Prince Protection Program

— Вот так, не вертись, почти закончили. Микки нравилось наблюдать за мамой и сестрой. Они, наверное, были единственными в доме, кого либо не нужно было бояться, либо они не были придурками. Ещё с ранних лет он уяснил, что старшие братья у него не шибко умные, но могут притащить игрушку-другую. А отца Микки немного старался избегать, пусть и получал к себе излишнее внимание. Считал хорошо, да и пальцы были ловкими. Терри вернётся, и как же он будет злиться на то, что дети всё крутятся вокруг матери и постоянно уходят вместе с ней. — Ну мам, мне не нравится такое, — Мэнди показушно надула щёки и посмотрела на своё отражение в замызганном зеркале. Почему-то мама любила заплетать ей косы перед тем, как они должны были идти по делам. — Вон Микки заплетай! — Не надо меня! — отозвался Микки и вцепился руками в свои волосы, крепко стискивая их между пальцев и жмурясь, будто бы кто-то и правда собирается его тронуть. — Хорошая идея, Мэндс, — Лора фыркнула носом и кивнула в сторону зеркала. — Микки в следующий раз займёмся, — она оставила у дочки на макушке поцелуй и прижала к себе покрепче, а другой рукой потянула на себя Микки. Тот обниматься не любил, но иногда стоило. Для Лоры этот дом был кладезем ужасных воспоминаний, но дети, пусть и появившиеся при таких ужасных обстоятельствах, заставили её саму поменяться и смотреть на вещи… легче. Настолько легче, насколько это получалось у девушки, которой только-только стало разрешено пить алкоголь по закону. — Тогда Микки то-о-очно ему понравится, — Мэнди состроила довольное лицо и посмотрела на Микки, который уже усиленно представлял себя с мелкими косичками во все стороны, как это бывает в шутку в мультфильмах. — И я понравлюсь. — То есть, тебе не нравится, когда я тебя заплетаю, но если дело касается принца, то уже не важно? — Лора переключилась на Микки и поправила ему волосы, которые тот уже успел растрепать. Часть образа, видимо. — Где ты так умудрился… — она вздохнула и приподняла чужую голову за щёку, замечая там свежую глубокую царапину. Микки промолчал. Он и сам не знал, у него такие царапины и синяки появлялись сами собой. Может быть, неудачно прошёл около стола и не заметил, или ещё чего. В последнее время от стал нервно чесать руки и шею. Может быть, дело было в этом. Или… — Это от- — О, чёрт, опаздываем уже. *** То, что Мэнди называла дворцом, совсем было на него не похоже. Да, большой дом с огромным задним двором и кучей людей, у каждого из которых была своя роль, но Микки уж давал ей помечтать, раз у него самого не очень получалось. Он даже и не знал, нравилось ли ему сюда ездить или нет, но это было единственным местом помимо школы, в которую Микки ходил через раз, где он мог побыть рядом со сверстниками. Общаться он отказывался, но понаблюдать за тем, как Мэнди пытается приставать к шестилетке, который просто пытался выучить сложение, ему было забавно. Лора, сама того от себя не ожидая, оказалась чудесной наставницей и преподавательницей. Видимо, тренировка на Микки, который быстро всё улавливал, ей очень помогла, а приложение усилий с Мэнди — ещё сильнее. С дочерью, конечно, проблем было больше. Она больше мечтала, чем хотела решать примеры. — Мам, вот он! Йен! И правда, Йен. Как всегда одетый с иголочки, но с такими непослушными кудрявыми рыжими волосами, которые, когда не были нормально пострижены, скорее походили на шапку. Вроде и принц, а вроде… Микки хотел бы тоже с ним поболтать, а не неловко сидеть рядом, хмуриться и прятать взгляд. Йен ведь и сам к нему лез, интересно ведь, мальчик постарше, наверняка и знает больше, а Микки постоянно отмахивался. Вот сегодня он точно попробует. Обязательно. — Мы говорили об этом, помнишь? Тут нельзя кричать, — Лора взяла Мэнди за руку с одной стороны, а с другой — попыталась взять и