Мне не больно

      Время неумолимо летело вперёд. Жизнь приобрела подобие ритма. Пусть он и бешеный, как кардиограмма у больного сердца. То они спокойно смотрят дома фильмы, а то срываются на фестиваль в соседний город, что бы Такииши мог посмотреть там фейерверки. То проводят тихий вечер, где Чики и Харука читают, а Ямато выполняет очередной заказ, то "Как это ты ни разу не был в парке развлечений? Нет, это не может оставаться так!" И они едут. Катаются на всем, что только есть в парке. Не уезжают, пока не опробуют все аттракционы. Делают дурацкие фотки, которые Эндо потом распечатывает и вкладывает в отдельный, специально купленный альбом.       Сакура втягивается. Этот безумный, рваный ритм завораживает, не даёт остаться безразличным. Хотя существуют и островки постоянства. Утром встретиться на кухне за чашкой кофе. Эндо каждый раз показывает ему новый вкус. "Реально, сколько рецептов он знает?". Ежедневные совместные поездки в школу и из школы. Парень уже и не представлял, как жил без всего этого. С другой стороны, никуда не делись уже привычные по жизни до Эндо посиделки с друзьями в Патос, шуточки Суо, попытки Кирю затащить в очередную игру, нескончаемые вопросы Ниреи, задушевные бесселя с Умэмией, половину слов которого Сакура так и не понимал. Харука тихонько, с опаской, признался себе, что кажется счастлив.       За прошедший месяц его эмоциональное состояние лишь дважды получило не шуточную встряску. В первый раз это случилось после очередного посещения больницы. Пришли результаты МРТ и остальных обследований. И, конечно же, Эндо присутствовал при разговоре с врачом. Прекрасно слышал про множественные, полученные ранее, травмы и переломы, первые из которых датировались еще глубоким детством.       На все расспросы Сакура отделывается одной лишь фразой: «В детдоме падал часто.» Все присутствующие прекрасно понимали, что скрывалось под этим «падал». Врач уже открыл рот, чтобы начать уговаривать Харуку рассказать правду. Но замолчал, заметив, что Эндо качает головой, глядя прямо ему в глаза. Понял, что эту тему поднимать не стоит. Был в корне не согласен с тем, что Эндо не дает ему чуть надавить на парня. Такие застарелые травмы нужно вскрывать, что бы гной не отравлял мальчику жизнь. Возможно стоило бы позвать психолога. В конце концов это его работа. Но глядя в эти безжалостные бирюзовые омуты понимал, что ему не позволят даже намек на давление. И был бесконечно удивлен тому, как поменялось это жесткое, холодное лицо, стоило только Сакуре повернуться. Куда только что девалось? Будто кто-то переключил картинку. Теперь глаза были теплыми, а губ коснулась улыбка.       - Мы можем поехать домой?       - Это все, что вы хотели обсудить? – тут же перенаправил вопрос Ямато.       - Да. В остальном все в пределе нормы. Заживление идет нормально. Так что в следующий раз вам нужно заехать еще через недельку. Для финального осмотра.       - Тогда мы пойдем. – брюнет встал и направился на выход. Остановился у двери, придерживая ее и пропуская младшего вперед. А потом на мгновение обернулся, полоснув тем самым бритвенно-острым взглядом. Словно говорил: «Не лезь не в свое дело. Не смей его трогать!»       Сакура оставался непривычно молчаливым. Не отвечал на вопросы. Будто закрылся глубоко в себе. Лишь чуть расслабился пока ехали. Ему очень нравилась скорость и свобода, даруемая двухколесным другом. Эндо уже не раз замечал, что поездки помогают младшему избавиться от негатива. Захватывают, позволяя ни о чем не думать. Именно поэтому в тот день он выбрал путь подлиннее. Но даже это не могло до конца изгнать напряжение, поселившееся в химере.       