Экспозиция

На Урале хорошо, а в Казани лучше

Во дворах поют гитары

Я полмира обошел

Я тебе базарю, старый, на Урале хорошо

*АК — 47

В тренажерном зале в ДК, где проходили тренировки по боксу, стояла полнейшая духота и едкий запах мужского пота, который со временем уже не чувствовался, но заходящие туда, ей богу, чуть не задыхались. Через окна пробивалось майское солнце, добавляя жару. По календарю сегодня 30 число, а значит заканчивалась учеба и соответственно тренировки. Два паренька 14 лет, в последний раз махали руками, перед тем, как выйти на трехмесячные каникулы и перейти в другую возрастную группу по боксу. Парень повыше и складнее зажал своего противника в углу ринга, нанося джеб — апперкот задней рукой — апперкот ведущей рукой, приемы, которые они оттачивали в последние месяца. Кидая взгляд на время, а потом на мальчика пониже, который закрыл свое лицо боксерскими красными перчатками, а все его тело покрылось испаринами пота, выглядел уже замученно. Громкий свист и высокий парнишка остановился, пытаясь отдышаться, а девушка-тренер прыгнула к ним на ринг. - Все-все, хватит. Молодцы парни, — похлопывая каждого по плечу, дружелюбно говорила она, помогая снять перчатки, — Этот год официально закончен, можете переодеваться. — повернувшись к остальным юношам и паре девочек, которых девушка этот год безбожно натаскивала по боксу, темно-рыжая им улыбнулась и махнула рукой, чтобы они шли по раздевалкам. Венера Азимова убила восемь лет, не считая года уже в полноценном тренерстве на то, чтобы стоять в этом зале. Сначала пять лет в вузе на тренера, потом год профпереподготовки на тренера по боксу и год на получение лицензии. Изначально она просто хотела стать учителем по физкультуре, однако, когда разрешили женский бокс, то загорелась идеей создать свою группу по женскому боксу. И возможно Венера сразу бы поддалась к своей цели, только какой никакой опыт ей все равно нужен был, потому она и взяла юношескую группу для начала. Прежде всего нужно было понять, как лучше работать с детьми. Азимова хотела бы остаться на Урале, в Екатеринбурге для продолжения своей карьеры, но она любила стабильность и поддержку рядом с собой. А эта поддержка, состоящая из двух ее придурочных братьев, удрали два года назад в Казань. Где они собственно и родились, а переехали на Урал после смерти отца, к родственникам, когда девочке было 16 и она окончила школу. После смерти матери год назад, последняя стабильность и поддержка ушли из ее жизни, из-за чего девушка одна ощущала себя некомфортно и чужой в породнившемся Екатеринбурге. Поправляя свой конский темно-рыжей хвост, что в темноте отдавал более шоколадным цветом, а на солнце блестел, как золото, Венера подхватила ключи от зала, в последний раз осматривая свой кабинет. Навряд ли братья согласятся сюда вернутся вместе с ней. — Венер, вы точно уезжаете? — спросила одна из девчонок, пока Азимова запирала зал. — Точно-точно, Олесь, — проговорила зеленоглазая, отдав ключи охраннику, что сидел у входа в ДК. — Не боись, ваш новый тренер не похуже меня будет, Олег Викторович неплохой тренер. Потрепав блондинку по волосам, как-то даже по-родительски, ибо за год с этими мальцами она все равно сблизилась и сроднилась, отчего самой грустной было кидать так их. Группа ей попалась хорошая, ребята и правда старались на тренировках и во многих она видела большое будущее. Главное, чтобы не поникли, среди серых улиц.

…

Сумки были собраны еще два дня назад, а билеты на поезд куплены вовсе неделю назад. Венера давно решилась переехать обратно в Казань, который был все-таки роднее и светлее в ее памяти. Хоть ей и нравился Урал своей природой, совершенно разными людьми и своеобразным говором, который невольно переняла, но тут ее жизнь также несколько раз ломалась, кидала в разные состояния и совсем не жалела, что от некоторых моментов жизни даже тошнило при малейшем воспоминании. Казань встретила Азимову таким же жарким солнцем. Таская за собой два больших чемодана по перрону, та смахнула каплю пота со лба и натянула большие солнцезащитные квадратные очки на глаза. Замечая у выхода две массивные фигуры с глупыми улыбками и совершенно одинаковыми на первый взгляд чертами лица, рыжая улыбнулась во все зубы и поспешила к ним. Старшие братья родились с разницей в час, и были точной копией их отца. Всю жизнь они оберегали Венеру от малейшей опасности, а тем более от своих грязных дел, что в Казани, что в Екатеринбурге. Из-за чего в последствии они и уехали с Урала, оставив ее с матерью, так как дела там не срослись и грозились стать еще хуже. Но не смотря на все дерьмо и чернь, которую они творили, к Венере, своей младшей сестричке они относились с особой нежностью. А сейчас, не видя эту наглую рожу два года, схватили в охапку, угрожая переломать все ребра от таких объятий. — Миш, Жень, ну я уже дышать не могу! — заскулила девушка, по смешному целуя обоих в их налысо бритые головы. — Веня, не скули! Два года не виделись, ты куда так вымахала? — осматривая сестру с ног до головы, говорил Женя, вскидывая брови, как он любил делать, — Ну-ка, а удар свой похожи, боксерша маленькая. Заливаясь смехом от нелепой боевой стойки брата, Азимова поднимает очки и утирает слезинку смеха, после чего нагло сует по чемодану каждому. Зеленоглазая не могла не подметить, как и ее братья вымахали за эти два гола. И так кабанами под 190 были, а теперь стали еще коренастее. Их голубые глаза отца постоянно кидали на нее взгляд, пытаясь держать возле себя, и как всегда откидывали шутки в сторону ее профессии. Чувство ностальгии захватило ее с головы до пят и сейчас она еще больше осознала, как их не хватало все это время. Живя бок о бок всю жизнь, два года были почти вечностью и огромной пропастью. Однако главное, чему рада была Венера, это то, что братья вернулись в свой строй, такие же веселые и вечно неугомонные, как раньше. Переезд и херовые дела на Урале потрепали их не меньше, и запомнились они ей в последнюю встречу на вокзале Екатеринбурга — угрюмыми и совсем безжизненными. А после смерти матери они и вовсе заручились больше ногой не ступить туда, когда девушка хоть какие-то, но все равно имела хорошие воспоминания и теплое чувство. Только теперь это все в прошлом.

