Луна, став полной, пойдет на убыль

«Я найду его» Открыв дверь полностью, господин Фэн прошёл внутрь. Он оглянулся по сторонам. – Му Цин?... В комнате из окна веяло весенним теплом... Но сама она оставалось холодной. В неё пробивался солнечный свет через закрытые ставни бумажных окон. Балдахин лишь слегка подрагивал, как дрожат люди от мороза. Фэн Синь всматривался в каждый цунь комнаты, пытаясь в ней что-то найти... Нет, он не искал кого-то. Он точно знал, кого он ищет, но, к сожалению, не находил... Ворвавшись в комнату, с силой задвинув дверь, Фэн Синь, прижавшись к ней, ещё раз всмотрелся. Совершенно ничего... Но, это же ничего не значит. Му Цин может уйти, погулять по дворцу... Тогда, почему такое чувство, что уже всё разбито? Что он уже бесследно исчез, не оставив даже записки с одним понятным словом? В душе Синя поселилось единственное чувство: чувство потери, которое наконец разгорелось. Оно, как дворец падшего императора всей Поднебесной больше тридцати лет назад начало пылать с маленького и превратилось в огромный огонь, что теперь потушить было совершено невозможно. Он просто стоял. Казалось, что если б он так не жался к этой ломкой двери, то упал бы сейчас непонятно от чего именно: чувств или сильного переутомления в последние дни... Фэн Синь не выдержал. Он выбежал из комнаты, из общежития для учеников. Он остановился перед ареной, с нуждой отдышаться. Оглядевшись вокруг, Фэн Синь выдохнул, что никого поблизости не было. Он ещё немного попятился по сторонам, пока восстанавливал дыхание и, наконец, пошёл дальше. Император не жалел своих ног, но не бежал. Он спешил, не зная куда именно. Император оказался в Центральном дворце. К нему тут же подбежал один из низших чиновников и поклонился, кратко приветствуя его. Господин перед Фэн Синем выглядел крайне обеспокоенным, он мялся на месте, пытаясь что-то сказать. – В чем дело? – Слегка опустив брови, спросил император. – Ваше Величество, дело в том, что войска Северного Хэ Му пробили первую оборону столицы и, теперь, приближаются ко второй... Император нервно прикусил губу. Он посмотрел точно прямо. На его лице тешилось сильное беспокойство и даже смятение. – Скажите господину Инь, чтобы он приготовил один отряд. – Конечно, Ваше Величество, – чиновник поклонился и тут же отправился к господину Инь, который, как известно, заведовал тайными отрядами императорского двора, то есть разведкой. Именно подобный отряд и нужен был императору. – Чертов ублюдок... – Сквозь зубы произнес Фэн Синь. <—•—> Мягкий снег таял на холодной земле северо-востока. Зима тут долгая, морозная и нещадящая. Снег растает и завтра превратится в жёсткий лёд. Тает полуднем и снова застывает с ночным морозом... Даже по наступлению весны это не уходит ещё три лунных месяца, когда наконец не наступит четвёртый... Луна на ночном небе не была видна... Она темная, не видная на этом чёрном холсте. Как бы Хэ Сюань не пытался зацепиться за неё взглядом, он не мог её найти. Молодой император шел к небольшому зданию в глубине сада. Это был особенный сад, постоянно охраняемый и недоступный для кого-то, кроме самой императорской семьи. Зайдя внутрь здания, Хэ Сюань оглянулся... Что могло тут измениться? На мраморном холодном и звучащем полу стояло надгробие с краткой надписью: «От жены, императрице Хэ покойному мужу, императору Хэ». Хэ Сюань больше всех в жизни ненавидел эту одну единственную надпись, поэтому старался не смотреть на неё. Он сел перед надгробием, взял со стола, что располагался прямо напротив палочку благовония и поджёг её. Мягкий запах тлеющего благовония распотранялся по комнате, располагая к краткой молитве. Закончив, Хэ Сюань вгляделся в