Микки, но тот успешно отмахивался, будто бы для него это было главным позором. Вот оно, «воспитание настоящего мужика, а не бабы», как это называл Терри. — …а мне бы иногда хотелось. — Тогда почему ты это не сделаешь? Как Игги, — Микки наконец-то подал голос и поднял на Лору взгляд, наблюдая за тем, как она задумчиво поджала губы, а потом просто пожала плечами. Микки такой ответ не устроил, но как только он увидел того самого «господина Клэйтона», которого и господином-то называть было странно и неловко, то тут же стушевался. Пришлось поздороваться сквозь зубы. — Здрасьте. — Микки, — прошипела Лора и нахмурилась, ненадолго повернувшись на сына, и если бы могла, то дёрнула его за руку. В лице тут же пришлось поменяться, когда пришло и её время поздороваться. — Извините… господин Клэйтон, — у неё почему-то произношение этого титула тоже вызывало непонятные чувства, и каждый раз она думала о том, что как же чудесно, что его не нужно называть чем-то вроде «Ваше Величество». — Он не выспался. Опять. Тот самый «господин Клэйтон», который уже много-много раз просил называть его просто по имени да и вообще как угодно, не чужие люди ведь, на такое фыркнул и вскинул брови. — И опять будет терпеть, как настоящий герой, да? — он взял Йена за руку, потому что сегодня он был ну слишком уж тихим, а ещё потому, что сын время от времени вдруг становился стеснительным даже в присутствии людей, которых давно знал. — Знаю, что день сегодня чудесный, но придётся зайти внутрь, иначе ругать будут уже меня. Микки хотел выглянуть и переглянуться с Мэнди, чтобы, неожиданно даже для него, над этим похихикать, но у сестры — как неожиданно — взгляд был прикован к Йену. Ну, а что в нём особенного? Может быть, только то, что он относился к ним дружелюбно или хотя бы делал вид. Но в 6 лет, наверное, недовольство было никак не скрыть. Особенно, если для этого была хорошая среда. Хотя ни Микки, ни Мэнди так скрываться не могли. Может быть, они и правда нравились Йену. Внутри, в поместье, никогда не было холодно или даже прохладно, и Микки это обожал. Он постоянно мёрз, вот и получал побольше одеял со всего дома, пусть и замечал, как мёрзли остальные, и одно, почти что самое тёплое, отдавал Мэнди, которая спала с ним в одной кровати, или Лоре, если она вообще спала и не сторожила детей. Микки хотел занять её место, он ведь тоже был сильным, так что стать защитником для него проблемой не будет. В классе он, правда, силой и ростом от остальных не отличался, пусть и дрался лучше всех. — А я все примеры решил, — Йен довольно улыбнулся и поднял взгляд на Лору в ожидании похвалы, которую и правда незамедлительно получил. Ну обожал он такое отношение к себе, оно ведь было настоящим, даже ощущалось теплее. Внимание от прислуги ему нравилось в разы меньше: им ведь за это платят, это их работа. А ещё они были чересчур… что это там было за слово? Точно. Дотошными. Мэнди даже не слушала, что происходило вокруг. Взрослые говорили о чём-то своём, обсуждали то, чего ни ей, ни Микки не понять, а вот с Йеном она разболталась. Они всегда много разговаривали, а ещё — держались за руки. Она довольно хихикала от радости, когда Йен называл её принцессой, пусть где-то внутри и понимала, что такого титула ей в жизни не получить, хотя даже Терри называл её так. Для вида, может быть. К единственной девочке в семье отношение было совсем другим. Микки впервые захотелось вступить в разговор, пусть он и понимал, что он скоро закончится. Может быть, как раз из-за этого. Микки выглянул из-за бока Лоры и уловил на себе заинтересованный взгляд Йена. На что он вообще так пялился? Микки вопросительно поднял бровь, а в ответ ему пожали плечами и отвернулись. Странные же эти… принцы? Или кем он там был? В общем, кем-то, кого, как считал Микки, уже существовать не должно. Все эти манеры