The Stone Heart

Ин Хо всегда считал себя очень сдержанным человеком. Особенно когда дело касалось эмоций. Но проведя совсем немного времени в компании Ки-Хуна он начал в этом сомневаться. Последнеей каплей стал их «урок», на котором он не выдержал и поцеловал мужчину. Сначала, поняв что он сделал то, чего не планировал, Ин Хо думал сразу отстраниться. Самой главной ошибкой было на секунду открыть глаза и увидеть этот полный непонимания взгляд больших карих глаз. Ки-Хун был в ступоре, поэтому не мог так просто оттолкнуть, но когда он все понял, было уже поздно. Фронтмен жадно целовал его, изучающе проходясь влажным языком по деснам, то сжимая, то разжимая ягодицы. В моменте, скорее всего от неожиданности, Ки-Хун издал тихий, но такой пошлый звук, что Ин Хо захотелось взять его прямо здесь и сейчас, даже не смотря на то, что он ещё от поцелуя не отошёл. Напуганный, он попытался оттолкнуть, но мужчина не позволил. Казалось, должно было произойти что-то сверхъестественное чтобы он остановился. И это произошло. До этого беззащитно упирающийся руками в его грудь Ки-Хун, похоже, поверил в себя и больно, до крови укусил чужую губу. Ин Хо резко отстранился, ошарашенно глядя на оппонента. Нет, это не было чем-то удивительным. Но это сопротивление породило ещё большее желание завладеть Ки-Хуном, подчинить его. К сожалению, ангел с правого плеча, объявившийся так невовремя, сказал, что Ин Хо должен подождать. Демон с левого с этим согласился. Поэтому сейчас Ин Хо сидит на диване и зубами цепляет плёнку с заживающей ранки на нижней губе, уже жалея о своём решении оставить самое интересное на потом. С момента тех событий прошло несколько дней. За всё это время Ки-Хун ни разу не попался на глаза. И Ин Хо был на сто десять процентов уверен, что его избегают, но пока что не вмешивался, давая мужчине время подумать. Хотя с каждым днём желание поймать и зажать его где-нибудь в коридоре по дороге в душ становилось все сильнее. Потому что дальше терпеть это было просто невыносимо. Так что Ин Хо уже решил для себя, что подождёт ещё один день и, если Ки-Хун не объявится, то он сам к нему придёт. Понимает ли он, что ведет себя как ребёнок? Понимает. Но делать с этим ничего не собирается. Хотя, если бы ему несколько лет назад сказали, что он будет чувствовать себя вот так, то он бы не заморачивался и, вероятнее всего, застрелился. Только вот никто ничего такого не говорил, поэтому придётся проживать всё это и каждый день мучаться от мыслей об одном наглом идиоте. ◯△□ Ки-Хун всегда думал, что самым ужасным днём в его жизни был день, когда он очнулся в общежитии, среди других, пока еще живых, игроков в зелёной форме, ничего не понимая и наивно полагая, что все будет хорошо. Но в связи с последними событиями его мнение поменялось. Самым ужасным днём было тридцать первое октября тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года. День его рождения. Почему? Да потому, что не появись он на свет, многих кошмарных событий можно было бы избежать. Например смерть Сан Ву. Он бы точно победил в Играх и намного лучше распорядился деньгами, нежели Ки-Хун. Или то же восстание. Не подтолкни он на это людей, то не все, но многие остались бы живы. Может даже крестики победили бы на голосовании и все ушли невредимыми. Все и Чон-бэ… А ведь тогда Ки-Хун не узнал бы настоящего лица ведущего, не узнал бы кто на самом деле все это время был предателем! Но стоило ли это десятков человеческих жизней? В частности тех, кто стал ему по-настоящему дорог? Конечно не стоило. И мужчина убедился в этом уже сотню тысяч раз. Все эти несчастья, все смерти, — всё по его вине. Иногда он задумывался: а как бы на его месте поступил Сан Ву? Догадался бы он, что за маской дружелюбного мужчины под номером ноль ноль один, скрывался сам Ведущий игр? Согласился бы он стать вторым ведущим, пожертвовав своим моральным состоянием ради других? Позволил бы фронтмену так страстно поцеловать себя, а потом вновь выбросить, как использованную салфетку? Ответ был очевиден. Нет, Сан Ву бы точно не попал в такую ситуацию. Он умный, хитрый, целеустремлённый. В общем человек, который точно не даст себя в обиду. Точнее не дал бы. Не то что Ки-Хун. Он чувствует себя ужасно. Ему мерзко от собственных действий, собственного существования. Он целовался с Ин Хо, а значит он — настоящий предатель не