Alice in Borderland "Chishiya"

«Ты уверена, что хочешь присоединиться ко мне?» — расчётливо спрашивает Райден, пока мы идём по задворкам Токио. «У тебя ещё остался один день». Я замечаю, что начинаю всё меньше и меньше ощущать его вес и что он в основном старается идти самостоятельно, но, очевидно, ему всё ещё немного больно. «Здесь никого нет», — отвечаю я. «Не упрямься и просто опирайся на меня. Как только мы перейдём дорогу к арене, ты сможешь сделать вид, что всё в порядке, чтобы другие игроки не заметили, что тебе больно». «Дела идут намного лучше», — бормочет он в ответ. «Больно только тогда, когда я слишком сильно на него давлю». Я вздыхаю. «Так что не делай этого, когда в этом нет необходимости». Он такой же упрямый, как и я. Он не хочет принимать помощь от других. Он хочет сделать всё сам, потому что принятие помощи кажется слабостью, а он не хочет быть слабым. Но я знаю, что он не такой. Слабые люди не смогли бы так долго держаться за эту планку. Он вздыхает, прежде чем положить руку мне на плечо, и я снова чувствую его вес. Ещё несколько улиц — и мы прибываем на выбранную нами арену. Я ничего ему не показываю, но немного волнуюсь за игру. А что, если это что-то физическое? Его лодыжка почти пришла в норму, но он может снова растянуть травму, если будет слишком сильно напрягаться. Его стремление выжить будет поддерживать его во время игры, но всё может обернуться плохо, если он продолжит прилагать слишком много усилий. Краем глаза я вижу, как Райден смотрит на меня, но я продолжаю смотреть вперёд. Он выражает сомнения, которые меня немного беспокоят. «А что, если это физическое испытание?» — спрашивает он. «Если мне не придётся предать тебя, чтобы выжить, я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе», — отвечаю я. «Но если это поставит под угрозу мою собственную жизнь, тебе не повезло». «А если я умру, потому что тебе придётся спасать себя, сможешь ли ты легко с этим жить?» Я надеюсь, что ему не придётся вскоре участвовать в игре высокого уровня в червах, потому что он не очень хорош в играх разума. Он пытается убедить меня не участвовать и оставить его самого, так как есть вероятность, что мне придётся его бросить. Он знает, что мне будет тяжело с этим, но будет гораздо сложнее, если я даже не попытаюсь ему помочь. Я смотрю на него, чтобы ответить на его вопрос, но потом понимаю, что он тайно надеется, что я приму участие. Я вижу это по его лицу, которое он быстро отворачивает, но я уже заметила. В противном случае он бы сделал всё возможное, чтобы убедить меня, что мне следует подождать вне арены. Это была слабая попытка, которую он даже не продолжает. «Ты всё ещё можешь вернуться», — говорит он, но в его голосе нет энергии. Мы останавливаемся в конце улицы. Он убирает руку с моего плеча, и мы оба выпрямляемся. Я делаю первые несколько шагов по главной дороге. «Иди, тугодум», — говорю я. «Иначе опоздаешь на регистрацию». Он ухмыляется. Я вижу, что он хочет, чтобы я пошла с ним и не оставляла его позади, но я также вижу вопрос, который затаился в нём. Мы задаём один и тот же вопрос. Почему я иду с ним, когда у меня ещё есть один день до истечения срока действия визы? Он сильный игрок, с которым я не хочу соревноваться. Я думаю о его комментарии как о шутке. «Если я едва могу ходить, я уверен, ты присоединишься. Ты всегда можешь бросить меня львам, когда тебе это будет удобно». Мы оба знаем, что это не причина. Я имела в виду то, что сказала: когда дело касается моей жизни или его — я выбираю свою. Но когда дело касается моей жизни и его — я выберу нас. Я не собираюсь бросать его, даже не попытавшись сначала помочь. Мы переходим улицу и останавливаемся перед освещённым магазином. Входная дверь открыта, и в магазине пока никого нет. Я