Каждый день твой

      Когда машина вырулила за ворота районной больницы, Лиза еще раз взглянула на своего спутника. При свете дня и в чистой рубашке он даже показался ей симпатичным. Но только снаружи, ведь внутри Пчелкин был ничуть не лучше Черепа. А при одной только мысли о бритоголовом бандите у Лизы все сжималось внутри. И было большим везением, что уже около двенадцати часов девушка ничего не ела, иначе ее вырвало бы прямо на новенькую приборную панель дорогой иномарки Пчелкина.       Голова кружилась, в горле пересохло. Животная паника накатывала волна за волной.       – Расслабься, – словно прощупав чужое напряжение, проговорил Виктор спокойным размеренным тоном. Лиза покосилась в его сторону. Неужто мысли читает? – Ты как взъерошенная кошка. Если меня боишься, выдыхай. Приставать не буду.       Он потянулся к радио, на что Лиза, спутав жест с попыткой дотянуться до нее самой, машинально вжалась в дверцу пассажирского сидения. Это не укрылось от внимания Виктора, однако он промолчал – только ухмыльнулся. А ведь Тальникова совсем не знала, чего ожидать от мужчины. Она уже видела, на что способны такие, как он. Ни дорогой костюм, ни золотые часы, ни даже его больно уж добродушная улыбка не могли заставить забыть события прошлых дней.       Заиграла бодрая музыка, а Лизе, наоборот, хотелось заплакать. Ее жизнь полетела в тартарары, и теперь она была предоставлена бандитам, которых всегда презирала и ненавидела. И что она сейчас творила? Зачем согласилась на эту авантюру?       А мимо пролетали деревья, лесополоса, и Лизе так отчаянно захотелось остановиться и подышать воздухом. Подумать, правильное ли решение она приняла, когда решила ехать с Пчелкиным. Правда ли она могла ему доверять? Поперек горла встало стойкое чувство, что весь привычный мир разбился на кусочки и теперь собирался как-то совершенно неправильно.       – Останови машину, пожалуйста, – почти шепотом попросила Лиза.       Что-то было не так. Не только с миром вокруг. С ней.       – Чего? – то ли Пчелкин действительно не расслышал, то ли сделал вид, но машина не сбавила ход.       – Остановись! – Лиза уперлась ладонями в торпедо, понимая, что ее сейчас вырвет. И, вероятно, уж это Пчелкин понял без слов.       Иномарка в момент вырулила на безлюдную обочину. Под колесами заскрипел гравий. Лиза принялась дергать дверную ручку, но слишком нервничала, отчего у нее никак не получалось распахнуть эту злосчастную дверь и выйти наконец на воздух. Виктор перегнулся через девушку, отстегнул ее ремень безопасности, а затем открыл дверь со стороны пассажира. Запах табака, смешанный с мятной жвачкой, стал последней каплей.       И Тальникова буквально вывалилась на обочину, падая на колени и упираясь руками в землю. Попыталась встать, но ее тут же вырвало желчью. Мелкие камешки больно впивались в уже разодранные ранее колени. Горло сжалось так, что стало трудно дышать. Одной рукой она уперлась в теплый гравий, вторую – прижала к груди, словно это поможет ей дышать свободнее, полной грудью.       Вдох, выдох.       Никаких резких движений. Просто научиться дышать заново.       – Эй, ты чего?       Пчелкин оказался сбоку от Лизы, явно обескураженный внезапной сменой состояния спутницы.       – Укачало что ли? – он присел рядом на корточки. – Может воды?       Наконец, рвотные позывы стали отступать. И дышать становилось легче. Внезапная тошнота уходила так же быстро, как и появилась.       Лиза подняла голову и увидела перед собой обеспокоенное лицо Пчелкина, буквально в паре сантиметров от ее собственного. Мягкий перепуганный взгляд голубых глаз, вздернутые от волнения брови, горизонтальная морщина на лбу.       Кивнула, разрывая зрительный контакт:       – Воды можно, – Виктор тут же достал из багажника бутылку.       