The Blacks & the Greens. Часть Первая

      Алисента       — Люди видели, как он выходил из её покоев в час угря.       Алисента обменялась взглядом со своей любимой кузиной леди Миной, служившей при ней фрейлиной, когда её брат сир Гвейн Хайтауер поведал им эту новость. Королева откинулась на спинку стула, едва успев притронуться к еде.       — Он был в комнате незамужней девушки в час угря? — недоверчиво спросила она, на что её брат кивнул.       Алисента сухо усмехнулась.       — Бесстыдство и наглость Деймона переходят все границы! Неужели она настолько глупа, что считает приемлемым принимать в своих покоях взрослого мужчину в такой поздний час?! Или это её способ показать всем нам, что она может беспрепятственно творить всё, что взбредёт ей в голову?!       Её брат пожал плечами, а кузина закивала головой, выражая своё согласие с королевой.       — Ты всегда говорила, Али, что девчонка слишком высокомерна.       Алисента посмотрела на леди Мину.       — Высокомерие — это одно дело, Мина, но надо быть абсолютно бестолковой, чтобы принимать в своих покоях Деймона Таргариена в столь поздний час! С таким же успехом она может одеть колпак Грибка и занять его место!       «Роль шута ей пошла бы больше, чем роль принцессы Драконьего Камня» — размышляла про себя королева. — «Возможно, это не такая уж плохая идея».       Настроение у Алисенты было отвратительным. Сначала королева узнала о том, что ко дню рождения Рейниры в Королевскую Гавань съедется толпа молодых людей из знатных домов, большинство из которых даже не были официально приглашены. А теперь ей говорят о том, что принцесса и её дядя по-прежнему тесно общаются друг с другом и всё свободное время дня (и очевидно ночи) проводят вместе.       Так не должно было быть. Когда Визерис отказался назвать Эйгона своим наследником, её отец сказал, что, только заключив брак со своей старшей сестрой, он сможет стать королём. Невзирая на то, что Рейнира была на десять лет старше её сына и большую часть времени вела себя как избалованный ребёнок, Алисента понимала необходимость этого, в отличие от Визериса.       Стоило ей только заикнуться об этом, как её муж тут же стал отмахиваться от её идеи объединить, таким образом, притязание их детей на трон. Он заявил, что оба ещё слишком молоды для брака, а Рейнира намного старше Эйгона. Когда Алисента рассказала об этом своему брату, единственному кому она доверяла в этом замке, не считая своей кузины Мины, он только посмеялся.       - Ты не можешь всерьёз рассчитывать на то, что принцесса останется девственницей до своих двадцатых именин, сестра, — пошутил он.       Тот факт, что принцесса расцвела лишь в четырнадцать лет, а Визерис решил выдать её замуж только после того, как она достигнет совершеннолетия, играл на руку Алисенте. Однако этот день был уже не за горами, и многие молодые дворяне тоже понимали это. Поэтому они стекались в столицу в надежде привлечь внимание принцессы, что не могло не раздражать королеву. Ко всему прочему, какая-то её часть начала по-настоящему беспокоиться истинных причин, побудивших Деймона вернуться в Королевскую Гавань и искать общество принцессы.       — Деймона нужно держать как можно дальше от Рейниры, — решительно сказала Алисента.       — Его и любого другого мужчину в замке, — сказал Гвейн. — Но с каждым годом это становится всё сложнее и сложнее. Ты ведь знаешь сира Харвина Стронга, капитана Золотых Плащей?       Алисента едва сдержалась, чтобы не нагрубить ему. Очевидно, что из всех детей лорда Хайтауера, только она унаследовала его ум. При всей своей доброте, обходительности и верности, её брат редко пользовался мозгами.       — Сын и наследник десницы? Конечно, я знаю его, Гвейн.       — Да, именно он. Хочу сказать тебе, что женитьба на Рейнире является его самым заветным желанием. Он открыто говорит об этом, пользуясь тем, что девушка ещё ни с кем не обручена.       Эта новость не на шутку встревожила Алисенту. Будучи наследником Харренхола и сыном человека, занимающего пост десницы, он мог стать серьёзным конкурентом за руку принцессы. Не стоило упускать из виду и сира Лейнора Велариона из Дрифтмарка, сына принцессы Рейнис. Хоть его больше привлекало общество мужчин, но, благодаря своей матери, у него было безупречное происхождение и тесная связь с королевской семьёй.       «Даже не сомневаюсь, что лорд Корлис и его сука-жена прочат своего сына в консорты Рейнире. Пока я здесь сижу, сложа руки, они вполне могут воспользоваться случаем, чтобы попытаться договориться о браке».       Помимо этих двух было ещё огромное количество молодых людей, которое вскоре заполнят Тронный Зал, в поисках руки принцессы.       — Ты должна постараться уговорить Визериса объявить о помолвке нашего Эйгона с Рейнирой, — сказал Гвейн. — Возможно, если люди будут знать, что она несвободна, то это поубавит их интерес к ней.       — Какой бы красивой она не была, но всем понятно, что мужчины хотят в первую очередь трон, а не её, — поддакнула Мина.       — Позволь с тобой не согласиться, кузина, — посмеиваясь, сказал брат королевы. — Даже без трона ей есть, что предложить. Такой красавицы, как она свет ещё не видел!       