Танец суицидника

       Намджун прижимал Лису к своей груди, закрывая ей глаза так, чтобы она ничего не смогла увидеть. Их попросили спуститься с балкона в сам зал, и поучаствовать в допросе, объяснив, что убийство произошло совсем недавно и преступник все еще может находиться среди зрителей или же артистов. Под подозрением был абсолютно каждый, веди он себя странно или нет, полицейский Чон Хосок внимательно наблюдал за каждым.        Но самую большую часть внимания и подозрительности Хосока, забирали Ким Намджун, его помощница Дженни Ким и Лалиса Манобан, которой неожиданно начали закрывать глаза. Хосок прекрасно знаком с биографией Намджуна и имел к нему огромное количество вопросов, потому что предполагал, что он может быть причастен к этому убийству. Но то, как он сейчас стоял и обнимал Лису ставило под сомнение все догадки.        Хосок прищурился, изучая Лису. Намджуну легко удавалось спрятать ее в своих объятиях от взора других людей. Он прижимал ее к себе, закрывая глаза, позволяя слушать то, как сильно билось его сердце, переживающее за нее. Лиса хваталась за него руками, все еще не понимая, что случилось, но предполагала, понимая, что Джун обычно ведет себя подобным образом только в одном единственном случае.        Дженни подошла ближе к сцене, рассматривая место преступления. Ей были известны все способы, которыми партнеры или враги Намджуна устраняли своих жертв, поэтому она могла указать на кого-то из них. Но, как только она повернулась к нему и Лисе, смогла только отрицательно покачать головой, так как не имела никакого представления о том, кто мог это сделать. Но ясно было одно — Намджуна пытались подставить. Кто-то знал, что они с Лисой сегодня будут здесь и воспользовались случаем.        Хосок опрашивал тех, кто сидел на первых рядах, пытаясь узнать у них хотя бы что-то, но все были настолько шокированы, что не могли даже и двух слов связать. Он не спускал взгляда с Намджуна и его помощницы, которая продолжала путаться около сцены, пытаясь что-то узнать. Его это ужасно раздражало и выводило из себя. А еще он никак не мог понять, почему Намджун прячет Лису и не позволяет ей смотреть на место преступления. Он как будто опасался чего-то.        Но наверное, ответ был очевиден. Намджун и Хосок думали об одном — о том, кто мог придумать такую подставу. Несмотря на то, что Хосок видел, как Намджун и Лиса уходили во время антракта, он понимал, что преступниками они не являются. Конечно, сейчас они могли разыгрывать представлении, в котором Лиса настолько беспомощная, что не может даже смотреть на труп, но взгляд Джуна, который буквально показывал все его беспокойство о ней, выдавал то, что это не игра и не поддельные эмоции. Именно поэтому Хосок предполагал, что его просто напросто могли попытаться подставить.        — Хосок. — К Хосоку подбежал его помощник, который приехал сразу после звонка и сообщения об убийстве. — Мы проверили, охрана Намджуна в здание не входила, они тут были втроем. — Начал шептать он ему на ухо. — Касательно передвижений… Дженни не выходила с балкона, а Намджун со своей девушкой ходили в кафетерий и обратно, все время были под камерами. Он действительно не причастен к убийству.        Хосок потер переносицу. Он бы хотел услышать другие слова от своего помощника, но получил только подтверждение своих догадок. Ким Намджун перешел дорогу многих, особенно учитывая случай в Таиланде пять лет назад, после которого у него только прибавилось врагов, и не только на территории Южной Кореи. Это мог сделать абсолютно любой человек, лишь бы подставить именно его. Но Джун хотя бы был научен тем, что, в таких местах стоит попадать на камеры, чтобы не оказаться случайно под подозрением.        — А кто-то из его окружения был здесь? Враги или партнеры? Ты нашел хоть что-то? — Хосок хотел рвать и метать, от бессилия, и будет даже не удивлен, что как только приедут эксперты — им ничего не удастся найти.        — Никто не был замечен, простите. Я просмотрел только камеры в зале и рядом с ним, и проследил путь Намджуна. Сейчас просматриваются все остальные камеры.        — В зале никого подозрительного не было, разве что… — Хосок задумчиво потер подбородок, вспоминая, что Лиса вела себя немного странно после того, как они с Намджуном вернулись на балкон. — Мне нужно поговорить кое с кем.        