Кровью на твоих губах

      Недели проносились мучительно долго. Из-за стараний одного из двух мудаков, а может, из-за их совместной работы, ребят не пускали в больницу, а меня не выпускали даже с этажа. Единственная связь, которая нас связывала, это общий рабочий чат, где мы обсуждали наличие проблемы, но решение… Решение было только одно, и оно мне очень сильно не нравилось, но, с другой стороны, я не могла больше позволять себе подставлять ребят под удар. Ханна отделалась лёгким испугом, проверки как резко начались, так быстро и закончились, а вот Рен так и не смог узнать, кто всё-таки пробил колёса, но, благо, страховка смогла покрыть покупку новых.       Всё то время, что я находилась в больнице, мне доставляли доставку из ресторана три раза в день. У меня брали кучи анализов каждый день, будто бы готовили к продаже органов, и вливали всё больше лекарств, я уже начала задумываться, не хотят ли от меня именно так избавиться, но, на удивление, с каждым днём моё тело восстанавливалось быстрее. Мне показалось, что я впервые за долгие годы мучений смогла задышать носом, вкусить запах жизни, хотя пахла она так себе. С одной стороны, мне не на что было жаловаться, но я знала, что как только я покину больницу, то буду должна дать ответ, и он должен быть положительным.       Каждый день я покоряла просторы сознания, ныряя в себя с головой, разрывая себя на атомы, ища ответ, но он был до очевидного прост. Просто дать ублюдкам наиграться и как можно больше получить с этого, но…       В памяти раз за разом всплывали воспоминания о Санзу, как его член грубо врывался в моё тело, как руки сжимали плоть, и меня раз за разом рвало. Мне казалось, что моё тело хочет выблевать саму мысль о том, что это произошло, не то что воспоминания. Я понимала, что это повторится и будет повторяться, пока я не сломаюсь, но неужели не было другого варианта?       «Из двух зол нужно выбирать меньшее?» Я посмотрела на свои отросшие до середины ногти и сжала ладонь, выбор был сделан. Я не могла сказать, насколько правильным он был и спас бы меня, но путей отступления больше не было. Меня прижали к стенке, и я не знаю, насколько безопасно было сопротивляться и показывать характер. Я знала, что мне оборвут когти в любом из вариантов, и насколько это будет болезненно, зависит только от меня.       Через две недели меня выпустили, хотя я и переживала, что тот ценник добавится в мой основной долг, но такого не случилось. Мне передали лист назначений и пакет с брендовой новой одеждой через врача, потому я спокойно могла добраться до дома на метро. Я чувствовала себя ещё более поникшей. Мою выписку держали от меня под семью печатями, будто бы боялись, что я кому-то вдруг стану нужна. Доехав на метро и поднявшись на свой этаж, я вставила новый ключ в скважину, но тот не подошёл. Я долго крутила 2 ключа между собой, пока не раздался щелчок внутри квартиры, и на пороге не появился тот, от кого все мои внутренности опустились. Мне хотелось кубарем полететь вниз по лестнице и выпрыгнуть в окно, лишь бы не видеть его тут, но Санзу по-хозяйски облокотился на косяк двери и улыбнулся.       — Я тебя уже заждался, — он отступил, будто бы разрешая войти. Я же, сдерживая крик отчаяния, прошла внутрь. От самого порога по всей площади студии стояли корзины роз, но среди них я не могла разглядеть самое важное, что меня волновало.       — НИКС?! — Я забежала внутрь, даже не разуваясь, мечась кругом и пытаясь найти кота, Санзу же быстро прервал мои попытки, схватив за волосы и потянув на пол.       — Какая ты всё-таки невежда. Твой кот забился на шкаф и не спускается ни под каким предлогом, — злобно прорычал тот, указывая на шкаф, на котором, скомкавшись в клубочек, лежал кот, с некой обидой и яростью наблюдающий за нами. — Такой же глупый, как и его хозяйка.       — Почему ты здесь?       — Наконец-то и моя персона заинтересовала тебя, польщен, но я не люблю быть на втором месте, — Санзу с силой сжал мои щёки, возвышались надо мной. — Я тебя ждал, накупил цветов, а ты так безразлично проигнорировала мой жест, будто бы позабыв, что между нами было, знаешь, даже как-то больно, — он самодовольно улыбнулся, присаживаясь в районе моего зрения. — Но я думаю, мы быстро сможем уладить это, — его руки легли на мою спину, прижимая.       — Я буду шлюхой господина Сано, — выпалила я, а Санзу застыл на мгновение. Его взгляд потемнел, и он выпалил:       — Что прости? — он внимательно уставился на меня, будто пытаясь понять, шучу ли я сейчас.       — Я буду личной шлюхой Сано, — повторила я, но уже без должного энтузиазма, а Санзу как-то нервно захихикал, сужая глаза.       — Нет, мышонок, ты чего-то явно не понимаешь, — он провёл рукой по волосам, сжимая их у корней. — Но ты обычная шлюха, а шлюха не выбирает своего клиента, это клиент выбирает свою грязную шлюху, — тихо прорычал он, а после, замахнувшись, ударил меня по лицу, рассекая щёку.       — Снимай штаны, дура, я две недели ждал, когда тебя наконец-то выпишут, — Санзу поднялся на ноги, расстёгивая рубашку, а я лишь беспомощно посмотрела на него.       — Но… — я замялась, а мужчина лишь безэмоционально уставился на меня.       — Акияма, я уже сказал тебя, что я твой царь и бог, и единственный, кто будет решать, перед кем тебе раздвигать ноги, тоже я, поэтому не выводи меня ещё больше, снимай свои тряпки, иначе я вновь разорву их, — медленно и неловко я расстёгиваю рубашку под пристальным взглядом Санзу. По его выражению лица видно, что он ликует, он уже победитель и знает, что получит желаемое. Я не могу противостоять, поэтому, обнажившись, стараюсь прикрыться руками. Он грубо хватает меня за запястья, задирая их над головой, и прижимается всем телом. Я чувствую твёрдость его мышц, жар его кожи, которые душат меня ещё сильнее. Он наклоняется ближе, его губы царапают щёку. Свободной рукой Санзу скользит вниз по телу, грубо сжимая и лапая, оставляя на коже синяки. Он щиплет соски так сильно, что из лёгких вырываются вздохи, затем опускается ниже, погружая пальцы между ног. Он мрачно усмехается.       — Уже влажная, да? Такая грязная шлюха.       Он внезапно отпускает запястья и толкает меня на кафельный пол, прижимая к нему ещё сильнее. Он быстро снимает с себя одежду, обнажая своё тело, испещрённое старыми шрамами и татуировками. Его член непристойно выпирает.       — Раздвинь ноги, шлюха, — приказал он.       — П-пожалуйста… — шепчу я едва слышно. — Не надо, — в уголках моих глаз выступают слёзы, но я моргаю, не желая доставлять ему удовольствие видеть, как я плачу. Когда я чувствую, как его горячая, твёрдая плоть настойчиво прижимается к моему влагалищу, я не могу сдержать всхлип. Я знаю, что боль неизбежна. Но ничего не могу поделать. Я в его власти, моё тело уже принадлежит ему, из-за чего тошнит от самой себя.       Я крепко закрываю глаза, готовясь к неизбежному. Из этого кошмара нет выхода. Всё, что я могу, — это молиться, что когда-нибудь я найду способ освободиться.       Санзу насмехается над моими жалкими мольбами, забавляясь, слабыми попытками сохранить хоть каплю достоинства.       — Тебе понравится, — издевается он, и в его голосе не слышится ничего, кроме садистской ярости.       Без предупреждения он врывается в меня с дикой силой, и с его губ срывается гортанный стон, когда жар окутывает его. Я инстинктивно напрягаюсь, и из горла вырывается крик от внезапного проникновения. Он не останавливается, его бёдра резко подаются вперёд, и с каждым толчком он проникает всё глубже.       — Наслаждайся моим подарком, шлюха, — рычит он, сжимая бёдра так сильно, что остаются синяки.       Харучиё наклоняется и грубо целует меня в губы. Его язык проникает в рот, исследуя каждый сантиметр. Я чувствую горечь сигарет и алкоголя в его дыхании, металлический привкус крови. Это отвратительно, но у меня нет выбора, кроме как принять это. Он отстраняется, его взгляд дикий и лихорадочный. Его толчки становятся более беспорядочными, более отчаянными, пока он гонится за собственным удовольствием. Он хватает меня за волосы, откидывает голову назад и вколачивается, непристойно шлепая яйцами по заднице.       Моё тело дрожит от страха и отвращения, когда твёрдая плоть Санзу скользит внутри меня. На глаза наворачиваются слёзы, застилая обзор.       — Пожалуйста, остановись, — выдыхаю я, и мой голос срывается. Я пытаюсь вырваться, но он железной хваткой держит меня за бёдра.       — Умоляю тебя, пожалуйста, просто отпусти меня, — умоляю я, чувствуя, как бешено колотится сердце. Но даже когда слова слетают с моих губ, я понимаю, что это бесполезно. Санзу не тот, кто воспринимает отказ, он не тот кто отпустит то, что считает своим. Глаза Санзу вспыхивают гневом из-за упорного сопротивления. Он сильно бьёт меня по лицу, и от жгучей боли на глазах выступают слёзы.       — Заткнись! — рычит он. — Ты всего лишь, жалкая, никому не нужная шлюха.       Он хватает за запястья, прижимая их моей голове, и нависает надо мной, прижимаясь своим телом. Свободной рукой он скользит вниз по телу, его пальцы касаются груди, живота, пока не достигают бёдер. Он шире разводит ноги, полностью открывая для своего голодного взгляда. С жестокой ухмылкой он врывается в моё тело, погружаясь до основания одним грубым толчком. Из моего горла вырывается крик, боль невыносима. Но он не даёт времени прийти в себя, сразу же задавая мучительный темп, входя в меня с дикой яростью.       — Возьми его, гребаная шлюха, — рычит он, с силой толкаясь бёдрами вперёд. Он наклоняется и кусает меня за шею так сильно, что оставляет след, его зубы царапают кожу. Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони так сильно, что выступает кровь.       — Пожалуйста, — снова шепчу я, мой голос едва слышен. Мои слова — отчаянная молитва, последняя попытка воззвать к любой крупице человечности, которая, возможно, еще сохранилась в нем. Но в глубине души я знаю, что это безнадежно. Санзу — монстр, а я не более чем его добыча.       По мере того, как Харучиё приближается к кульминации, его толчки становятся более беспорядочными, более отчаянными. Он тяжело дышит, пот стекает по его лицу, пока он гонится за своим удовольствием, не заботясь о моей боли или дискомфорте.       — Чёрт, ты такая тугая, — хрипит он, с силой толкаясь бёдрами вперёд. Он наклоняется и вновь кусает меня за шею так сильно, что оставляет след. Его зубы царапают кожу, оставляя красные полосы.       Толчки Санзу становятся более беспорядочными, более отчаянными. Он близок, так близок к краю. Одним последним резким толчком он погружается глубоко в меня, его член пульсирует, когда он достигает кульминации.       — Чёрт, да… — он рычит, его тело содрогается от силы оргазма. — Возьми всё, грёбаная шлюха. Возьми всё до последней капли, — он наваливается на меня всем своим весом, вдавливая в холодный пол. Я чувствую, как его горячее семя изливается внутри, полностью заполняя. Ощущение отвратительное, это худшее из того, что могло бы произойти.       Через мгновение он скатывается с меня, его грудь вздымается, пока он переводит дыхание. Он смотрит на меня сверху вниз, и на его губах играет жестокая улыбка.       — Наконец-то, — он ловко поднимается с пола, разминая затёкшие конечности, а я с трудом пытаясь собрать себя в кучу.       — Мразь… — шепчу я, пиля яростным взглядом его широкую спину.       — Что, что, потасканная грязная шлюха? — Санзу оборачивается через плечо, насмехаясь, пытаясь унизить. — Сама же так гордо заявила, что будешь шлюхой моего господина, так что же, или ты думаешь, он будет играть с тобой в любовь? Можешь не надеяться на то, что я тебя куда-то отпущу. Ты моя игрушка, и только я решу, кому и когда ты будешь принадлежать, а теперь прими душ, а то забавно смотреть, как ты пытаешься бросать мне вызов, когда моя сперма так и сочится из тебя, — Санзу смеётся, собирая свои вещи по комнате, я лишь наблюдаю за ним не шевелясь с места. — Хочу тебе напомнить, что я не бесплоден, на твоём месте я бы побежал за таблетками.       — Твоя проблема, меньше своим био материалом будешь разбрасываться, — Санзу лишь презрительно смотрит на меня, и подходит ближе.       — Не нарывайся.       — А то что? Трахнешь меня ещё раз? Может быть разобьешь мне лицо? О боже, да, души меня. — я с громким хохотом впиваюсь ногтями в бёдра мужчины, смотря на него снизу вверх. В его взгляде бушует буря. Хотя я надеялась, что его это оттолкнёт, но на мой взгляд его только забавлял цирк, который я устраиваю.       — В следующий раз обязательно, но сегодня мне нужно сбросить пару трупов в канал, не скучай, меченная принцесса, — Санзу с лёгкостью убирает мои руки, одеваясь. — Позже скину денег, приведи себя в порядок.       — Ну ахуеть теперь можно, — я вновь упала на пол, смотря как мужчина приводит себя в порядок. Если бы не пульсирующая боль в низу живота, можно было бы подумать что всё так и должно быть. Мы поебались, я получила денег, все счастливы и довольны. Может я изначально выбрала не ту тактику?       — Эй, пидрила татуированный? — я перевернулась, оценивая реакцию мужчины, Санзу лишь изогнул бровь, смотря на меня. — Ты можешь трахать меня не так агрессивно? Мне реально больно.       — Посмотрю по настроению, — он лишь злобно усмехнулся, но прежней агрессии в нём я не видела. Что же это было? Будто бы вместе с его жидкими выделениями ушла и вся дурь. Могу ли я надеяться, что трахаясь со мной, он больше не будет меня пиздить? Могу ли я быть хоть в чём то уверена находясь рядом с ним?       — Твои ключи на тумбочке, я ушёл, — предупредил Санзу и я услышала как ключ провернулся снаружи квартиры.       — Заебись, что ещё сказать то? — выругалась я и поднялась с пола. Сперма стала стекать по моим ногам, вынуждая морщится от омерзения. Написав друзьям, что я вернулась в квартиру, те предложили встретится у меня. Я согласилась, и направилась к коту, что наконец-то спустился со шкафа, тот быстро стал потираться о мои голени, обнимая хвостом.       — Как же ты похудел, блохастый, — я подняла Никса на руки, тот совсем по-человечески вздохнул, упираясь лапами в моё лицо. — Я тоже по тебе скучала, кто за тобой смотрел? — кот ещё раз вздохнул и я поставила его на лапы. Гордый хищник, направился к полной миске, гордо садясь напротив неё, и дожидаясь когда я наконец-то наложу ему еды. — Почему ты не ел? — он беззвучно посмотрел на меня, но в его взгляде можно было понять всё самое сокровенное, что он не мог мне рассказать. Поняв его, я просто вывалила свежий. Слегка заветренный корм бросила в мусорку и помыла миску, накладывая еды. Пока Никс ел, я направилась в ванную, оставляя дверь приоткрытой для своего любимца. Не успела ванная и слегка набраться, как я забралась в неё. Кожу «укусил» холод, пробирающий до костей, но даже так он не смог избавить меня от жара, что будто бы лился изнутри.       