Непрощенный

      Репетиция прошла ровно. Михок отпустил всех только через четыре часа и испарился, пообещав завтра уменьшить рабочее время. Ноги гудели. Оказалось так сложно не впасть в привычное оцепенение. Чтобы не уходить в режим робота, Джонхен отрабатывал шаги, изредка поглядывая на взмокшего Тэмина и стараясь не забывать то, что решил сделать с утра. «Я к тебе пришел» помогало удерживать мысли в реальности. А донсэн лез вон из кожи, работал с болезненным упорством, будто пытался что-то кому-то доказать. Ни разу не предложил сделать перерыв, не отпустил шуточку, не скорчил рожу. Джонг видел, что Тэмин из-за чего-то переживает. Может, все из-за утреннего разговора. В конце концов, наговорил Кибом порядочно. И неприятного тоже. Особенно про него…       Хм, это ж подумать только: бывший фактически в лоб назвал его бессердечным. «Сердце появляется только во время ссор»… Дыра в груди колется: ну да, Тэён или еще кого ведь не надо дразнить, чтобы на эмоции развести. Ки умеет расположить к себе, если хочет. Вот нуна и попалась, наверное. И, зная ее, она искренняя. Все чувства, как на ладони. В отличие от него: как Ки ни тужился, любовь из инвалида не выскандалишь… Джонг вздыхает, встает у окна и смотрит на бывшего: блондин о чем-то тихо говорит с Онью. Лидер простодушно улыбается, неловко вертя в руках полотенце. Выражение лица ласковое и спокойное, как озеро в жару. Хм, неужели, попалась не только нуна? А Ки не видит, что ли, что творит?.. Странно, но тут Джонг не чувствует предательства, в отличие от истории с Тэён. От этой картины дыра не ноет, только за Онью обидно. Уж кто-кто, а Джинки не заслужил такого: стерва по имени Ким Кибом с вечными разборками и придирками.       Джонхен отворачивается к окну и массирует шею. Сзади раздается привычное:       — Воды надо, хен? — ровный голос Тэмина, как всегда, близко. Донсэн даже порядок слов в этой фразе не менял ни разу за месяц. Наверное, понял, что с ним надо, как с роботом. Как же отличается этот тон от утреннего злого младшего.       Джонхен кивает, берет бутылку и делает осторожный глоток: до сих пор не ушел рефлекс. В руках Тэмина может оказаться кислота. А еще в его руках можно сгореть… Вода неприятно колет пересушенное горло, но не обжигает. Джонхен протягивает незакрытую бутылку и смотрит, как донсэн жадно выпивает половину. А ведь всегда брал себе отдельно. Может, не заметил. Кадык ходит по вытянутой шее, и Джонгу становится не по себе: он целовал эту кожу, только из-за дневной апатии забыл, а теперь вспышка мешает сосредоточиться. На языке солоноватый привкус. Джонг сглатывает и спрашивает:       — Может, сходим перекусить, Тэминни? — пора воплотить утренний план.       Младший давится и начинает кашлять. Джонг пару раз бьет по спине:       — Ты чего? — спрашивает он невинным тоном. Остальные настороженно поглядывают на них, но, поняв, что все в норме, начинают собираться.       Донсэн делает пару глубоких вдохов, еще раз отпивает воды и смотрит хмурым взглядом. В уголках глаз скопилась влага. Джонхен старательно делает нейтральное лицо. Будто ничего особенного не происходит. Младший отходит, выбрасывает бутылку и, вернувшись, бурчит:       — Предупреждать надо.       — О чем? — Джонг слегка улыбается. Нужно сделать взгляд еще наивнее.       — Что заговоришь. Ты же обычно молча на выход… — Тэмин покусывает губы, вытирает глаза и разглядывает его лицо. — А тут вдруг в кафе.       — Есть хочу, — пожимает плечами Джонг. — Так что, Тэминни?       Тэмин хмурится еще сильнее и кивает. Джонхен быстро идет к двери, даже не обернувшись: знает, что младший подхватит его рюкзак; донсэн в последнее время делает это регулярно, потом аккуратно протягивая в коридоре. Когда Джонг забыл в первый раз, а Тэмин тихо сунул рюкзак в руки, он извинился перед младшим. Но сегодня не до того.       Онью окликает его в дверях:       — Ты куда так резво?       — Перекусим пойдем, — скупо отвечает Джонг, не глядя на лидера.       — Так подождали бы, мы сейчас… — голос Онью как всегда спокойный.       — Хен, оставь. Не видишь, ему надо сбежать со своим оруженосцем? Какой-то голубой рыцарский роман прямо, — Джонг слышит саркастичный голос Ки, быстро поворачивается и видит: бывший щурит глаза, но в них нет злости. Только желание поддеть. Давно такого не было. Кибом дал себе волю после утреннего разговора, что ли… — Хм, а вообще, нет. Рюкзаки школьники за девушками таскают. Странную ты роль выбрал, Джонхен.       — Я после всего лучше сам бабой стану, чем с бабой лягу, — парирует Джонг, оскаливаясь. В глазах Кибома тень боли: задело.       — Прекращайте-ка, — пытается встрять Минхо, но Джонг пропускает ремарку мимо ушей.       — А ноги у меня красивые, — добавляет старший кокетливо. — Юбку надо подобрать только. Как-нибудь приду за консультацией, ты же в шмотках шаришь. Пойдем, Тэмин.       Он выходит из танцзала, залихватски вильнув бедром и уловив за спиной: «Надо же, как резко очнулся», — голосом Минхо. И совсем на грани слышимости: «Ты как?» — голосом лидера. Ох, Джинки…       Тэмин идет за ним по пятам, не говоря ни слова. Джонг, не особо раздумывая о смысле сказанного, доходит до раздевалки: дико хочется переодеть мокрую майку. Он оборачивается и видит: младший стоит рядом и улыбается во весь рот. С чего вдруг такая перемена? Джонхен забирает у него рюкзак и лезет за запасной футболкой. Отойдя подальше, быстро стаскивает мокрую ткань и краем глаза замечает: Тэмин стоит, повернувшись к нему голой спиной. Теплая… Тянет подойти и положить на нее ладонь, но Джонг хватает из рюкзака полотенце, стирает с лица остатки воспоминаний и натягивает синюю майку. Кажется, впервые после «бесконечного дня» у него поднялась рука взять с собой синий цвет. Тэмин быстро оказывается рядом: белая футболка с куцей черной надписью «Stuck on you», растрепанные после переодевания волосы. Рефлекторно Джонг приглаживает его челку, и донсэн снова улыбается.       — Тэминни, ты чего? — эта улыбка слишком озадачивает. Старший ведь хотел другой реакции.       — Гхм… — донсэн на миг поджимает губы, но снова расплывается в улыбке. — Хен, ты в первый раз с К…ибомом поговорил нормально.       — В смысле? — голос Джонга высокий и натянутый. — Ты где там «нормальное» разглядел?       — Вы друг друга подкололи. Почти как… приятели. Ты сегодня другой… Вы поговорили, хен! — в словах Тэмина сквозит интонация подростка. Будто вспомнил что-то доброе из времен их дебюта.       Джонхен закрывает глаза холодной ладонью и неожиданно для себя хихикает:       — Я юбку пообещал напялить, вообще-то… Ну, чего там, обычный вторник, ничего особенного, — это не нервы, просто смысл его слов начал, наконец, собираться в памяти.       На его плечо ложится знакомая рука. Через ткань просто тепло, оно разливается по коже и доходит до дыры в груди. Колется меньше.       — Сегодня среда… — черт. Джонг, видно, совсем потерял счет времени. Он глотает смешок и убирает ладонь. Карие глаза так близко и смотрят с нежностью. По предплечьям щиплются мурашки. Вот облом, этот паршивец весь боевой настрой сбил. Но отказываться от своего плана Джонг не собирается.       За спиной Тэмина появляется Онью в черной майке и кидает спортивную сумку на стул. Лидер подходит к ним и смотрит на Джонхена прямым и строгим взглядом:       — Ты бы, все-таки, полегче на поворотах.       — Брось, для него это как витамины. Он такое обожает, — нарочито широко улыбается Джонхен.       — И да, и нет, — скупо отвечает Джинки, сузив глаза.       Джонг поджимает губы, подхватывает рюкзак и кивает головой Тэмину, мол, пойдем. Младшего пропускает вперед и подходит ближе к Онью, шепча: «Аккуратнее, Джинки. Он ведь тебя проглотит и не подавится». На секунду Джонг застывает: лидер заливается краской. Вздохнув, все-таки добавляет: «Захочешь поговорить… короче, ты знаешь, где я живу». Похлопав Онью по плечу, выходит и догоняет Тэмина в коридоре. Младший идет нарочито медленно, поджидая Джонга. Оловянный солдатик не оставил пост, просто немного вымотался из-за репетиции, оттого плечи слегка опущены. Кибомовское «оруженосец» в ушах проясняет для Джонхена прошлый месяц куда нагляднее, чем подслушанный разговор утром. Тэмин был постоянно рядом на случай, если понадобится. Черт, Джонг мог бы хоть немного об этом подумать. Вместо этого то в апатию впадал, то от флешбеков отмахивался. Дубина неблагодарная.       — Куда пойдем, хен? — спрашивает Тэмин, когда Джонг догоняет его и кладет руку на лопатки. Сквозь майку донсэн кажется просто теплым. Младший слегка дрожит: видимо, от холодной ладони. Мелькает мысль: а хорошо, что они друг к другу не прикасались. Ведь далеко не факт, что Тэмин бы его навсегда отогрел. Что, если бы случилось наоборот? Он сам заморозил бы донсэна, и вся история. Джонхен легко гладит спину, не зная, уместно ли будет извиниться. Тэмин слегка сбавляет шаг и смотрит на него. В карих глазах тень знакомой боли.       Джонг отдергивает руку и, сощурившись, говорит:       — За углом есть место, помнишь, Минхо показывал? Если найдем столик в глубине зала…       Тэмин кивает и достает из кармана джинсов маску. Джонг тоже надевает, вдыхая привычный запах медицинской ткани, а затем вынимает из рюкзака бейсболку. Когда они доходят до выхода, младший вдруг невероятно довольным тоном говорит:       — А знаешь, Джонг… походка от бедра у тебя — отпад.       Старший на секунду застывает, а потом от души смеется. В первый раз за последнее время.