соблюдают, фу. Микки бы такого не вытерпел. *** Если уж и начинать, то с малого. Микки чуточку поборолся с Мэнди за место ближе к Йену за столом и выиграл, воспользовавшись привилегией старшего брата, а потом немного пожалел об этом. Он наблюдал, как этот принц усиленно пытался решить простые примеры, которые Микки бы за секунду сложил в голове, и показательно вздыхал, чтобы на него обратили внимание. И обратили ведь. Только это сделала мама, а не нужный ему человек. Ну и ничего, Микки отступать не собирался. Он заглянул Йену через плечо в тетрадь, в которой тот ну очень старательно выводил цифры, и особое внимание обратил на тот самый пример, где случился ступор. Для него это казалось сущим пустяком и глупостью, но, раз уж так надо… — …пятнадцать, — прошептал Микки и специально отвёл взгляд, будто бы ничего не говорил. — Оу… спасибо, — так же тихо ответил Йен и записал ответ, смотря на то, что у него получилось. Эта строчка была одной из немногих, где ничего не было зачёркнуто. И всё-таки с математикой у него огромные беды, это уже пора признать всем, и отцу в том числе, но Йен хотел продолжать стараться только для того, чтобы у него были друзья из «того» мира, который творился в городе, но до поместья никогда не доходил. — Я закончил! — Точнее, вы с Микки закончили? — Лора ухмыльнулась и взяла чужую тетрадь, рассматривая ответы и отмечая каждый. Было несколько неправильных, но в целом она гордилась и Йеном, и собой: это ведь она его учит, и ей очень повезло, что с работой она справляется. Денег, которые она получала, ровно хватало на то, чтобы обеспечить себя и её собственных детей. У остальных были матери, но как уж они помогали — чёрт знает. Лора их даже в лицо не видела. — Ну, тогда перерыв! *** — Вот, а эта… я не помню, как её зовут, — Мэнди показала Йену куклу, которую постоянно таскала с собой и которой вечно давала разные имена, потому что вспоминала о ней только тогда, когда им нужно было бежать на автобус. — У неё уже почти все волосы выпали… — Она всё равно красивая, — Йен довольно улыбнулся, и засветил своей почти заросшей щелью без двух верхних зубов. Мачеха, Люси, просила его не улыбаться с открытым ртом из-за этого на «семейных» (пусть прямым родственником для Йена здесь был только Клэйтон) фотографиях, а он всё равно это делал. — Ммм, — Йен положил голову Мэнди на плечо и опустил глаза, беря её за руку. Привязался всё-таки. — Я скучаю, когда вы уходите. — Вот мы поженимся, и я никогда от тебя не уйду. Обещаю! Ну, и Микки где-нибудь тут будет, — Мэнди крепко-крепко обняла Йена, из-за чего он даже взбодрился. — И мы тогда будем играть всегда вместе, и всё будет хорошо. Папа тогда метать ножи в Микки не будет. — Эй! — Микки нахмурился и сразу вжал голову в плечи, чтобы не было видно ту самую царапину, которую мама обнаружила утром. Вдобавок к этому, Микки прикрыл ладонь. Мало ли. — Он ж маме расскажет! — А будто бы мама не знает! — Мэнди показала Микки язык, но, как только вернулась к Йену, который, кажется, был потрясён таким, то крепко его обняла. — А почему в тебя ножи метают? Это же, ну… опасно, — Йен посмотрел на брошенную на ковёр куклу, но поднять взгляд на Микки как-то побаивался. Казалось, что последнего разозлит любое неловкое движение, хотя он, вроде как, ни разу не злился. Только сейчас прикрикнул, да и всё. — Мой папа так никогда не сделал бы. — Да у тебя батя нормальный, — Микки вздохнул и всё-таки показал руку с уже заживавшей глубокой царапиной. Ещё немного, и нож тогда оказался бы у него промеж глаз. — Это мы в дерь- — Микки! — Мэнди тут же его окликнула, когда заметила, что брат уже начал переходить на их обычный, «низкий» язык. В последнее время он всё чаще и чаще начинал звучать, как Терри, когда рядом не было мамы, и это… пугало. — Не ругайся здесь! — Но мне интересно, — Йен