Игра любви и власти

Дарси сидела в темной, неуютной квартире своей покойной бабушки. Пыльное окно пропускало лишь слабые отблески уличных фонарей, которые освещали её худощавую фигуру. Она сутулилась на старом диване, укутанная в шерстяное одеяло, давно потерявшее свою мягкость. В комнате царил холод и тишина, нарушаемая лишь еле слышным тиканьем настенных часов. Она почти не ела. Усталость, голод и постоянное напряжение довели её до грани. Каждый день Дарси просыпалась с мыслью, что сегодня, возможно, она просто не сможет встать. Поздно вечером, когда её тело снова поддалось усталости, дверь квартиры открылась. Слабый скрип замка заставил её чуть вздрогнуть. Она лениво открыла глаза, но всё же не пошевелилась. Возможно, ей просто показалось. В комнату вошёл мужчина в идеально сидящем строгом костюме. Его шаги были почти бесшумными, но уверенными. Он внимательно осмотрел старую, захламленную комнату, и на его губах появилась едва заметная тень ухмылки. — Привет, — произнес он ровным голосом. — Ты заставила меня понервничать. Искать тебя оказалось не так просто. Дарси едва повернула голову в его сторону. Глаза её были тусклыми, полными усталости и безразличия. — Я не пряталась, — тихо ответила она, опуская взгляд. Мужчина слегка прищурился, как будто не поверил её словам. — Правда? Тогда почему я нашёл тебя только здесь, на этой развалине? Это совсем не похоже на тебя. Он медленно снял пальто, аккуратно повесил его на спинку стула, и направился к ней. Его движения были грациозными, как у хищника, приближающегося к своей жертве. Дарси отвернулась, глядя на окно, словно надеялась, что этот разговор не с ней. — Я устала, — прошептала она. — Я просто хотела побыть одна. Мужчина присел напротив, сложив руки на коленях. Его взгляд был настойчивым, почти пронизывающим. — Ты всегда была упряма, Дарси. Но это уже слишком. Ты не понимаешь, что не можешь вот так взять и исчезнуть. — Почему нет? — её голос чуть окреп, в нём звучала тихая боль. — Ты же справляешься без меня. Он покачал головой, словно слышал что-то до ужаса нелепое. — Ты не просто так здесь. И ты прекрасно знаешь, что я не оставлю это просто так. — Тогда зачем ты здесь? — резко спросила она, внезапно посмотрев ему в глаза. — Напомнить тебе, кто ты, — спокойно ответил он. — И кто я. Её губы дрогнули, но она промолчала. Он наклонился ближе, его голос стал тише, почти шёпотом: — Я не позволю тебе уничтожить себя, Дарси. Даже если ты этого хочешь. Она опустила голову, её руки сжались в кулаки. В уголках глаз заблестели слёзы, но она яростно вытерла их, не желая показывать слабость. — Я не хочу возвращаться, — призналась она наконец. — Ты можешь не хотеть, — его голос был твёрдым. — Но это неизбежно. Он осторожно дотронулся до её руки, словно пытаясь передать свою уверенность. Дарси хотела отстраниться, но силы покинули её. Она осталась сидеть, чувствуя, как напряжение в комнате становится почти осязаемым. — Ты не понимаешь, что я пытаюсь помочь тебе, — добавил он. — Мы слишком далеко зашли, чтобы всё вот так оборвалось. — Ты ничего не понимаешь, — прошептала она с горечью. Мужчина молча встал, но его взгляд так и остался прикован к ней. — Возможно, — согласился он. — Но я разберусь. И, если понадобится, заберу тебя отсюда силой. С этими словами он повернулся и вышел из комнаты, оставив Дарси в тягостном молчании. Дарси сидела на кровати, скрестив ноги и обхватив плечи руками. В комнате стояла гнетущая тишина. Она знала, что рано или поздно за ней придут. В этом не было сомнений. Сопротивление было бессмысленным, и она решила, что лучше встретить их спокойно. Дверь резко открылась, и в комнату вошли несколько мужчин. Высокие, крепкие, с холодными взглядами, они замерли, ожидая её реакции. — Я сама пойду, — сказала Дарси спокойно, поднимаясь с кровати. — Не нужно меня трогать. На ней было лёгкое платье, подчёркивающее её хрупкость. Она выглядела слишком уязвимой, но взгляд её был твёрдым. Один из мужчин кивнул, и они отступили, давая ей пройти. Дарси медленно вышла из квартиры и села в чёрный автомобиль, ожидавший у подъезда. Путь был недолгим. Машина остановилась у высотного здания в центре Сеула. Её проводили в роскошные апартаменты, где воздух был пропитан ароматом свежесваренного кофе. Дарси вошла в комнату и сразу подошла к огромному панорамному окну. Город расстилался перед ней, словно ночной калейдоскоп из огней и теней. — Привет, — произнесла она тихо, не оборачиваясь. — Рад, что ты снова в строю, — ответил Хосок, выходя из кухни с чашкой кофе. Он внимательно посмотрел на неё, оценивая её состояние. — Есть пожелания? Дарси долго молчала, а потом, всё так же глядя в окно, сказала: — Несколько красивых платьев. По высшему разряду. И немного другой одежды. Хосок ухмыльнулся и сделал шаг ближе. Его движения были осторожными, почти нежными. Он подошёл к ней, обнял её за плечи и тихо произнёс: — Я же люблю тебя, Дарси. Её лицо осталось безмятежным, почти равнодушным. Она отстранилась от его прикосновения. — Нет, Хосок. Ты не любишь. Всё изменилось. Его взгляд стал жёстче. Он резко развернул её к себе, схватив за плечи, и вцепился в её губы грубым, требовательным поцелуем. Дарси вырвалась, отстраняясь от него. — Я всегда любил тебя, — произнёс он с какой-то болезненной искренностью. — С того момента, как мы сблизились. Помнишь? Дарси усмехнулась, но её глаза оставались холодными. — Да, помню, Хосок. Помню, как ты погубил всех, кто был мне дорог. Сначала Юнги, потом его жену Марли. Ты затянул их в свои грязные игры. Лори, которая в конце концов забеременела от тебя, а потом ты её бросил. Ивин, которую застрелили просто так, ради твоих целей. А Тэхён? Он боролся на твоей стороне, и чем это для него закончилось? Её голос стал громче, в нём звучала боль и гнев. — Сколько ещё будет жертв, Хосок? Его лицо помрачнело. Он внимательно смотрел на неё, но ничего не ответил. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Только где-то вдалеке, за окнами, гудел ночной город. Хосок, всё ещё стоя рядом, осторожно притянул Дарси к себе. Его рука мягко скользнула по её спине, как будто он пытался успокоить её или, возможно, самого себя. Его дыхание стало тяжёлым, голос — глубоким и хриплым. — Пусть так, — тихо произнёс он, продолжая гладить её по спине. — Я готов быть чудовищем, монстром, который губит всех на своём пути. Но факт остаётся фактом: я люблю тебя. Он сделал паузу, словно хотел, чтобы её молчание подтвердило его слова. — Я положу весь этот кровавый мир к твоим ногам, Дарси. Ради тебя я уничтожу всё. Она стояла неподвижно, её лицо оставалось спокойным, но внутри бурлила тревога. Она знала, к чему это может привести. Хосок не был человеком, который отступает. Её безразличие лишь больше разжигало его. Внезапно он поднял её на руки, как будто Дарси ничего не весила. Её тело чуть напряглось, но она не сопротивлялась. Его губы вновь жадно прижались к её губам. Этот поцелуй был горячим, почти болезненным. Он нёс в себе всю ярость, всю страсть, которые Хосок копил всё это время. Дарси позволила ему. Она ничего не сказала, её молчание было её единственным ответом. Хосок, не отрываясь от неё, двинулся к кровати, мягко опуская её на мягкие простыни. Он навис над ней, его глаза горели тем самым одержимым огнём, который она знала и ненавидела, но в то же время это был тот взгляд, от которого невозможно было отвести свой. — Ты моя, Дарси, — прошептал он, обводя её лицо пальцами. — Всегда была и всегда будешь. Дарси смотрела на него, её лицо всё ещё оставалось бесстрастным, но внутри что-то дрогнуло. Она