Сделка с дьяволом?

Глава 12. Внезапный друг или враг?

Вернувшись в укрытие, Аксолотль заметил интересную деталь в статистике: навык невидимости восстанавливался со временем, если он не использовался. Уже через пять часов невидимость была полностью восстановлена. Расход и восполнение навыка происходили в соотношении один к одному. При грамотном использовании невидимостью можно было пользоваться практически бесконечно. Однако Аксолотль помнил, что если его однажды обнаружат враги, то навык будет на откате в течение целых суток. В прохладной тишине пещеры Аксолотль растянулся на каменном полу, позволяя усталости овладеть своим телом. Несмотря на желание вздремнуть, сон не шел — середина дня была еще далека от наступления ночи. Морской дракон безучастно наблюдал за входом в пещеру, его взгляд сфокусирован на игре теней, отбрасываемых солнечными лучами. Внезапно одна из теней привлекла его внимание своим аномальным движением. Это была его собственная тень, словно обретшая разум и волю, она заскользила по земле, приближаясь к нему. Аксолотль нахмурился, но тень, заметив его пристальный взгляд, не стала прятаться. Вместо этого она начала извиваться, изображая причудливые формы, будто пытаясь выманить дракона наружу. Догадка озарила разум Аксолотля, и он произнес в пустоту пещеры: — Леви, это твоя проделка? Что ты хочешь мне сказать? Тень оставалась двухмерной и никак не могла ответить, только показывать собственным телом. Было видно, что тень жила по своим законам: Освещение могло как пойти ей на пользу, так и она могла игнорировать его, однако тени все равно приходилось передвигаться исключительно по плоскости. Она двигала своими лапами, будто выманивая его наружу. — Я не собираюсь выходить наружу посреди дня, — сказал Аксолотль. Спустя некоторое время он задумался и все же вышел на свет. К своему удивлению, он не оставлял тени после себя. — Леви, таким способом ты за мной наблюдаешь? — спросил Аксолотль. Тень будто пожала крыльями и продолжала выманивать дракона наружу, показывая жестами. В прохладной тишине пещеры Аксолотль наотрез отказывался выходить на свет. Он прекрасно знал, что любой небесный дракон мог заметить его издалека посреди дня. — Леви, если тебе есть что сказать, говори прямо, — сказал Аксолотль раздраженно своей тени. — Мне нет дела до твоих игр и шуток. Тень не ответила словами, но будто нахмурилась, осознавая недовольство хозяина. Однако вскоре она поняла, что, представляя собой силуэт Аксолотля, может свободно менять форму, оставаясь в той же плоскости. Игра теней начала складываться в четкие образы. Сначала тень изобразила дракона, затем эта фигура оказалась заключенной в клетку. Наконец, над головой дракона возникла корона. Аксолотль, затаив дыхание, наблюдал за метаморфозами тени, вслух описывая то, что видел: — Дракон… в клетке… с короной, — он нахмурился, осознавая смысл послания. — Мой отец, король, где-то взаперти? Тень будто кивнула, подтверждая догадку Аксолотля. Затем она своей формой показала жест следовать за ней, после стрелку и дракона в клетке. — Ты хочешь привести меня к отцу? — предположил Аксолотль, и тень в ответ энергично закивала, призывая его поторопиться. Морской дракон вновь вышел на свет, не обращая внимания на то, что перестал отбрасывать тень от солнечного света. Его же тень передвигалась по светлой части скалы, приняв облик тени птицы. Аксолотль, применив невидимость, последовал за тенью. В какой-то момент он задал интересующий его вопрос: — Ты видишь меня под невидимостью? — Тень остановилась, явно смотря на него. Аксолотль ударил себя по голове: — Глупый вопрос! Естественно, ты меня видишь, ведь именно ты даровала мне эту силу. Тень продолжила вести дракона, и в какой-то момент показалась арена. Там драконов было очень много на трибунах, и проводился какой-то бой относительно крупного земляного дракона и ледяного. Бой подходил к самому концу, и прежде, чем направиться в другую сторону, Аксолотль увидел, как все внезапно на что-то отвлеклись, и со стороны балкона королевы полетела черная струя, угодив прямо на ледяного дракона. Аксолотль успел заметить, что плевок произошел со стороны дерева, где сидела радужная драконесса, но все остальные драконы в этот момент смотрели абсолютно в другую сторону, увидев или услышав что-то. Аксолотль решил, что