Золотые локоны

°•~━━✥━─━────༺༻────━─━✥━━~•°       Эмма с нетерпением ждала новой встречи с Реджиной, поэтому пришла пораньше и начала подтягиваться на специальной перекладине, которую она установила в своем кабинете Шерифа. На Свон были обтягивающие серые джинсы и черная майка. Погруженная в свои мысли блондинка медленно подтянула вес своего тела на сильных руках, от чего красивые мышцы Свон эффектно и красиво перекатывались под кожей. Она ожидала, что Реджина придет в любую минуту, помня их соглашение о том, что она будет делать Шерифу массаж каждый день.       Когда Миллс приблизилась к полицейскому участку, из открытой двери в холл донесся звук дыхания и движений Свон. Охваченная любопытством, Реджина вошла и обнаружила, что Шериф уже занимается своим утренним делом - подтягивается на перекладине. Ее глаза расширились при виде сильного, подтянутого тела Свон, а ее движения были действительно впечатляющими. Наблюдая за тем, как грациозно перекатываются мышцы под кожей, Миллс замерла, загипнотизированная, на мгновение любуясь этим зрелищем, прежде чем пройти дальше в помещение.       Свон не сразу заметила женщину, но как только услышала стук ее каблучков, она тут же спрыгнула с турника, разминая руки, и подошла к Реджине, очаровательно улыбаясь. Она взяла со стола полотенце и вытерла лицо и плечи после тренировки.       — Мадам Мэр... Вы пришли, — голос Эммы звучал запыхавшимся.       Реджина заметила очаровательную улыбку Свон и не смогла удержаться от улыбки в ответ. Ее взгляд скользнул по ее телу, на мгновение восхитившись рельефными мышцами Шерифа, прежде чем встретиться с ее глазами. Почувствовав трепет в животе, она ответила мягким и теплым голосом.       — Да, Шериф, я пришла, как мы и договаривались, — она смотрела, как Свон вытирает полотенцем лицо и плечи, и ее взгляд ненадолго задержался на капельках пота на ее коже.       — Я ждала вас. Как вы? Как поживает Генри? Вчера я его не видела... — Эмма продолжала вытирать капли пота, пока говорила, а затем попыталась отдышаться, взяла бутылку с водой и жадно влила жидкость в себя. — Извините, я только что занималась спортом.       Свободной рукой она поправила значок шерифа на поясе джинсов. Миллс наблюдала, как Свон задержала дыхание и глотнула воды, ее сердце забилось немного быстрее, когда она наблюдала за девушкой. Вид сильного, спортивного тела Шерифа сочетался с ее слегка растрепанным видом, значком на поясе джинсов... Миллс взяла себя в руки и улыбнулась, отвечая.       — Я в порядке, спасибо. И Генри тоже в порядке. Просто он был занят в последнее время, — она подошла на шаг ближе к Свон, глядя на нее снизу-вверх. — Не извиняйтесь. Хорошо, что вы уделяете время себе и поддерживаете форму.       — Думаете, я в хорошей форме, а? — Эмма приподняла бровь и, слегка взъерошив свои светлые волосы, поставила бутылку на стол и встала в позу, демонстрирующую ее фигуру. Свон напрягла мышцы рук, и стало видно, как напряглись ее пресс, лопатки и бицепсы. При всем этом ее тело продолжало выглядеть женственным, просто очень спортивным и мускулистым. Ни грамма лишнего жира и подтянутые мышцы. — Генри умный парень, он очень хотел, чтобы мы поиграли в какую-нибудь игру, но для этого мне нужно будет прийти к вам.       Реджина окинула взглядом позу и фигуру Свон со смесью восхищения и... чего-то еще. Она осмотрела ее рельефные мышцы, подтянутое тело и женственные изгибы, снова почувствовав трепет в животе. С намеком на улыбку Миллс ответила, встретившись взглядом со Свон.       — В хорошей форме? Вы в отличной форме, Шериф. У вас есть сила, выносливость и ловкость, которые появляются благодаря интенсивным физическим тренировкам, — она сделала паузу, вспомнив приглашение Генри. — О да, у Генри довольно пытливый ум. Он любит увлекательные игры.       Свон наблюдала за реакцией Реджины на собственное тело, и ей показалось, что Миллс восхищается. Легкая улыбка тронула ее губы, и она облизнулась.       — Как насчет того, чтобы я пришла к вам сегодня вечером, и мы поиграли в игру с моим сыном на его консоли...? — Эмма подошла на шаг ближе к Реджине, сокращая расстояние между ними и тем самым позволяя женщине не только почувствовать аромат ее духов, смешанный с запахом тела, но и лучше разглядеть ее глаза и заметить более высокий рост.       Взгляд блондинки невольно скользнул по телу Реджины, и она заметила, как элегантно та выглядит в своей красной атласной блузке, черном приталенном пиджаке и черной юбке-карандаше чуть выше колена. Миллс почувствовала, как близость между ними усилилась, когда Свон подошла ближе, запах ее духов и тела смешались так, что сердце женщины затрепетало. Она посмотрела в глаза Эммы, испытывая смешанные чувства от их близости, и не могла не заметить, как взгляд молодой девушки быстро прошелся по ее телу. Она сглотнула, почувствовав легкий румянец на щеках, когда увидела, как Шериф выглядит в джинсах и майке, находясь еще ближе к ней.       Она прочистила горло, пытаясь сохранить самообладание и придать голосу твердость:       —... Вечер игр? Сегодня, говоришь?       Улыбка не сходила с лица Эммы. Она усмехнулась, заметив чудесный румянец на щеках женщины.       — Да, вечер и ночь игр... — тон Свон был загадочным, как будто она предлагала не только поиграть со своим сыном, но и нечто большее. — Ты впустишь меня? — белокурая девушка сделала очаровательные щенячьи глазки, слегка наклонившись к Реджине, надеясь, что брюнетка не устоит перед ее обаянием.       Миллс изо всех сил старалась сохранять самообладание, но загадочный тон Свон и очаровательные щенячьи глазки мешали ей это сделать. Румянец на ее щеках стал ярче, когда Шериф наклонилась ближе, и Мэр почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Ей потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие самообладания. Затем, слегка улыбнувшись, она ответила:       — Полагаю, я не могу отказаться от этих щенячьих глаз, не так ли? Приглашаю тебя прийти сегодня вечером на твой... вечер игр.       — О, наконец-то я попробую твою знаменитую лазанью. Генри так хвалил ее, так хвалил.... — Эмма улыбнулась, радуясь в душе, что сможет сегодня провести с Реджиной побольше времени. Эта новость невероятно обрадовала девушку, и она решила снова включить свое озорство. — И да, мои глаза - мое секретное оружие, Мисс Миллс. Будьте осторожны, иначе под влиянием этого взгляда вы согласитесь на все...       Свон произнесла эти слова загадочно и игриво, после чего подмигнула и села на приготовленный стул, прямо перед Реджиной. Она ни на мгновение не сводила глаз с женщины, и ее действия выглядели даже интимными, когда она медленно опускалась на стул, становясь значительно ниже перед женщиной.       Миллс не могла сдержать улыбки, видя, с каким нетерпением Свон хочет попробовать ее лазанью. Она слегка усмехнулась очаровательным словам Шерифа и ее секретному оружию.       — Что ж, я надеюсь, что моя стряпня оправдает похвалы Генри, — она наблюдала, как Свон села на стул, расположившись прямо перед ней. Глядя ей в глаза, брюнетка почувствовала смесь любопытства и... чего-то еще. Она старалась сохранять нейтральное выражение лица, но интимность момента была очевидна. — О, вот как? Это ваша тактика, Шериф, заставить меня согласиться на что угодно?       — Всякое может случиться, — Эмма говорила тихим голосом. — Мои мышцы немного напряжены, если вы сможете расслабить их, прежде чем я начну работать, я буду вам очень благодарна... — Свон снова сделала свои очаровательные глазки. Общение с Реджиной доставляло блондинке все больше удовольствия.       Миллс почувствовала, как дрожь пробежала по ее спине при звуке низкого голоса Свон. Она почувствовала, что почти попадает под обаяние Шерифа. Сделав глубокий вдох, она подавила все свои чувства и ответила, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно:       — Конечно, Шериф. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе расслабиться и расслабить мышцы, — она обошла девушку и придвинулась ближе к ней, протягивая руки, чтобы начать массаж.       Свон прикусила губу, обдумывая свои следующие слова, и решила все же немного пофлиртовать. Интересно ли это Реджине?       — Это так? А если возникнет напряженность... В другом месте? Ну... не только в плечах и руках, -- Эмма закрыла глаза, замирая в ожидании массажа и реакции Миллс.       Руки Реджины замерли на мгновение, когда она услышала слова Свон. Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки, а сердцебиение участилось. При этом высказывании она почувствовала смесь удивления, возбуждения и любопытства. Она попыталась сохранить самообладание и ответила слегка дрогнувшим голосом:       — Ну, я полагаю, что если бы напряженность возникла в... других местах, я полагаю, я мог бы сделать все возможное, чтобы помочь удовлетворить и эти потребности.       Последовала короткая пауза. Эмма открыла глаза и слегка напряглась, почувствовав, как горячие ладони на ее плечах замерли лишь на мгновение. Ответ был смущающим, волнующим и неожиданным. Свон тряхнула головой, на мгновение представив, как руки Реджины расстегивают ремень ее джинсов, пуговицу и молнию… и скользят под ткань, между ее ног. Эмма тут же отогнала эти мысли, непроизвольно скрестив ноги, чтобы избавиться от жара и возникшей пульсации внизу.       — Хм... Я буду иметь это в виду, — голос Эммы прозвучал чуть более хрипло, чем она хотела.       Миллс почувствовала, как жар между ними усилился из-за паузы и реакции Свон. Она заметила, как Шериф напряглась, на мгновение испытав замешательство и возбуждение. Продолжая массировать, стараясь, чтобы ее прикосновения были твердыми и настойчивыми, она не могла не почувствовать, как растет ее собственное желание. Она сглотнула, ее дыхание тоже стало немного прерывистым.       Ее руки опустились с плеч Свон, их прикосновения были легкими и изучающими, когда Миллс заговорила слегка хрипловатым голосом:       — Имей это в виду. Я посмотрю, что я могу сделать, чтобы помочь... снять твое напряжение...       — Да... я... поняла, — Свон пыталась взять себя в руки и не знала, как закончить эту неловкую тему, которую она сама же и начала. Эмма была просто полна огня и слишком внезапных мыслей, которые теперь сбивали с толку и возбуждали одновременно. — Мадам Мэр... Я рада, что наше общение изменилось.       Блондинка неожиданно произнесла эти слова, наслаждаясь прикосновениями пальцев Реджины, которые расслабляли мышцы, напряженные после занятия спортом, а теперь и фантазиями Эммы. Миллс продолжила массаж, нежно поглаживая пальцами мышцы Свон, стараясь оставаться сосредоточенной и не позволять своему разуму предаваться... неуместным мыслям. Когда Свон заговорила об изменениях в их общении, Миллс подняла глаза, ее руки на мгновение замерли.       — Я тоже рада, Шериф. Наши... отношения, безусловно, стали более... — Она замолчала, подыскивая подходящее слово. Ее пальцы продолжали работать над мышцами Свон, ее прикосновения были одновременно успокаивающими и возбуждающими. — Близкими.       Эмма сглотнула, услышав выбранное Реджиной слово. Близкими. Это полностью описывает то, что происходит между ними сейчас.       — Опасно близкими? — Свон усмехнулась, выпрямляя спину, когда пальцы Реджины надавили на какое-то чувствительное место на ее плече. — О, Боже, ваши пальцы творят чудеса... — Эмма выдохнула.       Миллс заметила выражение лица Свон и услышала ее реакцию на слово «близкими». Она почувствовала, как между ними пробежал электрический ток, их тела были так близко, и очевидное напряжение, повисло в воздухе. Прижав пальцы к чувствительному месту на плече Эммы, Реджина почувствовала, как дрожь пробежала по ее спине при звуках вздоха молодой девушки.       — Опасно близкими. Это... идеальное описание. — Мэр продолжила массаж, ее прикосновения стали немного более настойчивыми, ее пальцы умело находили напряженные мышцы, стараясь расслабить их.       Свон откинула голову назад, заглядывая Реджине в лицо и одаривая ее очаровательной улыбкой.       — Ну, я не кусаюсь, по крайней мере, пока меня об этом не попросят, — Эмма закрыла глаза, наслаждаясь массажем, и даже приоткрыла губы от удовольствия. Миллс знала, на что нажимать, и слегка растянутая мышца, во время очередной тренировки, дала о себе знать, когда тонкие пальцы нащупали ее. — Ох... Боже... вот это да... — невольный стон сорвался с губ Эммы, когда она почувствовала прикосновение к болезненной мышце, которую умело разминали тонкие пальцы. — Я... сегодня немного потянула мышцу...       Реджина наблюдала за реакцией Свон на ее массаж, оценив то, как Шериф закрыла глаза и приоткрыла губы. Ее вздох и стон вызвали у Миллс новую волну возбуждения, ее собственное дыхание стало прерывистым. Пока ее пальцы массировали больную мышцу, она тихо заговорила, ее голос был немного хрипловатым от ее собственной сдержанности.       — Ах, да... Я чувствую это. Вы потянули мышцу, не так ли? Вот здесь, прямо здесь... — ее прикосновения стали немного более упорными, сосредоточившись на напряженной и болезненной области, пытаясь принести облегчение и разрядку.       Эмме очень хотелось застонать от удовольствия, поэтому она просто прикусила губу, изо всех сил сдерживая свой порыв непристойных звуков.       — Волшебные Пальчики, действительно, не иначе... — напряженным голосом произнесла Свон, постепенно расслабляясь от массажа, который постепенно помогал мышцам снять напряжение. — Просто иногда я беру на себя больше, чем могу, и напрягаюсь больше, чем нужно.       Эмма говорила напряженно, слегка прерывающимся голосом, потому что ей было одновременно больно и приятно, и она сдерживала слишком сладкие звуки, которые готовы были сорваться в любой момент. Реджина не могла не испытывать удовольствия, слушая реакцию Свон на ее прикосновения. Напряженный голос, сдавленные стоны, прикушенная губа... все это свидетельствовало о ее мастерстве и о том, какое впечатление она производила на Шерифа. Миллс продолжала воздействовать на напряженную мышцу, ее прикосновения были одновременно твердыми и нежными.       — Ну, Шериф, вам не следует переусердствовать. Если вы возьмете на себя больше, чем сможете, это приведет только к растяжению мышц и причинению себе еще большей боли, — она слышала напряжение в голосе Свон и то, как та изо всех сил старалась сдержать вздохи и стоны.       — Ладно, ладно, я думаю, вам все еще нужен Шериф в Сторибруке. И я не собираюсь никому уступать свое место, так что я попробую. — Эмма издала сдавленный смешок и, наконец, расслабилась, почувствовав облегчение в мышцах. Ей стало безумно интересно, на что были бы способны эти пальцы, если бы они были в других местах, но блондинка отогнала эти мысли, снова напряженно скрестив ноги. — Черт возьми, вы точно знаете, что делать с моим телом, Мадам Мэр...       Свон попыталась пошутить, но потом поняла, как громко прозвучало ее заявление и прикусила щеку изнутри.       Реджина почувствовала, как легкий смешок сорвался с ее губ в ответ на попытку Свон пошутить. Она слишком хорошо знала, на что способны эти пальцы в других местах... от этой мысли по телу женщины пробежал жар, и ей пришлось побороть желание сделать глубокий вдох, сохранить самообладание и продолжить ласкать напряженные мышцы Свон. Она услышала слова Эммы, в которых чувствовалось напряжение и... явно что-то еще.       — Ну, я полагаю, у меня есть некоторый опыт в этом деле... разбираться с телами, Шериф, — она ухмыльнулась, в ее тоне был лишь намек на кокетство.       — Правда? — в голосе Свон тоже появились кокетливые нотки, и она улыбнулась в ответ на подобное заявление Реджины. — Вы меня заинтриговали. — Эмма подавила желание провести пальцами по руке Миллс, когда потянулась, чтобы почесать себе шею. — Могу я узнать больше? Или это слишком личное?       Брюнетка почувствовала, как на ее губах появляется улыбка, когда белокурая девушка продолжила кокетливую перепалку. Она заметила, как дернулись пальцы Шерифа, словно она сопротивлялась желанию прикоснуться к ней, и Мэру потребовалась вся ее сила воли, чтобы сохранить самообладание.       Она слегка пожала плечами, изображая беспечность, и ответила:       — Узнать больше, о чем именно? О моем... опыте обращения с телами? — Миллс задержалась взглядом на Свон, в ее взгляде читались приглашение и вызов.       Эмма прищурилась, услышав вопрос и, как ей показалось, намек на вызов и приглашение к чему-то. Она облизнула губы и попыталась собраться с мыслями.       — Что ж, это верно. Мне было бы интересно это узнать, да... Можете рассказать? — голос Свон звучал спокойно, и она охотно подчинилась массажным движениям Реджины на своей спине, чуть двинувшись, чтобы женщина обратила внимание на другое напряженное место.       Реджина продолжила массаж, ее руки переместились на другое напряженное место на спине Свон. Она наблюдала, как Шериф охотно подчиняется ее прикосновениям, и дрожь пробежала по ее спине при мысли о том, что Эмма молча просит большего.       — Хорошо... Полагаю, у меня есть некоторый... опыт обращения с телами. И я была бы рада... продемонстрировать свои навыки. — голос Миллс стал немного тише, в ее тоне был лишь намек на предложение, когда она прижала пальцы к напряженному месту на спине Свон, массируя его нежно, но настойчиво.       Это действие было поистине волшебным, как будто Реджина коснулась какой-то особой точки на спине блондинки, и с губ Эммы сорвался нежный стон, который она не смогла сдержать.       — Ой... Прошу прощения... — ее щеки слегка порозовели после инцидента. — Это просто очень классно. Да, именно это место причиняет мне боль со вчерашнего дня... — Свон заметила, что Миллс обращается к ней, и в голосе брюнетки послышались зовущие нотки, но она была немного смущена, не решаясь принять приглашение. Она боялась неправильно понять, но ей нравилось то, что начиналось. А дома у Реджины впереди еще целый вечер...       Реджина слегка улыбнулась, услышав стон Эммы. Она знала, что, должно быть, задела особенно чувствительное место на спине Шерифа, и что девушка не смогла сдержать своего ответа.       — Не нужно извиняться, Шериф. Я рада, что нашла нужное место. — Миллс продолжила массаж, ее пальцы оказывали нужное давление, чтобы ослабить напряжение, стараясь не переходить никаких границ, но все же позволяя Свон наслаждаться ощущением ее рук на своем теле.       Эмма до боли прикусила губу при мысли о том, что ей хотелось бы почувствовать руки Мэра на своем теле в других местах, которые были не менее напряженными, но она не осмелилась спросить об этом вслух.       — Определенно, очень правильное замечание... Знаете, раньше я умела делать отличный массаж стоп, — внезапно решила добавить Свон, не зная, как продолжить диалог и борясь с противоречивыми чувствами внутри.       Миллс усмехнулась, услышав, что Эмма внезапно сменила тему, но оценила ее старания. Она продолжила массаж, теперь ее пальцы переместились на поясницу Свон, воздействуя на определенную точку, которая всегда была напряжена.       — Массаж ног, да? Что ж, возможно, нам придется как-нибудь поменяться местами... Я делаю хороший массаж спины, как вы можете почувствовать, а вы делаете отличный массаж стоп.       — Хотите, я сделаю вам массаж ног? — Эмма вызывающе выгнула бровь и прерывисто выдохнула, почувствовав давление на поясницу и область позвоночника, борясь с желанием снова застонать. — Судя по вашей обуви... Вам это нужно.       Свон указала пальцем на дорогие черные туфли на каблуках, в которых женщина стояла позади нее. Реджина усмехнулась, увидев вызывающе поднятую бровь Спасительницы и комментарий о ее обуви. Она посмотрела на свои черные туфли, понимая, что Шериф была права - эти чертовы каблуки просто убивали ее ноги.       — Вы правы, Шериф. Может, эти туфли и выглядят сексуально, но они крайне неудобны. Массаж ног был бы просто божественным удовольствием.       — Осмелюсь сказать, Мисс Миллс, вы знаете толк в том, как выглядеть сексуально... — Эмма заметила это тихим, непринужденным тоном и облизнула губы, снова поднимая голову и прижимаясь затылком к животу женщины. — Я могу сделать вам массаж сегодня вечером, после того как мы поиграем с Генри.       Сердце Миллс екнуло от заявления Свон, ее дыхание слегка сбилось от слов молодой девушки и ощущения ее головы у своего живота. Она перевела дыхание, собираясь с духом и стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, хотя ее тело реагировало на близость Эммы и мысль о массаже ног позже.       — Так вы согласны, Шериф? И что заставляет вас думать, что я выгляжу... сексуально, а? — пальцы Миллс продолжали гладить спину Свон, хотя ее прикосновения стали чуть более легкими, менее настойчивыми, поскольку ее мысли были заняты... другими вещами.       Майка все еще мешала массажу, и Эмма задумалась, что произойдет, если Реджина оседлает ее бедра и сделает обычный массаж, пока блондинка будет лежать на животе. Ей нужно как-то предложить это.       — Ну... то, как ты выглядишь, как одеваешься, как двигаешься, даже как говоришь... — Свон слегка улыбнулась, все еще отводя взгляд и закрывая глаза от нежных, уже слабо напоминающих массаж движений Реджины.       Миллс не смогла сдержать улыбку, услышав описание Эммы, польщенная наблюдательностью Шерифа и неожиданным комплиментом, а также тем, как неожиданно девушка перешла в своем высказывании на «ты». Она на мгновение прервала массаж и нежно положила руки на плечи Свон, затем встала перед блондинкой, позволяя их взглядам встретиться, внимательно изучая выражение лица Шерифа.       — Как я выгляжу, как одеваюсь, как двигаюсь... А как насчет того, как я.… прикасаюсь? — голос женщины был тихим низким шепотом, вопрос повис в воздухе между ними, ее руки слегка задержались на плечах Свон, пальцы выводили маленькие круги на коже Шерифа.       Эмма тут же открыла закрытые глаза, когда почувствовала, что массаж прерван, и осознала, что Реджина стоит перед ней. Свон подняла глаза на женщину, встретившись с ее внимательным и изучающим взглядом.       — А... ну что ж... — Эмма немного встревожилась, услышав этот вопрос, но скрыла смущение за легкой улыбкой. — Твои прикосновения…. Твои прикосновения тоже сексуальны... Да, — призналась Эмма, чувствуя себя немного странно, потому что она сидела, а женщина перед ней стояла, рисуя пальцами узоры на ее плечах и задавая неловкие вопросы. — Волшебные Пальчики, я же говорила.       Реджина улыбнулась признанию Эммы, заметив в глазах Шерифа намек на смущение, но также и на... возбуждение. Она придвинулась ближе, ее руки переместились с плеч Свон на ее руки, ее пальцы скользили по ее коже, легкие, как перышко, и дразнящие. Она слегка наклонилась к девушке, ее голос был низким и интимным.       — Вот как, Шериф? Мои прикосновения... такие... сексуальные... — Миллс ухмыльнулась, ее пальцы выводили легкие круги на руках Свон, наслаждаясь тем, как тело Шерифа отзывалось на ее прикосновения.       — Я это... Реджина... Что ты делаешь?.. — Эмма смутилась, и кожа на ее руках предательски отреагировала. Волоски встали дыбом, а кожа покрылась мурашками в тех местах, которых едва касались пальцы Реджины. Блондинка начала нервничать и неосознанно эта близость возбуждала ее.       Миллс заметила, какой эффект произвели на Свон ее прикосновения, как отреагировала ее кожа, как по рукам побежали мурашки. Ее пальцы продолжили свое исследование, поглаживая чувствительную кожу на рельефных руках, а голос звучал мягко и соблазнительно.       — Ммм... Я просто наслаждаюсь тем, как вы реагируете на мои прикосновения, Шериф... Эмма... — Реджина наклонилась чуть ближе, ее дыхание шептало Шерифу на ухо, а губы почти касались ушной раковины, когда она говорила. — Тебя... возбуждает, когда я прикасаюсь к тебе руками?       Эмма прерывисто выдохнула, и ее сердце забилось в бешеном ритме в ее груди. Неожиданные действия Реджины, ее шепот, а также ее собственное имя, которое Миллс произнесла прямо ей на ухо, заставили Свон хрипло выдохнуть, издав звук, похожий на стон, но сдержанный. От брюнетки пахло сладкими и приятными духами, с ароматом карамели и яблок, которые она почувствовала, как только оказалась так недопустимо близко.       — Я.… это... я... — Свон закашлялась, сжимая руки в кулаки, не зная, куда их деть. — Мне стыдно признаться в этом...       Реджина ухмыльнулась, услышав затрудненное дыхание Свон, звук подавленного стона, почувствовала, как напряглось ее тело от прикосновения и близости. Реджина наклонилась еще ближе, ее губы теперь нежно касались ушной раковины Эммы, ее дыхание было похоже на тихий шепот, в то время как она продолжала нежно водить пальцами по чувствительной коже на ее руке.       — Ах... ты смущена, да?.. Шериф? Признать, что тебя возбуждает, когда я прикасаюсь к тебе... когда я.… рядом с тобой... — Реджина знала, что играет с огнем, переходя все границы, но ничего не могла с собой поделать.       Эмма глубоко вздохнула, открыла рот и закрыла глаза, когда почувствовала прикосновение губ к мочке своего уха. Это вызвало сладкую боль между ног блондинки, и она непроизвольно сжала бедра, чтобы подавить волнующий приступ.       — Это невероятно... Это возбуждает, когда необычайно сексуальная женщина так близко... — призналась Свон хриплым голосом. — Реджина... это тоже часть массажа?.. — Эмма попыталась пошутить, не зная, что делать, но ее голос звучал слишком взволнованно для шутки.       Мэр ухмыльнулась Шерифу на ухо, зная, какой эффект производят на нее ее слова и прикосновения. Она обратила внимание на то, как Свон сжала бедра, что было верным признаком возбуждения молодой девушки и попытки подавить его, и улыбнулась про себя, а в ее глазах промелькнул лукавый огонек.       — Необычайно сексуально, да? Вы мне льстите, Шериф... — брюнетка немного отстранилась, ее глаза встретились с глазами Эммы, ее голос был все таким же страстным и соблазнительным, когда она отвечала на вопрос Шерифа. — Разве... неочевидно? Это... не массаж.       — В том-то и дело, что для меня это так очевидно... — тихо прошептала Свон, глядя опьяненным взглядом в темно-карие, безумно красивые глаза напротив. — Вы пытаетесь свести меня с ума, Мадам Мэр? — Эмма облизнула пересохшие губы, напряженно сжимая бедра, потому что ей все это нравилось даже больше, чем она хотела бы признать. — Уже давно никто так ко мне не прикасался.       Реджина улыбнулась при виде Шерифа, от того, какой у нее был... опьяненный взгляд, от того, как ее тело было напряжено, словно она пыталась сдержать свои желания. Миллс наклонилась к ней, и ее голос перешел в страстный шепот, когда она ответила на вопрос Свон своим вопросом.       — Сводить вас с ума? Нет, Шериф. Я просто хочу, чтобы вы... уступили. Отдайтесь мне... — пальцы Миллс продолжали водить по руке Свон, нежно поднимаясь к ее плечу, теперь ее прикосновения были более твердыми, уверенными, как будто она заявляла о своих правах.       Реакция Эммы на эти слова была двоякой. С одной стороны, она хотела продолжить, но с другой - у нее возник вопрос, который ее беспокоил. В конце концов, со вчерашнего дня у нее в груди возник трепет от их общения, и теперь Свон думала, что брюнетка просто хочет что-то получить от нее.       — Реджина... — Эмма немного отстранилась, заставляя женщину заглянуть себе в глаза, в которых читались волнение, сомнение и нерешительность, а также нежность. — Ты играешь со мной? Ты хочешь, чтобы я просто отдалась тебе, чтобы... чтобы что? — Эмма накрыла руку женщины своей горячей ладонью и погладила ее пальцем. — Это просто способ сблизиться со мной, или...       Миллс встретилась взглядом с Шерифом, увидев в ее зеленых глазах смесь волнения, сомнения, нежности и нерешительности. Она почувствовала, как нежная ладонь Свон накрыла ее ладонь, и медленное поглаживание ее пальца, и от этого по спине у нее пробежала легкая дрожь. Она глубоко вздохнула, уловив неуверенность девушки в своих словах, и ее голос смягчился. Реджина слегка провела пальцами по ладони Свон, пока говорила:       — Нет... Шериф, я не играю. Я не хочу вас использовать. Я... Я хочу... тебя.       Эмма удивленно приподняла брови, словно не могла поверить своим ушам. Ее сердце забилось быстрее.       — Ты хочешь меня? — Свон нежно улыбнулась, изучая каждую черточку лица женщины. Все, что сейчас происходило, было необычным и неожиданным, но в груди блондинки заиграла дрожь. — Хотите пройтись по мне Волшебными Пальчиками, Мисс Миллс?       Свон решила разрядить обстановку, озорно пофлиртовав. Реджина мягко улыбнулась, чувствуя, как пристальный взгляд Шерифа блуждает по ее лицу, и сердце, казалось, замерло в груди. Миллс встретилась взглядом со Свон, на ее лице была смесь нежности и желания.       — Пройтись... по тебе, да? В каком смысле, Шериф... Это намек? — рука Мэра переместилась, ее пальцы нежно обводили линию подбородка Эммы, ее прикосновение было нежным, почти благоговейным.       — Может быть... — Свон прильнула к ее пальцам, как котенок, ищущий ласки. — Ты помнишь, я должна тебе массаж ног... сегодня вечером. — Эмма хотела продлить удовольствие от этой захватывающей игры для обеих женщин, в которую они внезапно начали играть. — И, Мадам Мэр... — Свон наклонила голову вперед и произнесла следующие слова в нескольких дюймах от губ Реджины. — Вы отвлекаете Шерифа от ее работы... Это нехорошо с вашей стороны...       Эмма говорила тихим, обольстительным голосом. Миллс была очарована тем, как Свон прижималась к ней, как она искала ласки, ее прикосновениями и ощущением ее пальцев на своей коже. Она тихо рассмеялась, услышав слова блондинки об обещанном массаже ног.       — Массаж ног, Шериф? Я буду с нетерпением ждать этого, — брюнетка наклонилась, и их губы почти соприкоснулись, когда она заговорила, ее голос был таким же соблазнительным, а дыхание касалось кожи Свон. — Ах, вот как? Шерифа не должно быть так легко отвлечь...       — Дождитесь вечера, Мисс Миллс, и я обязательно подарю вам расслабление для ваших замечательных ножек... — произнесла Эмма низким, хрипловатым голосом, почти касаясь губ Реджины своими. Блондинка усмехнулась на замечание о том, как легко было отвлечь Шерифа. — О, поверьте мне, Мисс Миллс, я крепкий орешек, и меня нелегко отвлечь и подчинить... — это прозвучало как шутливый вызов.       Реджина ухмыльнулась словам Свон, ее низкому, хриплому голосу и тому, что она была так близко к ее коже, ощущая тепло ее дыхания на своей щеке и губах. Легкая дрожь пробежала по спине женщины от игривого вызова Шерифа.       — О, я не сомневаюсь в вашей силе, Шериф. Я уверена, ты смогла бы выстоять против чего угодно... — пальцы Миллс снова нежно прошлись по линии ее подбородка, прикосновение было легким, почти дразнящим, когда она ответила. — Но, возможно... не против меня.       — Испытай меня, — Эмма щелкнула зубами, слегка откидываясь на спинку стула, дразняще отстраняясь от лица Реджины и скрещивая руки на груди. В глазах Свон появилось легкое выражение, полное озорства и флирта. Глупо отрицать то, что сейчас начинает происходить между женщиной и девушкой. Это напряжение чувствовалось в воздухе, как что-то, к чему можно прикоснуться. — Никогда не знаешь наверняка.       Миллс усмехнулась в ответ на вызов Шерифа, наблюдая, как она отстранилась и скрестила руки на груди, взгляд ее был полон поддразнивания и флирта. Реджина приподняла бровь, и на ее губах появился намек на кривую улыбку, когда она ответила.       — Вы искушаете меня, Шериф, бросая мне вызов. Я полагаю... Я принимаю этот вызов, — пальцы брюнетки продолжили свой ленивый путь вдоль линии подбородка Свон, ее прикосновения были все такими же легкими, нежными, почти дразнящими, когда она наклонилась ближе. — Я заставлю тебя умолять меня еще до того, как закончится эта ночь.       От этих слов у Свон все сжалось внутри, а особенно заныло между ее ног, но она постаралась этого не показать.       — Что ж, у нас будет возможность проверить это, Мадам Мэр. Вы так уверены в себе. Что произойдет, если я выиграю? — Эмма приподняла бровь в предвкушении этой игры и азарта от нее. Прикосновение пальцев Реджины было успокаивающим и возбуждающим одновременно.       