Все пошло не по плану.

      Лиса медленно открыла глаза, и свет, яркий и резкий, ударил по зрачкам, заставив её зажмуриться. Она попыталась поднять руку, но тело будто не принадлежало ей — пальцы дрожали, обвитые тонкими трубками катетеров. Голова гудела, а в висках пульсировала тупая боль. Она попыталась вспомнить, что произошло, но мысли путались, как в тумане.       На лице что-то давило — маска, через которую поступал холодный воздух. Лиса попыталась снять её, но рука не слушалась, лишь слабо дёрнулась в сторону. Тело горело, каждая мышца кричала о боли, особенно плечо и спина.       Вокруг стояла тишина, прерываемая лишь равномерным гудением аппаратов. Лиса огляделась: белые стены, стерильный запах, капельницы. Больница. Но как она сюда попала? Последнее, что она помнила, — это кровь, боль и красная точка, скользящая по её телу.       Она попыталась сесть, но резкая боль в груди заставила её снова опуститься на подушку. Голова кружилась, а в горле стоял горький привкус лекарств. Лиса сжала кулак, чувствуя, как слабость пронизывает каждую клетку. Её тело было измучено, но разум, как всегда, оставался острым.       Палата была просторной, с высокими окнами, через которые струился мягкий свет. На стенах — ни единого пятна, только белизна, отдающая холодным блеском. Пол устлан бесшумным ковром, а рядом с кроватью стоял современный монитор, мерцающий зелёными цифрами. В углу — небольшой столик с вазой, где увядали белые лилии, их сладковатый запах смешивался с резким ароматом антисептика. Лиса не знала, что это «VIP»-палата, но её инстинкты подсказывали: здесь всё слишком идеально, чтобы быть обычным.       Неожиданно дверь приоткрылась, и на пороге появилась медсестра. Её лицо светилось от счастья, словно она только что получила долгожданную новость.       — Вы проснулись! — воскликнула она, едва сдерживая радость. — Мы уже начали волноваться.       Лиса попыталась что-то сказать, но голос не слушался, лишь хриплый шёпот вырвался из горла. Медсестра подошла ближе, поправила маску и проверила капельницу.       — Всё будет хорошо, — мягко сказала она, — вы в безопасности.       Медсестра резко обернулась к двери и крикнула: — Срочно позовите главврача! — Её голос, обычно мягкий и спокойный, теперь звучал резко и тревожно, эхом разлетаясь по коридору. Через несколько минут в палату вошёл мужчина в белом халате. Это был главврач — пожилой, с седыми волосами и добрыми глазами, которые, однако, выдавали усталость от долгих лет работы. Его лицо было изрезано морщинами, но улыбка оставалась тёплой.       — Ну, наконец-то, — произнёс он, подходя к кровати. — Мы вас ждали. Вы проделали долгий путь, но теперь всё позади.       Он внимательно посмотрел на монитор, затем на Лису.       — Давайте сниму маску, — сказал он, обращаясь к медсестре. — Она уже может дышать сама.       Медсестра аккуратно сняла маску, и Лиса почувствовала, как холодный воздух коснулся её лица.       Лиса с трудом приподняла голову, её голос был хриплым, словно ржавый металл, скрипящий на ветру.       — Воды… — прошептала она, едва слышно, но с отчаянной настойчивостью.       Медсестра моментально поднесла к её губам стакан с водой. Лиса схватила его дрожащими руками и жадно выпила, словно пытаясь смыть горький привкус лекарств. Вода стекала по подбородку, но она не обращала внимания.       — Уже хорошо, — мягко сказал главврач, наблюдая за ней. — Значит, организм восстанавливается.       Лиса опустила стакан, её дыхание стало ровнее, но глаза всё ещё были полны вопросов. Главврач обернулся к медсестре:       — Позвоните Ким Дженни. Скажите, что Лиса пришла в сознание.       Услышав это имя, глаза Лисы расширились, в них мелькнул страх и что-то ещё, что она не могла выразить словами. Она попыталась сесть, но главврач мягко остановил её.       — Не торопитесь, — сказал он. — Вам нужно время.       Лиса сжала кулаки, её разум лихорадочно работал. Ким Дженни. Это имя звучало как приговор. Зачем вообще звонить ей? Разве в жтом есть необходимость? Лиса конечно же не знает этого.       Голова Лисы пронзила резкая боль, словно раскалённый нож вонзился в виски. Она сжала зубы и опустилась на подушку, лицо её исказилось от боли. Главврач, заметив это, наклонился ближе, его голос звучал спокойно, но настойчиво.       — Вам нужно время, — повторил он. — Организм перенёс сильный стресс. Мы начнём с малого: восстановление сил, питание, физиотерапия. Пока просто лежите и отдыхайте.       Лиса хмурилась, её пальцы сжимали край простыни. Она хотела спросить, почему зовут Ким Дженни, но слова застревали в горле. Главврач, словно угадав её мысли, добавил:       — Не переживайте. Всё под контролем. Вы в безопасности.       Медсестра, закончив разговор по телефону, вернулась в палату. Её лицо было спокойным, но в глазах читалось напряжение. Лиса заметила это, и тревога снова сжала её сердце. Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но мысли крутились вокруг одного вопроса: что произошло? И почему её имя теперь связано с Ким Дженни?       Главврач продолжил, его голос звучал размеренно, словно он пытался успокоить не только Лису, но и себя:       — Пока вы будете на лёгкой диете: бульоны, каши, ничего тяжёлого. Организм должен восстановиться. Физиотерапия начнётся через пару дней, когда окрепнете.       Лиса кивнула, но её мысли были далеко. Она снова попыталась вспомнить, что произошло, но память упрямо возвращала её к красной точке, скользящей по телу, и к боли, которая казалась бесконечной.

