Christmas gift

Через открытую дверь в помещение бесцеремонно ворвалась прохлада ночного воздуха, заставившая легко одетую девушку покрыться колючими мурашками. Не теряя ни секунды, Рейден прошёл в холл и закрыл за собою дверь, снял конической формы шляпу, являя благородство седины, и положил её на пуфике у входа. Кассандра тут же повисла на возлюбленном, крепко обнимая широту божественных плеч и оставляя на тонких губах приветственный поцелуй. Крепкие, огрубевшие от сражений руки в одночасье легли на девичью талию, скользнули вверх по изгибу позвоночника под одежду и добрались до лопаток, выводя меж ними замысловатые узоры. — Прошу прощения, что опоздал, — прошептал лорд ей, когда она чуть отпрянула. — Не опоздал, — Кэсси обворожительно улыбнулась ему, провела ладонью по его щеке, заправив за ухо выбившуюся из тугого хвоста серебристую прядь. — Я ждала тебя… И очень скучала… Это прозвучало, как призыв к действию: Рейден склонился к своей смертной женщине, она встала на носочки, и они вновь соединились в пленительном поцелуе, вкладывая в него и неуёмные печали от разлуки, и тоску по друг другу, и радость от долгожданной встречи. Они так долго не разъединялись, что у них начало покалывать губы. — Я оставил брата за главного, — сообщил он, шумно выдыхая ей в чуть приоткрытый рот, — и я твой на всю ночь… Кассандра хотела бы, чтобы он был её не только на ночь, но и на утро, и на день, и на вечер — и на всю грядущую жизнь. Но она понимала, как важны его обязанности, и довольствовалась отведёнными им часами, как частичкой утерянного, но вновь приобретённого рая. — Тогда тебе стоит поспешить и снять свои балахоны, — она сжала меж пальцев ткань его божественных одеяний и потянула вверх, как будто норовила снять одним движением, — потому что ночь имеет свойство заканчиваться, а у меня для тебя ещё припасены развлечения.  — Вот как… — Рейден прокомментировал, и в голосе его прозвучал нескрываемый интерес. — Примем душ вместе? — Ох, мужчины! — Кэсси закатила глаза, похлопала накрашенной чернотой ресниц и вынырнула из божественных объятий, отступая назад и демонстрируя свой прикид. Бог грома окинул её приятно ошеломлённым взглядом, и она усмехнулась, понимая, что произвела на него впечатление. Она покрутилась, хвастаясь идеально подобранным образом: обязательным его атрибутом были белоснежные чулочки с меховым бортом, красная накидочка, обшитая по краям не менее пушистым мехом, и такого же цвета приталенная изящная юбка с разрезами по бокам и с меховым подолом, кончающимся на уровне колен. Но самым главным в этом облачении, пожалуй, было отсутствие лифа или топика — их место занимала яркая, подстать цвету костюма, атласная лента, обвивающая клетку рёбер и надёжно прячущая от любопытных глаз навершия сосков, а венчалось это великолепие бантом меж зажатых маленьких окружностей, так и просящихся на свободу. Кассандра узрела, как заискрились змейки молний в лазури очей возлюбленного, и её и без того заговорщическая улыбка сделалась хитрее. — Сначала душ, потом всё остальное, — она подмигнула лорду, и ему ничего не оставалось, кроме как принять её правила — всё-таки это он был гостем в её доме. — Я быстро, — Рейден сократил меж ними расстояние и чмокнул девицу в лоб, прежде чем удалиться вверх по лестнице в ванную комнату. Довольная, как кошка, Кассандра проводила его взглядом и отправилась на кухню, напевая презабавную рождественскую песенку себе под нос. Она перенесла закуски на журнальный столик в гостиной, уставив его блюдцами с орехами, крекерами и сырными палочками, тарталетками с икрой, канапе на шпажках, брускеттами с нарядами из свернувшихся калачиками креветок, красной рыбы, ветчины и