Я не понимала, что я чувствовала, меня разрывало. С одной стороны мне было интересно, я хотела снять с Санзу его маски и понять, что за человек прячется под ними, с другой стороны мне была омерзительна сама мысль быть рядом. Он катал меня на горках, показывая себя с разных сторон, погружая в себя с головой. Мне хотелось выпотрошить его душу, заставить смотреть только на меня, заставить его говорить, но, с другой стороны, я хотела убить его, только появись он в поле моего зрения. Меня кидало из стороны в сторону. Я задыхалась от собственных мыслей. Меня поглощал водоворот ненависти, боли, отчаяние, неправильного интереса и желания.       — «Желание? Блять», — моё сердце колотилось от новых воспоминаний и фантазий что вплетались в них. — «Твою мать, да я ёбнулась в край!» — я погрузилась в воду с головой, пытаясь избавится от этих мыслей, но боль перетекала в возбуждение, и казалось что всё произошедшее было сном, но неужели всё так быстро может поменяться в голове? Неужели я действительно схожу с ума? Кот усиленно забил лапой по голове, пытаясь вытащить меня из воды, потому я вынырнула, смотря ему в глаза.       — Что мне делать? — кот молчаливо бил хвостом по ванной. Я чувствую что этот ошейник начинает быть впору, и мне страшно от этого. Он перекрывает мне воздух и я боюсь, что наступит день когда я сдамся. Сама приползу умоляя его о помощи.       Не найдя поддержки в беззвучном собеседнике, я принялась мыть голову, стараясь смыть аромат, который забил пор. Санзу словно пометил меня, окружив своим запахом и вновь оставив метки на теле. Он будто нарочно помечал, пытаясь доказать, что я его, но неужели он не боялся потерять своего друга? Неужели он делал это всё специально?       Отогнав от себя ненужные мысли и закончив с водными процедурами, я направилась одеваться, ведь отключилась от реальности почти на 2 часа. Успев только высушить голову, как раздался первый звонок, а потому натянув первую попавшуюся кофту с воротником, я бросилась встречать гостей.       На пороге стояла поникшая Ханна. Она держала несколько пакетов, и, по звукам, там были далеко не чипсы. Пустив её внутрь, она сразу же поставила их и вздохнула.       — Прошу ничего не спрашивай, — попросила она, а я кивнула, морщась.       — Тебя прошу о том же, — мы понимающе улыбнулись друг другу, проходя в гостинную.       — Я хочу нажраться. Эти две недели выбили землю из-под ног, меня будто морально похоронили.       — Я тебя понимаю, и поддерживаю, — я загадочно достала бутылку вина, которую принесла девушка. Мы обе засмеялись, и в квартире вновь раздался звон. — Я открою, — Ханна кивнула, начиная разбирать пакеты. Открыв дверь, на меня налетел Даичи с радостными воплями.       — Привет, самая красивая женщина в мире, — он всплеснул руками, заходя внутрь. — Ого, Рен, да тебя опередили, — на пороге застыл Рен с небольшим букетом цветов, а меня будто укололи изнутри. Я медленно протянула руки, а парень смущённо передал букет.       — А… — начал он, но явно не смог подобрать слов, чтобы описать эмоции бушующие в его голове.       — Спасибо, мне очень приятно, — я слегка прижала букет к груди. — А это так, можешь считать извинительной запиской.       — Опять он? — смущённо спросил тот. Рен явно пытался подбирать вопросы, чтобы не ковырять раны, но не знал как именно нужно реагировать.       — Ты думал он просто так пропадёт?       — Надеялся.       Мы обменялись многозначительными взглядами, и немного помявшись, прошли внутрь. Даичи уже помогал Ханне поглощать алкоголь, заметив нас, девушка слегка улыбнулась, подзывая.       — Рада, что у нас всё в порядке, — она улыбнулась, а Рен кивнул.       — Мне жаль что так получилось, — начала я, но ребята сразу же отмахнулись.       — Это не твоя вина, — Рен хотел поддерживающе коснуться моего плеча, но не успела ладонь опуститься, как он сразу же отдёрнул руку, неуверенно почёсывая затылок. — Не нужно извиняться за того мудака.       — Но как он опять попал в квартиру, — спросил Даичи, а я пожала плечами. Не было смысла говорить, что этот уёбок вновь взломал дверь и поменял замок от квартиры.       — Давайте не будем об этом, — Ханна лишь устало прикрыла глаза и развалилась на диване.       — Я взяла виски с колой, угощайтесь, — Рен кивнул, принимаясь наводить коктейли, а я отошла на кухню, чтобы поставить цветы в вазу. Коснувшись одного из бутонов, я услышала как друзья хором зовут меня, а потому погрузиться в какие-то глубокие воспоминания у меня не получилось. Присоединившись к ним за столом, и приняв виски с колой, я удобнее расположилась на диване вместе с Ханной. Даичи же забраковал себе кресло, а Рен остался воевать с котом на полу.       — Кстати, со следующей недели мы выходим в «Шипы», — Рен поднял на меня взгляд, а я кивнула.       — Скинешь график? — Рен же повторил за мной и потянулся к телефону.       — А ещё я закончил текст новой песни. Мы пока накидываем музло, но уже нашли студию в которой сможем записаться.       — Как-то в этот раз слишком быстро.       — Потому что в этот раз они вышли на нас, а не мы на них, — оповестила меня девушка, и шмыгнула носом. — Они недавно написали Кенаиши, и предложили сотрудничать.       — И что мы ответили?       — Пока думаем, — Рен приподнялся с пола, садясь, а мне на телефон пришло сообщение. — Студия не из дешевых. Есть ли смысл отдать в два раза больше, если мы можем записаться в другом месте.       — Ну может они предложат скидку, раз сами ищут себе клиентов?       — Кенаиши пока ведет переговоры, наше дело оттачивать навык, — Рен уставился на меня. — Пора возвращаться, раз ты выздоровела.       — Поняла я, поняла, — я лишь надавила пальцами на глазницы. Пора было возвращаться не только на рабочий лад, но и заняться своими ученическими вопросами. Хвостов у меня было немерено, а год стремительно подходил к своему завершения.       — «Да и не хотелось бы лишний раз пересекаться с этим уебаном».       Ханна грубо толкнула меня локтём в бок, я хотела возмутится, но та приложила палец к губам, протягивая свой телефон. Там был открыт чат с неизвестным отправителем       — «Понравился подарок?» — посмотрела на девушку, а она встала на ноги.       — Мы отойдём покурить, — Ханна потянула меня за руку, я, не сопротивляясь, поднялась следом, мы обе направились на лестничную клетку, где та закурила, но далеко не обычный табак. Я же помахала рукой, стараясь разогнать дым.       — Ты бы была поосторожней, — напомнила я, а девушка махнула рукой.       — Ты знаешь кто мне написывает? — она уставилась на меня без доли смешинки, наоборот во взгляде было что-то тревожащее её и уже меня. Я качнула головой, но судя по последнему месяцу, явно не человек с благими намерениями. — Младший Хайтани, — я изогнула бровь, для меня фамилии шишек с толстыми кошельками были неизвестны, а вот девушка вздохнула.       — Дружок твоего дружка, — девушка злобно выдохнула пар, и облокотилась на подоконник.       — И что ему надо? Ты кому-нибудь ещё говорила? — я осторожно встала рядом с ней, а Ханна закусила губу, в моменте расслабляясь.       — Кому? Рену? Чтобы он поехал и перевернул весь клуб вверх дном, а потом его по стенке размазали? Матери или отцу, чтобы одну из министерства турнули, а на второго госизмену повесили?       — В этом ты права. А чё хочет-то?       — Хуй его знает. Я блокаю его, но, боюсь, долго морозиться не смогу. Не знаю, что делать. — Ханна затушила окурок о подоконник, долго на него смотря. — Чё твоему надо? Он же зачем то приходит, цветочки дарит, лечение оплачивает.       — Там всё сложно, — я обняла себя, потирая локти. — Ему нравится играть, упиваться моей беспомощностью, чувствовать себя особенным, а вот что нужно его дружку уж не знаю.       — Да явно не что-то параллельное. Они все из одного говна сделаны, особенно те, у кого бабок до жопы. Думают, что могут купить всё, что видят, — Ханна посмотрела на меня долгим, изучающим взглядом. По её лицу прошлась судорога, и она произнесла: — И покупают.       — Что ты хочешь этим сказать? — Я возмущённо приподняла бровь, а Уэде закачала головой.       — Да так… Если он думает, что у него денег больше чем у меня, то глубоко ошибается, — она сжала руки в кулак, свёрток на её ладони разорвался, превращаясь в скомканный мусор.       — Убью. И его, и всю их шайку.       — Ханна, — я хотела коснуться плеча девушки, но она увернулась, не желая получить утешения.       — Нам пора вернуться, парни будут волноваться, — лишь проводила её взглядом, открывая окно, чтобы подышать вечерней прохладой. Всё-таки разговор с Ханной напомнил мне в какой мы все ситуации и, что с моим помешательством нужно было что-то делать, и желательно срочно. Я достала телефон и написала своему дружбану, который появился на лестничной клетке спустя пару минут. Даичи уже пьяный в говнище, шатко спустился ко мне. Прикуривая сигарету, что покоилась за ушной раковиной.       — Вы с Ханной поругались? — тихо спросил он, покачиваясь из стороны в сторону, и находя опору в виде облюбованного всеми подокойника.       — Нет.       — Тогда чего написала? Ты вообще теперь редко ко мне обращаешься.       — Мне больше некуда бежать, — напомнила я, а парень усмехаясь кивнул.       — И не от кого.       — Ну тут бы я ещё поспорила. -Я подошла ближе к парню, преграждая ему пути отступления, впиваясь пальцами в подоконник по обе стороны от него.       — Мне становится страшно, когда ты так на меня смотришь… — Даичи учащённо заморгал, нервно стряхивая пепел под ноги.       — Давай переспим, — Уэне закашлялся, прикрывая лицо рукой и размахивая, отгоняя дым.       — Что?! Нет!       — Почему нет? — я приподняла подбородок парня пальцем, заставляя смотреть в глаза.       — Мей… Я не возьму на себя такую ответственность. Ломай себя, но не моими руками, — Даичи выставил перед собой ладони.       — Ты же знаешь, если я что-то хочу, я это получу, и неважно где.       — Да, но это будет не в зоне моей ответственности. Мы с тобой говорили на эту тему, просто смирись. Не нужно идти наперекор всему, ломать себя, доказывать, что всё хорошо. Это не то, что можно исправить, почпокавшись по дружбе.       — Даичи мне нужно это, чтобы привести мысли в порядок.       — Мей, чтобы привести мысли в порядок, нужно хотя бы разобраться с тем, для чего именно ты это делаешь.       — Это ты ничего не понимаешь, — я схватила парня за край футболки, а он пожал плечами.       — Может быть, но я и не обязан выступать психотерапевтом. Я тебе говорю, идея говно, потом будет в разы хуже. Попроси Рена, может, он согласится поэкспериментировать, но, боюсь, от него ты выслушаешь ещё более занудное консультирование, я пас, — Даичи осторожно оторвал мои пальцы от себя и, убрав в сторону, направился в квартиру.       — Ты мудак, Уэне.       Но ответом мне стал хлопок входной двери. Не мне было судить, насколько правильно я поступала по отношению к Даичи, но и не ему было осуждать меня за мой выбор. Мне было страшно. Я не знала, что делать и куда забраться, чтобы избавиться от этих ужасающих меня чувств, я не понимала, что вообще происходило, а уж нести полную ответственность за происходившее я не могла. Кого винить? А был ли виноватый в этой ситуации? Сколько бы я вопросов я не задавала, ответов не было, а искать их где-то было нужно.