надгробие, представляя лицо покойного – его отца. – Ваше Величество, я пришёл к Вам снова. Помните ли Вы ещё, что я Ваш сын? Молодой император поднял с пола железный графин с вином, что всегда здесь стоял. Наливая вино в серебряную чашу, на которой был искусно сделал дракон из того же серебра, он произнёс: – Должно быть, помните... Может, Вы нас обоих забыть хотели, но ни об одном Вам запамятовать не удалось. Хэ Сюань выпил немного вина и сел ближе к надгробию, облокотившись на низкий стол. – Но знаете, я думаю, что обо мне Вы вспоминать должны чаще. Ведь я выполняю то, о чем Вы мечтали..., – господин допил вино. – Родная кровь – единство мечты, верно? Император быстро налил ещё чашу и её тоже выпил. – Я почти подошёл к столице Южного Нань, Чжун Юн Чэну. – Хэ Сюань осмотрел комнату, вдыхая лёгкий аромат благовоний. – И там правда красиво, как Вы говорили: «Истинная столица весны!». Он на мгновение замочал. – Но мне холод здешних мест не надоедает. Молодой император снова с чувством вздохнул, расширяя лёгкие. Он глянул на надгробие покойного императора Хэ Му слегка пьяным взглядом, прикрыв глаза и расслабленно опустив брови. Он поднялся, оставил кувшин и чашу на полу. Молодой господин ещё раз взглянул на надпись на надгробие и сказал: – Сын этой женщины... Я не знаю, где он. Он умеет побегать, Вы знаете. – Молодой император взглянул на выход и шёпотом произнёс: – Так бегает, что ловить не приходится. <—•—> Весеннее тепло Цзе Тяня забывалось, когда Се Лянь, Ши Уду и их старший сопровождающий всё приближались к столице Северного Хэ Му – Лэнку́. Было чувство, что на севере постоянно так холодно и, что летом тут может быть мороз, но нет. Такой холод был просто непривычен для выходцев из юга, к тому же все дни, пока они приближались к столице, шëл дождь, – это было каким-то непонятным проклятьем. Из-за дождя им приходилось оставаться в каких-то тавернах и ждать, ведь двигаться дальше было совершенно невозможно. Почти каждый дождь превращался в плотный ливень, где можно было промокнуть до нитки. В один из таких случаев, когда они были совсем рядом с Лэнку, находились в соседнем городе, Се Лянь подошёл к своему сопровождающему с просьбой. Тот спокойно сидел у низкого стола, иногда отпивая горячий чай из пиалы. С его чёрных волос стекали капли. Он слегка промок под снова неожиданным дождём, хоть и был в накидке с капюшоном. Принц несколько мгновений смотрел на его ровную спину. Тёмные одения обтягивали его фигуру... Он оглядывал его, и понимал, что его невольно беспокоют волосы мужчины, а именно их длина... С такими волосами по плечи можно было назвать его уродцем с хорошим телом. Потому что, кто носит такие причёски? Ни короткостриженные монахи, ни молодые господа не носят таких коротких волос, а сейчас тем более не отрезают их! Но когда сопровождающий обернулся, в голове Се Ляня пропало слово «уродец», казалось, что истинную красоту его лица мог разрушить только огонь. Се Лянь, на которого смотрели уставшими тёмными глазами пару секунд, наконец вспомнил о своей просьбе и сел напротив мужчины. – Дело в том, что я написал письмо господину Хуа, – принц придвинул бумагу к парню перед ним, – можешь найти того, кто отправит его прямиком в столицу? – Подождём, когда закончится дождь, – сопровождающий невольно глянул на закрытое ставнями окно. Вдруг в его голове возник вопрос: – Хочешь, чтобы я его отправил прямо во дворец? Тогда, его перехватят и мигом отправят к императору. Се Лянь повернул сложенную бумагу другой стороной и сказал: – Думаю, что так её никто не возьмёт. Сопровождающий поднял брови, увидев, что на бумаге красуется его имя. – Зачеркни это, – тут же проронил он. – Почему нет? Думаю, что