Благоразумие

      Зайдя внутрь антиматерии, Саша почувствовал еле уловимый зуд в теле и увидел лишь кромешную темноту, что погружала парня всё глубже в пустоту. Не было видно даже пальцев, поднесённых к носу. Он огляделся по сторонам, но кроме него в пространстве ничего не было. Чем дальше погружалось тело, тем ощутимее становился дискомфорт. Когда парень дотронулся по предплечья, палец будто пронзило электричеством.       С течением времени зуд всё увеличивался и стал ощущаться как маленькие взрывы по всему телу. Это было не очень больно, скорее, неприятно. Словно что-то противостоит разрушению его тела и не даёт разорваться на куски. — "Ассимиляция" — пронеслось в голове Саши. Большое счастье, что он всё-таки решил использовать защиту от неё.       Постепенно неприятные ощущения становились всё привычнее, они будто врастали в учёного, становясь его частью. Когда зуд прекратился, тело вдруг пронзило нестерпимой болью. Будто в миг его сплющили, переломали все кости и сдёрнули кожу. Саша закричал в голос, на периферии сознания понимая, что вокруг всё тихо. Значит это вакуум. Но как он может существовать тут, в месте с полным отсутствием кислорода?       Мысли начали обрабатываться всё медленнее. Ему становилось сложнее сконцентрироваться на своих мыслях, а боль постепенно начал заменять внезапный прилив сил. Захотелось пробежать пару десятков километров, навернуть колесо, взобраться на дерево.       Парень в панике замотал головой. Это было очень странно, ведь он уже лет десять предпочитал физической активности умственную. Саша думал непозволительно медленно, воспроизведение каких-либо формул стало занимать гораздо больше времени. Потом эти формулы приходилось обдумывать, будто изучая их заново.       Через какое-то время тело стало ослабевать, а глаза закрылись. В голове не осталось никаких мыслей, никаких подозрений или догадок. Разум Александра впервые погрузился в абсолютную пустоту. *****       В Конохе было неспокойно. Ситуация на фронте становилась всё хуже и хуже, продовольствие заканчивалось, бойцов не хватало. В конце концов в качестве подкрепления начали посылать ниндзя, не достигших звания "джонина". На возраст было уже наплевать и талантливым детям присваивали высокие звания, которые использовались в качестве аргумента для отправления на войну.       Все жители деревни были на нервах, напряжение росло в геометрической прогрессии. Дело почти дошло до того, чтобы пустить в ход биджу, который своей мощью мог стереть с лица земли целую деревню. Однако это спровоцировало бы врага на ответный удар той же монетой. Потери были неоправданно высоки для такого риска.       Когда патрульные шиноби делали вечерний обход территории деревни, их взгляд зацепился за валяющуюся на земле фигуру ребёнка. Она была в белом одеянии, напоминающим большую рубашку или простыню. С большого расстояния было сложно понять, точно ли это обычный ребёнок, или какая-нибудь иллюзия.       Когда шиноби подошли ближе то убедились, что это просто малыш. На вид ему можно было дать пять лет. Чакра от него практически не ощущалась, но почувствовать её не пробудившийся очаг можно было без проблем. Он был довольно большим для возраста этого мальчика, что говорило о возможном потенциале ребёнка.       Первый шиноби поднял бессознательное тело и начал быстро осматривать его на наличие каких-либо повреждений. Внешне всё было в порядке, но ребёнок тяжело и хрипло дышал, его периодически бросало в дрожь и он весь горел. Также можно было заметить поседевшие, явно из-за пережитого стресса, волосы.       Поднявший парня мужчина кивнул своему напарнику, давая знак, чтобы тот некоторое время подежурил один. Сам ниндзя быстро переместился к больнице, чтобы отдать ребёнка на обследование. Там заодно и личность его могут определить. Хотя в последнее время, из-за плохой ситуации, эта система идентификации давала сбой, поэтому шиноби особо не надеялся на то, что опознавание пройдет успешно.       В любом случае, это уже будет не его заботой. Так ниндзя и отдал ребёнка в руки уставшему медику. Тот с виду не спал дня три точно и выглядел как ходячий труп. Ну, а кому сейчас легко? Даже детям и животным достаётся.       Шиноби поспешил вернуться к напарнику, а работник больницы скрылся внутри здания. Мальчику быстро оказали первую помощь и поместили в палату. Сейчас по большей части поступали с ранениями, поэтому в инфекционном отделе, даже не смотря на сокращение, мест было достаточно.       В общую палату в любом случае отводить было нельзя, не хватало ещё, чтобы ослабленные травмами шиноби померли от простуды. Медик в очередной раз зевнул, направляясь к тяжело раненым людям. Свалиться с ног от усталости ему не давала лишь мысль о том, что на фронте сейчас работают в разы больше, а любителей прохлаждаться туда отправляют в первую очередь.       