Беглец

На следующий день Сынмин вместе с Чаном направился за рецессивом. На сердце омеги было неспокойно, и он решил забрать Чонина. День был замечательным - на небе ни одного облачка, морской ветер спасал от жары, а вода прогрелась настолько, что дети не вылезали из неё, резвясь и купаясь вместе с родными. В поместье Чон вообще был то ли литературный обед, то ли мини-концерт. Чан и Сынмин не успели пройти через калитку, как услышали известную народную песню в исполнении дуэта - очевидно альфы развлекали омег. В составе дуэта оказались Бэкхен и Чанель, а омеги не скупились на аплодисменты и похвалу после исполнения. Гости тоже в стороне не остались, после чего Чан вместе с альфами решил провести обход вокруг поместья, а Сынмина усадили в гущу омег. - Нам нужны подробности, - заявил Уен, ставя чашку с ароматным чаем перед омегой. - Какие? - спросил Сынмин, надеясь, что знахарь не станет при рецессиве выпытывать подробности его личной жизни. Зря надеялся. - От тебя разит Чаном за километр, - усмехнулся Хонджун, - Представляю лица тех, кто попался вам на пути. - Мы пришли в обход… - И правильно сделали, - перебил омегу Уен, сев поближе к нему и чуть ли не придавив своим животом, - А теперь передаем слово тебе. Давай, не жалей смачных подробностей. - Здесь Чонин, - упирался Сынмин, игнорируя истерический смех со стороны Енджуна и Есана, - Или ты его за эти несчастные два дня развратил? - Почему я? - обиделся Уен, - Знал бы ты, что Хонджун вчера рассказывал! - Не я, а ты, - в голос рассмеялся Хонджун, - Я лишь вскользь рассказал, а вот ты добавил тех самых “смачных подробностей”. - Сейчас не об этом, - знахарь быстренько вернул разговор в нужное русло, - С Чонином мы ещё побеседуем на особо важные темы… - На какие интересно? - Сынмин сверлил Уена тем самым нечитаемым взглядом. - Хен, не волнуйся, - Чонин смеялся, но стыдливый румянец все же сиял на щеках, - Я, конечно, пребываю в шоке, но уверен, что в будущем и не такое узнаю. - Ну ты и поганец, Чон Уен, - с этими словами Сынмин принялся щекотать знахаря под его протесты, возмущения и визги. Вдоволь наговорившись, омеги дождались возвращения альф. Сынмин поблагодарил друзей, но когда все начали собираться, Уен не выдержал и отвел его в сторону. - Можешь не отвлекать меня пустой болтовней, - глаза знахаря светились ярче звезд, - Ты теперь меченый? - Да, а ты развратил моего воспитанника. - Ему покорять главного альфу страны. Думаешь далеко уехать на литературе и философских разговорах? - Предлагаешь обучить его иным техникам? Прости, но я, возможно, готовлю мужа будущего президента страны, а не… Ну… - Слабо произнести? - заливался Уен. - Неприлично как-то. - А то, что вы с Чаном вытворяли в купальне, прилично? Услышанное повергло в шок, отчего Сынмина бросило в жар. - Ты же клялся, что только слышал! - Окно было открыто, так что я подсмотрел. И это было… Омега не дал договорить старшему, закрыв ему рот рукой. После шутливой “драки” Уен, заливаясь, сказал: - На самом деле я очень счастлив за тебя, мой милый братишка. Метка - серьезный шаг в паре, даже истинные не всегда её ставят. Ты как себя чувствуешь? Полежал бы ещё, ничего бы с Чонином не случилось. Твои сослуживцы следили за нами как драконы за своими яйцами. Там, на материке, по каким критериям отбирают военнослужащих? Уж больно они красивые все, да ещё так поют. - Чувствую себя хорошо. Вчера уже все закончилось, просто Чан беспокоился и не хотел меня отпускать. Как и я его, - тише добавил Сынмин под теплый взгляд Уена, - Сегодня решил забрать Чонина, и не зря - тут, оказывается, такие учителя ходят. - Да ладно тебе, - хихикал знахарь, по-дружески пихнув в бок младшего, - Я ему рассказал как подготовиться к первому разу с альфой. Они-то в любом случае получают удовольствие, а омегам в первый раз порой больно. Так что я тебе помог, а то сидел бы и краснел перед ним, подбирая слова. Обращайся - если что. Всему научим. Сынмин лишь глаза