овощей, свежеиспечёнными имбирными пряниками и несладкими фруктами. Подивившись разнообразию блюд и тому, как она успела всё это приготовить в кратчайшип сроки, Кэсси навострила уши и, поняв, что в душе больше не льётся вода, потащилась за напитками. Она выудила из шкафчика чашечки и бокалы, прихватила с собою бутыль охлаждённого рисового вина и керамический чайничек и довершила, наконец, живописную картину на столе. Как раз к тому моменту на первый этаж спустился бог грома в привычном синем халате с завитушками и копной распущенных влажных волос, ниспадавших на плечи. Он приблизился к сидевшей на полу девушке, наполнявшей бокал горячим напитком, опустился к ней и приобнял её со спины. — Ты будешь глинтвейн? — она спросила, подставив устье чайника к пустому бокалу, предназначавшемуся лорду.  Ответом ей послужил томный шёпот над ухом, и под дрогнувшей рукой насыщенная рубиновая жидкость разлилась в прозрачный сосуд. Длинные пальцы бога окунулись в море пшеницы, заплетённой в хвостик, провели с обожанием от основания — резинки — до завивающихся кончиков в районе копчика. Уткнувшись в девичью макушку носом, Рейден шумно, с воистину божественным наслаждением втягивал в лёгкие ароматы цитрусов, смешавшиеся с витавшими в воздухе цветочными запахами упоительной гвоздики, пикантного кардамона, пряной, с древесными оттенками корицы и успокаивающей свежести хвои. Освободившись от всего лишнего, Кассандра подалась назад, навстречу долгожданной ласке, и позабыла и о еде, и об алкоголе — обо всём на свете она забывала в охапке надёжных рук. — Чудесно пахнет, — подметил Рейден. — Я или глинтвейн? — пролепетала она. — Всё сразу… Кэсси усмехнулась: — Проказник…  — Возможно, — он отстранился от девичьих волос, возложил подбородок на её плечико и окинул взглядом фуршет, поражаясь тому, как потрудилась его возлюбленная. И всё ради него — существа, которое по своей природе лишено жажды или чувства голода. Его взор скользнул выше — к сверкающей блёстками и мишурой зелёной ёлке, подсвеченной гирляндами, с усаженными на ветви игрушками от мала до велика. В очередной раз восхитившись стараниями Кассандры, лорд заговорил: — У моей леди потрясающий вкус — так элегантно украсить ель надо постараться… — сказал он, хоть ничего и не смыслил в этом. Кассандра по-девичьи скромно захихикала и повернулась к нему, поправляя спутанные локоны у серебра висков. — Садись немедленно, — она кивнула на диванчик, — буду тебя кормить. — Сжальтесь, моя леди, — притворно жалобно заговорил бог грома, и в глазах его заплясали чертята — таким он бывал только с нею одной. Наблюдать, как серьёзный повелитель грозной стихии потешается над собою же и преуморительно голословит, было забавным зрелищем. — Я же выкачусь от вас колобком и никакие божественные силы мне больше не понадобятся в борьбе с врагами. На этот раз Кассандра не сдержалась и разразилась заливистым смехом, её покрытые румянами щёки раскраснелись пуще прежнего, а тушь на ресницах измазала чёрными пятнышками веки из-за проступивших слёз. Она хохотала, надрывая живот и попутно толкая лорда к подушкам на софе. Он позволил себя усадить, впрочем, не отпустив девичьей талии и утянув Кэсси за собою — так, чтоб она расположилась вплотную к нему. Рейден откинул голову назад и взглянул на большой рождественский венок, висящий позади него на стене, и принялся рассматривать устроившиеся в еловых иголках пятиконечные звёздочки, засушенные окружности лимонных солнц и скорлупу грецких орешков, пока переставшая смеяться девушка уже вручала ему напиток. Они сдвинули бокалы и чокнулись звенящим стеклом, а после продегустировали глинтвейн, разлившийся по горлу согревающим огнём и оставивший на языке насыщенный вкус красного вина. Кассандра опустошила с молниеносной скоростью ёмкость и отставила её, не преминув при этом забрать бокал и у лорда.  — Я тут прикупила сакэ… — забормотала она, наклоняясь к журнальному столику и со знанием дела переставляя на нём блюдца и чашечки, как шахматные фигурки. — Ты будешь? — Только если будешь ты, — огромная лапища божества без утайки, не скрывая истинного умысла, поглаживала девичье бедро, но замерла, когда лорд услышал её следующие слова. — Я сегодня много не пью, — бросила Кассандра и, ощутив неминуемую перемену в его прикосновении, покосилась на Рейдена и прочитала немой вопрос в его взгляде. — О-ох! — шумно выдохнула она и пояснила с крайним смущением: — Ну, мы позавчера собрались с командой и напились. — Правильно ли я понимаю, что моя леди была вовсе не леди? — его чёрная бровь вскинулась, образуя на и без того морщинистом лбу глубокие складки волн. — Я была пьяным телом, — небрежно, в шутку сказала Кэсси, но бог грома всем своим существом напрягся, и ей передался его нервный электрический импульс через касание. — С тобой ничего не случилось, Кассандра? Ты добралась до дома в целости и сохранности? — озабоченно вопрошал он. Кэсси размякла, но не от выпитой ею горячительной жидкости и не от жара помещения, а от искренней заботы Рейдена о ней. Его трогательные слова всегда брали за живое, разжигали в ней всполохи пламени, обращавшиеся пожаром. Она приблизилась к нему, окидывая многозначительным взглядом высокий лоб и растерявшую напряжение дня густую тьму бровей, россыпь морщинок в уголках небесных глаз, следы тягот и лишений в отражении сияющих лазурью безоблачного неба радужках, мощные челюсти и впалые щёки, прямой ровный нос с большими ноздрями, через которые лорд шумно гонял воздух, и родинку чуть ниже правого уголка тонких губ. Она подалась вперёд, обволакивая божьи уста своими, утягивая их в проникновенный поцелуй и вложив в него безмерную благодарность за проявленную к ней чуткость. — Спасибо, что спросил, — прошептала Кэсси, разрывая поцелуй и утыкаясь носом в мужскую щёку. — Со мной всё было хорошо. «Ну почти», — следом подумала она, вспоминая, какие приключения последовали по пробуждении, но не нашла в себе смелости рассказывать о них возлюбленному. Не потому, что боялась, что он сочтёт её сумасшедшей, а потому, что сейчас, оглядываясь на произошедшее, она не до конца верила в его реальность. — Я рад это слышать, — громовержец поднял ладонь к её личику и ласково заправил выбившуюся чёлку за ушко. — Так-с, — лучезарно улыбнулась Кассандра, меняя тему разговора, — а теперь давай приступим к закускам! — она схватила первое попавшее с блюдца лакомство и поднесла к губам лорда. — Пробуй! — настойчиво, хоть в том не было нужды, приказывала она, и Рейден покорно соглашался с нею. Бог грома испробовал всё, что отправлялось по велению его смертной женщины в его рот: от таящих на языке сырных палочек до хрустящих брускетт всех наполнений. Рейден тоже кормил Кассандру, несмотря на её слабые протесты и заверения, что она уже перекусила пока готовила и совсем не голодна — и всё равно за обе щеки уплетала угощенья, стоило только лорду преподнести их ей. Он выпил ещё один бокал глинтвейна и перешёл на сакэ, оставив девице большую часть душистого напитка, который она и с видом сомелье смаковала. Кассандра включила старый раскрашенный Рождественский фильм, снятый в те времена, когда она не родилась, и даже когда ещё не родились её родители. Правда, без казусов не обошлось — пульт лежал на тумбе и нужно было пересечь всё помещение, чтобы до него добраться, а вставать с насиженного места, да ещё и с набитым брюшком не хотелось, но лорд в одночасье решил