вижу листок бумаги со стрелкой, указывающей вперёд. Он ведёт к лестнице, ведущей наверх. «Мы уверены?» — спрашиваю я, глядя на Райдена. «Что-то подсказывает мне, что игра в оружейном магазине может быть очень сложной». Я знаю, что напряжение нарастает в нас обоих, но не в негативном смысле. Наши сердца начинают биться быстрее от волнения. Что-то должно произойти снова. «У нас нет выбора», — отвечает он. Он пожимает плечами и добавляет: «Мы, вероятно, не успеем вовремя прибыть на другую арену». Это не единственная причина, по которой мы решаем зайти в магазин и пересечь невидимую разделительную линию. Я вижу, что всё оружие заперто и закреплено. Взять его с собой невозможно. Мы с Райденом направляемся к лестнице. Поскольку за нами никто не идёт, мы не торопимся и поднимаемся медленно. Райден поддерживает себя, используя поручень. Когда мы добираемся до верха, я встаю перед ним, чтобы первой повернуть за угол. Так возможные игроки сначала увидят меня, прежде чем заметят его. Никто не должен сразу понять, что его нога всё ещё его беспокоит. Три игрока с любопытством смотрят на нас, как только мы входим в комнату. Они тут же начинают меня сканировать. Я не притворяюсь кем-то другим и игнорирую их, чтобы взять свой телефон. Райден делает то же самое, после чего мы отходим в сторону и ждём закрытия регистрации. Мы больше не скрываем изображения наших карт друг от друга, но и не смотрим на них. Нам всё равно придётся ждать ещё три минуты. В этой игре могут участвовать максимум шесть человек. Это значит, что ещё есть место для одного. Теперь я начинаю делать то же самое, что и остальные: я бросаю на каждого из них короткий взгляд. Первое, что меня поразило, — так это то, что двое из них одеты в купальники. В чём дело? Во время пятнашек я тоже видела, двоих в купальниках. Это какая-то тенденция здесь, в Пограничье? Райден, кажется, тоже замечает это, когда смотрит на двух мальчиков, и спрашивает их. «Будет ли позже вечеринка по плаванию?» Мальчики смотрят друг на друга мгновение, но не отвечают. «А нас тоже пригласят», — настаивает Райден. Видимо, он уже видел, как они проходили мимо, и теперь хочет знать, что именно означает ношение этой одежды. Мальчик в жёлтом купальнике смотрит на нас, как будто скучая, и закатывает глаза, ничего не говоря. Но парень в красном костюме поддаётся на приманку. «Как будто ты всё ещё будешь жив, чтобы плавать после этого», — говорит он. Райден не обращает внимания на его насмешливый тон и слегка улыбается. «Если я выживу, могу ли я пойти?» Ответа нет. Девушка из нашей группы стоит тихо и неуверенно, но я вижу, что это не её первая игра. Сомневаюсь, что это касается и самого нового участника. «Хэй», — говорит девушка, успокаиваясь, как только видит нас. «Знаете, что происходит?» Парни переглядываются со вздохом. «Я думала, Токио безлюден», — продолжает девушка. «Почему нигде нет электричества, кроме нескольких мест?» Я проверяю свой телефон и вижу, что регистрация закрывается через минуту. «Возьми свой телефон», — всё, что говорит Райден. Я трачу это время на изучение единственной двери в комнате. Что будет за ней? Мы, вероятно, скоро узнаем. Телефон девушки показывает, что её зовут Майя. Не то чтобы мне было интересно знать имя той, кого мы принесём в жертву первой. «Что произойдёт через сорок секунд?», — спрашивает Майя. «Тогда ты, вероятно, будешь мертва», — смеётся Ред. «Тогда начнётся игра», — отвечает Райден на её вопрос. «Игра?», — спрашивает она, шокированная, вероятно, заявлением Реда. «Что за игра?» Парень в желтых плавках откидывает прядь волос с лица, и я вижу, что у него на запястье браслет с номером. Похоже, это ключ-браслет, который всегда носят в бассейне, чтобы открыть шкафчик. Есть ли место, где оставляют