происходящее на арене его не касается. В конце концов, там не было никого знакомого, и судьба незнакомого земляного дракона не волновала его сердце. Он последовал за тенью, и они буквально обошли величественный дворец по кругу, держась у самого края, словно тени, пока наконец не добрались до высокой скалы, по которой можно было вскарабкаться. Тень указала стрелочкой наверх, и Аксолотль уже собирался начать подъем, когда вдруг услышал звук хлопающих крыльев и чей-то повелительный голос. Обернувшись, принц увидел парочку небесных драконов, которые в смятении и страхе преклонялись перед крупным драконом. У того была багрово-алая чешуя, отливающая огненными бликами, огромные мускулы перекатывались под ней, словно волны, и в целом он выглядел внушающе и высокомерно. На массивной лапе он носил кольцо с огромным алмазом, сверкающим всеми гранями, а длинные браслеты из золота и драгоценных камней скрывали большую часть его мощных лап. Аксолотль затаил дыхание и начал подслушивать. Огромный дракон с самодовольством любовался своей чешуей и красотой. Его голос был надменным, противным, доминирующим и грубым, словно удары кнута. — Объясняю предельно понятно, чтобы даже такие недоумки, как вы, смогли уразуметь! — дракон с наслаждением провел когтями по своей груди, любуясь их блеском. — Моя драгоценная супруга хочет выставить этого пленника на арену в свой День Яйца. Должно получиться захватывающее зрелище! Принц видел со стороны, как взгляд дракона упал на двух подчиненных самцов, которые, сложив крылья и опустив головы, смотрели на дракона снизу вверх. Они боялись вымолвить хоть слово и вызвать гнев повелителя на себя. Дракон продолжил свою речь, полную презрения: — Вы прекрасно знаете, что происходит, когда развлечения не приносят моей любимой радости! Она становится очень недовольной! А если моя драгоценная недовольна, то недоволен и я! А если я недоволен, то… — Небесный сделал драматическую паузу, ожидая дрожащего ответа своих подчиненных. — То виновники удостаиваются чести развлекать своих самых красивых, мудрых и великодушных правителей на арене! — пролепетал один небесный дрожащим голосом, опасаясь гнева короля. — Верно, — прогремел дракон. — Поэтому для вашего же блага лучше, чтобы этот пленник наконец проявил инициативу и бился свирепо. Мне плевать, как именно вы этого добьетесь. Мои единственные требования — чтобы он был жив, мог сражаться и бился с яростью! Если нас не устроит шоу, то следующими на арене окажетесь вы! Я даю вам два дня! Можете давать ему еду и воду, издеваться над ним, как хотите, но, чтобы зрелище было достойным! — он сделал паузу, которая показалась угрожающей. Его глаза сверкнули, а сам он повернулся боком, словно собираясь уходить. Затем задней лапой надменно придавил одну голову небесного дракона к земле, словно мусор. — Я дал предельно ясные указания? — Д-да, Ваше Величество, всё будет исполнено в лучшем виде! Вы не будете разочарованы, король Каньон! — просипел придавленный дракон, с трудом ворочая языком. Второй поспешно подтвердил его слова, дрожа от ужаса. — Чудно, не разочаруйте меня, — дракон наконец убрал лапу, но с брезгливой миной принялся вытирать ее, словно она запачкалась грязью. На его мордочке читалось отвращение от одной мысли, что ему пришлось снизойти до касания своей челяди. Как бы ему ни было неприятно, но он не мог сдержать удовольствия от унижения других драконов и ощущения собственного превосходства. Два небесных дракона подняли головы, когда король величественно удалился. Их морды были исполнены ужаса и паники, глаза метались из стороны в сторону, будто ища спасения от невыполнимого задания. — Что нам делать? — прошептал более темный дракон дрожащим голосом. — Этот пацифист никогда не проявит ярости в бою. Он скорее примет смерть, чем даст полноценный бой на потеху публике! Ты знаешь, сколько бойцов просто отказались сражаться из-за его убеждений? — Знаю, — ответил оранжевый небесный, сглатывая подступивший к горлу ком. — Но если мы не заставим его сражаться, то непременно последуем за теми, кто был до нас. Упоминание о судьбе прежних тюремщиков вызвало у обоих неконтролируемую дрожь. Они прекрасно знали, какая ужасная участь ждала тех, кто не угождал королю и королеве. — М-может, пытки? — предложил темный небесный, явно желая избежать участи, постигшей