Алисента бросила на брата взгляд, призывающий его умерить свой пыл.       С неё хватало того, что ей приходилось мириться с певцами и многочисленными поклонниками Рейниры, которые восхваляли её красоту, и нарекли её Отрадой Королевства. Они наперебой твердили о несравненных серебряных волосах, фиолетовых глазах и изящной фигуре принцессы, а так же о самом прекрасном лице, которое им когда-либо доводилось видеть. Она не потерпит очередной волны восхищения в адрес этой высокомерной девчонки, особенно в своих покоях, да ещё из уст собственного брата!       — Мой сын не женится на ней, если она запятнает себя позором, — сказала Алисента. — Хватит и того, что ему придётся терпеть рядом с собой девушку скудного ума, которая к тому же тщеславна, высокомерна и упряма! Я не позволю, чтобы мой горячо любимый первенец Эйгон довольствовался объедками другого мужчины!       «Или мужчин!»       — Значит Визерис дал своё согласие на помолвку? — спросил Гвейн.       Королева тщательно подбирала в уме слова для ответа, поскольку не сомневалась в том, что всё сказанное ею, брат непременно передаст их отцу.       — Скажем так, я дала ему пищу для размышления, — ответила Алисента. — Однако сейчас он и слышать не хочет о замужестве своей дочери. Он говорит, что она ещё слишком молода для брака.       Алисента предусмотрительно не упомянула о том, что Визериса помимо возраста, волновала возрастающая неприязнь между Эйгоном и Рейнирой.       — Слишком молода? — недоверчиво спросил её брат. — Ей будет пятнадцать в конце недели! Многие девушки выходят замуж и в меньшем возрасте! Она давно расцвела и более чем готова к замужеству и детям.       — К тому же речь идёт просто о помолвке, — добавила Мина. — Они могут сыграть свадьбу через пару лет, а уже позже скрепить союз.       Алисента не обратила внимания на слова кузины. Хоть её доводы и были обоснованы, но она знала мнение своего мужа на этот счет.       — Я не думаю, что она слишком молода, — сказала королева. — Но, к сожалению, воспоминания об Эймме Аррен всё ещё свежи в памяти моего мужа. Покойная королева вышла замуж за Визериса, когда ей было всего одиннадцать лет и, несмотря на то, что брак они консумировали только через два года, у неё постоянно случались выкидыши, а дети, которых она приводила в мир, рождались мёртвыми. Спустя десять лет после свадьбы она умерла, из всех её детей выжила только Рейнира.       Алисента не часто вспоминала почившую Эймму Аррен. Они редко виделись при жизни, так что их ничего не связывало.       — Визерис переживает, что Рейнира может умереть во время родов, повторив, таким образом, судьбу своей матери. Он никогда не простит себе, если она умрет, потому что её слишком рано выдали замуж и заставили рожать.       — В таком случае, довольно опрометчиво с его стороны позволять своей невинной дочери оставаться наедине с Деймоном Таргариеном, — сказал Гвейн. — Всем известно о любви принца к девственницам. Говорят, что во время его службы в Городской Страже, хозяева борделей специально придерживали для него самых молодых и самых красивых!       Мина в ужасе ахнула, а Алисента промолчала. Ей об этом хорошо было известно, её отец Отто Хайтауер твердил об этом на протяжении нескольких лет.       — Визериса это не беспокоит, — сказала Алисента своему брату. — Он находит милым то, что Деймон испытывает к своей племяннице столь нежные чувства. Он говорит, что они всегда были близки и, что он всегда заботился о ней.       Гвейн снова усмехнулся.       — Он заботиться о ней, потому что она дочь короля, и так было всегда, — сказал он. — Брак с племянницей был бы ему выгоден в любом случае, даже если бы каким-то образом Деймон Таргариен сам стал принцем Драконьего Камня. Принцесса самая молодая всадница, а по происхождению и положению при дворе, она превосходит ту же Лейну Веларион.       — Ты думаешь, он хочет на ней жениться? — недоверчиво спросила Алисента.       Такая мысль не приходила ей в голову раньше.       — А ты так не считаешь? Она его единственный шанс заполучить трон, — продолжил её брат. — Каждый ребенок, рождённый тобой, сестра, всё дальше и дальше отодвигал его по линии наследования. И не будем забывать о том, что к тридцати годам Деймон так и не обзавёлся собственным наследником.       — Кузен Гвейн, ты говоришь ерунду, — возразила Мина. — Принц уже женат на леди Рее Ройс! Если он откажется от неё, а затем женится на принцессе, это страшно оскорбит лордов Долины!       — Ты так думаешь? — спросил брат королевы. — Возможно, леди Рея будет только рада избавиться от человека, который был для неё мужем только на словах и покинул её несколько лет назад.       То, что сказал её брат, вполне могло оказаться правдой, но принц в этом случае был заранее обречён на поражение.       — Деймон может сколько угодно лезть из кожи вон, но Визерис никогда не даст своего согласия на его брак с принцессой, — провозгласила королева. — Хотя мой муж и ведёт себя временами, как дурак, но он не настолько глуп, чтобы пойти на такое. Он хорошо понимает, что нельзя допустить, чтобы такой человек, как Деймон стал принцем- консортом. И я очень сомневаюсь, что Визерис, зная о жестокости и распущенности своего брата, отдаст ему свою драгоценную дочь Рейниру. Я уже молчу о том, с каким отребьем он якшается: шлюхи, воры и головорезы, едва ли подходящая компания для члена королевской семьи.       — Тогда, сестра, тебе нужно уговорить своего мужа объявить о помолвке между Эйгоном и твоей падчерицей, — настаивал на своём Гвейн. — И тебе следует поторопиться, пока какой-нибудь лорд не умыкнул у нас её прямо из-под носа.       — Или пока принц Деймон не зашёл слишком далеко, — сказала Мина, густо краснея.       — Если он уже не зашёл, — язвительно заметил Гвейн.       Теперь настала очередь Алисенты краснеть. Для королевы было очевидно, насколько Рейнира была поглощена своим дядей, однако вряд ли эта дурочка осознавала, как выглядит со стороны. Ей следует найти способ, который поможет держать их на расстоянии друг от друга, по крайней мере, по вечерам.       — Я поговорю с Визерисом, предложу ему устроить ещё один семейный ужин. На этот раз без Деймона, — сказала она.       Без него с принцессой ещё можно было совладать, хотя и с большим трудом. Когда же Рейнира находилась в обществе Деймона, она становилась полностью неуправляемой.       Вытерев салфеткой уголки рта, Алисента встала и попросила Мину позвать остальных её дам, чтобы они помогли ей завершить её утренний туалет. Гвейн тоже поднялся со своего места.       — Ты поговоришь с ним прямо сейчас?       Королева бросила на брата хмурый взгляд.       — У меня трое детей, Гвейн. Эймонд ещё грудной младенец. Моя жизнь не вертеться вокруг Рейниры Таргариен и её безумных выходок!       Оставив его одного за столом, она удалилась в свои покои, где её уже ждали другие дамы. Прошло несколько часов, прежде чем она встретилась со своим мужем, чтобы обсудить с ним её затею.       Однако Визерис был не один, компанию ему составлял его десница, лорд Лионель Стронг. Мужчина был высоким и сильным, как бык, его имя вполне соответствовало его наружности. Он уже начал лысеть, у него был широкий курносый нос и карие глаза. За непримечательной внешностью скрывался острый ум, ведь до того, как он стал лордом Харренхола, Лайонел Стронг был в шаге от того, чтобы надеть цепь мейстера Цитадели. Алисента верила, что он бы настолько умён, насколько о нём говорили. Он отлично справлялся со своими обязанностями десницы и Визерис утверждал, что лучшего человека для этой работы ему не найти.       Королеву всегда раздражала излишняя похвала в сторону лорда Стронга, ведь таким образом король уменьшал достоинства её отца, который тоже служил десницей, о чем её муж, кажется, успел позабыть. На самом деле лорд Отто Хайтауер был десницей задолго до правления Визериса, поэтому слышать подобные заявления ей было вдвойне неприятно.       Алисента спросила у своего мужа, есть ли у него минутка для неё, на что он кивнул. Она думала, что лорд Стронг выйдет и оставит их наедине, но он так и остался сидеть на своём месте. Она ещё раз спросила у Визериса, могут ли они поговорить, в ответ её муж широко ей улыбнулся и пригласил присесть.       — Не обращай внимания на нашего доброго друга лорда Стронга! — сказал он ей. — Как у десницы не может быть секретов от короля, так и у короля не может быть секретов от десницы!       Визерис рассмеялся собственной шутке. Алисента слегка ему улыбнулась, а лицо лорда Стронга оставалось всё таким же серьёзным.       Присев рядом с ним, она сказала:       — Я тут подумала, не отужинать ли нам сегодня в семейном кругу, только мы с детьми и твоя дочь. Учитывая, что скоро наступят торжества в честь её именин, мне кажется это не плохой идеей.       — Ах! Это отличная идея! — восторженно сказал Визерис. — Надо выяснить, где находится Рейнира, чтобы я мог ей об этом сообщить.       Король вызвал к себе сира Гаррольда Вестерлинга, лорда-командующего Королевской Гвардии и велел ему разыскать сира Кристона Коула, телохранителя Рейниры. Когда симпатичный рыцарь предстал перед королём, он склонил голову в почтении.       — Сир Кристон, я так понимаю, что моей дочери нет сейчас в Красном Замке, — усмехнувшись, сказал Визерис.       Сжав челюсти, сир Кристон ответил:       — Она отправилась кататься на драконе вместе со своим дядей-принцем. Меня же отпустили на сегодня.       В его голосе было нечто большее, чем просто нотки разочарования, но Визерис не обратил на это никакого внимания и громко рассмеялся. Как раз в этот момент в комнату колесом ввалился Гриб. Каким-то образом ему удалось проскользнуть мимо охраны у дверей покоев Визериса.       — Принцесса всегда со своим дядей! Всегда, всегда, всегда — нараспев сказал Грибок. — Раньше за её внимание мне приходилось бороться с высоким тёмным рыцарем, а сейчас с серебряным принцем! Что же делать дурачку…       Если Грибок и был чем-то опечален, то у него хорошо получалось это скрывать. Покопавшись в карманах своей яркой одежды, он достал оттуда несколько шариков, которые принялся подбрасывать в воздух, чем очень насмешил Визериса.       Лорд Лайонел обратился к сиру Кристону Коулу:       — Пожалуйста, сир Кристон, когда будете уходить, захватите с собой по дороге Грибка.       — И попросите хранителей драконов передать Рейнире, что сегодня вечером её ждут на ужин в покоях королевы, — сказал Визерис, а затем добавил. — Надеюсь, что она вернётся не поздно, они с Деймоном всегда забывают о времени.       Краем глаза Алисента заметила, как слегка поморщился лорд Лайонел Стронг. Что ж, возможно не только она не доверяла принцу и сомневалась в его истинных намерениях по отношению к принцессе.       Как и несколько дней назад, Рейнира снова опоздала на ужин и явилась в сопровождении своего дяди, которого никто не приглашал.       Алисента не стала молчать, и открыто выразила Визерису своё негодование.       — Что здесь делает твой брат?       — Серьезно, Алисента? Как ты уже заметила, он мой брат, член семьи, почему ты спрашиваешь меня о том, что он здесь делает?       Принц и принцесса над чем-то весело смеялись, делая вид, что вокруг них никого не было.       — Ты снова проиграла, — дразнил принц Деймон свою племянницу, пока слуги наполняли их чаши вином.       Рейнира покраснела, как девчонка. Деймон же ласкал пальцами её щёку, ухмыляясь при этом.       — Твоя кожа сейчас краснее чешуи Караксеса, моя милая. Думается мне, что не за горами то время, когда я потребую свой приз.       Затем Алисента увидела, как принц принялся играть с одним из локонов Рейниры, его поведение было настолько провокационным, что за ним было неловко наблюдать. Глядя на них королева невольно задумалась о тех часах, которые эти двое проводили наедине друг с другом. По словам сира Кристона большую часть времени они летали на драконах. Но куда именно они летали?       Она предполагала, что одним из возможных мест, куда бы они могли отправиться был Драконий Камень, который находился не так далеко от Королевской Гавани. Учитывая скорость драконов, у них бы не заняло много времени, чтобы добраться туда. Она представляла себе, как принц Деймон берёт Рейниру на руки, как его пальцы ласкают её лицо, так же, как его губы сливаются с её губами…       " — Так ты готова отдаться мне?»       Воспоминание, нахлынувшее на неё, было таким внезапным, что это встревожило Алисенту до глубины души. Она поспешила задвинуть его на задворки своего сознания, отказываясь думать об этом. Прошлое не имеет значения, она одумалась раньше, чем случилось что-то непоправимое. Она смогла сказать нет, но Рейнира…       Рейнира скажет да.       — Мама?       Королева обернулась к своему сыну Эйгону, который сидел рядом с ней с надувшейся губой.       — Почему он снова здесь?       Ей не нужно было уточнять, о ком именно спрашивал её сын.       — Твой дядя пришёл вместе с твоей сестрой, сладкий, — ответила Алисента Эйгону.       За ними со своего места наблюдала Хелейна, у которой изо рта вывалилось печенье.       — А она зачем пришла? — продолжал допытываться Эйгон. — Мне не нравится, когда она сюда приходит!       — Веди себя прилично, — сказала Алисента, положив руку ему на плечо.       — Мне сказали, что сегодня вы поднимались в небо!       — Тебе всё правильно сказали, — ответил Деймон её мужу, когда им подали еду.       Принц заметил, что стол ломился от горы блюд.       — Сегодня пир и завтра пир. Теперь я понимаю, почему за время моего отсутствия у тебя так вырос живот, брат.       Визерис громко рассмеялся.       — Поверь мне, сегодняшний ужин не идёт ни в какое сравнение с тем, что ждёт нас завтра, Деймон! Мне ничего не жалко для моей горячо любимой девочки, моей красавицы Рейниры, тем более в день её рождения!       Девушка самодовольно улыбнулась, задрав вверх свой маленький элегантный носик.       «Какая же она высокомерная, какая испорченная» — подумала про себя Алисента, поджав от недовольства губы.       Неожиданно фиолетовые глаза Рейниры остановились на ней, и она крепче прижалась к своему дяде. Это выглядело довольно глупо, поскольку принц Деймон в этот момент был занят поглощением еды, но, по всей видимости, он не возражал против того, чтобы эта глупая девчонка цеплялась за него, словно маленький ребёнок за родителя.       Алисента упорно делала вид, что не замечает пристального взгляда Рейниры. Однако она всё же успела обратить внимание на несколько новых украшений, что были сегодня на принцессе. На шее у неё красовалась новая нитка жемчуга, на руках были новые кольца и браслеты, даже пара сережек, которую Рейнира надела на ужин, она никогда прежде не видела.       — Принцесса, кажется, что тебя уже заранее одарили подарками, — заметила королева.       — Виноват по всем статьям, — сказал Деймон. — Я привёз много подарков для своей племянницы из своего путешествия за Узким морем, но самый лучший из них она получит в день своего рождения.       Рейнира громко ахнула.       — Семь Преисподней, — прошептал себе под нос Эйгон.       — То есть завтра, — сказал Деймон, снова лаская пальцами лицо принцессы.       — Думаю, что мой брат вернулся только для того, чтобы ещё больше избаловать мою Рейниру! Так было всегда, начиная с самого её рождения.       — То есть до того, как вы вышли замуж за моего отца, — сказала Рейнира с улыбкой на губах, повернувшись к Алисенте. — Но вы не можете этого знать, поскольку тогда была жива моя мама и вы не были королевой.       «Ах, ты ж маленькая сучка», — подумала Алисента, стараясь взять себя в руки и не залепить ей пощечину за подобную дерзость.       Деймон только усмехнулся, услышав слова племянницы. Визерис всё же отчитал её, но не слишком строго.       — Что?! — раздражённо спросила девчонка. — Я всего лишь сказала правду, тогда она не была частью семьи и… Ой!       Эйгон широко улыбнулся своей сестре.       — Ты пнул меня!       — Ты слишком много болтаешь! Ты, как те собаки на конюшни, которые без конца и края лают по утрам!       Визерис так громко ударил рукой по столу, что испугалась даже Алисента.       — Сейчас же извинись перед сестрой! И чтоб я больше ни слова от тебя не слышал сегодня!       — Мне не нужны его извинения, отец! Эйгон сделал это нарочно и он нисколечко не жалеет о том, что сделал мне больно! — продолжала жаловаться принцесса, на что Эйгон показал ей язык.       При других обстоятельствах Рейнира наверняка сделала бы то же самое, и даже толкнула бы его в ответ. Эйгон не раз жаловался ей на то, что принцесса часто так поступала, пока она и Визерис были чем-то отвлечены. Но видимо опасаясь того, что о ней мог подумать Деймон, эта маленькая дрянь воздержалась от ответных действий.       — Ты похож на толстого поросёнка! — сказала Эйгону Рейнира. — И у тебя отвратительные манеры!       — Отправляйся в свою комнату, Эйгон — приказал Визерис. — Сегодня ты остаёшься без десерта. Перед сном ты прочтёшь молитву, а завтра утром извинишься перед сестрой и тебе лучше иметь в виду каждое сказанное тобою слово, иначе, когда ты в следующий раз увидишь Солнечный Огонь, он не вспомнит твоего лица!       Лицо её сына осунулось, и он попытался возразить отцу.       — Солнечный Огонь это его дракон? — спросил Деймон.       Визерис кивнул головой.       — Во всяком случае, пока.       Возмущенного Эйгона увели служанки, он не посмел сказать больше ни слова, опасаясь того, что отец выполнит свою угрозу.       Алисента велела дамам забрать так же и Хелейну.       — Но я не сделала ничего плохого, — начала протестовать её дочь.       — Уже поздно, Хелейна, — сказала Алисента. — Будет не правильно, если ты останешься, когда твоего брата отослали. В конце концов, он самый старший.       — Давай же, принцесса, — сказала её кузина Мина, взяв Хелейну за руку. — Я потом принесу в твою комнату кусочек торта и пирожных.       — Ну вот, когда дети наконец-то ушли, мы можем по-настоящему повеселиться, брат, — сказал Деймон и велел слугам подать вино покрепче. — Накануне именин такой красивой девушки, я хотел бы поднять кубок за её гордого отца!       — Мне уже хватит, — посмеиваясь, сказал Визерис, однако отказываться от ещё одного кубка он не стал. Вино было настолько тёмным, что при свете свечей оно казалось почти чёрным.       Алисента накрыла свою чашу рукой. Рейнира же смотрела на вино, выпучив глаза, видимо сомневаясь, стоит ей его пить или нет, но Деймон принял решение за неё. Взяв её кубок, он наполнил его вином.       — Ты уже взрослая, моя маленькая племянница. Ты можешь позволить себе выпить столько вина, сколько ты захочешь, а если после этого ты не сможешь ходить, твой дядя понесет тебя на руках, — сказал он, прижимаясь губами к её руке. — Будучи ребёнком, ты всегда предпочитала мои руки, рукам своего отца.       — Ты подкупал её подарками! — сказал Визерис. Алисента ещё раз бросила взгляд на побрякушки украшавшие шею и руки Рейниры, думая о том, что с тех пор ничего не изменилось.       Девушка ещё больше покраснела, а потом и вовсе застыла, когда её дядя встал и провозгласил, что именины самой красивой девушки Семи Королевств являются чем-то большим, чем обычным поводом для празднования.       — Вы не пьёте, ваша светлость? — со злым блеском в глазах спросил Деймон.       — С меня достаточно вина, принц Деймон, — ответила королева. — К тому же мне не нравится то, как на утро после него раскалывается голова. Но я желаю принцессе всего наилучшего.       Рейнира насмешливо фыркнула. Алисента с прищуром посмотрела на неё. Эта маленькая избалованная дрянь пыталась с ней поссориться?       Самодовольно улыбнувшись, принцесса посмотрела на королеву в ответ и окинула её надменным взглядом. Королева почувствовала новую волну злости.       Несмотря на то, что с годами их отношения становились только хуже, Алисента всегда считала необходимым поддерживать хотя бы подобие вежливости, и, даже в некоторой степени доброты по отношению к девушке. Но сегодня, казалось, всё в Рейнире раздражало королеву.       Ей претил её эгоизм, её пренебрежительное отношение к другим людям, её смех, но больше всего её выводило из себя то, что все остальные едва ли не лишались чувств от одного только взгляда на принцессу. К этому большинству относился и принц Деймон, который стелился ковром у ног этой маленькой сучки, в ожидании её милости.       «Я бы предпочла увидеть её лишённой наследства, чем выходящей замуж за своего сына». Алисента часто об этом думала, хотя так и не решилась поделиться своими размышлениями с отцом, который настаивал на заключение брака между Рейнирой и Эйгоном.       «Если Деймону удастся лишить принцессу девственности, опозорить её, все будут считать её шлюхой. Визерису не останется ничего другого, кроме как лишить её наследства, и возможно, отослать в дом покаяния».       