Беглец

Сынмин сидел в саду поместья Хван. Расположившись на покрывале, которое омега принёс из дома, он сидел, скинув обувь на траву, и разглядывал огромное дерево перед собой. Странно, что они с Хенджином выбрали именно это место - самый дальний участок, на котором они расстались. Но теперь это место было маленьким раем для двух влюблённых людей. Они часто приходили сюда, когда хотели побыть вдали от чужих глаз и разговоров. И когда возникали споры по вопросам предстоящей свадьбы и дальнейшей совместной жизни, то приходили сюда мириться. Альфа и омега решили, что теперь самый дальний кусочек сада будет местом взаимопонимания, поддержки и любви. Сынмина иногда пугало от осознания того, что происходит с ним и как быстро летит время. Безусловно, он был очень счастлив, и порой не мог скрыть приятного волнения от окружающих. Но страх был таким же частым гостем, как и радость. Уже сентябрь, близится его день рождения, на котором наступит совершеннолетие, а через несколько дней состоится регистрация брака и свадьба. Абсолютно все родственники, друзья и знакомые семейств Хван и Ли недоумевали от поведения Хенджина во время прохождения службы в Пусане, его необъяснимого молчания и затворничества на военной базе. Но самым большим потрясением для всех стало не примирение альфы и омеги, а неожиданная новость о скорой свадьбе. Чета Хван объявила о свадьбе своего младшего сына и воспитанника, которая была назначена на 25 сентября. И это стало поводом для очередных пересудов. Кто-то считал этот шаг странным, учитывая разлуку альфы и омеги. Некоторые думали, что чета Хван пытается скрыть или замять какие-то события скорой свадьбой. Но большинство, не стесняясь и не краснея, разносили по всему военно-политическому городку слухи о беременности ещё несовершеннолетней и незамужней омеги, ведь Хван Хенджин - со слов того же большинства - ещё тот паршивец. Поначалу Сынмина очень расстраивали подобные слухи, ведь новоявленная пара даже не обнималась на людях. Подобные нежности они могли позволить себе только в саду и в комнате омеги, когда их никто не видел. Но чем ближе была свадьба, тем меньше омега об этом думал. Больше всего Сынмина волновал сам Хенджин. После примирения в день выпуска они возобновили общение. Омега лишь надеялся на ответные чувства, но альфа не только ответил, но и стал инициатором частых встреч, открытых отношений и свадьбы. Да, о свадьбе заявил сам альфа на очередном семейном ужине, о которой омега, как и все родственники, узнал впервые. После ужина Сынмин отчитал альфу за подобные объявления без обсуждения и договорённости. В глубине души он был не согласен с этим торопливым решением, но страх вновь потерять альфу затмил разум омеге. Волновало омегу и молчание альфы по поводу службы на военной базе в Пусане. Когда Сынмин спрашивал о службе, то Хенджин ограничивался небольшими рассказами о сослуживцах, военных и в целом об учёбе. Никаких ответов на вопросы омеги про город, провинцию, в которой располагался Пусан, и саму жизнь вдали от родного дома альфа не давал, всегда сворачивая разговор или меняя тему. Все это слишком сильно настораживало Сынмина. Порой ему казалось, что он сидит в поезде, который мчится на полной скорости в неизвестность. Омега и рад бы отпустить все мысли и просто наслаждаться счастливыми моментами, но не получалось. Стоило только подумать об этом, как голова омеги начинала болеть. Помимо собственных переживаний Сынмина очень расстраивали взаимоотношения между Хенджином и Минхо. Если генерал Хван и тётушка Ли не сразу, но восстановили общение по вопросам предстоящего брака двух юношей, то Минхо не желал общаться с Хенджином. Все