Танец суицидника

      Чеен сидела на диване, спокойно смотря какой-то фильм. Хосок попросил ее взять небольшой отпуск и хорошенько отдохнуть, поэтому она ждала его дома, как покорная девочка. Правда делать ей совсем было нечего, поэтому она умирала от скуки каждый день, пока Хосок не возвращался с работы. Для нее все еще было загадкой, куда он уходил вечерами и в выходные дни, прикрываясь какими-то встречами. Чеен хотела знать о нем все уже не для того, чтобы как-то помочь Лисе, а лично для себя. У них складывалась прекрасная идиллия, которую не хотелось разрушать лишними и неуместными вопросами.       Ее глаза постепенно начинали закрываться, несмотря на то, что она пыталась контролировать это и сосредоточенно смотреть фильм, но он был слишком скучным. Чеен не могла совладать с собой и перестать засыпать, все больше чувствуя усталость от этого фильма. Она не могла даже выключить его, потому что просто не было сил, чтобы протянуть руку к пульту и взять его. Она закинула голову на спинку дивана, стараясь не слушать то, что происходит на экране и смотрела на потолок, который казался значительно интереснее.       С ней в последнее время постоянно пытался связаться Чимин, из-за чего на душе становилось очень тошно. Внутри еще оставался осадок от их последней встречи, когда она запер ее, лишь бы сделать все, чтобы оградить от Хосока. Чеен не понимала, почему у Чимина так много неприязни к этому человеку, и почему он готов приложить все усилия, лишь бы сделать все, чтобы препятствовать их отношениям. Ей хотелось заглянуть в его душу, чтобы понять, что там происходит и найти наконец ответ на этот вопрос, чтобы показать ему насколько сильно он не прав в своих выводах насчет Хосока.       Чеен совсем забыла про фильм и в итоге ушла с головой в свои мысли, думая о том, как быть с Чимином. Конечно, он стал самой главной причиной, почему она перестала приезжать к ним домой и сейчас общалась с Лисой и Джису только переписками, но все же, они были друзьями очень долгое время. Ей все еще тяжело воспринимать то, что он запер ее тогда из любви и хотел таким образом показать заботу. В ее голове не укладывалось все то, что он делал ради нее, как-то умудряясь сделать безумно больно своими действиями.       В дверной звонок позвонили и Чеен удивленно повернула голову, смотря на входную дверь. Хосок не предупреждал ее о том, что ждет кого-то сегодня в гости, да и ее друзья не безрассудные чтобы прийти сюда вот так, без предупреждения, прекрасно зная, что могут быть замечены. Она посмотрела на часы, отмечая, что посмотрела всего полчаса фильма, и то, что сейчас совсем не то время, когда Хосок мог бы прийти домой. Чеен насторожилась, не понимая, кто мог прийти в такое время, и единственной идеей почему-то оставался Чимин. Вот только она надеялась, что ему не хватит совести после всего случившегося прийти к ней.       Она встала с дивана, наконец избавляясь от сонливости, которая мучила ее все это время, и тихо пошла к двери, чтобы не выдать что кто-то находится дома. Все-таки ей было неизвестно, кто именно так стоит, поэтому осторожность точно не помешает. Квартира Хосока находилась совсем недалеко от участка, в котором он работал, поэтому Чеен очень надеялась, что за дверью стоит не Чимин. Почему-то она считала, что он единственный, кто может настолько безрассудно приехать к ней и не предупредить заранее.       Чеен осторожно подкралась к двери и встала на носочки, смотря в глазок. Как она и думала, там действительно стоял Чимин, тарабаня по стене пальцами, словно не мог дождаться, когда ему откроют дверь. Вот только Чеен не спешила это делать, все еще чувствуя осадок после случившегося. И даже если он пришел извиняться, то выбрал совсем не то место и время для этого. Она отошла на несколько шагов от двери, складывая руки на груди, и уже подумала о том, чтобы написать Лисе, но остановилась, доставая телефон из кармана.       — Зачем пришел? — Чеен сжала в руке телефон, готовая в любую секунду написать сообщение Лисе или Юнги. — Ты хоть понимаешь, что ставишь всех под угрозу?       — Открой дверь, надо срочно поговорить. — Его ответ последовал сразу же, как и стук в дверь, дающий понять, что у него действительно случилось что-то срочное. — Чеен, это правда очень срочно.       Она убрала телефон обратно в карман и немного подумала перед тем, как все-таки протянуть руку к замку. Она чувствовала подвох в его поведении и очень сомневалась в том, что ей нужно открывать эту дверь. Но Чимин продолжал громко стучать, вынуждая ее это сделать, несмотря на то, что он сделал тогда. Чеен очень боялась, что он снова попытается что-то сделать, поэтому сильно сомневалась стоили пускать его в квартиру, но все же положила руку на ручку. Может у него и правда случилось что-то очень важное, что никак не терпело отлагательств, поэтому он позволял себе такое поведение.       Она нерешительно повернула замок, а Чимин потянул дверь на себя, резко открывая ее. Он быстро вошел в квартиру, хватая Чеен за плечи. Он чем-то был сильно напугал и даже когда увидел ее целой и невредимой все равно не успокоился. Чимин обнял ее за плечи, крепко прижимая к своей груди, будто мог потерять ее в любую секунду, и только сейчас смог облегченно выдохнуть. Чеен стояла в замешательстве, не понимая, что такого могло произойти, чтобы Чимин вел себя подобным образом, но боялась пошевелиться, все еще чувствуя для себя некую угрозу.       Она ждала, пока он ее отпустит, чтобы начать задавать вопросы, но ничего подобного так и не происходило, сколько бы они так не стояли. Чеен даже начала подозревать, что что-то случилось с Лисой, раз Чимин так неожиданно явился сюда, но быстро откинула эту мысль, потому что он очень часто действовал самовольно. Она откашлялась, понимая о том, что пора бы прекращать все это и Чимин наконец отстранился от нее, выпуская из своих объятий.       — Я надеюсь, у тебя есть веская причи…       — Тебе нужно срочно уходить отсюда. — Чимин поравнялся с ее лицом, тряся за плечи, чтобы точно услышала его и понять, что он пытается до нее донести. — Хосок не тот за кого себя выдает. Тебе может угрожать серьезная опасно…       Чеен безжалостно ударила его по щеке ладонью, прерывая. Сколько раз они говорили на эту тему, а он так и не смог понять ее и научиться держать язык за зубами. Она устала слушать то, как Чимин постоянно находит причины, чтобы обвинить Хосока в чем-либо и отдалить их друг от друга. Он являлся самым главным препятствием, что постоянно возникало между ними, и сколько бы Чеен не пыталась понять ход его мыслей, у нее никак не получалось этого сделать.       Она отошла на несколько шагов назад, стараясь находиться на безопасном от него расстоянии. Чимин сейчас был единственным от кого она чувствовала угрозу и к кому больше всего боялась подходить, а не Хосок, которого он так отчаянно пытался обвинить. Чем-то он был похож на Чонгука, у которого во всех преступлениях был виноват Намджун. И Чеен уже правда устала слушать все это, все беспочвенные обвинения, все подозрения. Чимин слишком сильно не доверял Хосоку и причина в этом была только одна — любовь к Чеен. Она не понимала, почему он никак не хочет дать ей право на личное счастье.       — Уходи. — Тихо сказала она, делая еще несколько шагов назад и доставая из кармана телефон. — Уходи, иначе я вызову полицию.       — Но… Чеен…       — Убирайся отсюда! — Она громко крикнула на него, кидая подушку, что взяла с дивана. — Не хочу ничего слышать.       