только друзей, но и собственных принципов. И ладно если бы он сразу оттолкнул, накинувшись на мерзавца с кулаками, приводя того в полную ярость. Но это не так. Ки-Хун, как самая настоящая терпила и подстилка, позволил фронтмену сделать задуманное. Опьянённый давно забытыми приятными ощущениями, он поддался эмоциям, напрочь забывая кто в этот момент доставлял ему удовольствие. Но через короткий промежуток времени, осознав всю ситуацию, стало настолько противно и стыдно, что хотелось просто раствориться в воздухе, исчезнуть навсегда. Лишь бы не смотреть в прожигающие насквозь, почти чёрные, глаза. А что потом? Потом он просто сбежал, как последний трус. И продолжает прятаться, избегая всякого контакта с Ин Хо. Боится Ки-Хун его, или собственных чувств? Скорее второе. До этого он был уверен что ему плохо с Ин Хо. Но с каждым днём, проведённым в одиночестве, Ки-Хуна наполняло странное чувство пустоты. Да, с Ин Хо плохо, но без него ещё хуже. Так думал Ки-Хун. Он хотел вернуть всё как раньше. Чтобы вместо жестокого манипулятора и ведущего игр, вернулся верный друг Ён Иль, человек, на которого можно положиться. Но как раньше уже не будет. Ён Иль умер в тот злосчастный день, в том самом коридоре, когда решил загнать солдат в ловушку, окружив их с двух сторон. Лучше бы умер Ки-Хун. Апатия медленно пожирала мужчину. Он думал о смысле, думал о семье, о дочери, которая, вероятно, уже вычеркнула его из жизни. Думал о еде, которую никогда не попробует, о местах, которые больше не посетит. Всё это — его прошлая жизнь. Может в ней не было так много радости и счастья. Но тогда тяга к жизни была гораздо больше. Закрыв уши подушкой в надежде больше не слышать собственные мысли, мужчина перевернулся на спину. Живот неприятно скрутило, намекая на то, что почти два дня без еды это слишком. Нет, его кормили как обычно. Солдаты приносили завтрак, обед и ужин. Но Ки-Хун даже пальцем не прикоснётся к этой еде. Он больше ничего не возьмёт у Ин Хо. Уж лучше умереть. Брюнет вздохнул тяжело, прикрывая глаза. Почему это происходит именно с ним? Что он в своей жизни сделал не так? Хотя много чего. Но это не отменяет того факта, что ему явно не везёт. Кажется вся удача ушла на выживание в этих играх, оставляя Ки-Хуна наедине с дьяволом во плоти. На самом деле где-то в глубине души мужчина понимал, что испытывает некие чувства к фронтмену. Но это точно не любовь. Нет, ни за что на свете! Скорее что-то между голой ненавистью и… Чем-то ещё. Ки-Хун не придумал. Но. это. точно. не. любовь. Не любовь. В дверь постучали. Странно, ведь время ужина ещё не настало. Ки-Хун с большим усилием встал с кровати, направляясь к выходу из комнаты. Может что-то случилось? Ладонь легла на ручку двери. Провернув её, он потянул на себя. На пороге стоял тот, кого Ки-Хун сейчас хотел видеть меньше всего. И, прежде чем он успел закрыться, мужчина протиснулся между дверью и косяком, не давая этого сделать. Ки-Хун, как ошпаренный отпрыгнул от него, уже сжимая кулаки. — Поболтаем? — он закрыл дверь, подходя ближе. В этот раз прочитать его было не так легко, взгляд карих глаз ничего не выражал. Он будто разговаривал со стеной, смотря сквозь Ки-Хуна. Только вот тот точно знал, что все внимание обращено лишь на него. — Зачем ты пришёл? — пытаясь не выдавать свой страх и одновременную радость от того, что ему не пришлось самому искать их встречи, спросил Ки-Хун. В это же время Ин Хо приблизился настолько, что брюнет оказался зажатым между ним и стеной. Он попытался ударить, но попытка не увенчалась успехом и вызвала лишь довольный смешок. — Боишься меня? — его сильные руки легли на талию, а острое колено уперлось в пах, перекрывая все возможности ударить ногой. Похоже Ки-Хун снова оказался в его ловушке. — Отпусти! — почти с визгом выкрикнул он, пытаясь оттолкнуть, на что мужчина усилил хватку, заставляя его охнуть. — Брось, тебе же нравится. — улыбнулся он, проведя носом по чужой щеке. Ки-Хун почувствовал себя маленькой девочкой, которую пытается изнасиловать старый педофил, но она не может дать отпор. Мерзость. Собственные руки сжали шею фронтмена, большими пальцами больно давя на кадык. Ки-Хуну резко захотелось услышать хруст. — Ублюдок, я сломаю тебе шею. — Ки-Хун пристально смотрел ему в глаза, но в них читалось только запредельное спокойствие. Будто ему сейчас не угрожают