Луна, став полной, пойдет на убыль

Мысли пропали так же быстро, как и появились. Фэн Синь будто проснулся. Этот сладкий сон... Он желал его чертовски, как желают того, что достигнуть практически невозможно. Он всё ещё был в своих покоях, но больше не мог лежать спокойно на кровати и встал. В покоях было темно, горела лишь пара свечей, что теряли воск крайне медленно, именно поэтому они простояли тут зажжëнными с ухода и до прихода императора, так ещё горели и сейчас. Подойдя к низкому письменному столу, Фэн Синь ещё пару раз подумал, но всё же сел за него и положил перед собой лист. Кисть задрожала в руке, Синь макнул её в чернила. На белый лист тут же упала первая капля, что могла испортить вообще всë, но Фэн Синь сдержался. «Господин Му, признаюсь честно, я не думал о вас последние несколько недель, но я шлю Вам это письмо сказать, что я не забыл о Вас. Мой прекрасный друг...» Фэн Синь тут же зачеркнул это обращение. Они не были кем-то более, чем друзьями, да, может, и друзьями не были, но это даже в рамках вежливости, приличия и уважения не подходило сюда. «Господин Му, хочу поделиться с Вами кое-чем сокровенным. Помните ли Вы, как осенью мы сражались на арене у покоев учеников? Вероятно, Вы помните...» Синь остановился. Стоит ли дальше писать? Как поделиться тем, что терзало душу? Можно ли сделать это через письмо, через эти выстроенные в ряд красивые столбики иероглифов, которые будет нести гонец до самого Чжун Юн Чэна, думая, что это нечто важное? Если бы можно было найти способ открыться не лунной ночью на крыше с вином в руке, когда ты чертовски пьян и можешь нести только всякий бред, или не на арене в пылком сражении, когда сердце трепещет и требует выдать всё наружу, рассказать, то Фэн Синь обязательно использовал бы этот способ. Этим способом казалась эта белая бумага с чернильным пятном на краю, но появившийся на ней первый иероглиф «Му» всё моментально испортил и стёр откровенность. Кажется, Синю не хватает алкоголя в крови, чтобы, начав с этого иероглифа, сказать всё что угодно. Раньше он, кажется, был смелее, но война убивает стойкость души, ты разучиваешься говорить, можешь только думать. И погружаясь в эти мысли, можно умереть от их потока, что врывается в голову словно водяной с яростным течением. «Я сегодня снова убил человека. Поражает ли Вас это? Но я убивал ранее, просто... Я просто надеюсь, что завтра это перестанет меня беспокоить и я не пошлю Вам письмо. Знаете, господин Му, Вы владеете мечом, проходя с ним через пожары, мой же предпочитает тихий лес... Мои руки измазаны в крови. Я потонул в ней по локти. Но сегодня я был особенно безжалостен». Закончив, Фэн Синь ещё раз пробежался по строчкам. Если бы он отправил это письмо Му Цину, то какую реакцию у господина бы это вызвало? Отвращение? Печаль? Безразличие? Или непонятное, свербящее в груди чувство, что сейчас проникало в глубину Фэн Синя? Он невольно подумал: «...Всё было нормально, с чего бы мне чувствовать себя убийцей? Его голова упала на землю, ударившись перед этим о брёвна...» Фэн Синю легче не стало. Просто терзающее чувство переросло во что-то большее, что стало сильнее походить на гнев, чем на печаль. В голове кружились разные мысли. Фэн Синь поднялся на ноги. Он не знал, куда себя деть, нервно оглядываясь по сторонам. Покои странно расплывались в глазах. Тело так и норовило упасть снова, но Синь держался, всё ещё просто осматриваясь. Отрубленная голова на траве с тонким слоем снега, что тает моментально под окровавленными останками. Глаза и рот приоткрыты... Мгновенная смерть. Ноги обмякли, и Синь снова оказался у письменного стола, только теперь он растянулся у него. Молодой господин хмурил брови, пытаясь прийти в нормальное состояние. Зачем ты убил его? Зачем ты убил его? Господин Фэн... Господин Фэн... Император... Фэн Синь... Зачем. Ты. Убил. Его? Отрубленная голова – моментальная смерть. Глаза и рот приоткрыты. На сырой земле с тонким слоем снега... – Мой император, кто сказал, что мы закончили?! – голос Му Цина в голове