Петля

      Рёмен Эрида словно изменилась. Рядом с малышом Фушигуро она становилась похожей на самую настоящую мать, ну, или на старшую сестру, у которой был комплекс младшего братика. Но, скорее всего, всё-таки на мать — с такой нежностью, с такой любовью и такой заботой смотрела она на этого мальчика и так искренне ему всегда улыбалась, что, казалось, перед всеми восседала не младшая сестра Двуликого, Короля проклятий, а самая обыкновенная девушка, в душе не чаявшая своего дитя. И это не могло не радовать её друзей-магов (именно друзей, за столько лет они сблизились именно настолько), в особенности её возлюбленного. Он с восхищением наблюдал за тем, как его любимая ухаживала за этими детьми, обучала, учила, рассказывала им множество различных историй из своей долгой жизни. Ещё ему очень нравилось смотреть за тем, как Рёмен-младшая тренировала Фушигуро-младшего: и ведение ближнего и дальнего боя, и рассказы о проклятиях и всего того мира, что скрыт от глаз обычных людей, не-магов, и, конечно же, управление проклятой энергией и освоение техник.       Говоря короче, Рёмен Эрида изменилась, а может, просто поуспокоилась и нашла того, ради которого была готова на всё, даже больше, чем для Годжо Сатору.        — Я начинаю ревновать, — как-то раз сказал «сильнейший», помогая нарезать овощи для тяхана для ужина.        — Не неси чепуху, Тору, — вздохнула девушка, переворачивая небольшие кусочки курочки на сковороде. — И зачем ты режешь красный болгарский перец?! Мегуми его не любит!        — Он лежал тут, я его и порезал!        — Он лежал тут для того, чтобы его потом нарезать дольками и поставить на отдельную тарелочку для Цумики!        — Да какая разница, маленькими или большими дольками?!        — Я бы посмотрела на тебя, как бы ты ел перец маленькими дольками!       Годжо недовольно цыкнул и отставил в отдельной мисочке то, что только нарезал, после чего взял новый красный болгарский перец и принялся нарезать его дольками, складывая на отдельную тарелочку, специально приготовленную для Фушигуро-старшей.        — Что-нибудь нужно ещё порезать?        — Порезать — нет. Выложи все овощи, кроме болгарского перца, в сковородку.        — Прямо на курицу?        — Да.       Парень сделал то, о чём его попросили, после чего собрал всю ненужную посуду и подошёл к раковине, включив воду и принявшись её намывать. Рёмен-младшая же в это время осторожно, с какой-то плавностью и грацией в движениях перемешивала мясо с овощами, готовая в скором времени высыпать в сковороду и рис. Годжо, наблюдая за ней краем глаза, тепло и довольно улыбался. Всё-таки… он был рад такой перемене в его жизни. То, что сейчас с ним происходило, делало его безумно счастливым.        — Как вкусно пахнет! — в проёме кухни появилась Фушигуро-старшая, а вслед за ней и её брат. — У нас на ужин что-то вкусное?        — У нас на ужин всегда что-то вкусное, — проговорил мальчик, подойдя к Рёмен-младшей и, пододвинув к ней стул, залезая на него, заглянул в сковороду. — Что это?        — Будущий тяхан с курицей и овощами, — девушка улыбнулась и погладила Фушигуро-младшего по волосам. — Не волнуйся, болгарского перца там нет.        — Зато он нарезан аккуратными большими дольками на отдельной тарелочке для Цумики! — проговорил громко и гордо Годжо.        — А-ха-ха! — девочка посмеялась. — Спасибо огромное, Годжо-сан! Я обязательно съем его полностью, чтобы Ваш труд не пропал зря!       Рёмен-младшая с Фушигуро-младшим засмеялись в кулачки, стараясь делать это как можно тише, однако от реакции парня, когда тот цыкнул и самодовольно хмыкнул, залились смехом в голос, совсем его не скрывая.        — Да не смешно! — прорычал он недовольно, глядя на любимую.        — Очень даже смешно, — она потянула его за щёчку, подмигнув, после чего вернулась к тяхану. — Та-ак… Мегуми, помоги-ка мне выложить рис, — девушка взяла небольшую плошку и наклонила её, а мальчик начал ложечкой сгребать рис в сковороду. — А ты, Цумики, накрой пока на стол.        — Океюшки! — Фушигуро-старшая соскочила со стула, на котором до этого момента сидела, и с помощью Годжо, который помог ей достать посуду, расставила тарелки и разложили столовые приборы. — Всё готово! — она приземлилась обратно на своё место.        — У нас тоже почти всё готово… — проговорила Рёмен-младшая, помешивая содержимое в таре. — Мегуми, садись за стол.        — Кто-нибудь будет сок? — поинтересовался Годжо, стоящий около открытого холодильника.        — Я! — выкрикнули дети.        — У нас есть апельсиновый, вишнёвый и… виноградный. Кому какой?        — Виноградный, — с благодарной улыбкой проговорила девочка.        — А мне вишнёвый.        — Значит, достаю все-е!       Годжо достал стаканы и разлил каждому свой сок: детям — виноградный и вишнёвы по просьбе заказчиков, девушке и себе — апельсиновый.        — Тору, поставь сковороду на стол, пожалуйста.        — Уже-е! — с любовью протянул парень, выполнив просьбу.       Под голодные и восхищённые взгляды Рёмен-младшая разложила на тарелку каждому по тяхану с курицей и овощами, выложив его небольшим куличиком и посыпав заранее нарезанной зеленью.        — Если захотите добавки, тут ещё есть, — проговорила она, отставляя сковороду на плиту.        — А ты есть не будешь? — поинтересовался Фушигуро-младший, после чего взял кусочек тяхана и превратился в дольную лужицу от этого божественного вкуса.        — Она ведь проклятие, — напомнила девочка, — и она никак не получит сытость от человеческой еды.        — Я знаю это! — пробурчал мальчик. — Но ты ведь иногда ешь человеческую еду, — в этот момент он снова смотрела на девушку.        — Цумики права, я никогда не наемся человеческой едой, однако иногда ем её по двум причинам: первая — я должна знать вкус, чтобы готовить кушать вам; вторая — отрицать не буду, человеческая еда очень вкусная, особенно если её правильно приготовить, и порой мне просто хочется испытать этот вкус. Вот и всё.        — Однако же для проклятия ты очень вкусно готовишь… — заметил Фушигуро-старшая. — Это круто!        — У неё был до-олгий опыт! — усмехнулся Годжо.        — Как сказать, долгий… может быть, — та лишь пожала плечами.        — А я помню твои первые «блюда», — парень засмеялся.        — Как хорошо, что Мегуми и Цумики в тот период ещё не было… — со вздохом сказала Рёмен-младшая.        — Всё настолько было ужасно?.. — удивилась девочка.        — Очень, — кивнула проклятие.        — А я бы всё равно съел, — вдруг сказал Фушигуро-младший, смотря прямо в любимые, уже ставшие родными, тёмно-красные глаза. — Даже если бы это было несъедобно…        — Ты посмотри, а, какой джентльмен растёт! — Годжо потрепал его по волосам, слегка нажав на макушку.        — Эй! Хватит! — мальчик нахмурил брови и недовольно посмотрел на парня.        — Ой-ой-ой, только не надувай губки!       Рёмен-младшая и Фушигуро-старшая переглянулись и прыснули от смеха, довольствуясь такой замечательной, по-семейному тёплой картиной.       «Я бы никогда не могла подумать, что у меня будет такая жизнь. Дети… раньше я даже не думала об этом. Только и делала, что убивала их и даже не оглядывалась. А живя среди людей, рядом с Тору… а потом и с Мегуми и Цумики… кажется, внутри меня что-то изменилось, — думала девушка, счастливо улыбаясь. — А может, я просто нашла то, что действительно искала? Моё счастье. Личное. Мою жизнь. Мою семью. Только вот… — её взгляд погрустнел, улыбка тоже стала более грустно. — Только вот… мне всё равно не хватает Сукуны. Сколько бы ни прошло веков, чего бы ни произошло за всё это время… Сукуна на века останется моим старшим любимым братом, по которому я буду вечно скучать… Интересно, мы когда-нибудь встретимся? И если да, то… как он отреагирует на всё то, что сейчас происходит в моей жизни? На все мои выборы, которые мне пришлось сделать за последние пятнадцать лет…»

