоящей дружбы? Той, что я подсознательно всегда искала и никогда ранее не находила. Социофобия всегда держала меня на расстоянии от стремления к глубоким дружеским связям или частому общению. Однако, теперь я удивляла себя тем, что начала воспринимать Хикари как истинную подругу, и это ощущение было для меня странновато приятным, несмотря на свою новизну. Вероятно, было довольно рискованно и даже безрассудно так думать и надеяться на что-то, особенно в наполненном жестокостью, мире, где каждый день приносит лишь предательства и ложь. Впрочем, разве не в этом заключается суть жизни? В неожиданных поворотах судьбы и случайных встречах, которые иногда оказываются самыми ценными. Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, вдруг поднялся сильный ветер. Поверхность реки зашумела, оживившись волнами. На небе быстро сгустились сумерки. Вдалеке начали мерцать огни отеля, а звуки музыки становились еще громче и настойчивее. Вернувшись в свой номер почти ночью, я ощущала приятную усталость и, к своему удивлению, необыкновенное спокойствие — чувство, которого не испытывала уже долгое время. Обволакивающая дремота тихо окутывала меня со всех сторон, когда я уже лежала в постели, продолжая перебирать в уме события уходящего дня. «Пусть Куина вернется с сегодняшней игры». Это была моя последняя мысль перед тем, как усталость окончательно взяла верх. Я зевнула и окончательно отдалась в объятия крепкого сна.