Общая палата встретила медика болезненными стонами, предсмертными хрипами и острым металлическим запахом крови, от которого хотелось сморщиться. Повсюду носились уставшие медики, которые не успевали подойти ко всем, и парень поспешил присоединиться к этому круговороту безумия и суеты. ****       Глаза ребёнка никак не хотели открываться. Всё тело ощущалось невероятной тяжестью, которую невозможно было поднять. Мальчик мог чувствовать почему-то знакомый ему запах спирта и медикаментов, слышать собственное хриплое дыхание и шелест ветра. В голове было пусто, он не знал о чём можно было думать, да и думать особенно не хотелось. Ребёнку было скучно и неприятно оставаться полностью неподвижным и не способным даже на минимальные телодвижения.       Через несколько минут тщетных попыток приоткрыть глаза, мальчик услышал скрип двери. В помещение вошёл человек, который ворчал под нос, сетуя на тяжёлую работу, проблемы в отношениях и то, что его сын не слушается. Будто на сеанс психотерапии пришел.       Вошедший подошёл к койке больного, положил ладонь на область очага, выпуская небольшое количество собственной чакры, чтобы проверить состояние больного. Медик уловил небольшие изменения, которые означали, что ребёнок пришел в сознание.       Санитар устало вздохнул и направился к препаратом, которые должны были позволить ребёнку прийти в относительную норму. Когда лекарства начали действовать, глаза ребенка смогли открыться. Всё же для идентификации его личности нужно было знать хотя бы имя. — У меня мало времени, поэтому давай без лишних вопросов. Просто скажи имя и фамилию. — мужчина в ожидании ответа посмотрел на ребёнка, который в непонимании хлопал поседевшими ресницами. — Имя?.. — в следующее мгновение на лице мальчика отобразилась паника. Он понял, что не может ничего вспомнить о собственной личности. Он помнил лишь женскую фигуру, какие-то формулы и большую белую комнату. — Блять. Ну, мне сегодня только амнезии для полного счастья не хватало.. — лицо работника больницы выражало крайнюю степень обречённости, когда он представил, как долго будет проходить определение личности ребёнка.       А может, ну его? Просто сделает новые документы, где скажет, что он из приюта. Отправит в академию, там выдадут дом и пусть он сам разбирается. В любом случае мужчина сомневался, что у ребёнка были родители, давно бы уже пришли. Из-за войны те стали чересчур опекать своих детей, поэтому было странно, что они не пришли за своим сыном, когда тот не возвращался домой несколько суток. Из-за военного положения и суматохи правительство всё равно не заметит внезапно появившегося ребёнка. — Ладно, полежи здесь ещё некоторое время. Потом тебе выделят квартиру и отправят в академию, после чего ты станешь шиноби. — последнюю фразу медик произнес с долей иронии.       Мужчина направился к выходу из палаты, оставляя ребёнка наедине с собственным потоком мыслей. В голове мальчика была полная каша, всё происходящее казалось таким странным, будто подобного не должно быть.       Тело было всё ещё слабым, двигать конечностями выходило с переменным успехом, но просто лежать и плевать в потолок не хотелось от слова совсем. Ребёнок медленно сполз с жёсткой кровати, делая шаг в сторону раковины. Ослабевшие ноги не выдержали такой нагрузки, из-за чего мальчик повалился на неровную поверхность бетонного пола уже через пару шагов.       Колени с силой ударились о жёсткий пол, сдирая тонкую кожу ребёнка в кровь. Мальчик зашипел от неприятных ощущений, ненадолго зажмурив глаза. Через несколько минут боль утихла и ребёнок попробовал встать, опираясь на кровать.       Мальчик уселся обратно на койку, недовольно поглядывая то на ноги, то на пол, на котором остались небольшие кровавые разводы. Желание куда-то идти немного притупилось, но не исчезло. Ребёнка раздражало, что какой-то пол смел мешать ему идти.       Ползти было уже не вариантом - колени спасибо точно не скажут, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как трагично развалиться на постели в виде звёздочки, вздыхая о несправедливости судьбы.       Неожиданно в дверь постучались, из-за чего мальчик еле заметно вздрогнул. Из проёма показалась пожилая женщина, что не дожидаясь ответа шустро вошла в комнату, обеспокоенно осматривая помещение. Взгляд старушки зацепился на кровавые разводы на полу, после чего перешёл на колени мальчика.       Женщина быстро подбежала к лежащему ребёнку и стала осматривать пострадавшие ноги. Она взяла правую, покрутила в руке, что-то запричитала и принялась осматривать левую, её старушка точно так же покрутила в руках, произнесла ту же реплику и отпустила конечность.       