Alice in Borderland "Chishiya"

«Это невероятно!» Я еще сильнее прижимаю наушники к ушам, но голоса моих родителей, кажется, перекрывают все. «Чем мы это заслужили?!» Мне даже не нужно идти в гостиную, чтобы увидеть, что произошло, я могу догадаться об этом отсюда. Они открыли конверт с результатом моего экзамена и прочитали его. «Сорок пять процентов!» — кричит мой отец. «Может быть, если мы запишем ее всего на уровень ниже этого, она...» — неохотно пытается моя мать, но мой отец не хочет этого терпеть. «С меня хватит!» — кричит он «Это последняя капля!» Я почти чувствую, как трясется земля. Я знаю, что мой отец открыл дверь моей комнаты и врывается, потому что я чувствую, как меняется энергия. Я не знаю, где именно он находится, поэтому я чувствую, когда он с силой стаскивает мои наушники с головы. «Что это?» — требовательно кричит он, держа в руках результаты моего экзамена. «Кусок бумаги?» — говорю я тихим голосом. Кажется, он не оценил мой умный ответ. «После всего времени и усилий, которые мы вложили в твое образование, ты снова и снова все портишь?!» Моя собственная вспышка гнева таится где-то рядом. «Время и усилия?» — спрашиваю я с недоверием. «Все, что ты вложил в это, это деньги! Деньги на эти экзамены, деньги на репетиторов, больше ничего.» Мой отец кладет листок бумаги мне на стол, одновременно отодвигая в сторону фотографию Хикару. «Да, деньги! Все пропало зря! Зачем нам ребенок, который ни на что не способен?!» Его пренебрежительные комментарии больше ничего для меня не значат. Это не причина, по которой я чувствую, что сейчас взорвусь. Я просто больше не могу это выносить: я измотана, так ужасно измотана этой жизнью. Моя мать, которая стоит в дверях, смотрит на меня и качает головой, бормочет: «Я узнаю, когда откроется регистрация на следующие вступительные экзамены». Мой отец смотрит на меня так же: разочарованно и пренебрежительно. «Если ты не сдашь экзамен еще раз, мы отправим тебя в школу-интернат, где ты будешь только работать, пока не сдашь экзамен!» Хотя раньше я думал, что моя собственная бомба вот-вот взорвется, теперь я обнаруживаю себя странно спокойной. «Ты этого не сделаешь» — говорю я твердо. «И быть неуважительной тоже?» — рычит мой отец. «Ты этого не сделаешь» — повторяю я спокойно, «потому что об этом узнают соседи. Все будут знать, что ты отправил меня туда. Это будет позором». Я вижу, что он знает, что я права. Он не может этого сделать, потому что люди будут считать эту семью еще более позорной. «Ты позор!» — кричит он, уходя из комнаты. Моя мать бросает на меня еще один взгляд, качая головой, прежде чем она следует за ним, хлопнув дверью. Я больше не могу этого выносить. Я встаю и надеваю свитер. Скоро стемнеет, но я знаю, что холодно не будет. Мое тело будет усердно работать: оно будет держать меня в тепле. Хотя мне интересно, смогу ли я когда нибудь снова почувствовать тепло. В другой комнате я слышу, как мои родители обсуждают меня, но я решаю больше не обращать на это внимания. Я беру фотографию Хикару со стола и осторожно кладу ее в карман. Я надеваю наушники на шею и иду к окну. Как только я его открываю, в комнату сразу же прорывается свежий воздух. Я еще раз смотрю на дверь и немного жду, вопреки своему здравому смыслу. Мои родители никогда не вернутся, чтобы извиниться или убедиться, что я останусь. И я больше не хочу оставаться. Я вылезаю из окна. На улице больше никого не видно. Я хватаюсь за водосточную трубу и медленно спускаюсь все ниже и ниже. Поскольку я уже сбегала через окно, я не чувствую никакого напряжения. Это стало для меня чем-то вроде второй натуры. Как только я опускаюсь на брусчатку, тяжесть тут же спадает с моих плеч. Я надеваю наушники и включаю музыку через мобильный телефон. Убрав его, я начинаю уходить от своего дома. С каждым шагом от него я чувствую, что могу дышать все больше и больше. Сначала я иду по пригороду Токио, но потом начинаю бежать. Я замечаю, что мне даже не противно бежать. Не задумываясь, я