Re:Zero Смотреть как он умирает снова и снова

Глава 16: Тизер второго сезона Терпеть это унижение было для неё невыносимо. Женщина наблюдала, как люди проходили мимо, не обращая на неё внимания, а некоторые бросали на неё жалостливые взгляды только из-за её одежды. «... Мисс Наоко». Наконец, кто то заговорил с ней после нескольких часов молчания. — О, господин Кири-сан. Доброе утро.— Наоко растянула губы в подобии улыбки, но мужчина, стоявший перед ней, не отреагировал, и она перестала улыбаться. — Уже вечер, Наоко-сан… Пожалуйста… Вам нужно идти домой, — пробормотал мужчина с серьёзным выражением лица. В любой другой день, как и во многих других до этого, Наоко бы яростно отказалась покидать магазин, боролась когда её выталкивали на улицу перед его магазином. Но сегодня… Она устала больше, чем обычно. — Как долго мы будем танцевать вокруг да около, Наоко-сан? — спросил он усталым взглядом, от которого женщина отвела глаза. — У меня есть только эта запись, на которой он выходит из магазина после оплаты, Больше ничего не осталось. «Я знаю… Кири-сан… Вы очень помогли…» — голос Наоко задрожал, когда она начала подниматься с пола. «Прошёл год… Вам следует сказать своему мужу, чтобы…» «Я не отменю поиски, Кири-сан», — усталый голос Наоко на секунду стал сильнее. "Я не могу..." Пожилой владелец магазина посмотрел на хрупкую женщину с пониманием и сочувствием в глазах. «Если ты отдашь свою судьбу в руки этого продажного мужчины, это приведёт лишь к…» — Ты уже говорил мне всё это, Кири-сан. — Наоко встретилась с ним взглядом, положив конец их много раз повторявшемуся разговору, который они вели тысячу раз. «Вы оба убиваете себя…» — в уголках глаз Кири выступили настоящие слёзы, когда он встретился взглядом с пустыми, мёртвыми глазами Наоко. «Пожалуйста… Ради вашего сына». «Моего сына…» — Наоко впервые за долгое время усмехнулась. «Моего сына уже нет как год и несколько месяцев… И ты думаешь, что, напомнив мне о нём, ты изменишь моё мнение?» — её голос не дрогнул, не ослаб, она просто заявила о своём решении с такой непринуждённостью, которая казалась неестественной. «Это твой единственный способ выбраться из этой ямы…» Кири больше не смотрел ей в глаза, он отказывался наблюдать за тем, как трагедия продолжается изо дня в день с той самой ночи. «Хотел бы я помочь тебе больше, чем просто… Вот так». Наоко опустила взгляд, когда он протянул ей пакет, простой пластиковый пакет, который отличался по форме. «Ты сменил пакеты…» — пробормотала она, и мужчина вздохнул. «Вот немного еды, чтобы хватило на неделю. Пожалуйста, приходите, если она закончится у вас и Кеничи-сана. Я обещаю сделать всё возможное, чтобы помочь, даже если это принесет некоторые убытки». Старик твёрдо посмотрел на неё, но Наоко этого не заметила, потому что не отрывала взгляда от пластикового пакета. «Почему вы изменили его внешний вид?» — в голосе Наоко, задавшей этот грубый вопрос, слышался едва заметный оттенок скрываемых эмоций. «...» — Кири вздохнул, и на его лице отразился стыд, когда он отвернулся от женщины. «Я… не знаю, что тебе сказать». «Последний раз когда моего сына было видно по камерам», — голос Наоко наконец-то выдал её естественное, усталое и подавленное состояние, когда она разрыдалась, держась за пластиковый пакет, наполненный едой и напитками. «В последние мгновения у С-Субару… У него был этот пакет… — С лапшой быстрого приготовления и чипсами… — пробормотал Кири себе под нос, зажмурив глаза. — Прости… Я больше не мог смотреть на пакеты в своём магазине. — Они напомнили тебе… Его? — прямо спросила Наоко с застывшим выражением лица, которого мужчина не видел, потому что крепко зажмурился. — Кири-сан… «Я знаю, что ты приходила сюда только для того, чтобы увидеть что-нибудь, что напомнит тебе о сыне… Особенно после того, как эти акулы забрали дом со всем его содержимым». Голос старика дрогнул при воспоминании. «Они разрешили нам оставить мангу, которую он любил читать…» — Наоко пришлось выдавить из себя жалкий смешок, который только разрывал сердце мужчины. «Это… Это… Единственное, что у меня от него осталось…» Старик решил отвернуться, открыв глаза, чтобы посмотреть на улицу, где последний раз видели Субару. "Беги из этого города", - сказал он ей. - Передай этому идиоту Кеничи, что я помогу вам обоим во всем, в чем вы нуждаетесь, но после всех долгов, которые вы на себя взвалили.… Для тебя здесь больше нет места. И для твоего сына тоже не будет. "Кири-сан..." Он наконец повернулся, чтобы посмотреть на страдающую женщину, и его глаза наполнились стыдом, когда он осознал, что не смог помочь ей и её семье после того, как их сын исчез прямо рядом с его магазином. «...» Его потрясло не объятие, а радостное волнение в голосе женщины, когда она тихо заговорила с отчаянным облегчением. «Спасибо вам… За то, что вам до сих пор так больно от воспоминаний о моём сыне…» В этот момент старый владелец магазина не смог сдержать слёз, которые потекли по его щекам. Он понял, что женщина умоляла кого-нибудь ещё вспомнить или позаботиться о том, что её сын пропал. Несколько часов спустя в маленькой квартире с минимумом мебели открылась дверь, и вошел мужчина. — Дорогая, я дома, — с весёлой улыбкой на лице мужчина вошёл в дом с сумкой в руках. — Я принёс нам немного еды из ресторана, где работал на прошлой неделе! Разве я не говорил тебе, что было бы неплохо расширить свой опыт, а? "..." — Дорогая? — мужчина посмотрел на неё, ставя еду на стол. — О… Ты снова ходила туда, да? — он понизил голос, уставившись на пластиковый пакет на полу, набитый едой. — Боже, этот Кири-сан. У него такое доброе сердце. — Он поменял пакеты… — пробормотала Наоко без особого энтузиазма, не отрывая взгляда от манги, лежавшей у неё на коленях. — Он… Вспоминал его, Кеничи. Очки мужчины сверкнули в тёмной комнате отражением слабого света, проникавшего сквозь окна, скрывая боль в его глазах от отчаянного тона, которым говорила женщина. «Дорогая… Мы делаем всё, что в наших силах». Он снова начал говорить то же самое. В течение нескольких месяцев он каждый день повторял ей одни и те же слова: «Я могу работать усерднее и быстрее, чтобы выплатить долг и продолжить поиски. Мы можем найти его». «Они забрали наш дом… Одежду и фигурки нашего сына… Даже его фотографии…» — в голосе Наоко не было ни ненависти, ни враждебности, просто его сердце разрывалось от того, как подавленно она звучала. «Всё, что у нас осталось, — это манга, которую он читал…». Его руки на секунду задрожали, прежде чем он подвинулся, чтобы сесть ближе к ней. "Дорогая"… Мы сделали то, что должны были сделать, и адвокаты предупредили нас об этом шаге. Ростовщики не виноваты, что политики города были коррумпированы и не хотели финансировать какие-либо поиски для нас ". Он пытался казаться разумным, хотя слова, которые он произносил, наполняли его огромным количеством негатива. "Нам просто не повезло. И они с уважением отнеслись к нашей ситуации, они ждали и продолжают ждать, что я заплачу всё это через несколько лет. «Они забрали дом… Его комнату…» Наоко дрожала, когда он держал её за руку. Она посмотрела на мужа, и её глаза наполнились слезами. Кеничи заставил себя улыбнуться, когда отражённый свет покинул его солнцезащитные очки и показал его измученные глаза, наполненные самодисциплиной, но всё ещё омрачённые глубокой тьмой, которую смягчала его лёгкая улыбка. «И мы вернем всё обратно». Он сказал это без тени сомнения. «Всё. Дом, комнату, игры, его странные фигурки и постеры». Она слабо усмехнулась, вспомнив, как её муж постоянно высмеивал и подшучивал над ними в их доме. — И что важнее… Его. — Кеничи крепко сжал руку жены, притянув её к себе и обняв другой рукой за плечи. — Я сделаю всё, что потребуется, чтобы вернуть его… Я обещаю. Её тело дрожало в его объятиях, но она поддалась теплу, которое он ей дарил. — У-у тебя сегодня есть ещё работа? Кеничи был разочарован тем, что его объятия не успокоили её, поэтому он отстранился и поправил очки. «Э-э… Я не получил ответа от них, нужен ли я им четвертым». Наоко слегка кивнула, оглядела еду и положила маленькую книгу, которую так крепко сжимала в руках, на стол. «Давай поедим и… выйдем ненадолго на улицу.» Кеничи с трудом подавил улыбку, услышав решительный тон жены. «Всё, что ты скажешь, — приказ, любовь моя». Губы Наоко сами собой растянулись в улыбке, впервые за несколько месяцев. И с ними все было бы в порядке. oooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooo В театре приглушённый свет, актёры медленно возвращаются на свои места, потягиваясь и переговариваясь, и каждая группа занимает свои места. Прошло немало времени с тех пор, как они в последний раз собирались здесь, и в воздухе витает ощутимое волнение, смешанное с ноткой ностальгии. — Не могу поверить, что нас снова сюда притащили! Я думала, мы уже попрощались. — Фельт прислонилась к спинке стула, скрестила руки на груди и ухмыльнулась. — Но мне было весело с вами, ребята~. Гарфиэль широко ухмыльнулся, подходя к своему месту в том же ряду, что и она, и ударил кулаком по воздуху. «Я готов к следующему раунду! Особенно если там будет больше всяких драк!». Он бросает взгляд на Вильгельма, который усмехается и уважительно кивает. Фредерика, стоящая неподалёку, наблюдает за ними с мягкой улыбкой. «Некоторые вещи никогда не меняются, да, Гарф?» — сказала она, с любовью глядя на брата. «В следующий раз тебе нужно быть нежнее с дамами». «Это не моя вина, что Капитан слишком хорошо научил меня играть в кикбол!» Гарфиэль выглядел скорее гордым, чем смущённым. Мими подпрыгивает, буквально излучая энергию. «Эй! Тигр-сан! Мы что, смотрим очередную