«След. "Хорошая награда для одного героя"

«СКОЛЬКО МОЖНО ЛЖИ?» В центре внимания наевской прессы оказались сотрудники Федеральной экспертной службы (ФЭС), которым неожиданно подвергло расследование наше редакционное состояние. Структуры полиции под управлением огромной системы МВД, не может справиться с делом об УБИЙСТВАХ в городе Наевск. МВД было решено пригласить коллег из полиции Москвы, в дело включилась именитая Федеральная Экспертная Служба. Под управлением МВД ФЭС – это ключевая единица, отвечающая за борьбу с преступностью, создана в 2007 году, за 16 лет было многое, ФЭС отличается особой текучкой, более 10 человек уже не работает там, мы пытались связаться с ними, однако интервью ушедшие отказались давать, лишь отвечая что это их личное решение. Но что на самом деле за фасадом? Злая начальница, недружественный коллектив или чёрный бизнес, где правильная полиция помеха на самом деле, в их структуре? Ведь два сотрудника ФЭС были спасены из тюрьмы. И вместо срока получили удобные места. Так, как много мы на самом деле о Федеральной Экспертной Службе знаем? Сейчас мы откроем то, что покрыто мраком. Сотрудники ФЭС выходят из дома, сонные, но всегда при параде. Они лично пригласили нас провести время с ФЭС. Утренний кофе, и они садятся в машину и такси, и через час они уже на месте, в неприметном здании кирпичного цвета. ФЭС. На деле здержанные, и знающие все тонкости, но вечером, все становится уже личное. Семейные разборки, аукцион телом, странные выходы ночью в парк. Юлия Соколова, которая умудряется торговать своим телом на аукционах. Этот шокирующий факт ставит под сомнение профессиональную этику сотрудников ФЭС, отвечающих за законность и порядок. Слухи о том, что она использует свою работу, как способ зарабатывать на жизнь, не прекращаются. Как же так получается, что женщина, работающая в государственной структуре, решается на подобные шаги? Как такая личность смогла попасть в ряды экспертов, и насколько это может отразиться на репутации всей службы? Тем временем, Игорь Шустов вызывает интерес не только своим служебным положением, но и личной жизнью. Его брак с Александрой кажется исключительно расчетным – она распоряжается его деньгами, а их сын Павел предпочитает дистанцироваться от таких отношений. Как такие личные обстоятельства влияют на работу Шустова в ФЭС, и может ли он быть объективным в своих экспертизах? Другие сотрудники ФЭС тоже не лишены проблем. Валентина Антонова, у которой брак трещит по швам, также вызывает вопросы. Беспокойства о том, как её личные неурядицы могут отражаться на её профессиональной деятельности, становятся очевидными. Что ж, время покажет, сможет ли она удержать баланс между работой и личной жизнью. Сергей Майский, по слухам, является бабником и ловеласом, который не прочь использовать услуги проституток. Как ему удается совмещать такую репутацию с обязанностями, возложенными на него в Федеральной Экспертной Службе? Это поднимает множество вопросов о морали и целесообразности его присутствия в данном ведомстве. Не менее резонирующей является история Анатолия Ломова, которого вытащили из тюрьмы ради работы в ФЭС. Бывший уголовник, с богатой историей преступлений, непонятно, каким образом он стал частью службы, занимающейся обеспечением правопорядка. Как такая политическая игра могла произойти, и кто стоит за ее организаторами? И, наконец, Леонид Субботин, который вечером прогуливается по парку - его поведение вызывает беспокойство у местных жителей. Есть ли у него тёмные желания, и не скрывает ли он за привычными прогулками маньяка? Вопросы без ответов и неизменный страх в глазах горожан.» — Мне уже не нравится, что нас собирают рано утром, опять труп