склонил голову и поджал губы, будто бы то, что ему расскажут, было невероятно захватывающим и пугающим, а разные эмоции он любил. Кроме злости, конечно, и ревности, а испытывал он их в последнее время чересчур часто. Это всё Люси, которая взялась из ниоткуда и сразу превратила Клэйтона во что-то, чем он никогда не был. В тень. Если Йену и нужна была мама, то добрая. Не такая. Он бы хотел маму, как и Лора. — Да ты потом спать не будешь, — Микки фыркнул и посмотрел на младших перед ним. Мэнди сразу немного поникла, и Микки мог это понять: она пока что была только наблюдательницей, а Микки — защитником. Таким, которым ребёнок быть не должен. Рассказывать он всё же начал. И про ножи, про пьянство, вечный запах сигарет, наркотики, тюрьмы… всё, что мог вспомнить. Звучал он уже не по-детски, а так, будто бы сам прошёл через несколько тюрем, попробовал всё, что только можно попробовать, и почему-то выжил. Ему нравилось пугать Йена, а ещё — наблюдать за тем, как он время от времени изменялся в лице, когда у Микки сменялась интонация. Может быть, это от того, что Микки впервые так много говорил. Он звучал громче и ярче, был до жути выразительным и эмоциональным, и, что самое главное, разговаривал в принципе. Такие истории Йена пугали, его ведь ограждали от такого полностью. Чёрт, да он даже свою семью со стороны не знал только из-за её сомнительной репутации, а тут всё было так рядом, с опытом. Это плохо, но Йен хотел бы там побывать. Хотя бы взглянуть. Метнуть нож, но не в человека, попробовать… что-нибудь. В своём возрасте он примерно понимал, как работали сигареты и алкоголь, но не знал, какой эффект они дадут по-настоящему. — Ого… а расскажи ещё! — он сразу изменился в лице, а в глазах появился огонёк. Едва Микки открыл рот, как небольшая «перемена» закончилась. Мама позвала детей обратно. Микки оставалось пожать плечами и подняться с красного уютного ковра, который бы очень хотелось забрать с собой, а потом стал наблюдать за тем, как Йен галантно помог Мэнди встать. Настолько влюблённые, аж мерзко. Бе. *** — До свидания! Пока, Мэнди! Пока, Микки! Из-за рассказов от Микки Йену сегодня будет трудно спать. Не от ужаса, конечно, а из-за того, как же это всё было увлекательно. Из головы у него не выходило только одно… Когда Клэйтон опустил его на землю и взял за руку, Йен тут же стал осматриваться вокруг на предмет чего-нибудь опасного. Играть в одиночестве он умел, но всё, что попалось ему на глаза — набор садовых инструментов, выставленный для скорой стрижки кустов. Может быть, на этот раз Йену разрешат помочь. — Ты такой активный вдруг, чего вы там натворили? — Клэйтон опустил взгляд и заметил, что у сына даже порозовели щёки. Таким его редко увидишь из-за всех правил, которые принесла Люси и её сторона семьи, и теперь ни о каком полноценном отречении и речи быть не могло. — Микки доставали? — Неа! Он столько всего говорил, это так интересно было, и вообще… пап, а почему в него кидают ножи? — Йен посмотрел на Клэйтона и склонил голову, словно это было каким-то обыденным вопросом. Йен до сих пор воспринимал это, как игру. — …что, прости? Ты уверен, что ты правильно всё расслышал? — Клэйтон тут же обеспокоенно нахмурился, а уже через мгновение посмотрел куда-то вверх и вскинул брови. — Боже… — Ну да, он мне показал шрам на ладони, во-о-от такой, — Йен показал собственную ладонь и отпустил чужую руку, проводя пальцем чуть ли не от запястья и до основания пальцев. — А ещё вот здесь, — он приподнял голову и провёл линию от скулы до шеи. — Ну тут уже зажило. Это игра такая? — Нет, Йен, нет, это… — Клэйтон сел перед Йеном на одно колено и взял его за обе руки, смотря ему прямо в глаза. — Это не то, о чём надо говорить так громко, хорошо? Я, эм… ты не против завтра устроить ещё один урок? Я хочу поговорить с миссис Милкович