Мальчик находился в слишком сильном шоке и не знал, как реагировать на бабку, что взялась из ниоткуда, начала лапать его ноги, ворчать и чуть ли не отчитывать. Причём эта старуха точно не была врачом, у неё была больничная пижама. — Ну что же ты, дитя моё, аккуратнее ведь нужно. — у пожилой женщины чуть ли не слёзы из глаз начали литься. Она наклонилась ближе и быстро заключила в крепкие объятия ошарашенного ребёнка. — Мамочка так волновалась! Я знала, что тогда ты выжил! Я в это верила! Я моли..       Договорить она не успела. В палату вбежала пара дежурных врачей, которые принялись оттаскивать старушку от мальчика. Та явно этого не желала и яростно сопротивлялась. Она пинала бедных работников ногами, кусала их за все доступные участки тела и старалась выцарапать им глаза. — Нет! Вы не можете забрать его у меня! Он мой! Я больше никому не позволю забрать моего милого Акиру! — старушка лила слёзы,её конечности сильно тряслись, а сил сопротивляться становилось всё меньше. — Женщина, успокойтесь! Ваш сын умер уже тридцать лет назад! — санитары пытались донести суть до женщины, но их слова не достигали разума старухи. Она всё продолжала вырываться из рук, стремясь вернуться к своему "сыну", пока её не вырубили точным ударом в шею.       Один работник поспешил унести отсюда старушку, а его напарница подошла к мальчику, что всё время наблюдал за этим представлением. — Извини за беспокойство. — женщина, лет сорока, присела на край кровати и осторожно, будто боясь спугнуть, протянула ладони к коленям ребёнка.       Мальчик не сопротивлялся, лишь с интересом наблюдал за действиями медика. Когда чужие ладони невесомо коснулись колен, ребёнок невольно вздрогнул и нахмурился. Однако недовольство ребёнка очень быстро сменилось изумлением, когда ладони женщины начал обволакивать нежный зелёный свет, что постепенно сводил всю боль на нет. — Моя мама ещё очень давно потеряла сына. — внезапно начала печальный рассказ девушка, не отрываясь от лечения. — Он был для неё всем, ведь отец её бросил, а я предпочла уйти вместе с ним. Мой младший братик был ещё слишком мал, чтобы самостоятельно решить с кем остаться, поэтому жил с мамой. Она тогда полностью закрылась от внешнего мира, отдавая всю свою любовь и боль одному лишь Акире. Из-за того, что мама работала медиком, она не могла часто находиться дома, и оставляла брата на сиделках. Пока однажды.. — голос девушки внезапно затих, а по щеке прокатилась одинокая слеза.       Ребёнок растерянно смотрел на опечаленную женщину и совершенно не понимал, зачем она ему всё это говорит и почему плачет, ведь с того момента прошло много времени. — Ох, прости пожалуйста. Просто ты и правда чем-то похож на Акиру.       Женщина печально улыбнулась, прикрывая глаза. Через несколько секунд от ссадин не осталось и следа. Медик поднялась с кровати и, попрощавшись, направилась на выход из палаты. Вновь оставшись в полном одиночестве, ребёнок позволил себе с облегчением выдохнуть. — Уж лучше повторно в ад спуститься, чем снова оказаться рядом с этими шумными и чрезмерно тактильными людьми. — недовольно проворчал ребёнок, после чего замер. — «Повторно?..» — мальчик нахмурил брови. Он не помнил, чтобы когда-либо находился в месте, которое можно было бы назвать "адом". Он вообще ничего не помнил.       Поскольку после лечения медиком телу стало лучше, ребёнок всё же сумел подняться с кровати и дойти до раковины, шатаясь из стороны в сторону. Это было похоже на то, как младенец пытался научиться ходить. К сожалению ребёнок переоценил свои возможности, ведь не мог достать даже до самой раковины, а до зеркала над ней ему было, как до луны пешком.       Расстояние от земли до луны составляет 384 403 км, а если рассчитать примерный путь, то это будет равно 384000/54 = 7111 дней = примерно 19,5 лет + пусть в запас ещё полгода на всякие разгрузочные дни и непредсказуемости. Итого, примерно 20 лет пути. И через это время ребёнок бы точно смог достать до зеркала.       Мальчик был очень раздосадован и зол на то, что его старания не оправдались, но ему ничего больше не оставалось, кроме как вернуться в постель и ждать возвращения ушедшего медика. По пути до койки ребёнок заметил книгу, что лежала на полке и решил попробовать её почитать, может у него получится?       Вернувшись на свое спальное место, парень открыл книгу, пробежавшись взглядом по страницам. К его удивлению понять написанное было достаточно легко, буквы он понимал прекрасно, однако для того, чтобы понять текст, нужно было прочитать его несколько раз.       Так, строчка за строчкой, страничка за страничкой и мальчик уже стал понимать о чём была эта книга. В ней кратко объясняли, что такое "чакра" и где она применяется. Когда он впервые прочёл это слово, такое название показалось ему очень забавным и глупым, поэтому он знатно удивился, когда понял на что, так называемая чакра, может быть способна.       