что ли? — Шустов сидел в кресле стуча пальцами по столу. — Так скоро шишки закончатся, если всех убивать, — Антонова тоже не скрывала свои эмоции. Рогозина с хмурым лицом зашла в свой кабинет, Антонова вроде и хотела спросить, что случилось, но Галя кинула газету на стол, и эксперты увидели название «Наевска правда». Майский поморщился и пробежался глазами по тексту. — Что они там накопали? Опять про наш «секретный отдел» по борьбе с инопланетянами напишут? Тьфу, Галя, где ты эту гадость находишь? — Все там же, Серёж, все там же. — Было бы смешно, если бы не было так грустно, — отозвалась Антонова, глядя на потемневшее лицо Рогозиной. — Галя, что там? Рогозина молчала, сверля взглядом газету. Затем, тяжело вздохнув, произнесла: — Там… про утечку информации. Говорят, кто-то сливает наши дела. Тишина повисла в кабинете. Шустов перестал барабанить пальцами. Майский отложил газету. Антонова нервно поправила воротник блузки. — И кто же этот «доброжелатель»? — процедил Шустов сквозь зубы, глядя на Рогозину. — Намекают на конкретное имя? Рогозина покачала головой. — Пока нет. Но там смакуют детали последних дел, такие, которые не должны были покинуть пределы ФЭС. Упоминают даже закрытые операции, о которых знали только высшие чины. Антонова тихо охнула. — Значит, это кто-то из своих… Кто-то, кто имеет доступ к самой секретной информации. Предатель. "ФЭС погрязла в крови Наевска!" — кричал заголовок. Под ним, смакуя детали, описывались последние дела, в которых участвовала команда Рогозиной. Акцент делался на количестве жертв и некомпетентности следствия. — Ну и что теперь? Опять выговор от начальства? — проворчал Шустов, пробегая глазами статью. — Хуже, — отрезала Рогозина. — Наевск требует от нас объяснений. Губернатор лично заинтересован в прекращении этого кошмара. Нам дают неделю, чтобы закрыть все висяки. Иначе… нас расформируют. — Лучше Султанову это не говорить, — отметила Таня, — ему одного инфаркта хватит после нового года! — Если мы ему не скажем, узнают наверху, и будет только хуже, — выдохнул Шустов. — Наивно полагать, что Султанов об этом не знает, — ответила Галина. — У Свабраевой нет средств связи, на жучки мы проверили, она не могла собрать информацию. — сразу оправдался Андрей. — Тем более, Галина Николаевна, вы сами вели её допрос, а магия вне.... — Холодов замолк, шутка была не уместна... — Это не Свабраева, я уже спросила у неё, это вообще не их газета, и она не знает, кто этот журналист, похоже на нас был заказ после того, как мы задержали Свабраеву. — Задержали? — переспросила Валя. — Я думала, что её отпустили по подписке? — Валя даже не хотела знать, что за грязь в СМИ. — Я подписала подписку, да, но её шантажировали, и мне кажется, если она выйдет, от неё попробуют избавится, как и от Екатерины и от Дмитрия. — Фото, — отметил Шустов, и на него вдруг все посмотрели. На второй странице красовалось фото смеющейся в парке Юли, Шустова который гулял с женой, Субботина в парке. — Этого только не хватало, — Рогозина цокнула, отвернув голову — Ну что там? — Наша операция проходит тихо, пока что ФЭС не дошли до нашей операции и плавает среди убийство. — Ммм, — промычал довольный голос, — та журналистка, у которой мы заказали статью, Свабраеву задержали, мы пытаемся сделать все чтоб она села по статье. — Надеюсь, она не про болтается, вы точно не оставили следов? Главное чтоб все было тихо, она в ФЭС, а они могут узнать слишком много, наш заказчик просил не наводить лишний шум, а её статья была слишком громкой. — Значит уничтожить?... В кабинетах ФЭС царит напряженная тишина, прерываемая лишь щелчками клавиш и тихим шепотом. Кто-то копается в архивах, надеясь найти ускользнувшую