Сквозь мглу

***

После того как Амен отыграл свою роль на площади, они с Тизианом поехали к тому участку дороги, где планировали засаду. — Заправимся, — сказал Кëрли, кивнув на стремящуюся к нулю отметку. — Я же говорил сделать это заранее, — нервно ответил Блэквуд. Он терпеть не мог ездить на пассажирском, не имея полного контроля над дорогой, но сейчас это было необходимо. Так Амен мог спокойно переговариваться по рации. — Слишком много задачек, командир, — отшутился Тизиан. Через пару миль показалась маленькая, на вид заброшенная, заправка. Вывеска на ней пришла в негодность, подсвечивая только несколько букв — Hell. — Символично, — заметив это, сказал Кëрли. — Может, анекдот еще расскажешь? — рявкнул Амен, в очередной раз не получив сигнал от Освальда. — Вспомню — расскажу. Они вышли из машины, остановившись у единственной колонки. Блэквуду ужасно хотелось закурить, несмотря на риск взлететь на воздух вместе с заправкой. Нервничал. Прикидывал, что сейчас Эва слушает речь мэра и трясется от предстоящего похищения. «Нет, моя смелая девочка справится», — глубоко вдыхая, думал Амен. Вокруг — опустевшие поля и редкий лес. Впереди — уродливые пики гор, от которых стелилась темнота. В воздухе — запах бензина. Блэквуд зашел в помещение с низким потолком. Пару витрин со снеками и хрипящее радио. Грязный пол. У кассы стоял пожилой мужчина со следами алкоголизма на лице. — Полный бак, — бросил Амен, доставая карту. — Только наличные. Он присмотрелся к старику повнимательнее. Серая кожа, редкие волосы, мешки под глазами. Купер. Он видел его вживую лишь пару раз: в баре, когда со стариком говорила Эва, и в продуктовом магазине. Которым он владел. Не заправщик — владелец магазина. И человек, который передал отцу Эвы ее паспорт. Блэквуд потянулся к кобуре, но сзади раздался голос Тизиана, сливающийся со щелчком предохранителя: — Руки подними и обернись. — А иначе что? Выстрелишь? — с отвращением спросил Блэквуд. — Делай, что говорю, — прикрикнул Тизиан. Амен поворачивался медленно, попутно прикидывая, в какой момент и как обезвредить Кëрли. Разочаровываться в друге детства было некогда. — Папашу своего сам убил или как? — провоцировал он, смотря в озлобленные глаза. — Не твое собачье дело. У Тизиана стали подрагивать руки. — Шон столько для тебя делал, так гордился, — смаковал Амен. — Он ведь не хотел умирать, не правда ли? Наверное, умолял прекратить, а ты не слушал. — Заткнись! Палец Кëрли соскользнул с курка. Он собирался приставить дуло ко лбу, но Амен резко перехватил его руку, отводя в сторону. Схватил за шею, повалив Тизиана на пол, и пистолет отлетел под прилавок. Кëрли брыкался, пока Амен заламывал ему руки, но оба замерли, услышав выстрел. — Следующий будет в голову, — гаркнул Купер, держащий охотничью винтовку. После Амен почувствовал тупую пульсацию в районе плеча. Разорванные края куртки пропитывались кровью. Пуля прошла по касательной, но этого хватило, чтобы Блэквуд поднялся на ноги, отпуская Тизиана и кривя лицо. Под прицелом они завели Блэквуда в подсобку, привязав веревкой к стулу. Он не сопротивлялся, понимая, что раненая рука забрала реакцию и скорость. Выждет, оценит обстановку. Тизиана потряхивало. Он раздраженно стянул с рук перчатки и не с первого раза выудил пачку сигарет из джинс. — Давно? — спокойно спросил Блэквуд, едва заметно шевеля связанными за спиной руками. Всякое движение отдавалось болью в свежей ране, потому он осторожно перебирал пальцами, проверяя, возможно ли освободиться. — Курю или в секте? И то, и то недавно. И все из-за тебя, — скалясь, Кëрли ухватил губами сигарету и прислонился спиной к стене. — Где же я так нагрешил? — Ну как же. Стал ковыряться в убийстве Агнии, потом приклеился к Эве. Я бы и не узнал, что творится в городе, если бы отец не впал в отчаяние, когда заметил, что ты везде рыскаешь и всем мешаешь. — И ты без задней мысли принял, что твой отец подчиняется умалишенным сектантам? — с презрением спросил Блэквуд. — Я был о тебе лучшего мнения. — Да ладно, — лицо Тизиана скрючила озлобленная гримаса. — Ты всегда относился ко мне, как ко второму сорту, как к безмозглому пацану, над которым можно поржать, да и только. Куда мне до нападающего школьной команды по регби, до прилежного студента академии ФБР, до того, кому и делать ничего не надо, чтобы женщины под него ложились. Амена бы развлекли его слова, если бы не ситуация. Он никогда не замечал, что Кëрли давится завистью. По большей части, воспринимал Тизиана как должное. Может, и стоило быть более внимательным к другу, но какой толк думать об этом сейчас, с простреленным плечом и связанными конечностями? — Я виноват в том, что ставил цели и их добивался? — Тебе все всегда с неба падало, и ты нихрена не ценил. Никого, кроме себя, не видел. — Что мешало тебе поступать так же? Быстрым шагом Кëрли дошел до него, хватая за ворот куртки. Обычно такое мог позволить себе Амен, но не Тизиан. Ему оставалось только терпеть и по-идиотски улыбаться. Кëрли болтался у отца в участке, пока Блэквуд строил карьеру в Вашингтоне. Кëрли несколько месяцев пытался ухаживать за Эвой, а Блэквуду стоило лишь появиться, и она уже смотрела тому в рот. Первый всегда оставался тенью второго, и это выглядело, как дружба, но Тизиан знал, что когда-то они поменяются местами. — Мешало, что я не конченный эгоист, в отличие от тебя. Тизиан едва не плюнул в лишенное эмоций лицо и сделал шаг назад. — А конченный идиот, — выдохнув, ответил Амен. — Ты можешь мстить мне сколько угодно за херню, которая сидит у тебя в голове, но при чем тут Эва? Это ее собираются убить. Тебе все равно? — Ей тоже плевать на меня, на мою сестру, на отца. Вы стоите друг друга. — В отличие от меня, Эва в тебе не сомневалась. Она считала тебя настоящим другом, убеждала, что не можешь иметь отношения к культу. Верила тебе, Тизиан. — Разжалобить меня думаешь? — он неестественно сильно поднял брови. — С твоей девкой ничего не случится. Этим ебанутым нужно немного ее крови для ритуала. Они думают, что призовут Сета, и тот сам принесет ее в жертву. Блэквуд сдержал облегченный вздох. У него перестало саднить плечо, ведь он видел — Тизиан не врал. К тому же, подобное днем говорила Эва. — Так, ты даже не веришь в бред, в который вписался? — продолжил Амен