знала, что это мгновение изменит всё. Её мысли путались, но голос внутри шептал, что этот человек — её неизбежность. *** Юнги выскочил из машины, закрыв дверь с такой силой, что в воздухе эхом отдался громкий хлопок. Он быстрыми шагами направился к дому Намджуна. Внутри горел свет, и сквозь окна были видны силуэты его семьи. Намджун вышел в прихожую с младшей дочерью на руках, когда раздался стук в дверь. Улыбнувшись, он открыл её. — Привет, Мин. — Он чуть приподнял девочку, которая тянулась к его лицу, и кивнул. — Ты один? Малого с собой не взял? Проходи. Юнги кивнул, не говоря ни слова, и вошёл в дом. Внутри витал аромат кофе и домашней выпечки. В комнате слышались детские голоса. Намджун отдал дочь своей жене, Ирис, которая поспешила отвести обеих девочек в детскую. — Что за срочность? — спросил Намджун, приглашая Юнги на кухню. Он достал чашки, поставил их на стол и начал накрывать. Юнги сел, опустив взгляд, и долго молчал, словно собирался с мыслями. — Дарси вернулась, — наконец сказал он хриплым голосом, поднимая на друга усталые глаза. Намджун нахмурился, остановившись на мгновение. — Что? Как? Она ведь пропала… — Она пыталась убить Лори, — продолжил Юнги, перебив его. — Но это не самое страшное. Намджун сел напротив, сложив руки на столе, его взгляд стал внимательным. — Рассказывай. Юнги провёл руками по лицу, будто хотел стереть с себя всю тяжесть происходящего. — Я узнал, что вся моя семейная жизнь — ложь, Намджун, — сказал он, его голос был наполнен горечью. — Всё время она врала мне. Лори сотрудничала с Хосоком против Дарси. Это был заговор. Намджун напрягся, но ничего не сказал, давая другу выговориться. — Они использовали Дарси для экспериментов, — продолжил Юнги, ударив кулаком по столу. Чашки дрогнули, кофе плеснулось на скатерть. — Лори… Лори родила Хвану от Хосока! Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Намджун медленно выдохнул, пытаясь осознать услышанное. — Хвану не мой сын, — прошептал Юнги, едва сдерживая слёзы. — Всю мою жизнь пустили по пизде. Он снова ударил кулаком по столу, его глаза были полны боли. — Я не знаю, что делать, Намджун. Как мне теперь жить с этим? Намджун поднялся, обойдя стол, и положил руку на плечо друга. — Ты справишься, Юнги. Ты всегда справлялся. Мы найдём выход. Но Юнги лишь покачал головой, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Юнги сидел за столом, сжимая в руках чашку с остывшим кофе. Его взгляд был пустым, устремлённым куда-то вдаль. Он казался сломленным, как человек, который потерял всё, что для него имело значение. — Я сожалею обо всём, Намджун, — заговорил он наконец. — Перед Дарси… я так виноват. Я должен был защитить её, понять, поддержать. Но вместо этого я позволил всему этому случиться. Теперь счастья мне не видать. Намджун молча слушал, дав другу выговориться. — Что теперь будешь делать? — наконец спросил он, облокотившись на стол. Юнги опустил взгляд в чашку, словно ища ответ в её глубине. — Лори… — он тяжело выдохнул. — Лори прикована к инвалидному креслу. Как бы я ни ненавидел её ложь, она всё же мать моего младшего ребёнка, Мунсо. Думаю, мы разведёмся. Она должна уехать. Я буду помогать ей деньгами, чтобы ни в чём не нуждалась. Намджун внимательно посмотрел на друга. — Ты уверен? — Да, — кивнул Юнги. — Уверен. Так будет лучше для нас обоих. Он провёл рукой по лицу, словно хотел стереть накопившуюся усталость. — А Дарси… Я потерял её навсегда, — продолжил он, голосом полным боли. — Она никогда не простит меня. Даже если бы смогла, я не имею права снова быть рядом с ней. Я разрушил всё, что было между нами. Намджун хотел было что-то сказать, но замолчал. Он знал, что слова сейчас не смогут облегчить страдания друга. — Юнги, — мягко произнёс он. — Ты не обязан проходить через всё это один. Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня, на нас. — Спасибо, — коротко ответил Юнги, но в его голосе звучала глубокая усталость. — Просто… мне нужно разобраться в этом самостоятельно. Тишина окутала кухню, прерываемая лишь тиканьем часов. *** Дарси лежала на широкой кровати, укрывшись лишь тонким покрывалом. Её волосы разметались по подушке, взгляд был устремлён в потолок, но глаза смотрели сквозь него, словно она погружалась в собственные мысли. На её лице читалось странное сочетание усталости и вызова. Хосок, одевшись в свежую рубашку и тёмные штаны, вернулся в комнату с чашкой кофе. Он был спокоен, даже немного расслаблен, но не мог не заметить, как Дарси избегает встречаться с ним взглядом. — Закурить не найдётся? — внезапно спросила она, не меняя позы, её голос был ровным, почти безразличным. Хосок остановился на мгновение, поднял бровь и коротко рассмеялся. — С каких это пор ты куришь? Дарси повернула голову в его сторону, её лицо оставалось бесстрастным. — С таких. Она отвернулась, снова погрузившись в свои мысли. Хосок смотрел на неё несколько секунд, будто пытаясь понять, что скрывается за этим холодным тоном, а затем молча вышел за дверь. В коридоре он подошёл к одному из своих охранников. — Дай сигареты, — коротко приказал он. Мужчина кивнул, достал пачку папирос и протянул её Хосоку вместе с зажигалкой. — Спасибо, — бросил Хосок, возвращаясь в комнату. Он нашёл Дарси всё в той же позе, на этот раз с едва заметной тенью ожидания на лице. Подойдя к кровати, он протянул ей сигарету и зажигалку. Дарси взяла папиросу, не говоря ни слова, и закурила. Она сделала глубокую затяжку, выпустила дым, а затем наконец посмотрела на него. — Что ты от меня хочешь, Хосок? — спросила она. Он улыбнулся, но его глаза остались серьёзными. — Всего, Дарси. Абсолютно всего. Хосок сел рядом с Дарси, не отводя от неё взгляда. Его голос прозвучал неожиданно тихо, почти нежно: — Я хочу жениться на тебе, Дарси. Она молчала, продолжая затягиваться сигаретой, будто не услышав его слов. Только спустя мгновение её губы дрогнули, и она рассмеялась — смех был резкий, горький, словно она смеялась не над ним, а над всем происходящим вокруг. — Столько горя и боли вокруг, Хосок, — произнесла она сквозь смех. — А ты хочешь создать семью. Он слегка нахмурился, но не отвёл взгляда. — Я давно уже не молод, Дарси, — ответил он спокойно. — Я много лет жил ради власти, ради своих амбиций. Но сейчас… сейчас я хочу чего-то другого. Семью. Тебя. Дарси затушила сигарету в пепельнице на тумбочке, долго смотрела на неё, словно собираясь с мыслями. Затем подняла на него глаза. — Ты ошибаешься, Хосок, — наконец произнесла она. Её голос был тихим, но твёрдым. — Я не выйду замуж. Ни за тебя, ни за кого-то другого. Он замер, глядя на неё, как будто не сразу осознал её слова. — Почему? — спросил он, пытаясь понять её. Дарси отвела взгляд, снова погружаясь в свои мысли. — Потому что я в конце своего пути, — ответила она спустя долгую паузу. — Я давно осознала, что не люблю никого. И никогда не найду счастья. Она снова повернулась к нему, и в её глазах читалась странная смесь боли и равнодушия. — Всё, что я могу — это продолжать жить дальше, но не ради любви или счастья. А просто потому, что должна. Хосок внимательно смотрел на неё, его лицо оставалось спокойным, но в глазах вспыхнуло что-то болезненное. — Ты ошибаешься, Дарси, — тихо произнёс он. — Мы ещё можем найти свой путь. Вместе. Но она только покачала головой и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен. Хосок неожиданно придвинулся ближе и обнял Дарси, крепко прижав её к себе. Его дыхание стало тяжёлым, а плечи дрогнули. Дарси ощутила, как на её коже легли горячие капли — он плакал. — Почему ты отказала? — прошептал он, его голос был