Чимин выдохнул, чувствуя как в кармане снова завибрировал телефон. Джису почему-то пыталась до него дозвониться, и игнорировала то, что он сбрасывал ее звонки. Он не хотел верить в то, что Чеен просто так выгоняет его из квартиры, не давая сказать даже слово. У него в голове не укладывалось, что впервые она повышала на него голос, не желая слушать. Из его головы вылетели просто все слова, какие он хотел сказать ей в надежде, что это хотя бы немного убедит ее.       У него перехватывало дыхание от одной только мысли о том, что ей может угрожать самая страшная опасность в виде Хосока. Чимин сжимал руки, не желая уходить просто так, не попробовав ничего, чтобы спасти ее. Он старался держать себя в руках, чтобы снова не сотворить глупостей, как в тот раз и не напугать ее еще сильнее. Он всегда хотел, чтобы Чеен полюбила его, а она продолжала рассказывать, как Хосок снова кого-то спас и его показали по телевизору. Он мечтал найти дорогу к ее сердцу и чувствовал опасность не из-за ревности, и в итоге оказался прав, но его никто не хотел слушать, прогоняя.       Чимин не знал, как доказать, что прав и Хосок правда не тот за кого себя выдает, но Чеен отказывалась слушать. Он каждый день вспоминал, как они веселились вместо до этого задания, пока Лиса не дала ей шанс оказаться в объятиях того, кого так сильно любила. Чимин не понимал, почему они обе были так жестоки к нему. Неужели он не заслуживает почувствовать взаимность на свои чувства? Он каждый день наблюдал за ней, лишь бы с ней ничего не случилось, а Чеен все равно прогоняет его и отказывается слушать. А он примчался к ней, как только увидел, что именно Чонгук кинул на стол Хосока, раскрывая его личность.       — Да, послушай ты меня! — Он схватил ее за плечи, но она тут же вырвалась, показывая, что начинает набирать на телефоне номер полиции. — Хорошо…я все понял…       Чимин отпустил ее, закусывая губу. Он не знал сколько у него точно есть времени, но понимал, что Чеен не удастся переубедить. И оставался только один вариант — возвращать ее через Лису, но раз Джису звонила ему — значит у них что-то случилось. Он провел рукой по волосам, делая еще несколько шагов назад, отходя к двери, под пристальным взглядом Чеен. Она держала телефон так, что была в любую секунду готова нажать на кнопку вызова полиции, если вдруг Чимин решит перейти черту.       Она давала понять, что совсем не рада ему сейчас, особенно с такими обвинениями в сторону человека, которого любила. Чеен могла уважать любого, но никому не позволит беспочвенно обвинять Хосока, особенно из-за ревности. Чимин поклялся себе, что защитит его, чего бы это ни стоило, но сейчас столкнулся с тем, что без Лисы никак не сможет переубедить Чеен и заставить вернуться в более безопасное место. Как бы ему не хотелось это признавать, но сейчас ему действительно нужна была помощь, как никогда раньше.       Чимин вышел из квартиры, еле сдерживаясь, чтобы не вернуться и просто не утащить Чеен через силу. Плевать даже если она вызовет полицию и напишет жалобу, он был готов сделать все, чтобы она оказалась в безопасности, где ему не придется переживать за нее. Чимин шел к машине, скрепя зубами из-за всей этой ситуации и упрямства Чеен в такой неподходящий момент. И ведь она даже не дала ему шанса рассказать все то, что он видел, а даже если и позволила бы это сделать, все равно не поверила, посчитав, что он все выдумал.       Чеен выключила фильм, спокойно выдыхая после ухода Чимина. На секунду она задумалась над тем, что ей и правда придется вызывать полицию, чтобы выставить его из дома, но все обошлось. Ей не хотелось ссориться с Чимином настолько, чтобы прибегать к подобным мерам, как вызов полиции, но он и правда вынуждал ее идти на подобные шаги. Она села на диван, прокручивая в голове все случившееся, как неожиданно услышала, что кто-то начал вводить код от входной двери.       