Моя горничная.

      На утро Томиока проснулся рано. Даже раньше Саконджи, что редко. Гию стонет, чувствуя, как хрустит позвоночник. Он подтягивается, скидывает с себя одеяло и встаёт с футона. Брюнет тряхнул головой, смахивая чёлку с лица, что лезет в глаза, закрывая весь обзор. Ночная юката сползла с одного плеча, заставляя Томиоку мёрзнуть. Гию дёргается, тихо хрипит, накидывая на голое плечо сползшую юкату. Парень встаёт со своего спального места и идёт к выходу из комнаты. Он тихо открывает закрытые сёдзи и идёт прямиком в ванную команту. Для того, чтобы проснуться Томиока крутит кран, подставляет ладони, а затем и окунает лицо в них, промывая водой. Холодная вода заставляет нервно поморщиться, а затем и призывает мурашки по всему телу. Гию вытирает дицо полотенцем и начинает чистить зубы.       В то время уже и проснулся Урокодаки. Саконджи уже переоделся в домашнее хаори и кимоно, одевая самое тёплое, чтоб не заболеть. С деньгами сейчас были проблемы и Гию целыми днями пропадал на работе, принося домой как можно больше денег, но их еле хватало. Дом был старый, скоро ему будет уже как семьдесят лет, так что электичества в нём не было. С одной стороны это хорошо, не нужно платить, но то, что постоянно нужно покупать спички и свечки, иногда выводит Томиоку. Но он молчит. Всё-таки дом не его, его просто приютили сюда и оставили жить, чтоб не пропал бедняга. Гию уже закончил водные процедуры и освободил ванную комнату. Он ушел готовить онигири вместе с лимонным чаем, пока Урокодаки проверил почтовый ящик. —Опять ничего нет...—Подумал старик, как вдруг пальцами наткнулся на свёрток бумаги.—Хм...Что это? Свёрток?—Саконджи развернул его.—Из главного дома Токио...Это же ответ главы!       Урокодаки быстрым шагом пошёл на кухню, показать Томиоке письмо. —Гию!—Громко воскликнул тот.—Письмо! —Это...от главы?—Немного промедлил Томиока. —Да, уже пришёл ответ.—Незамедлительно ответил Саконджи. —Но...мы же ещё не отправляли письмо... —Я написал его перед сном и отправил.—Саконджи не терпел. —И что?—Гию направил взгляд в пергамент. Здравствуй, мой давний знакомый. Я получил твоё письмо и уже переговорил с Санеми. Он сказал, что готов взять Гию, но с условием, если тот пройдёт его задания. Если нет, то он не примет его. Тут я ничего не могу поделать, и думаю, что это даже правильно. Шинадзугава Санеми ждёт Томиоку Гию в своём дворце ровно в 16:00, двадцать четвёртого февраля. Гию нужно взять с собой ночную одежду и уличную. Во дворце все ходят в униформе для персонала. Удачи вам, от Кагаи Убуяшики.       Томиока дочитал сообщение. Саконджи отложил пергамент и свернул его в трубочку. Он завязал на нём ленту в узелок, а затем и в бантик. —Меня приняли?—Задумчиво спросил Томиока. —Пока что нет. Я не знаю, что за задания, но попробывать стоит.—Саконджи сделал паузу.—Санеми ждёт тебя сегодня в 16:00. —Да...думаю, мне нужно пойти собираться. —Время-то сейчас...—Урокодаки обернулся и посмотрел на кухонные часы.—Семь утра. —До Токио мне добираться долго, поэтому я начну сборы заранее... —До Токио от нашей деревни ехать только на поезде, три часа.—Сказал старик и присел на стул. —Вот именно. Думаю, если у них и в правду есть дисциплина, то я должен быть готов уже там ровно в 16:00.—Стоял на своём Гию, поставив перед Саконджи котацу с онигири. —Тебя не переубедить. Хорошо, во сколько ты поедешь? —В двенадцать.—Ответил Томиока и сел напротив. —Хорошо, я, если что, помогу тебе.—Только сказал это Саконджи, как Гию ему ответил. —Не стоит, я сам.—Отказался Томиока. Гию поставил на стол две тарелки с лапшой.—Итадакимас.—Гию сложил руки вместе и взялся за палочки.—Приятного аппетита. —Итадакимас. Тебе тоже, приятного.—Ответил Урокодаки и тоже начал есть.       После трапезы Томиока помыл посуду и ушёл в свою комнату. Юноша чувствовал дикий холод в своей комнате. Морозный ветер щекотал щёки, доставляя дискомфорт, заставляя поёжиться от холода. Томиока трёт нос, складывает руки и подходит к окну. Взгляд падает на выбитую форточку от дикого ветра на улице. Снова началась метель, которая утихнет не скоро. Рамка вместе с окном лежала на полу, впуская в закрытую комнату ледяной воздух. Гию берёт раму и вставляет её обратно. Она держалась на честном слове... Вот почему я мёрзнул.