Time will tell

Ночью, мира на краю,

Раскаляясь добела —

Жизнь моя на жизнь твою

Насмотреться не могла.

***

Особняк на самой окраине Уилтшира, окруженный сплетением витиеватых оград и высокими тисами, встречал гостей. Ворота из чугунной решетки были отворены, а окна, сверкавшие свечными огнями, освещали широкую подъездную дорогу, выложенную пестрой брусчаткой, блестевшей от инея и мороза. Волшебники, редкими вспышками появляющиеся из вечерних сумерек, шли к особняку, минуя массивную мраморную лестницу и исчезая за дверьми, которые каждый раз приглашающе распахивались перед новоприбывшими. Северус, ступив на брусчатку, пошатнулся. Трансгрессия обычно давалась ему легко, но, видимо, в этот раз сказалось непривычное волнение. Коротко вздохнув, он расправил плечи и двинулся вперед. Малфой Мэнор распахнул перед ним двери, впуская в залитый светом холл. Паркетные полы, воском начищенные до блеска высокие вазы с расписными птицами и хвойными ветвями, негромкие голоса волшебников, что остановились около колонн. Все это заставило Северуса на секунду замереть на пороге, не решаясь шагнуть дальше. Ощущение того, что он был лишним, становилось все четче. Казалось бы, дикая мысль о возможности уйти, пока никто не увидел, заманчивее. Но высокий голос, раздавшийся совсем близко, заставил его обернуться. — Северус! Из тени выплыл знакомый силуэт. Платиновые волосы, туго завязанные лентой, серая, но такая же длинная, как и у других волшебников вдалеке, мантия и общая безупречность, идущая об руку с немеренной высокомерностью, могли указывать лишь на одного волшебника, которого знал Снейп. — Северус, — вновь повторил мужчина, протягивая руку. — Мы же договаривались о том, что ты придешь раньше. — Люциус… — он хотел было пожать ладонь, но его остановили. — Левой, — быстро указал взглядом Малфой. — Всегда пожимай левую руку левой. Молодой волшебник нахмурился, но кивнул. — Теперь придется излагать все спешно. С минуты на минуту должен прибыть Лорд, — снизошел до объяснения блондин, придирчиво оглядывая младшего товарища. — И да, Северус, постарайся больше не надевать черное на собрания. Это не наш цвет. Люциус указал ладонью на собственную мантию, расшитую по краям серебром. Северус снова молча согласился. Мысль о том, что нужно было уйти сразу, уже не казалась ему настолько уж дикой. Но вдруг из глубины холла послышался до неприличия громкий раскатистый смех, и он вздрогнул, устремив свой взгляд к столпотворению около дальних колонн. Причиной шума был мужчина в темно-бурой мантии. Он хохотал, хлопая по спине мрачного Пожирателя, облаченного в синий. — Это Антонин Долохов, — тихо сообщил Малфой, проследив за взглядом будущего протеже. — Глава международного сотрудничества. В основном не присутствует на собраниях, так как постоянно в разъездах. Но, видимо, из-за скорых выборов он вернулся. — Долохов… — Северус отвел взгляд от кудрявого мужчины, повторяя странно звучащую фамилию. — Иностранец? Малфой кивнул. — Русский. Отец раньше рассказывал, что он вместе с сестрой и матерью сбежал из Союза Советских Магических Республик. Справа от него — Элиас Райс Лестрейндж, глава Налетчиков. Двое следующих его заместители: Арчибальд Мальсибер и Фабиан Розье. Все третье подразделение — это ими же выдрессированные боевые маги, которые должны будут занять место Мракоборцев, как только Лорд сядет в министерское кресло. Северус кивнул, вновь скользя взглядом по Налетчикам. Темно синие мантии, такого же цвета форма и военная выправка делали их похожими, но в то же время совершенно различными с нынешними волшебниками правопорядка. Малфой продолжал: — Август Руквуд, с усами — Стеллан Эйвери, Корбан Яксли и самый молодой — Бартемиус Крауч младший. Все они из министерства. Хотя и зовутся вторым подразделением, но главы у них нет, по этому постарайся запомнить каждого и относиться уважительно. За исключением последнего. Барти пока только третий раз на собрании ближнего круга. Вы с ним, считай, на равных. — А это? — Северус кивнул на неназванных волшебников в черном. Они стояли к ним спиной, не давая заглянуть в лица. Двое, что были пониже, воодушевленно переговаривались с тем, кого Люциус вроде бы назвал Барти, периодически оглядываясь на третьего, остановившегося рядом с русским и хмурым Налетчиком. Малфой отвел взгляд от столпотворения и, кашлянув, мотнул головой в сторону тени, откуда вышел ранее. — Это первое подразделение, — он нервно поправил шейный платок, уводя Северуса в полумрак. — Занимаются внутренними делами партии и лояльных к политике Лорда семей. Младшие Лестрейнджи, ты должен их помнить еще с Хогвартса. Они