совместные вылазки старший омега игнорировал, предпочитая встречаться только с младшим. Сынмин старался помирить обоих, но его попытки не завершились успехом. На помощь пришел Джисон, который сделал ход конём, признавшись в любви Минхо. Альфа перестал обманывать себя и своего лучшего друга, поэтому задвинул подальше все свои страхи, признавшись в любви. Однако зря Джисон переживал - Минхо ответил взаимностью без раздумий. Теперь совместных прогулок и встреч было не избежать. Очень часто инициатором подобного выступал Джисон, стараясь предотвратить назревающий открытый конфликт между Минхо и Хенджином, но спустя время все чаще предложения о совместном времяпровождении исходили от Сынмина и Хенджина. Минхо, поначалу никак не поддерживающий разговоров на подобных встречах, вскоре оттаял. Он хоть и продолжал цепляться к Хенджину, но злиться перестал. Сам Хенджин понимал поведение Минхо, поэтому внимания на периодические колкости не обращал. И вроде все складывалось хорошо: Минхо помирился с Хенджином, многие родственники с нетерпением ждали свадьбу, после которой Сынмин приступит к работе в администрации города - тётушка Ли помогла юноше с трудоустройством. Но сердце омеги было неспокойно, а душа терзалась не только переживаниями, но и сомнениями. Омега испытывал чувства к альфе, но произнести те самые заветные слова не мог. И альфа молчал. Да, глаза Хенджина говорили больше всех слов мира, но так хотелось услышать признание в любви. А потому Сынмин инициировал встречу, решив, что признается в своих чувствах первым. Почему только альфы должны делать первый шаг во всем? Разве омеги не могут взять все в свои руки? - Долго ждёшь? Голос альфы вернул Сынмина в реальность. Он подвинулся и похлопал по месту на покрывале рядом с собой. - Нет. Садись ближе. - Скучал по мне? - ехидно спрашивал Хенджин, теснее прижимаясь к омеге и вдыхая уже полностью раскрывшийся запах - тонкий и чистый. - Да, - кивнул омега, мило улыбаясь и не отрывая взгляда от альфы. - Я тоже, - признался Хенджин, сильнее прижимая омегу к себе - Раньше как-то держался, а сейчас совсем плохо. Сынмин тихо смеялся, когда альфа укладывал его на покрывало и неторопливо целовал в висок. - Интересно, у всех влюблённых такая тяга друг к другу? - омега гладил альфу по щеке, которая была очень мягкой на ощупь. - Не знаю, как у других, а у меня да, - альфа, прикрыв глаза, подставлялся ласке со стороны омеги, - Мне с каждым днем все сложнее отпускать тебя. Хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. Рука, что гладила щеку альфы, дрогнула и замерла. Нежность, всепоглощающая и до сих пор нерастраченная, сломала стены преград, порождая ранее неизвестные порывы. Сынмин не знал, как правильно, ведь он не умел. Он никогда не целовался, но сейчас ему безумно этого хотелось. Что он и сделал, приподняв голову и едва прикоснувшись к губам Хенджина. Он на мгновение задержал дыхание, когда прижимался своими губами к таким горячим губам альфы. Сердце было готово вот-вот прорваться наружу, а дыхание сбилось, когда омега лёг обратно на покрывало. Хенджин моргнул, а после на Сынмина обрушилась лава. Обжигающая лава неконтролируемой и выходящей за рамки дозволенного страсти. Альфа целовал омегу порывисто, с напором, не позволяя сделать вдоха. Когда Сынмин вцепился ему в плечи от недостатка воздуха, Хенджин оторвался, но не надолго. - Открой, - шептал в губы альфа, - Открой рот. Омега послушно раскрыл губы, чтобы в следующую секунду почувствовать язык альфы, нежно ласкающий нёбо. Было непривычно, мокро и странно, но очень волнительно. Спустя время омега поймал ритм альфы, и теперь старался неумело, но