звучал так отчётливо... – Фэн Синь!!! Фэн Синь!!! Мама приготовила юэбины с семенами лотоса!! Фэн Синь, где ты? – слышался детский голос, зовущий его с разных сторон. – Синь-гэ!! Император поднялся с кровати, постепенно понимая, что это был всего лишь сон. Приходя в себя, он рассуждал, что было правдой. Пожар в лесу, отрубленная голова и тот самый вечер с Му Цином на арене – это всё было правдой. Синь глянул на низкий столик. Даже бумаги на нём не лежало. Беспокойство о том незначительном убийстве, письмо Му Цину... Имело ли это значение где-то, кроме сна? Сон выявляет страхи и желания подсознания, в реальности же это всё – полная чушь. Стоит ли уделять внимание тому, что не является действительностью? Фэн Синь сжал одеяло. В комнате догорела свеча и стало полностью темно. Теперь заснуть было невозможно... Фэн Синь сел на край кровати, взглянул на стол. Он решился подойти к нему. Из-под кисти лились строки: «Моря скучают по речному теченью, Луна – по тёмным звёздным небесам. Я, как они, скучаю по тебе, Скучаю, пьяный, по глазам»... Фэн Синь положил кисть. Ещё раз перечитал. Ещё пару раз. Раз за разом он разочаровывался в своей поэзии, поэтому скомканная бумага полетела на пол, а сам Фэн Синь снова лёг на кровать. «Всё это – глупость», – крутилось в голове у господина. И от этой мысли заснуть было невозможно. Утро было не из лёгких. Из-за мыслей, из-за такого редкого вечера, когда на господина Фэн обрушивается поток мыслей, который он не в силах остановить, Фэн Синь почти не спал. Кажется, на пару часов ему удалось прикрыть глаза, но этого было недостаточно. Ранее утро началось с того, к чему господину Фэн было бы хорошо привыкнуть – к шуму. В Запретном городе Южного Нань всегда стояла тишина. Иногда казалось, что она как будто благоухает и действует как-то на человека, дурманя, расслабляя его. Но всё это глупости, конечно. Но если сравнивать тишину дворца с громкостью лагеря, то в лагере скорее пахнет сыростью и крысами, чем благоухает чём-то вроде благовоний. Император направлялся в одно место. Дать ему название вызывало трудности – то ли старый сарай, брошенный владельцами, то ли прогнивший дом, то ли какое-то ещё непонятное сооружение, в котором что-то хранилось. Перед этим сараем стояли двое юношей, видимо, из придворцовой школы, но было не особо важно, кем они являлись. Имело значение лишь то, что при виде императора они моментально заткнулись и разом поприветствовали его. Господин Фэн любезно кивнул им головой в ответ и вошёл в сарай. Фэн Синь был в тех же тёмно-золотых одеяниях, как и вчера. На поясе всё ещё висел тот же меч. Когда император зашёл в сарай, он тут же вдохнул тяжёлый пыльный воздух, запах соломы и осенних листьев. Завидев того, кто вчера отрубил голову его товарищу, связанный господин промычал в тряпку, завязывающую ему рот, и отполз в угол. – Чего бояться? – спросил император, сев перед ним и поправив одеяния, как обычно делают на знатных вечерах или в кругу семьи. Северянин покосился на него, но не решался приблизиться. Возможно, и правильно, ведь через секунду Фэн Синь достал из ножен меч и резанул тряпку на рте господина. Тот закашлялся от неожиданности. Он уж думал, что его прикончат! – Кхе-кхе... – Помнишь своё обещание? – слегка вздернув брови, спросил император. Неуверенный голос постарался ответить: – Ко-онечно, господин! Как за-абыть! Фэн Синь спокойно кивнул, что, видимо, успокоило северянина. – Только я ничего не скажу, если не узнаю, кто перед мной! – вдруг, осмелев, возник господин, когда император уже был готов выслушать его рассказ. – Ха-ха... – Фэн Синь опустил голову. Такая смелость поразила императора: недаром говорят, что северяне пропитаны дерзость от макушки до пальцев ног. Император, продолжая хохотать, даже опустил меч. – Поче-ему господи-ин сме-ётся?! – в недоумении спросил воин, опешив от такой реакции. Он, очевидно, надеялся на ответ или какую-то грубость в его сторону. Край меча снова оказался вблизи шеи воина, как и вчера. Воин, снова обомлев, мог только взглянуть