полон боли. — Всё, чего я хочу… это быть рядом с тобой. Дарси молчала, чувствуя, как его объятия становятся сильнее, как в этом человеке, который всегда был непреклонным, внезапно что-то сломалось. — Я люблю тебя, Дарси. Очень. Но ты не любишь меня. Она не ответила, лишь тяжело вздохнула. — Мой проигрыш… — продолжил Хосок, его голос стал ещё тише, словно он говорил это больше себе, чем ей. — Это ты, Дарси. Единственное моё поражение. Дарси смотрела в окно, её взгляд блуждал среди огней ночного города. Она не могла заставить себя ответить ему. Она знала, что его любовь была настоящей, но её сердце давно опустело. — Ты сильный, Хосок, — тихо сказала она наконец. — Ты привык побеждать. Но не каждый бой можно выиграть. Он прижал её ещё крепче, будто боялся, что она исчезнет прямо в этот момент. — Тогда пусть я проиграю, — сказал он хриплым голосом. — Если это значит, что ты останешься рядом хотя бы ненадолго. Дарси закрыла глаза, чувствуя его тепло, его слёзы, но внутри неё всё оставалось таким же холодным и пустым. *** Солнечные лучи проникали сквозь окна больничной палаты, освещая комнату. Лори сидела у окна в своём инвалидном кресле, опустив руки на колени. Её глаза были устремлены вдаль, но взгляд был пустым, словно она уже давно жила в каком-то своём мире, наполненном горечью и сожалением. По её щекам медленно стекали слёзы. Она даже не пыталась их вытирать. — Юнги, — прошептала она себе под нос, её голос дрожал. — Как же я любила тебя… Сколько ты пережил ради меня. Ради нашей семьи. Она замолчала, сжимая руки так сильно, что пальцы побелели. — Но всё напрасно. Всё ложь. Я предала тебя. И теперь, когда ты знаешь правду, ты ждёшь только одного — чтобы я выздоровела, чтобы избавиться от меня. Лори тихо всхлипнула, её тело затряслось от рыданий. — Я заслужила это… — продолжила она, едва слышно. — Я заслужила. Она медленно потянулась к тумбочке, дрожащей рукой открыла ящик и достала бутылочку с таблетками. Лори смахнула слёзы, пытаясь собраться, но её руки предательски дрожали. Высыпав горсть таблеток на ладонь, она взглянула на них, а затем схватила бутылку воды. — Мне так плохо, — сказала она вслух, её голос звучал тихо, словно она говорила сама с собой. — Я знаю, Юнги, ты не простишь меня. Я это заслужила. Она сделала глубокий вдох, её глаза наполнились новой порцией слёз. — Я буду любить тебя даже после своей смерти. Наших детей я вверяю тебе, Юнги. Ты позаботишься о них. Лори начала глотать таблетки одну за другой, запивая их водой. С каждой проглоченной таблеткой её глаза всё сильнее наполнялись болью, но она не останавливалась. Когда последняя таблетка исчезла, Лори откинулась на спинку кресла, её тело начало слабеть, веки становились всё тяжелее. — Прости… — прошептала она, пока сознание не начало покидать её. Слёзы продолжали стекать по её лицу, даже когда она закрыла глаза. Её голова склонилась на бок, а руки безжизненно упали на подлокотники. Лори заснула в своём кресле — навсегда покинув этот мир, наполненный болью, сожалением и предательством. *** Юнги приехал в больницу с тяжёлым, тревожным чувством, которое сжало его сердце. Он обещал себе серьёзно поговорить с Лори, поставить точку в их отношениях. С одной стороны, он хотел оставить её в прошлом, забыть всё, что было. Но с другой стороны, она была его женой, матерью их детей, и он понимал, что не может просто так бросить её. Он хотел найти силы простить, даже если это означало принять её боль и свои чувства. Подойдя к двери палаты, он глубоко вздохнул и вошёл. Лори сидела в своём кресле, голова склонилась на бок, глаза закрыты. Она казалась такой безжизненной, как будто погружена в глубокий сон. — Привет, — сказал Юнги, стараясь придать своему голосу лёгкость. — Дети в порядке. Как ты? Не дождавшись ответа, он продолжил, чувствуя, как слова дают ему какое-то облегчение, несмотря на всю напряжённость ситуации. — Я много думал о нас с тобой… С одной стороны, я хочу проститься с тобой. Но с другой стороны… я хочу сохранить семью. Я хочу простить тебя. Вот. Он подошёл ближе, но как только он коснулся её плеча, его взгляд упал на её ноги. Там лежала пустая банка с таблетками. Юнги замер, сердце его замерло в груди. — Лори? — его голос стал хриплым, он качнул её плечо, но она не пошевелилась. Он поспешил наклониться, но в его груди закрылось что-то тяжёлое, без надежды. Лори не дышала. — Лори! — крикнул он, чувствуя, как его сердце разрывается от боли и страха. Он тут же набрал номер скорой помощи, заливая комнату своим криком. — Помогите! Быстро! Но когда врачи вскоре вошли в палату, они не могли ничего сделать. Лори была уже мертва. Юнги стоял, не веря в то, что произошло. Он пытался привести её в чувства, делал всё, что мог, но она не дышала. Он схватил её за руку, искал признаки жизни, но её тело оставалось холодным. Его горло сжалось, а глаза наполнились слезами, когда он понял, что потерял её. Всё, что оставалось — это пустота. Он не мог поверить в реальность происходящего, но боль в груди говорила ему о том, что она ушла. Слёзы катились по его щекам, и, несмотря на всю свою силу, он ощущал себя слабым и беспомощным. *** Юнги сидел в коридоре, подогнув колени, и держал голову в руках. Время тянулось невыносимо медленно, как если бы каждый момент был пропитан тяжестью невысказанных слов, отчаяния и боли. В его ушах звенела тишина, и всё, что он мог думать — это о Лори, о её улыбке, её смехе, её взгляде, который всегда мог понять его без слов. Всё это теперь исчезло. Её больше не было. Он огляделся вокруг, но стены больницы не имели значения. Они были пустыми и бесцветными. На мгновение его взгляд остановился на двери, из-за которой должны были выйти врачи, и он закрыл глаза, будто надеясь, что они смогут принести хоть какую-то хорошую весть. Но что если? Что если не смогут? Вдруг дверь с тихим скрипом открылась, и врач, высокий и спокойный, вышел в коридор. Он снял маску, и Юнги увидел его лицо — это был тот же врач, который проводил осмотр Лори. Его выражение было холодным, без эмоций. Он не улыбался, не показывал сочувствия. Лишь взгляд, полный профессионализма, встретился с глазами Юнги. — Юнги, — начал врач, не тратя времени на пустые слова, — вы смогли быть с ней в последние моменты? Юнги посмотрел на него, пытаясь скрыть свою нервозность, но его голос, когда он заговорил, был дрожащим, сдержанным. — Скажите, вы смогли её спасти? Пожалуйста, скажите, что вы смогли её спасти… Медик сделал паузу, а затем, наконец, произнёс слова, которые он готовил для этого момента. — К сожалению, нет, — сказал он, не глядя прямо в глаза Юнги. — Мы не смогли её спасти. Она умерла больше трёх часов назад от передозировки таблетками. Мне очень жаль, но ваша жена покончила с собой. Юнги вмиг почувствовал, как его мир рушится. Молниеносная боль пронзила его грудь, и на мгновение он забыл, как дышать. Всё его тело охватил холод, а воздух стал тяжёлым, как свинец. Не могла быть истина такой. Это не могла быть правда. Его жена, Лори, не могла так поступить. Она была сильной, она была той, кто всегда была рядом с ним. Как же это возможно? Его глаза наполнились слезами, и, не выдержав, он вскочил с места, забыв о своих силах и о том, как важно держать себя в руках. С его уст вырвался беззвучный крик, полный боли и отчаяния. — Лори! Лори! Нет, она не могла! Она не могла! — его голос стал хриплым, словно он был на грани безумия. Он бросился к врачу, как будто тот был единственным, кто мог ответить на его мучительные вопросы. Но врач лишь шагнул назад. — Успокойтесь, — сказал врач, пытаясь успокоить его. — Мы