учились всего на два года старше тебя. И глава — Гарольд Сефери, их крестный. Он фанатично предан Лорду. Почти всех, кого посчитает неверными, сжигает. — Сжигает? — Спросил Снейп. Теперь он мог видеть, как бледный, светло-русый мужчина широко улыбался, слушая монолог Долохова, то и дело размахивающего руками. Высокие скулы, зачесанные на манеру сороковых волосы с проседью на висках делали его внешность приятной. Но бесцветные глаза не вписывались в общую картину, отчего-то вызывая смутное беспокойство. — Я серьезен, Северус, — с лица Малфоя слетела вежливая улыбка. — Насылает адское пламя на родовые поместья, чтобы все рунические защиты, вся накопленная магия и ритуальные камни погорели. После такого даже восстанавливать уже нечего… Он осекся, резко повернув голову. Тяжелые входные двери распахнулись, и порог Мэнора переступил высокий мужчина. Изумрудная мантия, черные, густо напомаженные волосы, правильные черты лица и алые глаза с жуткими, пронзающими красные радужки зрачками вкупе с сильной аурой завораживали, заставляя лишь наблюдать, затаив дыхание и не отрывая взгляда. Следом за ним появилась змея почти исполинских размеров. Тихо шипя и извиваясь, она ползла длинной тенью за хозяином, который отзывался ей совсем не по-человечески в ответ. Голоса у дальних колонн сразу затихли. Пожиратели застыли, сложив ладони на левых предплечьях. Северус под пристальным взглядом старшего товарища поспешил поступить так же, чувствуя, как метка, скрытая под слоями одежды, запульсировала. Хоть он и не видел, но мог поклясться, что с каждым шагом Лорда, отдающимся гулким эхом, рисунок на его руке начинал темнеть. Когда фигура мужчины скрылась в высоком арочном проеме, все будто ожили: опустили руки, вновь послышались голоса, и волшебники не спеша двинулись следом, исчезая в проходе. Зал встретил их шепотками, тихой возней и шелестом бумаг. Пожиратели, бросая друг другу редкие фразы, толпились вокруг длинного стола, где во главе уже сидел Темный Лорд, сцепив руки перед собой. Большая змея неизменно вилась кольцами рядом, опустив голову ему на колени, и немигающе взирала на всех своими янтарными глазами, изредка высовывая раздвоенный язык. По обе стороны от него раскладывали документы Ищейки и Налетчики. Долохов, вмиг растеряв всю свою несерьезность, придвинулся к столу, коротко кивнув Малфою, что расположился напротив. Северус тоже опустился на обитый зеленым бархатом стул. Рядом с ним уселся молодой волшебник с коротким растрепанными волосами. Северусу пришлось напрячь память, чтобы вспомнить имя соседа. — Барти. С улыбкой шепнул мужчина, переведя горящий взгляд на зельевара. — Северус Снейп. — А, ну раз так, то: Бартемиус Крауч-младший, — он хохотнул. — В первый раз на собрании, да? И, не дожидаясь ответа, быстро кивнул вперед, на пару волшебников в черном: — Рудольфус и Рабастан тоже, но представляться не будут, их и так все знают. Так что сегодня у нас звезда одна, — Барти бегло глянул на Лорда, нервно облизнув губы. — Все о тебе так и шепчутся. Мне даже завидно, хах. Северус нахмурился. Новоприобретенный знакомый нравился ему все меньше. — Почему? — Почему завидно? Или почему шепчутся? — он вновь не дал вставить и слова, быстро затараторив: — Наверное, тебе все-таки интересно второе. И раз спрашиваешь, значит мистер Малфой не просветил, что у его отца, мистера Абракхаса Малфоя, а соответственно прошлой главы отдела пропаганды, никогда не было заместителя. Ты первый за все время существования партии, а еще и единственный, кто ничего ровным счетом не сделал, чтобы попасть за этот стол. Крауч ткнул пальцем на столешницу из темного дерева, склонив голову набок. Его карие глаза все еще суетливо метались от собеседника, за его спину и обратно, но когда Северус уже хотел было возмущенно ответить, он шикнул, вмиг выпрямившись. Затихли и остальные. — Как вы знаете, сегодняшнее собрание ближнего круга можно считать особенным: завтра наступит тридцатое января. Завтра пройдут министерские выборы в Магической Британии, — сильный голос звучал бархатно, ровно и почти гипнотически. Казалось, даже змея перестала шипеть, застыв мраморной статуей. — И перед началом хочу сказать, что глубоко признателен почти всем магам, собравшимся сейчас здесь. Вы проделали колоссальную работу, чтобы нынешние истинные волшебники и будущие их поколения смогли жить спокойно. Жить в мире, где можно не страшиться инквизиции. Жить в мире, где рядом существуют такие же истинные маги и ведьмы, как мы с вами, а не чуждые элементы магического общества — грязнокровные, несущие за собой лишь смерть, — мужчина поднялся, плавно разведя руки