ххх

      Время шло своим чередом, а Рёмен-младшая не переставала ловить себя на мысли, что Мегуми и Цумики слишком быстро растут, а она, как проклятие, будучи от части бессмертной, не могла смириться с тем, что буквально через пять лет Фушигуро-младший должен был пойти в токийский магический колледж, а Цумики совсем скоро — в старшую школу.       «В данной ситуации, быть проклятием — невыгодно, — как-то подумала она. — Да и Тору… рано или поздно состарится и…», — девушка не решалась продолжать эту мысль у себя в голове, стараясь отвлечь себя реальными занятиями. Например, тренировкой с Фушигуро-младшим.        — Мегуми, — она тепло улыбнулась мальчику, — при атаке никогда не отвлекайся, иначе противник этим всегда воспользуется.        — Я стараюсь, просто… — он вздохнул, после чего посмотрел на Рёмен-младшую обеспокоенно. — В последнее время ты очень грустная. Что-то случилось? С Годжо-саном вы вроде не ругались…        — Ты прав, — девушка подошла к нему, села перед ним на колени и обняла, поцеловав предварительно в висок, — с Тору мы не ругались.        — Тогда почему?..        — Знаешь… иногда наплывают очень плохие или грустные мысли, от которых тяжело избавиться, — она чуть отстранилась и, улыбнувшись, посмотрела в его красивые чёрные, с длинными и пышными ресничками, глаза, которые так любила. — Я стараюсь это сделать, но порой это нужно принять и просто пережить этот момент жизни.        — О каких мыслях ты говоришь?        — Я не хочу нагружать твою голову этим. Я скоро вернусь в норму. Не волнуйся.        — Но если ты не поделишься своими мыслями, разве они тебя смогут оставить? — он смотрел в её глаза, не в силах отвести от них взгляд. — Можно, конечно, сказать пустоте о них, но разве эти мысли не вернутся тогда вновь к тебе?        — Тору был прав, — девушка вздохнула, — ты умён не по годам, — она поднялась на ноги и протянула руку Фушигуро-младшему. — Пойдём погуляем. Расскажу тебе пару секретов.        — А Годжо-сан о них знает? — поинтересовался мальчик, с удовольствием принимая её руку.        — Нет. И не думаю, что ему следует о них знать.        — Почему?        — Он и так бегает со мной как курица с яйцом. Я кучу раз просила его не заботиться обо мне так сильно, но Тору как будто не слышит, — она тяжело вздохнула, закрывая входную дверь. — Поэтому я смирилась. И поэтому не хочу его нагружать ещё и своими мыслями.        — Но почему ты решила всё рассказать мне?        — Может, потому что ты открыл мне новую меня и дал показать, что жизнь среди людей не такая уж плохая идея, даже если я их и не люблю? Хоть и грустная.        — Грустная?        — Я расскажу тебе по прибытию.       Рёмен-младшая молчала до тех пор, пока они не дошли до той самой речке, не сели и не облокотились на тот самый огромный валун, у которого обычно сидели с Годжо, и только после этого она поведала о своих мыслях, которые тревожили девушку в последнее время. Фушигуро-младший внимательно слушал её, не перебивая и не отвлекаясь на посторонние моменты. Ему действительно было интересно узнать, что тревожит его любимую Эриду и как ей можно было бы помочь. Но ничего, кроме объятий, мальчик больше не придумал. Именно поэтому, увидев стекающую слезинку на её щеке, Мегуми вытер её большим пальцем своей ладошки и обнял девушку так крепко, как только мог. Могла ли Эрида просить в тот момент большего? Навряд ли. Ей этого вполне было достаточно.       В тот день Фушигуро Мегуми узнал ещё один секрет младшей сестры Двуликого, который его поразил, но который поклялся держать в тайне. И он справился с этим. Мальчик скрыл весь разговор и всё то, что услышал и узнал в тот день, у себя в воспоминаниях, не рассказывая никому, даже Цумики и особенно Сатору.

ххх

      После того разговора Рёмен-младшей и правда полегчало. Однако долго такое состояние не продлилось. Буквально через год её настигла новость, которая не предвещала ничего хорошего. Для неё. На тот момент — точно.       Рёмен-младшая в последнее время плохо себя чувствовала. Ей казалось, что это снова из-за тех мыслей. Вот только они её не посещали после того разговора с мальчиком, и это девушка поняла достаточно быстро. Также Эрида словила себя на мысли, что ей хочется человеческой еды. Не ради вкуса и удовлетворения своих каких-то странных проклятых потребностей. Нет. Она чувствовала голод. И это её пугало. И с этой проблемой девушка пришла к своей доброй и близкой подруге, что после выпуска стала работать доктором в Токийском подразделении, — Иэйри Сёко.       Младшая сестра Двуликого сидела на койке, свесив ноги и болтая ими, и дожилась прихода подруги. Вернувшись, Иэйри тяжело вздохнула, смотря на бумаги с распечатанными анализами.        — Знаешь… — как-то нервно начала она. — Я всё понимаю… я сама предложила тебе сдать все анализы, чтобы я их проверила — и все дела… так, на всякий случай…        — Ты можешь не тянуть, Сёко?! — прорычала недовольно Рёмен-младшая, прекрасно замечая эту нервозность у девушки.        — Да не рычи ты! — попросила та. — Мне самой не верится в то, что я узнала… Я даже не знаю, как преподнести это тебе…        — Преподнести что?!        — Ты беременна, Эрида, — выпалила Иэйри, тяжело вздохнул.        — Что ты… только что… Что?! — тёмно-красные глаза раскрылись от шока, в них тут же появился страх и странное недовольство, даже какое-то неудовлетворение от услышанной новости.        — Всё так, — девушка показала результаты анализа подруге. — Я бы не стала врать тебе или шутить, Эрида. Это факт. Ты беременна.