Реджина усмехнулась, услышав ответ Шерифа, дерзко приподнятую бровь и вызов в глазах. Миллс любила бросать вызов, особенно с такими... интригующими последствиями.       — Очень хорошо, Шериф... Если ты выиграешь, то поступишь со мной по-своему, — пальцы женщины продолжали медленно и нежно водить по подбородку Эммы, затем ее рука поднялась и пропустила прядь волос Шерифа между пальцами. Ее голос был тихим, но в ее поведении чувствовалась уверенность, когда она добавила. — И, если я выиграю, ты будешь в моей власти.       Возможность быть в чьей-то власти не всегда радовала Свон, потому что блондинка любила доминировать и контролировать все. Но в случае с Реджиной в этом было что-то соблазнительное и притягательное. Однако Шериф не собиралась так легко сдаваться.       — Поступлю с тобой по-своему? О, это очень заманчивое предложение... — она слегка наклонила голову в сторону пальцев, играющих с прядью блондинистых волос. — Но я должна предупредить вас, что я не привыкла быть в чьей-то власти. Но обладать кем-то...       Миллс ухмыльнулась на комментарий Свон о том, что ее подчинение было заманчивым предложением.       — О, я вижу, вам нравится идея держать все под контролем, Шериф. Это очень привлекательная черта характера, — пальцы Миллс продолжали играть со светлыми прядями волос Эммы, наматывая их на свои пальцы. — Но... Я думаю, что мысль о том, что я контролирую тебя... что ты в моей власти, более заманчива, чем тебе хотелось бы признать...       — Я не буду спорить... В этом есть что-то привлекательное... если это ты, — тем не менее, призналась Свон, ей было интересно испытать что-то новое. Это волновало и возбуждало блондинку. Она почувствовала странное удовольствие, игры со своими волосами, и на мгновение закрыла глаза. — Что насчет тебя? Быть в чьей-то власти... сдаваться...       Реджина тихо рассмеялась, услышав признание Эммы, и что ее глаза на мгновение закрылись, когда она почувствовала, как пальцы женщины играют с ее волосами. Это был такой маленький, простой жест, но он вызвал у Реджины легкое волнение. Она замолчала на мгновение, обдумывая вопрос о себе и свой собственный ответ.       — О, это.... это не то, к чему я привыкла. Я всегда контролировала ситуацию, отдавала приказы... — пальцы Миллс продолжали перебирать волосы Свон, в ее голосе слышались нотки раздумья и нерешительности. — Но с тобой... Я чувствую себя... заинтригованной.       — Тогда по рукам. Вы хотите делать со мной все, что хотите? — Эмма протянула Реджине руку для рукопожатия. — Вы боитесь, Мисс Миллс? Оказаться во власти Спасительницы, которая может сделать с вами все, что захочет?..       Эмма заговорила тихим голосом, уловив нотку нерешительности в ответе и легкое сомнение во взгляде женщины. Реджина уставилась на руку Свон, поднятую перед ней, и ее охватила смесь волнения и неуверенности. Мэр взглянула в лицо Шерифа, заметив в ее глазах намек на уверенность, а в словах - вызов. В ее взгляде промелькнули все сомнения Реджины.       — Вы так уверены, Шериф, что в конце концов все будет под вашим контролем? Вы так уверены, что одержите верх? — пока пальцы Реджины продолжали играть с волосами Свон, в ее голосе все еще звучала неуверенность.       — Ты боишься оказаться подо мной? — Свон выглядела уверенной в себе, только иногда ее веки подрагивали от удовольствия, которое она испытывала, от прикосновений к своим волосам. — Я чувствую неуверенность в твоем взгляде, — Эмма на мгновение закрыла глаза, внимательно наблюдая за реакцией Реджины, которая не привыкла, чтобы ею помыкали, даже в интимном смысле. Или, может быть, у нее была травма? Блондинка не подумала об этом, но добавила более мягко. — Я не причиню тебе вреда.       Реджина долго смотрела в глаза Свон, чувствуя уверенность Шерифа, ее легкую дрожь от того, как Миллс играла с ее волосами. Когда Спасительница закрыла глаза и заговорила, в ее голосе прозвучала нежность, от которой сердце брюнетки странно сжалось. На лице Реджины отразились сомнение, неуверенность и уязвимость, особенно после слов Шерифа: «Я не причиню тебе вреда».       — Дело не... дело не в страхе... — Реджина с трудом сглотнула, почувствовав, как в горле у нее образовался комок.       Эмма опустила руку, понимая, что Реджина отказывается пожать ее и принять ее вызов до конца.       — Тогда в чем дело? Я вижу, тебя что-то беспокоит, Реджина, — Свон снова наклонилась вперед, продолжая смотреть на брюнетку снизу-вверх. Что-то определенно беспокоило женщину. У нее определенно была какая-то травма.       Миллс почувствовала на себе пристальный взгляд Эммы, то, как она наклонилась вперед, глядя на нее снизу-вверх. Реджина тоже немного напряглась, услышав слова Шерифа о том, что ее что-то беспокоит, и слегка расправила плечи. Пальцы Миллс продолжали беспокойно теребить волосы Свон, словно пытаясь отвлечься от этого вопроса.       — Это... это ерунда. Просто... — Реджина на мгновение замолчала, ее голос понизился, комок в горле сдавил ее слова, мешая говорить.       Эмма медленно встала, чтобы поравняться с Реджиной, которая продолжала держать ее за волосы, но из-за своего роста она оказалась немного выше и теперь слегка наклонила голову в сторону женщины.       — Скажи мне... — попросила Свон мягко и спокойно, глядя на нее нежно, без тени грубости. Реджина волновалась, это было очевидно. Она чего-то боялась, она была чем-то травмирована, и она боялась, что она получит контроль над ней. Вот о чем подумала Свон, наблюдая за реакцией Реджины. — Давай, не торопись.       Миллс продолжала играть с волосами Свон, ощущение мягких золотистых прядей между ее пальцами немного успокаивало, пока она пыталась подобрать слова. Реджина подняла взгляд на Эмму, их взгляды встретились, когда Шериф немного возвышалась над ней. Сердце Мэра, казалось, колотилось со скоростью двести ударов в минуту, и она с трудом сглотнула, чтобы прогнать нервный комок в горле.       — Я просто... Я никогда... — Миллс не договорила, неуверенность и уязвимость вернулись с новой силой, ее руки все еще были в волосах Свон.       — Тссс. Расслабься... все хорошо, — голос Эммы был низким и спокойным, она подняла руку и нежно заправила прядь темных волос за ухо женщины, чувствуя, что Реджина использует ее светлые пряди как спасательный круг и девушка совсем не против этого. — Ты никогда... что?       Свон не торопила события, но хотела услышать слова Реджины. Возможно, она догадывалась, но не хотела говорить сама. Реджина почувствовала, что дрожит от прикосновения руки Эммы, когда она осторожно заправляла прядь волос за ухо. Было что-то странно успокаивающее в прикосновении пальцев Свон к ее коже и в том, как спокойно звучал ее голос. Миллс слегка сжала блондинистые волосы Шерифа, как будто это было единственное, что удерживало ее в этот момент.       — Я.… никогда... вот так просто не отдавала контроль, — Миллс снова с трудом сглотнула, произнося эти слова, ее голос был едва громче шепота, а тело снова напряглось.       Было что-то очаровательное в том, как Реджина выглядела, когда была уязвимой и нерешительной. Эта сторона сильной, властной женщины была незнакома Свон, и блондинка поймала себя на мысли, что ей это нравится. Эмма кивнула, и на ее губах заиграла понимающая, нежная улыбка, и большим пальцем она погладила Реджину по щеке, которая отчаянно зарылась в ее золотистые волосы, словно ища в них поддержки.       — Все хорошо. Я понимаю. Ты никогда никому не позволяла контролировать себя. И ты не поддашься неосознанно. Ты никому не позволяла делать с собой то, что они хотели?       Реджина почувствовала, как у нее внутри все сжалось, когда нежная улыбка Свон и легкое прикосновение к ее щеке вызвали у нее самые разные ощущения. Ее сердце забилось быстрее, а пальцы крепче сжали волосы Шерифа, словно это было единственное, что спасает ее. Миллс прерывисто вздохнула, когда снова Эмма попала в цель, заставив ее вздрогнуть.       — Д-да... Нет, я этого не делала... У меня нет... — голос Миллс был едва слышен, уязвимость и неуверенность в ее словах были почти осязаемы.       — Ты боишься, что тот, кому ты отдаешь себя, причинит тебе вред? Этот человек причинит тебе боль? Или...? Чего ты боишься? — почти осязаемая уязвимость выбила Свон из колеи. Сейчас перед ней была не Злая Королева, а травмированная женщина, которая стала Злой Королевой. Эмма нежно смотрела на нее, совершенно не сопротивляясь тому факту, что Реджина сжимала ее волосы и даже слегка дергала их.       Реджина закрыла глаза и слегка кивнула, когда слова Свон эхом отозвались в ее голове. Вопрос прозвучал слишком близко к сердцу, отчего по спине Миллс пробежала дрожь. Она знала, что не должна показывать слабость, не должна признаваться ни в чем из этого, но было что-то в мягкости тона блондинки, что заставило Мэра заговорить. Когда она заговорила, в ней чувствовалась неприкрытая уязвимость, ее голос был дрожащим и низким, в нем слышалась смесь боли, страха и неуверенности.       — Да. Ты могла бы... можно сказать и так, — Миллс замолчала, ее пальцы все еще сжимали волосы Свон, слова давались ей с трудом.       — Тебя еще что-то беспокоит? — голос Свон был тихим, чуть хрипловатым, и палец нежно погладил женщину по скуле вновь. Эмма была в замешательстве, которого не показывала, от того, как раскрывалась Реджина, боясь, что кто-то получит над ней полную власть. Это тронуло Свон, а твердая хватка за ее светлые волосы только подтвердила тот факт, что женщина была очень обеспокоена и не привыкла находиться под чьим-либо полным контролем. Немного подумав, Эмма спросила. — Кто-то причинил тебе боль?       Реджина почувствовала тепло пальцев Свон, поглаживающих ее скулу, нежность этого жеста странным образом успокаивала. Ей показалось, что сердце затрепетало в груди, и она снова крепче сжала волосы Шерифа, перебирая пальцами золотистые пряди. Последовала долгая пауза, прежде чем Миллс заговорила, ее голос был тихим и уязвимым, слегка хрипловатым от переполнявших ее эмоций.       — Это... это было, — Реджина снова тяжело сглотнула, ее глаза все еще были закрыты, когда она говорила, ее слова были полны боли и неуверенности.       Эмма некоторое время молчала, тщательно обдумывая ее слова. Она положила свободную руку Реджине на талию и притянула ее немного ближе к себе, отчего их тела прижались друг к другу. Более высокая блондинка попыталась создать максимально комфортную обстановку и успокоить Реджину.       — Я поняла, — Свон позволила рукам брюнетки погладить ее по волосам, так как это странным образом успокоило ее. — Ты расскажешь мне? — Свон говорила очень спокойно, уверенно и по-взрослому, хотя была намного моложе Реджины. Она действительно хотела знать, что причинило боль этой сильной женщине. Она нуждалась в этом. — Пожалуйста...       