купальники? «Регистрация закрыта. Игра начинается сейчас. Уровень сложности: пятёрка бубен», — я смотрю на экран и жду, пока не появится изображение карты. «Игра», — русская рулетка. Мы с Райденом смотрим друг на друга мгновение. Русская рулетка? По крайней мере, это не похоже на то, что требует от нас много движения, но, конечно, никогда не знаешь. Пятёрка бубен. Это моя первая игра на интеллект и мышление, но я никогда не думала, что это будет русская рулетка. Разве это не значит, что вы все по очереди подносите к голове единственный имеющийся пистолет и нажимаете на курок, чтобы узнать, кому не повезло умереть? Мы с Райденом смотрим расчётливо. Я жду дальнейших объяснений, но это всё. Больше ничего не последует. «Русская рулетка?», — спрашивает Майя в шоке. Она качает головой. «Я не могу связаться с полицией...» Она поворачивается и хочет зайти за угол к лестнице, но Ред начинает смеяться и кричит. «Ты что, хочешь умереть? К тому же в Пограничье вообще нет полицейских.» Майя оборачивается и смотрит на него. «Ч-что ты имеешь в виду?» «Если ты не хочешь умереть», — говорит другая девушка в комнате, «ты должна участвовать в игре.» Майя всё ещё не понимает, но никто не тратит время, чтобы объяснить ей это. Единственная дверь в комнате издаёт жужжащий звук, как будто её заперли, а теперь отпирают. Мы вопросительно смотрим друг на друга, но в глубине души мы все знаем, что от нас ждут, что мы пойдём в эту комнату. Я первая дохожу до двери и открываю её. Прежде чем войти, я вижу, что в маленькой комнате стоит стол с пистолетом. На стене также висит одна картина. Она кажется довольно толстой, и на изображении явно изображён стол для рулетки из казино. Игра называется «русская рулетка». «Всё просто», — говорит Ред, когда мы все собираемся вокруг стола. Когда Майя входит последней и подходит к нам, дверь защёлкивается обратно в замок. Кажется, она паникует и виновато смотрит на нас, но мы все знаем, что это не имеет значения. Дверь откроется снова только после того, как мы пройдём игру. «Итак, кто начинает?», — спрашивает Ред, уверенно оглядывая комнату. Две девушки, похоже, не готовы к этому. Райден задумчиво смотрит на пистолет. Я снова рассматриваю картину, но не могу найти никаких скрытых намёков. Неужели всё так просто? Неужели нам всем нужно приставить пистолет к голове и нажать на курок один раз? «Нам ведь не обязательно стрелять, правда?!», — кричит Майя. «Конечно, обязательно», — отвечает Ред, пожимая плечами. «Это же ясное условие, не так ли?» Майя начинает плакать. «Но... кто-то может умереть!» В комнате раздаются скучающие вздохи. «Это их намерение», — отвечает парень в желтых плавках, вызывая у Майи новую волну паники. Он, кажется, равнодушен и хватает пистолет, но пока не подносит его к голове. «Мы не знаем, сколько в нём пуль», — говорю я. «Обычно там всего одна, но никогда не знаешь.» С одной пулей у нас с Райденом должно быть достаточно шансов выжить, но с несколькими пулями... Я вижу, что он тоже это понимает. Я не думала, что могу потерять свой альянс или свою собственную жизнь из-за чего-то вроде случайности. Я просто не могу этого сделать. Если мне придётся умереть во время игры, это должно быть потому, что я потерпела неудачу или была предана кем-то другим. Случайная смерть — это не то, что я легко приму. «У нас нет ограничений по времени», — бормочет девушка. Это заставляет парня в желтом раздражённо смотреть на неё. «Что ты хочешь сделать?! Ждать здесь часами? Дверь не открывается сама по себе, ты же знаешь.» Ред начинает ухмыляться и подталкивает своего приятеля. «Да, мы не можем ждать здесь часами. У Кани свидание, и она хочет скоро вернуться на Пляж.» Мы с Райденом постоянно возвращаемся друг к другу. Пляж? Какой пляж? И почему его представляют