не нашли никаких следов насилия, и никто, кроме вас, не посещал её палату. Никаких других обстоятельств. Юнги не слышал его. Он отступил назад, сжимая кулаки, его глаза были полны слёз и бешенства. Он врал себе, врал каждому, кто говорил, что это была самоубийство. Не было такого! Лори не могла быть такой слабой! Это не было в её духе. Кто-то убил её. Кто-то знал её слабости, кто-то манипулировал ей… — Нет! Она не могла покончить собой! — воскликнул он, его голос теперь был хриплым от горя. — Кто-то её убил! Это не может быть случайностью! Это не может быть просто… просто передозировка! Врач смотрел на него с безэмоциональным выражением лица, но в его глазах мелькала тень сомнения. Он снова глубоко вздохнул, пытаясь сгладить напряжение в воздухе. — Вы должны успокоиться. Я понимаю, что вам тяжело, но факт остаётся фактом. Мы не обнаружили никаких доказательств насилия. Ваши эмоции сейчас трудно контролировать, но поверьте, мы сделали всё возможное. Юнги не мог больше слушать. Он почувствовал, как его разум начинает ломаться, как стены вокруг него сжимаются. В глазах темнело, и он, не в силах больше стоять на ногах, почти упал. Его жизнь только что перевернулась, и это было похоже на ужасный сон, из которого невозможно проснуться. — Я не верю вам, — шептал он, как бы сам себе. — Я не верю. Кто-то её убил… Лори не могла сделать это. Кто-то довёл её до этого… Он осознал, что врачи не могут ему помочь. Он был один, и этот ужас был слишком велик, чтобы его можно было объяснить простыми словами. Юнги встал, бросив взгляд на врача, и направился к выходу. В его душе бушевала буря, а в голове не было ни одного ответа. Он не знал, как жить с этим, но знал одно — он будет искать правду. *** Дарси лежала на кровати, погружённая в страницы журнала. Листая его, она как будто пыталась уйти от реальности, от своих мыслей. Ветер проникал через открытое окно, нежно развевая занавески и наполняя комнату свежестью. Она не заметила, как постепенно уснула, журнал в её руках отпал, и глаза её закрылись, погружая её в туманный сон. Тишина в квартире была нарушена, когда дверь с тихим скрипом открылась. Хосоку вошёл в спальню, держа в руках длинный чехол. Он был одет в строгий костюм, его лицо было серьёзным, но в глазах было что-то, что Дарси было трудно определить — нечто большее, чем обычная забота. — Дарси, — его голос был мягким, но уверенным, — ты меня слышишь? Дарси вздрогнула, проснувшись, и посмотрела на него с усталым выражением лица. На мгновение она почувствовала, как её сердце замерло. — Ну, я так понимаю, ты меня хочешь хорошо, малыш, — сказала она, стараясь скрыть раздражение в голосе. Но Хосоку только улыбнулся, его лицо оставалось невозмутимым. — Я не за этим, — он откинул чехол с платья. — Вот это платье для тебя. Свадебное. Из лучшей коллекции. Дарси сидела на кровати, глядя на платье, но её глаза не выражали ни восхищения, ни радости. Она встала и подошла к нему, забрав платье и аккуратно положив его на кровать. — Я же сказала, что не имею желания выходить замуж, — тихо произнесла она, её голос был твёрдым, но усталым. Хосоку шагнул ближе, обнял её, и, поцеловав в лоб, сказал с искренним выражением: — Это твой шанс, подумай хорошо. Я даю тебе возможность стать счастливой. Разве ты не видишь, как это изменит твою жизнь? Дарси молчала, отводя взгляд. Она садилась в кресло, её лицо выражало внутреннюю борьбу. Она не знала, что ответить. Её мир уже давно не был таким, как раньше, и она не могла понять, что для неё важнее — её собственные желания или то, что он ей обещал. Хосоку присел на одно колено рядом с ней, его лицо было серьёзным, но в глазах горела отчаянная искренность. — Прошу тебя, подумай. Я на всё готов, чтобы это закончилось. Хочешь, мы уедем? В Кванжу или может быть в США? Всё, что тебе нужно — это сказать слово. Дарси наблюдала за ним, не в силах не заметить его отчаянное желание, его готовность идти на всё ради неё. Эти разговоры о будущем, о побеге, они не были новыми, но сегодня он был не таким, как раньше — он был искренним и уязвимым. Вздохнув, Дарси наконец согласилась на его предложение. Она не знала, что её ждёт, но видела, как важно это для Хосоку. — Хорошо, — сказала она, её голос был тихим, но решительным. Хосоку, услышав её согласие, радостно поднялся и, целуя её руки, сказал с искренним облегчением в голосе: — Ты будешь самой счастливой. Станешь королевой мафии, и всей нашей страны. Я побежал, до вечера. Он быстро вышел, оставив Дарси в комнате с её мыслями и решением, которое она только что приняла. Дарси подошла к окну, взгляд её скользнул по тускло освещённому городу. Улицы были пустыми, как и её мысли. Тоска охватила её душу, будто она стояла на грани, между тем, что она хотела, и тем, что ей предлагали. Она пыталась найти ответ, пытаясь понять, почему это так тянет её назад, почему она не могла просто отпустить все сомнения. — Может, это дело в тебе Юнги… — прошептала она вслух, но сразу же почувствовала, как эти слова, как тяжёлые камни, впиваются в её грудь. Разум пытался отбросить сомнения, но не мог избавиться от чувства, что всё это не так просто. Она вернулась к кровати, медленно подошла к платью, которое Хосоку только что привёз. С открытым чехлом платье казалось живым, словно само светилось. Дарси осторожно прикоснулась к ткани, и её пальцы скользнули по мягкому, бархатистому материалу. Платье молочного цвета было длинным и пышным, украшенное жемчугом и другими изысканными камушками. Каждый стежок был выполнен с такой тщательностью, что это произведение искусства просто завораживало. Её глаза заблестели, когда она ощутила красоту платья. Оно было великолепным, словно волшебство, которое могло бы изменить её жизнь. Она представила себя в этом наряде, как в сказке, в роли невесты, о которой мечтает каждая девушка. Это платье обещало ей что-то другое — новый мир, новую реальность. «Может, всё не так плохо,» — думала Дарси, но в её душе всё ещё оставались вопросы, которые требовали ответа. Платье перед ней было просто красивым, но что оно означало на самом деле? И что будет дальше, если она примет это предложение? Её руки легли на ткань, и в этот момент она поняла, что перед ней стоит выбор. Выбор между прошлым и будущим, между тем, что ей действительно хочется, и тем, что ей обещают. Вечер уже клонился к ночи, и Дарси почувствовала, как атмосферу её дома вдруг охватило какое-то напряжение. Когда Хосок вошёл в комнату, она заметила, что что-то не так. Его лицо было бледным, глаза напряжёнными, словно он не спал несколько дней. Его привычная уверенность исчезла, и в её сердце сразу что-то ёкнуло. Он не был собой. Дарси встретила его с улыбкой, но быстро заметила, что что-то в его поведении её настораживает. Она подошла и, не раздумывая, обняла его, пытаясь передать ему хоть немного тепла и спокойствия, но Хосок был не в себе. Он отстранился и тяжело вздохнул. — Мне нужно тебе кое-что рассказать, — его голос звучал низко и приглушённо. Они сели в комнате, и Дарси сразу почувствовала, что этот разговор будет чем-то важным, возможно, даже судьбоносным. Хосок молчал несколько секунд, а затем, не поднимая взгляда, сказал: — Лори… жена Юнги… она покончила с собой в больнице. Я не знаю, как это произошло, но… он сейчас в таком состоянии… Ему тоже худо, он не в себе, Дарси. Когда эти слова прозвучали, Дарси почувствовала, как её сердце резко сжалось. Она не могла поверить в то, что услышала. Лори — такая сильная и живущая в своём мире, как она могла покончить с собой? Почему? Мгновенно её лицо изменилось, выражение замёрло, и