Без выбора

Ехали они вчетвером, к тому же совершенно молча. У Стайлза не было сил говорить. У Дерека было желание кого-нибудь убить. У Скотта и Айзека не было слов в принципе. Каждый был в своих мыслях. Скотт не мог понять, что он чувствует. Ему, несомненно, радостно, что Стилински теперь, как и он, оборотень. Из-за этого происшествия у них стало ещё больше точек соприкосновения. Они вместе могут стать лучшими игроками в лакросс, ходить на тренировки и к тому же пользоваться популярностью. Хотя для Скотта последнее было не так важно, ведь у него была Эллисон. А у Стайлза теперь точно могла быть Лидия! Но при этом МакКолл понимал, что не этого хотел его друг. Точнее сказать, он не говорил, что хотел этого. В любом случае, у них будет ещё возможность это обсудить. — Почему у тебя в машине запах тухлятины? — Недовольно морщив нос, безучастно пробормотал Стайлз. — Это от тебя. — Язвительный ответ Дерека не заставил себя долго ждать, — Кстати, поэтому ты и будешь дочиста вылизывать мою машину. Твоей кровью пропитался весь салон. — Вот чёрт… Последующие пять минут прошли в полной тишине. Никто больше ничего не говорил, но этот диалог будто бы сменил обстановку на более менее приятную. Шериф встречает часть стаи дома. Он, очевидно, ужасно нервничал, но был намерен принять сына с объятиями. Хоть, конечно, и хотелось накричать на него, как любящий и переживающий родитель, однако это было всё равно бессмысленно. Мужчину отпустило почти сразу же, как он увидел Стайлза, который неуверенно приближался к дому. — Я настолько сильно люблю тебя, что не могу сейчас ругаться. — Прекращая объятья, проговорил Ноа. — Не переживай, пап. Вместо тебя это сделают они. — Стайлз, не глядя, указывает себе за спину, где стоят Дерек, Скотт и Айзек. — Рассказывай. Что случилось в лесу? — Единственное, что сказал Дерек, заходя в дом. — Я помню только то, что бежал по лесу. И, кажется, кто-то тоже бежал за мной. Дальше воспоминания обрываются. А потом я еду в машине. И ветклиника… — Есть способ вспомнить. — Дерек выпускает когти, но шериф напрягается, поэтому он поясняет, — Это древний ритуал. Когти впиваются в загривок. Так я смогу увидеть воспоминания. Это опасно, может парализовать или убить. Питер научил меня этому, но опыта у меня немного. Поэтому, Стайлз, попытайся вспомнить. — Я хочу, но не могу! Правда. — А я могу их увидеть? Воспоминания? — Ноа тяжело вздыхает. — Да, я могу стать вашим проводником в его воспоминаниях. Но это больно. Скорее даже неприятно. И всё то, что я уже перечислил. — Боль не страшна, это мелочи. Делай, что надо. Стайлз открыл рот, чтобы возразить, ведь ему уже хватило боли за эту ночь. Однако все напряжённые взгляды на него были обращены со злостью, поэтому он заткнулся, садясь поудобнее в кресло. За ним повторил отец, а Дерек встал за их спины, быстро и без предупреждения впиваясь в них когтями. *** Ноа и Дерек очнулись в лесу. Настолько тёмном лесу, что в нём почти ничего нельзя разглядеть. Радовало, что из-за того, что это воспоминания, холод этого дикого места не ощущался. Они смотрят вдаль, осторожно ступая ногами по земле. Однако, когда замечают бегущего Стайлза, шериф почти перешёл на бег, чтобы помочь сыну. Но его сразу остановила рука Хейла и тихий предупреждающий голос, что не стоит вмешиваться, ведь это может сломать пареньку психику. Поэтому мужчина берёт себя в руки и просто наблюдает за тем, как три койота вгрызаются в ногу сына. — Кто это? — Тихий шёпот старшего Стилински. — Омеги. Оборотни койоты. Они уходят из стаи и становятся дикими животными, постепенно приобретая их инстинкты. Они стоят недалеко от происходящего. Шериф морщится. Даже представлять такое зрелище неприятно, а он буквально видит мучения сына. Его самого пронизывает боль, но не физическая, а моральная, потому что он не смог защитить и уберечь своего ребёнка. Так