несколько лениво. — Естественно. Как и мой покойный отец. Ты же видел письмо. Вообще-то это я его написал, чтобы вы наконец посвятили в свои планы, но в нем было много правдивого. Бладли, Доусоны и те, кто им верит, — действительно сумасшедшие. Сжав челюсть, Амен припомнил, что чтение письма Кëрли доверил Освальду. Сам бы Блэквуд наверняка узнал его почерк. — И что ты еще сделал? — Предлагаешь побыть злодеем, который в финале рассказывает свои планы? — повеселел Кëрли. — Не откажусь. Все равно прикончу тебя. — Нелепо, но сойдет. — Нелепыми были ваши схемы. Клянусь, пару раз чуть не заржал вслух, — ответил Тизиан, нервозно почесывая шею. — Я действительно оказался умнее тебя, друг. Ты даже не подумал, что я мог украсть паспорт Эвы и сбагрить тот Куперу. Ведь я был в вашем доме в ночь его пропажи, идиот. Не заметил, что столько времени прячу руку, которую прокусила твоя дурочка, когда нагнал ее в лесу. Поверил моему бухому спектаклю в участке. Блэквуд вскользь осмотрел шрам на его ладони. Правда не замечал кошмарно много и с удовольствием сам бы себе в челюсть за это дал. Подозревал ведь, но в критической ситуации отключил свой скепсис. — И для чего все это? Втереться в доверие и побежать на задних лапах отчитываться перед сектантами? Они виновны в смерти твоего отца, Тизиан. — Шон был согласен на это. Его убила одна из шестерок Доусона. Отец знал время и место, но не стал бежать. Он взял с меня обещание сохранить жизнь матери и сестре, чтобы его смерть не была напрасной. Я принял его решение. Я же не ты, чтобы как дятел до конца долбить свое. — Ты еще хуже сектантов, друг. Амен не особо концентрировался на диалоге, поняв, что веревка на руках начинает ослабевать. — Возможно, но они тоже получат по заслугам. Не думай, мне не насрать, что эти суки запугали отца и завербовали мать. — И что же ты сделаешь? — Не я. Твой бывший начальник. О нем я Бладли не докладывал. Ньюман очень вовремя появился. Всем поможет, жаль, не тебе, да? — Чего ты задумал, щенок? — в дверном проеме появился старик Купер. — Тебе какое дело? Возьми бутылку водки и не мешай, — гаркнул Тизиан, подходя к нему и забирая винтовку. — Мне-то никакого, но этому городу правда крышка через пару часов, — хмыкнул он. — Сет придет, и никто его не остановит. Нужно было послушать клячу Беннет раньше и уехать отсюда. — Что она тебе говорила? — невзначай поинтересовался Блэквуд, наблюдая, как Тизиан перебирает патроны. — Много чего, но я запомнил про небеса, рыдающие кровью. Вы видели? За окном все красное. — Брось, очередные трюки Бладли, — махнув рукой, сказал Кëрли. — Тупой ты, Тизиан, страсть какой тупой, — покачав головой, бросил старик. — Сейчас и тебя пристрелю. — И что же? Никак не победить этого Сета? — быстро проговорил Амен, понимая, что до сих пор не развязал руки. Веревка сползала медленно, патроны Тизиан пересчитывал куда быстрее. — Без понятия. Беннет как-то заикнулась, что ей приснилось, как горят убитые. Странная она была, но, похоже, что-то знала. — Ты рюмку ему еще предложи. Свали! — перезаряжая ружье, прошипел Кëрли. — Да и так умрем все после полуночи. Оставь ты его, — несколько по-отечески добавил старик. — Выпили бы вместе, да и все. — Съебись, Купер! — выкрикнул он. Старик ушел нетвердой походкой, пока Амен активно дергал руками. Осталось немного, но ноги по-прежнему оставались связанными. Нужно подождать, пока Кëрли окажется ближе. — Наконец-то, — пробубнил Тизиан и подошел, упирая дуло винтовки в лоб Блэквуда. — Как же долго я этого хотел. — Уверен, что этого? — переспросил он, ощущая холод металла. Тизиан дрожал, и ружье вместе с ним. Амен почти освободил руки. В ушах глухо постукивал пульс, напоминая, что так он умереть не может. Слишком нелепо. Слишком рано. Слишком далеко от Эвы. Пожалуй, она сбивала и заставляла собраться сильнее всего остального на свете. Ее улыбка, голос, каждое движение — сонное, недовольное или горящие желанием. Он любит ее каждой клеткой сердца и до последней извилины мозга. С ней хочется жить по-настоящему, полнокровно и на разрыв. И никакая пуля не выбъет из Блэквуда это желание. — Я ненавижу тебя лет с шестнадцати! — прикрикнул Тизиан, плюясь. — Везде был ты! Везде! На кой черт вернулся? Ах да, все должно быть по-твоему! Убийца твоей матери обязан ответить, потому что ты сраный царь и бог! Все в твоей жизни должно быть идеально! И работа, и бабы, и даже ебучая месть, когда у тебя и так все есть! У меня нет нихрена, но теперь будет. Будет твоя окровавленная рожа. — А мать? А сестра? — так же громко ответил Амен. — У меня не было ни того, ни другого, только убитый горем отец. Все с неба падает? Правда? Я всю свою молодость положил на службу, пока ты развлекался. Да, да, я херовый друг, я мог относиться к тебе иначе, но ты уверен, что это повод убивать? Когда-нибудь это делал? Уверен, что сможешь жить с кровью на руках? — Уверен-уверен, я охренеть как заживу, зная, что ты сдох! Мышцы на его лице заходились в припадке. Амен не узнавал Тизиана. Неужели эта ненависть и правда столько лет жила в нем? — Что это даст? В ноги бабы падать начнут и названивать работодатели из больших городов? Я не считаю тебя неудачником, Тизиан. Но если ты видишь себя таким, от моего трупа положение не изменится. — ИЗМЕНИТСЯ! — завопил он, сильнее хватаясь за приклад. — Ты не в себе. Отец вывалил на тебя слишком много, не справляешься. Посиди, подумай. Амен пытался установить зрительный контакт, но темные глаза бесновались, метались от ружья к его лицу. — Закопаю тебя в лесу, мудак! В момент, когда с рук Блэквуда упала веревка, в соседнем помещении раздался глухой удар. Тизиан обернулся к выходу, и Амен перехватил ружье, направляя дуло в потолок. Кëрли сопротивлялся, и Амен оттолкнул его. Палец Тизиана нажал на курок. Подсобка наполнилась грохотом, дымом и брызгами крови. Пуля врезалась в область между шеей и подбородком. Повалившийся на пол Кëрли прохрипел и застыл с широко открытыми глазами и густой кровью, вытекающей изо рта. — Боже, — опешил вошедший Ливий. — Что произошло? — Сам не видишь? — развязывая веревки на ногах, спросил Амен. — Он хотел меня убить, а в итоге пальнул в себя. Ливий проморгался и подсел к окровавленному телу, прощупывая пульс. — Мне казалось, ты толковый врач, — поднимаясь