все же отвечать. Руки так и остались на плечах Хенджина, потому что омеге казалось, что он провалится под землю, если не будет за что-нибудь держаться. Когда альфа навис сверху, Сынмин, ведомый страстью, такой порывистой и необузданной, развёл ноги шире. У Хенджина сорвало крышу окончательно. Перед ним лежал юный омега, которого никто не касался, который никогда не испытывал влечения. Тёмные волосы растрепались по покрывалу, на светлой коже проступал еле заметный румянец. Лицо, всегда такое милое и сосредоточенное, сейчас излучало несочетаемое - страсть и невинность одновременно. Губы от поцелуев покраснели и опухли, а глаза так и закрывались от наплыва эмоций и ощущений. Все вокруг стало наполняться запахом омеги. Наклонившись к груди, которая часто вздымалась от сбитого дыхания, альфа прижимался к ней губами, чтобы найти сосок и взять его в рот через тонкую ткань рубашки. От тихих стонов омеги Хенджин распалялся ещё сильнее, принявшись мучить другой сосок и несильно толкаться бёдрами. Однако несдержанность берет вверх, и альфа начал расстегивать штаны омеги. - Хенджин… Не надо… - Не бойся, - быстро прижавшись губами к щеке, альфа продолжал шептать, - Я не сделаю больно. Только прикоснусь. Не успел Сынмин опомниться, как его спина непроизвольно выгнулась. Рука альфы ласкала его член, порой очень резко и нетерпеливо, но для омеги это было слишком. Узел, что сладко тянул внизу живота, развязался. Невидимая волна затопила Сынмина, заставляя его откинуть голову назад и несдержанно простонать. Хенджин, наблюдая за омегой сверху, больше не мог терпеть. Расстегнув наспех несколько нижних пуговиц на рубашке омеги, альфа задрал ее к груди, чтобы спустя несколько движений громко простонать и выплеснуть тёплое семя на ещё подрагивающий живот. Сынмин очнулся уже в своей комнате. Очевидно, он отключился сразу после произошедшего в саду, и Хенджин принёс его домой. Разглядывая свою рубашку с красноречивыми пятнами и разводами, омега не мог отделаться от ощущения неправильности всего происходящего. Он все прекрасно понимал, ему в какой-то степени даже хотелось, но теперь чувство брезгливости не покидало его. Словно чары спали и волшебство исчезло. Однако Сынмин взял себя в руки, решив, что первый интимный опыт не всегда удачный. Возможно дальше будет лучше. Когда до дня рождения оставался всего день, Сынмин захотел прогуляться до реки Ханган. Хенджин был на занятиях в военной академии, куда успешно поступил, Минхо решил навестить Джисона, который работал начинающим специалистом в банке. Омега даже обрадовался, что сможет прогуляться один на один со своими мыслями, которых было слишком много. Завтра ему исполнится 20 лет, и нужно было выстраивать новые цели и планировать дальнейшую жизнь с Хенджином. Омега уже видел кольца, свой свадебный ханбок и список гостей. После свадьбы они решили жить в поместье Хван, но в другой части особняка - более дальней и обособленной. Минхо с Джисоном издевались как могли, узнав об этом, но будущие молодожёны были слишком счастливы. Приходя с учёбы, Хенджин тут же брал за руку Сынмина и шёл в их будущую обитель. За лето их маленький уголок был отремонтирован и обставлен мебелью. Они сидели на уже своей кухне и мечтали о многом, но чаще всего альфа и омега целовались - долго, никуда не спеша и не торопясь. В такие моменты Сынмину казалось, что он самый счастливый в этом мире. После семейного ужина омега решил прогуляться до поместья Ли. Конечно, у Хенджина были другие планы на поздний вечер, но он не стал держать омегу. Выпорхнув за ворота, Сынмин бодрым шагом направился к дому своего хёна, когда взглядом зацепился за маленькую фигурку