проблему, услужливо с помощью магии левитировав устройство прямо в девичьи руки. Гостиная наполнилась горячими обсуждениями происходящего в кадре — в том числе главного героя, надумавшего совершить самоубийство в канун Рождества. Кэсси поведала Рейдену о том, что этот фильм крутили по телевизору каждые каникулы и он стал добротной классикой, и что она с отцом в детстве разыгрывала из него сценки, но актрисой по заверениям ругавшей эту профессию матери так и не стала. Она болтала почти без умолку, то смеясь, то шепча откровения лорду на ухо, и он вторил своей маленькой смертной женщине, практически забыв об истории на экране.  Рейден знал многое о ней, как и Кассандра о нём, и всё же с некоторыми фактами из её детства или юности он порой знакомился в самые неожиданные мгновения, как в нынешний час. Ему же не хватило бы и столетия, чтобы поведать обо всех эпохах своего существования. Бог и смертная были знакомы давно, но выбрали принадлежать друг другу только после победы над падшим Старшим богом. Вечно замкнутый громовержец в тот роковой день, обрушивший небеса на землю, понял ценность человеческой жизни, осознал неоспоримую, непостижимую им доселе истину — от возникших в его сердце чувств не сбежать и не спрятаться в божественной обители, как бы он ни противился им и ни отвергал их. Рейден старался не думать о скоротечности её жизни, о том, что ей отведён всего лишь век, тогда как он должен исполнять свой долг и защищать Земное Царство до скончания времён.  Он надеялся, что они смогут разделить радость мирного бытия вместе, когда исчезнут с горизонта угрозы и напасти и наступит черёд спокойных лет. Перестанут держать отношения втайне от её родителей и друзей, откроют миру объединившую их души привязанность, и тогда, быть может, что-то неумолимо изменится в каждом из них, и однажды, когда за нею явится неотвратимая смерть, им не придётся расстаться и они будут неразлучны навечно. Всё это будет потом — громовержец знал, а пока наслаждался времяпрепровождением с возлюбленной, скрашивавшей его серые будни лучами согревающего солнца. За окном всё так же кружились в вальсе неугомонные снежинки, таявшие при падении на асфальт и траву. Слякоть заполонила улицы и прохлада ветра гуляла меж крон древ, а бледная луна показала свои очертания из-за осадочных облаков. Стрелки на часах отсчитывали убывающие минуты и середина ночи вступила в свои права, заполонив местность сонной тишиной. Пёстрый калейдоскоп гирлянд прорезал уютный сумрак комнаты, из динамиков полились звуки музыки, фильм подошёл к стадии титров, когда Рейден прокашлялся, привлекая девичье внимание, вынул из кармана продолговатую коробку и протянул её Кассандре. — Небольшой рождественский подарок, — объяснил он, заметив недоумение девушки. Её светлая бровь изогнулась дугой, скептичный взгляд скользнул по блестящей обёртке. Лорд знал, что она не особо жаловала подарки и ей было сложно угодить: у неё всегда было всё, в чём она нуждалась — во многом благодаря финансам отца, а ежели вдруг у неё чего-то не было и это что-то становилось невмоготу желанным, оно быстро появлялось у Кэсси, закрывая её потребности. Она взяла у божества подарок, повертела его и так и сяк, в предвкушении предпринимая тщетную попытку догадаться, что же могло ждать её внутри, и принялась срывать упаковочную бумагу. В коробочке обнаружились две ёлочные игрушки: вытягивающая высоко ножку балерина в балетной пачке, держащаяся за руку с одноногим оловянным солдатиком с ружьём наперевес. Это не могло быть совпадением!  