Сакура молчал ровно до того момента, как они оказались в квартире. Не показал вида, что заметил его переглядывания с врачом. И был безумно благодарен за эту молчаливую защиту. Он на самом деле боялся вопросов Эндо. Боялся его реакции на свое откровение. Но брюнет, оказавшись дома, скинул обувь и тут же затеребил Такииши, на предмет того обедал ли он. Будто и не было никакого разговора в больнице. Будто с Сакурой все нормально. Будто сам Сакура нормальный.       Втяну воздух, сквозь сжатые зубы, парень не выдержал:       - Не хочешь ничего спросить?       - А ты мне хочешь что-то рассказать? – тут же оборачиваясь к нему, уточнил Ямато.       - Нет!       - Тогда я ничего не хочу спрашивать.       - Как можно быть таким… таким… - он зло выдохнул, не находя слов.       - Что-то произошло? – Такииши не привык видеть Харуку таким. А все, что выходила за рамки нормы нуждалось в разборе.       - Неа. – отрицательно помотал головой Эндо.       - Не похоже.       - Ямато, ты же хочешь знать! – почти выкрикнул Сакура.       - А ты не хочешь говорить. Мир не справедлив. Но я никуда не спешу. Расскажешь, когда будешь готов.       - А если я никогда не буду готов?       - Значит никогда не расскажешь.       - Как ты можешь так спокойно говорить об этом? – все больше злился Сакура: - Ты всегда пренебрегаешь собой ради нас. Думаешь это нормально?       - Так устроен мой мир, Харука. А теперь выдохни ни то пар из ушей пойдет.       - Как же ты меня бесишь.       - Хоть бы раз что-то новенькое. – он успел метнуться вперед и перехватить руку подростк прежде чем кулак с силой впечатался бы в стену: - Ну вот, опять свои колючки выпустил. Я не буду выпытывать у тебя информацию о твоем прошлом. Я хочу знать о тебе все, это так. Но не собираюсь вынуждать тебя делать что-то против своей воли.       - Мне страшно. – мгновенно сдуваясь, пробормотал химера.       - И чего же ты боишься?       - Не хочу, чтобы от меня снова отвернулись.       - Это ты обо мне? Серьезно? Харука, даже если ты ползком, с соской на перевес, перерезал весь город, в котором родился – мне все равно. Ты не можешь сделать что-то, что отвернуло бы меня от тебя.       - Ты не знаешь, о чем говоришь. Я отвратителен. Как ты вообще можешь смотреть на меня таким преданным взглядом? Как можешь любить кото-то вроде меня? – Сакуру несло. Расспросы врача вернули его в то прошлое, которое он, казалось, уже оставил позади. И честно думал, что уже никогда не будет к нему возвращаться. Но смотри ж ты, оно подкралось с той стороны, с которой его совсем не ждали.       - А что мне должно помешать? – тихо поглаживая напряженные плечи, спросил брюнет.       - Да один мой внешний вид должен был пресечь любую возможность чего-то вроде любви.       - Это ты сейчас серьезно? – Сакура поднял взгляд и наткнулся на безграничное удивление в распахнутых глазах: - Харука, начнем с того, что я никогда не смотрел на внешность. А продолжим тем, что ты потрясающий.       - Ложь!       - Харука, успокойся, прошу. – он с силой прижал его к себе, буквально окутывая собственным телом. Под ухом гетерохромика заполошно стучало сердце, отрезая все звуки, кроме тихого, проникновенного голоса: - В моей жизни нет ничего ценнее тебя. Я убивал за тебя. И умру сам, если понадобиться. Слушай. Оно бьется только для тебя. Ты знаешь, что я никогда не врал тебе. Говорил, как есть, как бы неприглядна не была для меня правда. Ты особенный. Для меня, для твоего Фуурин. Для девчонки из кафе. А уебки из твоего прошлого пусть идут проебом. Я ничего не буду спрашивать, их мнение не имеет значение. Они мусор, который не стоит твоих слез.       - Я-я… - Сакура хотел сказать, что он вовсе не плачет, но почувствовал горячие, мокрые дорожки на щеках.       - Тише, котеныш. Я люблю тебя.       