Лекарство от здоровья

      Яркий, кислотный свет от стробоскопа, который бьет по глазам и, кажется, проходит насквозь меня. Дикие басы, отдающие глухими выстрелами где-то под коркой мозга. Тело в бешеном экстазе, выгибается, трясется, извивается, так, если бы меня закинули в стиральную машинку и поставили на режим отжима. Тяжелый, спертый воздух, в котором витали пары различной гадости, но при этом это действовало не хуже, если бы кто-то прикладывал к моему лицу кислородную маску. Я не любила шумные клубы с дешманским алкоголем и подозрительными типами, что предлагали колеса на каждом углу. Но я нуждалась в чем-то подобном, потому что не выдерживала. Ломалась. Подобный гадюшник нашелся весьма быстро, как и тип, у которого первая доза, — по классике, — была бесплатной, а дальше — нужно было расплатиться, и по сальному взгляду дилера весьма было понятно, что деньги интересовали его меньше всего. Ломалась я не только из-за того, что вокруг меня происходил кромешный пиздец, но и потому, что организм требовал новую дозу. Меня лишили буквально всего, а, самое дорогое, что у меня было, это нычки с моими лекарством, то есть — розовыми таблетками. В карманах было ни гроша, чтобы пойти к своему проверенному поставщику смерти, поэтому, не имея более никакого выбора и светлого мышления, закинулась подозрительными желтоватыми таблетками от незнакомца. Я не знала точно, сколько прошло времени с того момента, как я приняла первые две дозы, но эффект был просто убийственный. При чем, из-за того, насколько усилился мой пульс, казалось, что колеса действительно могли убить меня, однако эйфория абсолютно перекрывала все. Мне казалось, что я парила над танцполом, смешиваясь с толпой потных тел. Мне плевать было, что я в кого-то врезалась, возможно, терлась или, наоборот, некто хватался за мою талию, пытаясь привлечь к себе в танце, а, может, и просто вытеснить с площадки к чертям собачьим. Ничего не имело значения, ведь надо мной — звездное небо, объятое глубокой синевой. Не было никаких подозрительных балок и проводов, что свисали с них, не было софитов, подаривших разноцветные огоньки для дискотеки, все это просто звезды, а все мы, тела, двигающиеся не в такт мироздания, — просто пыль. Мелкая, космическая пыль в огромной вселенной, которой нет ни края, ни конца. Люди вокруг — отдельные планеты, каждый со своей экосистемой, со своим мироустройством, маленьким мирком. Я давно разрушила свой мир, тот пал в агонии голодания и медленного саморазрушения, но иногда, в трещинах прорастали ростки зеленой травы, когда я принимала отраву. Подо мной не было бетонного пола, грязного, всего в трещинах, только бесконечная пустота, кривое зеркало, где я — сирота, брошенная всем миром и обреченная остаться один на один с этим же миром. Там, под подошвой моих кед, где-то сидела маленькая Василиса, ждущая, что новые родители однажды заберут ее из тесной комнатушки без окна. Она сидела там и по сей день, пока я продолжала хватать звезды пальцами с потолка, радуясь тому, что сейчас, именно в эту секунду мое тело было избавлено от боли, которая, несомненно, настигнет меня позже. Но это будет потом. Огромный недостаток первой двойной бесплатной дозы в том, что эффект был неумолимо короток, а отходняк столь стремительным, что я не успела добежать до туалета, и меня вывернуло прямо на пол рядом с танцполом. Несколько брезгливых типов тут же обложили меня трехэтажным матом, а затем свалили, кто-то просто проигнорировал, продолжая тусоваться рядом. Сплюнув вязкую, желтую слюну, нашла взглядом своего временного поставщика, что продолжал ошиваться около барной стойки, намереваясь найти новую, наивную жертву. — Мне нужно еще, — я бесцеремонно втиснулась между дилером и какой-то уже достаточно пьяной блондинкой, которая как раз соглашалась на бесплатную таблетку. — Ну же! — Воу-воу, — вскинув бледные ладони, осадил меня парень в капюшоне. Я не вглядывалась в черты его лица, но даже толстовка, явно на пару размеров больше, не скрывала того, насколько поставщик был худ. — Ты попробовала бесплатно, хочешь еще — плати. И хватит отпугивать моих клиентов! — Слушай, ты, дистрофик, — от былой эйфории и следа не осталось, а в таком состоянии я начинала очень злиться, потому что боль ломки накрывала стремительной волной. Я начинала ощущать, как мое тело прошибает озноб, а после накатывает острая