Неужели Старшие боги потешались над ней и над лордом-защитником? Кассандра опешила, подняла на громовержца изумлённый взгляд, пытаясь передать им всю гамму испытанных ею в сей миг эмоций. Рейден узрел разбушевавшийся вихрь в глубине червоточин её зрачков, окаймлённых ореховыми радужками, и положил ладонь поверх её, обводя подушечкой пальца по контуру костяшек. — Тебе не понравилось? — напрямик спросил он, ибо в их отношениях они оба не терпели ложь и придерживались простого правила: говорить только правду. Лорд начал было: — Я подумал, что… — Нет-нет, — перебила Кассандра, робко заулыбавшись, — мне очень нравится… Просто я не ожидала… — она сглотнула, едва не поведав богу грома об истинной причине подобной реакции. — Я просто вчера как раз лишилась одной ёлочной игрушки… Оловянного солдатика, который достался мне от родителей. Ну это так, пустяки. Не знаю, как ты угадал с подарком, но спасибо тебе большое, — девушка наградила его поцелуем, — я это очень ценю. Она поднялась, клацнула кнопку на пульте и выключила телевизор, а затем, качая бёдрами, добралась до ели и нашла местечко двум влюблённым на одной из свободных веточек. Кассандра повернулась к лорду, встретила его одобрительный взгляд, и отошла назад, оценивающе глядя на компанию примостившихся в хвойных иголках игрушек. В её глазах появились искорки огня, и они разрастались с катастрофической скоростью, пока в бездонной черноте зрачков не вспыхнуло неугасимое пламя. Блестящий от слюны язык соблазнительно смазал растёкшиеся в затейливой улыбке губы, ресницы сделали финальный взмах, прежде чем пасть и воспрянуть, образуя томный взор. — Ну, раз мы уже подошли к моменту дарения подарков, — произнесла она кокетливо, — позвольте же и мне преподнести вам подарок, мой лорд… — Рейден не помнил, как пространство сузилось до одной утончённой фигурки и как не осталось ни единого дюйма меж ними. Помнил лишь, что от ударивших в нос благовоний цитрусов у него закружилась голова — и ему это понравилось. Кассандра склонилась над богом, распахнула его халат, оголяя поджарые мышцы пресса, и по-хозяйски забралась к нему на колени, охотно прижавшись к мускулистой груди. Уселась прямо на грозовую тучу и не планировала слезать с неё вовсе. — Рождественский подарок для вас, мой лорд… — она грациозно изогнулась в спине, устроила затылок на мощном плече и воззрилась из-под полуопущенных ресниц на бога грома, игриво прикусывая губу. Приглушив голос до вкрадчивого шёпота, она задала самый главный вопрос: — Распакуете? ЕЙ не было нужды повторять дважды: Рейден уверенно потянулся к приглашающе завязанному бантику на её грудной клетке и ловким движением распустил ленты, открывая вид на соблазнительные округлости с торчащими бусинами сосков.  — Ох, Кэсси…  Она улыбнулась, утыкаясь носом в его шею и вдыхая ароматы грозовой свежести — его неизменно божественный запах. Подушечки пальцев бога закружились над вишнёвыми навершиями, зажали их, оттягивая и дразня, вырывая из девичьих уст тихие всхлипы. Кассандра вытянула руки, смыкая их за седой макушкой и едва дотрагиваясь до хвойного венка на стене, и заёрзала, распаляя лорда до тягучего жжения в паховой области. Громовержец мог бы по щелчку избавить её от одежды — она знала, — но он никогда не спешил, не отказывая себе в удовольствии дотошно медленно распаковать дарованный ему судьбой подарок. Он схватил девицу за бёдра, массируя до румяных следов упругость кожи, нашёл меховой борт и начал осторожно, чтобы не порвать, приспускать чулочки к острым коленям, оттуда — к натренированным голеням и только затем — к точёным щиколоткам, стягивая белоснежную ткань со стоп. Кэсси в процессе подрагивала, затаив дыхание и отдаваясь во власть умелых божественных рук.  