закатил под смех Уена, но в глубине души был благодарен старшему. Он ведь и вправду бы сидел и краснел, а тут за него все сделали. Но когда он вернулся домой, все же решил поговорить с юношей. - Уен сказал, что провел с тобой беседу, - издалека начал Сынмин, когда они сидели в беседке у дома. - Да, - кивнул Чонин, смущаясь, - На самом деле информация полезная, просто я об этом ни с кем не говорил. Дедушка Сон как-то сказал, что я буду несчастен с альфами. Сынмин понял, что слуга госпожи не только выполнял её поручения. - Господин Сон только говорил? - аккуратно поинтересовался омега. - Да, но один раз он так близко подошёл, - юноша запнулся, но продолжил, - Я испугался, а он попросил не рассказывать об этом бабушке. - Что он сделал? - спросил Сынмин, пытаясь сохранить спокойствие в голосе, - Он трогал тебя? - Нет, он лишь близко подошёл и… Мне кажется, что он хотел меня понюхать. Даже не знаю… Помню, что безумно испугался и даже толкнул его. Он сам не меньше меня испугался. Позже он сказал, что я проклят и буду несчастен. Сынмин итак порывался зайти к госпоже Ян, чтобы найти старика да тряхнуть его хорошенько, но сейчас злость клокотала в груди так сильно, что омеге потребовалось время успокоиться и продолжить разговор. С господином Сон он разберется позже. - Он объяснил свои слова? - Нет, - покачал головой Чонин, - Что странно. Он не назвал причин - ни одной. Тогда я ему на слово поверил. - А что сейчас? - А сейчас… Это просто слова старого человека, которые ничем не аргументированы. Дедушка Сон явно думал о своём, когда сказал мне эти слова. В этот момент Сынмин понял, что Чонин готов. Теперь можно закинуть удочку на материк, но прежде чем он это сделает, нужно выяснить кое-что ещё. - Чонин, - начал омега, взяв за руку рецессива, - Совсем скоро я выйду на связь с приближенными Хван Инсона. Скажи мне - ты не боишься? Я не знаю насколько далека твоя бабушка от тебя, и могу представить твой страх и недоверие. Ты жил один, словно отшельник, брошенный на произвол судьбы, а теперь от тебя требуют немыслимое - стать омегой альфы, которого ты в глаза не видел. Скажи мне без утайки - ты боишься? Чонин молчал, но взгляд не отводил. Сынмин вновь поймал себя на мысли, что взгляд рецессива пленил и утягивал в бездну. - Конечно, хен, я боюсь, - тихо сказал юноша, - Но с тобой мне не страшно. Даже если что-то пойдёт не так, знай - такова судьба. Мы не можем ей противиться, она все равно сделает так, как предначертано. От меня требуют немыслимое, потому что я не совсем такой, как остальные омеги. Я это понял и принял. Мне не на что обижаться, и последнее, чего бы я хотел, так это обвинять кого-либо. Единственное - я очень рад, что пошёл с тобой, хен. Сынмин вздрогнул, а когда заметил слезы на глазах Чонина, и вовсе забеспокоился. - После встречи с тобой жизнь стала совсем другой. И мне не жалко пожертвовать собой. Я итак не жил, так пусть другие поживут, если для этого нужно стать омегой альфы, которого я не знаю. - Если ты не хочешь - скажи мне об этом. Ничего не будет, если ты не хочешь или боишься. - Я знаю, - рецессив заплакал, - Что ты отменишь все, если я попрошу. Поэтому я не хочу тебя подводить. Хен, я смогу. Правда. А то, что я плачу… Я просто счастлив, что я больше не один. Сынмин не выдержал и обнял юношу, еле сдерживая собственные слезы. Чонин все ещё ребенок, хоть и рано повзрослевший по причине суровых испытаний. Он вырос без родителей, совершенно один, брошенный собственной бабушкой, и чудо, что он не сломался и не озлобился на жизнь. Но человек устроен так, что он не может без любви и тепла. Сколько бы ему ни было лет, он попытается восполнить то, что не получил в детстве. Сынмин не получил материнской любви, но получил её сполна от Ханы. Да, отец был с ним, однако место матери слишком значимо в жизни любого человека. Теперь пришел его черед восполнить родительскую любовь, потому что в этой жизни все закольцовано. Поразительно, ведь