Он как мог старался дать почувствовать ему все свое восхищение и любовь. Хотел отогнать призраки прошлого так неожиданно вылезшие из разноцветной головы. Подхватил на руки, прошагал к дивану и устроил у себя на коленях, все так же ограждая от окружающего мира своим телом. Будто заключил в кокон из тепла и нежности. И Сакура жался к мощной груди, впитывал чувство защищенности, которые всегда дарили объятия Эндо. Старался справиться с накатывающими слезами, вцепившись сжатыми до судорог пальцами в полы свободной рубашки.       Прошло немало времени прежде чем со стороны химеры перестали доноситься сдавленные всхлипы. Тогда и зазвучал его хриплый, совсем тихий голос:       - Я вырос в детдоме. Точнее в начале был приют при каком-то монастыре или какая-то такая фигня. – он шумно вздохнул: - Я не знаю кто мои родители. Вообще ничего. Мне сказали, что меня подбросили к воротам приюта. Все удивлялись, как я вообще не умер за ночь. В марте они еще довольно прохладные. Мне было всего пара дней от роду. И день, когда меня нашли и записали датой моего рождения. – он почувствовал, как его аккуратно поглаживают по спине: - Говорят под утро я был буквально засыпан лепестками сакуры. От сюда и фамилия. Наверное, там было не плохо. По крайней мере мне кажется, что я помню старушку, которая часто мне улыбалась. В возрасте трех лет меня перевели в детский дом. И вот там все пошло уже куда хуже. Моя внешность начала бросаться в глаза. Я слишком отличался от других детей. Тогда меня в первый раз покрасили. Но глаза и ресницы никуда не девались. Я был одним из самых маленьких. Отличался от других. И не говорил. Совсем. Знаешь, дети обычно лепечут на свое странном языке. Но не я. Не знаю почему так. Но меня начали считать бракованным. Я мало помню то время, но не их слова. Воспитатели постоянно обсуждали это при нас. Говорили, что такого, как я никогда не возьмут под опеку. Никому не нужен умственно отсталый ребенок. Да еще и с такими внешними дефектами. Старшие дети быстро просекли, что я не вхожу в число любимчиков. Тогда-то все и началось. Нет ничего легче, чем отобрать еду у слабого мальчишки, который и пожаловаться то никому не может. А если я пытался не отдавать, то меня били. Иногда кто-то один, иногда кучей. – он замолчал на какое-то время, слушая сердце Эндо и отогреваясь теплом его тела. Ямато не торопил. Просто продолжал обнимать, легонько водя пальцами по спине. Давал возможность выдохнуть и продолжать только тогда, когда внутренне будет готов: - Что бы просто выжить и не загнуться от голода пришлось учиться защищать себя. Я украдкой смотрел за старшими. Они часто дрались и между собой. Старался повторять то, что делали они. Но был слишком слабым и неуклюжим. Чем больше я пытался сопротивляться, тем сильнее меня избивали. И тем сильнее я старался. Услышал как-то, что для драки важна гибкость и сила. Что нужно делать какие-то упражнения, чтобы укреплять свое тело. Приходилось все время прятаться. Я учился всему до чего только мог дотянуться. Или придумать. Наверное, мне повезло. В наш детдом на временное проживание попал один парень. Ему было лет 15 тогда. Он отличался от всех остальных. Не был агрессивным. И, скорее всего просто пожалел меня. Защищал от остальных мальчишек. И он же показал мне простейшие упражнения. А я даже не помню его имени, представляешь? Он столько сделал для меня. А я помню только его лицо, да и то не четко. Самому от себя противно. Как можно забыть единственного человека, который проявил ко мне доброту?       - Ты же был совсем маленьким, Харука. – тихо ответил Эндо, когда понял, что химера ждет его ответа.       - Это не оправдание.       - Это просто особенность нашей памяти. И твоей вины тут нет.       - Он пробыл с нами не долго. Но дал мне огромный толчок. Мои попытки приобрели хоть какую-то систему. И где-то через пол года после того, как его забрали родственники, я смог впервые отбиться. Знаешь за что мы дрались тогда? За яблоко, Ямато. За гребанное яблоко не первой свежести. Ненавижу яблоки. – выдохнул злобу и постарался продолжить спокойнее: - Правда я тогда едва жив остался. Меня даже забрали в отделение какой-то больницы. Вот только и там не особо любили детдомовцев. Кроме того, я подслушал, что воспитатели сказали, что это я напал на других детей. Видимо, выбрали меньшую из возможных проблем. После этого все поменялось. Не могу сказать, что я в одночасье начал всех побеждать. Но теперь шансы были пятьдесят на пятьдесят. Никто не мог знать заранее в чью пользу завершиться очередная драка. Но по одному меня уже не трогали. Именно тогда я и получил прозвище демона. Я слышал его чаще, чем собственное имя. Меня так называли и другие дети и даже воспитатели. Моя внешность, особенность прикуса и постоянные драки. Вылитый демон.       - И что не так с твоим прикусом?       - Я про клыки. – Сакура чуть приоткрыл рот, показывая и в самом деле довольно сильно выделяющиеся клыки: - Из-за них и того, что я так и не говорил, меня называли животным, а не человеком. Ну и относились соответствующе. Время от времени каким-то чудом пропихивали в приемные семьи, но на долго я там не задерживался. Меня всегда возвращали с целым списком жалоб. Наверное, я смог бы остаться у кого-то, если бы умел притворяться. Но я и учиться такому не хотел. Не понимал зачем кому-то нужен не я, а какой-то лживый образ. Говорить я начал уже после семи. Просто разом. Как по щелчку пальцев. Мне кажется, все уже начали думать, что я немой. Но легче от этого не стало никому. Ни им, ни мне. Чем старше становился, тем легче мне давались драки. Я уже с легкостью мог раскидать нападавших. Хоть сам и оставался довольно мелким. Но постоянные упражнения давали о себе знать. Мои противники всегда были старше меня. Поэтому я часто использую удары ногами. Они сильнее. Могут свались даже того, кто мощнее и крупнее меня. Чтобы не зажали в углу и не отпинали толпой – нужно постоянно перемещаться. Все это я выучил на собственной шкуре. Так и сложилось то, как я дерусь до сих пор. – он снова замолчал, собираясь с силами, чтобы озвучить последнюю часть истории. Снова напрягся, буквально сжимаясь в клубок. Эндо понял, что ничего хорошего он не услышит и тихо произнес:       - Если это так тяжело для тебя, можешь не продолжать.       - Нет. Второй раз я уже не решусь. Лучше выдрать это одним рывком. Я хочу, чтобы ты знал все. Хорошенько подумал нужен ли тебе такой урод, как я.       - Харука…       - Потом. Дослушай. А потом скажешь все, что хочешь, если не передумаешь к тому времени.       - Хорошо.       - Когда мне было 11 у нас сменился директор. – собираясь с силами, продолжил рассказ химера: - По началу он казался всем хорошим. Относился к нам ласково. Дарил какие-то мелки подарки. И часто брал гулять в город. Те, кто ходил с ним, всегда возвращались с еще большим количеством подарков. Или какими то обновками. Но никогда не рассказывали о прогулки. Ч ни с кем не общался, но они не обсуждали это даже между собой. Я понял почему, когда пришла и моя очередь. – замолчал, ощущая, как тело, к которому он все это время жался, черпая силы продолжать, резко напряглось. Мышцы рук подрагивали, как будто Эндо хотел сорваться с места, но заставлял себя сидеть неподвижно. Сакура понял, что он уже догадался, но все равно продолжил. Не хотел оставлять между ними недосказанности. За прошедшее время он привык к постоянному присутствию Ямато рядом. Даже начал ловить себя на том, что нуждается в нем, если долго не видел. А засыпать, обхватив пальцы обнимающей его руки стало своеобразной традицией. Подозревал, что уже просто не сможет заснуть