Они окольцевали изящные девичьи ножки, растёрли пяточки и промяли костяшки лодыжек, победно маршируя ввысь. Остановились у разрезов юбки, издевательски неспешно юркнули под подол, нащупывая тазовые кости и пухлость живота, очертили ямку пупка и гладкость треугольника, но ниже намеренно не спустились, делая ожидание ещё более невыносимым. Прошествовав обратно к талии, они ослабили пуговки и расстегнули застёжку, и ткань ручейком заструилась по литым стройным бёдрам, оседая багряным пятном на синем халате божества. Пунцовые ареолы с выпуклыми бисеринами скрылись за преградой меховой накидки, и Рейден беспощадно сорвал её, отбрасывая в сторону, вновь открывая ненасытному взору девичьи прелести. Грубые, видавшие кровавые сражения руки окаймили тонкую шейку, поднялись к линии челюсти и щёчкам, невесомо поглаживая любимые созвездия веснушек. Под отпечатками божественных пальцев Кассандра разомлела и приоткрыла пухлость губ, пропуская напористые фаланги во влажную глубь, встречая их проворным языком и обильно смачивая слюной, и с замиранием сердца ощущая, как они, наплававшись в котловине её рта, вырвались на свободу и устремились по выверенному маршруту к сосредоточию её удовольствия.  — Мой лорд… Её слова оглушили, заставили выпустить наружу стихию, прошившую Кэсси разрядами тока. Она отреагировала своеобразно, изогнувшись сильнее, и с придыханием приподняла бёдра, добровольно опускаясь на шустрые пальцы. Обволакивающая естество близость пьянила похлеще глинтвейна, и Кассандра балансировала на грани меж явью и забытьём страсти, раздвигая ножки шире для удобства Рейдена. Он придавил чувствительную девичью жемчужину, накрыл её своим могуществом и рьяно закружился над ней вороном, упорно продолжая буравить её нутро. Громовержец намотал на кулак золото локонов, вынуждая девицу запрокинуть голову назад и вытянуть лебединую шею. Жадные губы Рейдена впились в подставленное для поцелуев плечико, дабы заклеймить смертную алеющими отметинами. Её округлости ягодиц давили своей сладкой тяжестью на каменную твёрдость, заманчиво тёрлись о сгорающую от нетерпения розовую головку, под нужным углом почти позволяя ей проскочить в трепещущую девичью нужду. Кассандра полностью превзошла себя в бесстыдстве, хмель вина растворился в мареве желания — всепоглощающего и безрассудного. Закипевшая кровь прилила к промежности с океаном скользких волн, в которых лорд утопил свои пальцы. Лоно пробрало спазмами от нарастающей потребности чего-то большего — гораздо большего. — Рейден… — она умоляюще позвала любимого по имени, надеясь на отклик, ибо была не в состоянии изъясняться внятно. Но лорду не требовались лишние слова, он понимал её язык тела и в пару взмахов избавил их от мешающих препятствий. Налитая кровью гладкая плоть с пошлым хлюпаньем ударилась об изнемогающие, маняще слипшиеся складки, намереваясь укутаться в растянутых эластичных стенках. Кассандра с восторженным вскриком налетела на божью крепость штурмом и сразу же обмякла, сдаваясь на его милость и позволяя ему с утробным рычанием взять и её, и контроль над ситуацией. Их соитие всегда неторопливое, лишённое животной похоти — слияние в единое целое двух истосковавшихся душ. Рейден растворялся в удушливом жаре, насаживая свою королеву на предложенный трон, на котором она будет править и властвовать над ним срывающимся шёпотом с уст — он сделает всё, исполнит любой приказ, стоит только Кэсси захотеть и затребовать. Божественное возбуждение зарылось внутри неё, охваченное раскалёнными потоками лавы. На морщинистом лбу отчётливо проступили лозы вен, пот заструился по бледной коже лорда, скатываясь по впадинкам и ложбинкам. Рейден стиснул девичий стан, беспорядочно облапал груди, просчитывая выпирающие рёбра положил ладони меж распятьем лопаток, по позвонкам нашёл изгиб поясницы, призывно