так, будто это важное место? Я хочу что-то спросить об этом, но моё тело напрягается из-за внезапной смены настроения парня в желтых плавках. «Чувак, сколько раз мне тебе говорить?!», — кричит он в раздражении, направляя пистолет на своего приятеля. «Между ней и мной нет ничего серьёзного!» Ред, похоже, совсем не впечатлён. «Успокойся, чувак», — отвечает он со скукой, «это была просто шутка.» На мгновение мы все стоим в тишине, пока парень всё ещё держит пистолет в руках. Моя голова начинает болеть от мыслей, но что бы я ни думала, я не продвинулась дальше того, что эта задача очень проста и за ней больше ничего не стоит. Тем не менее, я заставляю себя продолжать думать. Должна быть причина, по которой эта игра классифицируется как алмазная. «Ну ладно», — бормочет парень в желтом, пожимая плечами. Быстрым движением он подносит пистолет к виску и нажимает на курок. Майя кричит, но ничего не происходит. Он снова пожимает плечами, прежде чем поднять пистолет в воздух и призывно оглядеться. «Кто следующий?!» Ред начинает смеяться. «Ты действительно сумасшедший, ты знаешь это?!» Я не то чтобы горю желанием выполнить это задание, но в конце концов очередь всё равно будет моей. Каждый должен нажать на курок один раз. Я пытаюсь набраться смелости, чтобы сдаться этой азартной игре, когда другая девушка берёт пистолет у парня, дрожащими руками. Очевидно, она напугана и начинает плакать, поворачивая ствол у своего виска. Я ловлю себя на том, что надеюсь, что там пуля, и она закончит игру, так что Райдену и мне не придётся делать то же самое. Затем я снова слышу, как эта строчка проходит у меня в голове. «Каждый человек нажимает на курок один раз.» Она не останавливается после того, как кто-то выстрелил, если там только одна пуля. Каждый должен был нажать на курок один раз. Означает ли это, что в пистолете больше одной пули? А если в нём вообще нет пули? Всхлипывая, девушка нажимает на курок, но ничего не происходит. Я чувствую, как моё тело становится тяжёлым. Майя плачет вместе с другой девушкой. «А теперь плаксивая девка», — ворчит Ред, беря пистолет и грубо суя его в руки Майи. «Надеюсь, мы избавимся от твоего нытья.» По его голосу я понимаю, что он тоже нервничает. Он бы предпочёл вообще не стрелять, но в конце концов ему приходится. «Нет», — кричит Майя, — «я не могу...» Ред стоит перед ней, угрожая. «Может, мне помочь тебе?!», — говорит он, кладя свою руку на её и приставляя ствол пистолета к её виску. «Нажми на курок, сейчас же!» Он отпускает её и делает несколько шагов назад, но всё ещё смотрит на неё. Дрожа и плача, она делает то, что он говорит, но ничего не происходит. Мы с Райденом в шоке переглядываемся. Я вижу ужас на его лице. Не может быть, чтобы в пистолете не было пули. Пограничье не создано таким образом. Игры созданы для того, чтобы люди умирали и предавали друг друга, чтобы это произошло. Так что в нём есть по крайней мере одна пуля, и мысль о том, что она будет для одного из нас, становится всё более реальной. Он тоже это понимает. «Теперь ты», — выплёвывает Ред, снова беря оружие и пытаясь всунуть его в руку Рейдена. Он не позволит этому случиться. «Почему ты не хочешь уйти?», — отскакивает он назад, но Ред, похоже, не впечатлён. Он направляет пистолет на моего союзника. «Каждый человек нажимает на курок один раз», — говорит он. «Там не сказано, что я не могу выстрелить в тебя в свою очередь». Это должно было быть пустой угрозой, о которой он не думал, но его слова поразили меня, как бомба. Два парня смотрят друг на друга. Райден пытается не сдаваться и говорит, что мы не пройдем игру, если это произойдёт, так как есть вероятность, что он не сможет сделать свой ход, но понимает, что рано или поздно ему придётся подчиниться правилу. Ред