она встала, даже не осознавая, как быстро это произошло. Без слов она направилась к шкафу и начала быстро искать одежду, будто внутренний импульс вел её к действию. — Куда ты? — услышала она голос Хосока, полный тревоги. — Не отпущу. Он подскочил и схватил её за руку около шкафа, пытаясь остановить её движения, но Дарси не могла остановиться. Её мысли были уже далеко, на другом конце города, где Юнги переживал невероятную утрату, и она знала, что она не может сидеть здесь и просто ждать. — Мне нужно поддержать его, — сказала она, отпрыскивая руку из его grasp. — Отпусти. Прикажешь подготовить мне авто? Хосок замолчал, глядя на неё с болью и растерянностью в глазах. Он видел, как её решимость охватила её, и понял, что в этот момент не сможет остановить её. Дарси была решительна, как никогда. Всё, что она могла сейчас сделать — это помочь Юнги в этот тяжёлый момент, несмотря на свою привязанность и к нему, и к Хосоку. Он тяжело вздохнул, но в конце концов кивнул. — Я подготовлю авто. Но будь осторожна, Дарси… ты не обязана это делать. Ты ведь не знаешь, что тебя там ждёт. — Я должна это сделать, — она сдержала дыхание и поспешила к выходу. — Я должна быть с ним. Дарси и Хосок подъехали к больнице. Она уже собиралась выйти из машины, но Хосок мягко остановил её, взяв за руку. — В чём дело? — спросила она, удивлённо глядя на него. Хосок молча достал из кармана небольшую бархатную коробочку и открыл её, обнажив изящное кольцо с бриллиантом. Дарси застыла, поражённая неожиданностью момента. Не произнося ни слова, Хосок аккуратно надел кольцо на её безымянный палец. Их взгляды встретились, и в этот миг в его глазах она увидела смесь надежды и тревоги. — Хосок… — начала она, но слова застряли в горле. Вместо ответа он лишь слегка улыбнулся, но в его улыбке читалась неуверенность. Дарси почувствовала, как её сердце сжимается от противоречивых эмоций. — Мне нужно идти, — прошептала она, вырывая руку и поспешно выходя из машины. Она вбежала в больницу, её мысли были хаотичны. Бегая по коридорам в поисках Юнги, она вдруг услышала его крики. Звук доносился из дальнего конца коридора. Дарси побежала на голос, но внезапно остановилась, когда мимо неё провезли кушетку с телом, покрытым простынёй. Что-то внутри неё заставило поднять простыню. Перед ней предстало бледное, безжизненное лицо Лори. — О, Боже… — выдохнула она, прикрывая рот рукой, чтобы сдержать крик ужаса. Врачи повезли кушетку дальше, а Дарси осталась стоять, ошеломлённая. Впереди она увидела Намджуна, который пытался удержать Юнги. Тот кричал и вырывался, его лицо было искажено болью и отчаянием. — Это всё ты! — закричал Юнги, заметив Дарси. — Ты виновата! — Юнги, пожалуйста, успокойся, — пытался урезонить его Намджун, но тот не слушал. — Лучше бы ты умерла…если бы ты не появилась она бы была жива… Чудовище — продолжал Юнги, его голос дрожал от слёз. Дарси почувствовала, как её сердце разрывается от вины и боли. Она не знала, что сказать, как оправдаться. — Мне жаль… — прошептала она, но её слова тонули в криках Юнги. Не в силах больше выносить эту сцену, Дарси развернулась и побежала обратно по коридору. Слёзы застилали ей глаза, и она едва видела дорогу перед собой. Выбежав на улицу, она остановилась, тяжело дыша. Хосок всё ещё ждал её у машины, его лицо выражало беспокойство. — Дарси, что случилось? — спросил он, подходя ближе. — Лори… она… — начала она, но голос предал её. Хосок обнял её, прижимая к себе. Дарси разрывалась между чувством вины за смерть подруги и неожиданным предложением Хосока. — Всё будет хорошо, — шептал он, но Дарси знала, что ничего уже не будет как прежде. Она посмотрела на кольцо на своём пальце, и слёзы потекли ещё сильнее. В этот момент она поняла, что жизнь её изменилась навсегда, и впереди её ждёт непростой путь к примирению с собой и окружающими. Юнги сидел на холодном полу больничного коридора, его тело сотрясалось от неконтролируемых рыданий. Намджун, его верный друг, стоял рядом, пытаясь удержать его и предотвратить возможные травмы. Глаза Юнги были красными и опухшими, лицо искажено болью и отчаянием. — Лори! — кричал он, голос разрывался от горя. — Почему ты оставила меня? Воспоминания о первой жене, Марли, нахлынули на него с невыносимой силой. Её улыбка, её голос, и тот роковой день, когда она покончила с собой. Теперь Лори, его вторая жена, ушла тем же путём. Чувство вины и беспомощности захлестнуло его. — Я погубил их обеих, — прошептал он, его голос дрожал. — Я не смог их спасти. Намджун крепко держал его за плечи, стараясь быть опорой в этот невыносимый момент. — Юнги, это не твоя вина. Мы не всегда можем предугадать поступки других людей. — Но я их муж! — выкрикнул Юнги, его глаза метались в поисках ответа. — Я должен был защитить их, понять, что с ними происходит… — Мы все здесь для тебя, — мягко произнёс Намджун. — Пожалуйста, позволь нам помочь тебе пройти через это. Юнги поднял на него взгляд, полный слёз и непонимания. — Как я могу жить дальше без неё? — прошептал он, его голос дрожал. — Мы будем рядом с тобой на каждом шагу. Ты не один, Юнги, — уверенно ответил Намджун. В этот момент Юнги почувствовал, что, несмотря на невыносимую боль утраты, у него есть друзья, готовые поддержать его в самые тёмные времена. И хотя путь к исцелению обещал быть долгим и трудным, он знал, что не останется один на этом пути. Юнги не знал, как это произошло. Всё было так внезапно, так неестественно. Лори… его Лори, его свет в тёмные дни, исчезла. Невозможно было поверить, что всё, что он знал и любил, может быть отнято у него за один миг. Она ушла, и его мир рухнул. Он сидел на полу, его руки бессильно опустились вдоль тела, а в глазах, казалось, застыли мгновения боли. Вокруг него витала тишина, лишь изредка нарушаемая его судорожными вздохами. В груди было пусто, но боль заполняла каждый уголок его сознания. Это была не просто утрата. Это была смерть части его самого, часть, которую он никогда не мог бы себе представить потерять. «Почему?» — его голос едва звучал, как шёпот, и не было силы поднять его выше. Он снова зажмурился, но образы Лори, её улыбка, её смех, её тепло, стали лишь более яркими и болезненными в памяти. Истерика накрыла его, как буря. Его тело содрогалось от рыданий, от криков, от невидимой, но могучей боли, которая сжала его внутри. Он тянулся к ней, но пустота была единственным, что он мог коснуться. Как больно было понять, что её больше нет. Что не будет этих моментов, этих слов. Он потерял её. Слёзы текли, но Юнги не мог остановиться. Он не знал, что делать, куда идти, кому обратиться. Он был один в своей боли, в этом океане страха и грусти. Каждый его крик звучал в тишине как эхо, которое не могло вернуть то, что было утеряно. Он знал, что должен как-то пережить это. Он должен как-то выжить в этом новом, чужом мире. Но пока всё, что он ощущал, — это боль. Ничего больше. Его мысли стали беспорядочными, его взгляд затуманился. Он вспомнил, как она всегда говорила ему, что каждый момент жизни — это драгоценность, что всё преходяще и что важно ценить то, что имеешь. Но что делать, когда ты теряешь самое важное? Как жить, когда ты лишён той, кто была твоим светом? Юнги сжал кулаки, его пальцы побелели от напряжения. Он знал, что ему нужно идти дальше. Знал, что нельзя остановиться. Но сейчас, в этот момент, было невозможно заставить себя двигаться. Он знал лишь одно — его боль была реальной. И она требовала признания. Тогда он позволил себе плакать. Не пытался сдерживать слёзы. Он нуждался в этом. В этой боли, в этом очищении. В каком-то