на этот меч, плавно восходя взглядом к лицу Фэн Синя. Спустя пару мгновений северянин, приглядевшись к человеку перед собой, вдруг вскрикнул: – Ты же, ты же!.. – если бы у воина не были связаны руки, то он, без сомнений, ещё бы и указал на Фэн Синя пальцем, но сейчас он мог лишь таращиться на него, словно узрел саму смерть. – Увидел перед собой чужого императора, не видя даже своего... Смешно, верно? – почти безэмоционально произнёс Фэн Синь. Синь потянул край меча вверх, и подбородок воина невольно приподнялся. Всё ещё поражаясь тому, кто стоит перед ним, северянин глядел на господина Фэн. Немного поморгав, воин выдавил: – Что-о тебе от меня нужно-о?! – глаза, ранее смотревшие точно на императора, ушли вбок. Только Фэн Синь хотел ответить, как северянин помешал ему: – Я-я ничего не знаю! Я обы-ычный рядо-овой! Фэн Синь снова пустился в смех. Интересно, много ли такие в армии Северного Хэ Му, как этот? Даже несмотря на то, что на вид этому северянину было лет тридцать, его интеллект от страха схлопнулся и решил просто паниковать! – Ха... На самом деле я хочу кое-что узнать о старшем господине Хэ... Ты же говорил о нём со своим товарищем, значит, и мне расскажешь. Фэн Синь нажал краем лезвия меча на шею, слегка придавил. – Верно? – добавил император. – Я всё-ë скажу! – тут же выпалил воин, и давление на шею ослабло. Император оставил северянина и сел возле двери, приготовившись слушать. У воина сразу полегчало на душе, но меч, который господин Фэн не желал отпускать, всё же наводил немалый страх. – Ребёнком, которого подобрал покойный Хэ, был старший господин? – начал император. Северянин немного опешил сначала. – Да-да! Он не родной сын ни покойному Хэ, ни императрице Хэ, но титул наследника получил! Фэн Синь подумал: «Интересно получается... Не родной никому из императорской семьи ребёнок получил статус наследника, а А-Лянь, имеющий кровное родство с покойной императрицей, – нет...» – Как так получилось? – До рождения Хэ Сюа-аня старший господин Хэ уже получи-ил статус наследника императорский семьи, поэтому не лишился его и по-осле рождения нынешнего императора Хэ. – Почему же сейчас властвует Хэ Сюань? – Дело-о в том, что старший господин Хэ пропал... Северянин почувствовал стыд за то, что рассказал одну из тайн Северного Хэ Му. Хотя какой же это было тайной, если о ней знает простой смертный, даже не приближённый к дворцу? Просто другие не знали. Но воин вспомнил, что на родине за такое отрезают язык и иногда казнят. Что ж, придётся не возвращаться в Северный Хэ Му... Из-за мыслей воин немного отвлёкся, но звук разрезающего древесину сарая меча заставил очнуться. – Он пропал, и теперь император ищет его. – Зачем ему искать его? Вдруг из-за старшинства чиновники потребуют его занять престол и низвергнут Хэ Сюаня? – Не-ет, это невозможно. Пока император Хэ жив, никто не может попроси-ить его добровольно уйти-и... – Вот, значит, как... В голове невольно пронеслось: «Тогда, старшему господину Хэ нужно убить своего диди и занять его место». – Как зовут старшего господина Хэ? Как его узнать? – Пропал он пять лет назад, бесполезно его искать, – вдруг выпалил северянин. – Да, я думаю, император Хэ уже давно уби-ил его, чтобы занять место своего о-отца! Воин с неким облегчением рухнул на сено. Из-за связанных сзади рук поза оказалось не слишком удобной, но северянин не решился её поменять. – Да и вы думаете, господин, что я видел его? Ха-ха! – Воин немного позволил себе посмеяться, но быстро успокоился. – Кто-то говорит, что он красив, как небожитель, а любители императора Хэ – что ужасен, как демон! – Мгм... Фэн Синь собирал всё информацию в голове – негусто. Но вот план, как использовать этого старшего Хэ, зародился сразу же, после того, как император услышал о нём. Господин Фэн поднялся и вышел из сарая. – Сожгите сарай, – приказал император стоящим у двери служащим. <—•—> Перед Ши Уду предстал господин в одних нижних одеяниях, на нём даже сапог не было. Его волосы были чуть растрёпаны, а взгляд выражал затаённый