Миллс почувствовала, что дрожит, когда Свон притянула ее ближе, их тела прижались друг к другу, а рука Эммы легла ей на талию. Мягкий голос блондинки обдал ее волной тепла, и было трудно мыслить здраво. Миллс снова с трудом сглотнула, ощущение волос Эммы в ее пальцах все еще успокаивало ее. Реджина, все еще с закрытыми глазами, пыталась подобрать слова, но ее голос был тихим, а горло сдавило от эмоций.       — Это... это долгая история... очень долгая история...       — У нас есть время. Я никуда не спешу, — Эмма успокаивающе погладила Реджину пальцем по щеке, а другой рукой слегка сжала ее талию. Ей хотелось подарить утешение в ее сильных и крепких объятиях. — Я здесь, с тобой, и я внимательно тебя слушаю.       Голос Эммы звучал как сладкий мед. Низкий и комфортный, теперь просто успокаивающий. Свон смотрела на Миллс пристально и нежно, в то время как ее глаза все еще были закрыты, и она перебирала пальцами и слегка сжимала золотые пряди. Реджина почувствовала успокаивающее прикосновение пальца Эммы к своей скуле, касание ее руки к своей талии, отчего по спине у нее пробежала странная дрожь. Несмотря на то, что Миллс должна была контролировать ситуацию, быть главной, именно нежные прикосновения Свон вызвали в ней самые разные ощущения. Мэр все еще стояла с закрытыми глазами, ее пальцы нежно играли с волосами Свон. От мягкого, негромкого голоса Шерифа, от спокойного, нежного взгляда ее зеленых глаз и от ее слов по телу женщины пробежали теплые мурашки.       — Я.… я не знаю, с чего начать...       — Ты можешь начать с самого начала. Я вся внимание. Я с тобой, — Эмма изучала каждую черточку лица Реджины нежным взглядом. Она смотрела на ее губы, изучая шрам над верхней губой, она смотрела на дрожащие веки женщины, она вдыхала исходящий от нее сладкий аромат карамельных яблок.       Реджина почувствовала, что дрожит, когда взгляд Свон скользнул по ее лицу, изучая каждую черточку, от губ до шрама и дрожащих век. Миллс почувствовала жар взгляда Шерифа, и от этого по ее телу пробежала теплая волна, заставив сердце учащенно забиться. Слова Эммы «Я с тобой» эхом отозвались в ее голове, и Миллс с трудом сглотнула, собираясь с духом, чтобы, наконец, заговорить.       — Это... это началось... с моей матери...       Эмма понимающе кивнула, чувствуя, как дрожит тело Реджины. Проблемы матерей и дочерей, да и вообще с родителями, были для Свон чрезвычайно знакомой темой.       — Что она с тобой делала?       Реджина почувствовала, как к горлу подступил комок, когда она вспомнила свои отношения с матерью, боль и огорчение, накатывающие волнами. Ее пальцы продолжали играть с волосами Свон, пока она говорила, ее голос был дрожащим и тихим.       — Она... она была... она всегда была требовательной... и придирчивой... Все, что я делала... никогда не казалось ей достаточно хорошим...       Свон не хотела показывать, что ей жаль Реджину, она хотела показать ей, что слышит ее, что она была рядом и понимала ее. Реджине нужно было, чтобы ее услышали. Игра с золотистыми прядями начала забавлять Эмму, ведь выглядела невероятно мило со стороны такой сильной и взрослой женщины. Она позволяла ей делать со своими волосами все, что она хотела.       — Ей не нравилось все, что ты делала, и она пыталась контролировать тебя? Решать за тебя, что для тебя лучше? Что произошло дальше? — голос Эммы по-прежнему был тихим, уверенным и нежным. Она все еще чувствовала дрожь, исходящую от тела брюнетки.       Реджина почувствовала, как ее пальцы сжались в волосах Свон, когда она вспомнила слова своей матери, ее жестокость и контроль, заполнившие ее разум. Ее тело трепетало, когда она говорила, ее голос был низким и дрожащим.       — Да... да, она всегда пыталась... контролировать меня... всегда хотела, чтобы я была... идеальной... чтобы я была именно такой, какой она хотела меня видеть... но... Я не могла... Я никогда не могла...       Реджина была обижена и подавлена, это было отчетливо видно и чувствовалось в каждом ее движении. Свон нежно погладила женщину по щеке, понимая, что ей не хватает материнской любви и заботы, как и самой Эмме. Отголоски ее собственной боли отражались в ее серо-зеленых глазах.       — Ты всего лишь человек. Ты совершаешь ошибки, и ты - личность. Неужели она этого не понимала? Что произошло дальше?       Миллс почувствовала, как у нее перехватило горло, комок эмоций мешал говорить. Слова Эммы эхом отдавались в ее ушах: «Ты всего лишь человек. Ты совершаешь ошибки, и ты – личность». Пальцы женщины продолжали перебирать волосы Шерифа, шелковистые пряди успокаивали в этот трудный момент. Ее глаза закрылись, и она продолжила тихим и уязвимым голосом:       — Она... она не понимала... ей было все равно... она всегда ожидала... совершенства... и когда я не могла ей этого дать... она срывалась... наказывала меня...       Эмма стиснула зубы, чувствуя боль в груди от того, что услышала. «Наказала меня». Наказала ее за то, что она хотела быть человеком. Это отвратительно. Свон смотрела, как пальцы Реджины запутались в ее блондинистых волосах, ища утешения. Эмма помогала ей, как могла.       — Что она сделала?       Миллс замолчала, пытаясь подавить боль и воспоминания, которые грозили захлестнуть ее с головой. Ощущение волос Эммы в своих пальцах все еще было приятным, и брюнетка заговорила, ее голос был едва громче шепота, а грудь болела, когда она произносила эти слова.       — Она... она... критиковала меня... унижала... говорила, что я разочаровала ее... — Реджина с трудом сглотнула, ее пальцы снова вцепились в волосы Свон, пытаясь взять себя в руки, когда воспоминания нахлынули на нее.       — Тише, Джина... — прошептала Эмма, чувствуя, как Реджина дрожит от переполняющих ее эмоций. Сильные руки Свон обхватили ее за талию, нежно прижимая к себе. — Я с тобой, я здесь... — Эмма смотрела в лицо брюнетки, наслаждаясь тем, как ее золотистые локоны успокаивают и создают уют для женщины. — Что еще она делала?       Реджина почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось в груди, когда сильные руки Свон обхватили ее, притягивая к себе, и от ощущения тела Шерифа, прижатого к ней, у нее по спине пробежали мурашки. Мягкий голос Свон прошептал: «Я здесь», и Миллс инстинктивно зарылась лицом в волосы девушки, ее нос и губы коснулись блондинистых прядей. Реджина судорожно вдохнула, запах Шерифа успокаивал ее, пока она пыталась заговорить. Ее голос дрожал и почти терялся в золотистых локонах Свон.       — Она... она... критиковала все... что бы я ни делала... что бы я ни говорила... всегда было недостаточно...       Эмма постепенно нежно прижала женщину к себе, медленно поглаживая ее по спине, когда та зарылась лицом в ее светлые волосы, вдыхая аромат Свон. Это вызвало трепет в груди Спасительницы, она нежно обняла, казалось бы, совершенно разбитую Реджину.       — Она была неправа. Ты не можешь наказывать свою дочь за то, какая она есть, и за то, что она хочет быть счастливой, — щебетала Свон над ухом дрожащей Миллс. — Кажется, здесь есть что-то еще...       Реджина продолжала прятать лицо в волосах Свон, их запах и ощущение успокаивали и придавали сил. Руки Шерифа по-прежнему обнимали ее, и Миллс почувствовала странное чувство безопасности, несмотря на сложившуюся ситуацию. От нежного бормотания Свон у нее над ухом по спине побежали мурашки, и женщина закрыла глаза, пытаясь справиться с бурлящими в ней эмоциями. Но то, как Спасительница, казалось, видела ее насквозь, чувствовала, что в этой истории было что-то еще, вызвало у нее волну нервозности.       — Я... да, ты права... есть... что-то еще...       — Что именно? — Эмма продолжала гладить Реджину по спине и согревать ее теплом своего тела, даря ей не только свой успокаивающий аромат, но и уют. После услышанного Свон ожидала чего угодно.       Миллс почувствовала, как ее тело расслабилось в объятиях Шерифа, ощущение ее рук, обнимающих ее, и нежных поглаживаний по спине были странно успокаивающими. Она глубоко вдохнула аромат Эммы, наполнивший ее нос и горло, от которого у нее почти закружилась голова. Реджина знала, что следующая часть признания будет самой трудной, тайна, которую она хранила под замком, скрываясь за маской силы и контроля.       — Это... это не только моя мать... там... там был кое-кто еще...       — Я слушаю. Говори, не бойся... — Свон подняла руку и провела пальцами по волосам Реджины, слегка напрягшись в ожидании продолжения истории. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала, как по какой-то невообразимой причине позволяет суровой женщине раскрыться перед ней.       Реджина закрыла глаза, чувствуя, как пальцы Свон перебирают ее волосы, и это прикосновение странным образом успокаивало, хотя и вызывало дрожь во всем теле. Какая-то часть Миллс понимала, что ей следует отступить, отстраниться, сохранить образ силы и самообладания, но в мягкости Щерифа было что-то такое, что вызывало у нее желание положиться на нее, позволить себе быть уязвимой только в этот момент.       — Там был... там был мужчина... мужчина помимо матери... она хотела, чтобы я вышла замуж... Это был король.       — Но, конечно, ты этого не хотела, — заключила Свон, прекрасно понимая, как могут работать такие «союзы». Никто не спрашивает невесту, чего она хочет. Особенно если она любит кого-то другого. — Продолжай... — Свон не переставала гладить Реджину, чувствуя ее уязвимость.       Миллс почувствовала волну облегчения от понимания Эммы. Да, она не хотела выходить за него замуж, никогда не хотела. Но ее сердце сжалось от нахлынувших воспоминаний: голоса матери, боли, страха...       — Нет, я... Я не... Я не хотела выходить за него замуж... но... но моя мать настояла... — она с трудом сглотнула, ее пальцы сжались в волосах Свон, ощущение золотистых прядей придавало ей сил, когда она приготовилась признаться в худшей части истории.       Свон почувствовала, как Реджина буквально вцепилась в ее волосы, и поняла, что грядет что-то ужасное. Эмма сглотнула, хмуро глядя в лицо брюнетки. Миллс закрыла глаза, от страха и боли, вызванных воспоминаниями, у нее защемило в груди. Ощущение волос Эммы между пальцами, тепло тела Шерифа, прижатого к ней, одновременно успокаивало ее и вызывало странные ощущения внутри.       — Моя... моя мать... она... она не просто пыталась убедить меня... выйти за него замуж...       