Принц, который всех спасет (The Prince to Save Them All)

***

      Задыхаясь, она остановилась, глядя на хаос, царивший за углом семейного соляра. На балюстраде сидел Солнечный огонь, испуская тревожные крики и скулеж; груда дымящихся костей, мертвые тела… это было…?       — Позовите этого чертова мейстера! — закричала Рейнира, обращаясь к сиру Гаррольду, который, повинуясь приказу принцессы, помчался по коридору.       — Визерис! — взвизгнула Рейнис, бросившись к нему. Затем она увидела, над чем он сгорбился. — О боги, Эйгон…       Деймон стоял, дублет на его левом плече превратился в кровавые, рваные лоскуты. Его лицо было грозным, более гневным, чем она видела его в последние годы.       — Дети?       — Они в безопасности, — заверила его Рейнис с колотящимся сердцем. — Мы думали, что все в порядке, пока не услышали Солнечного Огня. Что?       — Семь солдат проникли в замок, — перебила Рейнира, пытаясь остановить кровотечение из ампутированной руки Визериса. У нее самой был глубокий порез на лице, кровь текла по щеке и шее. Опустившись на колени, Рейнис проверила сердцебиение Эйгона и его дыхание, и она вздохнула с облегчением, когда почувствовала их — слабые, но они были.       — Визерис? — спросила она, обхватив его за плечи. Он прислонился к ней, и ее сердце сжалось.       — Я не могу потерять еще одного ребенка, — прошептал он. Торопливые шаги возвестили о прибытии Герардиса и нескольких его учеников, все они несли лекарства. Он сразу же бросился на помощь Визерису, но ее кузен покачал головой. — Сначала займитесь моим сыном. Сейчас же.       Герардис неуверенно остановился, но кивнул и принялся раздавать приказы, а его ученики укладывали Эйгона ровно на полу, положив под голову на наспех снятый плащ сира Гаррольда. Принц был бледен, слишком бледен, из раны в его боку постоянно сочилась кровь. Рейнис держала Визериса, пока мейстер и его ученики работали, проверяя, не задеты ли крупные органы, и тщательно промывая рану кипяченой водой и вином.       — С ним все будет в порядке, кузен, — прошептала она Визерису, который смотрел на Эйгона. — Твой мальчик силен.       — Принцесса Рейнис права, — сказал Герардис, держа иглу над мерцающей свечой, чтобы простерилизовать ее. — Клинок не пронзил ни одного органа, и кровь идет слабо; Его милость потерял сознание от шока.       — Он подсознательно призвал своего дракона, — сказал Деймон, глядя, как подмастерье, темноволосая девушка с твердыми руками, работает над его плечом. Солнечный огонь зачирикал, срываясь на обеспокоенный крик. Рейнира, наименее пострадавшая, встала и медленно подошла к нему, протягивая руки. Золотой зверь опустил голову и тихонько зарычал, принимая ее утешительные прикосновения, ведь он был с ней знаком.       — Хороший мальчик, — пробормотала она, — с Эйгоном все будет хорошо, Солнечный Огонь. Я клянусь в этом.       Рейнис обернулась к Эйгону, глубоко вдыхая. Герардис закончил зашивать рану и теперь накладывал на нее светло-зеленую пасту.       — Ваша милость, — сказал он, повернувшись к Визерису. — Вашу рану нужно прижечь.       Рейнис помогла Визерису встать, и с помощью сира Гаррольда они проводили его в комнаты мейстера, Деймон и Рейнира последовали за ним, а Эйгона несли два ученика. Эйгона уложили на кровать в углу, укутав одеялами, а Визериса усадили в кресло и разрезали рукав, чтобы показать отрубленную конечность. Она сдержала проклятие, губы сжались в тонкую линию.       — Как это случилось?       — Один из мужчин напал на Деймона сзади, — начал рассказ Визерис, с гримасой глядя на то, как Герардис тычет в его конечность. Один из подмастерьев дал ему маковое молоко, и Визерис выпил его, вздрогнув. Деймон обхватил неповрежденное плечо короля.       — Спасибо, брат.       Визерис похлопал Деймона по руке и прислонился к спинке кресла, застонав, когда Герардис занялся очисткой раны, а другой подмастерье приготовил нож для прижигания.       — Кто они? — спросила Рейнис, нахмурившись.       — Они были в зеленом, — огрызнулась Рейнира, осторожно прикладывая к ране нож.       — Хайтауэры, — прорычал Деймон, сжимая руки в кулаки. — Надо было скормить эту дрянь Караксесу, когда у нас была возможность.       Визерис застонал, когда к его руке прижали раскаленный до бела нож, а ученики мейстера держали его за плечи.       — Адские псы, — злобно выругался он.       Губы Рейнис дрогнули.       — Они сказали, что хотели?       — Я. — Она взглянула через плечо Рейниры и увидела, что Эйгон с трудом пытается сесть. Он был все еще бледен, но цвет по не многу возвращался на его щеки. — Им нужен был я.       Деймон напрягся.       — Сир Гаррольд! — крикнул он, и рыцарь быстро проскользнул в комнату. — Проследите, чтобы Алисента Хайтауэр оставалась в своих покоях.       Рейнис выругалась.       — Как они могли узнать, где она содержится?       — Я уверена, что у ее отца есть свои шпионы, — с горечью пробормотала Рейнира, суетясь вокруг Эйгона. — Ложись, Эгг.       Он сполз вниз и застонал.       — Ой…       Деймон посмотрел на него с беспокойством.       — Ты должен успокоиться, Эгг. Ты можешь порвать швы.       Эйгон вздохнул и кивнул.       — Так и сделаю. Кепа, ты в порядке?       Визерис улыбнулся и кивнул старшему сыну.       — Буду, сын. Ты хорошо себя чувствуешь?       — Да, просто болит бок, — пробормотал Эйгон, зевая.       — Спи, Эгг, — сказал Деймон, убирая с лица Эйгона волосы.       Рейнис слегка улыбнулась.       — Я пойду сообщу Корлису о случившемся. Могу ли я получить разрешение на удвоение стражников, мой король?       Визерис кивнул, с глубокой гримасой наблюдая, как Герардис намазывает густой вязкой пастой его прижженную рану.       — Конечно, кузина.       — Найди сира Харвина Стронга и прикажи ему выбрать людей из Золотых Плащей, — приказал Деймон, склонив голову к ней.       — Я сделаю это, — сказала она и кивнула. Рейнис вышла из покоев мейстра и перевела дыхание. Четверо членов ее семьи едва не погибли сегодня ночью. Один королевский гвардеец погиб, хотя его долг и состоял в том, чтобы защищать королевскую семью. Если понадобится, она сама позаботится о том, чтобы дом Хайтауэров прекратил свое существование.