***

      В кафе они выбрали неприметный столик, хотя официант их узнал и минуту был в ступоре. Наверное, новенький. В близлежащих заведениях айдолы и трейни из SM давно уже примелькались. Без автографа точно не обойдется, а то и фотки… Джонхен снимает маску с бейсболкой и, не особо заморачиваясь, выбирает самый простой кимпаб с кофе. Он сюда не по деликатесы пришел, все-таки. Тэмин щурится, слушая как он говорит заказ, и просит себе то же самое, только вместо капучино — американо. Когда официант, робея, повторяет заказ и уходит на кухню, младший снимает черную маску и, наклонив голову влево, спрашивает:       — Ну, так в чем дело, хен?       Неудивительно, что его не обманешь: за месяц рядом научился замечать даже маленькие детали (хотя с роботом-Джонгом особо и думать не надо…), а тут Джонхен сам позвал в кафе. Хм, надо попробовать вернуть нужный настрой.       — Тэминни, может, сначала поедим, все-таки? — Джонг слегка улыбается и кладет руки на стол. Дерево не холоднее его кожи, и это приятно.       — Ну, все, — отрезает донсэн. Взгляд становится жестким. Это не ежик, чему Джонхен только рад. — Теперь точно: ты специально. Первый день нормально разговариваешь, но решил меня выбесить своим «Тэминни». Чтобы что?       Джонхен ухмыляется уголком губ и сдержанно отвечает:       — Спросить.       Донсэн на миг сжимает челюсти и вдруг резко оборачивается: к ним подходит официант с кофе. Пока тот со стуком ставит чашки на стол, взгляд Джонхена задерживается на волосах Тэмина. Память подкидывает ощущение: как он скользил пальцами по затылку и притягивал ближе. Волосы мягкие, но при дневном свете цвет не такой темный… Джонг бормочет:       — А тебя осветлили, что ли?       Тэмин быстро поворачивается к нему с подозрительным выражением:       — Ты это спросить хотел?       Джонхен отрицательно машет рукой. Официант уходит, но старший перехватывает его взгляд: тоже посмотрел на макушку Тэмина.       Донсэн настороженно говорит:       — Просто сказали покраситься в каштан. Я и сделал. Полторы недели назад… хен.       На миг Джонг чувствует себя невнимательным мужиком из анекдотов, но давит стыд и берет в руки чашку. Вкус не напоминает черноту. Обычный кофе, правда, среднего пошиба. Когда горло прогревается, Джонг ставит чашку и, глядя в глаза Тэмину, ровным тоном говорит:       — Хотел спросить, какими именно словами ты просил у моего бывшего благословения, чтобы ко мне подкатить. А, Тэминни? Ну, вдруг для песни пригодится. «Хочу твоего парня, поделись»? Нет, хреновое название какое-то…       Темно-карие глаза расширяются, младший приоткрывает рот, но не произносит ни слова. Джонг молчит, то смотря на удивленное лицо (нечаянно мажет взглядом по разомкнутым губам: бледные, а он помнит их алыми), то аккуратно поворачивая белую чашку с капучино: ручка слева, а теперь справа. Подходит официант и ставит две тарелки с кусочками кимпаба и соевый соус. Растерянно оглядывает двух молчащих клиентов, мнется секунду и, пробормотав: «Приятного аппетита», — отходит. На миг Джонгу становится жаль этого худощавого парнишку, и он решает точно дать автограф, если тот попросит.       Когда старший отправляет в рот первый кусочек (на языке буднично, но не пресно; Джонг замечает вкус вместо того, чтобы равнодушно глотать еду, и одна его часть этому рада), Тэмин делает глоток кофе и вполголоса говорит:       — Ты подслушивал, значит…       Джонхен кивает:       — Ну, не вот прямо специально. Просто не стал заходить и вас прерывать, когда понял, что речь обо мне.       — И… как долго? — медленно выговаривает донсэн, проводя кончиком указательного по ручке чашки.       — Ты сказал, что приходил к Ки…бому, — раскрывать все карты Джонг не торопится. — Так как было дело, Тэминни? — голос звучит остро.       Донсэн пытается пригвоздить его взглядом к стене и огрызается:       — Прекращай уже с этим именем. Что именно я должен сказать, хен?       — Правду, — пожимает плечами Джонг. — Он тебя благословил, чтобы ты меня соблазнил и появилась причина порвать? Ты начал играть роль, но тут вдруг вмешался Минхо, и план полетел по… к чертям, короче.       Тэмин краснеет. Алые уши, щеки. Остатки злости и что-то болезненное в глазах. Донсэн кусает губы, выдыхает и нарочито медленно делает еще глоток кофе. Поставив чашку, смотрит на старшего и тихим тоном отвечает:       — Т-ты… усложняешь. Хен, я… — на миг Тэмин сильно зажмуривается, и Джонг думает, что мог бы выдать теорию помягче. Он ведь и сам в это не верит, да и с утра слышал другое. Старший выдыхает и сжимает губы: теперь слова назад не забрать. Младший распахивает темные грустные глаза. — Я тебе не врал тог-гда, в кухне.       Джонгу вдруг чудится лимонный запах и теплая майка, в которую утыкался лицом. Он растерянно скребет затылок: совершенно об этом забыл за месяц. Тэмин так же тихо продолжает:       — Ну, да, к Ки…бому я пришел. Когда Ыйсу рассказал нам все, я подумал, что… Ну, не сдержался. Ведь так долго… — лоскутный ком в груди старшего просыпается и сильно пульсирует. — Но меня… никто не просил рушить отношения, хе… Джонг.       Джонхен кивает. На язык просится неуместное: «Знаю», — хотя откуда бы.       — Ты понимаешь, что это все равно странный поступок? — говорит он уже без издевки в голосе.       Тэмин мотает головой:       — Я просто сказал. Подумал, раз Ки сам с кем-то… Это не странно, Джонг. Просто честно, — младший смотрит на него. Зрачки темно-карих глаз широкие, щеки отливают румянцем, хотя успели слегка побледнеть. Взгляд бесхитростный.       — Ты мне нравишься, Джонхен, — робко улыбается донсэн. Лоскутный ком в груди отзывается эхом трижды, на каждый слог слова «нра-вишь-ся». — Я в этом виноват, что ли? Прощения попросить?       — Черт… — бормочет старший и откидывается на спинку стула. Хочется провалиться сквозь землю из-за своей провокации. — Нет, конечно, нет.       Тэмин вдруг встает и передвигает стул к нему ближе. Усевшись, смотрит в упор тем же простым взглядом.       — А я тебе? — вполголоса спрашивает донсэн.       Джонг не знает, куда деться от этих глаз. Теперь можно не бояться. Ничего страшного не случится: он свободен. Но за себя стыдно. Лоскутный ком сжимается.       — Ты ведь знаешь, какой я… — обескураженно бормочет старший, глотая слово «инвалид».       — Плевать. Ну, хоть на секундочку нравлюсь? — упрямо допытывается Тэмин.       Джонг слабо улыбается:       — Если память не изменяет, было дольше. По времени — почти ночка, когда по мне все было видно, — впервые за месяц у него теплеют щеки. И это приятно.       Младший широко улыбается, ловко берет кусок кимпаба с его тарелки и отправляет в рот. Пока Тэмин с довольным видом жует, Джонг вздыхает и разглядывает его. Как мало донсэну надо, все-таки. Различия между «хочу» и другими чувствами как будто и не заметил. Когда младший берет снова с его тарелки, он присоединяется, придвинув поближе тарелку Тэмина. Через пару кусков они путаются, где чья, в итоге перекладывают все в одну и молча едят.       Сделав еще глоток кофе, Джонг вдруг щурит глаза:       — Слушай, а что Ки…бом тогда ответил?       — Ты точно хочешь знать? — отчего-то улыбается донсэн.       Джонг кивает.       — Самое первое: «Барабан на шею, палочки в жопу».       Джонхен хохочет, прикрыв рот рукой.