он считал, что ребенка в его жизни не будет - он понял это ещё на военной базе, а мысли закрадывались уже после побега из Сеула. Видимо ему суждено выполнить роль отца, только для ребёнка, у которого этих родителей нет. Что ж, он готов. - Ты больше не один, Чонин, - сказал омега, прижимая к себе юношу, который крепко обнимал его и понемногу успокаивался, - Хен будет с тобой. Его муж, его друзья - все мы будем с тобой. Он оставил рецессива только тогда, когда тот заснул. Как и Хана, он сидел рядом с Чонином и гладил его по волосам. Юноша провалился в сон, но даже во сне тянутся к его руке. Укрыв Чонина одеялом, Сынмин бесшумно вышел из пристройки. Ночь была спокойной - небосвод был усеян звёздами, а шум моря казался колыбельной. Чан сидел на скамейке у пристройки, но как только омега вышел, альфа тут же встал. - Уснул? - Да, - кивнул Сынмин, - Посторожишь? - Все же решил проверить? - Чан подошёл ближе, чтобы приобнять его за поясницу, - Не доверяешь? - Я сейчас подозреваю всех, - признался омега, уткнувшись лбом в плечо альфы, - Но лучше перестраховаться. Я ненадолго. - Хорошо. Буду здесь. Как только за домом послышалась птичья трель, Сынмин направился к той стороне дома, в которой росли высокие кусты рододендрона, из-за чего видимость была практически нулевая. Вот и сейчас в этой части было так темно, словно все звезды погасли. Омега шустро спрятался за кустами и сел у стены дома, где его ждали Чунмен и Чондэ. Беты немного подняли капюшоны, но не откинули их. - Как дела? - тихо спросил Сынмин. - Как обычно, - доложил Чондэ, - На острове тихо, в Сеуле очередное кровопролитие. Инсона ранили вчера, но это не помешало ему прикончить одного из родственников сегодня. Одним словом - кошмар. - Чонин готов. Нам пора пускать слух. - Уже? - удивился Чондэ, - Не будем ждать конца августа? - Опоздаем, - поделился своими мыслями омега, - Можем пропустить удачный момент. Ждать до моего дня рождения просто немыслимо. Только если у госпожи Ян свои намерения. Что с её шпионами? - Слишком тихие, - отозвался Чунмен, - Бэк на днях следил за одним из них. Он делает закуп военного снаряжения. - Значит намерения другие, - вздохнул Сынмин. Мысли не давали ему покоя, и чем больше он думал, тем сильнее убеждался - у госпожи Ян свои цели. И одна из них может быть такой, в которой нет ни Чонина, ни Инсона, а есть только она и её единомышленники. С чего он решил, что Ян Юджин отдаст бразды правления в руки представителя семейства Хван? Она ненавидит этот клан всем сердцем, для неё все семейство - сборище убийц. Юджин не из тех, кто будет приглядываться к людям и давать второй шанс. Убил один из Хванов, значит все семейство - убийцы. К чему тянуть приезд в Сеул до конца сентября? Может потому, что к этому времени все семейство Хван перебьет друг друга, военные и граждане перебьют друг друга, и останутся одни руины? Или она надеется, что действующий президент будет к тому времени мертв, а на его место временно сядет первый советник - Хенджин? Кто знает. Если Юджин готова отправить родного внука в логово убийц, то с Хванами она церемониться не будет. Поэтому она скрывает свою личность и прячется в особняке, чтобы в нужный момент выйти в свет в качестве правителя целой страны. И Чонин жив только волею судьбы - будь он простой омегой, не представляющей ценности в политической игре, она бы скинула его с пика Сонсан Ильчхульбон к матери не раздумывая. Получается, что цель все та же, и это месть. Чёрная, страшная, поглощающая все на своем пути. Юджин прикончила всех, кто стоял за смертью ее мужа и сына, но не смогла с этой потерей смириться. Она застряла в собственном горе так глубоко, что выбраться из пропасти уже не представляется возможным. И она готова утащить туда не только внука и семейство Хван, а всю страну. На смену одного господствующего семейства придёт другое, и кого конкретно Юджин начнет истреблять гадать не нужно. Госпожа Ян знает все о мести, и именно