твое имя что-то и значит во дворце... Мужчина раздражённо выдохнул, закатив глаза. Он сжал губы, посмотрев сначала вниз, а потом прямо на принца: – Если хоть кто-то, приближённый к императору, увидит его письмо, то ты не жилец. И я тоже. Се Лянь прервал зрительный контакт. Он понял, что чего-то не знает, что он что-то точно опустил из всей информации, которую случайно получил о сопровождающем... Где-то была причина, почему именно этого мужчину на родине не жалуют, не жалеют во дворце... Причина, почему он вообще сбежал из своей страны... И причина, почему сейчас он хочет вернуться. Принц только хотел заикнуться об этом, открыл рот, как сопровождающий тут же заткнул его, поглядывая куда в сторону и случайно перебив: – Ши Уду спит? Се Ляню ничего не оставалось, как просто ответить и смириться с тем, что сейчас он ни о чем не узнаёт: – Да. Мужчина встал с места, глянул на принца, натянув лёгкую улыбку, лишь слегка приподняв концы губ, чтобы не выглядеть так грубо и недовольно. – Пойду тоже вздремну. Уходя в другую часть комнаты, он кинул: – Под дождь хорошо спиться. Принц потупил глазами по письму и отправился переписывать его на чистый лист, чтобы никто даже не смог понять, что тут было переписано имя отправителя. Это бы тоже наделало проблем. Дождь прошёл. Се Лянь все ещё сидел за столом и переписывал аккуратно кистью своё письмо. Он старательно писал: –«Должно быть, я заставил Вас сильно беспокоиться... Простите, Саньлан, но я не мог послать Вам даже строчки. Сколько прошло с моего последнего письма? Начался уже четвёртый лунный месяц...». Принц остановился. После этого шла информация о том, что вскоре он будет во дворце... Стоило ли это оставлять? Се Лянь не знал на каком уровне работает разведка севера и всё, что с ней связано: как быстро ходят сплетни, новости, какова вероятность попасться из-за одних только слов... Тем более, можно ли доверять письмо кому-то из северян? Теперь принц решил, что искать того, кто передаст это письмо господину Хуа было бы совершён глупо, нельзя доверять тому, с кем ты воюешь. Единственным северяниным, которому Се Лянь доверял, был его сопровождающий... Принц решил не переписывать строчку о его прибытии, а погрузился в более глубокое, начав снова писать: –«Если бы Вы знали, как я скучаю просто по кисти в моей руке, когда столько времени не мог писать Вам. Вы же тоже иногда думаете об этом? Верно, я помню, Вы писали: «Каждый раз, когда я стою перед "высшим" у меня невольно появляется желание сбежать к тому "высшему", который мне больше по душе», но Вы не можете так говорить, помните о Вашем предназначение и статусе». И принц вновь остановился... Это едкое напоминание, которое всегда будто прожигало бумагу ранющим внутренности огнём... Се Лянь взял новый лист и на этот раз кратко изложил всё, что лежало у него на душе: – «Простите, что не писал Вам так долго, не имел возможности. Вскоре мне больше не придётся Вам писать, я надеюсь на это. Не подумайте ни о чем плохом, я в полном порядке». Закончив, принц оставил подпись внизу: «От гэ, что дорожит кольцом». Он аккуратно слегка подул на бумагу, чтобы чернила поскорее высохли. Это письмо... Се Лянь понимал, что получить его Хуа Чэн может только из рук сопровождающего или прямо из его рук, что казалось более невероятным, но в какой-то степени было реальным. В последнее время Лянь не мог не думать ни о чем, кроме мужчины в красных одеяниях, который, как назло засел в его голове. Его мысли о Хуа Чэне перебивали лишь воспоминания о доме и о его матушке, забывать которую принц не хотел, поэтому вспоминал о ней каждый день. Может, в силу своей юности в его голову не лезли мысли о чём-то опастном и менее