Танец суицидника

      Намджун смотрел на видео с камер, где Чонгук подает Лисе руку и помогает выйти из машины, желая развидеть все это и забыть. Но он перематывает на следующее видео, где Юнги помогает Чонгуку пройти внутрь дома, так чтобы никто другой об этом не знал. Джун чувствовал себя преданным всеми кому доверял столько лет, с болью где-то в области сердца. Все эти пять лет он готов был выполнить любую просьбу Лисы, приходил по любому зову и сделал все, чтобы вылечить ее, но так и не добился улыбки на ее лице. А сейчас видел, как она широко улыбалась другому мужчине, который появился в ее жизни чисто случайно.       Джун думал, не понимая, что сделал не так, и где ошибся. Ведь он относился к ней с душой, желая вылечить ее израненную душу и спрятать ото всех, чтобы никто больше не смог нанести новые раны. Но в итоге ему казалось, что он сам только сильнее изранил ее, заставляя кровоточить даже старые раны, и желать сбежать куда-то в другое место. И почему-то этим другим местом становился Чонгук — такой бесцеремонный и наглый парень, готовый на все. Намджун с самого начала чувствовал, что их встреча не закончится ничем хорошим, но поверил на слово Лисе,  которая убедила его, что все будет в порядке.       Намджуну хотелось поехать домой и      остановить время, проводя с Лисой еще хотя бы немного времени, пока оно у них было и она не говорила напрямую, что уходит. Ему не давало покоя то, что ее голос дрожал в конце их диалога, еще сильнее разрывая его душу на куски, настолько безжалостно, что от нее уже ничего почти не оставалось. Они провели вместе всего пять лет, но он искренне полюбил эту девочку, отдавая ей свои сердце и душу.       Джун настолько полюбил свой маленький цветочек, что совсем забыл о том, что у нее совсем не было выбора. Она не видела других мужчин и не говорила с ними. У нее был вариант только влюбиться в Ким Намджуна, который спас ее и посадил рядом с собой, не выпуская никуда из-за собственных переживаний. Он только сейчас увидел, что натворил, и совсем не винил Лису в интрижках с Чонгуком, понимая, что сам приковал ее к себе, не пуская к другим.       — Мне всегда было интересно увидеть ту, на кого ты меня променял...думала это какая-нибудь высокомерная выскочка или же наоборот деревенщина, которой можно управлять...но она и правда удивительная девушка. — Дверь в кабинет тихо скрипнула, делая Намджуну больнее, а женский голос заставлял вспомнить все то, что давно похоронилось под воспоминаниями о Лисе. — Вот только скажи, стоило ли оно того?       — Стоило. — Он сглотнул ком в горле, хрипло отвечая на ее ответ, еле сдерживаясь, чтобы не показать все свои слабости перед ней. — Стоило...действительно стоило. — Джун тихо повторял одно и тоже, продолжая смотреть на записи с камер видеонаблюдения. — Она стала моей слабостью и болью, но сколько бы я не пытался — так и не смог удержать ее рядом.       Она тихо обошла его стол и встала за спиной, осторожно опуская руки на плечи. Ее губы коснулись его уха в нежном, невесомом поцелуе, таком ненавязчивом и ни на что не намекающем; скорее утешительном. Она будто пыталась показать ему, что пришла совсем не с целью, чтобы сделать ему хуже или в чем-то обвинить. Он даже не сомневался, что ей все давно известно, ведь никто не знал, где именно его искать, а она так легко нарушила тишину этого кабинета.       — Чтобы что-то восстановить, нужно заглянуть внутрь и выяснить, как было сделано повреждение, внимательно изучить каждую царапинку и каждый шрамик, а уже потом приступать к лечению. — Ее голос звучал тихо, но не упрекающе, давая понять, что она ни в чем не намерена винить его. — Ты ведь даже не пытался заглянуть вглубь ее души и понять, как были оставлены ее шрамы? Вы с Юнги только останавливали ее, не позволяя делать новые, но не лечили ее. — Она молча положила на стол флешку и выпрямилась, оставляя его в покое. — Посмотри, когда наберешься смелости.       — Что там? — Он закрыл глаза, откидываясь на спинку стула, в надежде открыть глаза и вернуться на несколько месяцев назад, когда они с Лисой точно собирались в театр на то злосчастное выступление. — Там она с Чонгуком, да?       