боль, которая буквально кусала за внутренние органы. — То, что ты здесь толкаешь, откровенное дерьмо. От этой синтетики можно загнуться от сердечного приступа, и, если бы мне не было так хреново, я бы в жизни не стала жрать это. Но либо я сдохну от припадка, либо от твоей дряни. Как видишь, выбор у меня невелик. Поэтому, блять, дай мне эту ебучую таблетку, иначе я сломаю твою тонкую ручонку и забью тебя ею до смерти. Судя по всему, я была очень убедительной, поскольку парнишка тут же всучил мне прозрачный пакетик с парой колес, а затем тут же свалил, оглядываясь так, словно я собиралась спустить на него несколько цепных псов. Что ж, в таком состоянии я действительно могла сделать нечто подобное, но мне очень не хотелось привлекать к себе более лишнего внимания. Боль начинала постепенно оглушать, а желудок то и дело сворачивался в трубочку, душа меня призрачными рвотными позывами, из-за которых так болезненно сводило мышцы пресса. Я несколько раз останавливалась и сгибалась пополам, вскрикивая так, словно могла родить кого-то в эту секунду, пока не добралась до туалета. Вернее тем, что здесь называли туалетом, а по факту выглядело, как параша. Даже хуже. Во рту неимоверно сушило, а еще ощущался мерзкий привкус какой-то кислятины, и я, абсолютно проигнорировав то, в каком убитом и грязном состоянии находилась раковина, начала пить из-под крана. Даже в зеркало не могла взглянуть, потому что оно было наполовину разбито, иссекаемое тысячами трещин, а еще чертовски засрато и замазано, кажется, краской. Но я и без того знала, как выгляжу: крайне хуево. Я не торопилась принимать новую дозу, хотя мне неимоверно этого хотелось, чуть ли не до зубного скрежета, но нельзя было торопиться. Нужно было немного отойти от старых побочек, иначе бы я и правда скопытилась. А еще попытаться поесть, чтобы дать организму хоть что-то, кроме этой отравы. Денег собой у меня и правда не было, а еще моя одежда уже выглядела прискорбно, да и самой мне не помешало бы помыться. Ноги сами понесли меня прочь из туалета, а затем из самого клуба, пока в голове просто бил импульс: домойдомойдомойдомой… Только перед взором все плыло, яркий свет и огни стробоскопа просто ослепляли, сбивая меня с пути, я то и дело припадала к стене, чтобы устоять. Меня бросало то в жар, то в холод, и я ощущала, как по спине, прямо вдоль позвоночника скатывались холодные капли пота, как леденели мои ладони, но при этом во рту становилось невероятно горячо, из-за чего моя жажда не утихала. Пыталась маневрировать между людьми, но все равно так или иначе сталкивалась с кем-то, в основном, меня просто так же грубо отталкивали в сторону, словно придавая ускорения для того, чтобы я быстрее добралась к выходу. Но в какой-то момент, запнувшись о собственные ноги, упала на бетонный пол, однако единственное, что меня волновало, это пакетик с таблетками, который вылетел из кулака, в котором я все время сжимала его. Кто-то успел потоптаться по мне, но я нашла в себе силы подняться на четвереньки, а после доползти до своего спасения, — скорее, гибели. Подняться было куда сложнее, но и с этим с горем пополам я справилась, а для надежности колеса засунула в карман джинс. Оставалось пару метров до заветной двери наружу, но я все равно влетела в кого-то и снова ощутила, как теряю равновесие, и стена в этот раз спасла меня. — Смотри, куда прешь! — рявкнула я, чтобы заглушить боль, которая дала импульс в мозг. — Блять, это ты в меня врезалась, хочу заметить, — ответил мне достаточно грубоватый голос. — Пошел ты, — буквально зарычала я, пытаясь отлипнуть от стены. Волосы упали на лицо, но я все равно видела размытую фигуру человека рядом со мной. Какого черта он не уходит? — Че тебе надо?! — Поверь, от такой, как ты — ничего, — он явно теперь просто насмехался надо мной. — Кажется, ты переборщила с… А, кстати, солнце, чем ты так накидалась? Не знаю, чем сейчас торчит молодежь. — Пошел нахуй, — мне удалось ощутить твердость в собственных ногах, а после и убрать волосы с глаз, чтобы взглянуть как следует на этого самодовольного урода. — Это мое дело, чем я себя убиваю. Иди куда шел. — И правда, — согласно кивнул он. — Твое. Высокий мужчина в черной рубашке. Лицо в моем затуманенном взгляде искажалось, но я все равно смогла уловить цвет его глаз. Наверное, в какой-то момент огни стробоскопа просто так подсветили, но мне