на противоположной стороне улицы. Не придав значения, омега пошёл дальше, но вскоре услышал за собой шаги. Кто-то торопился, пытаясь догнать его. Сынмин резко развернулся, что стало неожиданностью для преследователя, которым оказался невысокий молодой человек со свертком в руках. Омега с ярким ароматом был чуть старше Сынмина, его одежда была очень простой, но она никак не портила общее представление о своём владельце. - Простите, что следовал за вами. Я не хотел вас напугать. Прозвучавший глубокий голос резонировал с ангельской внешностью омеги. Он был очень красив - стройный и хрупкий, с чёткими чертами лица, молочной кожей с россыпью веснушек. Глаза, губы, русые волосы, запах - идеальная омега, словно сошедшая со страниц любовных романов. - Видел, что вы вышли из поместья Хван. Сынмин не мог понять, почему ему так хочется уйти. Все сознание кричало ему бежать без оглядки, но любопытство взяло вверх. - Да, это поместье Хван. Вы ищете кого-то? - Могу я узнать кто вы? Недолго думая, Сынмин ответил. - Ли Минхо. Я знаком с семейством Хван. - Это хорошо, - выдохнув, юноша подошёл ближе, - Простите, что беспокою вас, но не могли бы вы передать это письмо Хван Хенджину? Сердце омеги пропустило удар. И снова разум кричал бежать куда подальше, и снова омега его игнорирует. - Почему вы не передадите его лично? - Понимаете, - омега закусил губу, опустив взгляд на свёрток, который держал, а после тихо заговорил, - Хенджин женится, и я… Я ни на что не претендую, не поймите меня неправильно. Меньше всего мне хотелось приходить сюда. Просто… Стыдно признаться, но я стеснен материально. Юноша всхлипнул, пытаясь не расплакаться. Сынмин не мог ничего сказать. Он боялся услышать то, что закралось в его голову уже давно. Он догадывался, но упорно не придавал значения всему, что происходило в последнее время. И Сынмин понимал - то, что он сейчас узнает, изменит его жизнь навсегда. - Я бы никогда не пришёл сюда, если бы не ребёнок. Не знаю, что делать и как дальше жить. - Это ребёнок от Хенджина? Сынмин не узнал собственного голоса. Он прозвучал отдалённо, будто не он задал этот вопрос. - Да, - омега все же заплакал, - Он обещал расторгнуть помолвку и забрать меня с собой. Мы собирались пожениться, но как только он вернулся в Сеул, то больше не выходил на связь. Я понял, что он решил жениться, и я смирился со своей судьбой. Но теперь у меня сын, и я не знаю, что делать. Поэтому мне пришлось ехать сюда. - Вы приехали просить денег? Омега вздрогнул, услышав вопрос, но коротко кивнул. - Но как же так? - тихо говорил Сынмин, - Если ребёнок от Хенджина, то он должен вас содержать. Малыш, словно почувствовав, что папа плачет, начал хныкать. Юноша тут же начал баюкать его, прижимаясь губами к его лбу. Сынмина разрывало на части от того, что он видел, от осознания всего происходящего. От обмана, длиною в несколько лет. - Когда вы с ним познакомились? - Три года назад. Он приехал в Пусан на службу. Сначала мы просто общались, но потом влюбились. Я забеременел, но мы решили, что справимся. Мне казалось, что я нашёл своего человека. Был так счастлив, что теперь у меня будет настоящая семья. Глубоко вздохнув, омега продолжил, все так же качая ребёнка на руках. - Мне не о чем жалеть. Хенджин самое прекрасное, что со мной произошло. Он подарил мне лучшее время в моей жизни. Он подарил мне малыша. Грустно, что я такой беспомощный. Пришёл сюда просить милостыню. - Это вовсе не так, - разозлился Сынмин, - Вы пришли не просто за деньгами, а за ответственностью. И кто, если не вы, будет требовать её от отца ребёнка. Поверить не могу, что Хенджин так поступил. Тень улыбки проскользнула