Чеен повернула голову, удивленно смотря на входную дверь, уверенная в том, что для прихода Хосока еще слишком рано. Но именно он и вошел в квартиру, держась рукой за ребро и шатаясь из стороны в сторону. Он кое-как наспех перевязал ранение, но кровь так и не остановилась, пачкая бинты. Чеен в шоке смотрела на него несколько секунд, и подорвалась с места, подбегая к нему, уже думая на Чимина, что это он сделал, не сдержавшись из-за ее отказа, но все же старалась верить в то, что он никак не мог этого сделать.       — Что случилось? Кто тебя ранил? — Она перекинула его руку через свое плечо, аккуратно ведя на кухню, чтобы там обработать рану нормально. — Что у вас случилось в участке?       Хосок схватил ее за шею, против ее воли притягивая к себе, грубо вцепляясь в губы. Он давал понять ей, что у нее нет никакого шанса сбежать от него, сколько бы усилий не приложила. Чеен теперь в его ловушке, и он, как настоящий паук, ни в коем случае не отпустит свою добычу, пока не съест ее целиком. Он игнорировал свое ранение, вкладывая последние силы в то, чтобы погрузить ее на самое дно ее эмоций. Ему давно известно, что она смотрела на него, как на другого человека и совсем не видела в нем того, кто издевался над ее телом с самого детства.       Он требовательно целовал ее, кусая губы, чтобы она позволила углубить поцелуй, но Чеен пыталась вырваться, совсем не понимая, что тут происходит, и почему он ведет себя подобным образом. Она хотела поговорить с ним в спокойной обстановке, но все попытки сказать хотя бы что-то были прерваны. Почему-то Хосок не позволять ей сказать даже одно слово, будто из-за этого все может разрушиться. Его холодные пальцы сжимали ее шею сзади, не позволяя отстраниться от него и разорвать поцелуй. И хотя ее легкие уже горели от нехватки воздуха, ему было плевать. Он не хотел даже слушать ее оправдания, не хотел смотреть в ее глаза, понимая, что тогда вся его решимость просто улетучится.       Ему пришлось собрать в кулак все силы, чтобы приехать домой и посмотреть в ее глаза. Пак Чеен — его розочка, которой он дорожил слишком долгое время и оберегал ее, но в один прекрасный момент она решила, что имеет право на побег из его рук. И это невероятно злило до сих пор, хотя и прошло уже четыре года с того момента, как Лиса забрала его. Хосок злился на себя, сильнее кусая ее губы, будто от этого сможет почувствовать облегчение, но все попытки были тщетны.       Вся его решимость разбивалась, стоило почувствовать нежные, маленькие ручки на своих плечах, так отчаянно хватающиеся, в надежде, что это поможет привести его в чувства. Чеен надеялась, что просто уснула за фильмом и весь этот ужас ей просто на просто снится, но боль в губах и привкус собственной крови на языке говорили об обратном. Она не хотела верить в то, что эта жестокость Хосока реальна и не является всего лишь игрой ее воображения. Чеен хваталась за его плечи, царапая их сквозь рубашку, в надежде, что весь этот ужас наконец прекратиться и Хосок все ей объяснит, но он только грубее прижимал ее к себе и сильнее сжимал руку на шее. Ей казалось, что он хочет задушить ее из-за какой-то провинности, которую хочет сохранить в тайне, чтобы она не знала, за что именно на ее хрупкие плечи легки такие мучения. Каждый новый укус на ее губах отдавал болью и будто оставлял ожоги, что совсем скоро расцветут, как самые красивые в мире цветы.       Она очень хотела привести его в чувства, показать насколько ей больно, но Хосок продолжал игнорировать все ее попытки, будто специально делая больнее. И это напоминало то, что с ней делали когда-то давно, люди, окружающие человека, который привел ее в бордель. Она была его маленькой игрушкой, с которой он мог делать все, что только захочет, и в любое время. Чеен вспоминала те времени, как кошмарный сон, а сейчас, ее любимый человек, напоминал все те ощущения, что преследовали ее тогда. Она упрямо убегала от того времени, но все равно оказалась в их руках, бессильно пытаясь выбиться.       