других. — Если достаточно измучить его, возможно, ярость все же прорвется наружу. Оранжевый дракон яростно замотал головой. — Ты спятил? Если мы сломаем его волю, он совсем перестанет сражаться! Нет, нужно действовать иначе… — он сделал паузу, обдумывая варианты, и его взгляд упал на товарища. — А что, если… унизить его? Поиздеваться как следует, высмеять его убеждения, плюнуть на честь и достоинство. Возможно, оскорбления заденут его так сильно, что он все же взбесится? Темно-красный небесный прислушался к словам напарника, и в его глазах отразилось подобие надежды: — Это может сработать! Мы будем изощряться в своих издевательствах. Плеваться в него, мочиться, унижать… Но его слова оборвались на полуслове, когда рядом раздался отчетливый голос оранжевого небесного, который что-то осознал: — Безумие! По-моему, это всё бесполезно! — О чем ты? — спросил темно-красный небесный, нахмурившись. — Король всегда найдет повод для недовольства, он постоянно дает невыполнимые задания. А если задание выполнимо, он все равно придумает предлог и казнит. Так происходит постоянно, когда не хватает пленников для развлечений! Так происходит со всеми, кого король недолюбливает! И если вспомнить, как он топтался по моей голове, то я буду следующим! — Но… что ты предлагаешь? — неуверенно спросил темно-красный дракон, заметно дрогнув. Второй выпрямился, расправил крылья и встретил его взгляд: — Я больше не намерен терпеть это унижение! Я ухожу! — он сделал паузу, позволяя словам отозваться эхом в сознании товарища. — Пурпур не достойна быть королевой, она безумна и жестока. И я не желаю больше служить ей! Темно-красный небесный попытался оборвать поток крамолы, но второй властно навис над ним, заставив замолчать. — Так ты со мной или предпочтешь остаться и в конечном итоге сгинуть на арене, потакая ее безумным прихотям? — его тон был резок и категоричен. Темный дракон заметно дрогнул, но все же опустил взгляд, не решаясь на открытое предательство: — Это безрассудство… Ты обрекаешь себя на смерть, — выдохнул он. Оранжевый фыркнул и гордо зашагал прочь, бросив последние слова на прощание: — Посмотрим, что ты скажешь через два дня на арене. Небесный прорычал, но не последовал за бывшим товарищем, явно метаясь в раздумьях. Его раздумья не поделились долго. Небесный разгневанно выдохнул клубок дыма из ноздрей и взлетел вверх, поднимаясь на скалу. Аксолотль под невидимостью осторожно последовал пешим ходом, опасаясь за отца. Небесный первым достиг вершины скалы, и Аксолотль уже слышал, как он яростно ругался, обращаясь к морскому дракону. Вершина скалы была небольшой, по форме напоминая блюдце, а в самом центре лежал зеленый морской дракон. Его лапы, крылья, хвост и шея были стиснуты оковами цепей, почти полностью лишая возможности пошевелиться. Он выглядел измученным, будто в бреду. Иссохшая на его морде кровь свидетельствовала о том, что он пытался утолить жажду собственной кровью. Глаза медленно метались из стороны в сторону в диких муках, и казалось, он совершенно не осознавал происходящего вокруг. Палящее солнце безжалостно опаляло его иссохшую чешую и жабры. Рядом с поверженным морским драконом встал небесный, глядя на него с садистской ухмылкой. — Нравится тебе твое новое жилище, Ваше Величество? — злорадно спросил он. — Здесь так высоко, только жаль, что сюда никто не летает из-за ямы с трупами неподалеку. А вид для лежачего заключенного, прямо скажем, не ахти из-за каменной перегородки. Но зато солнце печет вовсю! Аксолотль приметил, что на вершине было тесновато и мало места для маневра, поэтому он остался стоять у входа. Небесный дракон, размером с двух Аксолотлей, смотрел на свою жертву с холодным садистским взглядом. Король Жабр, обессиленный жаждой, лежал распростертый на камне. Его кожа и чешуя были пересохшие и потрескавшиеся, словно старая кора дерева. Небесный тяжело выдохнул, и густая липкая слюна выплеснулась изо рта, ударяя Жабра прямо в морду. Жабр, словно полудохлая рыба, ощущая жажду как невыносимую пытку, не смог сдержать порыва. Он тяжело, с трудом попытался слизнуть со своей морды это тягучее противное вещество. — Ха-ха-ха! — громкий дьявольский хохот разорвал тишину. — Только посмотрите на это! И это король?! Ни капли гордости и самоуважения. Впрочем, чего еще ожидать от морских? Какой король, такое и