Лиза встала на ноги, все еще опираясь на теплый металл автомобиля, умылась и прополоскала рот. Попыталась сделать глубокий вдох и выдох, покрутила головой из стороны в сторону. По правде сказать, внезапная тошнота напугала Лизу, обычно она не была склонна к подобным реакциям на стресс. Она провела ладонями по влажным предплечьям. Может быть, упал уровень глюкозы? Все-таки она действительно давно ничего не ела.       – У меня зрачки одинаковые? – внезапно спросила она у Пчелкина, отчего его брови вновь взлетели на лоб.       – Чего?       Мимо проехала белая «копейка», которую мужчина проводил настороженным взглядом.       – Зрачки. Одинаковые? – Пчела опять всмотрелся в ее лицо, едва сдержавшись, чтобы не почесать затылок.       – Да. Вроде, – лицо у него было такое, будто Лиза попросила решить уравнение по квантовой механике, а не ответить на простейший вопрос. Она наклонилась к боковому зеркалу машины, чтобы взглянуть самой. От наклона снова слегка закружилась голова.       – Одинаковые. Значит, ничего страшного. Скорее всего, просто сотрясение.       – Ну пиздец, приехали, – Витя нервно усмехнулся, все-таки проводя пятерней по рыжеватым волосам. – Я закину тебя в больничку, но лучше уже в Москве. Долго торчать здесь или возвращаться назад – не самый лучший вариант, сама понимаешь.       – Все в порядке. Я в порядке. Поехали, – Тальникова решительно уселась на свое прежнее место и молча проследила за тем, как Виктор обошел автомобиль спереди, чтобы распахнуть водительскую дверь.       Все еще обеспокоенно поглядывая на девушку, он завел двигатель, и машина вновь тронулась. Из динамика радио теперь доносилась грустная песня про любовь. Лиза снова пристегнула ремень безопасности.       Она уже приняла решение, бесполезно теперь метаться и переживать. Пускай будет, как будет.       – Что вы будете делать с Черепом? – внезапно спросила Лиза. Пчелкин бросил короткий взгляд на девушку. Его лицо вмиг стало серьезным.       – Лизк, не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы, – ответил он несколько резко, на что Тальникова отвернулась к окну. Он был прав. Чем меньше Лиза знает, чем меньше связана с «Бригадой», тем лучше будет для нее же.       Она снова выглянула в окно – и заметила машину, словно по пятам следующую за ними.       Сердце рухнуло в пятки.       – Там… Кажется, за нами едут, – прошептала Лиза, словно в поисках помощи от Пчелы. Сейчас он был единственным, кто мог ее защитить.       Но лицо бандита осталось беспристрастным. Он лишь бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида и улыбнулся.       – Не боись, Лизка. Свои.       – Свои?       – Пацаны заезжали разведать обстановку. Захватили кое-какие вещи тебе, документы. Чего ты? – заметив изменения в лице девушки, насторожился Пчела. – Опять хреново?       – Твои «пацаны» рылись в моих вещах?! – а Пчелкин хохотнул.       – Нет, ты, конечно, могла и сама за ними поехать. Хочешь, высажу тебя здесь, подождешь автобус?       – Очень смешно, – буркнула Лиза, отворачиваясь снова.       Пчелкин снова источал веселье. Его пальцы бодро отстукивали ритм песни по рулю, а ветер из открытого окна слегка ерошил его волосы, и периодами мужчина отвлекался, чтобы убрать челку с глаз.       А Лиза – Лиза враз почувствовала себя дико уставшей. Словно все события вчерашнего дня, все мысли в голове водопадом придавили ее к земле. Бессонная ночь брала свое.       – Я закурю? – внезапно спросил бандит, вырывая Лизу из размышлений. – Тебе не похреновеет опять?       – Кури. Только не в мою сторону.       Лизе уже было все равно. Хотелось хоть немного поспать. Но все же – каким же участливым рыцарем на черном «БМВ» хотел казаться Пчелкин. Если отбросить... род занятий, а также тот факт, что он, вероятно, убивал людей, то рядом с Тальниковой фальшиво напевал лейтмотив «Девочки моей» практически предел мечтаний каждой барышни в стране. Стране, которая буквально разрывалась от бандитских войн и криминала.       