Грехи и искупления

Ежедневный пророк экстренно сообщает:

Сегодня, 10 апреля, в три часа утра, в центре Лондона, в отеле, оказавшемся подпольным домом терпимости, было совершено массовое нападение. Очевидцы сообщают, что верховный властитель и наш генерал, Драко Люциус Малфой, с группой подчинённых нанёс визит в «Ночной сад.» В ходе посещения было зверски убито трое пожирателей смерти, личности которых на данный момент не установлены. Также, по неподтвержденным данным, ещё один пожиратель смерти находится в целительском центре в крайне тяжелом состоянии. Дом охватило пламя, девушки, работавшие в «Ночном саду», чудом спаслись. О причинах действий совершенных мистером Малфоем и последствиях убийств, на данный момент неизвестно. Ежедневный пророк будет следить за дальнейшим ходом событий.

Милли дрожащими руками убрала на стол газету, предварительно сложив её вдвое. — Хозяин поэтому утром пришёл весь в крови? — эльфийка нервно размяла руки, смотря на Драко, не моргая. Её осевший хриплый голос заставил взгляд Слизеринца всего на секунду переключиться на маленькое тельце, а после вновь приковаться к обручальному кольцу, прокручиваемому на пальце. Малфой думал. Он делал это слишком громко. Эльфийка старалась выглядеть твердой, но она всегда плакала. Ему уже докладывали об этом, пару раз мельком он и сам натыкался на неё, утопающую в слезах, лежащую на полу в гостиной. — Мистер Малфой, вам стало что-нибудь известно о нашей хозяйке? — голос Милли внезапно оборвался, когда её голубые глаза встретились с серыми глазами аристократа. — Служанка пришла в себя? — сухой вопрос сотряс накаленный воздух комнаты. Эльфийка быстро закивала. — Я позову. Драко зажмурил глаза. Трое убиты. Один жив. Никакой информации не получено. Двое суток без сна оказались потраченными в пустую, а мысли, крутящиеся в голове о том, что сейчас могло происходить с Гермионой, начинали сводить с ума. Нужно собраться. Мэри медленно прошла до середины комнаты, переминая ладони, сцепленные спереди. Малфой кивком указал девушке сесть рядом на диване. Едва она исполнила требуемое, он поддался немного вперёд. Служанка увела взгляд в пол, боясь поднять глаза. — Мистер Малфой… — робко прошептала она, медленно сглотнув. — Расслабься. Смотри мне в глаза и попытайся ни о чём постороннем не думать. Я постараюсь не причинить тебе боли. — негромко проговорил он. Она была единственной, кто могла бы дать ему рассмотреть всё в подробностях. Она единственная оставшаяся, кто могла всё видеть. Всё внимание второй служанки было обращено на пожирателя в маске, сидящем сверху неё, решившем надругаться. Милли видела лишь отдельные моменты в то время, когда могла повернуть голову, удерживаемая чужой рукой. Дважды Драко уже пытался просмотреть воспоминания эльфийки, но едва они доходили до момента, когда Милли и двух служанок притаскивали в комнату, тело домовика начинало неистово дрожать и выгибаться от приступа дикой панической атаки, из горла начинали вырываться крики и мольбы обо всём на свете, воспоминания начинали быстро мелькать, перед глазами стали всплывать моменты, когда всё ещё было в порядке. Всё путалось, расплывалось, менялось. Мелькало всё кроме болезненных воспоминаний, а в мэноре стоял такой вопль, будто Драко живьем сдирал с неё кожу. Больше он не пытался залезть в её голову. Он и без того видел её состояние, а если бы попытался продолжить свои тщетные попытки, свел бы её с ума окончательно и безвозвратно, а вместе с тем и, очевидно, безрезультатно. Приступ панической атаки накрыл и Мэри после того, как Драко впервые залез в её голову. Генерал не