племя! Аксолотль стоял в стороне, сжимая когти, зубы его скрипели от ярости. Но он был бессилен. Небесный дракон был слишком огромным и сильным. Принц не мог даже подумать о нападении. Небесный, с удовольствием наблюдая за страданиями короля, не спеша подошел ближе и опустил свою тяжелую лапу на живот Жабра. — Ты так хочешь пить? — прошипел небесный, в его голосе звучала безудержная злость. — Тогда я дам тебе попить. Моча тебя устроит? Можешь не отвечать, я по глазам вижу, как ты хочешь этого! Жабр пытался сфокусировать взгляд, но перед глазами все плыло. Он даже не мог различить очертания дракона. — А после… — небесный злорадно ухмыльнулся, его глаза блестели от предвкушения удовольствия. — После того, как я обоссу ваше величество, я трахну вас, как последнюю шлюху! Войду в вас одним рывком и буду рвать вашу дырку, не жалея, пока она не будет истекать кровью! Лучше тебе запомнить мое имя — Сталактит! Ведь на следующие два дня ты моя шлюха, а я твой господин! Если это не поможет, то я ещё что-нибудь придумаю. Жабр попытался ответить, но из его горла вырвался только хриплый стон. Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Небесный, с наслаждением наблюдая за страданиями короля, углублялся в свои садистские фантазии. Он уже представлял себе, как будет терзать Жабра, как будет унижать его и наслаждаться его бессилием. Небесный дракон, опираясь на свой хвост и крылья, чтобы не потерять равновесие, навалился своим весом на Жабра. Розовая плоть, покрытая шипами, с устрашающим видом вылезла из его половой щели. — Тебе лучше открыть пасть пошире, король, — прошипел небесный, — сейчас будет очень вкусно и приятно. Жабр, пересохший и обессиленный, даже не мог пошевелить языком, чтобы ответить. Он просто лежал, глядя на огромный ствол небесного дракона. Всё, что он мог сделать, — это закрыть глаза и ждать. В этот момент Аксолотль, не в силах больше терпеть унижения своего отца, сорвался. Кровь бурлила в его венах, адреналин и ярость затуманили его разум. Он снял невидимость, обнажая острые когти и клыки, и с диким ревом бросился на Сталактита. Сталактит, собираясь справить нужду, не ожидал такого внезапного нападения. Он был застигнут врасплох. Аксолотль сбил и без того с трудом держащегося на лапах дракона с ног. Они оба полетели вниз с вершины скалы, кувыркаясь и ударяясь о камни. Аксолотль не щадил Сталактита, цепляясь когтями и клыками. Небесному же куда больнее было приземляться на острые камни, нежели от ударов хилого морского дракона. Он кричал от боли, когда камни рассредоточивали его тело, и всячески пытался отбиться от Аксолотля, но тот не отставал. — Сволочь! — прорычал Аксолотль. — Ты не тронешь моего отца! Небесный, не контролируя процесс, запачкал мочой как себя, так и Аксолотля, пока старался отбиться. Но Аксолотль постоянно был на вершине, он удар за ударом бил небесного, и в конце концов они оба докатились до подножия скалы. Аксолотль перекатился по каменистому склону и поднялся на лапы, пошатываясь. Казалось, сама госпожа Фортуна улыбнулась ему в эту минуту, ибо принц не получил никаких серьезных повреждений, лишь несколько багровых царапин украсили его чешую. Он тряхнул головой, стряхивая пылинки, и бросил взгляд на поиски противника, которого в какой-то момент отбросило в сторону. Небесный дракон лежал на земле подобно упавшему метеору, его громовой рев сотрясал окрестные скалы. Одно из его могучих крыльев, сломанное в нескольких местах, торчало под неестественным углом, а одна из лап была вывернута, белые кости пронзали чешуйчатую плоть. Алая кровь хлестала из ран, окрашивая камни в яркий багрянец. Один глаз заплыл, а морда исказилась гримасой невыносимой муки. Но даже в таком плачевном состоянии живучий Сталактит не сдавался. Выплевывая сгустки крови, он гордо вскинул голову и изверг из пасти смертоносный огненный поток. Аксолотль, прикрываясь крылом, увернулся от пылающей смерти и укрылся за нависающей скалой. Адреналин, бегущий по венам, притуплял боль от ожога левого крыла, плеча и бока. Несмотря на страшные раны и нестерпимую боль, Сталактит поднялся на лапы, извергая из пасти кровавые сгустки. Его единственный уцелевший глаз пылал яростью и жаждой мести. — Ты труп, морской ублюдок! — взревел он, окропляя окрестности алыми брызгами. — Я вспорю тебе брюхо и размозжу твою тупую