***

      Лиса не могла оторвать взгляда от стены, её мысли путались, как клубок ниток. Внезапно дверь открылась с лёгким скрипом, и в палату вплыл аромат дорогих духов «Chanel». Это была Дженни. Она вошла с уверенностью, её каблуки отстукивали чёткий ритм по полу. Лиса попыталась приподняться, но тело не слушалось. Дженни подошла к кровати, её взгляд был полон тепла, но в уголках губ играла едва заметная улыбка.       Она наклонилась к Лисе, её духи смешались с запахом больничного антисептика. Она аккуратно приподняла Лису, её руки были мягкими, но в них чувствовалась скрытая сила. Она замерла, её тело напряглось, но Дженни, словно не замечая этого, обняла её. Это было неожиданно, почти неестественно. Лиса знала Дженни как человека, который никогда не позволял себе таких проявлений эмоций. Её объятие было тёплым, но в нём чувствовалась какая-то странная напряжённость, словно за этим жестом скрывалось что-то большее.       — Ты в порядке, — прошептала Дженни, её голос звучал почти нежно, но в нём была едва уловимая дрожь.       Лиса медленно обняла Дженни за шею, её пальцы дрожали, но в этом жесте была какая-то странная решимость. Она чувствовала, как дыхание Дженни стало чуть глубже, её тело слегка напряглось, но она не отстранилась. Лиса закрыла глаза, пытаясь уловить смысл этого момента, но всё было слишком туманно.       — Раньше ты бы убила меня за такое, — тихо сказала Дженни, её голос звучал почти шутливо, но в нём сквозила горечь. — В прямом смысле.       Лиса лишь слабо улыбнулась, её губы дрогнули, но она не нашла слов. В её голове снова всплывали обрывки воспоминаний: красная точка, боль, крики. Она хотела спросить, что произошло, но страх сковывал её.       — Ты должна отдохнуть, — продолжила Дженни, её голос стал мягче. — Всё будет хорошо. Я позабочусь о тебе.       Дженни медленно отстранилась, её глаза были полны нежности, но в них всё ещё читалась какая-то недосказанность. Она поправила волосы Лисы, её пальцы слегка дрожали, словно она боялась причинить боль.       — Ты большая молодец, — повторила она, её голос звучал почти шёпотом. — Пять месяцев… Я не думала, что ты вернёшься.       Лиса смотрела на неё, её разум был в хаосе. Пять месяцев комы? Она не могла вспомнить ничего, кроме обрывков. Почему Дженни, всегда холодная и расчётливая, теперь вела себя так? Лиса чувствовала, как тревога сжимает её сердце, но сил на вопросы не было.       — Мне нужно ненадолго уйти, — сказала Дженни, её губы коснулись лба Лисы в лёгком поцелуе. — Отдохни. Я скоро вернусь.       Лиса кивнула, её пальцы сжали край простыни. Она смотрела, как Дженни выходит из палаты, её каблуки отстукивали чёткий ритм, пока дверь не закрылась. В голове Лисы крутился один вопрос: что произошло за эти пять месяцев? И почему Дженни, всегда державшая дистанцию, теперь была так близко?       Лиса попыталась приподняться, опираясь на локти, но резкая боль пронзила её спину, словно раскалённый нож. Она замерла, стиснув зубы, и медленно опустилась обратно на подушку. Плечо горело, будто его протыкали огромными иглами, а мышцы спины казались деревянными, неспособными подчиниться. Она хмурилась, чувствуя, как пот выступает на лбу, и сжала простыню в кулаках. Ещё одна попытка — и снова боль, острая и невыносимая. Лиса сдалась, опустив голову на подушку. Её дыхание стало прерывистым, а в глазах потемнело. Она закрыла веки, пытаясь успокоиться, но боль пульсировала в каждом движении       Дверь снова открылась, и в палату вошла медсестра, держа в руках поднос с едой. На нём стояла тарелка с сероватой кашей, стакан воды и кусок чёрствого хлеба. Запах еды был настолько нейтральным, что казалось, он растворялся в больничном воздухе. Медсестра поставила поднос на тумбочку рядом с кроватью, её движения были привычно точными, но без лишней суеты.       — Ну как, сможешь поесть? — спросила она, глядя на Лису с лёгкой озабоченностью.       Лиса отрицательно покачала головой, её губы сжались в тонкую линию. Даже мысль о еде вызывала тошноту. Медсестра вздохнула, но не настаивала.       — Тогда вас покормит Госпожа. — сказала она, поправляя подушку. — Ты только очнулась, не торопи себя.       