смог просмотреть абсолютно ничего, но служанке стало плохо настолько, что пришлось вызвать целителя, а до момента его прибытия предварительно пытаться успокоить без остановки плачущую от страха девушку. Мэри неуверенно подняла глаза и подалась немного вперёд. — Теперь просто успокойся и попытайся не думать вообще ни о чём, я всё сделаю сам. — негромко проговорил он. Взгляд девушки скользнул к его губам. Она на несколько секунд замерла. — В глаза. — настойчивее повторил он. Мэри почувствовала, как в его голову медленно скользнул Драко. Она задержала дыхание, чувствуя аккуратное перемещение по голове. Это чувствовалось медленным накатом по мокрому полу. Почти неощутимо. Малфой замер на моменте, когда увидел эпизод с Гермионой. — Ты сегодня неотразима, Гермиона. Драко замер, когда на лице его жены промелькнула неуверенная легкая улыбка. В ванной комнате отдаленно слышался звук воды. Горшок с красным цветком вместе с вскриком Мэри свалился на пол, столкнутый подносом с завтраком. Гермиона приоткрыла рот. Усталый взгляд окрасился в серый цвет. — Прости, Гермиона, я сейчас всё уберу! — Мэри, ну как же так? — Прости, Гермиона, я не специально, мне жаль, я такая неаккуратная. — Да уже ничего, не расстраивайся, это всего лишь растение. — А где Малфой, Гермиона? Я принесла завтрак для двоих. Слизеринец судорожно выдохнул, когда на лице Гриффиндорки проскользнула смущенная улыбка, а голова мимолетным кивком указала в сторону ванной. Гермиона натянула одеяло выше, её щеки слегка покраснели. Драко остановил эпизод. Он смотрел на Гермиону, не смея вздохнуть. Хотелось дотронуться до неё, прикоснуться к красной от смущения щеке, затронуть хотя бы на секунду растрепанные каштановые кудри, струящиеся по обнаженным плечам. Она выглядела такой несуществующей. Нереальной. Нельзя было даже предположить существование на земле чего-то настолько неземного и прекрасного. Ровно восемь раз Малфой пересмотрел момент в комнате, каждый раз останавливаясь на одних и тех же моментах, смотря на жену на протяжении нескольких минут, пробегавших с нереальной скоростью. — Не трогайте её! — пронзительный крик Гермионы заставил Драко замереть. Он, словно находясь в теле служанки, стоял у двери, пытаясь что-то расслышать. Рука Мэри быстро приблизилась ко рту, когда послышались шаги в стороне двери. Служанка двинулась в сторону. Она бежала по коридору, слыша громкие шаги, перешедшие в бег. Мэри свалилась на пол, когда в спину пролетело заклятие. Её бесцеремонно за волосы поволокли в сторону гостиной. Драко видел ещё одну служанку и Милли, прибежавшую, едва услышав крик хозяйки лично. Её схватили незамедлительно. Гермиона шагнула вперёд, когда слуг затащили в комнату. — Сложи оружие, Грейнджер, а иначе умрут сначала эти, потом все остальные, а в самом конце и ты. — голос изменен при помощи заклинания. Мэри громко зарыдала, кусая губы. Перед глазами Малфоя, из-за того, что перед глазами служанки образовалась пелена слез, также всё было видно неразборчиво. — Нет, хозяйка! Уходите пожа… — голос Милли резко оборвался. — Пожалуйста… прошу…отпустите…умоляю…не убивайте…пожалуйста… — словно виниловой пластинкой, размещенной на граммофоне, крутилось на языке Мэри. Вторая служанка в голос визжала и громко всхлипывала. — Перережьте глотку рыжей, а мелкой выколите глаза! Палочка Гермионы свалилась на пол. Гриффиндорка выглядела напуганной, словно овечка зажатая в углу перед волчьей стаей. Драко поджал губы, обратив внимание на то, как её ладонь почти невесомо соскользнула к области живота, сминая тонкую светлую ткань платья. В голове генерала послышался