показалось, что синееи я не видела никогда. Казалось, что в глазах этого человека плескалась целая буря вместе с настоящей грозой. — Понять не могу, — не унимался он. — У тебя симпатичная мордашка, зачем так губить себя, м? — А ствол тебе для того, чтобы телок снимать? — заметила эту игрушку в его руке я не сразу, но как увидела, то все мое внимание приковалось только к ней. В последнее время слишком часто видела оружие, а сейчас, в таком блядском состоянии, мне не было страшно. — Ага, — оскалился по-волчьи он, пряча оружие куда-то за пояс. Заметила несколько татуировок на его узловатых пальцах. — Знаешь, не будь я влюблен в одну блондиночку, то мы могли бы с тобой неплохо провести время. А пока, вот тебе совет: сваливай отсюда, окей? Я ничего ему не ответила, лишь снова взглянула в глаза, но теперь не могла ничего разглядеть — слишком глубокая тень скрывала его черты, в том числе и цвет радужки. Наверняка мне показалось из-за моего стояния. Не может быть у человека настолько синий оттенок глаз. Ближе к раннему утру мне все же удалось добраться до собственного дома. Идея, откровенно говоря, была не из лучших, но идти мне откровенно некуда, да и все мои пожитки были именно в квартире. Хотя бы просто переодеться и принять душ, ну и поесть еще… Ноги еле волочились, из-за чего мои поношенные кеды уже в край стерлись об асфальт. Хотелось просто рухнуть посреди дороги и забыться в беспамятстве, но хоть какая-то, даже такая банальная цель, как просто дойти, позволяла немного отвлекаться от неимоверного желания закинуться таблетками. Я буквально заставляла себя идти вперед, упорно думая о том, как мне нужно попасть домой. И я добралась. Запасные ключи всегда лежали в моем почтовом ящике, и я довольно часто спасалась этим, когда вот так вот возвращалась после долгого загула. Главное, положить их потом обратно. Но моя дверь была открыта, и у меня в этот момент сердце точно пропустило удар, а затем с треском провалилось куда-то вниз живота. С опаской заглянула внутрь, но, не услышав признаков чужого присутствия, вошла. И замерла. Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать увиденное, просто принять то, что это действительно со мной происходило. Квартира была пустой. Выглядела она примерно так же, как и при моем въезде сюда: без мебели, на полу какой-то мусор в виде разбросанной одежды и пустых бутылок. Пройдясь по комнатам, убедилась, что вынесли практически все, остался только кухонный гарнитур и санузел. Даже смеситель вырвали из стены в ванной комнате. Я шаталась от двери к двери, восстанавливая в памяти то, что должно было находиться здесь, в моей квартире. Там, где раньше стояла кровать, был огромный прямоугольный след пыли, а там, где шкаф — квадратная дыра в линолеуме, ведь его там не было, поэтому гардероб скрывал подобный нюанс. На полу валялась просто гора моих вещей, которые просто, судя по всему, выкинули, пока разбирали мебель. Медленно опустилась на колени, подняв с пола свою футболку, тупо уставилась на нее. У меня теперь и правда ничего не было, абсолютно… Несколько первых слезинок упали на ткань в моих руках, тут же впитались в черноту вещи, даже и следа не оставив. — Нет… — глухо, практически бесшумно. — Не-ет… — чуть более громче, с неким неверием. — Блять, нет! — отчаянный крик в пустоту стен, которы откликнулся глухим эхом. — СУКА! Мне потребовалось куда больше времени, чтобы успокоиться, а затем увидеть, что из балконной двери торчал нож, а под ним — записка. Во мне все кипело и сотрясалось, поэтому как-то даже легко, будто из масла вынула клинок, очень жадно вчитываясь во всего несколько слов: ТЫ НА СЧЕТЧИКЕ СУКА Если во всей вселенной собрать весь гнев, злость и обиду, а затем засунуть в одного человека, то его, скорее всего, просто напросто разорвало бы. Он бы просто лопнул, как пузырь. Так и происходило со мной: меня разрывало изнутри, и легче от того, как я мяла, а затем рвала этот клочок бумаги, вовсе не становилось. Хотелось продолжить крушить все подряд, но вокруг меня абсолютно ничего не было, поэтому, схватив с пола нож, я с дуру бросила его в окно, и тот, со звоном вылетел куда-то на балкон, либо дальше, на улицу. А я, помимо того, что осталась и вовсе ни с чем, так еще и разбила себе окно. Схватившись пальцами в собственные волосы, пыталась прийти в себя, восстановить дыхание, пульс, просто успокоиться. Но