приятным. А может, это было из-за того, что опастности принц никогда в полной мере не видел. Ощутил он лишь часть её, когда обнаружил матушку ни мертвой ни живой, лежащей в тот самый день на кровати. С тех пор его преследовало чувство смерти, будто она становилась к нему всё ближе и дышала у него за спиной. Но в чем именно проявлялась эта смерть, принц не мог понять. Глухой страх не понятно перед чем застыл в его жилах и уходил лишь иногда, но даже, если он задумывался о происхождении этого чувства, он всегда приходил к выводу, что это естественное чувство смерти, свойственное каждому человеку. Но мысли об этом всëм утомляли... И подумав сейчас об этом, принц явно утомился и решил тоже вздремнуть, пока остатки дождя стикают с крыш домов. <—•—> Через пару дней Се Лянь, Ши Уду и их теперь общий сопровождающий въехали в столицу. Принц и молодой господин ехали в повозке, которую для них взял мужчина, сидевший сейчас впереди. Он взял на себя защиту двоих господ. Хотя, у принца было чувство, будто защищать он должен как раз его, но Се Лянь, к сожалению, был не слишком на это способен. За время, которое они прожили в Цзе Тяне принц выучился каким-то недурным приёмам, потому что хорошо знал теорию, но уровень молодого Ши и сопровождающего был для Ляня недостижимым. Поэтому Се Лянь, как бы ему не хотелось этого признавать, оставался самым слабым из всей тройки, но зато был равен с ними в смелости. Се Лянь держал руку на поясе, где лежала заветная записка для господина Хуа. Он до боли боялся потерять её. Рядом с ним сидел Ши Уду. В последнее дни он был сильно молчалив. То есть, понятно обеспокоен за свою мэймэй, которая сейчас где-то в стенах Запретного города Лэнку́... В этом не было полной уверенности, но перерыв весь дом, молодой господин Ши не нашёл ни намёка на какое-то другое место и просто доверился догадкам сопровождающего. Ши Уду закрыл глаза, невольно начав медитировать, а принц и вовсе заснул полд лёгкую качку столичной дороги... Двое, сидящих в повозке, не знали, сколько времени прошло с того момента, как они оба прикрыли глаза, но вот они уже прибыли в Запретный город. Ши Уду, открыв глаза один раз, снова погрузился в медитацию, будто его не волновало прибытие. Но принц, проснувшийся с последнего толчка повозки по плохой земле, не желал снова засыпать. Поэтому он просто притворился спящим, что бы не рушить идиллию младшему рядом. Принц уловил, как сопровождающий спрыгнул с повозки. Он перестал двигаться, чтобы в точности всë услышать. – Госпожа... – Произнёс мужчина. – Не утруждайся, сейчас не время. – Ответил женский голос: – Те господа заснули в дороге? Се Лянь понял, что они говорят про него и младшего господина Ши. – А, да, сейчас... – Голос сопровождающего звучал по-мальчишески, и принц удержался, чтобы не усмехнуться от этого глуповатого тона. Мужчина подошёл к повозке и аккуратно открыл штору. Внутрь пробились рассветные солнечные лучи холодного солнца Хэ Му. – Господа? Се Лянь тут же "проснулся", посмотрел на человека по левую сторону от него. – Мы уже приехали? Мужчина просто кивнул. Ши Уду тут же открыл глаза, посмотрел прямо на сопровождающего. Когда они вышли из повозки, кучер аккуратно развернулся и уехал. Се Лянь искал глазами поблизости ту женщину, с которой разговаривал сопровождающий, но уже не нашёл её. Она ушла. Спросить о ней принц не решился, когда увидел слегка грустный и серьёзный взгляд мужчины рядом с ним. <—•—> Рассветное солнце вышло из-под горизонта. Его холодные лучи осветили всю столице Северного Хэ Му. Молодой император сидел в своём кабинете. Он думал о том, что сейчас происходило на территории Южного Нань... Думал о том, что мог бы сейчас