пронзительный крик служанки, зарождение которого он не сразу смог понять. «Больно! Больно! Больно!» — быстро повторялся голос девушки до тех пор, пока Слизеринец не смог глубоко вздохнуть, разжимая, (как оказалось), сжатые кулаки. — Хозяйка, нет! — мелькнул пронзительный писклявый голос Милли. — Отпустите их! — Малфой не видел, но лишь слышал твердый приказной тон Гермионы, — я жена вашего генерала! Где вы только нашли столько дерзости, чтобы проникнуть в его дом и угрожать его семье? Малфой убьёт каждого из вас, если ещё хоть кто-нибудь посмеет хотя бы пальцем прикоснуться… — Заткнись, Грейнджер! — Не вздумай пытаться затыкать меня! — уверенность в голосе Гермионы, но Драко видел перед собой лишь мокрый от слез Мэри пол. В следующий момент, когда служанка подняла глаза, она увидела перед собой хозяйку, стоявшую с гордо поднятой головой, в горло которой было вжато древко оружия. «Хозяин! Хозяин! Мне больно! Пожалуйста!» — вновь отчаянный голос Мэри в голове Драко. — Ты будешь смотреть! Вторая служанка полетела на пол, с силой ударяясь головой об паркет. Пожиратель уже сидел сверху неё, быстро разрывая платье. Вопли. Мольбы. Крики. Краем глаза Драко увидел, как Гермиона выхватила у мужчины палочку. Он не смог разглядеть, какое именно заклятие заставило его жену рухнуть на пол. Сердечный ритм бешено отдавался где-то в мозгу, заглушая абсолютно всё. Сидящий на корточках перед Гермионой пожиратель что-то шепнул ей на ухо. Он поднялся, прошёл немного назад, а после, развернувшись, бросил что-то. Заклинание было невозможно разглядеть. Мэри лишь мельком видела макушку хозяйки, безжизненно ударившуюся об пол. Мэри вжалась в стену, затыкая рот ладонями. Она всхлипывала, её тело вздрагивало, руки тряслись от страха прерывистое дыхание не давало сконцентрироваться на происходящем. Всё было расплывчатым. — Хозяйка! Миссис Малфой! Гермиона! — отчаянный крик Милли. Маленькие ручонки тянутся в сторону тела. — Да заткнись ты! — послышался глухой стук удара тела домовика об стену. — Мертва? Жаль. «Мистер Малфой, прошу вас, мистер Малфой!» — отчаянно пыталась достучаться до генерала служанка, завывая от боли. — Умоляю, не трогайте меня! — прокричала Мэри, когда к ней подошли. Из-за спины подошедшего пожирателя, она увидела как хозяйку подняли на руки и понесли к камину. — Оставь её – пора сваливать! Захочешь трахнуть прислугу Малфоя – найдёшь. Только сейчас генерал перестал игнорировать крики служанки, перетекшие в мольбы выйти из её головы, а после в протяжный визг. Едва покинув голову Мэри, Драко увидел её извивающуюся на холодном паркете, почти дугой выгибающейся к спине. Малфой возвышался над ней. Он сам не заметил, когда она успела распластаться на полу, а он встать над ней. Она громко скулила, схватившись руками за голову, тянула волосы. Слизеринец опустился на корточки перед служанкой. Он коснулся её плеча. Девушка перевела на хозяина напуганный взгляд. Серые глаза смотрели словно насквозь. — Пожалуйста, не надо больше. — хрипя прошептала она. — Попроси у Милли что-нибудь от головной боли, на сегодня можешь быть свободна. — пустым голосом проговорил Малфой, поднимаясь на ноги. Рука потянулась к палочке, лежавшей на столе, чтобы поджечь кончик сигареты. — Что вы имеете ввиду, говоря свободна? — со страхом в дрожащем хриплом голосе, умоляюще прошептала она. — Можешь не работать. Завтра тоже можешь проснуться позже. — даже не посмотрел в её сторону. — Вы снова залезете в мою голову? — Иди. — сухо приказал Малфой. Драко схватил с дивана мантию. Мэри проследила за тем, как он быстро направился в сторону камина.