Она хмыкнула, не понимая, за кого он ее принимает. Она ведь не настолько жестока, чтобы приносить ему в руки то, что усилит его боль и заставит сильнее переживать из-за не сделанного. Но с ее губ не пропадала теплая улыбка, показывая насколько он не прав. На ее глазах происходило очень многое, начиная от того, что может быть показано, а что должно остаться навсегда в тишине дома, в котором она жила все эти годы. Может это поступок и можно назвать подлым, но она никого не предала, передавая Намджуну эту флешку, поэтому совсем не чувствовала зазрения совести.       Как только Юнги узнает о содержимом флешки, он абсолютно точно придет и скажет, что она предала их, но он будет очень сильно неправ, ведь она с самого начала не была с ними. Ее удерживал только мужчина, который сейчас страдал из-за совершенно другой девушки, виня себя во всем, что произошло. Но она и не спешила спасать его от собственных мыслей, ожидая, пока они потопят его окончательно и заставят испытать все то, что однажды пришлось испытать ей.       — Я не такая жестокая, чтобы приносить тебе что-то подобное. — Она медленно направилась к выходу из кабинета, поднимая руку, чтобы помахать на прощание. — Но там не менее интересное зрелище. Уверена, ты оценишь.       — Ты такая жестокая...Ким Джису.       Джун взял в руки флешку, крутя ее в пальцах, а Джису застыла возле двери, опуская взгляд на пол. Улыбка медленно исчезла с ее лица, оставляя только холодное безразличие, с которым она и пришла к нему с самого начала. Ей так обидно было слышать эти слова, которые обвиняли ее в жестокости, хотя она наоборот пыталась быть с ним милостивой и не убивать окончательно его внутренний мир. Она не собиралась поступать с ним так, как однажды поступил с ней он, но почему-то в его глазах стала жестокой.       Джису на секунду почувствовала себя полностью преданной и наконец осознала, насколько бесполезным было все то, что она делала все эти годы. Ее словно окатили ледяной водой, приводя в чувства и заставляя вернуться в реальность, просыпаясь ото сна, который как-то слишком сильно затянулся. Она полюбила его до мурашек, которые бегали по ее коже при каждой встрече, но видимо, безответно. Только сейчас она поняла, что Намджун и не собирался никогда отвечать ей взаимной любовью. Ему всегда была нужна другая, а Джису поняла это только сейчас, как и то, какой дурой была, пытаясь найти хотя бы какие-то причины для него полюбить ее.       — Говорят: мир рушится, когда его разрушают. Знаешь, когда разрушился мой? — Она повернулась к нему, сталкиваясь с абсолютно безразличным взглядом, которым он одаривал ее в очередной раз. — Тогда, когда ты привел ее в наш дом и забрал у меня последнюю надежду на твою любовь. Ты собственными руками разрушил мой мир, молча покинул его и начал строить свой собственный.       Джису закусила губу, быстро поворачиваясь обратно к двери, чтобы не показывать Намджуну своих слез. Ей совсем не хотелось показывать их ему, как и давать понять его важность для нее. Она очень долгое время пыталась понять, что именно он нашел в Лисе, но увидела только его одержимость ею. Лиса, как какой-то магнит притягивала к себе мужчин и заставляла их сходить с ума, желать получить своей любви и желать оберегать. Джису и сама поддалась на ее чары, становясь одной из тех, кому хочется защитить ее и получить от нее любви. Но в отличии от остальных она понимала, что у нее нет никаких шансов, ведь только ей одной делать выбор, кто станет для нее избранным.       Лалиса Манобан — имя той, кто прошелся целым цунами в жизни каждого, кто хотя бы раз видел ее.  Она очаровывала и завораживала, будто погружая человека в какой-то гипноз, который приковывал к ней и заставлял забыть обо всех остальных девушках. Такая нежная, хрупкая и маленькая, каждый видел ее с разной стороны, влюбляясь в нее, и только через какое-то время узнавая то, насколько она многогранна. Но Джису было невероятно жалко ее, начиная от знаний о прошлом, и заканчивая тем, что она видела все это время, пока жила рядом.       Джису видела, как она оживилась, восстановилась, будучи такой днем, пока на нее были устремлены взгляды всех. Но ночью она становилась совершенно другой, полной противоположностью той, в кого влюбился Юнги, кому доверял Чимин, и к кому тянулась Чеен. А Чонгук и Намджун были готовы положить мир к ее ногам, лишь бы она посмотрела на них и позволила себя коснуться, но только Джису понимала, что никому из них никогда не коснуться ее души и даже не заставить трепетать ее сердце. У Лисы не осталось сердца. Она удалила его из своей груди очень давно, чтобы не сломаться от всего происходящего в своей жизни. Она таким образом спасла себя от поломки и затрат сил на починку.       