быть там, но ему пришлось ждать тут другого. Если Хэ Сюань вдруг уедет отсюда, то всё это будет бессмысленно. Будет бессмысленно ждать около месяца одного человека и уехать в последний момент. Поэтому он остался. Император стучал кистью по столу, отбивая мгновения чётким ритмом. Тук-тук, тук-тук... Точно в биение его сердца. Мысли, что закрадывались в голову в тот момент будоражили до мурашек... Ожидание становилось мучительным. Господин Хэ даже думал: «Неужели я ошибся днём?», но эта фраза тут же исчезала, заменяясь такими манящими образами, к которым, по его плану, должно было привести всё это время – его молчаливое ожидание здесь. Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук... В комнату ворвался слуга, тут же поклонился своему господину. Когда он поднял голову, Хэ Сюань увидел, как раскраснелось лицо мужчины от спешки сюда. – Ваше Величество, один господин требует, чтобы Вы приняли его прямо сейчас..., – тук-тук, тук-тук, – но он не говорит своего имени. Господин Хэ замолчал, будто задумался... Слуга поднял на него глаза, дожидаясь ответа, но тут же отвёл, чтобы не поймать холодного взгляда Хэ Сюаня... Тук-тук... Тук-тук... Кисть всё ещё стучала. Пальцы императора дрожали от нетерпения, стук становился неровным... Тук-тук... В пугающей тишине, когда будто шумит в ушах... – Покажите ему, где мои покои. Я приму его там. Слуга произнёс точное: – Слушаюсь, – и поспешил уйти. Господин Хэ встал со своего места. Его ожидание медленно сгорало, как палочка благовония. Терпение совершенно кончалось. Он встал у дверей, у выхода. Был бы он кем-то другим, он бы сейчас же рванул в свои покои, не думая о статусе. Но ему всегда приходилось мучительно, с достоинством ступать... Хэ Сюань оглянулся на своё рабочее место. Со стола скатилась кисть, со звуком упала на пол. Молодой император остановился у дверей своих покоев. Смотря сквозь неё, он сдерживал себя, как мог. Нужно было действовать расчётливо, холодно, но всё ещё идя на поводе своих чувств... Хэ Сюань открыл дверь, прошёл в комнату и почувствовал холодный поток воздуха, который уже успел наполнить всю комнату. Он прошел во второе отделение покоев и увидел мужчину, стоявшего в проходе открытой двери, что вела во внутренний двор. Холодный ветер пролетал в комнату через эту дверь, сначала играясь с волосами и одеждой господина. Он спокойным, слегка грустным взглядом смотрел на то, как мягкий снег плавно летел на землю и тут же исчезал в жёлто-зелёной траве, тая. Молодой император молча наблюдал за этим господином, смотря, как на его волосы по плечи падают снежинки и растворяются в черноте прядей. – Каково вернуться домой? – Спросил Хэ Сюань, смотря точно в спину этого мужчины. Его бешеную аура холода он сжигал своим огнём, он ощущал власть над этим господином, ощущал, что сильнее его. Как бы на самом деле это не было, Хэ Сюань хотел быть сильнее, хотел иметь полную власть над этим человеком. Одна мысль о том, что господин будет валяться в его ногах, будоражила кровь, что она закипала. – Зачем ты вернулся? Император приблизится к нему, но господин все ещё молча смотрел на голые деревья и высокие затуманенные горы, что были видны где-то вдалеке... Хэ Сюань напреженно выдохнул. Он подошёл к господину, положил ему руку на плечо и начал с силой сжимать его. – Отрезал волосы... Почему бы не сбрить их совсем, если так рвешься на "своё законное место"? Господин Хэ накрутил на палец один из локонов и, смотря на них, усмехнулся. Вдруг, он нажал на плечо мужчины, повернул его к себе и сжал его одежду в своих руках: – Зачем ты вернулся!? В глазах императора пылал огонь, руки на одеянии господина перед ним сжимались все сильнее и сильнее... Он