в стороны. — Я хочу поблагодарить вас. Завтра все, за что мы так долго боролись и желали, наконец сбудется. По залу прогремели аплодисменты. Северус даже дернулся от неожиданности, когда Барти Крауч подскочил с места, все с тем же нездоровым огнем в глазах глядя на Лорда, который на реакцию подчиненных лишь склонил голову, прикрыв нечеловеческие глаза. И спустя минуту опустился обратно, подняв вверх узкую ладонь, скрытую черной перчаткой. Хлопки вмиг прекратились, даже юный министерский притих, рухнув на свой стул. — Давайте приступим. Мистер Эйвери, прошу Вас. — Мой Лорд, — мужчина с пышными усами почтительно кивнул и зашуршал бумагами. — Кхм… По сведениям наших коллег со второго уровня, голоса в пользу Вашей кандидатуры с прошлого месяца поднялись еще на шестнадцать с половиной процентов. Вы лидируете с внушительным отрывом, и у Минчума нет ни единого шанса на победу. — Как верно подметил мистер Эйвери, прогнозы предстоящих выборов действительно не предоставляют и малейшего шанса на победу МДП. Но, к сожалению, не все так безоблачно. Замминистра магии вчера давал интервью Ежедневному Пророку и на вопросы о лояльности ответил, цитата: «Министерство магии всегда было на стороне волшебников Британии. И сейчас, в такое нелегкое для нас всех время, нужен тот, кто поможет стране, но для этого необходима твердость убеждений и вероятное возвращение к нашим корням и истокам». А на вопрос журналистки сторонней газеты, является ли данное заявление открытым признанием Министерства политики партии Пожирателей Смерти более угодной им, вновь высказался о нейтральности и непреклонности. «Что примечательно, во время интервью господин замминистра был облачен в изумрудный, а его, очевидно, правые взгляды на будущее страны полностью противоречили той самой «нейтрально-непреклонной» позиции, о которой он высказывался ранее.» — пишет мисс Скитер, главный редактор и журналист «Денного Ока». После слов министерского, Пожиратель в темно-бурой меховой мантии нахмурился и, всплеснув руками, воскликнул: — Впервые слышу об этой газетенке, Август! — басистый голос с грубым, гаркающим акцентом прогремел по залу. — Небось эта мисс Скитер со своим «Оком» — внеочередная попытка МДПшников и Фениксовцев вставить нам палки в колеса. Они еще не поняли, что их потуги попадают в молоко? Так вот, совсем скоро поймут, когда вся их этакая шайка-лейка будет признана экстремистской и мигом упакована в Азкабан с билетом в один конец за пазухой. — Благодарю за экспромт, мистер Долохов. Вы, как всегда красноречивы, — Лорд погладил потревоженную шумом змею по голове. — Мистер Руквуд, я тоже не считаю эту неприятную весть существенной угрозой для нас. Однако, в качестве профилактики, думаю, глава отдела пропаганды может побеседовать с мисс Скитер, скажем, на равных, как сведущий в данной теме волшебник, прояснив все тонкости и неясности, побудившие написать эту несуразную статью. Не правда ли? Мужчина сцепил руки в замок, посмотрев прямо в глаза Малфою. Северус заметил, как Люциус рядом с ним напрягся, потянувшись к шейному платку, дабы расправить несуществующие складки. Взгляд алых глаз в следующую секунду плавно скользнул и по самому зельевару, но, словно не найдя ничего примечательного, вновь возвратился к хозяину Мэнора. Снейп невольно поежился. — Мой Лорд, я не уверен, что… — начал было Малфой, но маг прервал его. — Или же попросите своего юного заместителя выполнить поручение. А если возникнут проблемы, то Вы можете обратиться к мистеру Сефери за помощью. Уверен, он сможет выделить время и пару своих людей для беседы. Сам мистер Сефери будто ожил, стоило только Лорду назвать его имя. Улыбка, которая, казалось, ни разу не слезла с бледного лица за все время пребывания в Мэноре, стала шире и, хлопнув в ладоши, он произнес: — С радостью составлю компанию нашему дорогому заместителю, мой Лорд. Как раз в четверг я совершенно свободен до половины седьмого вечера, но потом, правда, вынужден буду отбыть в Министерство на слушание волшебников, выведенных нами, так сказать, на чистую воду, — тон голоса вдруг стал притворно печальным и он вздохнул. — Ведь, к моему великому сожалению, такие каконидо сих пор имеют на это право. Снейп подумал, что ему крайне не хотелось бы получать помощь от этого волшебника. Было в нем что-то неправильное и отталкивающе, что никак не вязалось с подчеркнутой вежливостью и доброжелательностью. Но вот что именно, Северус понять не мог. — Прошу прощения, мой Лорд, но хотелось бы, не отходя от темы, добавить как раз о предложении, которое выдвинул мистер Сефери на прошлом собрании. На рассмотрение нововведения