Лиса позволяла всем любить себя, но сама не поддавалась этим чувствам, потому что знала, насколько высокая за ними стоит цена. Как бы она не пыталась убедить всех в том, что любит Намджуна, или в том, что заинтересована Чонгуком, Джису никогда не поверит ей. Она осознала это совсем недавно, когда говорила с Чимином, и в том диалоге до нее дошло, что Лиса просто играет перед всеми те эмоции, которые они хотят от нее получить. И только Юнги мог гордиться собой, ведь ему была доступна картина того, как она ранит себя, возвращая в реальность после очередной маски.       Джису тихо выдохнула, чувствуя, как по щеке начала скатываться одинокая горячая слеза, такая же, как ее любовь к Намджуну. Она чувствовала себя растоптанной и понимала, что та боль так и не унялась после передачи флешки. Джису отомстила ему за то, что он сделал пять лет назад, и возможно, уничтожила его окончательно, но легче ей от этого не стало. Ее душа болела еще сильнее, а желание вернуться и забрать флешку до того, как Джун ее откроет, только росло с каждым сделанным шагом. Но она сдерживалась, чтобы оставить все, как есть и не пытаться исправить. Пусть будет так, что она сама все разрушила, и пусть она будет сожалеть об этом еще долгое время.       Она любила его и любит до сих пор, но Намджун насколько ослеплен Лисой, что никакая другая девушка ему просто на просто не нужна. Он перестал видеть все, кто его окружал и даже не здоровался с ними, потому что одной Лисы ему было достаточно. Джун закрыл ее в своем доме и не пускал во внешний мир, чтобы ее случайно не украли, но у нее были другие планы и в итоге все его опасения подтвердились. Джису не будет отрицать, что посодействовала этому, ведь саморучно отправила информацию, которую передали Чонгуку, но так она пыталась показать Намджуну, что ничто никогда не будет идти так, как хочет ему. Никого нельзя вечно держать рядом с собой взаперти от других людей. Каждая птичка рано или поздно покидает свою клетку и ощущает на своих крыльях вкус свободы.       Она медленно спускалась по лестнице, не понимая, почему Дженни никому ничего не рассказала, и очень хотела задать ей этот вопрос, но не хотела ехать в больницу. Джису подождет немного, пока она выпишется, и уже потом постарается поговорить с ней, чтобы выяснить причины молчания. Она выдохнула, задавая вопросом: стоит ли ей оставаться и продолжать помогать Лисе, или же уйти уже сейчас, чтобы раздражать ее своим присутствием. Джису понимала, что для Намджуна все это карма, ведь он не имеет никакого представления о том, что его любимая делала за его спиной и какой безжалостной была.       У нее в кармане завибрировал телефон, оповещая, что кто-то решил позвонить ей именно сейчас, нарушая всю драматичность момента. Она надеялась, что это какой-нибудь Чимин, который вернулся домой и потерял ее, а не Юнги или Лиса. Джису не хотела говорить с ними и рассказать о том, чем занята сейчас. Она все еще не приняла решения о будущем, и до сих пор не имела никакого представления о том, в каком направлении идти дальше. Ей уже не хотелось оставаться рядом с Намджуном и пытаться что-то сделать.       Но на экране телефона светилось именно имя Лисы, делая еще больнее. Слезы непроизвольно стекали по ее щекам, обжигая их хуже любого огня. Джису сбросила вызов, давая Лисе понять, что немного занята, но она перезвонила, показывая, что у нее какая-то важная тема диалога. Она заставляла Джису проклинать себя и все-таки попытаться ответить на звонок, несмотря на душевную боль, которая одолевала ее сейчас.       — Лиса, я сейчас немного... — Она выдохнула и все-таки ответила на звонок, но стоило ей начать говорить, как Лиса перебила ее.       — В один момент мне показалось, что уже не пойдешь на этот шаг. — В ее голосе слышалась улыбка и теплота, так свойственные ей, делающие Джису еще больнее из-за собственного предательства. — Я все знала с самого начала и ждала, когда ты покажешь себя. Знаю, сейчас ты чувствуешь себя ужасно, но я к тебе с предложением. Оставайся рядом со мной, даже после окончания всего. Как только я достану того ублюдка, хочу уехать в другую страну, поехали со мной?       — А как же Юнги? Намджун? Чонгук?.. — Она не понимала, что задумала Лиса, но чувствовала, что они подошли именно к той точке невозврата, откуда уже нельзя повернуть назад или попытаться сделать шаг в обратную сторону. — Ты хочешь оставить их здесь?       — Обстоятельства покажут. — Лиса выдохнула, стоя на балконе. — Чонгук сейчас в моей комнате, но думаю, ты сама понимаешь, чем закончится этот роман. Мун Суен у нас в руках и его босс в любую секунду может появиться, поэтому нельзя ослаблять бдительность. Как только он сделает первый шаг, Намджун и Чонгук все узнают, и мы уже не сможем делать все также тихо, как раньше. — Она замолчала на несколько секунд и Джису поняла, что она готовится сказать что-то очень болезненное для всех. — Есть вероятность, что Намджун не выдержит такого предательства.       Сердце Джису словно на несколько перестало биться, стоило Лисе закончить говорить. Она явно не была готова услышать что-то подобное, ведь все это время искренне надеялась на то, что у нее есть план, как сказать Намджуну обо всем так, чтобы для него это не стало ударом в спину. Однако получалось так, что Лиса даже не думала об этом, оставляя все на течение времени.       — Что ж, ты и правда жестокая. — Джису улыбнулась сквозь слезы и даже немного рассмеялась, не желая задаваться вопросом, как она обо всем узнала и поняла, что именно сейчас у нее была встреча с Намджуном. — Давай поговорим на эту тему ближе к концу нашего спектакля. Неизвестно ведь, какой конец ожидает и нас.       — Да, — Лиса снова выдохнула, улыбаясь, — ты права. Нас судьба тоже может не погладить по голове. У Чеен все хорошо? Вы с ней на связи?       Джису вытерла слезы и угукнула в трубку, не понимая, как Лисе удается находить общий язык абсолютно со всеми и в любой ситуации успокаивать человека. Она действительно какая-то необычная, способная абсолютно на все, за что только возьмется. Джису немного завидовала ей в этих умениях, потому что хотела также, а заодно и ощутить на себе хотя бы один раз столько же взглядов, сколько обычно собирала Лиса. Но они разные и судьба у них тоже, поэтому она не жаловалась и продолжала оставаться собой, не копируя никого.       — Да, она писала, что у нее все хорошо, и они с Хосоком живут душа в душу, прям так, как она и мечтала. Думаю, о ней можно не переживать. Она находится в надежных руках полицейского, который сможет ее защитить. — Джису наконец вышла на улицу и не оглядываясь пошла прочь, подальше от здания, чтобы случайно не вернуться к Намджуну.       — Тогда ждем, когда придут за Суеном и готовимся к этому моменту. Мне нужно идти, я не могу заставлять Чонгука долго ждать. — Лиса сбросила вызов и вошла в комнату, закрывая балкон.       Она подошла к кровати и села на нее, отключая звук на телефоне, чтобы никто не мог им помешать. В итоге Чонгуку выделили отдельную комнату, а Юнги представил его, как своего знакомого, поэтому у прислуги никаких вопросов не возникло и они спокойно приняли гостя, зная, что он будет под наблюдением Юна. Они не заходили в комнату и всю заботу о госте оставили на Юнги, поэтому Лиса не переживала и спокойно находилась здесь, ни о чем не думая, кроме Джису.       Гук посмотрел на нее, замечая немного грустное выражение лица и протянул к ней руку, хватая ее и притягивая ближе к себе. Он думал, что они не смогут встретиться еще очень долгое время, но Намджун спокойно оставил на нее дом и решил сегодня не приезжать, чтобы наказать беглянку. А Юнги впервые пошел на поводу ее желаний и сделал все, чтобы ему было проще попасть к Лисе. Возможно, он очень рано радуется, и совсем скоро могут появиться все последствия их поездки в Пусан, но пока что он наслаждался настоящим и не позволял себе думать о будущем.       Чонгук лег на кровать и прижал Лису к себе, удобно укладывая ее голову на свое плечо, поглаживая по волосам. Он пытался успокоить ее и дать понять, что она может положить на него и рассказать все, что ее беспокоит. И хотя она уже объясняла ему сегодня, что сильно переживает из-за Намджуна и его отсутствия в доме, сейчас он видел, что ее беспокоило что-то еще. Судя по всему, это никак не было связано с Джуном, иначе она давно бы все рассказала. К тому же, мало вероятно, что она сейчас бы созванивалась с ним и обсуждала что-то после того, как он сказал, что не приедет домой.       