надавил на крестец, побуждая вплотную прильнувшую девицу накрениться вперёд. Он опускал и поднимал нагие чресла вверх и вниз, направляя её, и Кассандра податливо седлала своего скакуна, распираемая от проникающей в каждую клеточку истомы, выдворяющей из черепной коробки сумбур мыслей. Ель перед глазами смазывалась в одно большое недоразумение со сверкающими разноцветными фонариками, миганием кружащими голову. Бог заскользил в расплавленной узости резче, переходя на ускоренный темп в кипящем магмой вулкане. Купая возлюбленную в граде поцелуев, он гортанно захрипел и заискрился зигзагами молний, и она поняла, что он близок.  Грандиозное чувство разрасталось под грудной клеткой, вытесняя из лёгких кислород. Кассандра едва не задохнулась от переполнивших её эмоций, наклонилась, опираясь руками в журнальный столик и открывая Рейдену аппетитный вид на происходящее внизу — столкновение божественного и смертного. Она прекратила двигаться и бросила усталый взгляд на возлюбленного. — В спальню? — молниеносный вопрос. — Да… — и такой же стремительный ответ. Он покинул её зной, поудобнее перехватывая Кэсси, и в мгновение ока исчез вместе с ней в яркой вспышке, чтобы в следующую секунду навалиться всем весом на утонувшую в прохладной кровати обезоруженную девичью наготу. Что-то упало с тумбочки из-за трескучих молний телепортации и разбилось вдребезги, но влюблённые не обратили на это внимания, поглощённые друг другом. Матрас промялся под ними, постельное бельё сбилось и обратилось в месиво в изножье. Подгибающиеся девичьи ножки нашли пристанище на мужских бёдрах, из последних сил опоясали их, чтобы не сорваться в пропасть скомканной простыни. Рейден входил на всю длину, вытягивая из Кассандры сдавленные стоны и бессвязное бормотание, а может то были цельные предложения — он не ведал, хриплым дыханием опаляя её ухо. Не выдержав, он тоже зашептал ей что-то интимное и личное, приподнимаясь на локтях и убирая с её вспотевшего веснушчатого личика прилипшее золото непослушной чёлки.  — Рей… Рей-ден… — Кэсси жалобно захныкала, разлепляя веки и встречая обожание во взгляде небесных очей напротив. Жаждая добраться до развязки любой ценой, она напряглась всем существом: вот-вот и прольётся сладостная нега, и на упоённые секунды она окажется в преддверии рая. Их раздававшиеся в унисон голоса смешались в общем лихорадочном стоне наслаждения, накрывшего их бурной волной цунами. Губы настойчиво забрали губы в плен, внизу живота взорвалась сверхновая, разделяя мир на до и после. Вскрикивая в укравший её поцелуй рот, Кассандра стиснула лорда, зажимая в любовных объятиях мышц, зашедшихся судорогой экстаза. Её дрожащие ноги разъехались под обрушившимся на неё напором нирваны, пальцы судорожно запутались в копне седых волос. Извилистые молнии разошлись мандражом по одному телу, безболезненно захватывая в блаженную эйфорию и второе. Рейден толкнулся в упор, разбухшая твёрдость дёрнулась, изливаясь медово-вязкими каплями в обжигающе горячей влажности, пульсирующей вокруг него. И они оба ослабли, сражённые на поле боя, и в то же время вышедшие победителями. Дом погрузился в благоговейную тишину после бурных часов стонов и отчаянных шлепков кожи о кожу. В гостиной непрерывно сверкали гирлянды на нарядной ёлке, увешанной сборищем разномастных игрушек, приветствовавших в своей обители неразлучную пару, идеально вписавшуюся в новую компанию. В спальне разбитые часы валялись на ковролине кучкой обломков, забытые и ненужные. В помещении царила атмосфера покоя и уюта, укутывавшая громадным тёплым одеялом две утомлённые, переплетённые конечностями фигуры. Заря расплескалась рубинами по иссиня-чёрному небосводу, из-за подёрнутого