стыд и неуверенность. Он периодически поглядывал на Ши Уду. Поняв, кого только что увидел, юноша тут же уронил меч, и тот с грохотом свалился на пол. Молодой господин в непонятках уставился на знакомого господина. Они оба молчали какое-то время, прежде чем Ши Уду смог произнести: – Принц?! На самом деле Се Лянь был бы тоже удивлён, если бы увидел, к примеру, своего брата в чужом доме, в покоях девушки (особенно девушки) в нижних одеяниях. Но, правда, принц бы тоже, как и сейчас, стоял молча. Ши Уду был слишком поражён и забыл все правила приличия. Он набросился на принца, схватил его за рубашку и начал трясти: – Где моя сестра? Что вы с ней сделали? Почему вы здесь?! Се Лянь опешил. Он хотел сначала аккуратно убрать руки юноши с рубашки и расцепить его хватку, но Ши Уду только крепче вцепился в него. Через пару мгновений принц уже был прижат к ближайшей стене, а мальчишка ростом ниже его на полголовы продолжал трясти его, словно пытался выгнать из него дух. – Где Ши Цинсюань? Где она?! Се Лянь не решился противостоять кому-то меньше его, поэтому покорно долбился об стену затылком. – Если не ответишь, то я убью тебя!!! Ши Уду со всей силой потянул принца на себя за одежду, а потом с такой же силой ударил им по стене. Из головы моментально брызнула кровь, и Се Лянь отключился, свесив голову. Ши Уду сначала не понял, что произошло, и продолжал сжимать принца в хватке. Его глаза округлились только тогда, когда Се Лянь навалился на него всем весом, не в состоянии держать своё тело. Тогда юноша просто убрал руки и позволил Се Лянь с грохотом свалиться на пол и ещё раз удариться головой об стену. В распахнутых дверях, ведущих к внутреннему саду, тут же показался господин в тёмных одеяниях – сопровождающий Се Лянь. Увидев сложившуюся картину, он сразу примерно сообразил, что произошло. Господин поправил чёрную ткань на лице, которую носил с прибытия в Цзе Тянь, и подбежал к принцу. Он поднял его и быстро отнёс на кровать, с заботой уложил его. На протяжении всего этого недолгого манёвра Ши Уду стоял, смотря в одну точку – туда, куда упал Се Лянь, туда, где остались свежие брызги крови. Находясь в неком трансе, он не заметил, как молодой господин с чёрной тканью на лице приблизился к нему и отвесил по затылку так, что юноша отлетел к стене и чуть ли не упал. – Да ты!.. – обернулся Ши Уду. У его шеи оказалось тонкое лезвие катаны, из-за чего он остался прижат к стене и не мог двинуться. Сопровождающий подошёл ближе и, в шею дыша, произнёс: – Молодой господин Ши, хотите, я вам тоже голову разобью? – господин схватил юношу за затылок. – Только лоб. Ши Уду сразу понял, что его ждёт, но реагировать было бесполезно. Держа за макушку, впиваясь пальцами в волосы и ногтями в кожу голову, сопровождающий начал бить Ши Уду головой об стенку. Ещё, ещё и ещё. Если бы Уду мог видеть лицо господина, он бы не увидел ни эмоции на его лице. Казалось, что для него это было обычным. Ши Уду пытался вырваться, увернуться или отойти, но всё было тщетно. Он достал меч из ножен, попытался ударить сопровождающего в бок, вывернув руку, но катана отразила атаку и даже отбросила меч в сторону. Классическому длинному мечу не сравниться с мощью широкой катаны, так ещё и Ши Уду держал своё оружие недостаточно крепко. Как только меч отлетел в сторону, Уду потерял надежду на спасение и уже принимал удары, не сопротивляясь. Ши Уду подумал, что даже с такой выдержкой, как у него, лучшего ученика всего Южного Нань, через пару ударов он точно отключится. В моменте он даже корил себя за то, что слишком натренирован, чтобы отключаться от такого сразу. Ши Уду буквально начал считать удары от стену. – Прекрати! – послышался крик принца. Видимо, он уже очнулся. Сопровождающий тут же перестал. Ши Уду грохнулся на пол и наконец потерял сознание. На лбу красовались гематомы, волосы, свисавшие на лицо, были насквозь пропитаны кровью. – Что ты сделал?! – ужаснулся принц. Господин не смог ничего ответить. Се Лянь, вдруг вспомнив о своей боли, схватился за голову и снова