сентиментальную сцену? Потому что я готова к романтике! Последняя сцена с Боссом и Эмилией-сама была такой милой!» Отто застонал, почесывая голову. «Может, на этот раз мы не будем так торопиться? Не всем здесь нравится нагнетать обстановку», — говорит он, бросая взгляд на Ала, который откинулся на спинку стула. Ал лениво ухмылнулся из-под шлема. «Драма — это часть веселья. К тому же ты знаешь, что мы все любим большие романтические сцены с признаниями». Он дразняще шевелит пальцами здоровой руки, глядя на покрасневшую Эмилию. Анастасия откашливается и слегка улыбается. «Думаю, нам всем любопытно посмотреть, как развивались события с того момента, на котором мы остановились день назад. Кроме того, я уже давно не видела такой преданной аудитории». Она смотрит на Рем, которая тихо поправляет своё кресло, время от времени переводя взгляд на Субару. «Всё ещё спит…» — Рем вздохнула с грустью в глазах и села. Ей нужно было быть рядом с Субару, и она подвинулась и нависла над его головой сзади. "Спасибо, что не забрала его, как в прошлый раз, я полагаю", - сказала Беатрис горничной, утыкаясь носом в шею Субару со своего места на его коленях. - На самом деле Бетти прекрасно выспалась. Эмилия кивает, широко улыбаясь. «Я думаю, что все через многое прошли… приятно снова быть вместе, хоть и ненадолго. Верно?» Она смотрит прямо на Субару, радуясь тому, как всё закончилось для них после стольких повторов, из-за которых он страдал снова и снова. Присцилла драматично зевает, сидя на своём месте, и машет рукой, как будто ей уже скучно. «Только из-за очарования этого зрелища моя божественная особа развлекалась, наблюдая за никчёмным ответом полудурка на искреннее признание. Не ждите, что я пролью хоть слезинку». Розваль, сидящий неподалёку, ухмылялся, склонив голову набок со знакомым блеском в глазах. «О, Присцилла-сама, неужели вы и впрямь думаете, что это было досто-о-о-йно?» — он усмехается. «Даже божеств можно покорить… кхм… искренними признаниями, не так ли?» Юлиус зашёл в зал, его лицо спокойно, но он выглядит удивлённым, когда садится на своё место рядом с дамой во втором ряду. «Если мы будем вспоминать душевные моменты, то, скорее всего, пробудем здесь ещё какое-то время». Он с нежной ухмылкой смотрит на Субару. «Но некоторые из этих моментов того стоят, не так ли?» Рам закатывает глаза и скрещивает руки на груди. «Вы все слишком сентиментальны». Она отодвигается и садится рядом с Розвалем в третьем ряду. Беатрис фыркает и поправляет своё платье. «Может, ты и сентиментальна, но даже ты наблюдала за этим». Она ухмыляется, а Рам закатывает глаза, но не отрицает этого. Петра, сидящая рядом с Фредерикой, лучезарно улыбается всей компании. «Приятно видеть, что все улыбаются… Даже те, кто мне не особо нравятся… Но Субару в конце концов удалось победить… Я помню всё, через что он прошёл, и буду помогать ему, чем смогу». Фредерика положила руку на голову девочки и гордо улыбнулась. — И правда! Приятно видеть, что все в приподнятом настроении, хотя, должен сказать, без драк немного непривычно. — Рикардо от души смеётся, и его голос эхом разносится по театру. «Может, в моей идее всё-таки было что-то хорошее, а?» Круш, как всегда собранная, вошла с широкой улыбкой на лице и заняла место, которое уступила ей Рем на первых просмотрах. «По нашим расчётам, прошла всего одна ночь… Он все ещё спит?» Круш стояла над телом Субару, готовясь сесть рядом с ним напротив Эмилии. Дух молча кивнула, одарив Субару любящей улыбкой, в которой читалось беспокойство. В этот момент Хейнкель ворчал с нескольких рядов позади. "Будем надеяться, что это не очередной затянувшийся фестиваль любви. Нам не помешало бы чуть больше экшена и чуть меньше… Слезливых сцен." Шульц, стоящий рядом с ним, потянул его за рукав. «Хейнкель-сама, пожалуйста… давайте просто наслаждаться моментом». — Правильно, Шульц-кун, — Рейнхард одарил мальчика приятной улыбкой, которая осветила бы комнату, если бы кто-нибудь на неё обратил внимание. — Мне было весело играть с тобой и Фельт-сама. "А ведь Святой Меча был тогда прав", - Тиви привлек внимание, еще раз продемонстрировав свое любопытство, он смотрел вверх на потолок, который когда-то был сожжен магией Розваля во время прошлого просмотра. "Разве Надзирателю не следует поговорить с нами? Он молчал даже во время последних нескольких сеансов, которые мы провели с этим окном". Большинство кивнули, глядя на него. «Да, он был более тихим, чем обычно». Отто потёр подбородок. Круш нахмурилась при мысли о Надзерателе и посмотрела на Субару. «Он либо забыл о нас, либо ждёт, пока что-то произойдёт». — Я-я не думаю, что он забыл о нас, — неуверенно вмешалась Эмилия. — Разве не правильнее думать, что он где-то застрял? Похоже, ему пришлось многое пережить. «... никчёмная псина». Присцилла прищёлкнула языком, вспомнив своё последнее общение с этим мужчиной. Петра, вспомнив, как он предоставил ей выбор: уйти из комнаты и вернуться в свой мир или остаться и посмотреть, что будет с Субару, нахмурившись, посмотрела на тёмное окно. «Что с тобой случилось?» — прошептала она, чтобы никто не услышал. «Ты не можешь ни с кем поговорить?» oooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooo "Ты гоняешься за мной месяцами.… Я тебе не дамся". Уорден бежал по разрушенным, осыпающимся улицам Пристеллы, его движения были быстрыми и резкими. Он оглядывался по сторонам, и на его лице читалась ярость, когда он видел разрушения некогда процветающего Торгового города. Здания лежали в руинах, каналы были забиты обломками, а воздух был наполнен пылью и пеплом. С каждым вдохом его злость росла. «Черт, город не заслужил всего этого.» Он уклонился от огненного шара который летел на него сверху. Прошло уже несколько недель с начала осады. «Ты не можешь быть заодно с Флюгелем. Ты, мерзкая ведьма.» Он посмотрел наверх, туда, где Ехидна, оседлавшая колоссального Великого Духа из Густеко, выпускала в его сторону лучи чистой магической энергии, каждый из которых уничтожал все при приземлении. Он стискивает зубы, уклоняясь от очередной атаки. «Сначала дракон, потом Флюгель, просто нужно было разрушить их планы, чтобы этот город не попал к ним в руки. А теперь… это.» Он уклоняется в сторону, когда на то место, где он стоял, падает ещё один луч. — Я так устал, — прохрипел он, его лёгкие едва не разрывались от напряжения. — Рано или поздно они меня достанут… Я больше не могу продолжать бой только в Пристелле, мне нужно пространство. «Ты ничего не получишь, пока не вернёшь мне мою семью!» Внезапно слева от него пронесся порыв ветра, который заставил его отпрыгнуть назад. Он замечает вдалеке Хетаро верхом на Патраш, который заставляет дракона резко нырнуть вниз в явной попытке перехватить его. Пока они пробираются сквозь хаос, мощные мышцы Патраш напрягаются, чтобы сократить расстояние между ними и Надзерателем. Лицо Хетаро сосредоточенно, он сжимает в руке волшебную палочку и устремляется к мужчине в капюшоне, который забрал его семью. — Пытаешься спасти своего брата и сестру, да? — бормочет мужчина, и в его голосе слышится извращённое сочувствие, когда он уклоняется от очередного магического взрыва. Шквал атак вокруг него усиливается. Как только Хетаро наконец приближается, Надзиратель вынужден остановиться, потому что между ними вырастает стена из извивающихся маг-зверей, преграждая им путь. Рыча и щелкая зубами, существа образуют непроходимый барьер. «Какого чёрта… Невозможно…» «Нет!» — лицо Хетаро бледнеет, и он останавливает Патраш, поднимая взгляд и видя, что над хаосом возвышается не кто иная, как Мейли, на лице которой читается смесь неповиновения и самодовольного удовлетворения. Она обращается к Уордену с холодной улыбкой. "Отдайте шар, пожалуйста~. Его хочет матушка. И если я принесу ей то, что она хочет, сестрица Эльза вернется. Ее голос ненадолго смягчается, на лице появляется тень боли. "Так ведь? Она обещала..." Уорден смотрит на неё, стиснув зубы. «Обещание, да?» — рычит он. Он знает, как Мейли отчаянно преданна своей «маме» и своему обещанию Эльзе, но он видит, как вокруг него захлопывается ловушка. Зверолюди смыкают ряды, окружая его, а Флюгель и Вулканика снова призывают землю подняться, образуя барьеры, которые ещё больше окружают его. Камни и обломки с грохотом поднимаются вверх, блокируя все пути к отступлению, и стены начинают смыкаться, отрезая единственные пути к выходу. "Черт..." — О~! Теперь тебе не сбежать от моих маленьких друзей, — Мейли хихикнула и помахала рукой над ним и Хетаро. — Ты действительно нажил себе врагов. Дракон-сама сильно тебя ненавидит, знаешь ли. «Я-я не знаю, кто ты такая, но это не сулит нам ничего хорошего. Он уже сбегал от этой уловки!» Хетаро указал на Уордена. «Хм~? Всё в порядке, на этот раз я здесь, чтобы довести дело до конца~!» Мейли ухмыляется и приказывает своим зверям наброситься на мужчину в капюшоне. Но внезапно всё небо темнеет, воздух наполняется тревожной, холодной энергией. Уорден поднимает взгляд, и у него замирает сердце, когда он видит массу извивающихся теней, заполонивших небеса. "Это уже перебор." Сателла, сама Ведьма Зависти, парит над ними, на её лице нет и тени тепла, её взгляд прикован к Надзирателю. Она протягивает руки, и миллион невидимымых рук тянутся к нему, хватая, не отпуская. Мейли и Хетаро, оказавшиеся с ним в ловушке, смотрят вверх, и на их лицах написан ужас, когда они осознают, что на них надвигается непреодолимая сила. Самоуверенность Мейли исчезает, её голос дрожит: «П-подожди… Подожди… Мама сказала, что госпожа Ведьма помогает мне… Это…» — Это… этого не должно было случиться! Ведьма не может прийти сюда из-за останков под городом… Владелец гильдии сказал мне об этом… — голос Хетаро дрожит, он оглядывается в поисках выхода. — Бежать некуда… Я умру здесь… Патраш подталкивает мальчика в лицо, когда тот закрывает глаза и роняет несколько слезинок. «Прости меня», — извиняется Хетаро перед драконицей, прекращая борьбу. «Я не такой умный, как Тиви… Я…» Надзиратель резко вздыхает, глядя на них двоих со смесью жалости и смирения. Не колеблясь, он достаёт оружие и направляет его сначала на Мейли, а затем на Хетаро. — Простите, ребята, — бормочет он. — Это моя битва. Раздаются выстрелы, и в мгновение ока Мейли и Хетаро исчезают, оставляя после себя едва уловимые отголоски удивления, когда их выбрасывает со сцены в безопасное место в театре. После того, как гаснет свет, Надзиратель остается один. — Черт... Как же я устал. — прошептал он, его тело было вялым, но ожидало приближающееся чёрное небо с тенями рук, новую атаку, которая, вероятно, поглотила бы весь мир, чтобы добраться до него. "ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД! ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД! ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД! ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!ОТДАВАЙ НАЗАД!«Верни его обратно» — «Как же я тебя ненавижу, Зависть.» Он уже был готов к тому, что его поглотят, но произошло нечто неожиданное. Мощёная булыжником дорога под ногами Уордена неожиданно трескается. Она раскалывается, как хрупкое стекло, а не как твёрдый камень. Его глаза расширяются, когда он пытается удержать равновесие, но уже слишком поздно, земля под ним полностью рассыпается, и он чувствует, что летит вниз. Он падает в пустоту, которая открывается, словно скрытая бездна в самом сердце города. Свет вокруг него меняется, когда он устремляется вниз, и вместо теней и земли, которые он ожидал увидеть, он обнаруживает, что его окружает странное безмятежное пространство. Бескрайнее голубое небо простирается вокруг него, лениво плывут мягкие облака, словно маня его, пока он падает всё ниже. Он падает в открытом пространстве, но не чувствует ожидаемого порыва ветра или паники. Всё происходящее кажется пугающе спокойным и похожим на сон. Пока тени не проследовали через трещину. «Нет…» ооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо В тихом парке в сумерках ностальгическая дымка окутывает местность, пока Наоко и Кеничи сидят бок о бок на потрёпанной деревянной скамейке. Им было комфортно. Они с ностальгией смотрели на детскую площадку в парке. Пара вспоминала особое для них обоих воспоминание. То, что произошло именно на этой детской площадке. В воспоминаниях маленький Субару сидел перед ними на корточках. Он с решительным видом смотрел на маленького жучка, который полз по траве. Его крошечные пальчики осторожно тянулись к жучку, пытаясь подтолкнуть его вперёд по листу. Потом он принёс его им, думая, что его родители — опытные врачи для жучков. Кеничи тихо усмехается, в его голосе слышится смесь гордости и печали. «Он был таким упрямым даже тогда. Всегда боролся за слабых». Взгляд Наоко смягчается, она протягивает руку, чтобы накрыть ладонь мужа. «Что бы ни случилось, я всегда буду любить его, — тихо говорит она, и её голос дрожит от волнения. — И я всегда буду любить тебя. Мы делали для него всё, что могли. Всегда». — И мы будем продолжать это делать… — Он наклонился, чтобы поцеловать её в лоб, наслаждаясь теплом друг друга. — Я обещаю, что мы будем… Ничто не помешает мне взять его в захват. Всхлип Наоко был единственным ответом, который он получил, когда она прижалась к нему. Кеничи вздохнул и посмотрел на оранжевое небо над их головами. «Хм… Не думаешь что небо выглядит как-то странно? Наверное, у меня просто устали глаза из-за работы в казино со всеми этими огнями». Наоко подняла голову и посмотрела вверх, быстро моргая, чтобы смахнуть слёзы. «Я… я тоже это вижу». Но в этот момент небо над ними покрывается рябью, неестественно темнеет, и они оба в шоке поднимают глаза. Небо разрывается, раскалываясь неровной трещиной. Пара могла лишь в шоке наблюдать, как из трещины появляются тёмные щупальца, словно дождь из теней. "Что за черт?!" Кеничи встает, увлекая жену за собой, и оба смотрят в небо. Звучит сигнал тревоги, системы подготовки к землетрясению и цунами одновременно оповещают население города, а возможно, и всю нацию. Пока они стояли там пару минут, наблюдая за тем, что происходит в небе над их головами, Наоко указывала на дома вдалеке, где первая чёрная тень наконец достигла нулевой отметки. "О боже"… Кеничи. "Держись рядом!" Ее муж крепко обнял ее, когда они оба смотрели, как здания центрального города тают, словно соль, соприкасающаяся со льдом. «Это… О боже мой… Те люди! В этом здании работала женщина, которую я знала ещё со школы!» — воскликнула Наоко, прикрыв рот рукой, пока они смотрели, как оседает пыль на месте большого бизнес-центра. «...» Кеничи смог лишь с трудом сжать челюсти и уставиться вверх с ужасом на лице. Сквозь трещину в Японию просочилось ещё больше теней. «Мы должны бежать… Мы должны идти!» Истребители с рёвом проносятся над головой, оглушительный звук выводит их из оцепенения, когда ракеты и другое оружие устремляются в небо к разлому. Пилоты сталкиваются с сотнями почерневших теневых рук, которые наполняют воздух гнетущей, всепоглощающей тьмой. Это была битва на века, когда металлические птицы уклонялись и летели навстречу чёрным щупальцам. «Бежим!» — кричит Кеничи, поднимая Наоко на ноги. Они бегут, уворачиваясь от обломков, а тени надвигаются всё ближе, ракеты взрываются в небе, земля дрожит под их ногами. Мир, который они знали, превращается в хаос, их сердца колотятся от ужаса, который они едва могут осознать. Здание за зданием, тени Зависти уничтожают и поглощают всё, что видят. Когда они убегают, камера переключается на Стража, зависшего между мирами, парящего в бескрайней синеве неба и наблюдающего за разворачивающейся битвой в свободном падении. Он застыл, подняв руки вверх, когда из сердца Пристеллы протянулись руки Ведьмы. Вскоре он заметил яростные взрывы японских защитных систем и рычащих военных, которые отбивались от тянущихся к ним рук. "Япония… Сопротивляется?" В небе разворачивается бурлящее сражение света и тьмы. Он чувствует странную отстранённость, словно является простым наблюдателем, пока фиолетовые руки уничтожаются ракетами и авиационными боеприпасами. Затем, без предупреждения, его сфера — странная, вездесущая реликвия, которую он так долго носил с собой, — вырывается из его рук, словно у неё есть собственная воля. Глаза Уордена расширяются, когда он смотрит на это, не в силах остановить, гадая, что же она собирается сделать. Шар светится всё ярче и ярче, паря в воздухе и приближаясь к земле. — Что…? Нет… Подожди… Какого чёрта… На земле Наоко и Кеничи спотыкаются, их дыхание учащается, а разум отказывается воспринимать разворачивающийся вокруг них кошмар. С каждым шагом кажется, что мир рушится, тени начинают поглощать город, а множество рук проходят мимо военных систем Японии. Добравшись до своей улицы, они видят многоквартирный дом, где хранятся их вещи. «Манга Субару…» Только для того, чтобы тёмная туча поглотила весь квартал, заставив всех, кто был внутри, кричать от боли. Наконец, Наоко останавливается, ее плечи вздымаются от рыданий, когда она обнимает своего мужа. "Кеничи… ничего не осталось. Это… этого не может быть. Что...что происходит... Кеничи притягивает её к себе. «Я тоже не знаю…» Но его собственный голос дрожит, а тьма сгущается, надвигаясь на них. Наоко закрывает глаза, и в её сердце зарождается одно желание, ясное и простое, пробивающееся сквозь смятение и ужас. «Я хочу… Я просто хочу увидеть его. Нашего Субару… ещё раз, прежде чем всё закончится». В этот момент шар, сияющий ярким белым светом, сталкивается с ними. Наоко и Кеничи чувствуют, как по ним разливается тепло, хаос вокруг них рассеивается, и их мир заливает чистый ослепительный свет. В последний момент, прежде чем их настиг свет, они схватили друг друга за руки. В своих последних мыслях они сосредоточились на сыне, свет заполнил их зрение, стирая всё вокруг. oooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooo Прежде чем кто-либо успел среагировать, в театре вспыхнули три ослепительных огня, ослепив всех в зале. Огненные шары взорвались яркими искрящимися бурями, заставив людей прикрывать глаза. Постепенно свет угас, превратившись в мерцающих светлячков, которые ненадолго замерцали и исчезли, оставив после себя странное спокойствие. После того, как зажглись три прожектора, все в зале начали понимать, что это станет новым дополнением к их жизни в тюрьме, в которой они так долго находились. "Ооооооо ~~~" - простонала одна из новоприбывших, поднимаясь с того места, где она приземлилась на молодого человека. "Моя голова меня просто убивает..." - пробормотала она, потирая виски. — М-Мэйли-тян?! — голос Петры первым нарушил тишину, в нём слышались шок и, возможно, ужас, когда она узнала убийцу, которая теперь была с ними. "А? Петра-тян?" Мейли, синеволосая девушка, которая теперь не сводила с нее глаз, посмотрела с неподдельным удивлением. "Я не думала, что ты вернешься так скоро… Разве не было заседания совета с этим клоуном-сама?" Мейли ожидала более радостного приветствия от своей единственной подруги в подвале особняка Милоадов, но Петра бросила на неё ледяной взгляд. «Я что-то сделала не так, Петра-тян?» — спросила Мейли, наивно склонив голову набок. «На этот раз я не пролила ни капли чая~». «Мейли-тян…» — в голосе Петры прозвучала рычащая враждебность, хотя её удивление, казалось, было направлено не только на Мейли. Мейли