***

      Визерис принял от Рейниры сложенный белый плащ, не обращая внимания на пятна крови, и повернулся, чтобы положить его на грудь сира Стеффона Дарклина. Он отступил назад и присоединился к своей семье, бросив взгляд на Вермитора, сидящего на холме. Позади него стояли родственники сира Стеффона, одетые в траурные черные одежды. Даже Эйгон упрямо настаивал на своем присутствии, хотя его ранили всего четыре дня назад. Он тяжело прислонился к Лейнору, который поддержал его. Визерис поднял подбородок и посмотрел на костер, сооруженный Деймоном и Корлисом для рыцаря, отдавшего жизнь на службе их семье. Он сглотнул и снова встретил взгляд Вермитора.       — Дракарис! — приказал он, и Вермитор повернул огромную голову, открыл пасть, обжигая глотку, и из его горла вырвалась струя оранжево-бронзового пламени, охватившая тело сира Стеффона.       Все королевские гвардейцы, погибшие при защите своих подопечных, с тех пор как Висенья учредила этот орден, были удостоены такой чести. Они поклялись защищать своих королей и их королевских родственников, и смерть при исполнении давала им право на похороны Таргариенов — то, чего не удостаивались многие другие.       Через несколько дней после нападения стало ясно, что Отто каким-то образом удалось внедрить в замок шпиона. На телах солдат были обнаружены топоры и семиконечные звезды выжженные на теле; единственный выживший томился в черных камерах, навязчиво бормотал «Семиконечную звезду».       Алисента пропала.       Воинствующая Вера вновь восстала против его семьи, и Визерис был в ярости. Как они посмели проникнуть в его дом и причинить вред его дочери, сыну и брату? Он не заботился о собственных ранах, он готов был отдать жизнь за свою семью. Дети были почти безутешны, когда увидели их раны. Висенья разрыдалась, когда узнала, что ее дядя Эгг ранен, и успокоилась только после того, как прижалась к неповрежденному боку Эйгона и ее заверили, что он поправится. Остальные, кроме Хелейны, которая печально нахмурилась и обняла себя за плечи, были в ярости. Визерис был глупцом, полагая, что его правление может оставаться мирным. Теперь он знал, что назревает война, и только одна сторона выйдет из нее победителем. Их враги пролили первую кровь, и он ответит огнем.