прихожу к дому, где живут родители Хикару, и останавливаюсь там на некоторое время. Я вижу их через окно. Они стоят на кухне, режут овощи. Мне согревает сердце, когда я вижу, как они смеются. На мгновение их не охватывает печаль или мысль о том, что они потеряли свою дочь. Я не могу напомнить им об этом сейчас. Это было бы жестоко. Я отвожу взгляд и бегу дальше, пока не оказываюсь в центре города и не вижу его с большей высоты. Я останавливаюсь, чтобы перевести дух на мгновение, и позволяю взгляду скользнуть по фонарям, которые теперь горят. Я не думаю о своих родителях или о том, как они отреагируют, когда узнают, что я сбежала. Мне сейчас абсолютно все равно. На самом деле, мне вообще все равно, когда я смотрю вокруг себя вот так. Город такой большой, что я чувствую себя такой маленькой. Правы ли Сиори и Сато? Смогу ли я снова обрести интерес и решимость в осуществлении мечты, которая была у меня и Хикару? После того, как я сажусь на камень, я беру ее фотографию. Моим глазам требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к линиям, но затем я даже могу видеть, как она улыбается в темноте. «Как ты всегда это делала?» — шепчу я с комом в горле «Как ты всегда могла оставаться такой позитивной в жизни? Как ты всегда могла оставаться такой решительной в достижении своей цели?» Я думаю о том, как легко она устанавливала контакт с людьми и как ей это на самом деле нравилось. Я никогда не любила общаться с людьми. Я не доверяю им, потому что большинство из них смеются надо мной за моей спиной и предоставляют меня самому себе, даже если я в них нуждаюсь. Но Хикару все упростила. «С тех пор, как тебя не стало, я чувствую себя такой... одинокой» бормочу я, вздыхая, «Меня больше ничего не интересует. Мне кажется, что я больше нигде не должна быть». Я нежно провожу большим пальцем по её лицу. «Иногда я думаю...» — начинаю я, но не могу закончить это предложение вслух. В голове могу. Иногда я думаю, что все должно было быть наоборот. Что я должна была попасть под машину, а не она. Хикару была счастлива. Она была полна доброты по отношению к другим людям. А, я? Я просто с подозрением отношусь к ним и в основном я сосредоточена на себе. Так несправедливо, что её больше нет. Я положила её фотографию обратно в карман и пошла дальше в гору. Мы приехали сюда, чтобы постоянно практиковать свои навыки скалолазания. Мало-помалу нам удалось преодолеть простую скальную стену. Мы были очень горды. Могу ли я сделать это сейчас? В последний раз я занималась скалолазанием несколько недель назад. Я уже давно не тренировалась, но я бы этого не забыла, правда? Сначала я останавливаюсь, чтобы посмотреть на стену, чтобы она стала острее, и я могла видеть все края. Затем я начинаю подниматься. Я не боюсь поскользнуться или упасть. Я не знаю, потому ли, что я все еще уверена в себе, или мне все равно, если я упаду. Мир, кажется, чувствует, что я горжусь тем, что для меня все еще легко подниматься. Фейерверки в городе поздравляют меня с этим. Держась, я обратно поворачиваю голову обратно к городу, чтобы посмотреть на фейерверк издалека. Однако он не так уж и далеко от меня. Я позволяю ноге соскользнуть, когда вижу, что искры приближаются ужасно близко. В нескольких метрах от меня они ударяются о камни. Я быстро смотрю перед собой, чтобы восстановить равновесие, но еще один удар заставляет меня поскользнуться. Я издаю короткий крик шока, когда спускаюсь на несколько футов, раздвигая руки, царапая об куски камня. Мои ноги болтаются в воздухе, и я чувствую силу и давление, оказываемое на мои руки. Мне удается подтянуться на скале и попытаться как можно быстрее спуститься, но еще один удар заставляет меня потерять хватку рук. У меня даже нет времени думать о том, что происходит и почему это происходит. У меня даже нет времени думать о чем-либо, потому что я чувствую, как мои ноги соскальзывают со стены, и я начинаю падать. Я знаю, что падаю, но не чувствую боли, когда спина ударяется о землю.