ужасно шериф себя не ощущал со смерти жены. Даже пожалел, что сам решился взглянуть на всё это. Тем не менее, долго это всё не продлилось. Оборотни оставляют Стайлза и, поджав хвост, пятятся назад, как напуганные щенята. А дальше Дерек видит то, что никогда бы не хотел видеть. Девкалиона, что обращает Стайлза. Он мысленно поблагодарил Стилински за то, что тот слишком умён, чтобы понять свои и чужие действия. И, будучи ещё не обращённым до конца, принять Дерека как альфу. А ещё наслать на всю их стаю куда более серьёзные проблемы, чем та же канима. Воспоминание резко оборвалось, и семья Стилински с шоком открыла глаза. Стайлз, кажется, окончательно всё вспомнил. Шериф же находился в ужасе от происходящего. Дерек поддерживал Ноа в плане ужаса, обдумывая новую информацию, а ещё пытаясь придумать, как предотвратить надвигающуюся опасность. Последнее, кстати, не получилось. — Дерек, ты знаешь кто это был? — Стайлз резко поворачивается к нему, и видит чересчур хмурый, задумчивый и обеспокоенный взгляд. — Да. Девкалион. — Это плохо? — Скотт подаёт голос и делает шаг вперёд. — Я не знаю, чего он хочет. Но… Неважно. Пока он не пытался пойти с нами на контакт. Значит, опасности нет. — Что значит твоё «но»? — Стайлз щурит глаза. Быть умным не всегда хорошо. — Ничего, я же сказал. — Недовольный и негромкий рык. Радужка становится красной, но никакой обратной реакции от Стайлза. Он всё также непоколебим. — Ладно. Сынок, сиди здесь. Скотт и Айзек, он под вашей опекой. — Шериф встаёт с кресла, поворачивается к Дереку и кивает в сторону кухни. — Нам надо поговорить. — Они нас подслушают. — Не безысходно говорит Хейл. — Выйдем на улицу. А вы сидите и не двигайтесь. Дерек и шериф выходят из дома. Подростки их провожают взглядами и сразу же накидываются на Стайлза, обо всём расспрашивая. Стайлз пересказывает им всё, что вспомнил. Это было неприятно. Неприятно, когда в твоих воспоминаниях копаются, но делать было нечего. Все же это лучший способ доказать свою невиновность. Ну или наоборот показать свою причастность. Это ведь он пошёл один в лес, подверг себя опасности и, как теперь известно, всех остальных. И осознавать это было гнетуще. Особенно, когда теперь ощущаешь всё. Запахи, звуки, эмоции… В частности эмоции отца, друзей, стаи. На Стайлза как будто-то навалился один большой ком переживаний, отчаяния и злости. Горькие и терпкие ощущения. Это всё проникает в сознание, оседает на рецепторах и в подкорке мозга, заставляя ощущать ещё одно чувство - вину. Стайлз, очевидно, пытался её заглушить, что вроде как выходило. И смотря на каждого из друга он чувствовал что-то новое, их уникальный запах, выраженные чувства… Но долго думать об этом не получилось. Дверь снова открылась. — Вы оба. — Дерек указывает на Айзека и Скотта. — В школу. А ты, — Вновь хмурый взгляд, но уже на Стайлза. — за мной. — Что?! Почему? В смысле? — Стайлз! Я сам попросил Дерека присмотреть за тобой. Ты только обратился. Полнолуние уже прошло, но кто знает, что на тебя найдёт? — Шериф устало вздыхает. — Мне нужно уехать в участок. Я не смогу остаться с тобой и следить, чтобы ты снова никуда не… сбежал. А тебя Дереку я доверяю. Взгляд отца был пронзающим. А ещё слова, что он доверяет его Дереку. Это казалось чем-то чересчур. Стайлз же буквально два раза пытался его засадить за решётку. Сам Хейл почти всё время при встрече с парнем протирал им вертикальные поверхности и бил носом о руль собственного джипа. А тут ему говорят: «Я тебя ему доверяю». Да Дерек же разорвёт его на части, когда они окажутся тет-а-тет! — Стайлз, пожалуйста, иди. — Ладно. — Пересилив себя, соглашается Стилински. Он быстро убегает в комнату, переодевается и понимает, что привычное тиканье часов теперь слишком громкое. По привычке сильно захлопывает шкаф, а потом корчится от боли из-за громкого звука. Как всегда, ударяется