и стараясь отогнать от себя шок, сказал Амен. — У него каша в черепе, Ливий. Как ты здесь оказался? — Дия, Эва, — сжав пальцами переносицу, Пеллийский отошел от трупа. — Они пропали с площади. Там такая суматоха началась. Будто кровавый дождь. Телефон у меня сел. Адреса господина Доусона не знаю. Добрался до машины и решил ехать к вам, но увидел здесь автомобиль Тизиана… Так он… тоже сектант? — Ага, — Амен посмотрел на застывшее в ужасе лицо. — Возьми мой телефон из салона, набери Дию. Закивав, Ливий ринулся к выходу. Амен выглянул и увидел валяющегося в отключке Купера и огнетушитель. — Неплохо для врача, — пробубнил Блэквуд и присел к Тизиану. — Зря ты так. Мы ведь с тобой столько всего... Он хотел сказать что-то еще, но осекся, понимая, что нельзя медлить. Закрыл ему веки, взял с пола пачку сигарет и вышел. Ступая по грязному кафелю, Амен вспоминал мимолетом, на ходу. Вспоминал детство, их нескончаемые проделки. Старшие классы с пьянками и выговорами учителей. Прошлые пару месяцев, незамысловатые и казавшиеся дружескими разговоры. Потом он захлопнул дверь с заляпанным стеклом, оставляя за ней ворох воспоминаний и остывающее тело Тизиана Кëрли. — Что там? — Пароль, — Ливий раздраженно протянул ему телефон. Амен разблокировал его и увидел короткое сообщение: Маленькая. Мы у Доусонов. Пока спокойно. — Лучше не звонить, — сказал Блэквуд и взял рацию. Освальд сразу вышел на связь, сообщив, что его люди задержали порядка тридцати человек. Большинство из них молчали, но некоторые выкрикивали, что Повелитель их покарает. — Атрибуты жертвоприношения? Нашли? — уточнил Амен. — Нет. Площадь маленькая, вряд ли не заметили. Похоже, им ничего не нужно. — Ясно. Держи в курсе. У нас есть время до полуночи. — Откуда информация? — Долгая история. Конец связи. В это время Ливий заметил кровь на плече Амена. Он покопался в автомобильной аптечке, найдя спирт и бинты. Наложил повязку и принялся объяснять, что руку напрягать нельзя, а в больнице следует появиться в ближайшие часы, но Амен его перебил, наспех накидывая куртку: — Заканчивай. С неба продолжали капать кровавые капли. Вместе с ними по голове Блэквуда ударяли слова. Эвы, Беннет, Купера. Амен всегда считал, что холодный рассудок помогал ему принимать верные решения. Он не умел ошибаться, но сделал это с Тизианом, потому что ничего в упор не видел, кроме собственного мнения. В его картине мира нет места мистике, но о ней твердит Эва не первую неделю. И аргументы есть — один из них покрывает округу багровыми лужами. Амен глубоко вдохнул и вгляделся в небо. Ни единой звезды, лишь круглый диск луны. Ярко-красной луны. — Найди канистры и налей в них бензин, — твердо сказал он. — Ты решил сжечь заправку? — побледнев, переспросил Пеллийский. — Нет. Кое-что пострашнее.

***

Через полчаса

Кладбище, неподалеку от Кемфилда

— Я начинаю думать, что ты не менее сумасшедший, чем оккультисты, — пытаясь звучать ровно, сказал Ливий. — Поверь, я тоже. Но нам следует перестраховаться. Блэквуд протянул ему одну из лопат, которые взял из пустующей сторожки смотрителя кладбища. Они обходили каменные плиты, подсвечивая фонарями телефонов высеченные на них имена. — Ты серьезно хочешь раскопать восемь могил и поджечь останки? — несколько истерично уточнил Пеллийский. — Да. Копай могилу Шона. Земля более менее свежая. Легко пойдет. Амен прошел пару десятков памятников и добрался до того, на котором лежали засохшие лилии. Здесь покоилась его мать. Мотнув головой, он принялся копать. Быстро, с силой, не чувствуя боль в руке. Убеждал себя, что не издевается над ее памятью, а хочет помочь. Прокручивал то, о чем думал на заправке: «Бонни просила освободить жертв. Говорила, что в неупокоенных душах сила Сета. Ей снилось, как умершие горят». Амена грызли сомнения и страх за Эву. Вдруг действительно помешался и впустую раскапывает гробы? Вдруг Тизиан ошибался, и убить Эву должны сектанты? Вдруг раньше полуночи? Лопата врезалась в прогнившее дерево. Внизу виднелась облезшая обивка гроба. Блэквуд бросил растерянный взгляд вниз и вернулся к Пеллийскому, помогая тому с могилой Шона. Билли Купер. Исман Скотт. Сара Бладли. Мэган Блэквуд. Том Беннет. Агния Доусон. Джордж Ларсон. Шон Кëрли. Вскоре у каждого надгробия появилась яма. У Билли не было гроба — лишь кости, въевшиеся в землю. Мужчины выдохлись, у них мутнело в глазах и давно забились руки, но оба продолжали обходить вырытые могилы и поливать те бензином. — Прости, мам, — тихо произнес Амен и поднес зажигалку к тонкой полосе бензина. Она вилась змеей среди надгробий, подводя к восьми из них. Искра огня понеслась вперед. Ливий и Амен отошли к машине, наблюдая, как зарево вспыхивает то в одном, то в другом месте. Пожар рос невероятно быстро, поднимаясь ввысь. Синева мешалась с рыжиной, освещая сотни серых одинаковых памятников. Густой черный дым накрывал кладбище и забирал тех, кому давно пора обрести настоящий покой. — Существует статья за мародерство в особо крупных размерах? — нервно спросил Ливий. Он паршиво соображал в последние дни. Поток страшной информации вопил, что надо собирать вещи и уезжать. Однако его любовь, его сумасшествие, его Дия хотела другого. И он следовал за ее желанием, наплевав, что для этого пришлось помогать Блэквуду сжечь усеянное могилами кладбище. — Не хочу считать, сколько лет за решеткой могу получить за эту ночь, — сказал Амен, садясь за руль. В последний раз Освальд связывался с ним около сорока минут назад, докладывая, что никаких изменений нет. Они договорились, что Блэквуд сразу поедет в горы, ведь сектанты знали о планируемой засаде. Теперь рация лишь шипела. — Дия недоступна, хотя уже должна была сообщить, в какой машине увезли Эву, — обеспокоенно проговорил Ливий. — Паршиво, — констатировал Амен, стуча по рулю. — Со мной едешь или останешься здесь? Ливий задумался. Он не желал принимать в деле настолько прямое участие. Он — врач, а не какой-то тайный агент. Только вот известие, что брат ее любимой оказался сектантом, а сама она находится неизвестно где, заставило дать ответ: — Поехали. Свет фар резал полностью алую трассу, дворники оставляли разводы на стекле, но ни Амен, ни Ливий не удивлялись кровавым рекам вокруг. Каждый хотел побыстрее отыскать свою женщину и убраться подальше.