***

Взгляд Гермионы приковался к высокому железному трону, величественно возвышавшемуся на трехступенчатом каменном помосте. Сотни змей разных размеров обвили спинку, ножки и серое сиденье. — Ровно семьсот пятьдесят. Гермиона обернулась на негромкий голос. Она сильнее схватилась за поднос, увидев, ползущую спереди Тёмного Лорда, огромную змею. Девушка прикрыла глаза, почувствовав первое прикосновение ползущей твари к лодыжке. Нагайна медленно стала обвивать ноги Гриффиндорки, чувствуя учащенное от отвращения и вполне различимого страха дыхание. С трудом вздохнув, Гермиона всё же разомкнула веки, встречаясь с рубиновыми глазами, всматриваясь в вертикальные прорези зрачков. На фоне бледной кожи этот взгляд казался ещё более зловещим, более безумным. Девушка проследила за длинным тонким указательным пальцем левой руки, медленно вырисовывавшим в воздухе круги. Гермиона протянула кубок, который был ей передан перед самым входом в огромный тронный зал. Змея остановилась ровно в тот момент, когда левая ладонь Волан-де-морта притронулась к серебряному кубку, и лежала, не двигаясь, ровно до того времени, пока чаша не перешла из левой ладони в правую. Едва заметное движение пальца возобновилось. Отвращение, с большей силой охватившее желудок Гермионы, после того, как змея, обвив одну ногу, стала подниматься к колену, заставило девушку сглотнуть слюну, подавляя рвотный позыв. Склизкая холодная мокрая змеиная кожа, вероятно, оставила на ноге след. Гриффиндорка сделала в голове пометку о том, чтобы простоять под обжигающей кожу горячей водой не менее часа, пытаясь смыть память об этой грязной тактильности. — Мой Лорд, — негромко произнесла она, почувствовав, как рептилия двинулась чуть выше. Волан-де-морт молчал. — Мне приказали прийти к вам. — вкрадчиво начала она. — Вы хотели меня видеть? Тёмный Лорд вскинул четыре пальца, заставляя скользкую тварь отползти в сторону. Волан-де-морт передал чашу в руки Гриффиндорки после того, как сделал два глотка. — Пей. — короткий приказ шипящим голосом. Гермиона с недоверием повертела в руке серебряный кубок, всматриваясь в красную плещущуюся по стенкам густую субстанцию. — Это кровь? — пытливый взгляд карих глаз не заставил ни один мускул на осунувшемся бледном лице дрогнуть. — Ты мне и скажешь. Гермиона приблизила чашу, пытаясь принюхаться, но абсолютно никакого запаха не было. Она почувствовала, как указательным пальцем Волан-де-морт приподнял кубок за ножку, пытаясь влить содержимое в глотку девушки. Гермиона плотно сомкнула губы, но сделала вид, что всё же исполнила требуемое. — Я не смогла понять, что это было. — кажется, недостаточно убедительно, но всё же имело место быть. — Вино в перемешку со свежей кровью. — спокойное шипение. Гермиона поморщилась от отвращения, стирая тыльной стороной ладони с губ остатки содержимого чаши. — Малфоя младшего. — злобный оскал рубиновых глаз, мерзкое шипение, ненависть в каждом едва заметном движении. Крупная дрожь пробила тело девушки. Она отступила на шаг назад, зажимая рот ладонью. На лбу проступил мелкий холодный пот. Липкий леденящий страх за секунду окутал тело с головы до ног. Нет, Мерлин. Тёмный Лорд медленно шагнул. — Или же это только самая минимальная из всех возможных доза экстракта из красного цветка, разбавленная красным вином и напитком эвкалиптового отвара. Ты бы поняла это, если бы сделала хотя бы глоток. Доза экстракта красного цветка? — ещё два раза прокрутилось в голове. — малейшая погрешность в пропорциях могла бы привести его к смерти. В каких целях он его принимал? — У меня врожденная непереносимость некоторых ингредиентов, поэтому я не могу, не удостоверившись в их отсутствии, принять что-то. Тёмный Лорд направился к своему трону. Змея