министерством ушло чуть больше времени, чем мы планировали изначально. Но, опять-таки, с подачи наших коллег со второго уровня и помощи мистера Крауча-младшего, мы все же получили одобрение на введение «Защитных арестов», — сурового вида волшебник, молчавший до этого, заставил пергамент подплыть в руки к Волан-де-Морту. — Данная практика вступит в силу сразу, как только Вы станете Министром и распишетесь в данном документе. Кроме того, нужна будет подпись мистера Сефери как лица, которому Вы доверяете возможность осуществлять арест без слушания и следствия над противниками режима, грязнокровными и другими персонами, подвергающими волшебное общество опасности. Лорд подхватил пергамент, бегло пробегаясь по строкам, и передал его улыбающемуся Ищейке. — Очень хорошо, — сказал он. — Благодарю второй отдел за проделанную работу, вы все так же верны и усердны, друзья мои. — Просто замечательно! Мистер Яксли, мистер Крауч, присоединяясь к Лорду Волан-де-Морту, хочу лично сказать вам большое спасибо, — Сефери с помощью палочки отправил документ обратно, кивнув младшему Краучу. Тот засиял, казалось, вовсе потеряв умение сидеть спокойно. Но Северусу было все равно. Он замер, почувствовав, как внутри что-то сильно натянулось и лопнуло. С этим ощущением обрушилось и осознание того, какую большую ошибку он допустил. Все, что происходило после, казалось юному зельевару блеклым и совершенно неважным. Он не слышал, о чем говорили Пожиратели. Не слышал он и собственный голос, когда присягнул в верности Лорду. *** Северус, затерявшись в толпе Пожирателей, возвращавшихся в холл после окончания собрания, вышел из арочного проема. Когда волшебники неровным строем проследовали дальше, он поторопился скрыться в тени колонн, остановившись рядом с одним из широких, расписанных морозными узорами, окон. Мысли, коих в его голове всегда было в избытке, сейчас непривычно мешали, путаясь и крутясь только вокруг одного. «Коукворт. Паучий тупик. Его мать и отец.» Когда он только принял метку, гонимый ненавистью и желанием быть ближе к тем, кого считал единственными друзьями, что не отвернулись от него, Северус еще не знал… нет, он просто не хотел думать, чем это может обернуться. «Коукворт. Паучий тупик. Эвансы.» Лица волшебников и людей поочередно выплывали из памяти, сменяя друг друга вновь и вновь. Все старые обиды разом показались ему ужасно глупыми, детскими, совершенно бессмысленными. Ведь все они умрут, сгниют в Азкабане, сгорят в адском пламени, только если кто-то узнает, если кто-то посчитает нужным доложить… Его отец, каким последним подонком он бы не был, будет убит, как и мать. Женщина, что вырастила его, любила, как могла. Следом настанет черед Эвансов. Счастливой семьи, что почти поголовно радовалась приходу волшебства в их жизнь на богом забытой окраине Лондона. Но однажды они распахнут дверь собственного дома и погибнут от рук волшебников, коих они так боготворили. А Лили… «Что он наделал.» Северус отпрянул от окна, где из черноты замерзших стекол на него волком глядело собственное отражение. Он был готов тотчас же вылететь из Мэнора, наплевав на все зримые приличия и то, что грозило ему после. Содрать вместе с кожей темнеющее на предплечье клеймо. Навсегда покинуть тех, кто когда-то казался последним шансом, возможностью, светлым будущим, а сейчас лишь монстрами, чьи руки были запачканы по локоть в крови. Но в последний момент отдернул себя. Нет, если он уйдет, то кошмар точно станет явью. Своим поступком он лично поставит подпись на собственном же смертном приговоре. И ни в чем не повинных тоже. Его пальцы смяли рукав, до боли вцепившись в плоть, где вокруг разинувшего пасть черепа вилась ненавистная змея, напоминая о поступке, которого уже не исправить. — Вот ты где. В полумрак нырнул Люциус. Его лицо тут же исказило раздражение, что отразилось даже в голосе. Светлые брови сдвинулись к переносице, а движения были непривычно дергаными, в корне отличаясь от обыкновенно присущих ему надменных. — Северус, что ты делаешь здесь, —прошипел он, резко ткнув пальцем под ноги. — когда ты должен быть там! Теперь Малфой указал себе за спину, в залитый светом холл, откуда доносились голоса и темнели силуэты. — Ты меня позоришь, ты понимаешь это? — на лице волшебника заиграли желваки. — И, о Моргана, что за вид!? Он взглянул на помятую, съехавшую на бок мантию Снейпа, тут же принимаясь расправлять складки. Северус грубо оттолкнул чужие руки, отступив от Малфоя глубже в тень. Ему было абсолютно плевать на то, как он сейчас выглядел, как и на мнение тех, кто толпился всего в тридцати футах впереди. — Люциус… — собственный