***

Я очнулась оттого, что меня грубо подхватили на руки. Тело не слушалось, веки отказывались подниматься. — Отличная работа, дорогая, — тот, кто нес меня, посмеялся. В вибрирующем голосе узнавался Фрэд Доусон. Я слышала, что рядом тормозят машины. Другие голоса. Аш, его отец, мать Дии. Последняя неуверенно сказала: — Пришлось увезти и мою дочь. Думаю, ей лучше остаться в автомобиле. — Правильное решение. Пригласим девчушку позже, — склизко прощебетал Бладли-старший. Доусон нес меня долго, в какой-то момент услышала одышку. Я незаметно шевелила пальцами, проверяя, как к мышцам возвращается способность двигаться. Голова болталась из стороны в сторону, будто он нес мешок с костями. Дорога была неровной. Прямо как тогда, когда мы с Аменом бродили по этим местам. Иронично. Здесь началась моя новая жизнь, наша с Блэквудом история. И здесь же она рискует закончиться. Сектантам известны наши действия, вероятно, с полицейскими и с Освальдом уже что-то сделали. Амен… Он же с Тизианом, с гребаным предателем. Это до сих пор плохо укладывалось в голове. Тизиан, наш чудак. Как? Я ведь лично твердила, что его не надо подозревать. Молодец, Эва, теперь за твою безмозглость ответит Блэквуд. Что с ним? Где он? Я задерживала дыхание, чтобы не заплакать. Не получалось думать о том, что со мной сделают. Амен, Амен, Амен. Чудился его голос. Где-то здесь, в треклятых горах, он помогал карабкаться вверх, держал, чтобы не упала. Что если Кëрли его убил? Не знала, кому молиться: богу, дьяволу, проклятому Сету. Просто кричала в голове, чтобы Блэквуд остался жив. Пожалуйста. В какой-то момент Доусон остановился. От неожиданности я открыла глаза. Тот самый оазис посреди скал. Только теперь трава была пожелтевше-мертвой, а водопад угрожающе хрипел позади. — Где остальные? — удивилась жена Доусона. — Автомобилей было много, — проронила миссис Кëрли. — Странно. — Ой, а кто это у нас тут проснулся? — противно застрекотал Аш, нависнув надо мной и щелкая пальцами. — Сгинь, — рявкнул Доусон и обратился ко мне: — Нам стоит о чем-то знать? Ты в курсе, куда пропали наши последователи? Значит, Ньюман и полиция все же здесь. Почему Тизиан их не выдал? И почему эти проклятые копы не спешат меня вытаскивать? Я упорно скрывала свои размышления за выпученными глазами, а потом глупо помотала головой и промычала, будто тяжело говорить. — Если врешь, то… — лицо Аша снова появилось из темноты, царапая угрожающим взглядом. — То это ничего не меняет, — горделиво вмешался Доусон. — Все пройдет, как должно. Теперь исчезни и дай девочке посмотреть, ради чего мы здесь. Он развернулся, и я увидела водопад. Некогда бойкий и прозрачный, он пропитался кровью, тяжело стекая со скалы. Внизу шипела пена, которой постепенно становилось меньше. Он заканчивался, увядал. Пару минут, и поток стих окончательно, открывая часть скалы с огромной пещерой. Все как в легенде: на месте смерти волшебников возник водопад. Волшебники — шезму — прихвостни Сета. Теперь их потомки вернулись туда, где все однажды закончилось. До этого сектанты переговаривались, теперь же молча лицезрели ухищрения природы. — Пора начинать подготовку, — с предвкушением сказал Бладли-старший. Доусон шел первым, быстро приближаясь к пещере. К ней вел узкий длинный коридор. Внутри темнота колола глаза. Пожалуй, в этот момент я могла бы попробовать сбежать, но куда и как? Где притаились полицейские, не знала. Каким образом справиться со взрослыми мужчинами, еще и после укола с какой-то дрянью, — тоже. В машине я уже сглупила, здесь последствия будут страшнее. Стараясь сохранять здравый рассудок, я кусала щеки с внутренней стороны, пока сектанты зажигали факелы на стенах пещеры. Меня мутило оттого, что руки Доусона касались тела, пусть и через несколько слоев одежды. Свет озарил большой плоский камень в центре. Алтарь, похожий на надгробную плиту в древнем склепе. На нем блестела слизь и рос мох. Аш стоял неподалеку и смотрел. Странно, отталкивающе, с какой-то неестественной силой. Его лицо теряло четкость, только глаза мерцали двумя вспышками. Красными. — Я… Я чувствую… нечто, — слова Бладли-младшего были полны смятения, но при этом ударяли по ушам, будто падающие со скал валуны. Присутствующие молча переглядывались, пока Аш не вытянул вперед руку, из которой сочился черный вязкий дым. Он махнул рукой, и по одной из стен посыпались мелкие камни. — Повелитель говорит со мной, — разминая шею с обезумевшим видом, проговорил Аш. — Торопитесь. Торопитесь! Все замешкались. Женщины стали очищать одну из стен от мха, а Доусон наконец поставил меня на землю, когда в руке Нила сверкнуло знакомое лезвие. Хопеш. Аш увлеченно разглядывал собственные ладони, точно не узнавал их. Я мельком косилась на выход из пещеры, но Бладли-младший будто залезал в мысли: «Не смей». — Подготовьте ее, — обращаясь к миссис Доусон и Кëрли, приказал Аш. Те ринулись ко мне, взяв под локти и усадив на алтарь. Рвано стянули пальто и обувь. Язык отлип от неба, только когда Кëрли потянулась к застежке платья, а Доусон схватила какую-то тряпку: — Выйдите. Никто даже не шелохнулся. — Мне некуда бежать. Можно хотя бы переодеться без посторонних? Аш ухмыльнулся и кивнул остальным. Я видела их силуэты в коридоре. Сразу залезла в карман пальто, хватая телефон. Значок отсутствия связи резал глаза, как и отсутствие сообщений от Амена. В переписке оказалась только не мной написанная фраза о том, что мы в доме Доусонов. Прочитанная. Уже хорошо. Значит, два часа назад Блэквуд был жив. — Скоро ты там? — колко поинтересовалась миссис Доусон. — Да-а, — раздеваясь, протянула я. Руки не слушались, как и мысли. Если выбраться на воздух, возможно, появится сигнал. Или нет. Или появится, и Блэквуд не ответит. У Аша проснулись какие-то страшные способности, на людей Освальда и намека нет, а с Аменом Тизиан, который неизвестно что сделает, чтобы его остановить. Мы проигрываем по всем возможным фронтам. Натянув на себя струящееся грязно-алое платье, я мечтала остановить время и подумать. Как провести пятерых сектантов, у одного из которых холодное оружие, а у другого — неведомая сила? Есть ли в этом смысл? Я бросила на шею подвеску со скорпионом, кошкой, змеей и другими гадами. Вероятно, Сет явится в любом случае и в любом случае меня убьет. — Быстрее. Я обернулась к Ашу, пряча за спиной телефон. Он не шел — плыл, отрешенно обводя меня неестественного цвета глазами. — Привяжите ее и начинайте. Повелитель не желает ждать полуночи. Ко мне ринулись все четверо, пока я упорно прятала телефон в густых тканях. Может, все-таки получится? — Зачем? И так не сопротивляюсь. Я же одна из вас. Чувствуя слабость, я заталкивала ее глубже и делала голос увереннее. Пока дышу, есть надежда выжить. — Не лги, — сказал Аш, и телефон с грохотом ударился о каменный пол. Они схватили меня за ноги и руки, протащив спиной по ледяному алтарю вверх. Я брыкалась и смотрела на них с отвращением, пока щиколотки и запястья затягивали толстые красные ленты. — Всем стоять, — незнакомый голос раздался из глубины коридора. Я замерла, не веря, что к нам приближались полицейские, за которыми пряталась Дия. Выбралась из машины, каким-то чудом нашла людей Освальда и пришла за мной. Маленький ураган, который так и хотелось прижать к себе. Я уже видела, как сектантов скручивают полицейские, как выбираемся из этого места, как получается дозвониться до Амена… Но сизые всполохи тумана, исходящие от Аша, волной врéзались в полицейских, заставляя тех упасть на колени. Они хватались за головы, опускаясь все ниже, и бросали