Слова Миллс задрожали, когда воспоминание промелькнуло в ее голове. Ей казалось, что сердце бьется где-то в горле, когда признание сорвалось с ее губ. Произошло что-то очень травмирующее. Чем больше Реджина запутывалась в золотых локонах и дрожала, тем больше девушка понимала, что угадала правильно. Сердце Миллс, казалось, вот-вот выскочит из груди, часть ее хотела отстраниться, закрыться, избежать боли, но низкий, дрожащий голос Свон и нежность, с которой она обнимала ее, заставили Реджину почувствовать себя в безопасности, пусть даже всего на мгновение. Она никогда не ожидала найти такое утешение в объятиях Спасительницы, единственной из всех людей.       — M... моя мама... она... она... — голос Реджины сорвался, слезы защипали глаза, когда она с трудом начала выдавливать из себя слова.       Эмма сочувственно заглянула в глаза женщины, не отпуская ее ни на мгновение. Свон боялась высказать свою догадку, она видела, как тяжело Реджине.       — Скажи это... Я с тобой... — хрипло произнесла Эмма, беря лицо брюнетки в свои теплые ладони. До сих пор было трудно поверить, что Злая Королева была так откровенна со Спасительницей... но так оно и было.       Реджина почувствовала тяжесть теплых ладоней Свон на своем лице, и у нее защемило сердце. Слезы готовы были навернуться на глаза, но Миллс сморгнула их, сделав глубокий, прерывистый вдох. То, как Эмма смотрела на нее, с сочувствием в глазах, заставило Миллс почувствовать, что ее видят так, как никогда раньше. Она с трудом сглотнула, собираясь с духом, и, наконец, заговорила, ее голос был едва громче шепота:       — Моя мать... она... она убила его. Дэниэла…       Эмма замерла, физически ощущая боль, которую испытывала Реджина, когда произнесла эти слова. Она прижала лоб женщины к своему и начала трепетно поглаживать ее скулы большими пальцами.       — Она... Она убила твоего возлюбленного?.. Чтобы заставить тебя выйти замуж за короля?.. — С болью в голосе спросила Эмма, чувствуя, как Реджина вцепилась в ее волосы и отчаянно ищет тепло и запах Спасительницы, и как тяжело ей это далось.       Реджина закрыла глаза, когда Свон прижалась лбом к ее лбу, и от этого ощущения по телу побежали странные мурашки. Прикосновение больших пальцев Шерифа к ее щекам успокаивало, но ее слова вызвали у Реджины новую волну боли. «Она убила твоего возлюбленного?.. Чтобы заставить тебя выйти замуж за короля?» У нее защемило сердце, боль от воспоминаний была такой же острой, как в тот день, когда это случилось.       Она не могла говорить, у нее перехватило горло, а перед глазами все плыло от непролитых слез, которые женщина пыталась сдержать, поэтому она просто кивнула, вцепившись пальцами в волосы Свон, как будто от этого зависела ее жизнь. Эмма тяжело вздохнула.       — Это так жестоко... Мне правда жаль, Реджина... — хрипло произнесла Свон, позволяя брюнетке держать себя за волосы так, как ей было нужно. И вообще, делать то, что она хочет.       Реджина почувствовала волну эмоций, когда Свон заговорила, ее голос был полон сожаления о ней. То, как она позволяла Миллс держать себя за волосы, успокаивающие прикосновения больших пальцев к ее щекам, заставляли женщину чувствовать себя странно защищенной, почти полностью уязвимой. Она никогда раньше не позволяла себе быть уязвимой - ни с кем, ни со своей матерью, ни с королем, и уж точно не после того, как пали стены Сторибрукского Проклятия. Но вот она здесь, позволила себе положиться на силу Свон, ослабить бдительность, только на этот момент.       Эмма понимала боль потери любимого человека. После этого трудно снова доверять. Снова любить. Если только через некоторое время и с подходящим человеком... который заполнит пустоту.       — Я полагаю, король был жесток... Он заставлял тебя что-то делать?.. — осторожно спросила Эмма, чувствуя почти все эмоции Реджины, которая явно не привыкла быть такой уязвимой, но которой было все же приятно, когда ее поддерживали в этот сложный момент.       Миллс стиснула зубы, когда Свон спросила о короле, ее сердце сжалось от нахлынувших воспоминаний. Король... Леопольд... он был жестоким, требовательным. Он ожидал, что она будет покорной женой, которая будет выполнять все его приказы. Это было... удушающе. Мужчина беззаветно любил свою дочь и пытался полюбить Реджину, но после смерти жены так и не смог вновь полюбить. Миллс глубоко вздохнула, ее пальцы дрожали в волосах Свон, и она заговорила, ее голос был едва громче шепота.       — Да... он... он заставлял меня делать многое... И по-настоящему любил только свою дочь, Белоснежку. Которая и стала причиной гибели моего возлюбленного… — вдруг поделилась Реджина, приоткрывая еще одну завесу.       Эмма похолодела, когда услышала ответ, затем злобно стиснула зубы, представляя, что именно он мог заставить делать хрупкую девушку. А так же, новость про Белоснежку, которая была ее матерью. Паззл в ее голове начинал складываться. Как отвратительно было осознавать, что какой-то мудак вытворяет такое с красивой и беззащитной девушкой.       — Я боюсь спрашивать, но... он... — Свон прикусила язык, поглаживая скулы Реджины и в очередной раз наслаждаясь тем, как ее пальцы запутываются в блондинистых прядях. Было трудно задать этот вопрос, но Эмма хотела составить полную картину из слов Реджины. Но она решила спросить более отвлеченно, чтобы не причинять слишком сильную боль. — А он... ну... Принуждал тебя... заниматься с ним...?       Слова Свон и нежное прикосновение к ее щеке заставили Миллс задрожать всем телом. Вопрос повис в воздухе, и сердце Реджины бешено заколотилось в груди, когда она поняла, о чем Шериф спрашивает. Когда Эмма, наконец, заговорила, женщина почувствовала, как ее желудок сжался, а сердце пропустило удар от боли. Она знала, о чем спрашивает Шериф, но… она просто не могла заставить себя произнести это вслух. Она едва заметно кивнула, вцепившись пальцами в волосы Свон, как будто ее золотые локоны могли каким-то образом защитить ее от воспоминаний.       Эмме было достаточно того, что Реджина просто кивнула в ответ на невысказанный прямо вопрос. Все было ясно и объяснимо. Брюнетка просто кивнула и подтвердила, и в голове Эммы возникли самые неприятные мерзкие образы, которые только мог сделать этот Леопольд....       — Ублюдок... — выругалась Свон. Ей так хотелось выплеснуть гнев, который копился в ней после этого. Но дрожащие пальцы, вцепившиеся в ее волосы, вернули ее сознание к реальности. — Итак, он совершил много отвратительных поступков, заставил многое сделать и подчиниться.       Свон подвела итог твердым, но спокойным голосом. Миллс кивнула, ее сердце сжалось от воспоминаний, которые всколыхнули слова Эммы. Да, король был ублюдком, жестоким человеком, который творил ужасные вещи, которые явно видели не все. Она стиснула зубы, пока Свон излагала все, ее голос был твердым и уравновешенным, но внутри Реджина чувствовала, что разваливается на части. Всего было слишком много: боли, лет подавления эмоций, ощущения волос Свон в своих пальцах...       — Да... он сделал... так много... отвратительных, ужасных вещей...       Эмма выдохнула, наблюдая, как пальцы Реджины крепко сжимают ее блондинистые пряди, и она буквально зарывается в Свон, ища утешения и защиты... Блондинка несколько секунд молчала, отгоняя негативные мысли. Но она не смогла отогнать одну из них.       — Мне противно, что этот человек - мой дедушка...       Глаза Миллс расширились, когда Свон заговорила, правда внезапно обрушилась на нее, как тонна кирпичей. Леопольд, жестокий и требовательный король... Отец Белоснежки... и дедушка Эммы. Как будто мир внезапно повернулся вокруг своей оси, и Миллс почувствовала себя еще более уязвимой, чем раньше. Она крепче сжала волосы Свон, словно пытаясь ухватиться за что-то твердое, что-то реальное. Женщина как-то упустила этот момент, когда делилась своей историей.       — Твой... дедушка... — повторила она шепотом, едва слышно. Тяжесть этого открытия повисла в воздухе.       — Это не моя вина... — Эмма опустила глаза, чувствуя вину за то, в чем не была виновата. За то, чего она не делала и о чем не просила. Если задуматься, у жителей Сторибрука довольно интересные семейные узы... и каждый из них кому-то приходится родственником. Все, чего хотела Эмма, это чтобы Реджина продолжала держать ее за волосы и прижимать женщину к себе.       Реджина почувствовала, как у нее защемило сердце, когда Свон заговорила, ее слова были наполнены чувством вины, которого она не заслуживала. Да, это была не ее вина, она не отвечала за грехи своих предков, но Миллс понимала ее боль, ее чувство стыда и ответственности. Она крепче вцепилась пальцами в золотистые локоны Свон, словно пытаясь притянуть ее ближе, уверить, что она не виновата в поступках других.       — Нет... нет, это… это не твоя вина...       Свон попыталась отогнать от себя неприятные мысли, но они пришли сами собой. Она решила немного разрядить атмосферу небольшой шуткой.       — Ну что ж... а ты на самом деле... моя приемная бабушка, — улыбка озарила лицо Эммы, и она снова погладила Реджину по щекам.       Миллс не смогла удержаться от смешка в ответ на слова Свон, напряжение и боль этого момента были смягчены ее попыткой пошутить. Да, семейное древо в Сторибруке, мягко говоря, было чем-то особенным. Она слегка покачала головой и продолжила сжимать волосы Шерифа, ощущая их мягкость и тепло, успокаивающие ее.       — Ну, я полагаю, это можно назвать и так...       — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это... Мне жаль, что тебе было больно... Мне жаль, — Свон все еще чувствовала боль и тяжесть Реджины, даже после того, как пошутила о великолепном семейном древе Сторибрукцев. Она хотела что-то сказать. — Есть ли что-нибудь еще, чем ты хотела бы поделиться? Говори...       Реджина почувствовала, как ее захлестнула волна эмоций от слов Свон. Извинения, сочувствие - все это было так непривычно для нее, но в то же время это было похоже на то, как будто тяжесть свалилась с ее плеч. Она сделала глубокий, прерывистый вдох и продолжала цепляться за волосы Свон, как будто это было единственное, что удерживало ее на земле. Она задумалась на мгновение, перебирая в уме воспоминания, боль, и тьму своего прошлого.       — Есть... еще кое-что....       Эмма уже была готова оставаться со своими волосами в руках Реджины хоть целый день, если это ее успокоит. Каждый раз, когда женщина сжимала их, Свон понимала, что это попытка успокоиться, удержаться, отпустить приступ боли... Эмма вопросительно посмотрела на брюнетку, ожидая ответа. Миллс сделала еще один глубокий вдох, ее сердце бешено колотилось в груди, когда она приготовилась рассказать заключительную часть своей истории, самую темную и болезненную часть.       — Есть... еще один человек, который... причинил мне боль... — ее голос дрожал, она крепче сжала волосы Свон, пытаясь произнести вслух слова, которые так долго давили ей на сердце.       