Гук уже понял, что у нее есть люди, которыми она руководит сама, без помощи Намджуна. Это немного удивительно, ведь он думал, что Лиса не нуждалась в этом и просто пользовалась привилегиями своего жениха. Чонгук гладил ее по волосам, чувствуя, как она напрягалась, хотя и пыталась это скрывать. Сейчас, для него она была, как открытая книга, которую очень легко можно было прочитать и понять. Он немного радовался тому, что наконец добился такого уровня доверия, но все же старался не зазнаваться, зная, что у них в любую секунду могут отобрать это маленькое счастье.       — Что заставляет тебя страдать? — Чонгук закинул свободную руку за голову и кинул взгляд на Юнги, который наконец решил выйти из комнаты и оставить их наедине. — Ну, наконец-то ушел. Я уж думал, всегда будет стоять тут.       — Это его работа, не злись. Я пообещала ему, что не буду прогонять, если он позволит тебе приехать. — Лиса закрыла глаза, наслаждаясь мягкими поглаживаниями. — Знаешь, я немного боюсь будущего. До этого я никогда не думала об этом, но сейчас понимаю, что мне есть кем дорожить и кого терять.       — Тебе всего двадцать, не слишком рано ты собралась кого-то терять? — Он посмотрел на нее, не понимая, о чем она говорить, а Лиса и не спешила давать объяснения, молча закрывая глаза и подставляя голову под поглаживания. — Не знаю, о чем ты там думаешь, и что делаешь за спиной у Намджуна, но тебе еще слишком рано думать об этом. Хватит с тебя потерь.       Улыбка с лицо Лисы медленно исчезла, в то время, как осознание наоборот боли в голову самым сильным молотом. Она ведь не может рассказать Чонгуку обо всех своих планах, которые состроены на ближайшее будущее. Ведь в них Гука совсем нет и никогда не будет, и она никак не сможет это объяснить ему, потому что он просто на просто заставить все пересмотреть и впишет себя самостоятельно. Лиса была более, чем уверена, в том, что Чонгук все решит за нее и не позволит сделать как-то по-другому, и даже проконтролирует это.       Она улыбнулась, обнимая его крепче, стараясь не думать о том, что их ждет впереди. Но что-то ей подсказывало, что сегодня за их домом следил именно тот, кого они так долго пытаются выманить. Суен у них уже почти неделю, а из него так и не получилось получить хотя бы толику важной информации, поэтому Лису раздумывала над тем, чтобы просто убить его и перестать тратить на него силы. Но сейчас ей немного хотелось понежиться в мужских объятиях, перед началом самой главной игры, к которой она так долго готовилась.       — Не мы решаем сколько нужно потерять. Мы можем лишь попытаться предотвратить потери самого важного. — Лиса подняла на него взгляд, наблюдая за его реакцией на ее слова, но не увидела ничего интересного и просто вернулась в прежнее состояние, закрывая глаза, желая немного поспать. — Я хочу спать. Дорога домой была длинной.       — И стоила она того? — Тихо шепнул он, накрывая ее одеялом, чтобы она не замерзла, как уже привык это делать за последние три дня, что они провели вместе. — Намджун наверняка сейчас сильно расстроен.       — Я ничего не могу с этим поделать. — Она пожала плечами, устраиваясь поудобнее. — Юнги нуждается во мне, и не только он, поэтому вернуться стоило. К тому же, позже я хочу обсудить это с Намджуном. Сейчас ни я, ни он не готовы к этому диалогу, но позже нам придется его поднять.       Чонгук поцеловал ее в макушку и осторожно убрал руку, выключая настольную лампу. Комната погрузилась в полную темноту, в которой ничего не было видно, и приходилось опираться только на ощущения. Юнги уже больше не зайдет к ним, потому что пошел спать, и Гук собирался последовать его примеру, пользуясь тем, что Лиса все еще рядом, несмотря на то, что они вернулись в Сеул. Он очень дорожил этим моментом, не желая упускать его, вдыхая ее естественный запах после душа.       Гук не понимал, что в ней не так, и почему она так сильно отличается от других девушек, но его невероятно тянуло. Такая домашняя девочка, как будто сошедшая с картинки, но с разрушенной душой, которую хотелось залечить. Он уже начал собирать ее, подбирая кусочек за кусочкам, склеивая их на клей, но в ней ничего не менялось. Чонгук иногда задумывался над тем, что ее не сломали, а все это просто иллюзия, которую он сам себе состроил, делая выводы из ее прошлого.       