моргнула, изображая детское недоумение, и огляделась. «Почему я сейчас в этой комнате? Может, это какая-то магия клоуна-сама?» Она указала на любопытного Росваля, который с интересом наблюдал за ней. «Мне эта комната нравится гораздо больше, чем подвал~!» — пропела Мейли, поворачиваясь на каблуках, чтобы осмотреть других людей в комнате. «Такая мрачная~» Все смотрели на нее, даже люди, которых она не знала, а это был довольно обширный список в этой комнате. "Заткни свой гребаный рот, маленькая дурочка", - прорычала Фельт маленькой девочке, оскалив зубы. "Ты та самая повелительница мабестов, не так ли?" Мейли немного удивилась, услышав это имя: «О ~! Это просто несправедливо! Зачем рассказывать людям о женских слабостях? Я чувствую себя уязвимой~!» "Прекрати это..." Рем посмотрела на маленькую девочку с еще большей ненавистью, чем чувствовала, заставив Мейли внимательно присмотреться к ней. В глазах Мейли вспыхнуло узнавание. "О! Ты единственная, кого мама не учла, когда Эльза подписала контракт! Так приятно наконец—то..." «Тебе лучше держаться подальше от моей сестры и больше не пялиться на неё своими грязными глазами, повелительница мабестов». Рам пристально посмотрела на Мейли, заставив маленькую девочку на несколько секунд обидеться. «Хм-м-м… Страшная нии-сан тоже на меня злится?» Мейли огляделась, на этот раз гораздо внимательнее. Она встретилась взглядом с Эмилией, и её улыбка стала шире, когда она заметила тревогу на лице полуэльфийки. — Сестрёнка? — Мейли снова наклонила голову, одарив Эмилию лёгкой дразнящей улыбкой. — Ты тоже меня по какой то причине ненавидешь? «... Зачем ты это сделала?» — тихий голос Эмилии был слышен во всём притихшем театре, словно игла в тишине. «Зачем ты его убила?» Услышав тон Эмилии, Мейли почувствовала более холодные эмоции, чем кто-либо мог выразить на таком детском личике, как у нее. "Убила кого? Братишку?" - ответила она с ноткой веселья в голосе. "Видя тебя сейчас, я чувствую себя особенной ~ ". "Ты чувствуешь себя особенной ..." Голос Эмилии просел, и в ее глазах не было ничего, кроме льда. — Из-за моего гнева по отношению к тебе, Мейли-тян? — М-м-м! Именно! — Мейли закружилась на месте, наслаждаясь гневом на лицах Гарфиэля и Рем. Раздался голос Юлиуса, прерывая её выступление. «Ты не испытываешь ни раскаяния, ни сочувствия за то, что сделала… Тебе не стыдно за жизни, которые ты отняла?» — Я никого из них не считала близким человеком, так что, боюсь, этот разговор ничего не значит, Рыцарь-сама~, — Мейли ухмыльнулась, переведя взгляд на Беатрис, которая сердито смотрела с коленей Субару. — О? Неужели Братик наконец-то встретил свой конец, несмотря на все свои обещания в подвале? — насмешливо спросила она. — Эльза-сан была бы разочарована, если бы он ушёл так тихо. — Бетти не знает ни о каких обещаниях, которые он тебе дал. Но после того, что ты сделала, тебе не будет пощады ни в этой тюрьме, ни в любой другой, где ты окажешься, я полагаю! — Беатрис сверкнула глазами, но Мейли наслаждалась вниманием, не осознавая, в какую опасность она себя втягивает. «Я всё равно не понимаю, почему вы все злитесь на меня~. Я же не храню какой-то ужасный секрет о своём таланте~» С этими словами она шагнула на голову лежащего рядом дракона, используя Патраш в качестве импровизированного трамплина, чтобы добраться до стула в глубине комнаты, балансируя на одной ноге и широко раскинув руки. В этот момент Патраш проснулась и, стоя на задних лапах, завизжала в театре. "СКРИИИИИИХ!" Она казалась более взволнованной, чем когда-либо, чувствуя, что новая обстановка и люди вокруг нее сжимаются, как будто она была в клетке. Единственное, что, казалось, остановило драконицу от того, чтобы наброситься на ближайшего человека рядом с ней, был ее взгляд, упавший на торчащие волосы в передней части зала. «"СРИИИИИХ!" Она перепрыгнула через всю комнату и приземлилась прямо перед Эмилией и Беатрис, прямо перед Субару». Патраш заворковала, прижимаяськ руке Субару, желая почувствовать его тепло и быть рядом со своим наездником. «Она скучала по нему», — прошептал Отто остальным, и его взгляд смягчился при виде связи дракона с её возлюбленным. — Очень. — Это очевидно для любого, кто наблюдает за ними, Отто-сан. — Рейнхард тоже слегка улыбнулся при виде этого, и его сердце потеплело. — Субару — счастливый человек, раз она его выбрала. Рем пришлось немного нахмуриться при виде их воссоединения, но она понимающе покачала головой. — Ах… Моя голова… Все посмотрели на третьего новичка в комнате, не понимая, кто это, потому что он был скрыт под массивной фигурой дракона и находился в тени Мейли. «Хе-хе, ты так глупо выглядишь, когда лежишь на полу~» Мейли хихикнула от восторга, увидев, как мальчик болезненно потирает голову, и это показалось ей забавным. Момент веселья резко оборвался, когда те, кто узнал его, бросились вперёд и крепко обняли его с обеих сторон. «Хетаро!» «Братик!» Кошачьи ушки Хетаро удивлённо взметнулись вверх, когда брат и сестра крепко обняли его. Объятия были такими сильными, что он мог бы взлететь к потолку, как пробка, если бы был чуть легче. — Эй! Что происходит, Тиви, Мими? Почему вы вдруг стали такими прилипчивыми? — Хетаро, третий из тройняшек, с беспокойством посмотрел на своих братьев и сестёр. Они так крепко обнимали его, что он едва мог пошевелиться. «Хетаро… Ты здесь… Ты вернулся… Я знала, что ты вернёшься к нам! Тиви почти отчаялся!» — Мими заикалась сквозь слёзы, обнимая его ещё крепче. С другой стороны, Тиви, непривычно эмоциональный, уткнулся в плечо Хетаро. «Она лжёт. Я знал, что ты справишься! Я ни на секунду в тебе не сомневался!» — Ребята… — голос Хетаро дрогнул, когда пара больших мохнатых рук подняла тройняшек с земли. Они оказались в объятиях Рикардо. — Рад, что ты вернулся, малыш, — пробормотал Рикардо, и его грубый голос смягчился от эмоций. Он нежно погладил их по головам, уткнувшись в них мордой. — Ты ни на секунду нас не напугал, маленький крепыш. Хетаро моргнул, чувствуя, как наворачиваются слёзы. Как только Рикардо поставил его на землю, его братья и сёстры неохотно отпустили его, чтобы он мог лучше их рассмотреть. «Почему… почему я плачу? Прошло всего несколько секунд с тех пор, как я в последний раз вас видел… Вспышка света, а потом…» Его голос дрогнул, и слёзы хлынули потоком. «Я-я чувствую, что моё сердце разбито вдребезги… Я не понимаю…» Юлиус шагнул вперед, выражение его лица выражало глубокое сочувствие и что-то еще, что трудно было прочесть. "Значит, ты ничего не помнишь", - тихо сказал он. "Ты сильный, Хетаро. Не сомневайся в этом". Лицо Хетаро исказилось от замешательства. «Что… что это за место, Юлиус-сан?» Его отчаянный взгляд молил о ответе. «Почему мне кажется, что я целую вечность не видел никого из вас?» Затем он почувствовал, как чьи-то руки обняли его сзади, ощутил знакомое тепло, которое успокоило его дрожь. Он поднял взгляд, и у него перехватило дыхание, когда он узнал руки в перчатках и пальто. — Миледи… — его голос дрогнул, когда он посмотрел на Анастасию, мягко улыбающуюся ему. — Я не знаю… Я не знаю, что со мной не так, но я так счастлив… Вы, Мими, Тиви… Анастасия кивнула, ее руки крепче обняли его, слеза скатилась ему на голову. - Я рада, что ты снова с нами, - прошептала она, уткнувшись носом в его волосы. - Добро пожаловать домой, Хетаро. — Я-я всё ещё не понимаю, — запнулся Хетаро, с нарастающей тревогой оглядывая комнату. — Что случилось? Мгновение назад мы были вместе, а потом… «Вдруг ты оказался здесь?» — раздался голос неподалёку. Шульц, розововолосый мальчик, стоявший рядом с Присциллой, с пониманием смотрел на Хетаро. «Ты помнишь только, что был со своими друзьями, а потом появился яркий свет?» — Да! Вот оно! И теперь все говорят то, чего я не понимаю… — Хетаро потёр затылок, позволяя Анастасии держать его за руку, пока он пытался всё осознать. — Но… почему-то мне кажется, что они говорят правду. «Должно быть, их переместили сюда из внешнего мира… Но зачем?» — пробормотал Юлиус, задумчиво переводя взгляд с Хетаро и драконицы на Мейли, которая что-то напевала себе под нос с беззаботным видом. «Зачем её сюда притащили!» — снова спросила Рем, глядя прямо на убийцу и явно раздражаясь из-за беспечного поведения Мейли. «Хм-м-м~?» Мэйли широко улыбнулась, снова оказавшись в центре внимания. «... Я думаю, нам нужно сохранять спокойствие, Рем». Круш попыталась вразумить горничную, хотя герцогиня сама положила глаз на Мейли. — Я не могу этого сделать, Круш-сама! — голос Рем стал немного громче, но не слишком, и она ответила твёрдо. — Я не доверяю девчушке, которая работала наёмной убийцей, чтобы навредить жителям деревни… Она убила Субару! «Она убила мою сестру…», — с ненавистью прошептала Рам, вспоминая петлю, в которой её сестра лежала мёртвая на кровати. «Она играла с ними, всё время зная, что укус мабеста приведёт к смерти её жертвы… Мне пришлось обвинить Барусу, из-за чего он спрыгнул со скалы…» — Эй… хи-хи~, — Мейли продолжала раскачиваться на стуле, глядя на всех с ухмылкой. — Я не понимаю, о чём говорят Злючка-сан и её сестра! Это немного раздражает~. «Эта мелкая…» — проворчал Гарфиэль, злобно глядя на маленькую девочку, но ведя себя гораздо сдержаннее, чем остальные. — В любом случае! — Мейли улыбнулась и встала со своего места, указывая на Субару и Рем. — Тебе не нужно злиться на меня! Эти двое живы и здоровы, как видишь~. Хотя я всё ещё не понимаю, почему Братик спит~. «Это не…» — Эмилия собиралась ответить на ошибочное предположение маленькой девочки о том, что ей не удалось убить Рем и Субару, но полуэльфийка была потрясена тем, что произошло дальше. Театр озарил