И какое будущее ждало их всех? Но обо всем этом Лиза, наверное, будет думать потом.       Сейчас же хотелось прикрыть веки и хотя бы полчаса подремать. *              Какое-то время Лиза самоотверженно боролась со сном, но в конце концов заснула, прислонившись лицом к стеклу. Пчела даже немного сбавил скорость, чтобы тачку не так трясло на кочках. Что, кстати, было ему совсем не свойственно – не замечал за собой так-то особой искренней заботливости по отношению к едва знакомым мадмуазелям.       Следя за дорогой, Пчел убеждал себя, что просто платит по долгам, ведь Тальникова нехило помогла Косу. Но почему тогда не Холмогоров везет ее в Москву? На кой хрен Пчелкину эта «дама в беде»? Какая ему выгода с этого всего?       Потому что такой уж был Виктор – с места не двинется, если не увидит своей прямой выгоды.       Вот и тут, так сказать, сдвинулся. Да потому что понравилась. Чего тут таить-то и врать себе? Падок Пчел на красивых девчонок. А эта... Еще и Сурикову – уже Белову, – чем-то напоминала. Вся такая интеллигенция до мозга костей, смотрит на него снизу вверх, а в глазах-то дикое желание залепить пощечину. Пчелкин готов был поспорить на зеленые, что у Лизки даже руки зудели – так ей хотелось его треснуть. А такие непокорные правильные девочки его до трясучки заводили.       Захотелось Пчеле эту девчонку. Еще тогда, когда они стояли над раненным Косом, ковыряясь в его кишках.        И Пчела проклинал себя за то, что думает не о раненом друге, а о какой-то докторице. Но ему так захотелось сбросить пар после неудачной стрелки, после того, как гнал до ближайшей больнички, выжимая из «бэхи» максималку. После того как... мысленно похоронил Коса.       Вите казалось, что кровь из друга хлестала так, что никакая докторица ему уже не поможет. Но Космическое чудовище оказалось живучим, и Пчелкин пообещал себе никогда больше не сомневаться в друзьях. И когда все напряжение спало, когда Тальникова сняла перчатки и сказала, что все с Косом будет пучком, Пчелкину захотелось ее расцеловать. На руках носить. Мир к ее ногам уложить. Пуститься в пьяный ненапряжный кутеж.       У него ж до смешного просто в этом плане. Деньги, власть, бабы. Такие, чтоб на одну ночь, чтоб надоесть не успели и мозг не парили. Вот это ему было по душе. И хоть он понимал, что докторица не из таких, за Тальникову все же интересно было впрячься и глянуть, что из этого выйдет. Однако зудящие в башке мысли заявиться к хирургичке с букетом алых роз Пчела со временем выкинул из головы. Не его проблема. Пусть Кос с ней до гробовой доски расплачивается. Пчеле вся эта интеллигенция ни к чему, хоть и очень хотелось. А Пчелкин привык получать то, чего хотел.       А потом снова она. Когда уже, кажется, и выкинул из головы докторицу, сбросил пар, освободил голову для более важных вещей – неожиданный звонок Белому. Дрожащий голос в трубке, почти глотающий слезы. Она еще ничего толком не сказала, а Пчел уже нутром чуял – дело дрянь. Когда он с пацанами дернул девчонку ночью из постели, она, конечно, дрожала, но держалась гордо и не проронила и слезинки. Даже язвила ему, кидая беглые взгляды на ствол за поясом. Что тогда Череп мог с ней делать такое, чтоб гордая девчонка сама набрала Белого, которому при прошлой встрече чуть ли не выцарапать глаза собиралась, и почти рыдала в трубку?       Черт дернул Витю сорваться из Москвы лично, а не послать кого-то из пацанов решить вопрос полюбовно – бабками. А когда Пчела увидел Тальникову одну, посреди пустого коридора, всю в синяках, с ободранными коленями и локтями, с потерянным взглядом, захотелось тут же ехать решать Черепа. Что-то неведомое включилось в нем по щелчку, какая-то встроенная кнопка.       