…

— Поживешь пока на съемной квартире, в нашей честно говоря полный холостяцкий пиздец и ремонт. А потом, если что к нам переедешь. — говорил Миша, сидя за рулем черной новенькой семерки, которая кстати перейдет в ручки Венеры, ибо общественный транспорт она не выносила на дух, а братья не могли не отказать ей в таком подарке, чтобы хоть как-то искупить свою вину, что ни разу не отправили ей никого подарка за эти два года. — У вас всегда был в комнате пиздец, когда мы жили вместе. Поэтому я с радостью поживу на съеме. Вспоминая вечный бардак в их комнате, куда мама ступала лишь раз месяц для генеральной уборки, ибо смысла не было, каждый день там прибираться, только спины своей лишишься, девчонку окатили теплые воспоминания. Мать часто сетовала на них, но мужики на то и были мужики, чтобы по-детски носки свои разбрасывать, а потом ходить трындеть и искать их. Знакомые черты города и здания, заставляли непроизвольно давить глупую улыбку. Ей богу, будто за границей побывала и наконец домой вернулась! Приятно даже было увидеть школу свою, где уже в подростковом возрасте все свои здоровые нервные клетки оставила, говоря всем, что никогда больше не вспомнит о ней. Они даже миновали старый район, где раньше жили, и Венера провела все свое детство там, несмотря на то, что по большей части всегда гуляла одна, будучи очень необщительной в те времена. Жалко только, что сейчас он выглядел более потрепанным и не таким красивым, как раньше. Да только неизменным оставался божески красивый центр, со своей определенной атмосферой, куда отец частенько брал маленькую Венеру погулять в свои выходные. А являясь депутатом, таких выходных у него было охринительно мало. Новое жилище Азимовой находилось в Ново-Савиновском районе, достаточно далековато от основной квартиры братьев на окраине Приволжского района. Квартирка была однокомнатной, небольшой, однако для одной девицы самое то. Гостей сюда водить девушка все равно не собиралась или еще какие бараки собирать. Сейчас хотелось только отдохнуть с поезда, да заняться поскорее новой работой и своей мечтой. — Давай, Веня, чай быстрёхонько нам намути, да мы покинем тебя. Дела еще есть. — потирая ладони и кратко показывая квартиру сестре, обмолвился Миша. Ремонт, честно говоря, рыжей уже не так сильно понравился, да и в принципе, как вся эта появившееся мода на «Евроремонт». Спать есть где и ладно, с остальным смириться можно.

