Открытый мир DayZ vs Закрытый мир K-pop

Проснувшись на рассвете, Онью не ощутил на своей груди уснувшего Джонхёна, на которого он долго любовался прежде, чем заснуть самому. Он провел рукой от своей шеи и до живота, будто бы в поисках него, и вдруг ощутил терпкий запах кофе. Вдохнул глубже и открыл глаза. В дверном проёме стоял красивый молодой человек в черном сюртуке с маленькой, буквально на два глоточка, чашечкой кофе в руках, он пристально и одновременно нежно глядел на проснувшегося хозяина. Онью прикрылся одеялом, сел и опустил ноги на пол. Молодой человек сразу подошел к нему и опустился на колени напротив его ног, подал чашку и сказал невероятно густым бархатным баритоном: Привет, Онью. Помнишь меня? — Да, Джин… Разве у меня есть такой ароматный кофе? — удивленно принял чашку Джинки и с удовольствием вдохнул его запах. — Выпей. Надеюсь, ты чувствуешь себя неплохо после вина, — поинтересовался Инкуб. — Да, спасибо, даже очень неплохо, — улыбнулся Джинки и, сделав первый глоток, почти воскликнул: А вкус в десять раз лучше запаха! Что это?! — Я привез его из Турции. Рецепт. Рад, что ты оценил, — Инкуб поднялся с коленей, придвинул стул и сел снова напротив Онью. — Сегодня очень солнечное утро. Предлагаю тебе позавтракать с любимым другом на свежем воздухе. Пойдём! — Джин дождался, когда Онью допьет кофе, поставил чашку на стол и, протянув руки, помог ему подняться с дивана. Завороженный красивым лицом, мягкими движениями Джина, Онью, как и вчера, не отрывал взгляда и был податлив, лишь спросил: Что прямо так в пижаме?! — А почему нет? Бывают пижамные вечеринки, а у нас будет пижамный утренник. Ты не против? Закрой глаза… Онью зажмурился как ребенок, улыбнувшись и обнажив зубки. Лицо инкуба стало ноппэрапон, затем приняло облик Джонга, он был одет в такую же сиреневую пижаму, что и Онью, только не с котятками, а со щенками, а на ногах тоже кроксы. — Ну так идем же! — потянул он за руку Джинки, и тот открыв глаза, обалдело ахнул, а Джонхён уже потянул его в коридор. Выйдя на улицу, они прошмыгнули во второй подъезд здания, где был выход на крышу. Поднимались по лестничным пролетам наперегонки, и Джонг первым толкнул дверь, выводящую на самый верх. Солнце действительно светило так ярко, что, выйдя туда, ребята прикрыли глаза обеими руками, потом, привыкнув, снова взялись за руки. Перед ними в самом центре лежал большой метра три диаметром белый пушистый ковёр, на нем лежала груда маленьких шелковых подушечек, стояло три серебряных подноса, уставленных разной едой в небольших пиалах. Онью оторопел, увидев эту картину, рот его раскрылся в полном недоумении. — Чего смотришь? Падаем и кушаем, — потянул его снова за руку Джонг. Убранство было восточным, но яства сплошь корейские: панчаны, пянсе, кимпап, 2 порции пибинпапа, и, конечно, Яннём чикен крылья. — Всего помаленьку, ведь это завтрак! Налетай! — сев в позу лотоса, потирая руки сказал Джонхён. Онью опустился на импровизированный стол, подложив пару подушек сзади, сел, осмотрел предложенные блюда, резко ощутил, что его слегка бросило в жар, рука его потянулась и легла на лежащие с краю две банки пива, которые оказались приятно холодными и влажными. — Вот, полотенце, — протянул ему салфетку друг. Онью открыл одну из баночек: За встречу?! — стукнул своей баночкой по второй и подал ее Джонгу. Отпив, они принялись за закуски, удовлетворенно угумкая на каждый новый продукт. Стояла звонкая тишина. Было слышно, как в соседнем огороде кудахчут куры. — Я потом поймаю парочку нам на обед и ужин, — подмигнул Джонхён, подцепил палочками жареное крылышко: Скажи, а! Онью, пододвинувшись ближе, в свою очередь, подцепил вкусняшку и дал ее съесть товарищу. И дальше они так и скормили друг другу все, что было разложено по тарелочкам. И даже вытерли друг другу рты салфетками, допили пиво на брудершафт, после чего Джонг потянулся и быстро поцеловал Онью. Тот закрыл глаза и продолжал сидеть так, пока не получил еще один поцелуй и еще… Джонхён встал и помог подняться Онью: Пойдем, выберешь себе курочек или петушка. Они подошли к краю крыши, с которого был хороший обзор на частные домики через дорогу от госпиталя. Да, в одном из дворов контрастно зеленой травке гуляли две белые курочки, а где-то за домами прокукарекал и петушок. Парни рассмеялись. — Ты помнишь все мои слабости, — проговорил Онью, подошел и положил голову на плечо друга. — Я помню все твои родинки, — подтвердил тот, крепко обнимая. — А твои крылья такие же белоснежные, как у этих курочек? — вдруг спросил Джинки, — Я хочу увидеть. — Хм, конечно! — крикнул Джонг и запрыгнул на парапет, — Смотри! — он стал медленно поднимать руки в стороны, сиреневая пижама растаяла, обнажив прекрасный торс парня, будто обтянутый серебристой сеткой, раздался хлопок, и белоснежных два крыла сначала прикрыли руки, затем расправились полностью, устремились вверх, Джонхен сделал шаг вперед и упал вниз. Онью громко ахнул, подбежал к парапету, склонился вниз и тут же отпрянул: белый ангел, не достигнув и второго этажа, развернулся, взмыл в небо, завис на пару мгновений, загораживая собой солнце и стал медленно и грациозно опускаться к нему. В этот момент Онью понял, что никогда в своей жизни не видел ничего прекраснее этого полёта.