выглядит так, будто он может победить его в физической схватке. Кроме того, его лодыжка ещё не полностью восстановилась, что увеличивает вероятность проигрыша. Вот почему он поднимает руку и берёт пистолет. «Там не сказано, что я не могу застрелить тебя в свою очередь». Но там также не говорилось, что из него вообще можно стрелять в кого-либо. «Подожди!» — кричу я, когда Райден приставляет пистолет к его виску. Его руки не трясутся, но я вижу по его глазам, что он нервничает. «Стой!» Пять пар глаз вопросительно смотрят на меня, но я ничего не говорю, пока Райден снова не опускает руку. Когда он наконец делает это, Ред злится. «Не говори «подожди»!» — угрожающе восклицает он. «Если ты не хочешь, чтобы твой парень выстрелил себе в голову, то сделай это сама, но один из вас сделает это прямо сейчас!» Я не отвечаю на его угрозу и продолжаю смотреть на Райдена. «Каждый человек нажимает на курок один раз», — повторяю я фразу, на которую Ред делает циничный комментарий, но я игнорирую его. «Не было сказано, что мы все должны держать пистолет у виска, а затем нажимать на курок». «Игра называется русская рулетка, тупая ты сука», — бормочет Ред. «Смотри, на картине даже изображён стол для рулетки!» Совершенно ненужно, он указывает на картину. «Никогда не говорилось, что мы действительно должны играть в русскую рулетку», — продолжаю я. «Мы сами её придумали». Я качаю головой в сторону Райдена. «Нам всем просто нужно один раз нажать на курок. Это не обязательно означает, что мы должны целиться в себя. Также может быть возможно, что...» Я думаю о толщине картины. Она выглядит довольно прочной, как будто пули, которые выстреливаются, застревают там и не отскакивают, чтобы разлететься по комнате. Должна быть причина, по которой эта игра классифицируется как Бубны. Бубны означают мышление. Предыдущие игры уже показали, какое значение могут иметь правила. Я чувствую, что всё, что я говорю, правильно, но Райден, кажется, не уверен в этом. Часть его боится, что если то, что я говорю, неправильно, и он не использует свой ход самостоятельно, он получит лазер в голову. Я должна сказать, что мне тоже не совсем комфортно с этим, но это должно быть правильно. Иначе было бы чёткое правило, что мы должны стрелять в себя. Может, я совершенно не права, и я уверена, что умру, но, по крайней мере, я сделаю это сама. Я не оставлю свою судьбу на волю случая. Я не была уверена, что талисманы носят ошейники, которые сработают, но я рискнула, потому что логически следовала шаблону. Я буду следовать ему и сейчас. Я протягиваю руку Райдену. «Дай мне проверить». Он не отдаёт мне оружие. Я вижу нежелание в его глазах. Я пошла с ним, чтобы помочь ему, насколько это возможно, потому что не хочу видеть его мёртвым. То же самое касается и его. Он не совсем уверен, что моя теория может быть верной, потому что он знает, что такое Пограничье. Он беспокоится, что я получу лазер в голову, если осуществлю свой план, и это будет против правил. «Пожалуйста», — говорю я ему, поднимая руку ещё сильнее, — «я бы предпочла быть застреленной лазером, думая об игре и пытаясь что-то с ней сделать, чем бесцельно выстрелить себе в голову, потому что удача не на моей стороне». Кажется, он точно понимает мои мысли. Как и я, он не хочет отдавать свою судьбу в руки случая. Он вздыхает, снова смотрит на меня так, словно это может быть последний раз, и передаёт мне пистолет. Я хватаю это оружие обеими руками, делаю несколько шагов назад и направляю его на картину. Хотя часть меня ожидала этого, когда я нажимаю на курок, моё тело дергается, когда я получаю отдачу от выталкиваемой пулю и она застревает в картине. Я держу пистолет в руках и выжидающе опускаю его, но ничего не происходит. Проходит несколько секунд, но я так и не