Он быстрыми шагами направился к Намджуну и Лисе. Джун посадил Лиса в самом конце зала, все еще прижимая ее голову к своей груди, стараясь, что она не видела труп, который все еще лежал на сцене. Он с удовольствием просто взял и увел ее отсюда, чтобы огородить от этого зрелища, но им все еще не задали никаких вопросов, поэтому они не могли просто взять и уйти. Иначе они могут оказаться под подозрением.        Хосок сел рядом с Намджуном, рассматривая Лису, которая выглядела достаточно испуганной. Он впервые смотрел на нее настолько близко, и только сейчас заметил на ее теле шрамы, которые были тщательно замаскированы, чтобы их не было видно с дальнего расстояния. Их можно было заметить только находясь очень близко. Хосок нахмурился, вспоминая лицо Лисы, которое отличалось от корейского. Очевидно было, что она иностранка, но откуда приехала Хо сказать не мог, так как не знал. До этого вообще не было известно о том, что Ким Намджун состоит в отношениях с кем-то. Его часто замечали с какой-то спутницей, но ее лицо никогда не удавалось рассмотреть, а имя держалось в секрете от других. Намджун тщательно скрывал ее ото всех.        — Вас что-то беспокоит? — Намджун повернулся к нему, пряча Лису от его пристального взгляда.        — Ваша девушка? — Хосок заметил злость в его глазах, только сейчас понимая, что Джун очень не любил, когда на его девочку обращали внимание. — Прошу прощения, но мне нужно задать ей несколько вопросов. Понимаете ли, я заметил, что ваша спутница вела себя немного странно перед началом второго акта. Могу я узнать, кого она увидела на балконе напротив?        — Ей показалось, что человек напротив наблюдает за нами, поэтому она обратила на него внимание. К сожалению, никому из нас не удалось рассмотреть его лицо, поэтому ничем не может помочь. — Намджун чувствовал, как Лиса хваталась за него, стараясь спрятать лицо. — Прошу прощения, можем ли мы удалиться отсюда? Для мое…ей очень тяжело находиться в зале.        Хосок прищурился. Намджун пытался назвать ее по имени, но осекся? Неужели он настолько никому не доверяет ее, что готов скрывать ее имя даже от полиции? Для него это выпад оказался неожиданность, которая заставила удивиться. Но так или иначе, подозревать ее, у него не было никаких оснований. Она хрупкая девушка, которая не в состоянии даже просто поднять человеческое тело, не говоря уже о том, чтобы вывернуть ему конечности в другую сторону.        Но вот Хосок не понимал, почему она прятала свое лицо от него, хотя прекрасно знала, что он является полицейским.        — Можете отдать ее Дженни, а мы поговорим вдвоем? — Хосок наклонил голову к уху Намджуна. — Она ведь та, из-за кого ты устроил резню в борделе Таиланда, я прав? Почему ты пытаешься скрыть ее от других?        — Господин офицер, вы пытаетесь вмешаться в мою личную жизнь? — Намджун повернул к нему голову, смотря холодным взглядом полным безразличия. — Пять лет назад я заключил сделку с правительством, по которой убиваю только тех, кого они одобрили, взамен становлюсь полностью неприкосновенным. За эти годы с моей стороны не было совершено ни одного убийства, которое противоречило этой сделке. Так, откуда у вас подозрения в мою сторону? И откуда только интереса к моей личной жизни?        — Неожиданно, что вы так скрытны. — Хосок усмехнулся. — Ваши партнеры и те, кто занимается подобной деятельностью ведут себя иначе. Насколько эта девушка особенная, чтобы прятать ее даже от полиции?        — Вам и не снилось.        Дженни прошла с другой стороны и села на сидение рядом с Лисой, услышав только конец диалога. Она с самого начала поняла, что Хосок подозревает их в чем-то, и в особенности сосредоточен на Лисе, что сильно ее беспокоило. Лиса меньше всего похожа на подозреваемую среди них троих, и по ней прекрасно видно, что на преступление она не способна. Уж слишком хрупкая и беспомощная она для этого. Ей даже приходится ходить с охраной, если рядом нет Намджуна, чтобы ничего не случилось.        Дженни покосилась на Хосока. Ее совершенно не устраивало положение, в котором они оказались, а еще больше ее бесило то, что этот офицер пытался влезть в их семейные дела. Разве ему не было известно, что если прячут — значит очень красивая. А красота может оказаться демонически соблазнительной. Лиса и правда необычайно красива, и Намджуну стоит сказать «спасибо» за то, что он прячет ее, иначе все давно оказались бы очарованы.        — У вас разве нет работы, господин офицер? — Дженни выглянула из-за плеча Намджуна, наклоняя голову на бок. — Мне казалось, вы еще не всех опросили. Или к нам у вас больше всего вопросов?        — Неожиданно слышать от тебя агрессию, Дженни. Обычно ты более сговорчивая. — Хосок улыбнулся ей. — Я всего лишь хотел узнать, кого вы виделе на балконе напртив, но господин Ким уже ответил мне, поэтому я ухожу. Но попрошу вас побыть здесь еще немного, до приезда группы. Нам нужны ваши отпечатки пальцев, чтобы отделить их от основной массы.        — Не хочу. — Тихо буркнула Лиса, подавая голос из-за спины Намджуна.        Джун сильнее обнял ее, чувствуя, как ее начало трясти. Кажется, она все же заметила происходящее, несмотря на то, как усиленно Намджун закрывал ее глаза, стараясь огородить от происходящего. Дженни положила руку на плечо Лисы, успокаивающе поглаживая. Она перестала обращать внимание на Хосока, который уже даже не скрывал своего интереса к Лисе, которая вызывала в нем все больше подозрений, несмотря на свое телосложение.        Этот хрупкий цветочек выглядел таким невинным и безобидным, что делало его еще более опасным. Хосок чувствовал холодок на своей коже каждый раз, стоило посмотреть на ее шрамы и следы от кнута. Она пережила многое и было очевидно, что не совсем приятное, но это только поджигало интерес. Каждый раз, когда к ним попадали люди, прошедшие через многое, они не были такими пугливыми, а наоборот выглядели озлобленными и разочарованными в жизни. Но то, как Лиса хваталась за Намджуна, больше говорило о том, что ей каким-то образом удалось сохранить детскую наивность, которую из нее не удалось выбить.        — Это обязательная процедура, без которой нельзя обойтись. — Хосок прекрасно услышал слова Лисы, и ее голос заинтриговал его. — А также, мне нужно спросить, знаете ли вы ту, кто сегодня ум…        — Не знает. — Намджун резко прервал его на полуслове, заставляя замолчать. — Разве у вас не закончились вопросы?        — Мои вопросы не заканчиваются никогда, я ведь полицейский. Вы должны понимать, что являетесь первым подозреваем в этом деле.        — Я напомню, что являюсь неприкосновенным лицом, и полностью соблюдаю правила договора.        Намджун был крайне возмущен всем происходящим, но старался не показывать этого, дабы случайно не вызвать у Хосока еще больше подозрений к себе и Лисе. Он заметил, что уже и Дженни начала раздражаться такому интересу со стороны офицера полиции, и даже хотела хорошенько вмазать ему за это, но сдерживала себя и старалась сосредоточиться на Лисе.        Приехали эксперты и поспешили заняться телом убитой, а Хосоку пришлось переключить свое внимание на них и сосредоточиться на сборе улик. Но так или иначе он продолжал краем глаза наблюдать за Намджуном, надеясь на то, что сможет увидеть лицо Лисы. Но даже несмотря на то, что Хосок ушел от них к сцене, Лиса продолжала сидеть и утыкаться носом в Джуна, все еще не желая показывать своего лица.        А Хосок уже миллион раз пожалел о том, что не рассмотрел ее достаточно хорошо, пока у него была возможности. Ему только удалось увидеть странное поведение с ее стороны, но вот само лицо оставалось для него загадкой. Он уже достаточно долгое время работает в полиции и ловил различных преступников. Также были и те, с кем непосредственно имел дела Намджун. Но Хосок никогда не видел, чтобы подобные ему люди так опекали своих вторых половинок. Обычно они изменяют направо и налево, стараясь не задерживаться в серьезных отношениях, но вот Ким Намджун оказался редким исключением.        Хосоку даже стало немного грустно. Рано или поздно им придется посадить Намджуна за убийства, которые он совершает, и никакое правительство не сможет защитить его от этого. И только Лиса лишится защиты, которую имеет сейчас. Только смотря на это хрупкое создание, ему хотелось закрыть глаза на все его дела, лишь бы он продолжал также защищать Лису.        — Офицер! — Один из экспертов окликнул Хосока, желая, чтобы тот подошел к телу. — В руке жертвы было это. — Он протянул запонку с красивым прозрачным камнем. — Скорее всего на рукавах преступника остались следы крови. Не думаю, что он успел бы переодеться.        Хосок забрал запонку, начиная рассматривать ее. Ювелирная работа, которую однозначно будет сложно подделать. Но такие будет очень легко узнать среди многих. Он прищурился, вспоминая, на ком мог такие видеть, и на ум приходил только один человек, правда, к нему будет очень тяжело подобраться, если все догадки окажутся верными. Правда, Хосок совсем не помнит, чтобы он приходил сегодня посмотреть балет, и вообще интересовался им хотя бы раз в своей жизни.        