ослепительный свет, более яркий, чем когда-либо прежде. Он взорвался с такой силой, что по залу прокатились волны ослепительного сияния. Тени закричали и разбежались, не выдержав ослепительного блеска. Всем пришлось закрыть глаза и отвернуться. Тьма вернулась, словно занавес в театре. Первой пришла в себя Беатрис. Она быстро заморгала, сердце её забилось, и она инстинктивно потянулась к Субару. Но она схватила только пустой воздух. Она посмотрела вниз и с нарастающей паникой осознала, что сидит одна. Там, где раньше был Субару, теперь было только пустое место. Его тепло исчезло, успокаивающая тяжесть его присутствия испарилась, как будто его никогда и не было. — «Субару…?» — голос Беатрис был едва слышен, она сжимала маленькими руками край стула. — Г-где… — голос Эмилии дрожал, это был едва слышный шёпот, выдававший её всепоглощающий страх. Выражение её лица исказилось, когда она огляделась в поисках, её глаза дико сверкали от недоверия. — Где Субару?.. — её голос становился всё громче, срываясь от отчаяния, пока не превратился в хриплый, мучительный крик. — ПОЧЕМУ ТЫ ЕГО ЗАБРАЛ?! Субару исчез. И в этот момент хрупкий мир в комнате рухнул. Страдания Эмилии потрясли всех. Как они могли не отреагировать? Её прекрасное лицо потемнело от ярости, такой неистовой, что все вокруг были ошеломлены. Никто никогда не видел её такой. Никто не видел этой необузданной ярости. — Где… он? — спросила она, понизив голос и дрожа от напряжения, которое отозвалось в сердцах всех присутствующих. «КРАААА!» — громкий крик Патраш был единственным, что могло сравниться с паникой Эмилии. Наземный дракон направила свою морду прямо на экран над первым рядом. oooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooo Мы переходим в маленькую и незнакомую комнату. Кеничи и Наоко стояли бок о бок посреди нее, озираясь в замешательстве. Здесь не было ни двери, ни окна, только четыре стены, диван и большая двуспальная кровать. Они обменялись тревожными взглядами, инстинктивно проверяя, в безопасности ли их вторая половинка, словно успокаиваясь от того, что просто находятся вместе. — Ты в порядке? — спросил её муж с обеспокоенным видом, оглядывая её с ног до головы. — Ты тоже это видишь, да? — После того, как я увидела это…? Наш мир… На него напали… — Наоко медленно огляделась, её губы слабо дрожали. — Я не знаю, смеяться мне или плакать… Я не знаю, где мы… Я больше не знаю, что происходит… Я-я… — Наоко прикрыла рот рукой, чувствуя, как земля уходит у неё из-под ног. — Наоко… — тихо прошептал Кеничи. — Пожалуйста… Держись. — Я просто хочу снова его увидеть! — голос Наоко стал громче, и она слабо постучала по груди мужа. В одном из углов зажегся мягкий свет, привлекая их внимание. Свет постепенно тускнел, и они увидели человека на диване в комнате. Этот человек заставил их обоих остановиться. Там он и лежал. Субару спал, его лицо было спокойным и безмятежным. Единственным признаком жизни было слабое вздымание и опускание его груди. Долгое время Кеничи и Наоко могли только смотреть. Оба были безэмоциональны, оба застыли. Осознание приходило медленно. На глаза Наоко навернулись слёзы. Она поднесла руку ко рту, пытаясь подавить всхлип. Она потянулась и коснулась руки Кеничи, словно боясь, что он тоже может исчезнуть в любой момент. Но её муж всё ещё был здесь, его глаза блестели, дыхание сбивалось, когда он смотрел на сына, словно на инопланетянина. «Субару…» — голос Наоко был едва слышен, слёзы текли по её щекам, как водопад. Слёзы целого года борьбы и внутреннего подавления эмоций. Год, в котором не было ничего, кроме ложных надежд и ловушек, где она теряла душу на каждом шагу. Её душа, которая начала возрождать свой свет внутри неё теперь, когда она видит то, рядом с чем хотела быть весь этот год. Кеничи потянулся к ней и крепко сжал её руку. Его голос дрожал от волнения. «Он… он действительно здесь». Он опустился на колени перед спящим мальчиком. Он не отрывал взгляда от лица Субару, рассматривая каждую деталь, которую только мог. Напряжение, вызванное месяцами ожидания этого момента, было невыносимым. Спокойное выражение лица Субару, едва заметная морщинка на лбу, непослушные волосы, спадающие на лоб, — всё это были мелочи, но чувство облегчения, охватившее его при виде этого, было огромным. Слезы полились прежде, чем Кеничи успел их остановить, да он и не пытался. «Мой мальчик… Субару… С-сын…» Рука Кеничи дрожала, когда он обнимал мальчика. «Пожалуйста…» Как будто Субару был настолько хрупок, что мог разбиться, как стекло, или исчезнуть, как облачко дыма. «Пожалуйста, скажи мне, что это не сон, Наоко… Почему он не просыпается?» — умолял он жену, ни на секунду не отрывая взгляда от Субару. Наоко опустилась на колени рядом с ним, и на её губах появилась слабая улыбка. Она нежно убрала волосы Субару со лба, слегка касаясь его пальцами, словно боясь потревожить. Она судорожно выдохнула, испытывая облегчение и счастье. «Наш мальчик… — прошептала она, — наш Субару… он в безопасности». Они оба открыто плакали. Наконец, после нескольких месяцев беспокойства и горя, они сделали это. Они обнимали друг друга, глядя на сына, которого, как им казалось, они потеряли. «Пожалуйста, проснись… Субару…», — умолял Кеничи, всё ещё опасаясь, что это был всего лишь сон в его сознании. Но на отчаянную мольбу отца ответа не последовало. Но не тогда, когда большой чёрный квадрат, стоявший в углу комнаты, начал показывать родителям разные изображения. — Ч-что это? — Наоко, всё ещё дрожащая и стоящая на коленях, посмотрела на маленький экран телевизора, который она не замечала. — Почему он включается сам по себе? — ... Эти изображения... Это Субару... — пробормотал Кеничи, отходя в сторону и продолжая сидеть на полу рядом со спящим сыном. — Что... — он задал единственный вопрос, который мог задать. А в другой комнате, совершенно другой по размеру и характеристикам, человек задал тот же самый вопрос после того, как его большое окно активировалось. «Нет… Без Субару… Что он нам показывает?!» — Эмилия в негодовании посмотрела на всех в комнате, и все последовали её примеру, подняв взгляд на активированный экран кинотеатра. Тизер 2-го сезона. Начать Действие начинается на фоне пасмурного неба, в центре внимания — спокойствие. По экрану проносится лёгкий ветерок, и листья колышутся на ветру, демонстрируя его силу. Камера опускается вниз, показывая Субару, одиноко стоящего посреди поросшего травой поля. Его лицо потемнело, словно над ним нависла тень. Камера опускается к его телу, скрывая лицо. Родители Субару с отвисшими челюстями и широко раскрытыми глазами уставились в экран, пытаясь осознать увиденное. Взгляд Наоко метался между экраном и диваном, на котором неподвижно лежал её сын. Она в замешательстве и страхе прошептала: «Что?..» Она переводила взгляд с одного образа Субару на другой: с того, что был перед ней, на тот, что на экране. «Почему?..» «Наоко… Дорогая…» — пробормотал Кеничи, обращаясь скорее к себе, чем к Наоко. Он потянулся к ней, чтобы коснуться её руки. Но, оглядев запертую комнату, он не нашёл объяснения. — Кеничи… — голос Наоко дрожал, едва превышая шепот. Она не отрывала взгляда от экрана, а её сердце колотилось от страха и благоговения. — Я не знаю, что происходит… Или это мой сон, и я не могу проснуться. Не зная, чем ещё заняться, и не доверяя никому, даже друг другу, чтобы убедиться, что всё это реально, они продолжали наблюдать. Зрители в театре смотрели трансляцию примерно в то же время, что и родители в другой, далёкой комнате. Рем первой нарушила молчание. Её голос дрожал, голубые глаза были прикованы к экрану, когда она прошептала: «Он… он переместился туда?» «Это похоже на то нам показали когда мы первый раз оказались здесь…» — Беатрис выглядела напуганной как никогда, наблюдая за происходящим без какой-либо надежды. «Что это?» — спросил Хетаро, заметив, как пристально Тийви и Юлиус смотрят на экран. «Почему там Субару-сама?» — Братишка, должно быть, нажил себе очень могущественных врагов, — вмешалась Мейли сверху, её тон был настораживающе небрежным, как будто тайна присутствия Субару её забавляла. — Интересно, не мама ли стоит за всем этим~. — Это неправильно, — пробормотала Эмилия, закусив губу от разочарования и страха. Её голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. — Это… мы с Субару были не здесь. В этом нет никакого смысла. Просто… пожалуйста, верните его… Рикардо вздохнул и положил большую руку на плечо Хетаро, пытаясь снять напряжение с мальчика. «Мы объясним тебе всё позже, малыш. А пока… давай просто продолжим смотреть». Он начинает углубляться в поле, и звук его шагов становится самым громким в жуткой тишине этого биома. Камера отъезжает назад и описывает круг вокруг Субару, пока он идёт всё дальше и дальше. Огромные открытые равнины простираются вокруг него на многие километры. Горы и холмы вытянуты до такой степени, что сливаются с равнинами без рельефа. Его лицо по-прежнему скрыто. «Почему его лицо скрыто?» — спросил Кеничи, с жалостью глядя на спящего сына. — Тебя кто-то снимал, Субару? — Наоко слегка нахмурилась, обеспокоенно оглядывая обстановку, в которой находился её сын. — Ты так долго здесь был? Почему бы тебе не проснуться и не рассказать нам? «Наоко…» — Кеничи поморщился, увидев умоляющий взгляд жены, обращённый к неподвижному Субару. «Я уже пытался… Он не просыпается». "Но почему?!" Вопрос Наоко прозвучал громче, чем она думала. "Я просто… Он у нас в руках… Если это существо, напавшее на наш дом, было причиной того, что мы застряли в этой комнате… На него тоже напали? Наоко начала трясти Субару немного сильнее. "Кто-нибудь причинил тебе