получаю лазер в голову. Я подхожу к Райдену и передаю ему пистолет. С облегчением он хватает его, прежде чем занять мою предыдущую позицию и нажать на курок в сторону картины. Ничего не происходит. Ни пули, ни лазера. «Что...» Ред шагает вперёд и вырывает пистолет из рук Райдена. Он тоже стреляет в картину, и с ним тоже ничего не происходит. Ни пули, ни лазера. Мы все вздрагиваем от звона, раздающегося из наших телефонов. «Игра пройдена», — говорит нам компьютерный голос. «Поздравляю». Я беру телефон и вижу, что он говорит то же самое. «Выжившим в этой игре теперь будет предоставлена пятидневная виза». Когда я думаю, что эта игра, вероятно, длилась меньше десяти минут, и никто не умер, пять дней — очень щедрая награда. Затем я думаю о моменте, когда Райден собирался нажать на курок. Если бы он это сделал, его бы здесь больше не было. Тогда я бы потеряла его и свой союз с ним просто так, потому что это можно было сделать по-другому. Но я бы либо не узнала об этом, либо было бы слишком поздно. Я смотрю на него и вижу, как он смотрит на экран своего телефона с бледным лицом. Дверь снова жужжит. Ред быстро открывает её. Теперь он внезапно становится вежливым, потому что придерживает дверь и смотрит на нас выжидающе и с энтузиазмом. «Спасибо! Как тебя звали? Ми...» Пока что я кладу телефон обратно в карман и смотрю на него нейтральным взглядом. «Мия», — говорю я, прежде чем пройти мимо него и вернуться в комнату, где мы собрались. «Мия», — повторяет он. Я подхожу к столу, где мы взяли телефоны, и кладу свой обратно на него. Затем я беру свою визитку и кладу её во внутренний карман. «Отлично!» — кричит парень в желтых плавках, беря свою собственную визитку. «Эй, Такуя», — говорит он, протягивая карточку Реду, — «как думаешь, Шляпник продвинет нас на один номер с этим?» «Может быть, если бы это была девятка бубен или что-то в этом роде», — отвечает Такуя, тоже беря свою карту. Тем временем мы все снова в этой комнате. «В любом случае, у нас теперь есть ещё пять дней, так что мы можем снова расслабиться». Я предполагаю, что они говорят о том, где они остановились. Я всё ещё хочу больше информации об этом. «Так», — говорю я, — «где та вечеринка у бассейна?» Оба мальчика смотрят на меня с любопытством. Такуя видит, что я умная, и он явно видит во мне какую-то угрозу. Вот почему он не собирается говорить мне, где это. «Может быть, я скажу тебе в следующий раз, милая», — говорит он, подмигивая. Я изо всех сил стараюсь не издать рвотный звук. Оба мальчика возвращаются к лестнице. Меня озаряет гениальная мысль, если можно так выразиться. Я смотрю на Райдена, который всё ещё смотрит в свой телефон с этим бледным лицом. «Мы тоже пойдём?» — спрашиваю я. Он берёт свою карточку, и мы спускаемся по лестнице. Не знаю, старается ли он изо всех сил не показывать боль в лодыжке или он ещё не чувствует её из-за напряжения от игры, но было бы полезно, если бы он мог ходить. «Мы проследим за ними», — шепчу я ему. — «Если они не хотят говорить нам, где остановились, нам придётся выяснить это самим». Но как только мы выходим из магазина, я замечаю, что это бесполезно. Мальчики переходят дорогу и садятся в машину. А?! Машина трогается. «Ты это видел?!» — бормочу я в недоумении, но Райден всё ещё расстроен и не отвечает. Я смотрю на машину, как будто я пещерный человек и только что впервые столкнулась с чем-то подобным. Я не знала, что их можно заставить работать. Чего ещё мы не знаем? О каком Пляже они говорили? Кто такой Шляпник? Что они имеют в виду, когда говорят о повышении на один номер? Игра включила мой мозг, и теперь я не могу её остановить. Я продолжаю думать о том, что значит быть частью группы этих купальников. Нам просто придётся найти ответ на этот вопрос в ближайшие дни.