ползла рядом с ним. Взгляд Гермионы пробежался по высокому потолку, по каменным стенам. В этом огромном зале почти ничего не было. Движением руки Волан-де-морт подозвал девушку к себе. Гермиона встала рядом. Серые глаза неотрывно смотрели на неё, и Гриффиндорки знала, чего от неё дожидался Тёмный Лорд, но не могла переступить через себя. Она долго не решалась. — Во второй раз я не проявлю милосердие. Невербально произнесенным заклинанием, он заставил её рухнуть на колени. Пусть лучше так. Она сделала это не сама. Её заставили, а значит, она не сделала это сама во второй раз. — тихий поток мыслей промчался в голове девушки. — Где моя старая одежда? — первая заговорила девушка. — Тебе она не понадобится. — коротко ответил он, задумчиво пробегаясь взглядом по фигуре, стоящей перед ним на коленях. Нет, он не смотрел на неё как-то по особенному, не было даже ни намёка на то, чтобы рассматривать её как сексуальный объект. Он смотрел на неё как на вещь. Так, как смотрят, к примеру, на цветы, стоящие в вазах – с небольшим интересом, ввиду их существования, но не более того. И Гермиона была несказанно рада этому, потому что не могла и не хотела представлять иного. Она поймала себя на мысли о том, что скучала по восхищению во взгляде. Но ей не нужно было это от кого-то другого кроме Драко. Она думала о нём. Ей хотелось верить в то, что и он в эту секунду думал о ней. Гермиона вспоминала каждый момент, проведенный вместе. Она до утра не могла уснуть, когда воспоминания накрыли с головой. Нестабильность в гормональном фонде заставила её разрыдаться. Как же всё-таки не вовремя подкрались последствия беременности. Упадок сил, ранний токсикоз, резкие перепады настроения, повышенная тревожность и утомляемость давали о себе знать. Было трудно пытаться скрывать подобное. Нужно было пережить, потому что позже всё должно было бы более или менее урегулироваться. А если она не успеет выбраться до того, как станут видны явные признаки её «проблемы»? Не хотелось об этом думать, ведь тогда все были бы под ещё большей угрозой. Сейчас ей давали силы мысли о том, что Драко сделал всё, чтобы её друзья были живы и в безопасности. Им ничего не угрожает, а значит, мысли об этом не сведут её с ума. Если бы не мысли о нём… — Ты должна будешь выполнить некоторую работу. — У вас есть слуги, и, я полагаю, их предостаточно. — невольно быстро вырвалось изо рта миссис Малфой. — Эта работа не для прислуги. — взгляд быстро пробежался по фигуре Гермионы. — Но раз работа, значит, и я буду в качестве служанки. — Ты их видела? В чём отличие тебя от них? — Они уже работают, а я ещё… — В любимицах. — коротко ответил он, не дав ей возможности договорить самой. Гермиона попыталась слабо улыбнуться. — Сколько раз тебе приходилось видеть мольбу в глазах людей? — неожиданный вопрос. — О помиловании перед лицом смерти? — она едва сдержала странную и совсем неуместную усмешку. — Да. — Порой мне казалось, что цифр для подсчета этих моментов не существует. — она смотрела точно в глаза, не отводя взгляд. Всё казалось ненастоящим, но всё же стоит отдать должное, даже в кошмарах такое ей не могло присниться. — Достаточно ли в тебе смелости лишить человека жизни… — Или? — почти безразлично брошенный вопрос. — Обречь его на жизнь. Гермиона перевела незаинтересованный взгляд в сторону двери. В комнату приволокли мужчину на вид среднего возраста. — Кто он? — Гриффиндорка повела бровью. — Имеет значение? — Мой Лорд… — мужчина на коленях пополз в сторону Волан-де-морта. В глазах читалась отчаянная мольба, но, судя по внешнему виду, он уже получил своё наказание, нехило ответил за что-то. — Дай знак, и всё прекратится. Легкие заполонили странные чувства, которые словно особым, гнилым, осадком