оружие. Воздух похолодел, стал резким и режущим легкие. — Там моя дочь! Моя дочь! — завопила миссис Кëрли. Аш небрежно дернул рукой, и Дия мгновенно пронеслась по полу, оставаясь в его ногах. — Веди себя хорошо, — снисходительно бросил Аш. — Начинайте. Дия на четвереньках отползла в угол, вжимаясь в него и виновато смотря на меня. Лежащие у входа полицейские не шевелились. Неужели, он их убил? Аш вальяжно расхаживал из стороны в сторону и потирал свои запястья с ликующим видом. Остальные выглядели потеряно, не решаясь заговорить. Мистер Доусон мог заткнуть любого, даже мэра, но сейчас покорно раскладывал что-то из черного дипломата на полу. Они сами не до конца понимают, что и как должно пройти. Движения рваные, нервные. Должно быть, в их головах сидят обрывки знаний Микаэля Блэквуда, который и сам собирал те по кускам старых свитков. — Разве вас не должно быть больше? — спросила я, унимая дрожь в голосе. — Должно, — остро проговорил Аш, присаживаясь на край алтаря и задевая мое бедро. — Здесь должны стоять представители девяти семей, пока те, кто не принадлежит к ним по крови, ожидают совершения таинства снаружи. Но, в сущности, Сету все равно, сколько последователей его встретят. Одарит нас, остальных покарает. Я заметила, как Бладли-старший с опасением смотрит на сына. То же заметил и Аш: — Что-то не так, отец? Наконец видишь во мне нечто большее, чем несносного сопляка? — Я… Я лишь волнуюсь. Предвкушаю. — Спросить ничего не хотите? — обратился он ко всем, злобно скалясь. — Боитесь? Не понимаете? Властитель пустынь выбрал мое тело, я это чувствую. — Тогда зачем тут я? — тихо вырвалось у меня. — Чтобы он насытился, куколка, — Бладли схватил меня за щеки, больно давя пальцами. — Ты последняя. Ты самая вкусная. В тебе остались отголоски дара. — А если вы ошиблись? — глотая короткие вдохи, спросила я. — Бонни Беннет тоже видела мертвых. Тоже была… шезму. — Как много ты вынюхала, — мерзко умиляясь, проскрипел Аш. Его голос становился все более незнакомым. — Повелитель говорит, что ты ему нравишься. В каждом из нас остались капли древней силы, но в некоторых они ярче. Ты сильнее напитаешь Повелителя. — И потом воскресну? Так же будет со всеми жертвами? Смех. Утробное, мощное хрипение заполнило пещеру. Это уже не Аш, и в горящих глазах уже поселился другой. — Это байка, куколка, — сказал он, и к нам обернулись ошарашенные сектанты. — Что? Вы правда верили, что Сет вернет их из Дуата? Нет же, они будут служить там тысячи и тысячи лет, как и те, кого он убьет лично, когда явится. — Но… — слабо отозвалась миссис Кëрли. — Уповай на его милость. Вы все останетесь подле него. Получите достойную награду за свои труды, — Аш засмотрелся на перстень в виде змеи на своей руке. — Знаешь, что это, куколка? Ответить я уже не могла. Его глаза прожигали изнутри, забивали горло песком, били ветром по щекам. Увидев мое смятение, он продолжил: — Все живое сотворено богами. Пантеоном, с которого свергли нашего Покровителя. Каждая тварь — венец их творения, и всякая подчинится, будь то букашка или человек. Другие боги канули в небытие, а Сет — самый мудрый и близкий к миру живых — оставил здесь частицы своей силы. — И он раздавит любого, чтобы получить свою силу назад? Будь то букашка или человек? Для него все одно? — Верно. Но Сет справедлив, — он обернулся к подошедшим к нам сектантам. — Помните об этом. Впрочем, достаточно разговоров. Приступайте. Аш скрылся в темноте, и я почувствовала, как лезвие хопеша ведет по запястью вверх. Глубоко и с острой болью. Я шипела, вырывалась, пока кровь стекала в какой-то старый металлический бокал. Это было долго. Они разрезали и вторую руку. Вместе с кровью от меня утекали силы, мысли и вера в то, что смогу выжить. В Бладли-младшем виделся не он. Сет, постепенно возвращающийся в наш мир. Если чуть раньше я надеялась, что Амен найдет меня, то сейчас молила проклятую судьбу, чтобы не успел. Иначе самый дорогой для меня человек замертво упадет у входа в пещеру, прямо как лежащие там копы. Наполнив бокал, сектанты отошли к очищенной стене. Кëрли достала свиток, и, смотря в него, Бладли-старший принялся выводить иероглифы. На местах убийств предыдущих жертв оставалось по одной строчке. Теперь на неровной стене появлялся весь гимн. Напрягая шею, я приподняла голову. Дия смотрела на меня большими опухшими глазами. Я прошептала губами: «Извини». Она тоже пыталась что-то сказать, но разобрать не удавалось. Есть ли у неё шанс выжить? Слова Аша душили эту надежду. Никто не знает, что сделает древнее зло, сойдя на нашу землю. — Неужели вы не понимаете? — завертевшись, спросила я. — Не нужны вы этому богу! Я видела умерших. Они страдают. Ваши родные страдают от его власти. Думаете, с вами будет по-другому? — Не отвлекайтесь, — велел Аш. Его голос был в сотни раз громче моего. Он забирался в череп, мешая ответить. Миссис Кëрли с сомнением повернулась ко мне. — Ваш муж знал, что они не правы. Я видела его письмо! Шон хотел лишь одного — чтобы вы не пострадали. Сет всех нас убьет! Он убьет вашу дочь! — Довольно, — голос Аша пригвоздил меня к алтарю, не давая пошевелиться. Бладли-старший закончил выводить гимн, и все они стали вокруг меня. Аш стоял у ног, будто желал, чтобы мои глаза увидели абсолютно все. Голоса слились в древней мантре. Гулко и монотонно они читали гимн. С каждым словом в пещеру проникали всполохи ветра. Крупная дрожь била мое тело, но она не могла сравниться с той, что прокатывалась по Ашу. Его руки выворачивались в суставах, точно ломаясь, голова вертелась ненормально быстро. Он перестал проговаривать гимн и взвыл. Костюм на нем рвался. Аш становился больше, кожа ползла по телу, слезая. Когда сектанты замолчали, всех нас ослепила вспышка. Они отлетели к стене, а ленты на моих руках и ногах впились до крови. Шум стоял нестерпимо сильный. Казалось, пещера разрушится, придавив нас огромными глыбами. Когда воцарилась тишина, я страшилась открыть глаза, но сделала это, ведь нечеловеческой мощи голос сказал: — Вот и я. От Аша ничего не осталось. Передо мной стояло нечто огромное, едва помещающееся в пещере. Вместо человеческого лица у создания была вытянутая ослиная морда с двумя кровавыми глазами-точками. Острыми кривыми линиями вверх поднимались уши. По неестественно большому торсу вились темные вены, от которых по коже расходилась чернота. Чудовище облачилось в ядовито-красные ткани, слишком яркие, чтобы смотреть на них долго. Из пальцев вырывались длинные когти. Сет. — П-повелитель, — пролепетал Бладли-старший, — Мы так долго… — Что… Что вы натворили, — прорычало существо, колени которого согнулись. — Что с моими жертвами? — Мы… Не знаем… — Я ИХ НЕ ЧУВСТВУЮ! Я была уверена, что из ушей польется кровь, настолько сильным вышел его крик. — Мы… — Я все вижу, — сказал бог, из ноздрей которого повалил пар. — Они в огне. — К-как… — Подойди, — приказал Сет, и к нему медленно поплелся Нил Бладли. — Ничего, сейчас мы все исправим. Сет приложил ладонь к его груди, и в одно движение вырвал сердце. Женский крик тонул в воздухе, пока отбросивший тело мэра Сет поедал его сердце. На острых зубах оставались ошметки, а изо рта текли струи крови. — Кто следующий? — расправляя плечи, прорычал Сет. Пока он доедал еще колотящееся сердце, я смотрела куда-то мимо. Вспоминала, как мы с Блэквудом впервые поцеловались, как долго бегали друг от друга и как быстро прикипели. Сейчас он был единственной звездой на уродливом багровом небе, и больше всего мне хотелось, чтобы она не погасла. Пожалуйста, Амен, выживи. Выживи за нас двоих.