по этому поводу. — Хорошо… Сейчас Йену предстоял английский. Пусть он его любил, преуспевал в нём, но вот преподавательница… отдельный вид ада. Даже представлять не хотелось, каким же монстром она была. *** — …мам? В комнате была разруха: все ящики были выдвинуты, некоторые полки и вовсе валялись на полу, матрас отодвинут так, что было видно каркас кровати, на полу валялась куча бумаг, а светильник лежал у прикроватной тумбы разбитый. У Лоры от такого чуть сердце не остановилось. Видимо, Терри напился, как только вернулся домой, и опять пытался найти деньги. Видимо, прознал, что у неё были сбережения, чтобы забрать детей и уехать вместе с ними куда-нибудь подальше, хотя бы на другой конец города. Первым же делом Лора подбежала к, как ей казалось, хорошему и секретному месту, куда и складывала все деньги, но ни коробочки, ни даже намёка на её содержимое нигде не было. Её глаза сразу намокли, а плечи опустились. Нельзя плакать перед детьми, они ведь чувствительные, а Мэнди — особенно. Тоже расплачется. Да и к тому же, они не знали о том, что готовился побег. Где-то в гостиной громко включился телевизор. На такой громкости его смотрел только Терри, и Лора пыталась понять, как проглядела его. — Мам, что такое? — Микки взял Мэнди за руку и подошёл поближе, свободную руку укладывая на плечо Лоры. По разрухе он и так понял, что могло произойти, и сейчас у него внутри скопилось столько злости, сколько и не могло поместиться в ребёнке его возраста. — Всё нормально, — Лора тут же сглотнула слёзы и потёрла глаза, чтобы точно скрыть всё, что и так было написано у неё на лице. — Нам просто надо немного… прибрать здесь. Не наступите на стекло, хорошо? Я поговорю с вашим отцом. Микки крепко сжал кулаки и так и хотел сказать, что поговорит сам, но а что он скажет? «Не делай так», а потом улетит через всю комнату? Пришлось довериться. Мама его редко подводила. *** — В бордель такую суку, как ты, сдать надо было. Толку нахуй больше. Терри хмурился, как всегда, но злиться (в его понимании этого слова) не собирался. Лень. Большое количество алкоголя сильно сказывалось на том, каким он был, как себя вёл. — Блять, и это из-за того, что я не собиралась давать тебе деньги, чтобы и меня не прибрали? Я их тебе всё время отдавала, разве я не заслужила хоть чего-то? — Лора понятия не имела, зачем отстаивала свою точку зрения перед человеком, который о морали-то и не слышал, а о симпатии или даже жалости и речи быть не могло. — Слушай, это для детей. Если тебе надо, чтобы… — ей пришлось сделать глубокий вздох перед тем, как продолжить. — Чтобы они тебе помогали, то им хотя бы что-то есть надо. — А че? Закалять их надо, пиздюков твоих. Вырастут суками и пидорасами, и придётся с ними ещё жёстче быть, чем я с тобой сейчас буду. Заебала ты меня уже. А они пусть смотрят, че с ними будет, если хуйню такую устроят. У Лоры словно перестало биться сердце на мгновение, а дыхание перехватило так сильно, что у неё даже закружилась голова, когда она увидела, что Терри, пусть и едва стоявший на ногах, потянулся за пистолетом. — Нет… нет, нет, нет, — Лора тут же попыталась перехватить чужую руку, всё-таки хоть какой-то опыт у неё в этом был, но теперь она снова ощутила себя той самой маленькой девочкой, которую затащили сюда насильно и насиловали, пока не надоело. — Только детей не зови, прошу, они не должны это- — Эй, мелкие, — Терри обернулся и сказал это достаточно громко, чтобы его было слышно через закрытую дверь. — Сюда идите, покажу, че с вами будет, если будете себя вести, как мамаша ваша. — Не идите! Не надо! Не н- И всё. После выстрела послышался глухой звук, а после него — короткая тишина. — Заебала ты меня. Похуй, идите уже! Закалка вам нужна, — Терри, будто бы ничего и не произошло, достал пачку сигарет и закурил. Перепуганные Микки и Мэнди