боль? Субару? Субару!" Кеничи мог лишь смотреть на это с лёгкой хмуростью на лице. Камера приближается, чтобы показать верхнюю часть его тела и половину лица. Его рот был бесстрастен, тонкие губы сжаты в хмурую линию. Он продолжал идти. «Выражение лица скрыто… Это значит, что он имеет дело с чем-то крайне важным», — пробормотала Круш, уставившись в экран, и получила одобрительные кивки от самых проницательных в комнате, таких как Отто, Анастасия и Юлиус. — Где он? — неуверенно спросил Хетаро. — Мы не знаем… — неохотно проворчал Гарфиэль, откинувшись на спинку кресла. — Мы видели Капитана не там, где в прошлый раз. — В прошлый раз? Вы наблюдали за ним раньше? В этом странном окне видений? — голос Хетаро был полон удивления, когда он смотрел на экран. — Всё дело в нём, братик, — твёрдым голосом прервал Тиви обеспокоенного Хетаро, не отрывая взгляда от экрана над ними. — Субару Нацуки — причина, по которой мы все здесь. Глаза Хетаро расширились, как и глаза одной синеволосой девушки в заднем ряду. «Братик…» Мейли поймала себя на том, что смотрит на то место, где раньше сидел Субару. Она нахмурилась, но её взгляд был прикован к окну над ней, на этот раз немного серьёзнее. "КРАА!" Камера переместилась к его ногам, когда он шёл по траве. С этой точки обзора вы видите открытые поля справа от него и его кроссовки, которые приминают травинки под ногами, издавая мягкий звук, наполняющий воздух вокруг него. *Хрусть, хрусть, хрусть.* При каждом шаге раздавался один и тот же звук — хруст травы. На фоне ботинок Субару… Показался клинок. Он вонзился в поросший травой холм, покрытый кровью, которая стекала под него и смешивалась с блестящим изумрудом земли. Глаза Наоко расширились, и она тут же прикрыла рот рукой при виде клинка. Размышляя о разных вещах, Кеничи больше сосредотачивается на том, что происходит на экране, и встаёт на сторону своей семьи. «Клинок культа ведьмы…» — Рейнхард получил одобрительные кивки от Петры и Отто, которые привыкли к этому клинку больше, чем многие другие. — Это тот же клинок, который остался на моём экипаже в петле, где я… предал Нацуки-сан, — вздохнул Отто, но всё же с отвращением посмотрел на экран. — Это не обычное происшествие. «Ни для кого не секрет, что мы не видим всех «приключений» Нацуки-куна», — пробормотала Анастасия, продолжая мысль Отто, и оба торговца сразу поняли, что показывает экран. — Ты говоришь о сценах с Тенью, которые мы смотрели в прошлый раз? — Тиви посмотрел на свою госпожу, и она кивнула в ответ. Хетаро выглядел таким же растерянным, как и всегда, не понимая, что всё это значит, но мальчик терпеливо ждал, с любопытством глядя на Субару на экране. «Почему сейчас всё изменилось?» — размышлял про себя Розваль с лёгкой улыбкой любопытства. «Может быть… Нет, ему ещё рано с ней видиться». Он покачал головой, отвергая эту мысль, но продолжая улыбаться и с интересом наблюдая. Субару продолжал идти. Пока не наступил в большую лужу крови, которая смешалась с травой и стала красновато-коричневой. Звук, сменился с отчётливого хруста на леденящий кровь хлюпающий звук. Многие в обеих комнатах поморщились от этого звука. — Фу… Мне не нравятся эти звуки, — Мейли продолжала раскачиваться из стороны в сторону, даже не обращая внимания на раздражённый взгляд, который она бросала на экран из-за неприятных звуков, доносившихся от шагов Субару. Малышка никак не отреагировала на кровавую сцену, в отличие от всех остальных в комнате, которые начали смотреть более сосредоточенно. «Надеюсь, с ним всё будет в порядке…» — Хетаро казался гораздо более обеспокоенным, чем остальные. Большинство из них по какой-то причине молчали и смотрели с суровыми лицами, что он заметил. — Я… Думаю, всё будет в порядке. — Шульт, понимая, о чём думает другой мальчик, хотел поддержать Хетаро, по крайней мере, подбодрить его. — Этот парень пережил и похуже, верно, Ал-сама? Хейнкель-сама? «Мне плевать, что происходит на этом экране», — проворчал Хейнкель со своего места, у которого уже болела голова от вида крови. «Не могу поверить, что он собирается пережить что-то новое после всего, через что он прошел. Это какая-то несправедливая карма». «...» Ал был единственным, кто молчал, что было для него нехарактерно, и Шульц задержал на нём взгляд. Однорукий рыцарь сидел в напряжённой, явно встревоженной позе, и Шульц чувствовал исходящую от него неприятную вибрацию. «Ал-сама?» — Обратился Шульц, обеспокоенно глядя на него. Но Ал не слышал его из-за шлема на голове. Можно было увидеть тело Петры, покрытое кровью, лежащее лицом вниз на траве. — Прямо как в первый раз, когда мы были здесь… — сказала Эмилия, печально нахмурившись и оглянувшись, чтобы посмотреть, как Петра справляется с изображением своего трупа на экране. «Петра-тян…» — обычно весёлый тон Мейли полностью исчез при виде этого, её взгляд стал холоднее, а тело заметно напряглось. «Интересно, кто за это в ответе…» — она даже не пыталась скрыть враждебность в голосе. «Мне так жаль, что ты это видишь… Я не знаю, почему на этом стеклянном экране такое ужасное изображение…» Хетаро посмотрел на Петру с сочувствием и сожалением, думая, что маленькая служанка вот-вот расплачется от удивления, увидев себя на экране. Тем не менее, не все отреагировали одинаково. Вместо этого все смотрели на экран, где даже Петре, казалось, было всё равно, что она видит свой труп. Как будто она уже видела это раньше. — Что, чёрт возьми, с ними случилось? — Пожалуйста, обними меня покрепче, братик, — Мими пискнула чуть более застенчиво, чем он ожидал от маленькой девочки. Он ожидал от неё ругани, как обычно, но вместо этого… Это была чистая поддержка, о которой она просила… «Мими…» Хетаро посмотрел на сестру с мрачным выражением лица, понимая, что она не в своей тарелке. Субару прошел мимо неё, наступив на залитую кровью траву. «Он проигнорировал?» — Шульц, казалось, был оскорблён неуважением к мёртвой девушке. Однако Петра просто отрицала, что у неё есть какие-либо возражения против пренебрежительного отношения Субару к её телу. Она просто наблюдала с жестким взглядом. "Я должна знать, что произошло", - прошептала Петра, ее доверие к Субару было очевидным. "Узнай все, что сможешь, прежде чем она доберется до тебя. Не беспокойся обо мне." Ее руки дрожали, когда она говорила это самой себе, и хотя она хотела казаться сильной, из ее глаз грозили пролиться слезы боли от переполнявшего ее чувства бесполезности. «Всё в порядке, Петра-тян». Фредерика крепко обняла Петру и сочувственно поцеловала её в макушку. Тело Отто предстало перед ними: его рот был окровавлен, а тело неподвижно лежало в луже крови, окрасившей траву. Хетаро сразу же посмотрел на торговца, чтобы увидеть его реакцию на вид собственного трупа. Отто просто пристально смотрел на экран, и это пугало Хетаро настолько, что он не задавал никаких вопросов. «Я впервые вижу своё тело в одной из его петель…» — услышал Хетаро приглушённый голос Отто, и мальчик заметил, как Юлиус и Гарфиэль одобрительно кивнули. Камера панорамирует вид сверху на мрачное лицо Субару, пока он идёт по зелёной траве, на которой с обеих сторон поля виднеются пятна крови. «Да ладно… Серьёзно?» — Рикардо стиснул зубы от злости при виде этой трагедии, как и многие в комнате. Все они молча наблюдали, что особенно заметили Хетаро и Шульц. Третий человек, заметивший это, был совершенно равнодушен к происходящему на экране. «Они все чего-то ждут?» Мейли очаровательно склонила голову набок, разглядывая выражения лиц в комнате, и, похоже, её совсем не интересовало количество крови вокруг Субару. «Интересно, почему Братец не беспокоится о мёртвых людях, хммм…» Присцилла на мгновение повернула голову в сторону Мейли, и с её лица исчез сердитый взгляд, сменившись задумчивым выражением. Глаза Патраш расширились от удивления при виде того, что происходило рядом с её хозяином, хотя она и сидела на полу перед сиденьем Субару, чтобы продолжать наблюдать оттуда, где он находился. Было ясно, что сама драконица заинтересовалась происходящим и хотела продолжать наблюдать за своим наездником. Тела Рам и Круш находились слева от него. «Кандидат на престол!» — ахнул Хетаро, не веря своим глазам. Он посмотрел на свою госпожу Анастасию, словно ожидая, что она более открыто отреагирует на смерть одного из своих соперников. «Это видение будущего?» — На данный момент мы не знаем, Хетаро, — Анастасия сосредоточенно смотрела на него, и в её взгляде он не видел ничего и в то же время всё. Его госпожа не верила, что то, что ей показывали, имело какое-то значение, она просто пыталась понять скрытый смысл того, что они видели. Он знал, что его госпожа была расчётливой и хитрой женщиной, но у человечности есть границы, которые Хетаро ценил больше, чем своего брата. И когда Хетаро посмотрел на саму Круш… Он увидел только гнев на её решительном лице. «То, что моё тело снова на поле, не считается петлёй, но это вызывает у меня злобу», — спокойно сказала Круш, отводя взгляд от своего трупа, который Хетаро уважал даже в своём замешательстве. — Сестра… — Рем с грустью посмотрела на розововолосую служанку, но Рам отмахнулась от неё с лёгкой улыбкой. «Барусу не позволит, чтобы со мной что-то случилось», — Рам скрестила руки на груди. «Если бы Рам-сама не было рядом, никто бы не удовлетворил его извращённую потребность в оскорблениях». — Она… она шутит? О своей смерти? — спросил Хетаро у Шульца, странно глядя на Рам. «Она всегда была пугающей». Шульц, который тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но знал немного больше, чем Хетаро, спокойно пожал плечами и улыбнулся. Тела Фредерики и Розваля лежали лицом вниз справа от него. И кровь стекала вниз. Петра потянулась к Фредерике, обнимая её, и крепко сжала её руку, даря старшей служанке тепло. — Петра-тян… — тихо прошептала Фредерика, но Петра уверенно посмотрела на свою наставницу. — Он не допустит этого. Субару слишком крут, чтобы позволить всему этому стать для нас концом ".