без тепла надежного Эндо за своей спиной: - Он повел меня в кафе. Угостил мороженым. А потом предложил прогуляться в одно интересное место. Интересным местом оказалась квартира на окраине в каком-то пустующем доме. В начале он пытался прикасаться украдкой, ненавязчиво. Но не видя от меня никакой реакции, предложил мне переспать прямо. Вначале говорил, какой я особенный, а когда я отказаться, вдруг разозлился. Прижал меня к стене, ухватив за горло. Душил и говорил: - Сакура закрыл глаза, окунаясь в воспоминания. Тот голос все еще звучал так, как будто бы он слышит его наяву. Повторял слова, раздававшиеся сейчас в голове: - Да ты хоть в зеркале себя видел, уродец? Бракованная заготовка человека. Природа так и не решила, как тебе стоит выглядеть, вот так и выплюнула недоделанного. Ты благодарен мне должен быть, что вообще посмотрел в твою сторону. Пожалел. Ты ноги целовать мне за это должен. На тебя без страха не взглянешь.       - Перестань. – его прервал рычащий голос Эндо: - Не повторяй то, что говорил этот урод.       - Это лишь факты, Ямато. На меня на самом деле никогда не смотрели с симпатией. Я отвратителен.       - Что-то я не видел, что б от тебя фууриновцы шарахались.       - Я не о дружбе.       - Меня тебе мало?       - Я не знаю сколько еще продлится твоя благосклонность. Что, если однажды утром ты проснешься и поймешь, что видеть меня не можешь?       - Видеть тебя я не смогу только если ослепну. – стараясь разрядить обстановку, попытался пошутить Эндо. Кривовато, но уж как вышло. Внутри него все клокотало от с трудом сдерживаемого бешенства.      Почувствовав пробуждение еще одного монстра, он поднял голову и столкнулся с пристальным взглядом янтарных глаз. Такииши все это время безмолвно стоял у выхода. Рыжая макушка медленно склонилась в утвердительном кивке. Им не понадобились слов, что бы понять друг друга. В прочем, как и всегда.       - Хочешь узнать чем все кончилось?       - Если ты хочешь рассказать.       - Он начал меня целовать. Запустил свой язык в мой рот. – Сакура отчетливо передернулся от воспоминаний: - В жизни не испытывал ничего более мерзкое. Удивляюсь как меня вообще не стошнило. А уж когда он попытался залезть мне в штаны, но меня сорвало. Я смог вырваться, врезав по его роже. Кажется, добавил еще что-то и тупо сбежал. Решил, что больше не вернусь туда. Но через пару дней меня поймала полиция и вернула назад. Я пытался рассказать им, но мне не поверили. Они мне не поверили, Ямато. Наоборот пригласили посадить в тюрьму за нападение за уважаемого человека. Дальше это стало напоминать ад. Он больше не прикасался ко мне, но я стал виноват везде и во все. Что бы не происходило в детдоме – всегда виноватым был я. А семьи куда меня отправляли становились все страннее. Думаю, им вообще не должны были одобрять прошение об опеке. Какие-то бухари. Один раз попалась наркоманка. Извращенцы, которых приходилось бить, что б не тянули ко мне руки. Все слилось в один непрекращающийся поток жести. Но я вырвался. Как только дорос до старшей школы, подал прошение на выписку из детского дома и получение государственной помощи. Сам не знаю, как оно прошло. Видимо помогло, что этого козла тогда просто не было в городе. Так я и попал в Фуурин.       - Как называется детский дом, в котором ты был? В каком городе?       Сакура, все еще частично плавающий в воспоминания, автоматически ответил. Какая теперь то разница?       - Ну что, все еще готов сказать мне те же слова?       - О любви? Конечно. Твой рассказа ничего не поменял, Харука. – заглядывая в глаза, в которых проявлялось все больше осознанности, уверенно сказал Эндо: - А тот педофил наговорил тебе гадостей только потому, что ты ему отказал. Он хотел сломать тебя. Что бы ты поверил, что никто кроме него не захочет к тебе прикоснуться. Сейчас, честно говоря, мне хочется поти и набить самому себе морду.       - Эндо? – шокировано выдохнул химера. - Я поступил почти так же, как этот ублюдок. Бляь! Противно от самого себя. Как ты вообще выносил мое присутствие все это время?       - Когда это такое было?       - В ту ночь, Харука, в ту ночь. Я говорил тебе почти те же гребанные слова. Сука!       - Ты уже извинился.       - Если бы я только знал раньше…       - Если бы ты знал раньше, то использовал бы эту информацию совсем не так, как сейчас. – вынужденный гасить внезапную вспышку Эндо, Сакура начинал приходить в себя. Уже включилась логика. И именно она неожиданно сообщила, что ему на самом деле стало легче. «Неужели тупой совет телевизионного психолога был правдивым?»       - Харука? – заметив, что химера неожиданно замер, забеспокоился Ямато.       - Мне легче. Ямато, я рассказал тебе и мне реально стало легче. – казалось, что он сам не верит в то, что говорит.       - В этом и суть. Рассказать обо всем человеку, которому доверяешь.       - Доверяю?       - Харука, а ты замечал, что никогда не шугаешься моих прикосновений? Спокойно засыпаешь, подставив мне свою спину.       Подросток завис, осмысливая слова Эндо. Выходило, что он снова прав. Сакура по жизни не любил, когда кто-то оказывался за его спиной. Там слепая зона, которую ок контролирует значительно меньше. Но с Ямато… Его нахождение там не напрягало. Наоборот, он чувствовал, что теперь его тыл прикрыт. Что Эндо никого не пропустит. Да и прикосновение татуированных пальцев никогда не вызывали отторжение. Смущали, да, но скорее теми ощущениями, что вызывали эти прикосновения.       - Эндо,.. – тихо и не уверенно.       - Ямато. Сейчас по имени, Харука. – попросил брюнет, чувствуя, что должно произойти что-то очень важное.       - Ямато, - тут же повторил гетерохромик. Понимал, что его просьба имеет слишком личный характер для формального обращения: - Поцелуй меня.       - Что? - даже опешил Эндо. Такого он точно не ожидал.       - Я хочу проверить… Нет, не так… Хочу почувствовать, как это будет с тобой. Только, ну… по-взрослому. С языком там… - он снова очаровательно краснел.       - Ты уверен?       - Уверен. – он поднял голову и зажмурился.       - Нет, так не пойдет. Посмотри на меня, Харука. Не закрывай глаза.       Дождавшись, когда разноцветные озера неуверенно распахнуться, Эндо медленно склонился вперед. Не спешил, давая ему осознавать свои действия и намерения. Готов был остановиться в любой момент, стоит лишь заметить страх. Но гетерохромик сам потянулся ему на встречу.       Их губы мягко встретились. Ямато не спешил. Просто прикасался губами, не разрывая зрительного контакта. Скользил языком по сухим, немного шершавым губам химеры, не заходя дальше этого. Давал прочувствовать эти легкие касания. Одна из рук неспешно поползла по спине вверх, пока не остановилась на шее, нежно касаясь тонкой кожи в мимолетной ласке. Чувствуя, как мышцы под его пальцами расслабляются, втянул в рот нижнюю губу химеры.       Сакура вздрогнул от этого простого действия. Его руки помимо воли скользнули по груди, широким плечам, пока за зарылись в копне темных волос, сжимая их и чуть оттягивая. Поймавший волну Эндо углубил поцелуй. Язык скользнул мимо приоткрывшихся губ. Легко пробежался по внутренней поверхности щеки, будто дразнясь и решительно дотронулся до языка химеры. Он не останавливался ни на мгновение, понукая присоединиться, зазывая ответить. От этих прикосновений голова Сакуры шла кругом. Держать глаза открытыми становилось почти невыполнимой задачей. Они медленно закрывались, отрезая окружающий мир, и так выглядевший размытым. Оставляли лишь ощущение, которые затягивали. Хотелось больше, ощутить острее. И он отвечал. Не умело и дергано. Но очень искренне. Плавился под решительными, но в то же время нежными, прикосновениями рук, что начале своевольно блуждать по подающемуся к ним телу.       