смотрел ему точно в глаза, пытался увидеть в них хоть что-то, но их чернота была пустая... Такая пустая, что это взбудоражило Хэ Сюаня до желания вызвать хоть что-то в этих чёрных глазах. – Ты не изменился. – Произнёс господин, кладя ладонь на одну из рук молодого императора. Хэ Сюань лишь метнул взгляд на бледную руку, что лежит поверх его и снова врезался в черноту. Он с силой прижал господина к ближайшей стенке, давя на него руками, но не решаясь приблизиться. Мужчина в его руках не сопротивлялся и продолжал мучать юношу перед ним этим. – Зачем ты вернулся, сын бляди!? Император начал трясти его, стараясь как можно сильнее ударить его головой об стенку... Но чёрные зрачки, которые проваливались в радужке такого же цвета, не переставали глядеть на него даже при ударах. Казалось, что мужчина не моргал... – Ты сбежал, ты скрылся, ты исчез, ты умер! Император ударял всë чаще, отчаянно постоянно повторяя: – Ты мертв, ты мертв, ты мертв!!! Господин от боли сжимал свои бледные тонкие губы... Спутанные волосы частично закрывали его лицо, из-за чего он воистину был похож на восставшего из мертвых... Спустя ещё пару ритмичных тупых ударов Хэ Сюань сдался. Он отвëл взгляд куда-то вниз, расслабил хватку... – Ты хочешь помещать мне, хотя ты не должен делать этого... Император отошёл от него. Ещё раз взглянул на господина перед ним. В его глазах читался испуг перед этим человеком, но желание властвовать над ним не отпускало, а только возрастало с каждым днём. – Ты помешаешь мне, и я убью тебя, ха-ха... – Заулыбался господин Хэ, вновь бросив кроткий взгляд на мужчину, – и, тогда, они все будут правы... Ты будешь мертв... Господин пошатнулся и отошёл ещё на шаг назад. Он продолжал тихо посмеиваться, резко выдыхая воздух, слегка подрагивая... – Но я могу убить тебя и прямо сейчас, разве мне что-то... Но император не успел договорить. У его шеи появился острый кончик лезвия катаны, из-за чего юноша поднял голову. Лезвие легло точно под его подбородок, заставляя ещё больше вздернуть голову, смотря точно на того, кто решился направить на императора оружие. Хэ Сюань усмехнулся от неожиданности такой наглости, но ответить господину он не решился. Он продолжал ухмыляться, с бешенством всматриваясь в глаза мужчины, что снова сияли морозным холодом и строгостью. – В какие игры ты хочешь поиграть, старший господин Хэ? Император прикусил сухую губу, прокусывая её до покраснения, и довольно растягиваясь в улыбке. Он дважды дернул головой вверх, дразня мужчину перед собой. Но тот молчаливо смотрел на него, сжимая в руке катану. – Или мне лучше назвать тебя господин Му?... Император ещё раз усмехнулся. Ему до боли приносила удовольствие эта игра с его гэгэ. Он желал её уже давно, мечтал о ней и считал мгновения, когда она наконец наступит... Ждал, чтобы в конце концов выиграть... Выиграть своего гэгэ первый раз в жизни, связав, надолго оставив его в подземелье, где он не увидит ничего, кроме темноты, а потом вывезти его на свет в самый яркий и длинный день года, поднять его голову наверх и заставить смотреть на солнце, пока он сам не умрет... Сдавить его всего, превратив в одну большую лужу крови и мяса, давить его своими же сапогами, пока его тело не потеряет форму... Или просто сжечь его, сделать из пепла палочки благовония и долго-долго после вдыхать их запах, смотря, как они медленно кончаются и, как от этого мужчины не остается ничего, кроме дыма, который растворяется в воздухе... Уничтожить полностью, как будто его не существовало. Разрушить его тело и душу, чтобы он не смог переродиться или вознестись. Чтобы он полностью исчез во времени, был полностью стерт... – Зачем ты вернулся, Му Цин?...