—Подумал парень и пошёл в кладовую, за отвёрткой, или чем получше.       В то время мимо комнаты брюнет прошёл Саконджи. Урокодаки тоже поёжился от холода и немного дрогнул. —Гию,у тебя окно выбило,кажется.—Позвал своего насоедника старик. —Я знаю...—Вздохнул Гию подходя к команте с отвёрткой в руках.—Я привинчу её, чтоб больше не выбивало.—После этих слов он подошёл к окну и наклонившись, подобрал с пола четыре упавших болта.—Выкрутились.—Пояснил тот. —Видно, метель сильная.—Промолвил Урокодаки, заглядывая на квадратное окно, размером в пятнадцать сантиметров. —Не понимаю, зачем поедним хозяевам тут окно нужно было... Итак метели и бури сильные, а они...—Бурчал Томиока, закручивая второй болт. —У них тут раньше кухня была, наверно, чтобы выветривалось всё. По карйней мере, они сказали так.—Пожал плечами Саконджи, наблюдая за действиями Гию. —Ясно... Только, зима не приклонна. У нас снег даже весной хлыщет.—Устало сказал Гию, закручивая до конца последний болт. —Ладно, не буду тебе мешать.—Урокодаки отошёл от комнаты и напрвился в свою комнату, читать книгу. —Ага...—Выдохнул Гию, выходя в коридор, идя к кладовой комнате.       Юноша закрыл кладовую и пришёл обратно в свою команту. Томиока специально оставил двери открытыми, чтобы в его команту поступал тёплый воздух. А пока, он накинул на себя своё хаори, которое он сшил сам. По утрам Гию ходил в кимоно, а уже ближе к одиннадцати часам надевал и хаори, ведь самый мороз был ближе к дню. Без хаори Томиока чувствовал себя странно, даже моментами неуверенно. Хаори - то у него махровое, тёплое. В минус пять - десять самое то для него. Гию теплолюбивый, но даже, если замёрзнет своё хаори не снимет, максимум, оденет второе сверху. Сейчас он открывает шкаф, который был раньше небольшой кладовой в кухне. Даже если и так, он был всё равно не большой. Вся одежда лежали на полках,вместе со сменным постельным бельём, слева. А всё остальное было справа.       И в это «всё остальное», входили такие вещи, как: Зонт, коробки со всяким хламом, по типу пары резинок для волосы, двух расчёсок... Далее там была ручная аптечка, которую Томиока, иногда, брал с собой, когда работал днём и ночью, мало ли, что. Три сумки, большого размера. Гию взял самую большую, сумка на плечо, пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Томиока положил эту сумку на пол. Когда он взял её он поучувствовал мелкий навес внутри сумки. Там что-то есть. Гию открыл сумку, там что-то поблёскивало. Он засунул туда руку и вытащил что-то стеклянное. Томиока сразу посмотрел на эту вещь. Это оказались наручные часы. Время было, кажется, точное. Восемь часов, двадцать три минуты. Парень встаёт с пола и торопливо идёт на кухню, единственное место, где есть часы. Совпадает, время точно такое же.       Гию вернулся в комнату. Наконец-то, она уже прогрелась. Томиока уселся перед сумкой и уже собрался положить туда одежду, как во входные сёдзи постучали. Парень угрюмо вздохнул, и встав пошёл открыть дверь, думая, кого могло принести. Томиока подходит к сёдзи и открывает их. Перед ним стоял старик невысокого роста. Это был Джигоро. —Здраствуй, Гию. Саконджи дома?—Поздаровался тот, как Урокодаки сам ответил. —А где же мне быть?—Донеслось из комнаты слева.—На улице такая метель, а ты всё разгуливаешь.—Урокодаки захлопнул книгу и поспешил выйти из комнаты, раздвинув сёдзи. —Скучно мне дома. Одиноко.—Ответил Куваджима, пока Томиока закрывал входные сёдзи покрепче. —А где Зеницу?—Спросил Гию, вспоминая, что наследник был болен.—Он же болеет, так? —Вот именно, что болеет. В лечебницу отправили, там лежит. А мне-то говорить даже не с кем, хоть шаром покати...—Сказал он, снимая колючий шарф.—Ну что, партейку в шашки?—Улыбнулся старик. —А ты всё не меняешься, пойдём.—Саконджи пошёл в свою комнату, зазывая Джигоро за собой. Старики ушли в комнату Саконджи, а Гию продолжил кропотливые сборы во дворец Шинадзугавы...