мизинцем об косяк двери, но, наконец, выходит. Скотта и Айзека решил подбросить отец. Очевидно, желая поговорить, чтобы те в две пары глаз следили за Стайлзом. Будто ему было мало Дерека. А тот, между прочим, весьма пугающий сталкер. Стилински это знал, но теперь он будет ещё и ощущать. И кажется, что это вообще-то не совсем радужно, как должно быть. В целом, знать и ощущать, что за тобой всё время следят, неприятно. В Камаро Дерека всё ещё пахнет гнилью. Постепенно этот запах заметно выветривается, но пятна крови на заднем сидении явно не дают этому эффекту ускориться. Вероятно, мыть машину Стайлз будет сегодня. — Почему вы пришли мне на помощь? Нет. Как вы поняли, что она мне нужна? Я громко кричал? Или это можно как-то понять по запаху? Стайлза стал возвращаться в норму, начиная болтать без умолку. Видимо, решил, что ему больше не нужно переживать за клыки на своём горле. — В уплату за бассейн. — Устало выдохнул мужчина. — К тому же ты в стае. Каждый почувствовал твою боль. — Разве это возможно? Я же человек. А… точнее, я был им. — Стайлз как-то резко поворачивается то на Дерека, то на себя в отражении зеркала, и тут же хватается за голову. — Я больше не человек! Охереть. Я что, оборотень?! — Стайлз, заткнись. — Ты говоришь мне заткнуться?! — Это прозвучало угрожающе, поэтому Стайлз сразу же изменил свой тон. — Я чуть не умер. Меня обратил какой-то волчара, а теперь у меня нет права даже говорить об этом? — Как ты думаешь, чья это вина? — Дерек посмотрел на Стайлза. И тот сразу стал выглядеть так, будто его засунули в ледяную воду и дали пару крепких пощёчин. — Для чего мы едем? — Чтобы провести опыты надо мной? — Что-то вроде того. — Хейл заворачивает в сторону какой-то промзоны. — Какое обещание ты от меня хотел получить? — О! Точно. — Стайлз облизал сухие губы, забывая о приближающейся панике. — Ты пообещал мне, что не будешь меня убивать, бить, ломать кости. Будешь хорошо относится ко мне, как к члену своей стаи. — Это неизбежно. На тренировке я пересчитаю тебе каждую косточку. Стайлз начал возмущённо то открывать, то закрывать рот, но Дерек резко затормозил, и Стилински ударился головой о бардачок, потому что не был пристёгнут. Тем временем Хейл просто вышел из машины. Его примеру последовал и парнишка. Он только пару раз бросил убийственные взгляды на альфу, следуя за мужчиной и постоянно оглядываясь. Место, куда они приехали, когда-то было промышленной зоной. Сейчас же это просто Богом забытые развалины. Пыльная улица, серые здания с редкими граффити, которые хоть как-то окрасили в цвета столь унылое место. Стайлз уже успел подумать, что на самом деле отец и Дерек обсудили план по его убийству, а не то, как окружить заботой гиперактивного подростка. Хотя правильнее будет назвать Стайлза щенком. Шли недолго. Совершенно. Просто поднялись в одно из зданий. Стайлз даже подумал, что оно заброшенное, как и все вокруг. Однако оказались они в весьма современном лофте. Стилински мог бы сказать, что тут красиво, но хвалить Дерека было выше его сил. Поэтому он молча всё осмотрел, присвистнул и прошёлся до дивана, виртуозно приземляясь на него. Затем попытался принюхаться. Как оборотень. Вдруг это что-то даст. — Ты живёшь тут не один. — Стайлз принюхался к дивану, на котором сидел. Нет. Он определённо стал оборотнем. Но ещё не понимает, что ему делать. Много чувствует и слышит, и не знает, как с этим обращаться. На самом деле ему страшно. Он не понимает, что будет дальше. Не хочет всего этого. Ему нравилось быть Стайлзом Стилински, просто человеком, который оборонялся битой и пользовался своими человеческими мозгами. А теперь на веки вечные он прикован к тому, что обязан прятаться от охотников, от других оборотней и не иметь нормальной жизни. Не круто. Но не круто было бы ещё и умереть. Так что из двух зол он явно выбирает меньшее. — И