голос прозвучал твердо, но волшебник не дал ему договорить. — Я не хочу ничего слышать, — жестко оборвал Малфой. — Не знаю, что взбрело тебе в голову, но ты сейчас же идешь к остальным. Ведешь себя так, как мы договаривались, Северус, и пока главы партии находятся в этом доме, не смеешь никуда отходить от меня, понял? — Послу… — Я не хочу ничего слышать, — повторил волшебник. — И не дай всея первородная магия, ты вытворишь что-то еще. — Они убьют меня, как ты не понимаешь! Они убьют меня, моего отца, мою мать, Ли… Малфой тут же зажал ладонью рот Снейпу, громко на него шикнув. — Тебя, Северус, никто не убьет, если ты будешь вести себя так, как мы договаривались, и отвечать на вопросы так, как я тебе говорил! — он вдруг понизил голос до раздраженного шепота. — Я не помню, чтобы два года назад судьба других тебя так волновала. Но несмотря на то, что это сейчас изменилось, будь добр, соблюдай договор, иначе сгорим в адском пламени мы вместе. Снейп вывернулся, дернув голову в сторону. Черные, широко распахнутые глаза с ненавистью смотрели в лицо товарищу, и он ощетинился, ткнув в грудь, скрытую лоснящейся серой мантией. — Мне было шестнадцать! Я был глуп, я не знал во что ввязываюсь, а ты обещал, что у меня будет будущее! — Так оно у тебя и будет, если ты перестанешь нести эту ересь! — прошипел Малфой сквозь зубы. — Когда лорд станет министром, таких как ты в лучшем случае будет ждать Азкабан, — он шагнул ближе. — Если бы не я, у тебя не было бы никакого будущего в том мире, который совсем скоро наступит. И это твоя благодарность, Северус? Я помог, а ты сейчас печешься о тех, кто не сделал для тебя и десятой части того, что смог я? Ты должен быть благодарен мне! На секунду замерев, Люциус все же отступил, пригладив выбившиеся из собранной прически пряди. Снейп глядел на него загнанно и зло. Смоляные волосы спали на бледный лоб. Он шумно втягивал носом воздух, с силой сжимая холодный подоконник позади себя. Но вдруг его взгляд скользнул за спину товарища, тут же остекленев. Малфой поспешно обернулся. Вдалеке, стоя среди галдящей толпы Пожирателей Смерти, на них пристально глядел своими белесыми глазами Ищейка. Улыбка растянулась шире, стоило волшебникам только посмотреть в его сторону. — Люциус… — вся злость разом испарилась из голоса Снейпа. — Замолкни, — не глядя на товарища, Люциус натянуто улыбнувшись, кивнул главе первого подразделения. Северус поджал губы, глотая грубость. — Ты владеешь окклюменцией? Задал вопрос Малфой и быстро развернулся к Северусу, теребя свой шейный платок. На его лице тоже нельзя было разглядеть прежнее раздражение, лишь напряжение и тревогу. Дождавшись утвердительного кивка, он торопливо продолжил: — Подними барьеры, но веди себя естественно. На любые вопросы отвечай вежливо, даже если они каверзные. Старайся участвовать в разговоре и не заикайся ни о чем, чего бы не сказал я, — он подтолкнул протеже к выходу из тени. — Я сейчас сделаю тебе огромное одолжение, забыв об этом разговоре. Надеюсь, ты тоже будешь благоразумен, Северус. И мы больше никогда к нему не вернемся. Прошептав последнюю фразу почти беззвучно, Люциус опустил руку с плеча зельевара и натянул на лицо вежливую улыбку. Снейп этого не сделал, но послушно шел мрачной тенью рядом, чувствуя, как с каждым шагом, приближающим их к Пожирателям, его начинало мутить. А волшебники, казалось, не заметили приход отлучившихся вовсе. И даже Ищейка, от взгляда которого Северусу хотелось отгородиться, мирно беседовал с министерскими, то и дело расправляя складки на левой перчатке. Малфой встроился в неровный круг, что образовали главы и их заместители, становясь рядом с Долоховым. Тот, кивнув хозяину дома, с интересом посмотрел на Северуса и, хмыкнув, протянул широкую ладонь, где на каждом пальце сверкало по минимум одному крупному перстню. — Давайте ж нормально познакомимся, наконец, наш нелюдимый зам. главы пропаганды! Я Антон Иванович,или просто Атонин Долохов. Глава отдела международного сотрудничества. — Северус Снейп. Рад знакомству, мистер Долохов. Северус на секунду замешкался, но ответил на крепкое рукопожатие и еле видно скривился, когда русский отпустил его руку. Грубой силы в этом волшебнике было немало. Он даже подумал, что такому, как Долохов, прямая дорога в Налетчики, но никак не в международное сотрудничество. Ведь своим устрашающим видом, силой и ужасным акцентом он создавал впечатление типичного вояки, а не дипломата. — Какой серьезный! — мужчина хохотнул. — Небось, сам себя уже настращал. Но ты не боись, мы дядьки хоть и хмурые, но почти не кусачие. Только если за дело, но тут уж