способе доказать себе, что его чувства важны. Юнги опустился на колени, обхватив голову руками, как будто пытаясь сдержать свою душу, которая вот-вот разорвётся. Его сердце било, а мысли снова и снова возвращались к одному: «Лори, где ты?» И в тот момент, когда он уже почти потерял способность думать, из тени, из глубины его боли, пришла тихая мысль. Он не был один. Он был в этой тишине, в этом пустом пространстве, но рядом с ним, где-то в глубине, был его голос — голос Лори. «Ты должен идти, Юнги. Ты не можешь остановиться.» Эти слова казались странными, но они дали ему немного силы. Пусть и было неясно, как двигаться дальше, он знал одно — нужно жить. Нужно сделать шаг вперёд, даже если это будет через слёзы, через боль, через этот жгучий, душащий страх. И даже если Лори не было рядом, она оставалась в нём. В каждом её слове, в каждом воспоминании. Она была частью его, как и он был частью её. И это было тем светом, который он будет нести в себе, пока его сердце бьётся. *** Похороны Лори стали для Юнги настоящим кошмаром. Он чувствовал, как его сердце разрывается на куски, каждый шаг словно вёл его в пустоту. Всё вокруг казалось отдалённым, как в тумане, и, несмотря на всех людей, собравшихся вокруг, он чувствовал себя совершенно одиноким. Нет, не одиноким — пустым, как если бы его душа была вырвана из тела. Он держал за руку Хвану, своего сына, чей взгляд был наполнен страхом и непониманием. Мунсо, младший, тихо сопел у него на руках, и Юнги прижимал его к себе, пытаясь удержать хоть что-то живое, хоть какую-то частичку Лори. Это были последние дети, которые остались с ним. Единственное, что связывало его с теми днями, когда они были вместе. Все вокруг рыдали, но Юнги стоял, как скала. Не мог позволить себе больше слабости. Он знал, что если начнёт плакать здесь, перед этим гробом, то не сможет остановиться. Он должен был быть сильным для них. Для Хваны. Для Мунсо. Он взял детей за руку и, передав их в заботливые руки Намджуна и его жены, подошёл к гробу. Его тело было словно в оцепенении, но сознание снова и снова кричало: «Не отпускай её. Не отпускай её». Но это было невозможно. Юнги встал на колени у её гроба. Глядя на её лицо, спокойное, как будто она просто спит, он чувствовал, как внутри него что-то ломается, разрывается на части. Он проклинал себя за каждую ошибку, за каждый момент, когда мог бы защитить её, но не сделал этого. Он не мог бы сделать этого. Он не был достаточно сильным. «Прости, Лори,» — его голос звучал глухо, как будто его слова поглощала тьма. Он не знал, как продолжить. Что ещё сказать? «Я не смогу защитить тебя, Марли, никого из всех, кого любил. Я так не хочу отпускать тебя одну… Я должен был умереть, не ты. Ты должна была жить, а я… я не знаю, как дальше.» Он не мог больше сдерживать слёзы. Они катились по его щекам, словно река, и он не знал, сколько времени прошло, пока его тело не охватило отчаяние. Это было невыносимо. Он не хотел этого прощания. Он не хотел, чтобы её жизнь закончилась здесь. Не в этом мире, не так. Его оттолкнули от гроба, и он услышал знакомый голос Намджуна, который говорил, что церемония начинается, что надо дать пространство для прощания. Но Юнги не слышал. Он не мог слышать ничего, кроме внутреннего крика боли. Прощание было жестоким. С каждым моментом гроб приближался к земле, с каждым комом земли, падающим на её крышку, Юнги чувствовал, как его собственная жизнь уходит вместе с ней. Это была боль, которую он не мог перенести. Он знал, что нужно отпустить, но его сердце рвалось на части. Почти всё было завершено. Почти всё, что осталось — это пустота. Только глухое молчание, когда последний ком земли упал на её гроб, и ничто больше не могло вернуть её. Юнги остался стоять у могилы, не в силах двинуться. Всё, что он знал, исчезло. Его любовь, его свет. Лори была потеряна, и он остался один. *** День свадьбы Хосока и Дарси стал настоящим событием для всех, кто был приглашён. Это была не просто свадьба, а настоящий праздник, долгожданное и пышное торжество, которое оставило след в памяти каждого гостя. Роскошный дворец, усыпанный лепестками цветов, огромные хрустальные люстры, изысканная музыка, которая звучала в каждом уголке. Всё было подготовлено идеально. Невеста, Дарси, шла по красной дорожке в пышном молочном платье, украшенном кружевом и сияющими камнями, которые мерцали на свету. Её белоснежная фата и корона добавляли её образу величественности, а её лицо, как всегда, было спокойно и уверенно. Хосок стоял у алтаря, и его взгляд был устремлён в её сторону, полный волнения и счастья. Он не мог оторвать глаз от неё, даже несмотря на все аплодисменты и восторженные крики, которые раздавались со всех сторон. Торжество должно было длиться три дня и ночи, и продолжиться в Монако — это обещало быть незабываемым праздником. Гости, сияющие в своих вечерних нарядах, заполнили огромный зал. Цветы украшали каждый стол, а в воздухе витал аромат роскоши и счастья. Среди них, однако, был один незваный гость — Юнги. Он пришёл тихо, без лишнего шума, поглощённый своими мыслями и внутренним миром. Он знал, что это не место для него, но не мог удержаться от присутствия, хотя бы на мгновение. Он был здесь, несмотря на всё. Наконец, после нескольких минут тишины, раздалась музыка, и все взгляды устремились в сторону входа. Дарси медленно, величественно шла к алтарю. Каждый её шаг был полон грации, и её улыбка озаряла пространство вокруг. Хосок встретил её взглядом, и его сердце сжалось от счастья и любви. Он никогда не думал, что этот момент настанет. Всё в его жизни теперь изменится. Когда она подошла к алтарю, церемония началась. Официант, стоящий рядом, передал им кольца, а священник начал говорить слова обета. Хосок и Дарси стояли друг перед другом, их руки слегка дрожали, но они знали, что это их момент, их счастье. В этот момент мир как будто исчез, оставаясь лишь в их чувствах и взглядах. «Ты согласен взять эту женщину в свою законную жену?» — спросил священник, и Хосок, не колеблясь, ответил: — «Да.» «Ты согласна взять этого мужчину в свой законный муж?» — обратился он к Дарси, и она, улыбнувшись, сказала: — «Да.» И вот, после того как они обменялись кольцами, священник объявил их мужем и женой. Аплодисменты раздались снова, но для Хосока и Дарси в этот момент всё было в тени их любви. Это был их день. И хотя Юнги оставался где-то в тени, его глаза наблюдали за этой сценой. Несмотря на боль, которую он носил в себе, этот день стал чем-то важным для него. Он понял, что жизнь продолжается, что даже в самых тёмных моментах всегда есть место для света и для любви, которая может изменить всё. Церемония завершилась, но для Хосока и Дарси это был только первый шаг в новую жизнь, полную приключений и обещаний. После церемонии, на второй день свадьбы, все гости были приглашены на роскошный лайнер, который должен был взять их в море и к празднику, который продолжался. Но среди всех сияющих лиц, среди радостных поздравлений и веселья, был один, кто скрывался в тени. Юнги был здесь, но его глаза не искали веселья или праздника — он был чужд этому миру. Он сидел, поглощённый мыслями, наблюдая за тем, как Хосок и Дарси наслаждаются своим моментом счастья. Но в его сердце не было места для радости. Всё, что он ощущал, было холодом и злостью. Эти двое — Хосок и Дарси — были для него виновниками гибели его семьи. Мин был уверен, что именно они погубили Лори, что их присутствие в его жизни принесло катастрофу, которую он не мог забыть. Мечтая о мести, он напряжённо смотрел на них. Его разум был мрачен, и мысли о