прилёг на кровать. Сопровождающий и Се Лянь вышли из покоев госпожи Ши, где сейчас лежал её старший – Ши Уду. Голова Ляня была наспех замотана, бинты сзади пропитаны кровью. Его волосы были ещё более растрёпаны из-за бинтов. Белые одеяния местами заляпаны красным: у шеи и ниже по спине. Он не мог нормально держать голову, она была слишком тяжёлая, поэтому принц облокачивался на руку, сидя на крыльце. Сопровождающий встал возле Се Ляня. Глотая боль, принц спросил: – Мальчик... Он в порядке? – Ну, как сказать... – мужчина сел рядом. – После стольких ударов вряд ли бы кто-нибудь слабее его выжил. Сначала Се Лянь промолчал, ему было тяжело даже думать. – Зачем ты ударил его? – Из-за тебя. – Молодой господин отвёл глаза в сторону. – Не надо было тебя так защищать, ещё господин Хуа заревнует... Се Лянь засмеялся: – Он ещё тысячу раз успеет защитить меня. И я его, конечно... А ты... – принц запнулся. – Я уйду. Лянь лишь кивнул головой. – Слушай, а в вашу первую встречу... каким генерал Хуа был? – Тебе правда интересно? – На это сопровождающий утвердительно кивнул. – Мне сложно думать... – Тогда потом поговорим. – Нет, нет, я вспомню! <—•—> На улице стоял настоящий жаркий весенний день. Знойная жара начинается на южных территориях не с лета, а где-то с середины весны. Се Ляню было нечего делать, поэтому он углубился во внутренний сад покоев императорской семьи, взяв с собой сборник каких-то стихов. У него было много книг, но он редко их читал. Все эти книги были заменой обучения в придворцовой школе. В них содержалась вся теория, но при прочтении книги нельзя было научиться военному делу, от которого Лянь был отгорожен совершенно. Вся нелюбовь к неродному сыну у императора собралась в одном запрете – запрете на обучение бою и военному делу. Лянь мог быть стратегом, зная теорию, но сражаться совершенно не умел. Конечно, держать меч его научил гэгэ, Фэн Синь, но на более он был не способен. И начинать обучаться сейчас, почти в восемнадцать лет, сам принц считал бесполезным, как бы его не тянуло ко всему этому. Се Лянь спокойно читал, сидя в беседке сада. Вдруг он уловил чьи-то шаги. Они были не похожи ни на шаги Фэн Синя, ни на шаги матушки. Это было что-то новое. Очевидно, что обувь незнакомца было твёрже по звуку, чем у людей, шаги которых Се Лянь обычно слышал. Принц поднял голову и оглядел вокруг. Было несложно не заметить господина в ярко-красных одеяниях, блуждающего среди деревьев. Се Лянь сразу подумал, что это один из гостей с северных земель, ведь в то время Фэн Синь принимал у себя важных персон с территорий первого и третьего советника. – Господин! – Лянь окликнул незнакомца. Оставив книгу, он подбежал к нему. – Господин? Мужчина оглянулся на него. Его лицо было прекрасно, его портила лишь повязка на правом глазу, но он не выглядел из-за неё устрашающе, как это обычно бывает. Господин оказался выше Ляня, но телосложения того же. Нельзя было сказать, что он много занимался: казалось, он, как и Се Лянь, был просто от рождения крепкий. Принц приметил, что господин правда сложен отлично и был поистине красив. Ляню нравилось красивые люди, особенно когда он мог немного поговорить с ними. – Господин? – смотря на Се Ляня, произнёс мужчина. – Вы не заблудились? Просто так странно ходили тут, и я подумал... – Се Лянь чувствовал себя слегка неудобно. Но, видимо, неудобно было не только ему, потому что господин в красном не сразу ответил: – Да, я и правда заблудился... Всё ещё неловкость играла в обоих, но мужчина решил побороть её первым. Он выставил руки перед собой и слегка склонил голову: – Я Хуа Чэн, стратегический генерал Северного Хэ Му, приглашённый императором Фэном. – Он выпрямился. – А вы?.. Се Лянь тут же выставил руки перед собой и без запинки отчеканил: – Я Се Лянь, принц Южного Нань. – Он уже давно привык к представлениям. – Принц? О, ваше высочество, простите... – Хуа Чэн тут же поклонился глубже, выражая своё уважение. Се Лянь немного замешкался. Обычно без слова «наследный» перед «принц» его никто не