пурпурной дымкой горизонта выглянул желторотый диск. Рассвет подкрался незаметно, и Кассандра к своему несчастью обнаружила, что волшебная ночь кончилась. Губы, оставившие на её коже страстные отметины, которые она будет позже не без удовольствия рассматривать, заботливо замерли на её лбу поцелуем. Как в последний раз сжимавшие её талию руки обернулись для девичьего тела убаюкивающей колыбелью. Она расслабленно сопела, похоронив лицо в могучей божественной груди, но ещё не спала, желая вдоволь насладиться присутствием возлюбленного. — Ты знаешь, — сонно залепетала она, потягиваясь и сильнее прижимаясь к лорду, — вчера был такой странный день…  — В чём же заключалась его странность? — уточнил Рейден, придя в движение и начав любовно поглаживать золотую макушку. А он-то думал, что его ласковая кошечка уже отдалась в лапы сна и отправилась в путешествие по Морфееву царству. — Вчера выпал снег… Впервые вижу, чтобы у нас шёл снег. Я посмотрела в интернете и узнала, что в последний раз снег у нас шёл пятьдесят семь лет назад… — Кассандра говорила медленно, лениво растягивая слова и зевая, но не теряя основную суть, которую хотела донести до чуткого к её рассказу собеседника. — А ещё… — она поёрзала, издав тихий, уморённый вздох и смирившись с тем, что её беготня на Рождество была с необычным спутником. — Я проснулась и… Разговаривала с ёлочной игрушкой. Она со мной тоже разговаривала. Вернее, это был он — оловянный солдатик. — Тебе это не… — Нет, не приснилось, — буркнула она, утыкаясь носом в его грудину. — Поэтому ты так отреагировала на мой подарок? — спросил он, и она угукнула. Лорд поколебался, прежде чем вновь заговорить: — Хочешь сказать, что твой оловянный солдатик был наделён разумом? — Рейден осведомился скептично, понимая, на что она намекала. Всё это звучало как бред — и даже хуже, но уж кому не привыкать к странностям, как богу грома? — Угу… — Кассандра не решилась говорить ему, что то была по её скромному мнению проделка Старших богов: громовержец всегда и при любых обстоятельствах защищал высших созданий, чтил и просил их советов. И он обязательно оправдал бы пантеон божеств, даже если бы именно они были замешаны во вчерашнем каламбуре Кэсси с игрушкой. Она со вздохом продолжала: — Он пообещал исполнить моё желание, если я выполню несколько его условий. И я выполнила, а он исполнил… Я ведь не сошла с ума? Ох, я такая дура…  — Вовсе не дура, — переубеждал её лорд. — Что же ты загадала? — А ты как думаешь? — девица приободрилась, чуть приподнялась, хитро сверкнув глазками. Рейден ответил не сразу: — Я думаю, что ты не сошла с ума, Кассандра, — он долго, почти с минуту, показавшуюся ей вечностью, молчал, массируя кожу её головы. — Возможно… Я могу предположить, что неодушевлённый предмет можно оживить и даже заставить говорить. Но с какой целью и кому это понадобилось… Вопросов возникает больше, чем ответов… — он помедлил, прежде чем его губы растянулись в нахальной, непривычной для его божественности, но такой подходящей ему улыбке! — А твоим желанием был я, не так ли? — Ох… — Это очевидно, — он усмехнулся. — Моя маленькая смертная женщина выбрала меня в качестве подарка и при этом умудрилась подарить себя мне. Я считаю, это равноценный обмен, — Рейден воззрился на усыпанные канапушками покрасневшие щёки Кассандры, на её пухлость истерзанных уст, на блестящие в первых солнечных лучах ореховые радужки, и взор его небесных очей растаял под натиском бессмертия сердечных чувств. — Надеюсь, — взмах ресниц и игривое увлажнение пересохших губ, — моему лорду пришёлся по нраву его подарок? Ответом ей послужил пылкий поцелуй, утянувший её в беспробудную нежность воистину божественного утра.