… Доверься ему. Фредерике ничего не оставалось, как поддаться твердой надежде своей ученицы и улыбнуться. «Я знаю, Петра-тян. Я наблюдала за ним… Я помогу ему…». Хетаро поймал себя на том, что смотрит на эксцентрично одетого лорда в заднем ряду. «Он не проявляет ни злобы, ни печали из-за собственной смерти… Но он…» Хетаро выглядел крайне неуютно, бормоча что-то себе под нос и наблюдая за реакцией Розваля на свой труп. «... Ты только посмотри на это, Субару... Интересно, с кем ты встретишься на этот раз. С Завистью... Или с той, кого я так долго ждал?» — размышлял Розваль, постукивая пальцами по столу и широко улыбаясь при виде тел вокруг Субару. Хетаро заметил, что лорд, похоже, совсем не беспокоился. По сравнению с остальными в комнате, он был совершенно равнодушен к трагедиям, происходящим с Субару. Было показано тело эльфийки с розовыми волосами. Это вызывает бурную эмоциональную реакцию у одного из присутствующих в комнате. — Ублюдок… — Гарфиэль рычит, и бросает дикий, нечеловеческий взгляд на тело эльфийки. — Бабуля… Я хочу знать, как, чёрт возьми, ты туда попала, пока я не сошёл с ума… Дай мне сил, чтобы удержаться… Хетаро не мог поверить, что торговец и Юлиус не отступили перед зверем, сидевшим между ними. Его взгляд скользил по напряжённой спине Гарфиэля, и он мог поклясться, что чувствует, как земля под театром даёт белокурому воину жизненную силу. На экране появились трупы с торчащими из них клинками, пока Субару шёл по грудам неподвижных тел. — О боже мой… — ахнула Наоко, её желудок сжался от этого зрелища, а лицо побледнело от ужаса. «Почему Субару оказался среди всего этого?!» Кеничи, не менее напуганный, но ещё больше встревоженный, переводил взгляд с экрана на спящего сына и обратно. «Не было никаких сообщений о массовых жертвах, подобных этой! Тем более о том, что…» Отцу пришлось зажать рот рукой, чтобы его дрожащий голос не сорвался, по крайней мере, чтобы почувствовать свои конечности после того, что он увидел. «Пожалуйста, не говори мне, что Субару прошёл через это», — взмолилась Наоко, и её сердце разрывалось, когда она смотрела на скрытое лицо мальчика. «О, как бы я хотела, чтобы тебе не пришлось увидеть ни капли крови… Субару…» — Но кто эти люди? — Кеничи убрал руку от лица и моргнул, осознав, что происходит. — Я никогда не видел такого странного скопления людей с разными цветами волос и в странных нарядах… «Может быть, это…» — сердце Наоко, казалось, постепенно успокаивалось, и она с надеждой расширила глаза. «Дорогая… Может быть, это просто спектакль?» «Нет... Вряд ли». Кеничи внимательно посмотрел на экран. «Я и сам не думаю, что эти люди настоящие… Но…» «Но мы ничего не слышали в новостях… Я не могу представить, что Субару прошёл мимо такого количества мёртвых людей и не сломался. Он сильный мальчик, но его сердце всё ещё хрупкое, Кеничи…» Муж ничего не ответил, но смотрел на неё с выражением крайнего беспокойства на лице. Среди кучи можно было разглядеть и тело Беатрис. Он продолжил идти, и его лицо скрылось из виду. — Субару… — Беатрис не могла не прижать руку к тому месту, где должно было быть её сердце, и на лице духа отразилась боль. — Бетти вернёт тебя… несмотря ни на что. «Она тоже мертва?» — Хетаро нахмурился, заметив выражение лица блондинки. «Интересно, не слишком ли она молода, чтобы так говорить...» «Беатрис-тян тоже… — Мейли, казалось, была немного удивлена, — почему мама хочет, чтобы она изчезла? Хм…» На экране появились Рем и Эмилия, их волосы были в крови, они лежали без признаков жизни у ног Субару, который проходил над ними. «Его госпожа…» — у Хетаро было убитое горем выражение лица, и он сочувствовал Субару, даже если рыцарь не показывал этого на экране. «Он многим пожертвовал, чтобы спасти её от культа…» Когда он посмотрел на полуэльфийку, чтобы увидеть её реакцию на это видение, то обнаружил, что Эмилии совершенно безразличен её собственный труп, и она продолжает смотреть прямо на своего рыцаря с выражением беспокойства, обращённым только к нему. «Пожалуйста, покажи мне его лицо… Просто дай мне увидеть, чем горят его глаза…» — прошептала Эмилия, неосознанно сжав руку в кулак. Синеволосая служанка положила голову на подголовник кресла, в котором сидел Субару, прежде чем его забрали. «Верните его… Пожалуйста…», — взмолилась Рем дрожащим голосом. «Теперь я знаю, что тот, кто это сделал, не выживет…» — пробормотала Рам себе под нос, с ненавистью глядя на экран. «Никто не тронет мою сестру. Барусу не допустит, чтобы это стало реальностью». Камера отъехала назад, показывая яркую зелёную полосу, по которой шёл Субару, а по обеим сторонам от него лежали окровавленные тела жителей деревни. Мёртвые дети, женщины и мужчины. «О боже мой…» Кеничи упал на колени перед экраном, его жена и сын сидели позади него, и он снова прикрыл рот рукой. Он ссутулился, закрыв глаза, чтобы больше ничего не видеть. «Я… Это по-настоящему… Это…» — Наоко поднесла руку к лицу Субару и притянула сына к себе, чтобы обнять его как можно крепче. Она больше не могла смотреть, не прижимаясь к Субару как можно сильнее, чувствуя, как её сердце разрывается от каждой секунды, которую она провела без него. «Пожалуйста, просто скажи мне, что тебе никогда не причиняли вреда». Она умоляла его шёпотом, который он мог слышать только во сне. Субару без колебаний шёл по зелёной полосе. Медленные, размеренные шаги. Он не замечал никого под ногами. — Что это… — Хетаро повторил свой вопрос, потрясённый ужасным зрелищем. — Так много… Это те жители деревни, которых Тиви и Мими помогли спасти…? «Они…» — Тиви с холодным выражением лица анализировал каждое лицо, замечая знакомые черты и причёски. «Я думал, что это продолжение того самого первого просмотра, который у нас был, когда мы все приехали». Следующий вопрос задал не Хетаро, а недовольный Хейнкель. — Вы что, уже смотрели это дерьмо? Разве это не должно было стать счастливым концом для чёртова дурака, который не знает, когда нужно остановиться?! — Гнев на лице Астреи не выражал сочувствия к ситуации Субару, а скорее досаду из-за смены обстановки. — Он прошёл через всё это дерьмо только для того, чтобы они все погибли?! Какого чёрта?! — Я понимаю твоё возмущение, отец, — твёрдо перебил его Рейнхард. — Но то, о чём говорит Тиви, не имеет отношения к тому, что мы видим… Люди, которых мы видели, были и среди нас… — Что? Считаешь себя одним из мёртвых? — Хейнкелю пришлось фыркнуть, когда он указал на груды трупов вокруг Субару. — Ты хочешь сказать, что ты один из всех лежал на земле, истекая кровью? «... Мне хотелось бы думать, что ты видишь во мне достаточно человечности, чтобы поверить, что я могу истекать кровью, отец». На лице Рейнхарда появилось разочарованное выражение, он ссутулился, а Хейнкель выдавил из себя смешок. — А ты можешь? Можешь истекать кровью, как этот парень, чтобы выбраться из такой дерьмовой ситуации?! — выплюнул Хейнкель, но ответил ему не Рейнхард и не Фельт, которые смотрели на него в упор. "Как ты можешь быть таким бессердечным?" Спросил Хетаро, его голос был полон справедливости и упрека, когда он посмотрел на Хейнкеля сверху вниз. "Ха?" Хейнкель сердито посмотрел на мальчика, но Хетаро встретил его прямой взгляд. «Так много мёртвых людей… И всё же то, что тебя интересует, ничтожно…» Тройняшки осуждающе посмотрели на пьяницу. «Вам стоит пересмотреть свои приоритеты, мистер». Хейнкель растерялся из-за яростного взгляда мальчика и просто молчал, пока Хетаро отвернулся и уставился в окно. "Позволь мне понять..." Умоляюще прошептал Хетаро. "Я хочу знать, с чем имеют дело моя госпожа, брат и сестра". И экран переместился вверх, чтобы показать, что ждет его в конце пути. Фигура, сидящая под зонтиком. — Кто это? — спросила Наоко, заставив мужа открыть глаза и попытаться преодолеть тошноту от вида трупов. — Почему она в конце всего этого? «...» Кеничи смотрел, не отрывая руки от рта. Вернувшись в театр, «Кто это?» — спросила Краш, жадно всматриваясь в фигуру в конце горы трупов. Хетаро заметил новую волну различных выражений, которые шокировали его, ведь прошло так много времени. Видение длилось всего несколько минут, но ему казалось, что прошло целое десятилетие из-за того, насколько запутанным и тяжёлым всё это было. Но он заметил, что новая волна реакции исходит лишь от нескольких избранных людей в комнате. И это началось с самой Эмилии, которая отреагировала удивлённым взглядом. — Ехидна? — прошептала себе под нос Эмилия, не привлекая особого внимания, но глядя с пониманием. — Возможно, он встречается с ней… Экран переместился, показав женщину в блестящем черном платье, наслаждающуюся чашкой чая. "Ах, какова актриса". Розваль вздохнул себе под нос, заслужив заинтересованный взгляд розововолосой горничной рядом с ним. "Это не она… Ваша драгоценная женщина, Розваль-сама? Горничная быстро обратилась к своему господину. Но Розваль только усмехнулся в ответ. — Не ревнуй и успокойся, Рам, — сказал Розваль, которому всё это было безразлично. — Она не представляет угрозы ни для тебя, ни для Субару-куна. Это "уменьшенная" версия моего Учителя. Глаза Рам расширились от удивления. А Розваль начал расслабляться в своём кресле, как всегда, с интересом наблюдая за происходящим. Она медленно отпила из чашки, не обращая внимания на гору трупов за холмом. «Кто это?» Гарфиэль с любопытством посмотрел на