Полночь над равниной

Локи       Локи неуклонно доверял своим первым импульсам, поэтому когда в зал суда ворвалась девушка с надкусанным рогом и начала угрожать судье, бог коварства, недолго думая, выхватил у первого попавшегося безоружного зеваки пульт с непонятными кнопками, нажал почти все, которые поддавались…       …и, к своему большому везению, сумел открыть портал.       Знакомый прямоугольник сиял уютным обволакивающим оранжевым оттенком. За размытой гранью ждала неизвестность, но он не беспокоился — удача всегда была на его стороне. Перед тем, как ему удалось сделать шаг навстречу свободе, рука седого клерка вцепилась в устройство намертво. Ехидная ухмылка непринужденно растянулась на лице полубога. Локи решил не прикладывать усилия, чтобы удержать вещицу. Пальцы отпустили пульт, резко ослабив натяжение. Агент нелепо попятился, отшатываясь назад. Позади слабым эхом послышался крик «Локи, нет!», прежде чем оранжевое сияние вздрогнуло и погасло за спиной.       Густой горячий воздух тут же застрял в горле. Сначала Локи решил, что выпрыгнул на непригодную для жизни планету. Спустя мгновение глаза привыкли к яркому свету солнца, и пейзаж прояснился. Мидгард. Старый добрый Мидгард.       Если в агентстве занудных вариаций сказали правду, значит его появление в этом месте вызовет новую ветку реальности, альтернативный мир… Однако до его прыжка он соответствовал тому, что определено Священным таймлайном. Ему лишь необходимо добыть камни вечности раньше Таноса.       Кабинетные крысы со светящимися палками даже не подозревали, насколько удачно они вмешались и что натворили, когда решили поймать Локи Лафейсона. Тёплое звенящее злорадство разлилось в груди — он почувствовал себя всесильным, непревзойдённым, неприкасаемым, но почивать на лаврах было слишком рано.       Он попытался использовать магию, чтобы снять с себя неудобный комбинезон. Попытка не увенчалась успехом — устройство на шее по-прежнему блокировало способности полубога, даже за пределами агентства. Чёрное крепкое кольцо ошейника было прочно затянуто, и не поддавалось отчаянным попыткам избавиться от него.       Локи прыгал, крутился, стенал, ругался, выкручивал детали, бил камнями по застёжкам, но ничего не подействовало. Сбитая кожа на костяшках пальцев выглядела отталкивающе, как и зудящие царапины на шее. «Главная сила бога коварства — ум и красноречие, а не магические трюки и иллюзии» — убеждал себя принц.       Вокруг не было ничего, кроме бескрайней плоской пустоши, поросшей сухостоем. На само́й кромке линии горизонта торчали несколько полукруглых верхушек пологой каменистой гряды. Где холмы там и тень. Сначала стоит укрыться там от палящего солнца и поразмыслить спокойно что делать дальше.       Спустя продолжительное время, вымотанный и взмыленный, он оказался у подножия холмов с улыбкой, которая стоила всех сокровищ мира. Улыбкой, которая кричала: «Ничто больше не остановит меня. Если в мире есть удача, то вся она создана для меня». Он нашёл нечто лучше, чем просто точку обзора. Он обнаружил ошеломляюще очевидный, конкретный признак цивилизации — длинную полосу рельс, что тянулась из туннеля с запада на восток.       Локи сел на рельсы и погладил металлические раскалённые перекладины, словно ничего прекраснее на этой крохотной бесполезной планете не сумело бы сыскаться. Принц засмотрелся на насыщенные оттенки небесной лазури — ни единого облака. Только радужной обводкой светилось солнечное гало, которое так напоминало отсвет Биврёста. Внутри созрела непреодолимая уверенность, что он сумеет добраться до Норвегии. «Если Один потворствует своим привычкам во всех временных ветках, то Тессеракт окажется в нужном месте».       Перемещение между материками человеческими средствами займёт несколько месяцев. Ему придётся много воровать и врать, но учитывая тупость людей и его предыдущий опыт общения с ними — выйдет проще, чем отобрать конфету у ребёнка.

***

      Рельсы слабо задрожали. Раздался отстукивающий скрежет железных колес. Черная морда паровоза выползла из туннеля: клубы пара выпрыгивали перед фронтонным листом причудливыми слоистыми узорами и завитушками, покуда локомотив не оказался на открытой части путей. Железная машина рокотала и скрипела, словно проржавевший механизм часов. Дым выровнялся в густой крепкий поток, укрывая облаком цилиндр носа.       Трикстер схватился прямо на ходу за металлические перила. Его тело тут же дёрнуло в сторону движения состава. Под подошвой нашлась подходящая перекладина, он опёрся о неё и вылез на небольшую узкую площадку между двумя вагонами. Хлипкая полоска металла едва ли перекрывала собой скрежетавшее сцепное устройство. Он дернул ручку ближайшей двери и перешагнул порог. К своему большому счастью, ему повезло обнаружить себя посреди безлюдного грузового вагона. Блестящий оттенок самодовольства снова засиял в серебристых глазах.       На грубо сколоченных деревянных полках громоздились разномастные котомки, картонки, чемоданы, клетки с канарейками и прочий хлам, едва ли достойный отдельного описания. Большинство вещей и тканей в чемоданах оказались слишком низкого качества или грубоватого фасона, но он всё же смог отыскать себе подходящий костюм, помимо прочего отыскался прекрасный зеленый шелковый платок, и хорошо наточенная опасная бритва.       В момент, когда он пытался совладать с непослушной скользкой тканью платка, снаружи послышался свист и топот копыт. Локи подошел ближе к окну, всматриваясь через мутноватое стекло: крепкие мужские фигуры в широкополых шляпах ловко спрыгивали с коней на ходу и цеплялись за ручки поезда, подтягивая себя на платформы между вагонами. Оставшиеся всадники увели за собой лошадей. Он быстро затянул узел на шее, и был уже готов покинуть вагон, но сзади послышалось, как хлопнула дверь, ненадолго впуская жаркий воздух смешанный с громыханием стучащих колесных пар. Локи поступил так, как ему подсказала интуиция: замер и прислушался. За спиной раздался щелчок взведенного курка.       — Обернись. — асгардец медленно выполнил команду угрожавшего: голубые глаза, загоревшая кожа, загрубевшие от мозолей пальцы, — Если не будешь вмешиваться, то не пострадаешь, понятно? — прозвучал спокойный голос налётчика.