Айзек? Вот блин! Я думал, я первый, кто побывал в твоём крутом лофте! — Ты ещё диван оближи. Вдруг ещё что-нибудь почувствуешь. — Весьма саркастично добавил Хейл, но получил в ответ подлый приём. — Не сильно хочу вникать в ваши с ним ролевые игры. — Стайлз победно ухмыльнулся, видя красную радужку. — Так и что мы будем делать? Скалить друг другу зубы или зависать, как лучшие друзья? Учти, Скотт тебя не простит. — Я не выдержу этой пытки. — Закатывая глаза, сказал Дерек, уходя на кухню. Очевидно, Стайлз поплёлся за ним следом. Дерек старался максимально игнорировать его. Мальчишка же, к счастью, просто молчал и дёргал ногами. В награду за то, что он не болтает без умолку, получает подогретый кусок пиццы. Что было весьма кстати. Ведь тот не ел со вчерашнего дня, при условии, что чуть не умер. Или, вернее было сказать, ожил? Никто не понял, что именно произошло с ним после укуса, но казалось, что разбираться с этим ни у кого не было никакого желания. Поэтому Стайлз набросился на несчастное пепперони, как самый настоящий зверь. Только это было не из-за обращения. Он всегда так ел. — Поешь и начнем тренировку. — Ты обещал! — Возмутился подросток, за что его схватили за шкирку. — Стайлз, если ты решил разыгрывать королеву драмы на жертвенном столе, то не надейся, что сможешь так избежать тренировок. — Дерек прорычал позади него в ухо, а потом излишне мило, что на самом деле было ядовито, добавил, — Не сильно больно? Или может лучше сжать посильнее? — Можешь посильнее. Стайлз повернулся и уставился на Дерека. Его глаза горели янтарным цветом, а когтистая рука крепко вцепилась в стол. Хейл удивлённо изогнул свои брови, смотря на руку подростка. Стилински, заметив это, а ещё и свои когти, дёрнулся и спрятал руку. — Это плохо. Это очень-очень плохо. Так плохо, что меня сейчас накроет паникой. Оборотни могут паниковать? Все могут, и они тоже могут. Ведь так? — Стайлз взялся за свою голову, начиная ей трясти и почти рвать на себе волосы. — Как это контролировать, как это делал Скотт?! — Стайлз, дыши. — Дерек убрал руку с шеи, положил на плечо и несильно сжал. — Сконцентрируйся на моём дыхании и повторяй. Хейл стал дышать глубоко и медленно, осторожно выдыхая в ухо Стайлзу. Тот хоть и стал оборотнем, но как новичок не контролировал свои силы. Так или иначе, он стал повторять за Дереком, дышать в унисон и постепенно успокаиваться, расслабляясь, пока полностью не пришёл в себя. И пока когти не пропали. — Ладно, тренировка так тренировка. Но только без боли. Мне кажется, это мой триггер. — Глубокий выдох и Стилински продолжает говорить. — Типа, знаешь, когда я умирал в мучениях, то мой волк решил, что боль - это всегда плохо. Ну, в смысле, чувствуешь её и сразу надо нападать, чтобы защититься. Дерек всегда поражался тому, насколько Стилински был безумным и при этом умным парнишкой. Испытывая адскую боль в машине, тот сразу понял, что просто так ему укус не подарят. Что в целом, пока ты сам не просишь укус - это проклятье. Да и то, что его сразу не забрали, чтобы привести в стаю - плохо. Очень плохо. И в целом не удивительно, что, обращаясь, он признал своим альфой Дерека. Его Стайлз хотя бы знает. А ещё знает, что тот вряд ли в полнолуние завоет и позовет с собой убивать людей или есть мороженку под просмотр сериала. А ещё Стайлз сразу понял, что является его триггером. Хотя у оборотней они были довольно редко. Такое только у Лейхи, который трясётся каждый раз, когда рядом с ним что-то пролетает или кто-то кричит. И если Айзек впадает в ступор, то Стилински начинает злиться, а это провоцирует обращение. А это хаос. Светлый и великий армагеддон в лице Стайлза Стилински, что сначала всех перебьёт, а потом съест себя из-за чувства вины. — Ешь, потом приступим. Пока тренировка будет на концентрацию. — Хорошо, что мы смогли найти компромисс. Иначе твой крутой лофт стал