оседали по стенкам. Гриффиндорка без интереса проследила за тем, как мужчина распластаться на полу, сильно ударяясь лицом, извиваясь и корчась от круцио. Мучительный протяжный громкий крик разнесся по всему замку. Тело дугой выгибалось к спине. Душераздирающий вопль рвал слух Гермионы и глотку полуживого мужчины. Гермиона бесстрастно смотрела на его агонию. Она знала, чего от неё мог ожидать Волан-де-морт, и что она должна была сделать, что он хотел, чтобы она сделала. Почему бы и нет? Внезапно Гермиона поймала себя на мысли о том, что ей было абсолютно всё равно. Всё равно на то, если бы он остался живым, плевать на его смерть. Но сейчас от неё требовалось решение. Решение, от которого, возможно, будет зависеть многое. Гермиона разжала пальцы, роняя серебряный кубок на пол, расплескивая содержимое. Она встретилась взглядом с Волан-де-мортом за секунду до того, как тело мужчины разорвалось на части, разбрызгивая кровь и части тела по залу. Никакой гуманности. Кажется, только сейчас она хоть на немного начала понимать Драко. Убить, тем более не своими руками, оказалось так просто. Раньше она бы почувствовала укол угрызений совести внутри, почувствовала бы вину и отвращение к себе, пускай она и не знала, что это за человек был перед ней. Прежняя она бы осудила Драко, соверши он или отдай короткий приказ от убийстве, но сейчас ей всё это было полностью безразлично. Её не интересовала жизнь или смерть постороннего. Странное чувство, словно она теряла саму себя. Ей оно не нравилось, где-то в глубине подсознания вызывало страх, но почему-то именно в эту секунду в голове промелькнула страшная мысль. Ей показалось, что она также легко приняла бы решение даже если бы пришлось самой убить. Гриффиндорка мельком и с брезгливостью осмотрела забрызганные кровью руки, перевела взгляд на тонкое платье, пропитавшееся кровью. — Всё же решилась убить? Было бы непростительной глупостью промолчать и ждать того, что мужчину освободят. Этого бы не произошло, и Гермиона это понимала. Возможно, она избавила его от слишком долгой и невероятно мучительной смерти. — Если быть до конца откровенной, меня не особо интересовала его участь. В голосе, манере и поведении ни капли из того, что может быть связанным с Гриффиндорским благородством или особой отвагой. Он ненавидел их, ненавидел её за это, хотя, стоит отметить, это была лишь одной из причин его ненависти по отношению к ней. Она ненавидела его, но сейчас не было место для её ненависти, у неё есть поставленная задача, своя цель. Она не будет давать ему большего повода для убийства её или Малфоя, лишь сделает так, как он захочет, ведь в любом случае, от её желаний, впрочем как и действий, здесь ничего особо важного не произойдёт. Он лишь даст ей иллюзию выбора, но сделает так, как посчитает нужным, обязательно проанализировав и запомнив её выбор. Такой ему хотелось видеть её, такой она и предстанет перед ним. Быть любимицей? Звучало странно. Лишь очередная игра, чтобы развлечься и продемонстрировать своё могущество. Пусть оно будет так. Будет куда лучше, если она обеспечит себе более или менее безопасное положение. Попытаться быть в фаворитках – значит не разочаровывать. — Вы сказали, обречь на жизнь, значит, ничего хорошего его не ждало в будущем. То, что сделала она, было самым разумным, и он должен был это отметить. Тёмный Лорд одобрительно кивнул, а Гермиона не почувствовала абсолютно ничего. Гробовая тишина внутри, нескончаемая пустота. — Он пытался доложить о тебе Малфою. — невзначай бросил вслед уходящей Гермионе Волан-де-морт. Гермиона поджала губы, бросив мимолетный взгляд на тело. Теперь она знала, что Драко жив. Оставалось лишь надеяться на то, что чертов целитель доложил ему о ней.