Прийти в себя и затормозить заставил тихий, едва различимый стон химеры. Такой короткий, что мог бы показаться иллюзией. Галлюцинацией воспаленного воображения. С огромным трудом, Эндо заставил себя затормозить. Замедлил темп поцелуя, пока не отстранился, легонько прикусив нижнюю губу напоследок.       Парень на его руках загнанно дышал, все еще не открывая глаз. Его губы были провокационно яркими от прилившей к ним крови. Чуть припухли от несдержанности Ямато. Такого его хотелось запечатлеть в памяти навечно.       - С тобой все не так. – на грани слышимости произнес подросток.       - Надеюсь. – хрипло ответил Эндо.       Тело свело судорогой возбуждения. Одного этого поцелуя было достаточно, чтобы в свободных, вообще то, штанах стало отвратительно тесно.       - Кажется, мне нравиться целоваться. – сказал и сам удивился.       - Со мной?       - С тобой, да. Ямато,.. можно еще раз?       - С огнем играешь, Харука. – он очень не хотел этого говорить. Но правда, только правда и ничего кроме правды. Он и сам не ожидал, что ему так крышу сорвет. За годы практики поцелуи стали чем-то обыденным. Но не с химерой. Этот парень удивительно легко срывал тормоза в его голове. И Ямато не был уверен, что если поцелуе его сейчас еще раз, то ограничится только этим.       Его слова заставили-таки гетерохромные глаза распахнуться. В них причудливо смешались возбуждение и удивление. Он медленно опустил взгляд вниз. Заметил образовавшуюся в штанах брюнета выпуклость и тут же ойкнул, заливаясь краской.       - Думаю, сейчас нам обоим нужно немного остыть.       - Я… Я… ну я…       - Все в порядке, котеныш. Я люблю тебя. И вполне нормально, что реагирую на поцелуй с тобой. Но торопить тебя не собираюсь. Не тушуйся ты так.       - Ну ты же…       - С этим я как-нибудь справлюсь.       В ближайшей же выходной Сакура удивленно пялился на застывших в дверях квартиры Суо и компанию.       - Эм… привет.       - Привет, Сакура.       - А вы как тут? – он был рад их видеть, но визит был неожиданным. Не смотря на то, что он назвал адрес своего проживания, его не баловали визитами. От части из-за того, что знали – Скура не любит принимать гостей. А от части потому, что находиться в одной квартире с Такииши и Эндо было банально не комфортно.       - Это я их позвал. – уже собранный для выхода на улицу Ямато появился в коридоре внезапно: - Что на пороге застыли? Жрать вас никто не собирается.       - Ты куда-то уходишь?       - Да. У нас с Такииши дела. Вот и решил, что в компании хвостиков тебе будет не так скучно.       - Не разнесите квартиру. – бросил проходящий к выходу Чика. Друзья единодушно сдвинулись в сторону, освобождая ему место и так же слаженно закивали.       День прошел весело. Они играли в приставку, удивляясь внезапным навыкам Сакуры. Пообедали заранее приготовленным Эндо кари, в один голос нахваливая провара. Харука тактично умолчал о его личности. Расспрашивали как ему живется к монстрами, обходя вопросы их более личных взаимоотношений. И ушли домой не за долго до возвращения старших. Сакура подозревал, что Эндо как-то сообщил о их скором прибытии.       А в первый же день в школе ему рассказали о странном происшествии. В одном городе кто-то совершил разбойное нападение и едва ли не до смерти избил нескольких мужчин. Необычным было то, что все они являлись раньше работниками одного детского дома. Сложить два и два не составило труда. Так что едва оказавшись дома, он просто обнял удивившегося такому повороту дел Ямато и тихо шепнул всего одно слово: - Спасибо…