на лице незнакомца. - Вы очень добры ко мне. Но пожалуйста, оставьте это втайне от всех. Только передайте письмо. И ничего не говорите жениху Хенджина. - Он… ничего не говорил о своём женихе? - Нет, - покачал головой омега, - Я даже не знаю его имени. Когда мы начали встречаться, он сразу сказал, что женится на мне. Что любит меня и хочет быть со мной до конца жизни. Сынмину показалось, что он слышал, как разбивается на осколки его сердце. В груди начинало давить, а горло сжимало кольцом. Он даже не мог пошевелить руками и ногами, будто прирос к земле. - А я взял и поверил. Знаете, где-то в глубине души я понимал, что он обманывает меня, но продолжал верить. Так хотел верить ему. Глубоко вздохнув, юноша протянул Сынмину письмо. - Простите, что задержал вас. Вот письмо, больше я ни о чем вас не прошу. И… спасибо, что выслушали меня. Держа в руках письмо, Сынмин все также стоял недалеко от поместья Хван. Он смотрел, как силуэт омеги отдаляется все дальше и дальше. И Сынмин не выдержал. Он побежал со всех ног, чтобы догнать незнакомца. Когда он его догнал, то юноша испугался, а разглядев, кто перед ним, и вовсе оторопело смотрел на него. - Извини, - Сынмин даже улыбнулся, - Я ведь не узнал твоего имени. Могу к тебе неформально обращаться? - Да, конечно, - тут же закивал омега, - Енбок. А тебя Минхо. Рад, что я встретил именно тебя. - Да, это точно, - усмехнулся Сынмин, возвращая письмо, - Забери. И приходи завтра прямиком в поместье Хван. Если Хенджин будет отнекиваться и делать вид, что не знает тебя, то ступай ко мне в поместье Ли. Оно чуть выше - вон, видишь те деревья? Я там живу. Позовешь меня. - Зачем? Давай не будем так поступать с женихом Хенджина. Он ведь ничего не знает. - Ты про Сынмина? Так странно произносить свое имя от лица другого человека. Но Сынмин упорно шёл к тому, что считал правильным. Он должен идти до конца за правое дело. Именно так должны поступать люди - по совести. Честно, без обмана. - Он поймёт тебя. По крайней мере он будет на стороне ребёнка, ведь сам он сирота. - Он сирота? Удивительно. Я ведь тоже сирота. - Вот-вот, - кивнул Сынмин, - Так что не бойся. Ты отец, ты не можешь чего-то бояться. Целый мир в твоих руках. И ты хочешь оставить его на произвол судьбы? Ты, Хенджин и Сынмин это одно, а ребёнок это другое. Всегда помни об этом. - А вдруг свадьба сорвётся? Сынмин ведь ни при чем. У него ведь тоже свои мечты и надежды. Только представь, начинать жизнь в браке с такого. Это ужасно. - Самое ужасное случилось. И виноват во всем Хенджин. Пусть он решает все и берет ответственность. Его ребёнок - его забота. Не только твоя. А теперь ступай. И приходи с утра, не тяни. Все будут в поместье завтра. - Хорошо, - поколебавшись, согласился Енбок, - Спасибо тебе! Возвращаясь обратно в поместье через потайной вход, Сынмин пробрался в свою комнату через окно - прям как Хенджин когда-то. Он долго сидел на полу, оперевшись на кровать спиной. Хотелось плакать и кричать, но слез не было. Голова была пустой, как и душа. Ничего - ни чувств, ни эмоций. Он все решил, когда бежал за Енбоком. Удивительно, каким порой решительным может быть человек. Когда наступило утро, Енбок с малышом пришёл в поместье Хван. Спустя время Хенджин выломает дверь в пустую комнату. Идеальный порядок - стул задвинут под стол, каждая вещь на своём месте, а часы тихо тикали в углу, продолжая ход времени. Исчез любимый чемодан, некоторые вещи омеги, кое-какие подарки Минхо и Джисона на дни рождения, диплом и военный билет. Но в шкафу нашёлся шёлковый платок, а на столе - обручальное кольцо. Ни записки, ни письма. Ничего. Словно Ли Сынмин никогда не жил здесь.