Эта мысль так обрадовала королеву, что она не смогла сдержать улыбку. Было бы даже лучше, если бы он сделал ей ребёнка.       Как бы лорд Блошиного Дна не стремился жениться на принцессе, королева не сомневалась, что сначала он захочет с ней возлечь. Да, это вполне в духе Деймона. Сперва он выполнит ту часть работы, с которой проще справиться, а потом перейдёт к сложной. Как всем амбициозным людям, ему не хватало терпения и ума. Такие люди привыкли сначала браться за лёгкое. А с Рейнирой будет легко, даже слишком легко.       У девушки не было матери, она росла в окружении мужчин, которые говорили с ней о делах королевства, а не о тревогах девичьего сердца. В отличие от любой другой девицы, её обучением занимались члены Малого Совета, а не септы.       Что она могла знать о соблазнении? Или о том, как ему противостоять?       Ответ очевиден: ничего. Она сомневалась, что принцесса станет его отвергать. Такая жадная до внимания девушка, как Рейнира, в обмен на несколько подарков, лживых слов любви и пару обещаний, позволит Деймону делать с собой все, что ему заблагорассудится.       Алисента сделала бы всё, что угодно, даже прошла бы сквозь огонь, только бы её сын получил то, что причиталось ему по праву рождения. С другой стороны, соблазнение Рейниры принцем было самым простым способом решения проблем. А самым лучшим из всего этого было то, что ей не придется терпеть её в качестве жены своего любимого сына.       Эйгон заслуживает гораздо лучшей пары.       — Я, пожалуй, отправлюсь на покой, — внезапно сказала Рейнира. На её лице появилась озорная улыбка, когда она посмотрела на принца.       — Тогда позволь твоему дяде провести тебя в твои покои. Возможно нам и вправду пора. Наверное, король и королева хотят побыть наедине, но они слишком вежливые, чтобы попросить нас уйти.       Дерзость принца, вместе с его хитрой улыбочкой рассердила королеву.       — Чепуха! Я уже и сам собирался уйти в свои комнаты, чтобы лечь спать, — сказал Визерис, и каким-то образом сделал ситуацию ещё хуже.       Рейнира встала, чтобы поцеловать отца, пока Деймон холодно, но вежливо простился с Алисентой.       Они покинули солярий королевы, как молодая влюбленная пара, Деймон вёл принцессу под руку, а она положила свою голову ему на плечо. Вот только это было не так. Один из них был жестоким и опасным человеком, который ради достижения своих целей был готов пойти на всё. Вторая же была тщеславной, высокомерной и избалованной девчонкой, которая больше всего на свете любила себя. Настоящей же любовью Деймона был Железный трон, и только Рейнира могла ему его подарить. Принцесса же любила только того, кто любил её.       Слишком потерявшись в своих мыслях, она не заметила, как губы Визериса прижались к её.       — Доброй ночи, моя возлюбленная королева.       — И тебе доброй ночи, — сказала в ответ Алисента.       Стоило Визерису повернуться к ней спиной, как улыбка мигом слетела с лица королевы. Она снова погрузилась в размышления, но её мужу не было место в её мыслях, в отличие от его брата.       В ту ночь воспоминания и сны не позволили королеве, как следует отдохнуть, поэтому утром она встала позже обычного.       Чем больше она говорила себе, что теперь, когда она стала королевой, прошлое не должно было иметь для неё значение, тем сильнее её одолевали мысли. Они были такими яркими, что от них у неё по коже бегали мурашки, а на глаза наворачивались слёзы.       Наконец-то наступило утро, принесшее за собой день рождения Рейниры и отсутствие её мужа. Королева позавтракала в обществе своих дам и детей.       По сложившейся традиции Визерис в этот день завтракал наедине с Рейнирой.       «Только мы вдвоём», — любила напоминать ей принцесса.       В это утро настроение у Эйгона было особенно скверным, из-за того что накануне его отругал и наказал отец. Он хотел навестить Солнечный Огонь и продолжал жаловаться на старшую сестру.       — Я не нарушу приказ твоего отца и не поведу тебя в Драконью Яму, — сказала Алисента. — Ослушавшись его, ты только нарвешься на ещё большие неприятности и ужесточишь своё наказание.       Убрав с лица свои серебристо-золотые локоны, он ещё больше надулся.       Чтобы немного подбодрить его, она приказала его мейстру сопроводить Эйгона во двор, чтобы он смог поиграть со своим пони. Сама же она отправилась в Септу, прихватив с собой свою дочь Хелейну, которая обожала, когда они покидали Красный Замок. По возвращению в замок, королева отвела свою маленькую девочку в сад, где та резвилась со своими няньками и её дамами.       Вдалеке она заметила одетого в кольчугу и золотой плащ своего брата Гвейна, который направлялся к ним. Должно быть, он возвращался со своей вахты в Городской Страже.       — Лорд Блошиного Дна провел ночь в трущобах Блошиного Дна, — сказал он ей. — Я видел, как он заявился туда в компании своих дружков.       Алисента старалась выглядеть равнодушной.       — Ничего удивительного.       — А теперь он снова с принцессой.       — К счастью для них обоих, — сказала Алисента, стараясь уйти от этого разговора.       Её брат выглядел озадаченным.       — Ты, наверное, хотела сказать к несчастью для нас!       — Ты так думаешь, Гвейн? — улыбнувшись, спросила Алисента.       Казалось, что он был сбит с толку, но королева не спешила делиться с ним подробностями своего плана.       — Мне пора идти, — сказала она. — Я должна подготовиться к торжеству и проследить, чтобы дети были готовы вовремя. Многие будут сравнивать меня с принцессой и мне не хотелось бы их разочаровывать.       — Ты говоришь загадками, сестра, — сказал Гвейн, сопровождая её к Твердыне Мейгора.       К тому времени, как солнце исчезло за горизонтом, Алисента уже была одета в бледно-зелёное платье, которое она дополнила своими лучшими украшениями и тиарой. Её дамы тоже принарядились, и стояли позади неё в ожидании Визериса.       Королева также уделила особое внимание при выборе нарядов для своих детей. Её сын Эйгон был одет в белый камзол, отсроченный золотой нитью, а Хелейна — в бледно-голубое платье, с отделкой из золотой парчи.       Она с любовью взглянула на своего сына. Её маленький принц-дракон во многом походил на своего отца и был самой большой гордостью и радостью королевы.       «Он был рождён, чтобы однажды стать королём», — подумала Алисента. — «Но из-за какой-то испорченной и отвратительной девчонки, его лишают того, что ему положено по праву рождения».       Но она верила в то, что боги добры и справедливы, поэтому её сын не будет терпеть лишения вечно.       Вскоре прибыл король в сопровождении своих людей, Алисента сделала глубокий реверанс, приветствуя его.       Она чувствовала, как многие с интересом рассматривают её. Даже после рождения троих детей, Алисенте удалось сохранить тонкую талию и стройную фигуру, чем она очень гордилась. Многие незамужние девушки могли позавидовать тому, как она выглядела.       Но стоило только Рейнире Таргариен появиться, как все взгляды тут же сосредоточились на ней, а не на королеве.       По случаю своего дня рождения, принцесса Драконьего Камня выбрала платье золотого цвета. Оно чувственно облегало её тело, оставляя мало места для воображения. У наряда не было рукавов, а низкий вырез едва прикрывал её пышную грудь. Надо сказать, что немногие женщины могли похвастаться такой большой, но упругой грудью. Что-то подобное о принцессе однажды сказал лорд Джаспер Уайлд, когда был в стельку пьян.       Она украсила свои руки и шею драгоценностями, но главная из них, та на которую все обратили свои взоры, находилась у неё на голове. Это была тиара из белого золота, инкрустированная нефритами, которую Алисента до этого времени никогда не видела. Возможно, это и был тот подарок, о котором накануне говорил Деймон. Но королева не была до конца в этом уверена.       Но даже с тиарой на голове она походила больше на шлюху в борделе, чем на принцессу.       «Вполне во вкусе Деймона», — подумала королева.       Рейниру вёл под руку её дядя, который был одет в бордовый камзол, черные бриджи и в такого же цвета кожаные сапоги. Из-за камзола его глаза казались темнее, теперь в них было больше фиолетового оттенка, чем сиреневого. Лицо принца было чисто выбрито, из-за чего он казался лет на десять моложе своего настоящего возраста, примерно таким его впервые встретила Алисента. За его спиной развивался плащ, он был такого же золотого цвета, что и платье принцессы.       Её муж охнул при виде своей дочери, он тут же принялся восхвалять красоту и элегантность принцессы. Придворные стали повторять за ним слова похвалы в адрес Рейниры, и королева едва сдержалась, чтобы не плюнуть.       Хотя девчонка явно наслаждалась оказанным ей вниманием, её взгляд по-прежнему был прикован к принцу.       Алисента вдруг поняла, что ей тоже следует сказать несколько слов, дабы сохранить лицо и не стать объектом придворных сплетен. Так они ещё дойдут до того, что скажут, будто бы она завидует девчонке.       Ещё раз, мельком взглянув на нефритовую тиару, которая была на голове у принцессы, королева сказала:       — Поздравляю тебя с днём рождения, принцесса. И какая очаровательная вещица украшает сегодня твою голову. Могу поспорить, что раньше я её не видела.       — Вы совершенно правы, ваша светлость, — самодовольно ответила Рейнира. — Вы и не могли её видеть раньше, эту тиару сегодня подарил мне мой дядя. Когда-то она принадлежала императрице Ленга. Разве это не самая прекрасная вещь, которую вы когда-нибудь видели в жизни?       Алисента хотела спросить, было ли это платье тоже подарком от Деймона и не принадлежало ли оно какой-нибудь шлюхе из Лиса.       — Для моей племянницы всё только самое лучшее.       Деймон поцеловал руку принцессе, а затем перевёл свой взгляд на королеву и улыбнулся ей. Его улыбка была лукавой и расчётливой, но Алисента взяла себя в руки и посмотрела ему прямо в глаза.       — Твой брат так обожает твою дочь, любовь моя, — сказала она Визерису. — Это очень трогательно. Он точно знает, как обращаться с женщинами. Похоже, вашей жене сильно повезло, принц Деймон.       Раздался коллективный вздох, хотя каждый так или иначе постарался его скрыть. Улыбка быстро исчезла с лица принца, и Алисента заметила, как сильно сжалась его челюсть. Даже Рейнира изменилась в лице.       