Она не понимала зачем Хосок делает это и почему так жестоко, ведь именно он тогда пришел всех арестовывать и спас ее. Именно его руки сейчас напоминали до боли знакомые прикосновения, что разрушали ее раньше, оставляя следы по всему телу. Чеен впервые задумалась над тем, что размер руки Хосока уж слишком схож с размером руки того человека. Вот только она никогда не видела его лица, потому что всегда видела его только ночью. В ее воспоминаниях остались только прикосновения губ и рук, а также тихий шепот, что называл ее «розочкой».       Ей хотелось забыть своего прошлое, которое причиняло столько боли, и вернуться на несколько минут назад, когда переживала о ранении Хосока. Чеен очень хотела нажать на паузу и остановить весь мир, чтобы отдышаться и прийти в себя, чтобы наконец понять все происходящее. Но все ее попытки хотя бы как-то привлечь внимание Хосока, полностью игнорировались с его стороны, как и факт того, что она уже начинала задыхаться.       Чеен все глубже погружалась в отчаяние, от осознания того, что именно на ней он вымещает какую-то злость. Кто-то на работе разозлил его, еще и подстрелил, а страдала из-за этого сейчас именно Чеен, которая не сделала ничего плохого. У нее в ушах звенело от нехватки воздуха и сил совсем не хватало чтобы оттолкнуть Хосока. Она не понимала, откуда столько сил у раненого в ребро человека, но и не могла задать этот вопрос. Она вообще ничего не могла спросить у него. Хосок будто специально закрывал ей рот, чтобы у нее не было возможности задать хотя бы один вопрос.       Но на самом деле он просто убеждал себя в том, что все-таки сможет ее убить. Впервые он столкнулся с тем, что не может понять руку на девушку, от которой сейчас совершенно никакой пользы кроме шантажа. Он все грубее целовал ее, заставляя жадно хватать воздух в секундных перерывах между поцелуями. Она рассыпалась в его руках, все дальше погружаясь в собственные воспоминания, ведь он всегда так делал с ней, когда на кого-то ужасно сильно злился. Ее губы для него всегда были усладой, и они же стали его слабостью, о которой теперь знает Лиса.       Хосок просто не мог позволить, чтобы хотя бы кто-то воспользовался Чеен и надавил на него. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как принять единственное решение и осуществить его, несмотря на то, как больно будет после. Лучше бы она не появилась перед ним спустя четыре года, не показа свое милое лицо и не переоделась в полицейскую форму. Она полюбила того, кому мечтала отомстить за пытки и сейчас дарила этому человеку поцелуи. Хосок прекрасно чувствовал, как сильно она хотела вырваться, но просто не мог ее отпустить, потому что тогда придется раскрыть свою личность перед ней.       Он оттягивал момент, когда нужно будет рассказать о своей личности и только поэтому не хотел отпускать ее. Но время летело неумолимо быстро, и рана все сильнее давала о себе знать, не позволяя и дальше сдерживать Чеен в своих руках настолько крепко. И хотя ему нравилось чувствовать, как она царапала кожу на плечах, все же с этим чувством пора было прощаться. Хосок медленно разжал пальцы на ее шее, отстраняясь от губ, но все еще не отпустил ее, приобнимая за плечи.       — Я обрезал твои шипы, а ты так и не смогла вырастить новые. — Он прижимал ее к себе, нежно шепча слова, что протыкали ее душу, словно иглы, окончательно разрушая то, что еще осталось цело. — Добро пожаловать домой, моя любимая розочка. Я очень долго ждал этого момента.       