смертью, а зовут выпить чаю. — Валяй. Да он издевается! Как можно так спокойно реагировать на такое?! Разве что он на сто процентов уверен, что Ки-Хун ему ничего не сделает. Пусть дальше будет уверен. Всё-таки это будут его последние минуты жизни. Но разве он достоин умереть так? Нет. Хотелось увидеть на его лице гримасу боли и страха. Заставить почувствовать то же самое, что чувствовал когда-то Чон-бэ. Руки медленно опустились, ослабляя хватку на чужой шее, и он недовольно цикнул, понимая, что опять идет на поводу этого мерзавца. — Ты не достоин вот так просто умереть. Я придумаю что-то похуже. — ну лице Ин Хо появилась самодовольная ухмылка. — Я сейчас врежу тебе, честное слово.– в этот раз мужчина, не сопротивляясь, сам отошел. — Что тебе нужно? — Ки-Хун скрестили руки на груди, вопросительно приподняв бровь. — Ты пропускал наши занятия несколько дней, я волнуюсь, не случилось ли с тобой чего плохого. — съязвил тот в ответ, строя жалостливое лицо, но продолжая улыбаться. — У тебя всё хорошо? Как же Ки-Хун мечтал сейчас ударить его под дых, но, к сожалению, он знал чем это закончится, поэтому рисковать не стал. Всё же план с убийством VIP-ов ещё вертелся в голове, сдерживая компульсивные поступки. — Ты прекрасно знаешь, что нет. — сквозь зубы прошипел брюнет. Чужая, до ужаса довольная ухмылка, раздражала. — Да? — Ин Хо, схватив мужчину за предплечья, встряхнул, вновь приближаясь к чужому лицу. — И чем же я могу тебе помочь? — Убейся. — выплюнул Ки-Хун, брезгливо отвернувшись от его надоедливых темных глаз. — Тогда тебе станет ещё хуже. — ещё одно слово из его поганого рта и Ки-Хун точно его ударит, даже не смотря на последствия. Сейчас он, кажется, находился на пике своей ярости, с минуты на минуту готовый сорваться. — Что за бред ты несёшь?! — брюнет вернул голову в прежнее положение, замечая на своих губах чужой пристальный взгляд. Да он даже не скрывает! Щёки, медленно, но верно, начали заливаться краской. — Только попробуй. Эти слова, как спусковой крючок, дали Ин Хо сигнал действовать, потому, он в ту же секунду начал приближаться, остановившись в сантиметре от чужих губ. Ки-Хун заметно напрягся. — Скажи мне, Ки-Хун, ты правда настолько идиот, что не хочешь признавать очевидного? — его горячее дыхание обжигало губы, заставляя ещё давно подступившую тревогу усилиться. Взгляд Ин Хо изменился, будто внутри что-то щёлкнуло. — Или тебе нравится играть недотрогу? Ки-Хун нахмурился, с силой отталкивая мужчину. Стало мерзко вдвойне. — Фу! Я не такой, не придумывай. Ин Хо бы рассмеялся, не будь это так грустно. — Ладно-ладно, но ты же понимаешь, что бы между нами не происходило, работа в первую очередь. — он аккуратно пригладил волосы, после чего продолжил зрительный контакт. — Наши уроки должны продолжаться, даже несмотря на то, что ты ведёшь себя как смущённая школьница и отрицаешь собственные чувства. — Я не– — Тихо.– Ин Хо приложил свой длинный палец к чужим губам, заставляя замолкнуть.— Я хочу заключить сделку. Ещё одна сделка? Только этого не хватало. — Я не буду лезть к тебе, но взамен и ты веди себя покладисто. Будешь делать что хочешь, без моего одобрения, — я тоже буду делать то, что захочу. Уговор? — мужчина протянул руку для рукопожатия, но Ки-Хун пока не собирался отвечать тем же. — Как я могу быть уверен, что ты не обманешь? — Я всегда выполняю условия сделки, ты же знаешь. Но я ожидал такого вопроса, — Ин Хо потянулся рукой, что-то ища в кармане широких брюк, и, спустя несколько секунд копошения, с шелестом достал оттуда какую-то синюю упаковку. — Это тебе. — сказал он, отдавая Ки-Хуну… Бритву? Да, как-то раз он обмолвился при Ин Хо о том, что хотелось бы наконец-то состричь этот «куст» с лица, но он упомянул это в разговоре лишь мельком, даже не надеясь, что тот запомнит. Либо же он настолько ужасно выглядит, что мужчина сжалился и вручил ему этот жалкий одноразовый станок.— Теперь их будут выдавать тебе вместе с чистыми полотенцами.– Ки-Хун подозрительно прищурился, но подарок принял.— Знаю что это выглядит странно, но лучше подбираться к взаимному доверию маленькими шажками, чем вообще ничего не делать, так ведь? — мужчина лишь коротко кивнул, кладя подарок на тумбу рядом.

— Договорились. — они пожали руки, после чего Ин Хо со словами «жду тебя завтра», удалился, оставляя Ки-Хуна наедине со своими мыслями.