нить. Данилов просматривает записи с камер наблюдения, выискивая мельчайшую деталь. Шустов, хмурясь, перебирает вещественные доказательства, словно вызывая их на откровенность. Время утекает сквозь пальцы, а разгадка все еще не найдена. — Сергей, Лёня, что там на работе у Свабраевой? Что коллеги? — Телефоны недоступны, и мы так и не смогли провести опрос. — Вы не были на работе у Свабраевой? — Рогозина была шокирована. — Первым же делом надо было ехать на работу, почему вы там не были? — Галя у нас пять трупов, пока все объедешь все эти квартиры с обыска и закалебешься, — Майский чуть не сорвался на мат, активно жестикулируя руками, — то в Готымске эта квартира, ну не успеваем мы, приезжаем, а там закрыто — Поезжайте на работу Екатерины Маркеловой, узнайте, что там было, было ли какие то конфликты? Или выговор хотите? Ну что мне вас учить надо? Руслан Султанович Султанов, генерал МВД России и куратор Федеральной Экспертной Службы, обрушился на ФЭС, словно громом среди ясного неба. Его визиты были настолько редки, что появление генерала воспринималось не иначе, как предвестие катастрофы. — Где Рогозина? Немедленно ко мне! – голос Султанова, раскатистый и властный, пронесся эхом по холлу. Охранники, словно солдаты, принявшие стойку «смирно», судорожно вызванивали начальство. Напряжение сгустилось в воздухе, ощутимое, словно предгрозовое марево. Явление генерала, в обход всех протоколов, предвещало серьезную бурю. Сотрудники, стараясь раствориться в обстановке, замерли у своих компьютеров, словно мыши перед котом. Спустя мучительно долгие минуты в холл бледная, как смерть, влетела Галина Николаевна Рогозина. — Руслан Султанович! — произнесла она тихо, едва удерживая дрожь в голосе. — Что случилось? Генерал Султанов, не удостоив ее ответом, резко развернулся и направился стремительным шагом в сторону лаборатории. Рогозина, с трудом сдерживая вздох, поспешила следом. Всем было очевидно: надвигалась буря, и Рогозина окажется в самом ее эпицентре. — Галина, думаю вам не секрет, с кем именно вы сотрудничаете, я не про МВД, то что происходит в кругах, это задело многих, и.... — Руслан Султанович Султанов поворачивается на Рогозину. — Считай, это приказ, приказ, Рогозина, о том, что я скажу держать в тайне. Я не хотел говорить, Галь, но вы наверное уже знаете, меня тоже притянули в это дело. А сегодня я получил шантаж с неизвестного номера. — Рогозина вздохнула. Они, конечно, это знали, не недавно, но Галине Николаевне стало легче, понимая, что Султанов не связан с бандой добровольно. "Кто шантажирует и что им нужно?" — спросила Рогозина, стараясь сохранять спокойствие. Её взгляд, обычно пронзительный, сейчас был полон сочувствия. Она видела, как тяжело далось Руслану Султановичу это признание. "Деньги. Большая сумма. И молчание о каком-то компромате из моей прошлой жизни," — ответил Султанов, опуская глаза. Он чувствовал себя преданным и уязвимым. — "Я понятия не имею, откуда они это выкопали." Рогозина нахмурилась, и брови сошлись на переносице. Майский и Субботин вышли из дверей ФЭС, на ходу застегивая молнии фирменных ветровок. Взгляд обоих упал на вереницу черных автомобилей, зловеще припаркованных у здания. — Не к добру это, — констатировал Лёня с мрачной точностью. — Лёнь, да мы конец света пережили, по крайней мере, по календарю майя, — отозвался Майский. — А это, похоже, Султанов пожаловал. Ему там, небось, по шапке надавали, чтобы дело до "глухаря" закрыл. Хорошо хоть, генерал у нас кремень. Пошли, а то тоже крайними сделают. Мне одного раза хватило. В этот момент из одной из машин вынырнул Султанов. Он было нагнулся за какими-то бумагами, но, заметив коллег через стекло, передумал и направился к