башку! Готовься сдохнуть, отродье! — с этими словами он изрыгнул мощный огненный вал, целясь туда, где только что прятался Аксолотль. Пламя ударило в скалу, высекая снопы искр. Аксолотль в ужасе дрожал, забившись в расщелину неподалеку. Он видел страшные раны противника, но тот, казалось, не чувствовал боли, ослепленный гневом и жаждой крови. Юному принцу страх сковал тело, и он уже не был уверен, что сможет одолеть этого могучего великана. Но тут Сталактит, не думая о своих ранах, стремительно обогнул скалу и выпустил мощную струю пламени в то место, где скрывался морской дракон. К удивлению Сталактита, Аксолотль уже исчез, и самое удивительное, что из этой небольшой расщелины не было другого пути. Морской принц возник из ниоткуда и атаковал дракона сзади. Он вонзил свои когти в шею огромного крылатого ящера. Сталактит взревел от боли и попытался сбросить забравшегося на него наглеца, но Аксолотль вцепился в него мёртвой хваткой, разрывая жилы и артерии. На его мордочке застыло свирепое, почти безумное выражение с примесью страха. Он не собирался останавливаться, ведь промедление равносильно смерти. Некоторое время Сталактит яростно сопротивлялся, метался и бился, пытаясь стряхнуть противника. Но постепенно его движения становились все вялее — слишком много крови уже утекло из ран. Наконец, великан рухнул наземь, роняя Аксолотля в облако пыли. А когда все рассеялось, можно было увидеть принца, стоящего на безжизненной туше поверженного врага с окровавленными когтями. Юный принц ошеломленно взирал на труп поверженного дракона, которого он только что лишил жизни. Его дыхание было прерывистым, а сердце колотилось с бешеной скоростью. Внезапно принца охватила волна паники и страха. Он никогда прежде не убивал другого дракона. Мысли путались в его голове, а лапы дрожали, когда он осознал содеянное. — Я… я убил его… лишил жизни… — эти слова эхом отдавались в сознании Аксолотля. Он попытался успокоить себя мыслью о том, что Сталактит был ужасным и злым драконом, лишенным морали и чести. Образ того, как небесный собирался поступить с его отцом, вновь встал перед глазами. — И все же я поступил, как подобает дракону, однако не думал, что это будет так тяжело и гнетуще на душе после. Внезапно раздался чарующий голос: — Мой малыш стал совсем взрослым! Аксолотль резко обернулся и увидел полупрозрачную голубую драконессу с алыми глазами, довольно взиравшую на него и труп небесного под ним. — Не время для твоих дурацких шуток! — рявкнул принц, его вид явно показывал, что он не в себе. Леви спокойно ответила: — Глупыш, ты всего лишь лишил жизни смертного, это обычный порядок природы. Рано или поздно вы все умрете, так чего переживать, если ты просто ускорил чью-то смерть? — Но… но даже если это так… Совершить первое убийство было так тяжело… Если бы не обстоятельства, я бы никогда… — Аксолотль замолчал, его голос предательски дрогнул. Повисла пауза, затем принц посмотрел на Леви. — А каково было твое первое убийство? Драконесса честно призналась: — Я уже и не помню, ведь это было так давно. Я была маленькой, глупой, безрассудной, импульсивной дитя, но с мощью, способной уничтожать континенты и путешествовать между мирами. Я ради забавы уничтожала целые миры, убивала и порабощала бесчисленное количество разумных существ просто потому, что могла. — Леви рассмеялась. — Какой же глупенькой я была в прошлом. Просто делала то, что хотела, не думая об игрушках. Принц, тяжело дыша после сражения, подметил на свое усмотрение: — Не похоже, что ты сильно изменилась. — Я бы так не сказала, — возразил космический левиафан. — Поверь, прежде я была совсем иной, и тебе было бы не по душе встретиться со мной в те времена. — Как скажешь… — уступил принц. Богиня усмехнулась загадочной усмешкой, от которой по спине принца пробежал холодок. — Пора забрать награду, к которой ты так стремился, — промолвила она. Аксолотль спросил с тревогой: — Что это был за зловещий смех? — Но богиня промолчала, лишь таинственно улыбнулась и исчезла прямо на глазах. «Что бы это могло значить?» задумался принц, глядя на вершину скалы, на которой держали его отца. Наконец, почувствовав сильную жгучую боль в крыле, плече и боку, дракон медленно побрёл к темнице отца, не замечая, что его тень куда-то исчезла и не принимала участия на протяжение всей битвы.