том, что он может сделать, не покидали его. Он был готов на всё, чтобы отомстить. Затем его телефон вибрировал. Это было сообщение от Намджуна. Юнги открыл его, и его глаза быстро пробежали по тексту. «Видео с камер наблюдения из палаты Лори. Скоро отправлю.» Он почувствовал, как его сердце сжалось. Эти кадры могли стать ключом к его мести, доказательством того, что случилось. Но он не мог ждать. Мстить нужно было немедленно. Юнги встал и направился на палубу, где по плану должна была выйти Дарси. Он знал, что она не будет ожидать его там. Он знал, что это её момент — её счастье. Но это не имело значения. Его сердце было наполнено болью, и месть была единственным, что могло хоть как-то облегчить его страдания. На палубе, у самого края, он стоял, готовый к встрече. В его руках было то, что должно было сломать их, разрушить их радость. Через несколько минут Дарси появилась. Она вышла на палубу в своём втором пышном белом платье, с фатой, сияющей в лучах солнца. Она была красива, как всегда, и казалось, что её мир был идеален. Но Юнги видел в этом лишь фальшь. Он подошёл к ней, его лицо было холодным и непроницаемым. Она остановилась, заметив его, и её взгляд был полон удивления. «Поздравление примите, невеста,» — произнёс он, его голос был без эмоций, словно он был не человеком, а машиной, выполняющей задачу. Он расправил руки, а на его лице появилась зловещая улыбка. Дарси замерла, её глаза сузились, пытаясь понять, что происходит. Она не могла поверить, что он был здесь. Юнги… как он мог быть здесь? Она не ожидала увидеть его, тем более в таком месте, в такой момент. «Юнги, что ты здесь делаешь?» — спросила она с оттенком недоумения и тревоги в голосе. Он не отвечал сразу. Вместо этого его взгляд скользнул по её лицу, по её красивой, беззаботной улыбке, и в его душе вспыхнула вспышка ярости. Он всё ещё не мог забыть, что её присутствие, её и Хосока, было частью того кошмара, который забрал Лори. И теперь, стоя перед ним, она была всего лишь частью этого плана. «Ты же не думала, что сможешь так легко избежать последствий, Дарси,» — произнёс он тихо, почти шепотом, но в его голосе было что-то такое, что заставило её инстинктивно отступить на шаг назад. «Что ты хочешь?» — её голос дрожал, но она старалась держать себя в руках. Всё, что происходило, казалось ей невероятным, но её интуиция подсказывала, что этот человек был опасен. Очень опасен. Юнги усмехнулся, но эта усмешка не была дружелюбной. Он просто наблюдал, как она начинает осознавать, что его присутствие — это не случайность. Это была угроза. Мин не мог больше сдерживать свои эмоции. Всё, что происходило, казалось ему невыносимым. Он стоял у края палубы, его руки сжимали холодный металл пистолета. Он был готов сделать то, что планировал. Он был уверен, что Дарси — это та, кто разрушил его жизнь, кто виновен в смерти Лори. Он стоял перед ней, и всё, что он чувствовал, было желанием отомстить. Он сделал несколько шагов в её сторону, и его лицо оставалось непроницаемым. Дарси, заметив его приближение, замерла. Она знала, что Юнги — это не просто гость, это человек с тёмным прошлым и болью, которую она не могла понять. Она чувствовала, как всё внутри неё сжалось, когда он подошёл близко. «Ты заплатишь за то, что разрушила мою жизнь,» — его слова звучали как приговор. В его голосе не было сострадания, только холод и отчаяние. Дарси не могла молчать. Она понимала, что виновата в том, что произошло с ним, но она не могла ответить тем же. Она не причиняла боли. Она не могла бы. «Я не убивала… Юнги, я не вредила ей, клянусь!» — её голос дрожал, она была охвачена страхом. Но её слова не достигли его сердца. Мин не мог поверить ей. Он знал, что боль, которую он испытывал, не уйдёт просто так. Он потерял всё, что любил, и в его душе не было места для прощения. Не дождавшись ответа, он схватил её за плечо и сильно потянул к себе. «Ты думаешь, я буду верить твоим клятвам? Убийца,» — произнёс он с презрением. Его лицо искажала ярость. «Как я мог любить такую, как ты? Ты разрушила всё, что я знал.» Дарси почувствовала, как её тело охватил страх. Она не знала, как ему объяснить. Она пыталась говорить, но слова ускользали от неё, как песок сквозь пальцы. «Я всегда тебя любила, Юнги. Я никогда не хотела тебе зла. Поверь мне!» — её голос был полон отчаяния, слёзы текли по её щекам. Мин только сжал кулаки. Он не хотел слышать её оправдания. «Если бы ты любила, ты бы не принесла столько несчастья в мой дом и не стала бы женой этого человека.» Его слова были жестокими, полными боли. Дарси вновь попыталась заговорить, но этот взгляд, полный злости и боли, говорил сам за себя. Она знала, что её слова уже не смогут его успокоить. Но она не могла молчать. «Это не по моей воле,» — её голос был почти тоскливым. «Хосок все решил за нас, но я не могу изменить того, что произошло.» Мин замолчал. Мимолетный взгляд, который он бросил на её заплаканное лицо, был полон противоречивых эмоций. Но в его душе была лишь тьма, и она заслонила всё светлое, что когда-то было в нем. Дарси стояла перед ним, её сердце разрывалось. Она не знала, что делать. Всё, что она могла, это надеяться, что он её услышит. Вдруг его губы тихо произнесли её имя, «Дарси…» Это было имя, которое когда-то имело значение. Но теперь его тон был полон отчаяния, его слова наполнились глухим предчувствием чего-то страшного. Он выстрелил в воздух, и громкий звук потряс её. Его рука медленно отпустила пистолет, а он стоял, ощущая тяжесть того, что только что произошло. Но вместо того чтобы разрушить её, он почувствовал, как его собственное сердце наполняется болью. Мин не знал, что дальше делать. Всё, что оставалось — это наблюдать за тем, как её глаза наполняются слезами. Он сделал шаг назад, но не мог уйти. Он не знал, что будет дальше. Всё в его жизни теперь было перевёрнуто, и каждое его действие становилось всё более пустым. Вместо того чтобы причинить окончательную боль, он в какой-то момент понял, что ничего не вернёт назад. И в этот момент он оставил её стоять там, на палубе, поглощённую страхом и отчаянием. Мин повернулся к Дарси, его глаза были полны ярости и боли. Дарси стояла перед ним, её сердце сжималось от страха. Она почувствовала, как её колени ослабли, и она едва могла держаться на ногах. Её взгляд был полон тревоги и отчаяния, понимая, что всё может закончиться здесь, прямо сейчас. Мин стоял перед Дарси, его взгляд был исполнен боли и злости. Она чувствовала, как её сердце колотится, каждый вдох давался с трудом. Он направил на неё пистолет, и в её глазах всё, что происходило, стало размытым и далёким. Страх охватил её, но она не могла отвести взгляд. Она стояла, как в оцепенении, не зная, что делать. Мин выстрелил. Четыре громких звука эхом пронзили воздух, и Дарси почувствовала, как её тело содрогается. Но пули не достигли её. Вместо этого её ноги подломились, и она упала на колени, сердце ускоряло свой ритм, но она оставалась на месте, не в силах двигаться. Мин, не проявив ни малейшего сожаления, направил пистолет снова. Он выстрелил ещё дважды. В этот момент Дарси почувствовала, как её тело теряет силы. Она не могла понять, что именно происходит, и только почувствовала, как её мир становится темным. Её платье, ещё недавно белоснежное, теперь было затоплено в тени и смятении, но даже в этом положении она старалась не сдаваться. Она не могла позволить себе упасть до конца, не хотела, чтобы это было концом. Мин сделал шаг назад, бросив взгляд на её неподвижное тело. Что-то внутри него изменилось, но он не мог понять, что именно. Боль и гнев