Лиса молча смотрела на поднос, её взгляд скользил по тарелке, словно пытаясь найти в ней что-то знакомое. Но ничего, кроме пустоты, она не чувствовала. Медсестра постояла ещё мгновение, словно ожидая, что Лиса заговорит, но, не дождавшись, тихо вышла из палаты.       Она закрыла глаза, пытаясь заглушить боль и хаос в голове. Её пальцы сжали простыню, а в ушах звенела тишина, прерываемая лишь отдалёнными шагами по коридору.       Через десять минут дверь снова открылась, и в палату вошла Дженни. Её взгляд сразу упал на поднос с едой, и её брови сдвинулись в лёгком недовольстве. Она подошла к тумбочке, её пальцы слегка сжали край подноса, словно она хотела выбросить его в окно. Её губы сжались, а в глазах вспыхнула искра раздражения, но она быстро взяла себя в руки, глубоко вздохнув.       — Тебя покормили? — спросила она, её голос звучал мягко, но с ноткой напряжения.       Лиса отрицательно кивнула, её взгляд скользнул в сторону. Дженни сжала кулаки, но через мгновение разжала их, словно отпуская гнев. Она понимала, что злость сейчас ни к чему.       — Хорошо, — сказала она, её голос стал спокойнее. — Я позабочусь об этом. Ты должна есть, чтобы восстановить силы.       Она села на край кровати, её рука легла на руку Лисы, и в этом жесте была нежность, смешанная с решимостью.       Дженни взяла ложку, аккуратно зачерпнула кашу и поднесла её ко рту Лисы. Та медленно открыла губы, но едва прикоснулась к еде, как её лицо исказилось от отвращения. Дженни терпеливо ждала, пока Лиса проглотит, затем снова поднесла ложку.       — Ещё немного, — мягко, но настойчиво сказала она, слегка наклоняясь вперёд.       Лиса с трудом подчинялась, её движения были вялыми, словно каждое усилие давалось с болью. Дженни подгоняла её, то ласково, то чуть строже, но не отпускала ложку, пока Лиса не съедала всё до конца.       — Спасибо… Джен… — прошептала Лиса, её голос был тихим и хриплым, но для Дженни он звучал как музыка.       Она улыбнулась, её глаза смягчились, и она провела рукой по волосам Лисы, стараясь успокоить её.       — Ты молодец, — сказала Дженни, её голос дрожал от облегчения.       Лиса медленно взяла стакан с водой, её пальцы дрожали, но она старалась держать его крепко. Дженни поддерживала её руку, помогая поднести стакан к губам. Лиса сделала несколько глотков, вода казалась прохладной и немного освежающей, но всё равно не могла заглушить горечь, оставшуюся от каши.       — Завтра придёт Чеён, — тихо сказала Дженни, её голос звучал осторожно, будто она боялась реакции Лисы. — И ещё один человек.       Лиса нахмурилась, её пальцы сжали край простыни. В памяти всплыли слова Чеён: «Ты предала нас, Лиса.». Эти слова, как нож, вонзились в неё тогда, и сейчас боль от них была почти физической. Лиса закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания, но они настойчиво возвращались.       — Хорошо... — прошептала она, хотя внутри всё сопротивлялось. Она знала, что избегать встречи бессмысленно. Дженни кивнула, её рука снова легла на руку Лисы, словно пытаясь передать ей часть своей силы.       — Всё будет хорошо, — сказала Дженни, её голос звучал уверенно, но Лиса чувствовала, что это больше попытка успокоить себя, чем её.

***

      Дни тянулись медленно, как густой сироп. Лиса лежала, уставившись в потолок, или смотрела телевизор, где мелькали бессмысленные новости и старые фильмы. Её мир сузился до больничной палаты, где время будто остановилось. Она ела, когда Дженни настаивала, и пила воду, чтобы заглушить горечь во рту. Тело постепенно приходило в себя, но душа оставалась в плену воспоминаний. Она почти перестала ждать Чеён, хотя её отсутствие оставляло горький осадок.       Однажды дверь открылась, и в палату вошёл Чонгук. В его руках был букет ярких цветов, контрастирующих с серостью больничных стен. Он остановился у порога, его взгляд скользнул по Лису, и в глазах мелькнула тень боли.       — Привет, Лиса, — тихо сказал он, подходя к кровати.       — Я знаю, что случилось, — начал он, но Лиса перебила его, слабо улыбнувшись.       — Спасибо, что пришёл, — прошептала она, её голос был едва слышен.