поэтому она выбрала его в качестве наставника для Чонина. Потому что если он умрёт - а его могут убить - Чан начнёт мстить правительству острова, тем самым заметая её, Юджин, следы. Она явно ведет не двойную, а тройную игру, и правительство Чеджу точно не в курсе её намерений. Ловко, хитро и настолько умно, что Сынмин понял это только сейчас. Вот только последнее уже неосуществимо. Сынмин меченый, и если он умрет, то Чана постигнет та же участь. Замести следы не получится, а это усложняет реализацию плана госпожи Ян. Значит нужно действовать быстро и слаженно, чтобы результат был полной неожиданностью для всех. Это свободная от распрей страна, где президента выбирает сам народ. А народ выберет героя, того, кто пошел против всей системы и вел свою борьбу у всех на виду, ничего не тая и не скрывая. Это Хван Инсон. - Значит так, - омега подвинулся ближе к бетам, - Нужно усилить слежку за госпожой Ян, её слугой - стариком Сон - и шпионами. Прослушивать материк каждый день. Слух пустим не с моря, а на самом материке. - Доставить Инсону доказательство? - понял его Чунмен, - Это не составит труда. - Если что узнаем - дадим знать сразу, - кивнул омеге Чондэ, - А сейчас перетрем все с остальными. Наверняка будут хорошие идеи. - Тогда расходимся, - прошептал Сынмин, - Наш план меняется. Никого не посвящать в изменения, Сонхве пока не говорим. Никому не доверяем - нам нужно проверить всех. Сынмин в очередной раз последовал за своей интуицией, и она его не подвела. Ему искренне хотелось ошибаться в своих подозрениях, чтобы в очередной раз дать людям шанс доказать, что они не настолько ужасны и предсказуемы. Увы - надеждами не суждено было сбыться. Спустя несколько дней Бэкхен, Чанель и Сехун доставили Инсону письмо от Чонина и его платок - тот самый, с вышивками в виде мандаринок. Альфы готовились к худшему, но все прошло хорошо. Они вернулись очень быстро, и все трое не могли осознать то, что увидели. Альфы едва добрались до Инчхона, как на пути в Сеул им навстречу выехал сам Хван Инсон. Выяснилось, что он ещё с берега учуял запах рецессивной омеги, а когда получил посылку, не выдержал и прижал платок к лицу, дыша так громко, словно через ткань поступает кислород в чистом виде. Доминантный альфа на месте написал письмо рецессиву и попросил передать свой темно-синий платок с его инициалами, вышитыми белыми нитками. Как только Бэкхен, Чанель и Сехун вернулись на остров, Чонин сразу же учуял запах доминантного альфы. Юноша разволновался, ведь до этого он не слышал запахов людей. Он часто дышал и не мог найти себе места, пока посылку не передали ему в руки. Сынмин оставил его одного в пристройке, но наблюдал за ним через приоткрытую дверь. Чонин так же прижал к лицу платок и дышал полной грудью, вдыхая запах альфы. Он с трудом взял себя в руки и открыл письмо, положив платок себе на колени. Сынмин с трепетом следил, как щеки юноши покрылись румянцем, как он улыбался и пару раз рассмеялся, читая письмо альфы. Может все сложится хорошо, и между Инсоном и Чонином образуется не только брак, но и вспыхнут самые светлые чувства, которые могут возникнуть между альфой и омегой. Через неделю на Чеджу поступило зашифрованное сообщение от материка, которое предупреждало о нападении морских военных сил во главе семейства Хван. Сразу установить личности предупреждающих не получилось, однако Ли Чунхо отдал приказ повысить боевую готовность острова, несмотря на то, что в правительстве Чеджу были лица, посчитавшие это сообщение очередной уловкой. И не зря - нападение произошло. К счастью, никто со стороны острова не пострадал, поскольку нападение было слабым и казалось со стороны отчаянным поступком. Среди погибших знакомых Сынмину людей не было - в нападении не принимали участие генерал Хван, Хенджин и его братья. Очевидно, что “верхушка” клана Хван обороняется в Сеуле, а на операцию отправили дальних родственников. Если госпожа Ян расценила произошедшее как угрозу