***

Блэквуд резко затормозил у места, где заканчивалась асфальтированная дорога. Увидел несколько автомобилей, в том числе, ненавистный кабриолет Аша. Кинувшись к багажнику, он быстро распихал по карманам магазины для пистолета. — Это все твое? — сглотнув, спросил Ливий и уставился на полную оружия сумку. — Да, но в горы тащить все это смысла нет. — А я вот… нашел в бардачке, — трясущейся рукой Пеллийский протянул флягу. — Не вздумай пить сейчас, — рявкнул Амен, пряча ту в куртку. — Стрелял когда-нибудь? — Не доводилось. — Ладно. Блэквуд собирался захлопнуть багажник, но Ливий его остановил. Он увидел, что в одной из машин разбито окно, и сразу подумал о Дие. — Дай мне что-нибудь попроще. Вдруг пригодится. Ветер сушил глаза, а красный свет от луны совсем не показывал дорогу, но они продвигались к месту ритуала настолько быстро, насколько могли. У Блэквуда ребра перемалывали сердце. В мыслях вопила Эва. В слезах, в синяках, в крови. А должна — в горе и радости, в болезни и здравии. Вместе с ним. Они обязаны дойти до свадебного алтаря, чтобы каждое новое утро встречать вдвоем. Разбавляя тишину, Блэквуд наскоро объяснял, как снимать предохранитель и стрелять. Вряд ли врач решится взять в руки пистолет, но предупредить надо. Амен не думал о том, кто его встретит — сектанты или мифический бог. Думал о той, кого заберет с собой. Она пообещала, что выживет. Он уже ступал по этой дороге с Эвой. Тогда так приятно было брать ее за руку и так волнительно представлять, как предложит стать парой. Он и помыслить не мог, что мимолетная влюбленность выльется в это. В то, для чего слово «любовь» ужасно мелкое. Эва — его жизнь и смерть, его сутки, года и десятилетия. Его все. На подходе к ущелью, ведущему к месту ритуала, их встретил Освальд, на которого Амен с трудом не набросился. — Почему рация молчит? Что здесь происходит? Где Эва? — Тут ничего не работает и непонятно, что творится, — нервно ответил Освальд. — Эва у них. Я отправил за ней десяток полицейских, но прошло уже минут тридцать. — Блять, — вырвалось у Блэквуда, стремительно оттолкнувшего Ньюмана. — Эй, — крикнул Освальд вслед. — Свою часть договоренностей я выполнил. Жду того же от тебя. — Посмотрим. Планы сегодня быстро меняются, — выплюнул он, понимая, что ничего важнее Эвы попросту не существует. — Аккуратнее, Амен. Тут происходит что-то на редкость отвратительное. Крики, вопли, земля дрожит, кровь с неба хлещет. — Сейчас станет хуже. Ущелье вывело их к участку мертвой природы. Блэквуд приметил на месте водопада пещеру, из которой раздавались глухие неясные звуки. — Нам туда, — размяв плечи, сказал Амен. У Ливия не нашлось ответа. Ему ужасно хотелось остаться и переждать, но он вспомнил разбитое окно автомобиля. Пеллийский никогда не геройствовал. Самое время начать. В коридорах пещеры Амен остановился, выглядывая из-за угла. «Черт, действительно Сет», — заключил он, наблюдая за чудовищем, рассевшимся на горе трупов. Кажется, он доедал сердце лежащей рядом миссис Кëрли. Полицейские, сектанты — все были мертвы. В нос бил запах железа, в глаза — привязанная к огромному плоскому камню Эва. Она смотрела в потолок, грудная клетка обессиленно поднималась вверх. «Жива», — большего Амену было не нужно. Он вышел вперед, шепнув Пеллийскому, чтобы тот ждал. — Потомок моего самого преданного слуги, — словно учуяв, проговорил Сет и поднялся. — За тобой было занятно наблюдать с той стороны, но поедать будет еще лучше. — Подавишься, — бросил Блэквуд, выставляя вперед пистолет. — Амен… беги, — в полубреду прошептала Эва. Пули одна за одной врезались в тело существа, и все до единой исчезали в черных кратерах. Они мгновенно затягивались и заставляли Сета довольно скалиться. — Занятно, — Сет махнул указательным пальцем, и Амен пролетел вперед, оставляя вмятину в стене. — Силы возвращаются… Ох, у нас не один гость. Сет прикрыл глаза, и ввалившийся в следующую секунду Ливий повсюду увидел чудищ с ослиными головами. Обезумевшая от страха Дия наконец решилась подкрасться к Эве, чтобы развязать ту. — Дия, не надо, — шипела она, брыкаясь. — Бесполезно. Ты же видела! Они обе видели. Сет убивал одного за другим. Сначала вырывал сердца из бессознательных тел полицейских, потом вернулся к сектантам. Он убил всех, с легкостью разрывая грудные клетки. Обещал «оставить девочек на сладкое». Эва и Дия сотни раз приняли свою смерть и столько же раз в протесте взвыли внутри. Теперь стало тяжелее. Теперь здесь были Амен и Ливий, которых ждало то же самое. — Я не хочу, Эва, не хочу, — рыдала Дия, тряся подругу за плечи. Потерянный Ливий достал пистолет, махая им из стороны в сторону. Он в каждом видел Сета и совершенно не понимал, что происходит. Выстрелил наугад в того, что навис над алтарем, и с трудом удержался на ногах, когда иллюзия развеялась. Дия медленно оседала на пол, держась за бок. — Я думал, что это он. Что это Сет, — шокировано проговорил Ливий. — Ошибочка вышла, — весело отозвался бог, взмахивая рукой. Теперь Ливий валялся в углу, стонал от ушибов и видел, как его любимая пытается ухватиться за руку Эвы. — И что же ты? — выдавил Амен, приходя в себя. — Явился, чтобы убить собственных слуг? — Нет, но ты же додумался сжечь трупы моих жертв, — прорычал Сет, поднимая с земли недоеденное сердце. — Без них тяжеловато. Приходится довольствоваться этим. Зрение Блэквуда сфокусировалось на рваных движениях бога. Он пошатывался. «Использует силы и слабеет», — решил Амен. Поднявшись, Блэквуд заговорил небрежно: — Как-то мелко для древнего божества. — Посмотрим, что ты скажешь, когда доберусь до тебя, — молотя зубами плоть, отозвался Сет. Эве казалось, что все возможные кошмары сошлись в одной точке. С одной стороны Амен, запыхавшийся, провоцирует самого настоящего бога. С другой — лучшая подруга с ранением. Эва даже наклониться к ней не могла — мешали ленты. Дия прибилась спиной к алтарю и что-то тихо шептала, пока рука Эвы гладила ее по голове. Вот так все заканчивается. Не просто смерть, нет. Потеря. Друзей, любимого и себя. Сет решил забрать все. — Мы же… хотели… в Нью-Йорк… и в Вашингтон, — давилась словами Дия. Она смотрела на плачущего Ливия. Настоящие слезы. За