извиняй, сам понимаешь, не мы такие, жизнь такая. А вот, кстати, и Элиас! Элиас, иди познакомься скорее, тут исчезнувший зам нашелся! К ним подошел угрюмый маг в синем. — Люциус, — поприветствовал он, откинув с лица пару седых прядей и холодно взглянул на Снейпа. — Действующий глава третьего подразделения Пожирателей Смерти, Элиас Райс Лестрейндж. — Северус Снейп. Мистер Лестрейндж, рад знакомству с Вами. — Взаимно. Я закурю? — мужчина все с той же ледяной интонацией достал портсигар, обратившись уже к Малфою. — Конечно, чувствуйте себя как дома. — Стрельну? — копошась в карманах мантии, мимоходом поинтересовался Долохов. — Спасибо. Чем вообще занимаешься, поведай нам. Поговаривают, к примеру, что ты неплохой зельевар. Не врут ли? Достав наконец смятый клочок бумаги, он с зажатой в зубах сигаретой довольно улыбнулся и, взмахнув палочкой, обратил бумажку в пепельницу, заставив ту парить меж ними. — Ну ты говори-говори, мы слушаем. — Да, я занимаюсь варкой зелий, — неохотно начал Снейп, тщательно подбирая слова. — Но в основном это простые снадобья для Хогвартса и аптекарской лавки Малпеппера. Люциус положил на его плечо ладонь, дополнив слова своими: —Северус склонен преуменьшать свои умения. Он гениальный зельевар, господа, в этом я вас уверяю. И простые снадобья — лишь малая часть того, что он может создать. — А чего тогда закапываешь свой потенциал? Свари что-нибудь, запатентуй да продай! — Непонимающе воскликнул Антонин, выпуская облако густого дыма. — Насколько я помню, для того, чтобы патентовать и создавать собственные разработки, нужно получить мастерство, — Лестрейндж стряхнул пепел. — Так пусть получит, в чем проблема? Ты молодой, жизнь так ключом и бьет. Мне бы твои годы! — А для того, чтобы получить звание мастера зелий, друг мой, нужна рекомендация от преподавателя или самого мастера. Совсем близко раздался мягкий голос, до краев наполненный приторной доброжелательностью, и рядом с волшебниками остановился Ищейка. Он, сцепив руки перед собой так, чтобы его черная мантия не могла скрыть крупную нашивку на рукаве, продолжил: — Ведь мастерство, как правило, получают те волшебники, что вышли из древних чистокровных родов. Или же те, кто готов заплатить за повышение квалификации круглую сумму. — Гарольд, — Лестрейндж пожал руку пришедшему, вновь доставая портсигар. — Элиас. Благодарю. — Дружище! — Долохов похлопал мага по спине. — Антонин. Наблюдавший за приветствием Снейп уперся тяжелым взглядом в ненавистный ему череп, вышитый на форме Ищейки. Мерзкие пасти пресмыкающегося, обвитого вокруг него, застыли раскрытыми, будто бы готовые в любой момент напасть. Отличало рисунок на рукаве сюртука от его собственного лишь количество голов, ведь чужой монстр имел при себе целых три. Северус вдруг почувствовал, что хватка на плече усилилась, и поспешил отвернуться. — Ах да, прошу прощения, я совсем забыл представиться! Гарольд Сефери, глава первого подразделения Пожирателей Смерти, — волшебник с широкой улыбкой протянул руку. — Северус Снейп. Рад знакомству. — А как я рад, Северус. Я же могу Вас так называть? Северус молча кивнул, желая поскорее закончить очередное рукопожатие, но ладонь, скрытая черной блестящей кожей, не отпустила его, заставляя чувствовать себя крайне некомфортно. Северус хмуро посмотрел в глаза Сефери, укрепляя ментальные щиты. Те и правда были почти бесцветны: даже зрачки будто бы выцвели на солнце, сливаясь со светло-серой радужкой. — Замечательно! — Ищейка наконец отпустил руку зельевара и хлопнул в ладоши. Пепел тлеющей сигареты упал в очень вовремя подставленную Лестрейнджем пепельницу. — Честно признаться, я даже побоялся, что вовсе не смогу пообщаться с Вами сегодня. Вы так неожиданно отлучились. — Я должен извиниться, мне стало нехорошо. — Ох, прекрасно понимаю. Думаю всему виной здешняя духота и обилие свечей, а это зачастую тлетворно влияет на ясность мыслей. Не так ли, Северус? — Да, полагаю, что так, — чуть погодя ответил он, хмурясь сильнее. Но напряженную паузу прервал Долохов, вновь влезая в разговор: — Так тебе рекомендация нужна? Это ничего. Один мой знакомый давно собирался перебраться сюда, к нам в Британию. Он как раз зельями промышляет, чуть-чуть в алхимии смыслит, в общем, всего помаленьку. Так он за такую возможность родину продаст. А как узнает, чему цена его переезда, сам тебя учить возьмется, даже если ты против будешь. Гарантирую! Будете вместе творить, А там, глядишь, и еще один отдел откроем. — Не думаю, что главе пропаганды приятно слышать, как прямо у него из под носа уводят заместителя, Антонин, — ответил Лестрейндж, скосив взгляд на