…

Павел Костенко, или как его знал весь город по величавому прозвищу «Кащей», сколько себя помнил был замешен среди бандитов и рэкетиров. И если раньше пацаны ходили маялись херней, по типу: «стенка на стенку», а Паша следил за тем, чтобы они все не подохли, будучи старшим, то с наступлением 90х пришло время заняться более серьезными делами. Нынче, коммерческий бизнес был разрешен и легален, отчего на каждом углу продавали заграничное шмотье. И Кащей тоже подумывал чем-то эдаким обзавестись, да только в город вернулись хорошие знакомые с такими же прекрасными связями среди ментовских и политиков, что удачно подсобило. Кудрявый, будучи той еще наглой и хитрой рожей, может бы и тоже поддался в политику или популярное риэлторство, но отсиженные пять лет перекрывали весь путь. Да и мается с этой херней он не хотел. Деньги еще как пахли, а уж тем более легкие. Потому со своими старыми добрыми друзьями, Михой и Женей Азимовыми, Кащей возобновил дружбу почти сразу же. Они занимались тем, что обеспечивали крышу, вели разговоры со всеми этими законопорядочными людьми, а Костенко занимался поиском тех, кого они будут крышевать, по необходимости выбивал долги вместе с Мясником (или же Мишей), а также следил за парой их легальных бизнесов, просиживая чаще всего дорогие штаны в ночном клубе «Светлячок», где частенько проходило отмывание денег. И если раньше Кащей неоднократно пиздел на жизнь сложную и безденежную, лишний раз зажимая копейку себе, а не пацанам своим, ибо сводил концы с концами, то сейчас все буквально цвело и пело. Затрепанную комнатушку в коммуналке с алкашами, да нариками продал к чертям и своей собственной квартирой обзавелся. А недавно и колымагу Иж 2715 на запчасти отдал, купив новенький тёмно-вишнёвый Volvo 940, лелея и пуская слюни по такой солидной машине каждый раз. — Мне тут птичка наша недавно напела, что дундук один, блять, на хвост нам хочет сесть. И нет, чтобы поменьше че взять, он на наш клуб зырит! — низким баритоном возмущался Лысый (или же Женя), одним махом выпивая коньяк. Ситуация звучало хреновенько, но не то, чтобы прям уж так страшно. Азимовы половину городу подмяли под себя всего за два года, набравшись ума в этом своем Урале. Так что Костенко не волновался за Светлячка, — Так что обороты нужно чуть-чуть убавить. Им только дай за что уцепиться, загрызут нахрен, пока не посадят, — подводил тот все к главному, хоть Паша и так понял, что в ближайший месяц Светлячок станет чистейше легальным бизнесом, а деньги отмываться будут в месте поменьше и менее популярном, как клуб. — Займись этим Кащей, пока мы по-деловому попытаемся договорится с этим депутатом. — Смотрите, крысу на шее своей не пригрейте, — вальяжно рассиживаясь на кожаном диване, хмуро выдал Костенко и испустив тяжелый вздох, поднялся, приглаживая черную рубашку на груди, собираясь уходить. — А так все сделаю, как всегда по красоте, — выуживая пачку сигарет, Кащей поднимает вопросительно бровь. — Вас подкинуть может куда? Мне к пацанам своим надо. Братья одновременно отрицательно мотают головой, однако тоже поднимаются со своих места, говоря, что их заберут. Солнце, после клубных потемков режет глаза, заставляя щуриться. Какие-то пару минут они втроем стоят возле клуба, пока Паша курил, а Мясник заливался чистым смехом рассказывая Лысому о недавнем смельчаке, который видимо в бога уверовал, раз решил, что бабки никакие за крышу он больше платить не будет. Если не вспоминать его в последствии разукрашенную морду с заплывшими глазами, видеть и слышать подобную ересь и вправду было смешно. Слыша, как прям возле них останавливается машина, Паша оборачивается, рассматривая чистенькую черную семерку с интересными знаками «666». И изначально он хотел ругнуться на сидящею бабу за рулем, которая, видит бог чуть не наехала на них, круто заруливая ко входу в клуб (хотя тот еще был закрыт для обычных посетителей), пока краем глаза не заметил, как братья махнули даме в черных очках, а та в свою очередь любезно показала им средний палец, а потом улыбнулась во все зубы. Костенко ни разу не видел эту особу в окружении братьев, да и не сказать, чтобы та была в их вкусе. Их шеи всегда обвивали девочки в миленьких платьях и постоянно строящие свои большие глаза, выгибаясь, подобно змеям. А тут… а тут явно нахальная девка, развалившееся в водительском кресле в черных спортивках и серой майке, тёмно-рыжие волосы были собраны в длинный хвост и наверно самое приметное, красная помада на пухлых губах. И то отчего честно он пытался оторвать глаза, при всем уважении к своим хорошим друзьям, это хорошенькая грудь без лифчика, очертании кои хорошо были видны под серой майкой. Улыбка быстро сползла с ее лица, когда та стала поглядывать на часы на своей руке и нервно постукивать пальцами по рулю, пока неприветливый взгляд буравил дыру в двух мужчинах. Когда Женя потянулся за пачкой сигарет, рыжая и вовсе чуть из окна не вывалилась, брови у переносицы сводя. А очки на голову натягивая. — Закуришь, пешком по делам своим попрешься лысый! Не че вонять мне тут! — грозно тыча пальцем выпалила она, диковато сверкая своими глазами, пока Кащей совершенно не понимал, вскидывая брови, как эти оба связались с этой пародией на гопоту (ладно, ее сиськи ему понравились, но он об этом никогда не скажет). — Тише, тише, Тигр, — поднимая руки в шуточной форме, сдался Лысый и засунул пачку Винстон обратно. — Ладно, Кащей, на созвоне. Вечером может завалимся в клуб. — пожимая крепко руки друг другу, братья уселись в семерку, а девка сцепила руки на руле, также недовольно поглядывая на них. И прежде чем с визгом шин стартануть, резко обратила взор своих диких зеленых глаз на Костенко, также резко и любезно маяча ему среднем пальцем со словами, после которых в черной уезжающей машине раздался звонкий смех Азимовых: — А ты от моих сисек взглядом оторвись!