Эмма уже не знала, чего ожидать, она услышала так много, что у нее закружилась голова, поэтому она позволила Реджине говорить самой. Миллс закрыла глаза, чувствуя, как боль и стыд снова поднимаются в ней, такие сильные, что грозили захлестнуть ее с головой. Но она знала, что должна была сказать это, она должна была выплеснуть все это наружу, сбросить бремя, которое так долго давило на нее.       — Это... это я... — она говорила шепотом, ее голос был едва слышен. Правда, в которой ей пришлось признаться, была самой трудной и болезненной частью.       Эмма молча наблюдала за Реджиной, понимая, к чему она клонит. После всего, через что она прошла, в ее сердце поселилась тьма, и она позволила ей разрастаться, что в конечном итоге привело к последствиям.       — Ты имеешь в виду последствия прошлых событий, которые привели тебя к Темному Проклятию?       Миллс почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, когда Свон заговорила, ее слова отражали правду, которая так долго разъедала ее сердце. Да, последствия ее собственных действий, Тьма, которая поглотила ее, привела ее на путь разрушения и боли.       — Да... это все... моя вина... — прошептала она сдавленным от волнения голосом. Чувство вины и стыда угрожало захлестнуть ее.       Эмма поняла, о чем говорила Реджина. Не так давно она сама обвиняла Миллс во всем, что здесь произошло. И это была именно ее вина, что Эмма выросла в детском доме, так и не узнав материнской и отцовской любви в своем трудном детстве. Свон вздохнула. Спасительница ждала, когда Реджина снова схватит ее за волосы и прижмется к ее телу.       — Джина...       Пока Свон говорила, Реджина чувствовала, как тяжесть вины и стыда давит на нее, угрожая утопить. Но затем, услышав, как Свон шепчет это прозвище, данное ей «Джина», словно маленький лучик света пробился сквозь тьму ее мыслей. Она крепче вцепилась в золотые локоны Свон, словно держась за спасательный круг, и прижалась к телу Шерифа, ища утешения и поддержки.       Эмма испытала настоящий приступ нежности. Ей захотелось поцеловать Реджину в глаза, чтобы осушить ее слезы, но начала с того, что потерлась носом о ее нос, почувствовав, насколько эта женщина уязвима и нуждается в поддержке и утешении. В комфорте и защите. Затем Свон крепче обняла Миллс и позволила ей накручивать волосы на пальцы, и вообще делать все, что она хотела, и заговорила тихо и нежно.       — Джина... Мы все совершаем ошибки... но даже в самый мрачный день может взойти солнце. Дождь не может идти вечно, и тьма всегда сменяется рассветом. Любую вину можно искупить, и ты можешь попытаться снова стать счастливой... Ты просто хочешь быть счастливой... не так ли?       Миллс почувствовала, как у нее защемило сердце, когда Свон заговорила, ее мягкие, ласковые слова и успокаивающее прикосновение ее носа к своему собственному вызвали странные, незнакомые чувства, охватившие ее тело. Объятия Эммы были защитными и успокаивающими, и Реджина обнаружила, что цепляется за них, как за спасение. Слова Свон о восходе солнца, возможности искупления и поиске счастья затронули глубокую часть ее души, пробудив в ней страстное желание, которое она долго подавляла. К тому же, эти слова звучали так мудро, что вызвало восхищение взрослой женщины.       — Да... да, я... Я просто хочу быть счастливой...       — А что тебе нужно для счастья...? — Эмма наклонилась к уху Миллс, продолжая нежно шептать. Теперь перед ней была не Злая Королева, а женщина, которая стала ею в силу обстоятельств, и которая так отчаянно нуждалась в искуплении, любви и счастье.       Реджина почувствовала дыхание Свон на своем ухе, от ее мягкого голоса по спине побежали мурашки. Вопрос поразил ее в самое сердце, заставив задуматься. Что ей нужно для счастья? Это было то, о чем она долгое время не задумывалась, погребенная под слоями боли и тьмы. Она задумалась на мгновение, ее голова покоилась на плече Эммы, пальцы все еще были запутаны в ее блондинистых волосах. Наконец, она прошептала, ее голос был тихим и хриплым от волнения:       — Кто-то... любить меня...       — Ты думаешь, тебя никто не полюбит? — Эмма решила задавать вопросы постепенно, чтобы лучше узнать, чего хочет эта удивительная женщина.       Свон почувствовала нежность и трепет, которых никогда раньше не испытывала. Реджина тронула самую глубину сердца Эммы. Миллс почувствовала укол уязвимости и печали, когда Свон задала этот вопрос. Она так долго жила в темноте и изоляции, полагая, что никто не сможет полюбить ее, что никто не увидит в ней ничего хорошего. Это было глубоко укоренившееся убеждение, которое, казалось, почти запечатлелось в ее душе. Она прерывисто вздохнула и ответила, ее голос все еще был полон эмоций.       — Да... я... Я не верю, что кто-нибудь когда-нибудь полюбит меня...       — Ты ошибаешься... — мгновенно сказала Эмма твердо, но нежно, после чего замолчала и просто продолжала прижиматься к Реджине и прижимать ее к плечу. Глубоко внутри Свон шла настоящая война, после эмоций и информации, которую она получила. И новый трепет возник в ее груди.       Реджина почувствовала укол удивления и недоверия, когда Свон сказала, что она ошибается. В ее сердце словно зажегся маленький лучик надежды, но старые страхи и сомнения все еще кружились в ее голове. Она немного отстранилась, чтобы заглянуть в глаза Эммы, ища какие-либо признаки обмана или фальши. Но все, что она увидела, - это искренность и странную нежность во взгляде Шерифа.       — Как ты можешь быть так уверена?       Эмма на мгновение заглянула в глаза Реджине и немного отвела взгляд.       — Я просто могу... — Свон ответила уклончиво. — Ты не веришь, что тебя можно желать?       Мэр почувствовала, как ее захлестывает волна сомнений, когда девушка ответила уклончиво. Как будто Шериф что-то скрывала от нее, хранила секрет. Но на мгновение она отбросила эту мысль и сосредоточилась на вопросе Свон. Она задумалась, и ее сердце сжалось от этой мысли.       — Мне... Мне трудно поверить, что кто-то мог бы желать меня... Я совершила столько ужасных поступков, причинила боль стольким людям... кто может желать меня, зная, что я способна на такую подлость?       Эмма стиснула зубы, сначала не глядя на Реджину, но затем заглянула в ее глаза, полные боли и сомнения.       — Есть один человек, который хотел бы попробовать это... — очень тихо сказала Свон.       Реджина почувствовала трепет в груди, когда Свон заговорила, и слова захлестнули ее подобно волне. Было что-то в тоне Шерифа, в ее взгляде, что заставило сердце брюнетки бешено забиться в груди. Могло ли это быть? Мог ли кто-то на самом деле... желать ее, несмотря на ее прошлое и Тьму внутри нее?       — Кто? — спросила она шепотом, ее голос был едва слышен.       Эмма неуверенно пожала плечами, мельком взглянув Реджине в глаза.       — Ты знаешь этого человека... — Эмма говорила загадками, наблюдая, как пальцы Миллс сжимают ее золотистые локоны.       Брюнетка почувствовала, как ее сердце замерло, когда Спасительница продолжила говорить загадками, избегая прямого ответа. Но что-то в ее словах и тоне поразило Реджину, как будто они были знакомы с этим человеком, как будто она знала, о ком говорит Свон. Ее охватил странный трепет надежды и предвкушения, ее пальцы почти дрожали, когда она продолжала держать локоны Свон. Женщина с трудом сглотнула, ее голос перешел почти на шепот.       — Скажи мне... кто это?       — И если я скажу тебе... Что ты собираешься делать? — Свон все еще наблюдала за пальцами Реджины, потому что процесс перебирания ее прядей доставлял ей особое удовольствие.       Миллс остановилась на мгновение, продолжая сжимать пальцами волосы Свон, находя в этом странное утешение и безопасность. Но когда вопрос блондинки повис в воздухе, Мэр почувствовала, как ее сердце забилось еще быстрее. Что она собиралась делать, если бы Свон раскрыла личность человека, который желал ее?       — Я... я не знаю... Но мне нужно знать... Мне нужно знать, кто это... — она сделала глубокий, прерывистый вдох, ее голос был тихим, но решительным.       Эмма задумалась, стоит ли ей и дальше мучить Реджину ожиданием или сказать ей, кто этот человек. Свон, словно загипнотизированная, смотрела на пальцы, запутавшиеся в ее волосах, и глубоко вздохнула.       — Этот человек ближе, чем ты думаешь. И этот человек был рядом уже некоторое время... — Свон снова ответила загадкой, не сводя глаз с хватки Реджины, которая иногда становилась все сильнее, запутываясь в золотых прядях.       Миллс почувствовала, как ее сердце забилось еще сильнее, когда Эмма продолжила говорить загадками, растягивая ответ. «Ближе» и «Некоторое время» - подсказки эхом отдавались в голове Реджины, как искры узнавания. Но она пока не могла полностью осознать ответ. Она продолжала сжимать волосы Спасительницы, ее хватка становилась все более крепкой и отчаянной.       — Пожалуйста, просто скажи мне... кто... кто это...       — Ты веришь, что кто-то связан судьбой? Истинная Любовь и все такое... — внезапно спросила Эмма, решив на секунду отвлечься от созерцания пальцев Реджины в своих волосах и заглянуть в растерянные темно-карие глаза женщины. — Кто-то в прошлом стал виновником потери твоего счастья, но, сам того не ведая, вернул его тебе позже... Ну, возможно... — Свон сглотнула и тихо выругалась непонятным словом. Ее собственное сердце забилось с новой силой. — Итак, ты держишь ее за волосы...       Миллс почувствовала острую боль в сердце, когда Свон заговорила о судьбе и Истинной Любви. Идея предназначения всегда казалась ей такой хрупкой и нереальной. Но когда она услышала следующие слова Эммы, у нее перехватило дыхание. «Кто-то в прошлом стал виновником того, что ты лишилась счастья, но, сама того не ведая, она вернула его тебе...» - Миллс пристально посмотрела в глаза Свон, пытаясь понять, что Шериф пытается ей сказать. На мгновение она задержала дыхание, до нее медленно дошло. Эмма смущенно нахмурилась и посмотрела на руку Реджины, показывая взглядом, что она только что имела в виду.       — Эм... Ты уже час держишь этого человека за волосы... — Свон смутилась, потому что не получила ответа.       Реджина почувствовала, как ее захлестнула новая волна эмоций, когда взгляд Эммы переместился на ее руку, все еще держащую волосы Шерифа. Осознание обрушилось на нее, как тонна кирпичей, заставив ее затаить дыхание и остолбенеть. Могло ли это быть... Миллс тихо ахнула, ее пальцы чуть крепче сжали волосы девушки, когда кусочки головоломки начали медленно вставать на свои места. Она с трудом сглотнула, ее голос перешел в прерывистый шепот.       — Это... это ты... — то был не вопрос, а констатация факта... зарождающееся осознание.       — Да... это я... — блондинка тихо призналась, наконец, прямо. — Белоснежка отняла у тебя счастье, но...       Последние слова Свон произнесла хрипло, и острая боль пронзила ее грудь. Она снова посмотрела на руку Реджины, зарывшуюся в ее волосы. Реджина почувствовала, как волна противоречивых эмоций захлестнула ее, когда Свон призналась, в ее сердце бушевал вихрь из прошлой боли и текущего желания. Она снова крепче сжала локоны Спасительницы, как будто хотела удержать что-то реальное, осязаемое.       — Да... Белоснежка... она... — она замолчала, ее голос прерывался от волнения. Но затем ее поразило другое осознание. Осознание слов Свон. — Ты... Ты... желала меня... уже довольно давно?       — ...С самого начала, если честно... — Эмма сглотнула, слегка покраснев и глядя не в глаза Реджине, а куда-то в сторону. — «Вы биологическая мать Генри? Да, это я.» — Эмма воспроизвела их самый первый диалог, когда Свон появилась в Сторибруке.       Миллс почувствовала, как ее сердце пропустило несколько ударов, когда Свон призналась, что желала ее с самого начала. Она едва могла говорить, ее разум был переполнен головокружительной смесью неверия, надежды и странного нового чувства, поднимающегося на поверхность.       — С... самого начала? Так... Ты имеешь ввиду... Ты всегда была такой... — внезапно Реджина вспомнила их первую встречу, и голос Свон эхом зазвучал в ее ушах. «Вы биологическая мать Генри? Да, это я».       Эмма молчала, просто смотрела куда-то в сторону или на руку Реджины. Свон долгое время думала об этой женщине по-особенному. Но все, что происходило между ними, было сплошной ссорой.       — Ну, ты мне понравилась... с самого начала. И тогда я не знала, что ты Злая Королева, а я была в городе сказочных героев, и моя мама была Белоснежкой, а папа - Прекрасным принцем. — Свон выдохнула, нахмурившись.       Реджина восприняла признание Спасительницы со смешанным чувством удивления. Узнать, что она понравилась Шерифу... с самого начала... даже когда она не знала, кто она на самом деле. Прошлые ссоры и конфликты отошли на второй план, когда Миллс сосредоточилась на словах «Ты мне понравилась... с самого начала». По какой-то причине это открытие заставило ее сердце бешено затрепетать в груди.       — Ты... Я тебе нравилась... несмотря на то, что ты не знала, кто я на самом деле? Даже после всех споров и размолвок между нами...       — ...даже когда я узнала, что ты Злая Королева и погрузила в Вечный Сон нашего сына... — Эмма продолжила за Реджину и вздохнула. Она кое-что поняла из-за реакции Реджины. — Я не лучшая кандидатура, я знаю...       Реджина почувствовала укол вины и раскаяния, когда Эмма продолжила, осознание их непростого прошлого обрушилось на нее. Да, она была Злой Королевой, совершившей бесчисленное количество подлых поступков, включая усыпление их сына. Тяжесть ее грехов угрожала затмить любой проблеск возможности.       — Нет... Ты права. Ты не... лучший вариант. Зачем тебе нужен... кто-то вроде меня?.. — Последние слова она прошептала сдавленным голосом, в котором звучала странная смесь самоуничижения и уязвимости.       — Я имела в виду, что я... — Эмма подавила приступ боли, сглотнув и не позволив своему голосу сорваться... — …что я тебе не нужна... И я не знаю, стоит ли отвечать на твой вопрос. Так оно случилось...       Свон хотела отстраниться, потому что почувствовала укол обиды или боли от слов Реджины, подтвердившей: «Ты не лучший вариант». Но рука, зарывшаяся в ее волосы, удержала ее, сводя с ума от нежности... Женщина почувствовала приступ шока и растерянности, когда поняла смысл слов Свон - что Миллс была той, кто не хотел ее. Это была суровая реальность, холодная правда, с которой ей пришлось столкнуться. Она крепко вцепилась в волосы Свон, словно умоляя ее не отстраняться. Мысль о потере этой странной нежности и близости между ними внезапно стала невыносимой.       — Нет... нет, Свон... дело не в том, что я не хочу тебя... Я просто... — она замолчала, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить хаос, царивший в ее сердце.       Эмма молчала и не смотрела на Реджину, но все же позволила ей вцепиться в свои светлые волосы, и сильные руки крепче обхватили ее за талию. Свон ждала, что Реджина что-нибудь скажет. Миллс с трудом сглотнула, ее сердце бешено колотилось в груди, пока Свон молча ждала. Она почувствовала, как Шериф крепко обняла ее за талию, прижимая к себе. Брюнетка собралась с духом, ее пальцы в волосах молодой девушки слегка задрожали, словно в поисках утешения и уверенности. Она судорожно вздохнула и, наконец, заговорила шепотом.       — Я... я действительно хочу тебя, Свон. Больше, чем ты можешь себе представить. Но... но я... — она изо всех сил пыталась найти правильные слова, чтобы выразить свои страхи, сомнения, неуверенность.       — Ты сомневаешься, что я смогу полюбить кого-то вроде тебя? — Эмма попыталась закончить предложение за брюнетку. Ее голос прерывался. Все это время она была сильной, но теперь что-то в ней дало трещину.       Реджина почувствовала укол боли и вины, когда Эмма закончила фразу, попав в самую точку. Да, она сомневалась, что кто-то сможет полюбить ее, особенно такая чистая и добрая, как Эмма Свон. Брюнетка сглотнула, ее пальцы дрожали в волосах молодой девушки.       — Да... Да, я в этом сомневаюсь... Как ты можешь любить кого-то вроде меня, кого-то настолько... проклятого... — ее голос был тихим шепотом, в котором смешались страх и самоуничижение.       — Я Спасительница... Я снимаю проклятия и спасаю людей... — Эмма глупо улыбнулась, глядя на Реджину. — Ты - мой запретный шип в сердце...       Реджина почувствовала, как у нее перехватило дыхание от слов Эммы, от смеси нежности и смелости в ее голосе у нее перехватило дыхание. Аналогия с шипом, одновременно запретным и болезненным, но засевшим глубоко в ее сердце, казалась такой точной, такой реальной.       — Твой запретный шип, да... — прошептала она, все еще сжимая пальцами пряди блондинистых волос Свон. — И ты... Ты думаешь, что сможешь спасти меня? От моей собственной Тьмы?       — Я всегда буду спасать тебя... Ты уже забыла, что я сказала тебе, когда вытаскивала из горящего здания Мэрии? «В следующий раз я тоже спасу тебя, потому что так поступают хорошие люди»... Я всегда буду спасать тебя, Джина... И не только потому что я хорошая… — Эмма прижалась лбом ко лбу брюнетки. — И я бы никогда не сделала тебе ничего такого, чего ты не хотела бы. — Это была отсылка к Леопольду, который сделал много ужасных вещей с Реджиной.       Миллс почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось в груди, когда Свон произнесла их старые слова, которые она почти забыла в вихре событий. И тут упоминание о Леопольде, ее бывшем муже, обрушилось на нее, как гора камней. Она задохнулась, у нее перехватило дыхание, воспоминания о жестоком обращении затопили ее разум. Но затем она почувствовала, как лоб Свон прижался к ее лбу, возвращая ее в настоящее. Реджина прерывисто выдохнула, ее хватка на волосах Свон чуть-чуть усилилась.       — Ты... Ты обещаешь спасти меня, несмотря ни на что?       — Даже если мне придется отдать свою жизнь, — твердо сказала Эмма, без тени сомнений и размышлений в голосе, и крепче прижала к себе дрожащую руку Реджины, которая сжимала волосы блондинки. — Я хочу быть твоей Спасительницей... но... Я полагаю, тебе нужно немного времени? Я могу прийти сегодня вечером, не так ли?       Миллс почувствовала странный трепет в сердце от решительного заявления Свон, ее глаза искали в глазах Шерифа хоть какой-то намек на колебания или сомнение. Мысль о том, что она потеряет Эмму, о том, что ей придется пожертвовать своей жизнью ради Реджины... это было одновременно пугающе и странно волнующе. Брюнетка с трудом сглотнула, ее голос слегка дрожал.       — Да... приходи сегодня вечером. Я... Мне нужно время. Мне нужно... все обдумать. — ее рука дрожала в волосах Свон, словно в безмолвной мольбе.       — Я приду. Мы поиграем с Генри. А потом я приду в твою комнату... если ты меня пригласишь... — прошептала Эмма и погладила Реджину по руке, которая сжимала ее волосы. — Но сейчас тебе придется отпустить меня, если ты хочешь побыть одна...       Реджина почувствовала смесь предвкушения и трепета, когда слова девушки эхом отозвались в ее ушах. Мысль о том, что она, Свон и Генри будут играть вместе... а потом, позже, если она позволит, Эмма придет к ней в комнату... Это одновременно возбуждало и пугало ее.       — Да... иди. Я... Мне нужно немного побыть одной, — женщина ослабила хватку на волосах Свон, неохотно отпуская их. Ее рука слегка дрожала, когда она отрывалась от кудрей Шерифа.       Эмма неохотно разорвала контакт между ними, отстраняясь и мгновенно ощущая холод, охвативший ее тело. Странное и невыносимое разочарование охватило ее, когда она поняла, что рука Реджины больше не держит ее волосы. Свон прикоснулась ладонью к еще теплым локонам, которые согрелись от прикосновения ее рук. Миллс наблюдала, как Свон неохотно отступила назад, и ее захлестнула волна холода и пустоты. Она скучала по ощущению, когда держала волосы молодой девушки, по теплу и мягкости блондинистых, золотых локонов под своими пальцами. В этом было что-то успокаивающее, почти усыпляющее. Реджина подавила желание протянуть руку и снова схватить Свон за волосы. Повисшее между ними молчание было тяжелым, наполненным невысказанными словами и переполохом эмоций в их сердцах.       Свон отстранилась от Реджины с болью в груди, она не могла перестать думать о ее пальцах в волосах, когда женщина вышла из полицейского участка, чтобы побыть одной. Свон переваривала только что полученную информацию и прикусила ноготь на пальце. Работа совершенно не приходила на ум, поэтому Спасительница без интереса перебирала бумаги. Она ни на секунду не могла выбросить Реджину из головы. Даже спустя несколько часов все еще хотелось прижать ее к себе и снова почувствовать ее руки, жадно вцепившиеся в ее волосы... Эмма переживала из-за своего признания, она сомневалась, правильно ли поступила. Но она была полна решимости бороться. Ее сердце трепетало от предвкушения вечера.       Реджина сидела в своем кабинете в Ратуше, тишина в помещении угнетала. Она пыталась сосредоточиться на работе с бумагами, но ее мысли продолжали блуждать. Она не могла избавиться от воспоминаний о волосах Свон, которые она перебирала пальцами, о том, какие это были светлые и приятные локоны. Это было воспоминание, которое одновременно успокаивало и мучило ее. Часы шли медленно, и сердце Реджины наполнялось смесью предвкушения и тревоги. Мысль о том, что она снова увидит Свон, о том, что Шериф будет в ее доме, была одновременно пугающей и желанной. °•~━━✥━─━────༺༻────━─━✥━━~•°