Сефери, чья рука начала мелко подрагивать. — Люциус, ты меня конечно извини, но вот не понимаю я зачем тебе заместитель! — не унимался Долохов. — Твой отец, всея магия ему да долгая память, прекрасно справлялся один, сколько его помню. Ты маленький еще был, когда от домовиков сбегал, так он с тобой под белы рученьки даже в министерство. И ничего, справлялся! — Друг мой, раз глава отдела пропаганды все же решился на этот шаг, значит так было нужно. Мы не в праве судить, пока… — Ищейка вдруг сбился, скрыв свою левую руку мантией. — Все исправно выполняют работу, возложенную на них. — Тоже верно. Люциус, ты зла не держи, просто будущее молодых гробить… губить, точнее, жалко. Дальше волшебник полностью переключился Малфоя, рассказывая о временах своей юности и часто перескакивая, как понял Снейп, на родной русский язык. Возможно, он погорячился, назвав про себя конкретно этого Пожирателя неприятным. Возможно, Долохов был одним из немногих в этом поместье, кто еще не до конца обратился в монстра. Но от размышлений Снейпа вдруг отвлек тот, кто в это число не входил однозначно. — Северус, я бы хотел лично побеседовать с Вами на следующей неделе. Не волнуйтесь, всего лишь ответите на пару моих вопросов, не более. Можно сказать, это чистая формальность! После слов Ищейки замолк даже Долохов, смерив юного зельевара каким-то уж слишком тоскливым взглядом. Лестрейндж лишь молча затушил бычок и, сухо попрощавшись, удалился, уводя за собой сыновей, что все еще увлеченно общались с младшим Краучем. Северус неуверенно кивнул, и Сефери тут же улыбнулся шире, обнажая ряд белоснежных зубов. — Отлично. Все подробности я укажу в письме. Не подскажете адрес своего нынешнего проживания? — Мистер Сефери, — подал голос Люциус, потянувшись к шейному платку. — Отправьте сову в Малфой Мэнор, Северус задержится здесь на некоторое время. — Что же, хорошо, — недовольство всего на миг проскользнуло в его голосе, но тут же исчезло. — Тогда прошу меня простить, но я буду вынужден покинуть вас. Северус, был рад знакомству. До завтра, друзья мои, — сказал Ищейка и, развернувшись на каблуках, скрылся среди Пожирателей. — Я тоже пойду. Хоть с родными наконец повидаюсь, — невпопад попрощался Долохов, так же стремительно исчезая в толпе. — Свидимся! Антонин, пытаясь успеть, миновал входные двери и, сбежав вниз по мраморной лестнице на подъездную дорогу, что уже успел запорошить мелкий снег, окликнул темную фигуру, спешно удаляющуюся в сторону ворот. — Гарольд! Фигура остановилась. Долохов догнал Ищейку и, поравнявшись с ним, шумно втянул носом воздух. — Дружище, не губи мальчонку. Сефери с тихим смешком покачал головой. Под мантией он все еще крепко сжимал собственную левую руку, кольцо на которой с каждой минутой нагревалось сильнее, стискивая палец дьявольскими силками и щедро одаривая обладателя болью. Он чувствовал, как кожа начала покрываться волдырями, наверняка ужасно краснея, и говоря этим прямо: чужое терпение подходит к концу. — Я серьезно. Мал он еще, глуп. Да все мы такие были, вспомни ведь… — Антонин, — оборвал на полуслове Сефери. — Это уже решать не тебе. — Но… — Повторюсь, до завтра, друг мой. И перешагнул антитрансгрессионную черту, что была вплетена в вязь ворот и обледенелых оград, растворившись в снегопаде, чтобы в следующую секунду оказаться на пороге уже другого поместья, выложенного из темного камня. Тяжело выдохнув, мужчина толкнул плечом входную дверь. Та, со скрипом отворившись, впустила его в узкую прихожую, которая встретила лишь тихой полутьмой, разгоняемой теплым светом из проема гостиной и еле слышным шипением. Кинув сумку и длинные перчатки на тумбу, где уже лежала пара похожих, он, на ходу расстегивая мантию, прошел в комнату. В гостиной уже был разожжен камин. Негромко трещала хвоя, искрами исходя на пламя, что освещало старый персидский ковер, темные стены и два кресла, развернутые высокими спинками к волшебнику, сложившему мантию на одно из них. — Ты опоздал, — сказал мужчина, проследив за силуэтом, скользнувшем к винному шкафу. Теперь на нем не было ни изумрудной мантии, ни костюма, ни галстука. Только длинный домашний халат, накинутый поверх рубашки и брюк. — Мы не говорили о временных рамках, — Сефери взял бокалы и несколько бутылок, заставив их воспарить подле себя. — Так что нет, Том, я не опоздал. Спиртное начало разливаться по низким пузатым бокалам, возвращаясь на свои места. Последней в шкаф проследовала тяжелая бутылка абсента, и стеклянные дверцы захлопнулись. — Но мы не говорили и о том, что ты задержишься. — Но я все же здесь, — мужчина опустился в свое кресло, подав бокал