всю жизнь из-за Дии никто не проронил и слезинки, а теперь самый добрый, преданный и честный человек на планете, скрючившись, рыдал от горя. — Простите, — промычала Эва, заставляя себя дышать. — Поражаюсь я вам, человеческим созданиям, — подал голос Сет, когда перед ним, с вызовом в глазах, встал Амен. — Не одна тысяча лет прошла, а вы все такие же. Глупые, наивные, считающие себя хозяевами мира. Только вот, — Сет взмахнул пальцами, и Блэквуд содрогнулся от головной боли, — Я. Я ваш хозяин. — Кем управлять будешь, если всех здесь положишь? — промычал Амен, щуря глаза. — Кем пожелаю. Припугну или награжу. На вас это замечательно срабатывает. Походка Сета была вальяжной, но будто пьяной. Ослиная голова покачивалась из стороны в сторону, и, собравшись, Амен ударил по ней кулаком, после чего отлетел к алтарю. — Да что же ты творишь? Хватит, — умоляла Эва. — Он думает меня переиграть, — угрожающе посмеялся Сет, расхаживая по пещере. Подходя к горящему факелу, он отшатнулся и продолжил: — Вы всегда такими были. Всегда не ценили, что имеете, хотели больше, больше, больше. Таких людей я видел, когда мог ходить по земле, за такими же наблюдал из Дуата… Ваша пара… занятная. Даже немного жаль обрекать на вечные муки, но, увы, только ваши сердца вернут мне силы. — Как же так стряслось, что ты ослабел? — сплевывая кровь, спросил Амен, пока Эва пыталась дотянуться до него пальцами. Он нарочно на нее не смотрел. Сейчас надо было сконцентрироваться хоть немного. — Египтяне… До чего неблагодарный народец, — цокнул бог, наслаждавшийся своим триумфом. — Им было мало, что наделил их даром общения с мертвыми. Вера в меня угасала вместе со мной. Я пытался их образумить, помочь, а они лишь примкнули к новым богам, которые лишили меня возможности управлять огнем. — По легендам, ты был тем еще говнюком. Амен нащупал в куртке соколиный коготь и поднялся, опираясь на алтарь. Если пули не работают, то стоит испытать эту безделушку. И огонь. Определенно, огонь. — Случалось. Вы настолько скучные, а вот с засухами заметно оживлялись. — Соскучился по развлечениям? Что будешь делать? Превратишь Кемфилд в пустыню? — Если окончательно в вас разочаруюсь, — нагнувшись к теряющей сознание Дие, он щелкнул когтем по ее носу. — Для начала окрепну, потом покажу людишкам, кто здесь главный. Кстати, не мешало бы начать. Выбирай, Амен, кого мне прикончить первым? Сет наслаждался витающей в воздухе безысходностью. Он раскинул руки в стороны, глубоко вдыхая и совсем не опасаясь Блэквуда. Да, его предок вырвал бога из небытия, тем самым давая своему потомку шанс прервать ритуал. Но Сет был слишком опьянен просыпающейся внутри властью, чтобы видеть в Амене противника. Бог привыкал к смертному телу, чувствовал, как то крепнет от поглощенных сердец. Все почти закончилось. — Меня, — хмыкнул Блэквуд, ровно вставая. — Амен… пожалуйста… — лепетала Эва. — Как жестоко, — издевательски прошипел Сет, огибая алтарь. — Позволишь ей увидеть, как умираешь? — Не слишком ли ты разговорчив для бога? Только и можешь, что языком чесать? — Ты меня утомил. Хочу, чтобы помучился. Приблизившись, Сет схватил его за шею. Амен перехватил его руку, но сдвинуть не мог. Огромные пальцы пережимали вены. — Как-то хило, — с трудом выговорил Блэквуд. — Ты загнешься в нашем мире. В такое посмешище никто не уверует. Сет резко поднял его и впечатал в стену. Вниз полетела каменная крошка, поднялась пыль. Из ниоткуда появился песок, вихрями разлетающийся по пещере. Амен хрипел, обеими руками впиваясь в его предплечье, но ухмыляясь. Глаза бога загорелись ярче. Снова эти немощные твари смеют идти против него. Он ударил затылок Блэквуда о стену. Еще. И еще. У того еле открывались глаза, но все же видели, как в злобе кривится морда животного. Сет разжал пальцы, и Амен скатился вниз, стараясь игнорировать головокружение. — И кто из нас посмешище? — нагнувшись, процедил бог. — Мог бы проститься с жизнью быстро, но теперь не позволю. — А последнее… желание… позволишь? — упорно хватая ртом воздух, спросил Блэквуд. — Пожалуй, да. Что ты хочешь? — Закурить, — тяжело ответил Амен. — До чего нелепо. Бог поднялся, позволяя ему достать помятую пачку. Блэквуд медлил, проворачивая в плывущем рассудке то, что задумал. Считал. Один. Вставляет сигарету в зубы. Два. Вытягивает зажигалку. Три. Подает голос. — Пожалуй, выпью напоследок. — Давай уже. Амену кажется, что время несется с бешеной скоростью, а его движения, напротив, застывают. Пальцы не попадают по резьбе на крышке фляги. Эва плачет. До этого держалась. Его девочка. Он поджигает сигарету, глубоко затягиваясь, до скрежета в горле. — Дрянь. Самая настоящая дрянь. Амен выплескивает содержимое фляги на Сета, а следом бросает к его ногам сигарету. Пламя бежит быстро, покрывая громоздкую тушу огнем. Рыча, бог подается назад, черные всполохи его силы тонут в дыме. Он уродливо дергается, пока кожу разъедает его же стихия. Поднявшись, Блэквуд прислоняется к стене, доставая коготь. — Твоя любимая меня спасет, — в гневе рычит Сет, нависая над Эвой. Когтистая лапа ложится на грудь. Эва смотрит в глаза самой смерти, а в голове пустота. Она уже попрощалась с Аменом, с собой, с ними, потому лишь отвернулась, ища Блэквуда. Ей нужно было увидеть его в последний раз. Сет прерывисто дышал, из его пасти выходил горячий отравляющий воздух. Факелы на стенах загорелись ярче. Огонь полз по камням, приближаясь к богу. Горящий песок летал в воздухе. — О последнем желании спрашивать не буду, — сказал Амен, появившийся за спиной у Сета. Один удар ровно в сердце. Коготь мгновенно прошиб ребра и утоп в черной, истерично дрожащей мышце. Темные брызги упали на вскрикнувшую Эву. Блэквуд оттолкнул бога и дрожащей рукой дотронулся до ее лица. — Не плачь, родная. Мы справились. Слова с трудом пробирались по горлу, но Эва услышала. Услышала и не поверила, даже когда он развязал ленты, которые, казалось, сковали ее навеки. Он прижал ее к себе. Онемевшую от шока, с окровавленными руками и трясущимися о его шею губами. Кольцо огня вокруг стихало, песок исчезал, с телом бога происходило нечто, но для Амена и Эвы этого не существовало. Только обессиленные касания. Только ее