Все привыкли к тому, что девушки, которые так много пережили, являются сломанными и с ними нужно быть осторожным. Но с Лисой почему-то все было совсем не так, как с другими, потому что она собиралась по кусочкам, но ей не становилось лучше и невольно появлялся вопрос: она сломанная настолько сильно, что уже не собрать или же она смогла несмотря на прошлое сохранить свою натуру и не сломаться. Чонгук очень хотел найти ответ на этот вопрос, но боялся копнуть слишком далеко и случайно найти что-то ненужное.       Его удивляло то, что Намджун так и не смог собрать осколки ее души и вставить их на нужное место. Гуку потребовалось несколько дней, чтобы пробудить в ней желание улыбаться, смеяться и ребячиться рядом с ним, отбивая все желание возвращаться домой. С ним она действительно начала расцветать, как самый настоящий цветок, постепенно показывая свои лепестки миру. Чонгук понимал Джуна в нежелании делиться этой красотой с миром, но понимал, что иначе никак нельзя, ведь люди все равно будут на нее смотреть, стоит ей показаться перед ними.       Лиса неожиданно выбралась из его объятий и села сверху, упираясь руками в плечи. Чонгук открыл глаза, смотря на нее сквозь тьму ночи, пытаясь понять, что она задумала, но ему нравилось то, что она делала, ведь Лиса начала проявлять инициативу в его сторону, а не только агрессию, к которой привыкла. Он усмехнулся, кладя руки на ее талию, чтобы она не упала и случайно не ушиблась. И хотя это работа Юнги заботится об этом, Гук был только за перенять все обязанности и в такие моменты следить за Лисой.       — Что ты делаешь на ночь глядя? — Гук усмехнулся, чувствуя, как она легла на него и просто положила голову на плечо, так будто даже не планировала какой-то заговор против него и его выдержки. — Что за игры?       — Нет никаких игр, просто так удобнее. Имеешь что-то против? — Она подняла голову и посмотрела на него осуждающе, но Чонгук опустил ее голову обратно и не убирал руку, не позволяя подняться снова. — Мне так спать?       — Да, сама же залезла. — Чонгук улыбнулся, тихо посмеиваясь. — Я тебя никуда не отпущу. И даже если ты соберешься умирать, я пойду за тобой, хоть в рай, хоть в ад.       Лиса выдохнула и закрыла глаза, понимая, что сделала самую главную ошибку, которую только могла придумать. И теперь она оказалась в плену его ловких рук, которые никуда не отпустят ее, даже если Намджун внезапно приедет домой и застанет их спящими в одной кровати. Чонгук не собирается отдавать ее даже если Джун прямо сейчас войдет в комнату и предъявит все права на владения Лисой. Ему даже плевать на то, что сейчас он находился в его доме и держал в руках его невесту.       Чонгук должен был чувствовать себя самым настоящим победителем, украв у Намджуна его сокровище, которое он так долго оберегал и пытался спасти. Несмотря на все его усилия, она все же оказалась в других руках, спасенная совершенно другим человеком, с которым познакомилась совсем недавно. Гук, окажись на его месте, сейчас бы рвал и метал вместо того, чтобы отсиживаться где-то и пытался восстановить все то, что было до, без лишних людей и возлюбленных. Но Намджун даже не пытался что-то вернуть, а смирился с тем, что время идет вперед, как и Лиса.       Она утихомирилась, смирилась с тем, что ее поймали, поэтому спокойно улеглась и засопела, но не заснула. Чонгук крепко обнимал ее и прижимал голову к своей груди, чтобы она не могла подняться и наконец начала засыпать. Он надеялся на то, что это поможет, но прекрасно понимал, что ее невозможно заставить лежать на одном месте. Гук радовался тому, что мог провести с ней еще одну ночь и поэтому не переставал улыбаться, медленно засыпая.       Гук даже не заметил, как погрузился в сон вместе с Лисой, которая не ожидала, что сможет уснуть настолько спокойно. И хотя они спали вместе две ночи, сейчас она думала, что у нее не получится погрузиться в сон, но она даже не заметила этого погружения, а Юнги только выдыхал, иногда заглядывая к ним, чтобы убедиться, что они не сбежали никуда, пока он за ними не следил.