волшебнику. — И мне все еще больно. Он повернулся, встретившись с пристальным взглядом красных глаз, чей обладатель не показал ни капли раскаяния, лишь тихо хмыкнул и погладил собственное обручальное кольцо, заставив раскалиться точно такое же на чужом безымянном пальце. Гарольд сдавлено вздохнул. Бокал опасно наклонился, грозясь расплескать содержимое. — Тебе больно? — мужчина взял бледную руку в свою, едва касаясь горячего золота. — Но ты ведь сам захотел этого. Ты мог откликнуться сразу. Но я всегда предоставляю выбор, — он наклонился ближе. — И вот, ты его сделал. — Я выполнял свою работу, Том. — Ты выполнял свою работу, когда сидел по левую сторону от меня. А после ты лишь предпочел общество соратников моему. — Нет, зам… — Мы говорим о тебе, Гарольд, — Том небрежным жестом заставил бокал супруга перелететь на низкий журнальный стол, заставленный книгами. — О твоих проступках, на чужие сейчас мне все равно. Гарольд прикрыл глаза. Его улыбка едва дрогнула и он произнес: — Хорошо. Такого больше не повторится. — Прошу?... — подсказал волшебник. — Прошу прощения, такого больше не повторится. Улыбнувшись в ответ, мужчина поднес дрожащие пальцы к губам, запечатлев на обожженной плоти поцелуй. Во мгновение боль прекратилась, как без следа исчезли и увечья. Сефери медленно выдохнул, откинувшись на спинку кресла. Пара прядей спала ему на лоб и лениво приоткрыв один глаз, он произнес, словно все, что произошло ранее, не имело абсолютно никакого значения. — Так Вы меня прощаете, дорогой мой? — Возможно, — Том хмыкнул, не отпуская чужой руки. — Пока ты развлекался, мы с Нагайной успели посетить будущий Гонт-Хаус. — Это замечательно. Мисс Наги, как впечатления? Змея, свернувшаяся кольцами вблизи камина, услышав, как хозяин обратился к ней, сонно подняла голову и, широко зевнув, зашипела в ответ. — Она говорит, что ей полюбилась оранжерея, — вновь перевел Том. — Еще, что тебе бы она понравилась тоже. И что она скучала. — Не сомневаюсь. Я тоже очень скучал, дорогая. Только после того, как Нагайна вняла понятному ей ответу, она спокойно улеглась на прежнее место, подставив свою блестящую морду под тепло пламени. — Строительство идет вовсю, насколько я понимаю. — Да, сейчас остался не застекленным только третий этаж, но меня уверили, что вскоре будет сделано и это. Думаю, когда сойдет снег, мы уже сможем пробуждать ритуальные камни и обновлять чары, — мужчина плавно взмахнул рукой. — А когда закончим с защитой, то наймем домовиков и ты наконец перестанешь заниматься всем этим. — Буду тебе глубоко признателен, но приготовление Сазерака я им все же не доверю, — на непонимающий взгляд супруга Гарольд ответил: — Элиас сегодня поделился, что после того, как Долохов привез всем по бутылке Абсента, его вдруг куда-то испарилась, как и их домовушка. На следующий день она объявилась только ближе к ночи, постоянно прибегая к самобичеванию. Антонин потом долго смеялся, обещая в следующий раз привезти вместо магловского алкоголя забористой отравы. Мужчины почти одновременно хмыкнули. — Пожалуй, спиртное — это единственное, в чем можно уподобляться маглам и им подобным. — Еще джаз, Том. Джаз, алкоголь и литература. — Ну естественно. Как я мог забыть про твои книжки, — маг поднял бокал с толстого томика, на котором красовалось чуть стертое название: «Гамлет, принц датский». — И драгоценные пластинки. Мужчина с тихим смешком покачал головой, останавливая волшебника: — Подожди, у меня есть тост. — С чего это вдруг? — Том слегка наклонил голову в бок, все еще смотря на супруга. — Ну, смею предположить, что то, — Сефери сделал минутную паузу, отведя взор в сторону: — что сильнейший волшебник двадцатого века уже сегодня станет министром, это вполне себе повод, не правда ли? Том тоже устремил свой взгляд на каминную полку, где среди редких колдографий стояли массивные настольные часы. Их стрелки сошлись на двенадцати, выстроившись в ровную линию, но в следующий миг продолжили свой ход. Тридцатое января наступило. Гарольд огладил костяшки большим пальцем, возвращая чужое внимание себе. — За тебя, Том. И раздался звон. Тонкое стекло соприкоснулось, тут же перемещаясь к устам волшебников вместе с опустившейся на комнату тишиной. Мужчины замолкли, думая каждый о своем, ведь ночь как нельзя располагала: за деревянными окнами бушевал стылый ветер, частыми порывами унося хлопья снега вниз, где огоньками бледнели покосившиеся домишки. А вблизи, на соседнем холме Литтл Хэнглтона виднелась еще не достроенная обитель, что была возведена на месте лачуги прошлых жильцов, до последнего гордо носивших звание потомков великого волшебника.