***

Гермиона обхватила плечи руками, обнимая себя, пытаясь согреться, прикрыв глаза. Тело ломило от ноющей боли, быстро разносящейся по организму. Тошнота, отдающаяся тупой пульсацией в висках, не позволяла совершить даже лишнего движения. Отвратительный завтрак не попал даже во внутрь. Служанка суровым взглядом сверлила Гриффиндорку, с отвращением наблюдая за тем, как она давится пресной кашей, тщетно пытаясь заставить себя съесть хоть немного. Это было отвратительно. Всё, что ей подавали за всё время пребывания здесь – была пустая без соли и сахара каша сомнительного вида, запаха, непонятного происхождения. Что-то плавало на поверхности, и ей крайне не хотелось разбираться, что именно это было. — Я не могу больше. — она оттолкнула тарелку на середину стола. — Ты ничего не съела. — строгим тоном проговорила женщина лет тридцати пяти. — Я не могу. — сдавленно произнесла девушка. Её начало тошнить от одного только вида адского месива странной консистенции. — Приказ Тёмного Лорда. Гермиона отвернула лицо, но тарелка вновь пододвинулась в её сторону. — Приказ. Тёмного. Лорда. — твёрдо произнесла женщина. — Если не будешь есть сама – мы найдём того, кто затолкает еду тебе в глотку. Карие глаза, пропитанные ненавистью и презрением встретились с зелеными глазами служанки. Нет, это и близко были не те слуги, что работали в мэноре. Прислуга Тёмного Лорда и рядом не стояла со служанками Малфоев. Вторые, в отличие от первых, были улыбчивыми, услужливыми, в какие-то моменты даже весьма навязчивыми, а эти слуги даже смотрели на Гермиону так, словно не они, а она была здесь прислугой. Строгие женщины в длинных платьях с пустым взглядом. Гриффиндорка отодвинула тарелку от себя на середину стола. Она попыталась приподняться с места, но внезапно пискнула, когда чужая рука вцепилась в её волосы, припечатывая к стулу. Она не знала, что это был за пожилой мужчина, но он всё время молчал. Гермиона попыталась сомкнуть губы, но алюминиевая ложка без компромиссов протиснулась в рот. Женщина с раздражением фыркнула. — Пережевывай. — злобно процедила она, от раздражения поджав губы. Рука сильнее сжала волосы у самых корней. Девушка зажала рот рукой, пытаясь пережевать всё, но как только холодная субстанция попала в глотку, она тут же изменила направление, выползая обратно. Гермиону стошнило на этот же стол. Она не сразу осознала, что произошло, почему щека внезапно запылала, сопровождаемая неприятным жгучим жжением. Ударила. Служанка её ударила. — Ты херова прислуга, какого черт… — Гермиона не смогла договорить – всё вновь повторилось. — Я сказала тебе об отданном приказе. Ты никуда не уйдёшь до тех пор, пока всё не съешь. — со странным и совсем нетипичным акцентом проговорила женщина. Непривычная для слуг напыщенность, гонор и спесь. Даже казалось, это было невообразимо, абсолютно немыслимо и чуждо. Гриффиндорка всегда считала прислугу безобидной и тихой, поэтому была более чем поражена, узнав о таких проявлениях их характера. Это точно была прислуга?