Ей понадобилась на осознание сказанного всего секунда, по прошествии которой весь ее внутренний мир рухнул. Ее глаза становились больше, стоило услышать это проклятое обращение «розочка», которое она так отчаянно забывала все эти четыре года пока пряталась от него. В голове не осталось ни одной мысли, кроме этого обращения, и все слова, что Чеен хотела сказать ему, пока пыталась оттолкнуть, куда-то исчезли, оставляя после себя только пустоту. Все ее чувства смешались воедино, создавая что-то непонятное, в чем она никак не могла разобраться. Но в одном она была уверена на сто процентов — внутри нее что-то треснуло.       Оставшейся целой, часть ее души, после этих слов треснула, разбиваясь на самые мелкие осколки. Она боялась пошевелиться, повернуть голову и посмотреть в его глаза, потому что понимала, что там будет только подтверждение его слов. Чеен отказывалась верить своим собственным ушам, желая, чтобы все это оказалось просто страшным сном, собравшим в себе все ее страхи. Да, точно, сейчас она откроет глаза и снова будет смотреть тот скучный фильм, который выключила, дожидаясь, пока Хосок придет с работы.       — Нет-нет-нет! Нет! — Чеен хваталась за голову, отходя от Хосока на несколько шагов назад, постепенно повышая голос, в надежде заглушить боль в груди от этой ужасной новости. — Я не могу в это поверить…как же… — Она подняла на него глаза, отказываясь верить в правду, которая открывалась перед ней. — Вы же…два разных человека…       Всего одной фразой он перечеркнул все то, что произошло между ними за последнее время, которое они провели вместе. Все их воспоминания оказались фальшивы. Все во что она верила все эти несколько месяцев, радуясь тому, что наконец осуществила свою мечту стать девушкой Хосока, все это было фальшиво. Он просто играл с ней все эти дни, а именно сейчас решил рассказать кем является, давая посмотреть на свое лицо спустя столько времени. Он не просто разрушал ее, но еще и давал понять, что все это время она любила и ненавидела одного человека. Пак Чеен влюбилась в своего собственного сутенера, которого презирала.       По ее щекам начали скатываться горячие слезы, что обжигали холодную кожу. Все воспоминания, связанные с Хосоком мелькали перед глазами, напоминая то, как им было хорошо вместе, как он любил ее и заботился о ней. Чеен отказывалась верить в то, что он является ее сутенером, но его грубые действия давали понять, что он не лжет ей. А уж лучше бы лгал. Она хотела сбежать из этой квартиры, спрятаться под одеялом и обдумать все услышанное, но на это не было времени. Если Хосок сказал ей эти слова, значит уже знает о том, по какой причине она оказалась рядом с ним.       Чимин и правда не просто так приехал, пытаясь предупредить ее. Он делал это не из ревности, как она думала с самого начала, а она как дурочка прогоняла его, не позволяя забрать себя. Чеен отрицательно качала головой, опускаясь на пол, смотря куда-то в пустоту. Уж лучше бы он увел ее отсюда силой, несмотря на все угрозы и не позволил узнать всего этого. Все их обещания, звучали сейчас в ее голове, перемешиваясь с признанием, делая еще хуже.       Он с самого начала узнал ее, все равно протягивая руку, принимая чувства и утягивая в постелью. Хосок не просто играл с ней, а старательно соответствовал образу, что она нарисовала в своей голове. Он смотрел на нее холодным, безжизненным взглядом сверху вниз, пока она пыталась принять правду, тихо роняя на пол слезы. В его душе все переворачивалось от картины, что разворачивалась перед глазами. Чеен и правда так и не смогла вырастить свои шипы за эти четыре года. Этого времени оказалось слишком мало, чтобы молодая роза окрепла и полностью распустилась, но даже так, она была слишком прекрасно.       Хосок колебался, не в силах поднять пистолет и выстрелить в нее, чтобы избавить от этих страданий. Хуже всего было именно то, что чем дольше он медлил, тем меньше сил оставалось. Кровь продолжала вытекать из ребра, а Чонгук уже слишком точно попал, хотя и выстрелил случайно. Ему еще вытаскивать пулю, но видимо на это у него уже совсем не останется сил и теперь нет Суена, которого можно было попросить об этом. Хосок сел на пол перед ней, придерживая одной рукой раненое ребро.       — Ты — моя единственная слабость, а значит я должен от тебя избавиться.       — А как же… — Ее голос дрогнул, стоило увидеть всю ненависть в его глазах, с какой он смотрел на нее, и это безграничное желание убийства. — А как же…наша вечная любовь? Ты ведь… — По ее щекам с новой силой начали катиться слезы, из-за которых она задыхалась, не в силах нормально говорить. — Ты ведь обещал мне.       Чеен смотрела на него сквозь слезы, желая услышать, что все это чертов розыгрыш на какой-то праздник, про который она забыла. Но Хосок выглядел слишком решительно, чтобы продолжать тешить себя такой очевидной ложью. Она просто не могла поверить в то, что все это время являлась для него всего лишь каким-то балластом, от которого можно так легко избавиться, когда появилась необходимость. Весь ее внутренний мир сейчас медленно разрушался, трескался, как самое хрупкое стекло, и никто не мог его спасти.       Она закинула голову, слизывая с губ соленые слезы, из-за которых ранки сильно болели. Как же ей хотелось вернуться на несколько часов назад и все-таки уснуть, чтобы все это оказалось сном. Но чертова реальность разрушала ее с каждой секундой все больше и больше, у нее просто не оставалось шанса на спасение, как и возможности на то, чтобы остаться целой. Чеен еле сдерживалась, чтобы не протянуть к нему руки, в надежде получить прощальные объятия. Она как маленькая девочка отказывалась верить в реальность всех событий.       — Обними меня… — Тихо прошептала она, опуская голову и смотря на него, захлебываясь слеза. — Позволь рассыпаться на твои плечи…       Ее голос дрожал из-за истерики, делая Хосоку еще больнее. Он уже не понимал, что у него болело сильнее: ребро или душа, что выворачивалась наизнанку. Из-за одного маленького события вся его привычная жизнь начала рушиться и выходить из-под контроля. Лиса всего лишь показала себя свету, но смогла заставить его почувствовать, что такое разрушать созданное собственными руками. Слезы Чеен обжигали его душу, оставляя на ней шрамы хуже любого ножа. Но пути назад уже не было, потому что теперь он понимал еще и то, что у нее просто не получится жить дальше, зная правду.       Хосок медленно опустился на колени, доставая пистолет и протянул к ней руки, выполняя просьбу. Возможно, подобным образом он утешал сам себя, что в будущем будет легче, но теперь ему еще больше хотелось достать Лису, чтобы превратить всю ее жизнь в ад, какого она никогда не видела. Так же как она поместила его в один из котлов, ему теперь хотелось показать ей все из них и заставить опробовать каждый.       Отрывая по лепестку, нельзя оценить всю красоту розы, поэтому Хосок решил убить ее целиком, чтобы она не успела сбросить ни одного лепестка. Они несколько минут сидели в обнимку на холодном полу, а затем он собрал последние силы в кулак и поднял руку с пистолетом, вдыхая запах волос Чеен. Он отстранился от нее, приставляя дуло к ее виску и медленно начал нажимать на курок, все еще сомневаясь. Раньше ему не пришлось бы и думать об этом, но эта девочка пропала из его рук на четыре года и позволила понять насколько особенная, из-за чего становилось еще сложнее.       Хосок выдохнул, сжимая губы и закрыл глаза, чувствуя адскую боль в ребре. Он досчитал до трех и все-таки нажал на курок, немного дергаясь из-за выстрела. Он расставил руки, несмотря на боль и поймал тело Чеен, медленно опуская ее на пол, осознавая, что глаза щипет. Хосок поднял руку с пистолет и провел по щеке, поднося пальцы к глазам, смотря на следы от слез. Как же так получилось, что эти две девочки показали ему где находится сердце и даже дали понять, что оно умеет переживать...