бы частью этих развалин. — Ты настолько сильно уверен в своих силах? — Дерек фыркнул, но чувствовал, что Стайлз не сильнее его, но сильнее того же Айзека. — Есть предположение, что раз меня укусил тот, кто распугал шакалов своим присутствием, то его силы могли немного передаться мне. Но я не уверен. И видимо, пока я не смогу себя контролировать, то не смогу это узнать. — Стайлз пожал плечами, но продолжал дыхательную практику для успокоения себя и волка внутри. — Нам нужно убедиться, что на это будет влиять именно триггер. Но если ты прав, и твой триггер действительно боль, то это плохо. Обычно именно она и делает нас людьми, особенно юных оборотней, чей контроль слишком плох. — Ты не оставляешь мне шанса порадоваться тому, что я вообще живой. — Чересчур печальный и уставший вздох эхом прозвучал по лофту. Перекус был окончен через пятнадцать минут. Стайлз специально стал есть медленнее, желая растянуть момент спокойствия, прежде чем начнутся его мучения, которые будут теперь рядом с ним каждый день. А то и два раза в день. Может и больше. Смотря как решит Дерек распорядиться его тренировками. И Стилински знал, что жалеть его не будут. По сути, Хейл сказал правильно, что обращение - это вина исключительно Стайлза. Тем не менее, это была неизбежность. Выбора у него не было. И не просто потому что ему не предложили, а из-за того, что он и слова сказать не мог, лишь задыхаться и харкаться кровью. Ему помогли, дали возможность выжить. Его организм за эту самую возможность схватился мёртвой хваткой, выползая на свет обратно. Поэтому, вероятно, у него нет прав жаловаться на это. Тем более, что Стайлз более менее осведомлён, кем он теперь является. Посуду, кстати, моет Стайлз. Вряд ли это начало тренировки, но хмурый взгляд Дерека был направлен и на самого мальчишку, и на посуду. Поэтому губка и грязные тарелки уже в руках Стилински. — Так и что мы будем делать? — Стайлз вопросительно выгибает брови и вытирает руки о свою толстовку. — Слышишь музыку? — Дерек включает на телефоне довольно ритмичную мелодию на всю громкость. Такая обычно играет в клубах, разогревая танцпол. — Да. Мы будем танцевать? Я не слишком гибкий, но в гей клубе меня угостили минимум три раза, а я был там всего полчаса. — Стайлз довольно цокает языком. И хвастается тем, о чём обычно не говорят. — Во-первых, не смей танцевать. Во-вторых, никогда и никому больше не говори об этом. — Чувак, это было когда мы ловили Джексона! Ты тоже там был! Не подумай ничего такого! — Я в целом не хочу и не собираюсь об этом думать. — Дерек мученически выгибает брови и кривится. Хейл ставит телефон в колонку, дабы усилить звук. Постепенно увеличивает громкость, следя за реакцией Стилински. — Это уже слишком громко. Прекрати! — Стайлз попытался прикрыть свои уши. — Прислушайся к моему сердцебиению. Сосредоточься на нём. Регулируй звук. — Это нормально?! Я даже не сутки оборотень, а ты уже меня мучаешь. — Подросток сгибается и пытается сделать то, что ему говорит Дерек. — Чем раньше, тем лучше. Тем более ты не пошёл в школу. И на любую боль реагируешь срывом. Помимо того, что тебе нечего делать, ты опасен для окружающих. — Хейл ухмыляется и довольно садится на диван. Стайлз пытается прислушаться к чему-то другому, что не бьёт по ушам и от чего не было бы так больно. Но у него не выходит. Он уже просто падает на колени, запускает руки в волосы и тяжело дышит. На его пальцах снова вырастают волчьи когти. Дерек встаёт с дивана. — Ну же, Стайлз. Это не громче школьного звонка. — Хейл, не смущаясь, делает музыку ещё громче. Подросток кричит. — Дерек, ты ёбаный мудень! Выруби музло сейчас же! — Стилински резко убирает руки со своей головы и впивается когтями в пол. Он пыхтит и злостно смотрит янтарными глазами на альфу. — Стайлз, сконцентрируйся. Моё дыхание, сердцебиение, трещание холодильника. Что