острову, то Чунхо и Сонхва решили выйти на тех, кто предупредил о нападении. Командующий армией Чеджу обратился к беженцам из Сеула, чтобы они помогли найти этих людей, ведь это могут быть потенциальные единомышленники. Бывшим сослуживцам Сынмина не составило труда обнародовать интересующие личности - это оказались Инсон и Йеджи, племянница генерала Хван. Как только это стало известно, Ли Чунхо не стал сообщать об этом правительству Чеджу, а решил провести очную ставку с доминантным альфой. На встречу должен был отправиться Сонхва с беженцами из Сеула, но перед очной ставкой произошло то, чего Сынмин опасался больше всего. Была глубокая ночь, и его просто выбросило из сна, словно у него вновь бессонница. Чан спал рядом, но даже присутствие альфы не успокоило омегу. Он бесшумно покинул комнату и решил посидеть в беседке, вот только из пристройки Чонина послышался глухой стук, который повторился ещё пару раз. Сынмин тут же бросился в дом за Чаном, но альфа уже был на ногах. Он молча вручил пистолет омеге и первым направился к пристройке. Резко распахнув дверь, альфа забежал внутрь, а после послышался выстрел. Омега рванул следом и, заметив рецессива в руках мужчины, облаченного во все черное, нацелился прямо на него. Чан в это время скрутил второго мужчину и держал дуло пистолета у его головы. Мужчина брыкался, но Чан держал его крепко. В это же время альфа, в руках которого был Чонин, не знал что делать. Он вцепился в рецессива и стучал дулом пистолета по его голове. На скуле Чонина была царапина, на руках и ногах синяки - он яростно сопротивлялся, потому что ночная рубашка была порвана в нескольких местах. Ублюдки должны были убить его, но решили сначала взять силой. У Сынмина от злости закипела кровь. - Отпусти его, - громко сказал омега. - Убей! - заорал тот, которого держал Чан, - Убей, чего стоишь? Прикончи мальчишку! - Отпусти его, - повторил омега, целясь в альфу. Тот покачал головой, но пистолет в руке задрожал. Он мог случайно выстрелить, и тогда Чонин точно погибнет. - Не отпустишь? Тогда смотри внимательно! Ну-ка, смотри сюда! - громко отчеканил Сынмин, чтобы в следующую секунду прострелить голову мужчины, которого держал Чан. Безжизненное тело рухнуло на пол, а после альфа и омега уже вдвоём целились в незнакомца. Тот глухо вскрикнул, а пистолет в его руке начал дрожать ещё сильнее. - Отпусти его! Живо! - крикнул Сынмин тоном, не терпящим непослушания. Как только хватка мужчины ослабла, Чонин вырвался и бросился к омеге. Сынмин тут же подхватил юношу и вывел его из пристройки. Он увёл рецессива в дом, усадил на кухне и заставил его выпить воды. Чонин еле держал стакан в руках, он дрожал всем телом, а зубы стучали о стекло. Сынмина самого трясло, но он запретил себе паниковать. - Ты как? На тебе есть глубокие раны? Они трогали тебя? - он сел рядом с рецессивом и принялся осматривать его. - Нет, - голос юноши был тихим и насквозь пропитан страхом, - Хотели, но я сопротивлялся. Я не мог позвать на помощь - один из них душил меня. Несмотря на пережитый ужас, Чонин вёл себя спокойно. Он не впал в истерику и даже не заплакал. Очевидно, что он до сих пор пребывал в шоке, поэтому Сынмин решил искупать его в купальне, обработать ему раны и уложить в гостевой комнате. Когда они проходили мимо пристройки, Чонин вышел из забвения. Он расплакался и потянул старшего в купальню. Уже там он дал волю слезам, но после взял себя в руки. - Хен, ты спас меня, - шептал Чонин, когда лежал в постели, - Ты пришёл и снова спас меня. - Тише, Нини, - Сынмин гладил юношу по волосам, - Лучше поспи. - Хен, - глаза рецессива были закрыты, его забирал сон в свое царство, но он продолжал шептать, - Спасибо тебе… Мой хен… Когда на пороге гостевой комнаты оказался Чан, Сынмин понял все по его взгляду. План Юджин рушился на глазах, и она решила убить собственного внука, чтобы все переиграть. Времени больше нет - пора действовать, и действовать прямо сейчас.