Королева торжественно ухмыльнулась.       Визерис тоже выглядел недовольным, но он быстро взял себя в руки.       — Прошу вас, столы уже накрыты! Ваш король голоден, и у моей принцессы сегодня именины, так давайте же отметим их! — провозгласил он, после чего толпа перед ним расступилась.       Казалось, что все были рады предложению короля, особенно после упоминания о леди Рее Ройс.       Когда они выходили из королевских покоев, Визерис сильно сжал руку Алисенты.       — Никогда больше не говори об этой бедной женщине из Долины, — предупредил её король. — С неё достаточно того, что ей уже приходиться терпеть по вине моего брата! Этот брак и без того является полной катастрофой, не надо, чтобы о нём судачили на каждом углу!       — Любовь моя, я не могу поверить, что их брак настолько плох, как ты о нём говоришь, — сказала Алисента, старательно изображая удивление. — Невероятно, что после стольких лет, отношения между твоим братом и леди Реей нисколько не улучшились!       Визерис ничего ей на это не ответил, но ему и не надо было этого делать. Алисента прекрасно знала, как обстояли дела на самом деле. Ни для кого не было секретом, что принц Деймон испытывал неприязнь к своей жене, которую часто называл Бронзовой Сукой из Долины. До своего изгнания он не раз пытался убедить Визериса аннулировать его брак.       «Если он положил глаз на Рейниру, то вполне вероятно, что он снова попытается его уговорить».       Было заметно, что принц всё ещё злился из-за упоминания его леди-жены. Алисента видела, как Рейнира схватила его за руку, пытаясь снова привлечь к себе его внимание и поднять ему настроение. Принцесса дерзко прижалась грудью к его телу, смотря на него снизу вверх, она изо всех сил старалась выглядеть соблазнительно.       Лицо Деймона смягчилось, и к тому моменту как они сели за высокий стол и приступили к трапезе, близость между Рейнирой и её дядей стала более заметна.       Праздник удался на славу. Для развлечения знати ко двору пригласили танцоров, поэтов и музыкантов, а также организовали кукольное представление. Конечно, помимо них на пиру присутствовал и Грибок, шутки которого развлекали, кажется, только Визериса, но он был неотъемлемой частью каждого застолья.       Алисента с раздражением подметила, что блюд поданных им сегодня вечером было больше, чем в день рождение её сына.       Рейнира продолжала цепляться за своего дядю, словно младенец, требующий внимания. Деймон часто смеялся и касался её, порой слишком интимно. Их лица были так близко друг к другу, что они вполне могли поцеловаться, если бы захотели.       У Алисенты почти не осталось сомнений, чем на самом деле занимались эти двое, когда оставались вдвоём.       В скором времени к ней подошёл её брат, который был явно чем-то расстроен.       — Что-то случилось, Гвейн? — усмехнувшись, спросила она своего брата. — Ты выглядишь слишком угрюмым для такого радостного события!       — Ты, должно быть, издеваешься! — ответил он. — Близость между Деймоном и принцессой не принесёт нам ничего хорошего, сестра! Принц опасный и амбициозный человек, его самое заветное желание — стать принцем Драконьего Камня! Она принцесса Драконьего Камня и его единственный шанс для достижения цели. Неужели тебя это нисколько не беспокоит?       — Совсем не беспокоит, брат, — сказала она. — На самом деле, я думаю, что мы сможем извлечь из этого пользу. Но нам нужно знать наверняка, что происходит между ними. А потом пара наблюдательных глаз в правильном месте, в нужное время…       Она улыбнулась, пока размышляла об этой идеи.       Прежде чем Гвейн успел спросить её, что именно она имела в виду, рядом с ней оказался Визерис.       — О чем вы тут двое шепчетесь?       — Ни о чём, любовь моя, — быстро ответила Алисента.       Разволновавшись, её брат ушел. Наверное, он был единственным человеком во всей Королевской Гавани, который по-настоящему боялся Визериса.       — Что ж, ночь ещё в самом разгаре, а мы молоды, хотя у меня есть дочь, которой уже исполнилось пятнадцать, — посмеиваясь над своей шуткой, сказал король. — Могу ли я пригласить тебя на танец, моя прекрасная королева?       Выбросив из головы все мысли о принце и принцессе, Алисента позволила мужу отвести её центр зала, где уже танцевали другие пары.       От взгляда королевы не укрылось то, как на неё смотрели придворные, пока она танцевала с Визерисом: во взглядах женщин явно прослеживалась зависть, а в глазах мужчин — желание.       «Может быть, спустя столько лет он пожалел о своём выборе», — подумала она.       В конце концов, отпраздновав свои тридцатые именины год назад, Деймон так и не обзавёлся наследником и был по-прежнему женат на женщине, которую он ненавидел. Алисента же была молода, красива и замужем за королём. Кроме того она смогла подарить мужу троих детей и стала матерью его старшего сына.       Она выиграла, а Деймон проиграл.       Вальсируя с мужем, королева быстро окинула зал, стараясь рассмотреть в толпе принца, но как бы она не старалась, Алисента так и не увидела его серебряные волосы. К тому же она заметила, что в зале не хватало ещё одного человека, чьи волосы был такого же цвета.       Рейнира…