ним. — Блин, говорили мне, — пробормотал Леонид обреченно, — лучшее оружие — это быстрые ноги. Султанов кивнул. — Ну что, Оперативники, как ваше дело? Куда сейчас? — Ну... эм.. мы... — начал Лёня, но ему не хватало смелости поднять голову. — Мы едем на работу к убитой Маркеловой, — чётко произнес Майский — открылись новые обстоятельства жизни, и нам надо там кое кого найти. — Отлично, надеюсь документы в порядке? — Весь отчёт по работе Вы получите от Галины Николаевны. — И последний вопрос, — Султанов замялся, — вам может защита нужна от СМИ? Вы уже видели новую... — Султанов увидел, как майор и старлей кивнули. — Но это не Свабраева, мы даём слово, поскольку на время выпуска она была ограничена в средствах связи и находилась на допросе. Султанов покивал головой и молча отправился в офис, Лёня, у которого похоже был в челюсти магнит к полу, в лице сапог начальства, наконец то смог себя поднять. — Поехали быстрее, а то найдут к чему придраться.... Прибыв в Наевск, Майский и Субботин направились прямиком в местную больницу. Холодный осенний ветер пронизывал до костей, и серое здание больницы казалось мрачным и неприветливым. Внутри царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь редкими шагами и приглушенными голосами. Главврач, встретивший их, оказался пожилым мужчиной с усталым взглядом и сединой в волосах. — Я приветствую вас, я Николай Петрович, главврач отделения Хирургии. — Вы главный здесь? — Лёня обвел взглядом и прошёл за идущем врачом, он проводил их в свой кабинет. Комната была обставлена скромно, но чисто: стол, пара стульев и шкаф с медицинскими книгами. — Только в отделении хирургии. — Расскажите нам о Екатерине, — произнес Майский, нервно проводя пальцами по ребристой спинке стула. — Присаживайтесь, — начал было врач, приглашая их жестом. — Что именно вас интересует? Екатерина была прекрасным доктором, преданной своему делу. — Он достал телефон и стал что-то спешно набирать. Лёня и Сергей переглянулись. Леня кивнул и прервал врача. — Извините, звонок. — он был счастлив, когда ему позвонили коллеги, эта телепатия, связаность в одном коллективе. Он вышел в холл из кабинета. — ТАНЯ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! — сказал он, не подумав. — И я тебя Лёнь, конечно, вы что-то натворили и нам везут ещё один труп? — Найди информацию на врача Голованов Николай Петрович. — Он начальник Екатерины? Ну уже ищу. — Отлично, кинь сообщением мне все, что найдёшь, он очень подозрительный, явно что-то скрывает. Он зашёл обратно Майский кивнул Субботин откашлялся. — Нам известно, что обстоятельства её смерти были… необычными. Врач нахмурился. — Да, это была трагедия. Сердечный приступ, внезапный и необъяснимый. Ей было всего тридцать пять. — Вы о чем? — Мы о матери Екатерины. — Лёня пытался поглядеть кабинет. Майский оглянулся на коллегу. — Лёня? — Майский подозвал к себе и показал экран своего телефона, — Ходили слухи, — продолжил Майский, — о странных экспериментах, проводимых в больнице. О препаратах, вызывающих… галлюцинации. Врач резко выпрямился. — Это чушь! Никаких экспериментов здесь не проводилось. Екатерина была уважаемым врачом, и я не потерплю, чтобы её имя порочили подобными домыслами. Майский поднял руки в примирительном жесте. — Простите, мы лишь пытаемся разобраться в произошедшем. Врач вздохнул. — Я понимаю. Но, поверьте, здесь нет никакой тайны. Просто трагическое стечение обстоятельств. Майский прищурился, изучая реакцию заведующего. Что-то в его поведении казалось неестественным, наигранным. Он решил сменить тактику. — Заметили ли вы в последнее время какие-либо изменения в ее поведении, настроении, возможно, ухудшение самочувствия? Может, она жаловалась