Захотел защитить ее от всего мира, лишь бы вернуть искру в глазах и – смешно даже, – загладить вину. Чувство вины было не свойственно Пчелкину в принципе.       В тот момент, по дороге в Москву, глядя на худые ноги, покрытые синевой гематом, Пчелкин понимал, что по хрену ему на то, что скажет Белый. Черепу не жить. Вот просто потому что. Виктор Пчелкин уже вынес ему приговор.       А Тальникова спала крепко, изредка вздрагивая и прижимая к себе сумку, будто кто-то пытался ее отжать. Пчела же курил в открытое окно «бэхи» сигарету за сигаретой и улыбался.       Смешная она. Маленькая такая, метр в кепке, совсем беззащитная. И глупая, хоть и пыталась казаться здесь умнее всех. Хреново вообще получилось, что «Бригаде» пришлось втянуть ее в свои терки за территории влияния. Пчела был знаком с Черепом и знал, что тот ничего просто так не делал. И если делал, то… Видал он, в общем-то, парней, которых ломал Череп. Странно только что докторицу он почти не тронул. Или Тальникова наврала и ему, и Зарецкому?       Витя покосился на Лизу и погнал серые мысли прочь. Не было ей смысла врать о таком. Да и не меняет это ничего. Все равно с Черепом надо было заканчивать. Еще после ситуации с Космосом.       Снова бросил взгляд на спящую девчонку. И как докторица собиралась выживать одна в Москве? Поймал себя на мысли, что по хрен ему и на слова Фила, который, заметив интерес друга к девчонке, просил забыть дорогу к Зарецкому и его больничке. Мол, и так дерьмово получилось с Тальниковой, совсем не по-пацански. Но Пчела уже принял это решение. Подкатит он к Лизке, только в этот раз с умом, по-человечески. К тому же, Иванычу он тоже обещал, что все окей с ней будет. А Витя Пчелкин за базар отвечает.       Пересекая черту города, пришлось сбросить скорость, вливаясь в общий поток машин. Его подчиненные затерялись где-то на светофоре, но в сопровождении уже и не было никакой нужды. Здесь уже их территория, и только смертник решится отмочить какую-то хрень посреди оживленной улицы.       Сзади посигналили, отчего Тальникова вздрогнула, но не проснулась. Не нравилось Вите, что машин стало так много. Он, как бабульки на лавочке у подъезда родителей, скучал по тем временам, когда две тачки могли устроить гонки вокруг Таганки. Сейчас же приходилось тянуться как все. А Пчела не любил как все.       Пацаны совсем отстали, и Витя окончательно потерял их из виду. Правой рукой достал из бардачка мобилу, стараясь не задеть острые коленки докторицы. Набрал Космосу и парой дежурных фраз сообщил, что подъезжает.        По пути в Москву Пчела, конечно, думал о том, чтобы девчонку забросить к себе домой. Да только не дурак был и понимал, что ничего из этого хорошего не выйдет. Тальникова скорее переночует на улице, чем останется с ним в одной квартире. Да что там – чудом было то, что она вообще села к нему в тачку. Да и Пчелкину лишний головняк ни к чему. В конце концов, это Кос впрягся, пусть и решает. А Пчела подождет, когда Лиза остынет – и подкатит к ней. Ну или сам остынет в очередной раз. Может потому она так запала ему, что в стрессовой ситуации оказалась единственной, с кем можно было бы сбросить пар. А в реале не нужно Пчеле никаких муток с ней. Ну, а вдруг?       Когда он сворачивал с дороги во дворы, то еще издалека заприметил Холмогорова с Танькой. Эти двое в последнее время были словно приклеенные друг к другу – вот и теперь Пчелкин ничего нового не увидел. Стоят, почти тискаются у братвы на виду.       Пчела скривился и нажал на педаль тормоза. Выкрутил руль и запарковался у тротуара, после чего заглушил мотор. Кос наконец оторвался от Таньки и махнул другу рукой, на что Витя ухмыльнулся и достал из пачки сигарету одними губами. Мастерство не пропьешь.       Вышел из машины, чиркнул зажигалкой, подпаливая табак, и только потом протянул Косу ладонь.       – Как доехали? – спросил Холмогоров, отвечая на рукопожатие и похлопывая по спине.       – Без приключений. А вы, я смотрю, все обжимаетесь, – Пчела улыбнулся Тане.       Девушка кивнула в ответ:       – И тебе привет, Пчелкин. Ты что, Лизу убил что ли?       – Спит вроде. Ща, погодь, – Пчела постучал по стеклу переднего пассажирского костяшками пальцев.       Тальникова поморщилась, но вскоре открыла глаза. Принялась испуганно оглядываться по сторонам, чем вызвала у Вити улыбку, а заприметив вокруг обычную московскую улицу и знакомое лицо, немного успокоилась. Черт, эта девчонка до последнего не верила, что Пчелкин собирается ей помочь. Неужто ожидала увидеть себя в браслетах в каком-нибудь подвале?        – Просыпайся, спящая красавица. Приехали, – засмеялся Пчел и выпустил струйку сизого дыма в сторону.       Лиза потерла глаза и неспешно, как в замедленной съемке, вышла из тачки, ежась от прохлады. Танька без раздумий подлетела к девушке и протянула свою ладонь:        - Привет, я – Таня, невеста Космоса. Ну, а его-то ты наверняка помнишь, – Саварина улыбнулась своей, наверное, самой очаровательной улыбкой – так хотела понравиться новой подружке.       Пчела закатил глаза. Лиза неохотно пожала Танину ладонь. И тут уже Кос решил подключить все свое дружелюбие и сгреб Тальникову в объятия. Так что Пчела почти почувствовал себя лишним в этой идиллии. Ну прямо воссоединение блудных родственников.       – Спасибо, Лизка. По гроб тебе должен буду, сама знаешь, – распылялся Кос, на что Пчела закатил глаза снова, еще дальше к затылку, выдохнув новую порцию дыма в противоположную от Тальниковой сторону. Косу бы в театральное, а не бабки рубить по-черному. Ох не в ту область друган подался.       – Лан, Кос, харе распускать сопли. Прыгай давай в тачку, заброшу в офис, – Пчелкин повернуся к Тальниковой: – Бывай, Лизк, еще увидимся. И ты это, врачу там покажись что ли, – и с озорством подмигнул.       Он слегка коснулся ее предплечья, хотел было обнять. Как-никак, не чужие уже. Но вовремя остановился, сам не понимая причины. А Тальникова затравленно глянула исподлобья сначала на него, а затем на новых знакомых.       Мимо проехала с шумом «копейка», отвлекая все внимание на себя.       Наконец, Лиза словно собралась с мыслями и махнула Пчеле ладонью на прощание:       – Пока, – пробормотала и позволила Тане увлечь себя в подъезд дома Холмогоровых.       Кос тоже закурил, задумчиво провожая невесту с новой подружкой взглядом.       – И че дальше? – Пчелкин докурил первым. В голове пролетела шальная мысль о том, что ему не понравилось отпускать Лизу.       – А че дальше? Подсуечу ей хату.       – Я не об этом. Про Черепа.       Кос сплюнул на пол.       – Решать его надо, чего тут обсуждать.       – Согласен, – это был тот редкий случай, когда друзья сошлись во мнении. У Коса перед Тальниковой был долг длиною в жизнь, она теперь ему словно сестра стала. А сестер нужно защищать. Да и собственные неоплаченные счета имелись.       – Ладн, поехали, – Пчелкин постучал ладонью по тачке, поторапливая Космика.       – Че ты это самое, ну. Дай докурить, – буркнул тот, присаживаясь на место, где совсем недавно ехала Тальникова. Огромный Холмогоров занимал все свободное пространство пассажирского сидения.       – По дороге в офис докуришь, – буркнул Пчела.       Отчего-то его настроение снова испортилось. В голове закрутились десятки шестеренок, просчитывая, как лучше провернуть задуманное ранее. В этих мыслях он завел мотор и вырулил с парковочного места.       Друзья поехали по направлению к «Курс-Инвесту», где Белый с Филом еще с утра разбирались с бумагами по новым поставкам. Вся «Бригада знала», что пора уже было заканчивать эти игры с бандой Черепа. А значит, надвигалась очередная война.