Открытый мир DayZ vs Закрытый мир K-pop

— Как славно, что я отражаюсь в зеркале, и как красив, чертяка! — удовлетворившись этим отражением, тонким треугольным лицом и, подмигнув самому себе, подумал Бэкхён, натянул капюшон, надел темные очки и вышел из комнаты в надежде спуститься вниз в столовую и перекусить первый раз за неделю. Пролетев два пролета лестницы был остановлен крепкой рукой парня в точно таком же одеянии: капюшон, очки, перчатки, скрывавшие всё. Притянутый очень близко к незнакомцу Бэкки резко ощутил непреодолимое желание упасть. На спину. И расслабиться. Полностью. — Ок. Пошли! — выдохнул Бён. Поднимаются обратно наверх в комнату. Незнакомец задергивает все молочного цвета шторы и, солнечный свет остается в комнате лишь матово белым мягким фоном. Бэкки скидывает у самых дверей куртку, ботинки, брюки, идет к кровати и залезает под большое одеяло с головой. Закрывает глаза и ждёт, прислушиваясь к тому как освобождается от одежды его двойник. — Ах! Какой смысл? Очередное разочарование и горечь расставания. Ах! — пролетает у Бёна в голове. Одеяло приподнимается и в объятия его мягко опускается молодой приятный парень, действительно очень похожий на него лицом. Лицо белое, так и светится. Впрочем, у всех у них оно такое. Белое. Округлые накачанные плечи, такая же грудь, все тело такое округлое, упругое, но теплое и нежное, пушистое что ли, хотя, ни одного волоска, гладкое как белый нектарин. Не размыкая губ, Бэкки прогуливается по этим плечам и спине, утыкаясь носом, припечатывая сухие поцелуи, щеками скользя по этому безумно приятному телу. Кажется, что он просто купается в нем, как в ванне с густой пенкой и наслаждается, расслабляется, голова пустая, свободная от любых мыслей вообще, просто приятно, приятно, приятно, ни капли напряжения, ни скрежета зубов, они не размыкаются, язык лежит на верхнем нёбе, губы мягкие, тихонько прикасаются сантиметр за сантиметром к этой белой коже. В какую-то секунду он понимает, что парень так и не повернулся к нему полностью, лежит в полоборота и наслаждается этим обмыливанием Бэкки о свое красивое тело. — Хёндже, Парни, Бойзы из КреКера, — всплывает в его памяти имя этого уже не незнакомца, он дышит ровно через нос и продолжает купаться в изгибах шеи, ключицах, плечах, щеках. Прямой нос, ровные брови, губы тонковаты и с нечетким контуром, уверенный спокойный взгляд из-под пушистых ресниц. Вдруг в руке Хёндже появляется малюсенькая баночка со смазкой, он откручивает крышечку и набирает почти половину содержимого на указательный палец и, повернув голову к Бэкки, вопросительно и с мольбой одновременно глядит в его глаза. — Вот и всё. Ччорт! — вскрикивает внутри себя Бэкхён, берет парня за руку, разворачивает к себе и просовывает его ладонь за резинку с надписью Кельвин Кляйн, — Ччорт! Тут не просто кляйн, тут просто ничего нет, — снова беззвучно произносит внутри себя Бэкки и уже вслух: Как у кукольного Кена. Прости… Как он и предполагал, ужас разочарования подернул едва заметной судорогой красивое белое лицо Хёндже, он медленно вылез из-под одеяла и, опустив ноги на пол, сел, оперев локти на бедра и уложив в ладони это свое красивое белое личико. — Прости. Прости, прости, — выдохнул Бэкхён и уселся рядом, приобняв парня за плечи правой рукой. — Красота. Обещание счастья. Ндаа… — пробомотал Хёндже и обернувшись, коснулся лица Бэкки, провел пальцами по губам, приподнял верхнюю, пригляделся к клыку: Острый, но длиннее остальных. — Я не стал возбуждаться настолько, чтобы отобедать тобой. В холодильнике полно заменителя крови. Мне жаль. И снова прости, — ответил на немые вопросы гостя Бён Бэкхён, — Я лишил тебя и секса, и страсти. Лет пять я не прикасался к ярёмной вене человека. Бэкхён встал, надел штаны и худи, повернулся к Хёндже и улыбаясь сказал: Учитывая полное отсутствие члена и отверстия для… для некоторых вещей, я кушаю так редко и так мало, чтобы только переработать пищу в энергию. Я кстати, подсел на консервы с ананасами. Будешь? Еще пять лет назад я вел себя безудержно, несносно, некрасиво в общем. Помнишь тогда был разгул кровососов? Кстати, когда ты был обращен? — Как раз тогда. Пять лет назад, — тихо ответил Хёнджэ и, выйдя из оцепенения, тоже начал одеваться. — Потом, я смог взять себя в руки, конечно, не без помощи друзей, занялся наукой. Не пренебрегал, естественно, изредка пошалить с кепками на берегу. Дальше стало скучно. Теперь я даже не использую язык при поцелуях, — рассказал хозяин и, подойдя к столу, налил в бокалы виски. Хёнджэ присел, красиво заложив ногу на ногу, поднял бокал, дождался, когда хозяин стукнет своим бокалом, выпил: Вкусный. Бэкхён пил стоя, отмеряя шагами комнаты квадраты, с любопытством поглядывая на красивого молодого человека. Он ждал. Ждал, когда он сам заговорит. Расскажет. — Я по наитию приехал. Мысли были с тобой сойтись. И на любую тему. Я видел тебя в Неосити и потом во снах частенько. Запал. Я долго думал. Я решил. Ах! Все Я, Я, Я. Прости, мне стыдно, — опустил глаза Хенджэ и пододвинул пустой бокал к бутылке. — Не стоит извинений. Я вероломством своим переплюнул твои желания, как плотские, так и душевные. Время покажет. Возможно, заколлабимся когда-то. Теперь мне ехать надо в Новодмитровск. Предчувствие беды меня терзает. И надо кое с кем пообниматься срочно. Брат вернулся из армии, — улыбнулся ярко Бэкки, подошел вплотную к встающему из-за стола парню, уткнулся носом в шею, одними губами поцеловал яремную ямку, с шумом вдохнул запах и сказал: Безумно вкусный ты и распрекрасный. Мммы точно поладим. А, давай, поедем вместе в Неосити!. Сходим в кино...