Он сжал в руке запонку и пошел к Намджуну. Зачем ему пользоваться присутствием на балете того, за кем пристально наблюдают абсолютно все? Хосок плюхнулся на сиденье рядом с Джуном и повернул к нему голову, замечая на себе злой взгляд Дженни.        — Какие у тебя дела с Ким Сокджином? — Хосок полностью проигнорировал Дженни и задал вопрос в лоб Намджуну, желая получить ответ сразу же.        — Никаких. — Джун передал Лису Дженни и взял Хосока под руку, поднимая с места и уводя подальше от девушек. — С Ким Сокджином у меня никогда не было никаких дел и не будет. К чему этот вопрос?        Хосок раскрыл руку и показал запонку, которую Намджун однозначно узнал, если судить по тому, как он нахмурился.        — Это нашли в руке жертвы. Зачем Сокджину пользоваться твоим присутствием на балете, чтобы подставить?        — Какое неожиданное снисхождение к моей скромной персоне. — Намджун усмехнулся, продолжая смотреть на запонку. — Ты в курсе, что в них чистые алмазы? Она просто могла быть у него украдена. Будет странно, если убийца оставить на месте преступления улики, но не заметить отсутствие запонки очень сложно.        — Ты… — Хосок тыкнул в него пальцем, злясь за то, что он забрал единственную версию, которая была у них. — В общем. Уговори свою девушку оставить отпечатки пальцев, и уезжайте домой. Я так понял, что ей очень плохо.        В этот момент из зала послышался громкий женский крик, а Намджун вздрогнул. Это кричала Лиса, которая встала со своего места под руку с Дженни, но не ожидала увидеть труп, который все еще не увезли. Она в шоке прикрывала рот рукой, чувствуя приступы тошноты, а Дженни поддерживала ее под руку, пытаясь закрыть глаза. Но было уже поздно, потому что Лиса увидела то, что не должна была.        Намджун сорвался с места, подбегая к девочкам именно в тот момент, как у Лисы начало темнеть в глазах. Она боялась трупов и при виде их теряла сознание, именно из-за этого ей так тщательно старались закрыть глаза и сделать все, чтобы она даже не слышала этого слова. Джун поймал ее, поднимая на руки, а Хосок в шоке смотрел за всем происходящим. Он не ожидал, что эта девушка окажется не только хрупкой, но и настолько пугливой.        — Как видишь, были причины, почему мы хотели уехать как можно скорее. Дженни, позови Юнги.        Дженни кивнула головой и побежала к выходу, чтобы позвать Юнги, который ждал их в машине на стоянке. Он является личным охранником Лисы, но обычно только сопровождает ее, и если рядом есть Намджун, ему не обязательно заходить с ними в здание. Хосок подошел ближе к Джуну, наблюдая за тем, как он опускает Лису на кресло.        — Это что еще такое? Почему она потеряла сознание? — Он жестом позвал человека, который снимал у всех отпечатки пальцев.        — Она боится трупов. Давай быстро снимем отпечатки пальцев и мы поедем домой. Ей нужно отдохнуть.        Хосок кивнул головой и отошел от них, позволяя помощнику подойти для снятия отпечатков этих двоих. Он не сводил взгляда с Намджуна и лица Лисы, наконец рассматривая его. И правда необычно красивая, такая невинная и нежная, нельзя даже было сказать, что у нее за спиной есть что-то, что она хотела скрыть. Хосок выдохнул, отворачиваясь. Если бы они встретились где-то на улице, он бы безоговорочно потерял голову от этой красоты и захотел сделать все, чтобы она была его девушкой. Но это невинное создание каким-то чудесным образом оказалось в руках Намджуна и цеплялась за него, как за самое главное спасение своей жизни.        Необычно красивая для Южной Кореи, хрупкая и завораживающая. Эта девушка способна обворожить каждого, и казалось, что ее обучали этому с самого детства. Хосок вспомнил неоднозначную реакцию Джуна на слова про случай пятилетней давности. Неужели она и правда была связана с этим? Хотя…ради такой девушки можно было и весь мир перевернуть. Но неужели Джун потерял голову, увидев ее всего один раз?        Какая-то демоническая красота скрывалась в этом теле.        Дженни и Юнги подбежали как раз тогда, когда у Лисы закончили снимать отпечатки пальцев. Хосоку пришлось попросить и всех остальных тоже оставить образцы, чтобы понимать, что должно быть отделено. А еще, пока его помощник занимался Джуном и Дженни, Хо забрал Юнги, чтобы задать ему несколько вопросов.        — Ты видел сегодня Сокджина или его людей возле здания? — Юнги отрицательно покачал головой. — А может кого-то подозрительного? — Снова покачал головой.        Хосок бессильно выдохнул. Он уже привык к тому, что Юнги только качает головой, либо положительно, либо отрицательно. От него никогда нельзя было дождаться каких-то конкретных слов, и приходилось только догадываться о том, что у него на уме. Но его показания всегда были точными. Намджун запрещал ему лгать, поэтому он всегда говорил только правду. И сейчас Хосок нашел причину этому. Юнги охраняет Лису и от его показаний зависит ее безопасность, поэтому ему приходилось говорить правду, даже если на месте преступления он видел самых преданных партнеров Джуна.        Единственное, за что Хосок был благодарен — это за то, что ему практически не приходилось пересекаться с Юнги. Уж слишком устрашающе он выглядел. Но все же бывали случаи, когда он оказывался где-то рядом с местом преступления, возможно, выполняя какие-то поручения Лисы, или же самого Джуна. Именно в это Хо хотел меньше всего углубляться, так как эта семейка все равно не была причастна хотя бы к одному делу. Они могли пройти свидетелями, но до подозреваемых просто напросто не хватало улик или доказательств.        Юнги прошел мимо Хосока и взял Лису на руки, унося ее из зала. Ему было абсолютно безразлично все то, что здесь произошло, потому что всегда первостепенной задачей было позаботится о безопасности Лисы, с чем Юн очень хорошо справлялся. Правда ему всегда приходилось быть на связи с Дженни, что очень напрягало так как нужно было отчитываться о каждом перемещении, которое они совершали. Намджун слишком сильно опекал Лису, но все относились к этому с пониманием, зная ее прошлое и все то, что он для нее сделал.        После того, как Юнги узнал историю каждого шрама Лисы, начал заботится о ней вдвое больше прежнего, желая подарить все то тепло, которого она была лишена. А еще он очень любил опровергать слухи о том, что Намджун держит в страхе всех, кто на него работает. Кто-то начал распускать этот слух достаточно давно, еще до появления Лисы, а после все только усугубилось, из-за того, что начали говорить еще и о том, что Джун держит девушку в заложниках.        Но вся картина обстояла совершенно наоборот. Намджун оберегал Лису и старался держать в секрете ее существование, потому что знал предпочтения тех, с кем работает, и просто не выдержал бы, узнав, что кто-то из них покусился на его девочку. А работникам он очень часто выплачивал премии за то, как усердно они на него работали. Каждый раз, когда Юнги приходилось давать показания полиции, он получал небольшую прибавку к зарплате, как компенсация. Поэтому все слухи, что о нем распускались, абсолютно точно не имели к его работникам никакого отношения. Все это делал кто-то извне.        Юнги аккуратно посадил Лису в машину, стараясь сделать все, чтобы ее поза была максимально удобной и закрыл дверь, оставаясь возле нее. Ему оставалось только дождаться Дженни и Намджуна, которые могли выйти с минуты на минуту, и после этого они поедут домой. Конечно, его очень сильно удивило то, что Джен прибежала к нему взволнованная и просила подойти в зал, и Юн даже был готов доставать пистолет, чтобы оказать всю необходимую помощь, но благо все оказалось куда безобиднее, чем он думал.        — Актриса, без оскара. — Буркнул он себе под нос, доставая сигареты из пиджака.        Он успел немного рассмотреть место преступления пока говорил с Хосоком, и сильно удивился. Конечно, ему не удалось рассмотреть тело, которое лежало на сцене, но состояние он оценить смог. Из врагов Намджуна никто не поступает с убитыми подобным образом. Даже если рассматривать вариант того, что это может быть подстава, определенно это сделал кто-то, про кого они ничего не знают. Возможно, это объявление войны, но они не могли знать от кого, а возможно, какое-то предупреждение. В любом случае, ему было жаль девушку, которая умерла. Она могла претендовать на то, чтобы получить награду за свои старания, но умерла гораздо раньше, чем смогла показать все то, чего добилась.        