переполняли его, но в глубине его души что-то замерло, не давая ему двигаться дальше. Он медленно развернулся и ушёл, оставив её там, на палубе. Её дыхание становилось всё тише, но в её глазах оставался отблеск чего-то живого, какого-то последнего взгляда в мир. Дарси едва чувствовала своё тело. В её глазах всё расплывалось, мир становился чем-то далёким и неясным. Она ощущала боль, пронизывающую её каждую клетку, и как кровь медленно стекала с её тела, оставляя следы на белом платье, которое когда-то было чистым и светлым. Она лежала, не в силах встать, её дыхание было тяжёлым, а боль настолько сильной, что казалось, она потеряла связь с реальностью. Тело, истекающее кровью, не подчинялось её воле, но она всё ещё была жива. И в этом было что-то странное — несмотря на все, что случилось, она продолжала бороться, хотя её силы иссякали. Слёзы потекли по её лицу. Это не было от боли — это была реакция на осознание того, что она была не в силах изменить происходящее. Она не могла остановить то, что случилось с ней, с Юнги, с их судьбами. Но несмотря на боль, несмотря на темноту, которая поглощала её, Дарси почувствовала, как её раны начинают медленно восстанавливаться. Это было странно и трудно объяснимо. Мельчайшие порезы и травмы начали заживать, кожа поднималась на месте повреждений, как будто тело пыталось восстановить утраченные силы. Процесс был мучительным, но он был. Дарси с трудом пыталась сосредоточиться, но перед глазами всё было затуманено. Она могла чувствовать, как её сила возвращается, медленно, но верно, с каждым мгновением. Её жизнь ещё не была закончена. Слёзы, которые текли по её щекам, стали более отчаянными. Но внутри неё всё ещё горел огонёк надежды, пусть и слабый. Она не сдавалась. Дарси, едва держась на ногах, начала медленно ползти к краю палубы. Каждое движение давалось с огромным трудом, но она была полна решимости. В голове её возникли образы Юнги, всё, что случилось, всё, что она потеряла. Боль была невыносимой, и, казалось, она не могла её больше вынести. Он был её жизнью, её любовью, но теперь её мир рушился. Она плакала, не в силах остановиться, её сердце разрывалось от потери. «Если я сейчас прыгну, всё закончится, боль уйдёт. Всё закончится…» — думала она, подходя всё ближе к краю. Тёмные мысли не отпускали её. Она чувствовала, как её силы покидают её, но желание прекратить страдания было сильнее всего. В этот момент Юнги вернулся в ресторан, его взгляд был смущённым, а мысли запутанными. Его телефон вибрировал, и он получил смс с видео. Он открыл его, и его лицо мгновенно побледнело. Всё стало ясно. Лори сама покончила с собой. Юнги схватился за волосы, не в силах понять, как он мог так ошибиться. «Твою ж мать…» — его слова сорвались с губ, когда реальность пришла с удручающей силой. Он, не понимая, что делает, побежал на палубу, его тело наполнилось паникой. Он знал, что совершил огромную ошибку, и не мог себе этого простить. Он добежал до палубы и увидел её. Дарси стояла на краю, её взгляд был пустым, и она, казалось, не замечала его. Он закричал, хватая её взгляд, словно пытаясь остановить её на последнем шаге. «Дарси, стой! Не двигайся! Я прошу прощения, я ошибся, я узнал правду!» — его слова были полны отчаяния и сожаления. Дарси, не поворачивая головы, бросила на него короткий взгляд, в котором была вся её безысходность и отчаянное принятие. «Мне всё равно…» — её голос был тихим, почти безжизненным. И в этот момент Юнги понял, что она уже сделала свой выбор. Но он ещё не успел осознать, что всё может быть не так, как он думал. «Я любила тебя…» — её слова звучали как тихий шёпот, почти потерянный в шуме волн. Она стояла на краю палубы, её взгляд был пустым, а её сердце тяжело сжималось от горечи. «Но твоей жестокости нет предела… Ты стал таким же, как Хосок. Ты стал тем, против кого боролся, но с меня хватит.» Её слова застряли в воздухе, оставив после себя неизлечимую рану. Вдруг, на палубу выбежал Хосок. Он был запыхавшимся, глаза полны тревоги. «Дарси, что с тобой?» — его голос звучал, как последнее напоминание о том, что когда-то было. Но её взгляд не встречал его. Всё, что она видела, это пустоту. Юнги молча повернулся к Хосоку, его лицо было без эмоций. Он медленно достал пистолет и направил его прямо в Хосока. «Это конец, Хосок,» — тихо произнёс он, и, не колеблясь, выстрелил. Пуля пробила его голову, и тело Хосока, безжизненно упав, оставило за собой лишь тишину. Дарси просто стояла, не реагируя. Она не видела этого, не чувствовала. В её сердце не осталось ничего, кроме пустоты. Она вновь обратила взгляд на мир вокруг, а затем, без раздумий, отпустила перила. Её хрупкое тело полетело в воду с высоты десяти метров. Белое платье развевалось в воздухе, а её волосы плавно следовали за ним, словно последний след жизни. Все воспоминания, все эмоции пронеслись перед глазами, как кадры старого фильма. Она вспомнила, как впервые встретила Юнги на гонках, как их поцелуй был так неожиданно сладким, как сердце сжималось от счастья. Вспомнила Хосока, который казался ей другим, лучшим, но всё оказалось не таким, как она представляла. Вспомнила Ивин, Лори, Тэхёна, Намджуна… всех, кто когда-то был рядом. И вот её тело погружалось в холодную воду, унося с собой все её мечты и надежды. Но это не было концом. Это был лишь момент освобождения. Она ушла, оставив всех позади, и вода закрыла её, поглотив в свои объятия. Мин, стоя на палубе, смотрел, как её тело исчезает в темных водах. С выражением боли на лице, он не задумываясь, прыгнул за ней, стремясь к её гибели. Не думая, не размышляя — только стремление остановить этот бесконечный цикл боли. Мин погрузился в ледяную, холодную воду, его тело сразу сжалось от холода и темноты. Вокруг была только тишина, лишь тяжёлые волны рассеивались вокруг, пытаясь разорвать этот момент. Он боролся, но всё, что он видел, это фигуру Дарси, исчезающую в глубинах, и, не раздумывая, он поплыл за ней. Под водой было трудно но Мин продолжал, ощущая в себе не только боль, но и непонятную решимость. Он приблизился к ней, опустившись на глубину, и, несмотря на силу волн, обнял её. В её глазах мелькнула слабая искорка жизни, и они встретились взглядом — её глаза, наполненные печалью и сожалением, были полны прощения. «Я не хотел…» — едва слышно сказал он, почти не в силах говорить под водой. Но она не ответила. Вместо этого она тихо улыбнулась, понимая его боль и внутренние муки. Они крепко держались друг за друга, будто прощались, несмотря на это непонимание, которое раньше было между ними. Но их попытка удержаться друг за другом была обречена. Сильное течение и волны разделили их, как будто это было естественным концом всего, что было между ними. Дарси, слабая от ранения и истощения, теряла силы. Она едва могла держаться на поверхности, её тело больше не подчинялось. Юнги продолжал бороться, но его силы иссякали. В его голове возникла молниеносная мысль, направленная к небесам. «Если бы только у меня был второй шанс… Я бы не допустил, чтобы всё это случилось. Как бы я хотел всё исправить…» Его дыхание стало более прерывистым, и глаза начали тускнеть. В последние моменты, когда его тело почти не слушалось, он увидел слабый свет в темноте — это было то, что оставалось от жизни. Он не мог сказать, что это было, но свет казался чем-то утешительным, что-то обещающее, что его страдания и боль наконец закончатся. Тело Юнги расслабилось, но не хватило последнего усилия, чтобы выбраться. В тот момент, когда он утратил сознание, его мысли вновь вернулись к Дарси. «Прощай, Дарси… Прости меня.» Конец.