всхлипы и его тяжелое дыхание. — Идем, — сказал Блэквуд, с усилием поднимая Эву. — Дия… Ливий… — наконец заговорила она. — Черт. — Я дойду, только помоги им. Амен поморщился. Каждый шаг отдавался болью во всем теле, руки едва чувствовали, как держат Эву. Он бы оставил Ливия и его подругу здесь, правда оставил, если бы не понял так много за эту страшную ночь. Терять неприятно. Не только родных. Не только тех, за кого сам готов умереть. Тизиана реально было образумить, заметь Амен его странности раньше. Теперь же Кëрли валяется мертвый на полузаброшенной заправке. Он отпустил Эву и добрался до ее подруги, не с первого раза улавливая пульс на запястье. — Пеллийский, — прикрикнул он и закашлялся. — Собирай сопли и спасай ее. — Что? Она… жива? — слабо отозвался Ливий. — Жива-жива. Думай, как донести до машины. Ливий дополз до нее, паршиво соображая. Забыл, что врач, забыл, что делать при ранениях, забыл, с какой легкостью спасал чужие жизни, ведь эту он почти забрал сам. — Нам нужно добраться до больницы, — проговорил Амен. — Она без сознания, перевязать рану нечем, велика вероятность внутреннего кровотечения… — Дия! — вскрикнула Эва подбираясь к подруге и обхватывая ее лицо. — Ты не умрешь, ясно тебе? — Не ори на меня, — промычала она. — А ты глаза открой и смотри на меня. Она принялась говорить, много и громко, пока Амен нашел флягу и вылил остатки алкоголя на рану. Потом оторвал от платья Эвы кусок. — Не стерильно! Так нельзя, — возразил Ливий. — Убивать богов тоже, — рявкнул он. Ливий помог перевязать рану и аккуратно взял Дию на руки. Эва шла сама, не прекращая говорить с подругой и указывать, чтобы та давила на ранение. Они выбрались из каменного коридора и спустились к черной, сгоревшей земле. Река, в которую впадал водопад, бледнела на глазах. Красный уходил, исчезал, развеивался. Луна обретала серебряный цвет. Амен кинул взгляд на пещеру, услышав слабые хрипы позади. Аш, покрытый кровью и грязью, полз наружу. — Идите. Я догоню, — устало бросил Блэквуд. — Что? — Эва проследила за его взглядом. — Черт! Живой… Ты… ему поможешь? Она не знала, какой бы ответ хотела услышать. Страх выжал из нее все эмоции и мысли. Ноги тряслись. И слова. И душа. — Вроде того, — потирая лицо, сказал Амен и дотронулся губами до виска Эвы. — Уже все. Я скоро буду. Ливий и Эва все свое внимание сосредоточили на Дие, осторожно идя вперед. Амен вернулся, хватая за шею Аша. На нем висели лохмотья одежды, въедающиеся в обожженную кожу. — Не тронь. — Ты сам виноват, — без доли сожаления сказал Блэквуд. Он недолго протащил его и заприметил ровную фигуру, одиноко стоящую у одного из склонов. — Забирай свою часть уговора, — хмыкнул Блэквуд, бросая полуживое тело. — Спасибо, — Ньюман поравнялся с ним. — Лучше не рассказывай, что за ужас здесь произошел. — И не подумаю, — Амен дернул саднящими плечами. — Спасибо. Блэквуд удалился, не желая видеть, как Освальд с самодовольным видом ставит Аша на колени, выговаривает, что с его дочерью никто не смеет так обращаться, и стреляет старым, но начищенным револьвером в его голову. Амен не видел — слышал. За шорохом оседающего ветра и собственными мыслями. Ему вспомнилась картина из кабинета Освальда Ньюмана. Сатурн, пожирающий своего сына. Недолгое торжество, после которого бога свергло его же дитя. «Символично», — подумал Блэквуд. Сет мучил своих же созданий, забирал души, поедал сердца, а после растворился в пепле. Его убил тот, кому было суждено умереть от руки Бога. Нагнав Ливия и Эву, он продолжил путь с ними, по земле, которую меньше часа назад хотело выжечь древнее чудище. — Что это? — жалобно спросила Эва, увидев перебинтованное плечо. Амен промолчал, обнимая ее здоровой рукой. Сейчас о Тизиане ей слышать не стоит. Хорошо бы вовсе никогда не обсуждать минующую ночь. Просто жить, зная, что теперь ничто в этом мире не сможет стать для них угрозой. Они добрались до машины, которую повел Амен. Слипающиеся глаза слабо различали серпантин, но старались не терять концентрацию. Эва и Ливий поочередно заставляли говорить Дию. Напряжение бродило по салону, добивая обессиленные тела.

***

К рассвету Амен и Эва оказались на пороге своего дома. В больнице шокированные медсестры осмотрели их раны. Дию прооперировали и разместили в реанимации. Теперь они оказались в прихожей, и облегченный вздох соединил два дыхания. Живы. Относительно здоровы. Победили. Эва сползла вниз по двери, Амен сел напротив, устало ища ее взгляд. Они столько раз смотрели друг на друга. С интересом, со страстью, порой со злостью. Но никогда еще синева и зелень не могли встретиться и понять — все закончилось. — Ты веришь в то, что произошло? — вопрос слетел с ее пересохших губ. — Пока да, но высплюсь и придумаю рациональное объяснение, — дернув уголком губ, ответил Блэквуд. — Значит, все в порядке, — усмехнулась Эва и погладила его по колену. — В деле Амен-скептик. — В деле Амен, — он приблизился к её лицу, — который счастлив. Она прикрыла глаза, наслаждаясь. Родным запахом, теплом, ломотой в теле, которая исчезнет, стоит им добраться до кровати. Больше не будет больно, страшно и жутко. Теперь они по-настоящему счастливы. — Как думаешь, Дия быстро восстановится? Что же с ней будет… Ни матери, ни отца, да еще и брат… Где Тизиан? Я знаю, что он предатель… Как ты… Нервная речь стихла, когда Амен провел носом по ее щеке. — Не нужно, — прошептал он. — Мы остались. Это главное. О другом не думай. Даже если бы она хотела — не смогла бы продолжать волноваться. Холодные губы приникли к ее. Касались, касались, безостановочно касались. Во рту песок мешался с кровью, внутри радость накрывала ужас. Они гладили лица друг друга, и усталость исчезала. Раны затягивались. И от пули, и от хопеша, и от тех кошмаров, что довелось пережить. Ничего не было, лишь тела и души, связь которых не разрушит ни один бог. Эва и Амен сильнее, они стали такими рядом и уже не изменятся. Так и будут держаться друг за друга, даже если за Сетом спустится весь остальной пантеон. Заливистый лай прервал поцелуй. Волчонок подбежал к ним, поочередно вылизывая улыбающиеся лица. — Так уж и быть, сегодня спишь с нами, — потрепав собачью холку, сказал Амен.