воспринимал всерьёз, особенно те, кто знает историю про генерала и его матушку, но этот господин тут же отвесил ему поклон... Так непривычно. – Господин Хуа, не стоит, выпрямитесь. Хуа Чэн послушался. – Если вы заблудились, то позволите вас проводить? – Да, конечно. Вы не знаете, где гостевые покои? Мой господин должен быть там. Се Лянь кивнул. Генерал последовал за принцем. Они молчали, но Ляню резко захотелось поговорить о чём-то, ведь он любил говорить с новыми людьми, так ещё и с такими красивыми, как этот господин! – Вы же впервые здесь, господин Хуа? – Да, впервые, раньше не представлялось возможности приехать сюда. Хуа Чэн вдруг поравнялся с Се Лянем. – О, тогда, если хотите, могу показать вам Запретный город. Он чуть меньше, чем у вас на родине, но здесь особенный фэн-шуй, который многие годы выстраивал мой отец, а сейчас это продолжает делать мой брат. – Всю эту речь Лянь не знал, куда ему девать взгляд, поэтому, не придумав вариантов, просто бегал глазами по округе. – Вы так любезны, ваше высочество... Но я вынужден всегда быть рядом со своим императором. – Жаль, жаль, но, может, в другой раз... – с отдалённой грустью ответил Се Лянь. Заметив опущенные уголки губ принца, генерал попытался подбодрить его: – Но у меня есть свободные часы перед сном... Я бы хотел посмотреть на местную красоту дворца. Хуа Чэн слегка склонил голову. Генерал, кажется, заинтересовался принцем, что не могло того не радовать. Редка возможность поговорить с кем-то не из замка. Се Лянь знал каждого чиновника, что был готов говорить с ним, знал каждого слугу, у которого хватало времени вести беседы со своим господином, поэтому все эти люди были слишком знакомы принцу и разговоры с ними больше не будоражили и не приносили удовольствия. Другое дело – этот резко появившийся господин! Се Лянь даже не слышал о нём! Они дошли по покоев господина Хуа Чэна. Генерал поклонился принцу, но Се Лянь вдруг придержал его руки со словами: – Почестями дружбу не построишь, – и слегка улыбнулся. Хуа Чэн поднял на него взгляд и тоже неловко улыбнулся, явно не ожидав такого. Он просто кивнул и скрылся в дверях покоев императора Хэ Му. Но только Се Лянь развернулся и хотел уходить, как его остановило лёгкое касание за плечо. Это был генерал Хуа. Он отдëрнул руку, как только принц повернулся на него, виновато поджал губы, но Се Лянь лишь снова растянул губы в лёгкой улыбке. – Ваше величество, я просто хотел... Хуа Чэн протянул Се Ляню бумагу и тут же отвернулся, будто не желая смотреть на принца. – До встречи, ваше величество, – быстро проговорил он по дороге к покоям. Скрылся внутри. Принц развернул бумагу. Чернила ещё не успели полностью высохнуть, поэтому иероглифы были чуть размазаны. Но Се Лянь подумал, что если бы чернила успели засохнуть, он бы всё равно не смог это прочитать. Се Лянь вглядывался в текст и наконец смог разобрать, что там было: «Письмо. Господин в тёмно-синем до дворца, чёрный ход. Саньлан», ещё и написано непонятно... Благо Се Лянь не был глупцом и прочитал множество книг, то есть каждую на полке, потому что делать от скуки было нечего, поэтому он сообразил, что значит такое послание. <—•—> – Генерал Хуа оставил тебе пометку, как отправлять ему письма? – спросил сопровождающий, догадавшись. Он хоть никогда не отправлял и нечасто получал письма, если бы у него была возможность, прибег бы к подобному способу. – Верно. Я запомнил надпись и уничтожил записку. – Се Лянь замолчал. – Вообще, это не самый лучший способ, ведь всегда нужно доверенное лицо... Но странно бы было вдруг начать держать голубей... Мужчина усмехнулся над замечанием принца: – Верно! Пара минут прошла в молчании, как вдруг мужчины услышали болезненное мычание, исходящее из покоев за их спинами. – Господин Ши, должно быть, проснулся. Пойду проведаю его. Сопровождающий встал с крыльца, но Се Лянь остановил его: – Надень ткань, а то ещё узнает тебя и ударится не только лбом... Сопровождающий благодарно кивнул и повязал вокруг нижней части лица чёрную ткань. Он вошёл в покои.