сквозь стиснутые зубы вырывалось неровное дыхание со свистом, а потом, я даже и сама не сразу поняла, что делаю это — смех. Я начала смеяться, даже присела на корточки, схватилась за колени и начала покачиваться назад-вперед, ухахатывалась, пока не упала на спину. Пыталась отдышаться от удушающего, истерического смеха, вперив взгляд в пожелтевший потолок. Надо мной не было никакого звездного неба, абсолютно ничего, кроме старой побелки, которая временами осыпалась мне на голову. И я правда была всего лишь незначительной пылью во всем этом, той самой пылинкой, что месяцами лежала на моих полках, на которых даже полезных книг не было никогда. Единственное, что заставило меня подняться с пола, так это внезапное озарение, чтобы проверить свои тайники. Многие из них были в мебели, поэтому оставался лишь один — в унитазе, а именно в сливном бачке. И, — о, чудо! — на самом дне, нащупала пакетик, который был привязан к механизму слива. Господи, это единственное хорошее, что случилось со мной за последнюю неделю. Внутри полиэтилена было пять розовых таблеток, когда-то спрятанных мною, так сказать, на черный день. Не думала, что этот самый черный день будет выглядеть именно так. Не долго думая, я вытащила одну розовую, а из джинс извлекла другую отраву, чтобы смешать розовое с желтовато-белым, сразу обе положила на язык, позволяя себе на пару секунд расслабиться и забыться. Я не знала, какой от этого мог быть эффект: полегчает мне или же, наоборот, станет лишь хуже, плевать. Помнила лишь то, как добралась до своей бывшей спальни и отрубилась на груде одежды.

***

      Проспала явно больше суток, а рядом с собой обнаружила лужу рвоты, однако я совершенно не помнила: просыпалась ли. Состояние было совсем хреновое и, кажется, я начинала загибаться от голода, потому что силы покидали меня ощутимо, иначе подняться на ноги еще никогда не был столь сложным для меня. Тело снова колотила мелкая дрожь, конечности казались неподъемные, меня мутило, а голова так болела, что заглушала все мысли, которых, в общем-то, особо и не было на тот момент. Я только как-то инстинктивно проверила при себе наличие пакетика с таблетками, а затем, словно бы на автопилоте, отправилась в ванную комнату. Казалось, что меня выгнали из собственного тела, и то само прекрасно знало, что нужно делать, иначе я никак не могла объяснить то, как мне удалось принять горячий душ. Наверное, только после него я более менее пришла в себя. Меня еще пару раз стошнило, но рвать откровенно было нечем, из меня просто выходила вода, из-за чего я ощущала себя какой-то болезненно-слабой. И жажда продолжала мучить. Переодевшись в чистые, но мятые шмотки, поскольку теперь весь мой гардероб валялся на полу, пошарила по карманам. Спустя минут десять наскребла целых триста с копейками рублей, и этого могло хватить, чтобы купить какую-нибудь съестную дрянь в кафешке быстрого питания. Возможно, еще и на кофе хватило бы. Пока план был именно такой — просто поесть. Дальше я была совершенно без понятия, что следовало делать. Выйдя на улицу, поняла, что была достаточно глубокая ночь. Голова шла кругом, и меня мутило чуть ли не от каждого шага, однако голод толкал на то, чтобы искать круглосуточный ларек с шаурмой или с чем угодно. Кажется, неподалеку был мак, который работал двадцать четыре часа в сутки. Только не сразу заметила, что у подъезда меня уже ждали. — Кошка, стой, — из своей черной иномарки вышел Саша. Судя по всему, давно здесь стоял, ждал, пока я появлюсь, иначе не был бы таким хмурым и потрепанным. — Отъебись, — даже не повернувшись к нему, отмахнулась я. — Тебя шатает, погоди, — не унимался он. — Глухой? Я же сказала… Да блять! Парень схватил меня за локоть, заставив так резко развернуться, из-за чего у меня тут же в глазах потемнело, и я буквально рухнула ему на руки. Саша, конечно же, удержал меня, не дал свалиться на асфальт. В нос ударил запах табака, который так закружил меня, а во рту почему-то обильнее начала выделяться слюна. А еще от мужчины пахло корицей, очень так сильно, и я невольно представляла печенье у себя на языке. — Что с тобой, Ася? — С голоду помираю, — слабо отозвалась я, пытаясь отлипнуть от его груди, но у меня плохо получалось. — Поехали, накормлю тебя. От такого щедрого предложения я просто не могла отказаться, поэтому молча уселась в его тачку, а затем сразу же отрубилась