женщину, склонив голову набок. «Никогда раньше не видел её…» «Чем больше мы будем наблюдать, тем больше поймём», — многозначительно сказал Отто, пристально глядя на Гарфиэля. «Матушка… — прошептала Беатрис себе под нос, её глаза расширились и быстро наполнились слезами, которые она не могла сдержать. Что… Нет… Субару и матушка?» Наконец, когда камера приблизилась к нему, стало отчётливо видно лицо Субару. Его взгляд был сосредоточенным и говорил о его ярости в этот момент. Он не обращал внимания на людей позади и вокруг него, лежавших в лужах крови. «...» Наоко прикрыла рукой рот, который открылся, как только на экране появилось лицо её сына. «Субару…» «Почему он…» — всё лицо Кеничи исказилось от того, что он увидел в глазах сына. «Я никогда не видел, чтобы его глаза так светились уверенностью…» — Кеничи опустил голову, и его жена, которая ни на секунду не отрывала взгляда от экрана, всхлипнула. — Нет… Пожалуйста… — Наоко прикрыла рот рукой и всхлипнула, чувствуя, как эмоции берут верх над всем остальным. — Я не хочу, чтобы он так смотрел… В его прекрасных глазах нет доброты… Руки Наоко дрожали, когда она поднесла их к лицу Субару. Слезы катились по её щекам и падали на спортивный костюм сына, тот самый, в котором он был в последний раз, когда они виделись год назад. На самом деле, Наоко не могла не заметить все различия, которые она видит, когда смотрит на лицо Субару на экране. «Как будто он увидел сам ад… Мой сын…» Кеничи выглядел так, словно не верил своим глазам и отказывался это признавать. «Это не то мужество, которому я тебя учил, идиот». "Вот оно", - Присцилла обнаружила, что наслаждается выражением лица, обращенным ко всем в комнате. "Наконец-то твой взгляд стал достойным моего веселья". Она подалась вперед, чтобы сесть на краешек своего сиденья, ожидая увидеть больше. Этот огонь в его глазах заставил всех в комнате отпрянуть, кроме Присциллы. «Это не то же самое, что после пещеры…» — Эмилия почувствовала угрызения совести за Субару, когда впервые увидела его встречу с Ехидной. «Она такая жестокая… Делает это с ним с самого начала». — Что вы имеете в виду, Эмилия-сама? — спросила Рем, услышав шёпот полуэльфийки, поскольку она пыталась прижаться к подголовнику Субару, который находился прямо рядом с Эмилией. — ... Использовать смерть каждого против него с самого начала... И он так хорошо выдержал испытание... — пробормотала Эмилия себе под нос. «Кто это?» — с любопытством прошептала Рем Эмилии. «Ясно, что ты знаешь, кто это… И знаешь, что она делает с Субару-куном. Она может быть связана с демоном из первого просмотра, потому что у них похожее начало». Эмилия поджала губы, заметив, что Круш смотрит на Беатрис, а также на Хетаро, который наблюдал за всеми сверху. «Я поговорю с тобой после этого, Рем. Но не бойся… Это безобидный друг. Рем могла лишь недоверчиво нахмуриться, но она неохотно поверила в то, что говорила Эмилия. «...» Беатрис услышала, что было сказано, и не смогла удержаться от того, чтобы не поправить платье, глядя на женщину, стоящую на холме над Субару. — Матушка… — Кто она? — спросил Юлиус, получив в ответ кивки от Отто, Гарфиэля, Феликса и Рейнхарда. — Вы не знаете, кто она? — удивлённо спросил Хетаро у людей внизу. — Похоже, это и есть причина всего кровопролития. — Ты, — Вильгельм решительно указал на Мейли. «Пожалуйста, скажи, кто эта женщина, если ты что-то о ней знаешь». Мэйли улыбнулась старику с невинным видом, который его смутил. «Не знаю, почему вы думаете, что я знаю, кто во всём этом виноват...» Субару медленно подошёл к женщине, и на экране появилась её ослепительная улыбка, когда она открыла свои глубокие чёрные глаза. Внезапно экран сменился на чёрный фон с белыми буквами: «Понятно. Так вот в чём корень твоего желания». Тизер второго сезона, конец. Присцилла посмотрела в сторону своего рыцаря с весёлой ухмылкой, в которой читалось абсолютное удовольствие и волнение. Она была единственной в театре, кто испытывала радость за исключением Розваля. «Альдебаран… Даже несмотря на то, что твой шлем скрывает твоё жалкое лицо, твоя жалкая ярость очевидна». Однорукий мужчина, сидевший рядом с ней, даже не удостоил свою даму ответом, лишь что-то проворчал из-под шлема. «Это будет утомительное приключение, приятель… Особенно теперь, когда она в деле…» — загадочно пробормотал Ал, глядя в пол и вздыхая про себя. Присцилла не сводила с него весёлого взгляда, но умоляющий голос спереди на мгновение привлёк её внимание. Она прищурилась, когда заговорила Эмилия. — Почему… Почему вы показываете это сейчас, после того как забрали его? — спросила Эмилия то, что было на уме почти у всех в театре. — Зачем всё так менять? Удивлённая улыбка Присциллы стала шире, когда экран отказался отвечать Эмилии. Вместо этого все наблюдали, как в окне над ними снова сменяются изображения. «Новое… — удивлённо хмыкнул Юлиус, глядя на то, как окно игнорирует вопросы Эмилии. — Расскажи нам, что ты сделал с Субару!» «... Должно быть, это продолжение...» — Отто посмотрел на Анастасию, и они оба пришли к одному и тому же выводу. «Нацуки-сан будет использован как приманка, чтобы мы продолжили наблюдать за чем-то конкретным...» — Почему он тогда не говорит нам об этом? — выпалила Рем с болью в голосе, глядя на стул, на котором раньше сидел Субару, а теперь сидела лишь подавленная Беатрис. "Это очень хороший вопрос", - Круш, на лице которой застыла стальная решимость, посмотрела вверх и вспомнила о существе, которое она ненавидела больше всего среди посетителей театра. "Где Надзиратель?". Петра тоже подняла взгляд, задаваясь тем же вопросом. Никого не удивило, что Мейли подняла руку с тревожной, беззаботной улыбкой. «Хм, хе-хе… Простите, что прерываю важный разговор, но… Кто такой Надзиратель-сама? Он тоже -сама, или мы его ненавидим~?» Остальные участники лишь презрительно и устало посмотрели на неё. В другой комнате Кеничи и Наоко уставились на экран, в воздухе витало недоумение, они оглядывались по сторонам, отчаянно пытаясь понять, что происходит. — Что… что здесь происходит? — спросил Кеничи вслух, его голос охрип от замешательства и страха. Он перевёл взгляд с экрана на жену, которая выглядела не менее растерянной. — Я… Почему? Почему нам показали всё это? — Наоко всхлипнула, уткнувшись в ладонь, а затем повернулась к спящему сыну. — Пожалуйста, проснись, Субару… Я так сильно по тебе скучала… Оба родителя смотрели на своего ребёнка с отчаянием, пытаясь избавиться от замешательства, охватившего их обоих. На экране в комнате начали появляться новые изображения, которые оба родителя не могли понять. «Пожалуйста», — взмолилась Наоко, не обращая внимания на загружающиеся изображения, и крепче обняла сына. "Пожалуйста, просто позволь своей матери снова взглянуть в эти глаза, Субару". Но ни Субару, ни ее муж, уронивший голову на руки позади нее, не смогли ответить на мольбу матери. Как только на экран загрузилось окончательное изображение и началось воспроизведение следующей сцены. oooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooooo Где-то глубоко в руинах города Надзиратель бежал по тускло освещённым коридорам, не обращая внимания на то, что оставляет за собой след. Хаос вокруг него не утих даже после приземления, которое ему удалось совершить вдали от надвигающихся теней. Крики людей вокруг него не прекращались ни на секунду, пока он бежал из района в район. Наконец он остановился и закричал в пустое пространство вокруг себя, в его голосе смешались гнев и отчаяние. «Почему? Почему ты взял всё под контроль, Од Лагуна?!» Последовала мрачная тишина, окутавшая их, словно саван, пока низкий, бесплотный голос не нарушил её, наполненный жутким спокойствием и тревожной уверенностью. Од Лагуна: Ты ещё не понял? Ты всего лишь наблюдатель, как и все они… Ты хочешь что-то изменить, но не можешь. Страж прищурился, сжал кулаки, но промолчал, пока Од Лагуна продолжал: Од Лагуна: Единственное, что ты возьмёшь от моей свободы… Это то, что ты не можешь повлиять на свою судьбу, оказавшись в ловушке, и не можешь никому помочь. Особенно Нацуки Субару. Надзирателя охватил холод, когда последние слова Ода повисли в воздухе, эхом отдаваясь в его сознании, словно насмешка, от которой он не мог избавиться. Од Лагуна: Добро пожаловать домой, Джек. Забудь о Нацуки Субару и позволь моему театру стать центром мира Флюгеля. Изнеможение наконец-то настигло его. Джек упал на колени, его руки погрузились в грязь, а зрение затуманилось. В небе над головой языки пламени достигли ужасающих размеров, отбрасывая неестественное сияние, пока Вулканика прорывалась сквозь атмосферу, спускался на Японию, словно мстительный бог. Голос Джека дрогнул, когда он прошептал, скорее самому себе, чем окружающей его темноте: «Я… Я доверял тебе. Я думал, что ты поможешь мне спасти его…» Его слова перешли в тихое, прерывистое рыдание, плечи поникли. От Лагуны:... Спасти его. Поймав в ловушку. В конце концов, моя месть Флюгелю делает Субару Нацуки бесполезным. Он не имеет значения. Ничто не имеет значения. Рука Уордена в перчатке ударила по земле, прежде чем он поднял её, чтобы снять маску и очки. «Тогда я сделаю так что бы это имело значение!» — крикнул он вызывающе, яростно и непоколебимо. «ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?!» Од Лагуна: Ты будешь терпеть неудачу снова и снова. Со зловещей окончательностью небо над Японией раскололось, приняв форму последней насмешки, которая позволила миллионам мабестов и ещё большему количеству врагов обрушиться на страну прямо над Джеком, наблюдавшим за последним посланием, оставленным Одом. :) 2-й сезон, 1-я серия… Вступление к 4-ой арке… Скоро…