Актерское мастерство, танцы, балет, театр, пение, такие странные вещи, и такие недолговечные. В любую секунду человек может оказаться сломан, даже не подозревая о том, что его ждет конец. Наверняка, это просто сделали те, кто завидовал ее таланту, а по чисто совпадению на выступлении оказался Намджун, который и попал под подозрения из-за своей деятельности. Юнги очень надеялся на то, что это всего лишь чистое совпадение, которое не перетечет ни во что более серьезное и они продолжат и дальше жить спокойной жизнью.        Он успел выкурить сигарету, до того момента, когда Намджун и Дженни вышли из здания. Ей самой уже начало становиться плохо в том помещении, где все пропахло запахом смерти, а вокруг продолжали кричать и плакать те, кто до этого момента являлся зрителями. У нее голова шла кругом от всего шума, что там происходило, но это стандартные процедуры, которые никак не избежать. Наверняка, где-то на подъезде к театру находятся родители девушки, которые тоже сейчас будут плакать о своей утрате, создавая еще больше шума. Она была счастлива, что они уезжают первыми и больше не будут находиться в этом цирке, о которого у нее начала болеть голова.        Намджун сел на заднее сидение рядом с Лисой, и положил ее голову на свои колени, стараясь не потревожить сон. Дженни села на переднее пассажирское, а Юнги за руль, и они наконец смогли поехать домой, где их ждали тишина и спокойствие, которого им всем сейчас так сильно не хватало.        — Дженни, наведи завтра справки про это происшествие и достань список всех посетителей, включая место каждого из них. — Дженни только бессильно кивнула головой и закрыла глаза, желая немного поспать в дороге.

***

       За окном достаточно быстро и незаметно стемнело. Сокджин оттянул галстук, который весь день давил ему на горло, направляясь к дивану, желая опуститься на него и наконец отдохнуть. Этот день оказался для него слишком длинным и насыщенным на различные события, особенно учитывая звонок из полицейского участка ближе к ночи с вопросом про то, где он сегодня был. А Сокджин не вылезал из своего офиса и слышать не слышал ни про какой балет, про который ему пытался рассказать офицер Чон Хосок.        Сокджину было далеко не до посещений балета, а уж тем более не до убийств, поэтому он совсем не понимал, о чем ему сегодня пытался рассказать Хосок и какие доказательства предъявить, доказывающие его виновность. Он очень устал и хотел расслабиться, но почему-то именно сегодня ему никак не могли позволить этого сделать. И вот наконец наступила долгожданная ночь, когда весь Сеул погружался в сон и прекращал свою работу, давая отдохнуть и бедному Сокджину.        Он откинулся на спинку дивана, прислушиваясь к тишине в квартире. Видимо его жена уже уснула, раз не вышла встречать его, но возможно, это и к лучшему. Ему не придется тратить силы еще и на то, чтобы отправлять ее спать в столь поздний час. Он закрыл глаза, наслаждаясь временем, которое может провести в тишине. Но, к сожалению, это счастье оказалось недолгим, потому что его наслаждение прервал звук телефонного звонка. А Джин настолько устал, что даже не посмотрел на экран и просто взял трубку.        — Ким Сокджин, слушаю.        — Наконец-то, мы нашли друг друга, Джин-и. — В трубке послышался женский голос, который заставил его напрячься и открыть глаза, принимая более ровное положение на диване.        — Кто ты?        Джин нахмурился, пытаясь понять, кто эта девушка, что решила позвонить ему так поздно, и вспомнить прозвище, которым она его назвала. Оно казалось ему смутно знакомым, но почему-то в голове не всплывало ничего, что могло бы хоть как-то напомнить его происхождение. Да, и голос самой девушки был ему совершенно не знаком, поэтому это только усложняло попытки вспомнить хоть что-то.        — Я та, кого ты убил. — В трубке послышалась насмешка, а по коже Сокджина пробежали мурашки. — Ты так хорошо спрятался от своего прошлого, смотрю тебе хорошо живется. Обзавелся любящей женой. Деток еще не планируете? Ах, да, ты ведь, наверное, не можешь…воспоминания дают о себе знать?        Сокджин резко положил трубку, хватаясь за голову. Лучше бы все это осталось глубоко в его памяти и никогда не вылезло наружу, но звонок заставил все вспомнить. Вспомнить все то, почему он так ненавидит ездить на машинах и предпочитает оставаться в Сеуле, не выезжая за пределы. Прошлое, которое он похоронил более десяти лет назад, резко всплыло в памяти, заставляя вспомнить самый кошмарный день в его жизни. И плач девочки, которая умоляла его не делать этого…