угодно. — Дерек ногой наступает на руку Стайлза, придавливая её к полу, но так, чтобы не было сильно больно. Подросток реагирует быстро, но недостаточно, чтобы задеть альфу. Замахивается свободной когтистой рукой, но её резко перехватывают. Хейл сжимает его запястье, обхватывает так, что собственные пальцы смыкаются кругом. До чего же болезненно худой парнишка. — Неплохо, но ты не о том думаешь. — Дерек хватает его лицо, когтями утыкаясь в скулы, — Стайлз, ты даже не пытаешься. Как ты собираешься жить дальше? Защищать себя и отца? Может, ты и стал оборотнем, но ты всё такой же бледный, тощий, беззащитный Стайлз. Стилински пыхтит. Он словно дикий волк. Хочет наброситься, но не может. Чувствует, что волк перед ним сильнее, авторитетнее, мощнее. Альфа. Ослушаться нельзя, напасть тоже. Поэтому приходится склонить голову и продолжаться пытаться. Стайлз слышит резкий звук машины за окном, которая больно проезжает по ушам. От этого так неприятно, что он начинает скулить. Треск холодильника раздражает. Он бьёт по вискам, вызывая головокружение и боль. Стилински уже просто не хочет быть здесь. Лучше бы в школу пошёл. Там Скотт, Айзек, Эрика, Бойд. Да хоть кто-то, кто смог бы помочь успокоиться. Может, он, как и МакКолл, сможет сконцентрироваться на Лидии и перестать впадать в состояние полузверя от малейшей боли. Тихий удар сердца. Спокойный и размеренный. Он не стучит ни по вискам, ни по ушам. Хоть и не такой быстрый и тем более не громкий, как музыка, но успокаивающий. Приятный. Его хочется слушать. Стук сердца помогает сохранить равновесие в его нынешнем состоянии. Этот звук будто поглаживает и говорит, что всё хорошо. Стайлз глубоко и медленно дышит. Пытается вспомнить, как это сделать правильно, чтобы успокоиться. Перестаёт скулить и пыхтеть. Медленно открывает глаза, что всё ещё горят, но волчьи когти уже исчезли. Злость не ушла. Он всё ещё ненавидит Дерека, но слышать его сердцебиение было успокаивающе. И музыка перестала долбить по голове, ушам и мозгам. — Может тебе стоит мотивировать меня лучше? — Стилински говорит тяжело и неуверенно, но ухмылку из себя выдавливает. — Как? — Дерек сильнее прижимает ногой руку, проверяя чужие возможности. — Молодец, щеночек. — О-о-о, извините, я не хотел вам мешать. — Неожиданно подал голос Питер, который без спроса проник в лофт. — Но мне интересно. Чем вы занимаетесь? Не очень похоже на ролевые игры… Стайлз, мне даже обидно. Питер улыбается так невинно, будто он сама доброта и делал всю жизнь только хорошее. — Ты попросил Дерека обратить тебя, но когда я предлагал тебе, то ты отказался. Ты меня очень ранил. — Питер выключает музыку. — Это сделал не Дерек. Это был Девкалион. — Стайлз свободно выдыхает, когда на его руки перестаёт действовать чужое давление. — И я не просил. Я умирал. А он мне так помог. Но я решил сразу уйти в стаю Дерека. Правда, уже сомневаюсь, что это было верным решением. Питер и его мимика были куда более выразительны, чем слова. Поэтому после своего откровения Стайлз заметил, что Хейл старший продолжал улыбаться, пока Дерек не подошёл к тому ближе, чтобы кратко о чем-то переговорить. — Эй, может мне кто-то скажет в чем дело?! Вы его точно знаете! — Конечно знаем. Наши стаи, и некоторых других альф, были все рядом. Поддерживали связь, контакт, помогали друг другу и решали проблемы. А потом Талия умерла, и контакт с ними всеми оборвался. Видимо, они решили, что им необходимо возобновить связи. — Питер слащаво улыбнулся. — Вот как. Стайлз, очевидно, не поверил. Но выпытывать что-то из этих двоих было выше его сил. А тем более их сейчас особо не было. Сдерживать себя, хватаясь за чужое сердцебиение, было тяжело, особенно когда прерываешься на болтовню. — Так чем вы оба занимались? Стайлз болезненно стонет и просто окончательно сползает на пол. У него нет желания ни говорить, ни тренироваться.