Иллюминации. Черновик 1

      На чём зиждется империя?       Обман, ложь, и суеверия,       Угрозы, жадность, принуждение,       Убийство, смерть и подчинение… Мак неспешно ступал по мостовой, задуваемой снегом. Грязные, будто ржавые сапоги выдавливали каждый след, который тем не менее всё равно тут же скрывался свежими хлопьями. Подолы длинного плаща болтались в воздухе, то и дело задевая почти неподвижные особенно вытянутые руки, висевшие вдоль тела. Мостовая вела по маленькой улице к дому полковника Шмочкина — кажется так его представлял когда-то давным-давно сам дядя Феликс ещё совсем юному Маку. Как и в окрестных зданиях, в его доме свет не горел, в силу позднего часа, конечно же. Мак подошёл к парадной двери и слегка толкнул дверь. Консьержа на месте не оказалось: спасибо соратникам, что заблаговременно связали его и спрятали куда подальше. Мак начал свой подъём на третий этаж, ступая ещё медленнее, чем шёл по улице, пытаясь не наделать шума. Когда он наконец добрался до дверей нужной квартиры, в ход пошли заранее сворованные ключи, и вот уже Мак тихо закрывает за собой дверь. Хорошо, что в квартире полковника есть паласы — хоть какое-то препятствие на пути звука от поступи тяжёлых ног ночного гостя. Наследив сапогами по коврам, Мак добрался до спальни полковника: тот мирно посапывал в кровати. Гость подошёл к хозяину квартиры, заткнул ему рот своей холодной ладонью и сказал негромко: «Пора просыпаться, полковник». Тот слегка приоткрыл глаза, но после увиденных оранжевых огоньков напротив своего лица открыл глаза так широко, как мог, и начал мычать в мертвенно холодную ладонь гостя. — Будешь шуметь, разговор прервётся не начавшись, — широко улыбнулся Мак и отошёл к окну, чтобы отодвинуть шторы, будто сейчас уже была пора вставать. Ночная улица достаточно освещала внутренности спальни, чтобы было видно, кто вторгся в покои полковника. Он уселся на край кровати, явно пребывая во внутреннем напряжении. — Что тебе нужно? Кто тебя послал? — громко прошептал тот. — Ох, не беспокойся, полковник: никто не посылал, я пришёл сам по себе. … — Вообще-то я генерал. Вы, видно, ошиблись домом, — Шмочкин нахмурился, но в целом показалось, что сам он стал чуть расслабленнее. — А, да? Что ж такое… Похоже, произошла чудовищная ошибка! — очень раздосадованно сказал Мак. По такому поводу Шмочкин даже начал было вставать с кровати, однако Мак в один шаг оказался перед ним огромной глыбой. — Вот только я точно помню, что дядя Феликс представлял тебя полковником… Ещё тогда, давным-давно, — всё также с улыбкой процедил Мак. — Д-дядя Ф-Феликс?.. — полковник-генерал вновь оробел и осел на кровать. — Угу, он самый — Феликс Кормакович Ротриер! Ты к нему часто приходил на аудиенции. Да что уж тут, я уверен, что и сейчас не реже приходишь, если не чаще! Всё планы свои гениальные обсуждаете, да?! Например, как бы так извернуть ситуацию внешнеполитическую, чтобы заведомо в проигрышной позиции противник начал войну против вас, нашего светского духовенства?! — Мак высказывался на верхней границе диапазона тихого голоса, но вот-вот мог сорваться на привычно звучный голос с металлическим призвуком. — Даже если предположить, что ты говоришь нечто связанное логически, всё равно возникает вопрос: чем ты будешь подкреплять всё сказанное тобой только что? А самое главное, для чего это? — кажется, Шмочкин почувствовал себя хозяином положения. Мак молча смотрел ему в глаза секунд десять, не переставая широко улыбаться, после чего продолжил. — Какой ты смелый… Раскрытия вашей схемы не боишься, значит… — Тебе нечем доказывать это всё, малец, — перебил его полковник-генерал. — Да неужели? — Мак взял его за ворот пижамы одной рукой и поднял над полом. — Неужели дядя Феликс зря перенервничал и послал наёмников убить своего племянника, потому что тот выкрал некие бумажки, которые совсем-совсем с вашими тёмными милитаристскими делишками связаны не были? Так получается?! — Мак начал скалиться. — Ты… Т-ты вообще не знаешь, во что влезаешь, кем бы ты ни был! — весьма взволнованно громко прошептал Шмочкин. — Феликс Кормакович на всё имеет свои планы, он управленец от бога. И не нам судить, как он ведёт империю к процветанию! Он как второй император! — Не нам судить… Не нам судить, значит?! — Мак с размаху швырнул Шмочкина в его же кровать, отчего та резко издала характерный звук пружин. После этого он тут же подошёл к полковнику-генералу и, вновь заткнув тому рот ладонью, продолжил. — Мне кажется, я имею более чем полное право судить этого мерзкого уродца! «Управленец от бога…» Бога нет, полковник Шмочкин: я его не увидел, когда те сраные подонки убивали меня! А что до всех этих ваших схем злополучных — срать я хотел на то, имею ли я представление о всей этой гнилой картине, или не имею. Я просто спалю всё это дотла, и будет вам счастье, дорогие мои паразиты! — под конец своей речи он уже даже перестал скалиться, и просто смотрел на Шмочкина с отвращением. А полковник-генерал смотрел на него с ужасом, но всё же рискнул что-то промычать. Мак убрал ладонь. — Тебе много топлива понадобится для такого размаха… И по головам многих людей придётся пойти… Мак медленно натянул улыбку во всё лицо, смотря на Шмочкина исподлобья. — А разве это всё препятствия? Он взял в руку голову полковника-генерала и ударил о стену, так что тот потерял сознание. После чего положил его тело себе на плечо и пошёл прочь из квартиры, оставляя входную дверь нараспашку.

***

Вечерние сумерки уже тают во тьме наступающей ночи. Мак стоит в узком проулке между домами, опершись о стену и убрав руки в карманы своего грязного плаща. Радужка глаз светится уже который день, ждать ещё дольше нет сил.       …В нас тычут иглы недоверия;       На нас танцуют с упоением;       Плюются в спину самолюбием…       На чём де зиждется империя? — Хм, и как продолжать это безобразие? Всё никак придумать не могу… После этого вопроса в никуда он пошёл к стене, отделявшей городскую дорогу от цехов завода «Арсенал».