на что-то? Заведующий задумался, потирая подбородок. — Сейчас, когда вы спрашиваете… Да, пожалуй, в последние недели она казалась более уставшей, чем обычно. Но я списал это на конец года, общую усталость персонала. Жалоб на здоровье не поступало. Она всегда была очень ответственной и старательной, не любила отвлекать по пустякам. Субботин кивнул Майскому, давая понять, что тоже чувствует неискренность в словах заведующего. Они обменялись многозначительными взглядами, понимая, что этот разговор вряд ли принесет им ожидаемые ответы. — А что нибудь о личной жизни знаете, у неё был молодой человек? — Ничего не знаю, не говорила, враги были да, но у нас работа такая, есть и недовольные. — Спасибо большое за ответы, — встал Майский, и уходя, добавил, — Екатерина была беременна, странно, что вы об этом не знали! Леня закрыл дверь, и отойдя так, чтоб не услышали, спросил: — Поставил? — Обижаешь, жучками мы его обклеили. Теперь пусть наши работают. Уже выходя к лестнице, Майский обернулся от грохота и криков, Леня дотронулся до конуры пистолета. Сотрудники ФЭС, Сергей Майский и Леонид Субботин, стали свидетелями скандала между врачом и пациенткой. Повышенные тона привлекли их внимание, когда они проходили по коридору больницы. — Я требую немедленной консультации профессора Смирнова! — кричала женщина, заломив руки. — Мне положено лучшее обслуживание, Вы знаете какие деньги, вы выкладываем в вас! — она крючковатым пальцем обвела больничные стены. Врач, с усталым видом, поправляя очки, пытался ее успокоить: — Уважаемая, профессор Смирнов сейчас недоступен. Я квалифицированный специалист, и сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Оперативники дошли до поля битвы и увидели, как в спор вмешалась медсестра. — Да сколько можно, Людмила Петровна! — возмутилась она. — Вечно вы всем недовольны! Другие люди ждут приема часами, а вам все не так. Пациентка презрительно фыркнула: — Вы обязаны меня обслуживать, я же не простой смертный. Майский и Субботин переглянулись, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. Женщина развернулась видимо, чтоб вернуться в палаты, и локтем въехала в Субботин, больно ударив в живот. — О, отлично, вы ещё кто такие? — Архангелы, в раю вас примут без очереди, — пробубнила медсестра, Майский пытался изобразить, что не слышал это. Он понимал её чувства, потому что сам иногда видел индивидов, которые так и просились на грубую силу. Женщина окинула Лёню надменным взглядом: — Еще одни желающие поучить меня жизни?. Субботин, сохраняя спокойствие, предъявил удостоверение ФЭС: — Мы сотрудники Федеральной Экспертной Службы. Просто оказались рядом и услышали шум. Майский, наблюдавший за сценой, сделал шаг вперед, демонстрируя свою готовность вмешаться. Женщина, похоже, оценила их решительность и слегка сбавила тон. — И что, теперь ФЭС у нас медицинские споры решает? И так пять трупов уже, все дохнут, как мухи, не пойми от чего, а эти помогать не хотят, — съязвила она, но уже менее уверенно. — У меня тут, между прочим, серьезный вопрос. Мне положена отдельная палата, а эта… врач, кажется, ее фамилия Петрова, отказывает мне в этом праве! Субботин внимательно выслушал ее, затем перевел взгляд на врача, стоящую рядом с дверью ординаторской. В ее глазах читалось раздражение и усталость. Прежде чем она успела ответить, Субботин обратился к женщине: — Мы разберемся. Но для начала, прошу вас, говорите уважительнее к медицинскому персоналу. Они здесь, чтобы помогать вам. Она фыркнула и достала телефон с каомана — Мне Фёдора Дмитревича, по вопросу работы, — голос из серьёзного стал словно бархатный, — Феденька, Федюша, где же ты? Спустя пару минут ожидания трубку женщина положила.