В книге рассказывалось о том, что чакра - это формирование физической энергии, присутствующей в каждой клетке тела, и духовной энергии, полученной в результате упражнений и опыта. Также внимание ребёнка привлекло то, что она являлась главной составляющей, основой для выполнения большинства базовых "техник". С помощью ручных печатей, чакру можно контролировать и управлять ею с целью создания необходимого эффекта, то есть различных техник. Обычно, чакра не видна невооружённому глазу, за исключением чакры высокой концентрации или проявления её в больших количествах. Ребёнок не понимал откуда она происходит и подобное явление не очень вписывалось в его восприятие. Это пробуждало интерес и желание как можно подробнее изучить и выяснить все способы применения чакры. Судя по прочитанному, она очень полезна и многофункциональна.       Мальчик и дальше бы с большим удовольствием зачитывался литературой, но внезапно открывшаяся дверь заставила его оторваться от чтения. В комнату зашёл санитар, его круги под глазами за прошедшее время, казалось, стали лишь больше, а взгляд более уставшим. В руках он держал толстую папку бумаг.       Работник больницы пододвинул к кровати ребёнка стул, на котором поспешил уместиться. Он разложил на кровати мальчика документы, начиная диалог. — Вот все документы. Придумай себе фамилию, имя и роспись какую-нибудь. Возраст смогли определить по взятому ДНК. — санитар ненадолго замолк, наблюдая на любопытным взглядом ребенка. — Очень надеюсь, что ты знаешь, как читать и писать.       Ребёнок взял в руки один из листов. В графе с возрастом была написана дата рождения, а рядом с ней располагалась и дата регистрации. Мальчику понадобилось несколько минут, чтобы вычесть из одного числа другое, в результате чего вышла цифра "4".       В столь раннем возрасте отправлять детей в академию было не то, чтобы законно, но в тяжёлое военное время на подобное закрывали глаза. Если мальчик не сможет справиться с нагрузкой - его просто отчислят или будут постоянно оставлять на второй год.       Главное, что это не будет заботой больницы, в которую отдали ребёнка. Из-за войны приюты были забиты до отказа и найти там свободное место было бы слишком долго и трудно. На подобное сейчас ни у кого не было ни сил, ни времени.       Смотря на места для заполнения, ребёнок немного завис. Он не помнил какие имена вообще существуют, поэтому посмотрел на вшитые в халат медика нити, что формировали кандзи "Сато". Именно их мальчик и вписал в графу, требующую фамилию, а имён, кроме "Акира" он не знал. Мальчику было сложно выводить символы, он то забывал, как они пишутся, то кисть выпадала из рук, из-за чего времени на заполнение документов потребовалось больше, чем планировал работник больницы.       Через десять минут ожидания момента, когда ребёнок заполнит всю папку, мужчина раздражённо цокнул языком, вырвал документы с кистью из рук мальчика и принялся быстро заполнять всё сам. — Какой же ты медлительный. — недовольно ворчал Сато, быстро водя кистью по бумаге. Ребёнок не стал больше наблюдать за санитаром, переводя свой взгляд на книгу.       Мальчик взял предмет литературы в руки, продолжая чтение. Там как раз рассказывалось о вкладе чакры в медицину и способах её применения в этой области. Было очень интересно, хоть некоторые моменты и было трудно понять. — Ну, наконец-то. — когда все бумаги были заполнены, мужчина выдохнул с заметным облегчением, уже представляя, как вернётся домой, завалится на кровать и будет спать весь оставшийся день. — Пойдем, шкет, я отведу тебя в новый дом. Сегодня вечер пятницы, так что в академию отправишься только после выходных. Заодно успеешь в деревне осмотреться, и может быть даже вспомнишь что-нибудь.       Сато поднялся с кровати, дожидаясь тех же действий от ребёнка. Когда они оба вышли из палаты, мальчик смог рассмотреть больницу. Она была не в лучшем состоянии: стены обшарпаны, полы расцарапаны. По коридору, из стороны в сторону, шустро передвигались санитары и врачи, а из некоторых комнат доносились стоны боли или плачь. Было ощущение, что каждый уголок здания пропитался железным запахом крови, от которого у ребёнка начала кружиться голова. И почему он не замечал ничего подобного в палате?       Мужчина, казалось, не видел в этом ничего странного, тошнотворного или пугающего. Он просто привык ко всему этому.       Когда перед глазами мальчика начало темнеть, а ноги трястись, они покинули стены больницы, выходя на улицу. Ребёнок глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, стараясь успокоиться.       Сато потрепал ребёнка по волосам, и это даже немного помогло. Ещё пару минут постояв на месте, они в тишине пошли по вечерним улицам деревни.