старались прятаться в комнате как только могли. Мэнди уже разрыдалась от страха в чужих руках, но Микки быстро заткнул ей рот той самой порезанной рукой. От чужой слюны было в разы больнее, чем должно быть, но сестру надо было заткнуть. «Принцесса» ведь. Принцессы не плачут. Микки тоже был на грани. Смесь страха и жуткой вины за то, что он не пошёл туда вместо Лоры, заставляли его сердце разрываться на мелкие куски, но если он хоть как-то покажет это сейчас, то и закончит так же. Он должен остаться. Ради Мэнди. — Я пойду. Пожалуйста, оставайся здесь, — он шумно сглотнул и крепко-крепко обнял Мэнди, будто бы напоследок, а потом — поднялся на ноги и крепко сжал руки в кулаки. Единственной мыслью было то, что он обязан вернуться. Когда Микки вышел, то остолбенел. Диван прикрывал тело, но из-за него было видно полностью ослабевшую руку и вытекающую кровь. У Микки ноги подкосились от страха, а ухмылка на лице Терри будто бы отпечаталась на глазах. — Иди сюда, чего встал-то? И сестру зови, — Терри специально пнул тело так, чтобы было видно лицо, до сих пор наполненное ужасом. — Ну, вперёд. Че заревел-то, как сучка? Мужики не ревут, пидорасы только, — теперь он наставил пистолет и на Микки, пусть с такого расстояния точно бы не попал. Да и стрелять правда не собирался: Микки был чересчур нужным. И правда. Так и было. Микки ведь не «пидорас». Он тут же сглотнул слёзы и медленно пошёл. Видимо, слишком медленно, и разозлил этим до этого чересчур довольного Терри. То, что было дальше, он забудет, а вот синяк под глазом останется. Единственное напоминание, что он сейчас, в качестве наказания, лежал на полу после удара прикладом по голове. Живой, но без сознания. — Сукин сын. Такой же, как мамаша. Эй, Ронни! Сюда иди! *** Ни Микки, ни Мэнди не спали уже который час. Ненадолго, конечно, могли уснуть, но Микки тут же просыпался, когда перед глазами всплывала рука, а Мэнди — вместе с ним. Ей хватало одного только чувства, что что-то было не так. Теперь защитницей уже была она. Кажется, Мэнди ненадолго разучилась плакать. На утро раздался звонок. На мамин телефон. Такая старая, пусть и для тех времён очень хорошая Нокия, с заклеенной скотчем крышкой от аккумулятора. На экране высветилось имя: «Клэйтон». Микки не знал, стоило ли брать. Наверное, мама бы сказала ему так и сделать. Он слышал её голос, смотрел на крошечный экран и снова плакал. Голова от этого кружилась ещё сильнее. Сколько он вообще лежал без сознания? Мэнди сказала, что не так уж и долго. — Миссис Милкович, здравствуйте, я- — Это Микки, — он крепко сжал одеяло рукой и стиснул губы. Так странно, что какой-то там наследный принц, который пытался вести себя так, словно понимал все эти проблемы обычных и бедных людей, теперь стал небольшим островком спокойствия. — Не зв- не- Как же мерзко Микки стало от себя. Заикался, «как сука», и снова рыдал. Его наверняка было слышно. — Не звоните сюда больше! Микки не знал, зачем он закричал. В порыве он откинул телефон подальше, и крышка вместе со скотчем приземлилась куда-то рядом. Сбросился ли вызов? Чёрт его знает. Что-то ему подсказывало, что нет. Микки до сих пор слышал своё приглушённое имя и несколько раз повторившееся «что случилось?» и «ты здесь?», но а что на них ответить? Рассказать всё? Их ведь тогда… точно. Он вскочил с кровати и тут же подобрал телефон, специально придерживая аккумулятор, чтобы тот точно не выпал, и отвернулся от двери, чтобы никто его слышал. Чтобы даже не слышала Мэнди, которую заставили мыть пол. — …пожалуйста, вызовите сюда кого-нибудь, он её убил и нас убьёт. Микки быстро проговорил свой адрес, даже не дожидаясь ответа, когда услышал тяжёлые шаги за дверью. И снова — Терри. Оставалось надеяться, что он просто поведёт Микки «работать». Как и всегда. О школе придётся забыть. И о «дворце» тоже.