Петля

      Эрида и правда сдержала своё обещание и ничего не рассказала Сатору о тайне Сугуру. Да что там? Годжо не знал и о том, что эти двое вообще разговаривали тет-а-тет. Да и, если бы знал, наверняка не придал этому особого значения. До определённого момента, после которого, возможно бы, парень упрекнул Рёмен-младшую в молчании и скрытии всей ситуации. Однако же, так как он ничего не знал, упрекать и винить он её не мог. А что касалось самой девушки… она была готова к такому повороту событий, вот только не ожидала, что Гето Сугуру начнёт действовать так быстро.       Рёмен-младшая шла вместе с Годжо к Яги, который вызвал «сильнейшего» к себе на разговор. Конечно, мужчина понимал, что его ученик придёт не один, и потому совсем не удивился появлению девушки на месте встречи.       То, что он поведал, повергло Годжо Сатору в шок. Его глаза были широко раскрыты, пальцы рук предательски дрожали. Девушка смотрела на его не верящее в происходящее выражение лица и слышала, как его сердце бешено стучало. От парня исходила злость. Злость не на себя и окружающих. Злость на друга за то, что тот умолчал, за то, что тот решил выбрать этот путь, ничего ему не объяснив, за то, что… Сатору испытывал злость на себя за то, что не заметил и не дал должного внимания, что его другу могло быть плохо…        — …Чего?       Несмотря на злость и понимание всей ситуации, Годжо всё равно не желал верить в то, что ему только сказали. Он просто не мог. Этого не могло ведь случится, потому что… это же Гето Сугуру…        — Не заставляй меня повторяться, — попросил Яга. — Сугуру убил всех жителей деревни и подался в бега.        — Я слышал. Поэтому и сказал: «Чего?!».       Годжо был раздражён. Он с гневом и недоверием смотрел на своего прежнего учителя.        — Его дом тоже полностью чист… — в голосе директора Токийского магического колледжа звучала горечь. — Но судя по следам крови и останкам… похоже, он напал и на своих родителей.        — Это не может быть, мать вашу! — прокричал парень, и его крик смешался с рычанием дикого зверя.        — Тору, — девушка схватила Годжо за предплечье и заставила посмотреть себе в глаза. — Масамичи в этом уж точно не виноват, — строго и серьёзно произнесла она. — И, поверь мне, никто не понимает, зачем Сугуру мог это сделать.        — Он убил людей… и своих родителей! — громкость голос, как и рычание от злости в нём, никуда у парня не исчезла. — Это не мог быть Сугуру!        — С чего бы вдруг не мог им быть? Тебе говорят, что это сделал Гето Сугуру. Смотри правде в глаза! — Рёмен-младшая повысила голос и нахмурилась. — Если он это сделал, значит, у него была причина на это.        — Какова может быть причина для убийства?!        — Для любого действия есть причина, — она сжала его руку настолько сильно, что на бледной коже парня начали появляться небольшие синяки, и та даже этого не заметила. — И если рассудительный человек в здравом уме решился на убийство, значит, без причины здесь не обошлось. Только сумасшедшие психопаты убивают ради забавы. Сугуру не такой, и ты это прекрасно знаешь.        — И какова же его причина?! — лицо Годжо скривилось от злости и негодования.        — А мне откуда знать? — фыркнула девушка. — Ты его друг, а не я. Или я должна следить ещё и за твоими друзьями?!       Вместо ответа «сильнейший» вырвал руку из схватки сестры Двуликого и зашагал прочь от этого места, не оборачиваясь и не надеясь, что девушка тоже обернётся, дабы посмотреть ему вслед.       Когда шаги юноши стихли, девушка тяжело вздохнула, нажав двумя пальцами на виски и тихо простонав.        — Как же с вами, людишками, тяжело-о! — проныла она, облокотившись боком на оконную раму и посмотрев на пейзаж за стеклом. — Как же много эмоций вы испытываете… и как же часто они мешают вам здраво думать…        — Ты сама когда-то была человеком, — заметил Яга, скрестив руки на груди и со скептически поднятой бровью смотря на девушку. — И не думаешь, что это было грубо по отношению к Сатору?        — Ты хочешь об этом поговорить? — Рёмен-младшая со скучающим взглядом посмотрела на мужчину.        — Мне было бы интересно узнать твоё мнение.        — О чём именно?        — Обо всём.        — Хм-м… я бы не отказалась от чашечки чая.       И после этих слов девушка направилась в сторону кабинета директора. Яга, вздохнув и грустно усмехнувшись, последовал за ней. Младшая сестра Двуликого молчала до тех пор, пока не отпила горячий напиток. Выдохнув и подняв глаза на собеседника, она решила начать с ответа на вопрос:        — По-твоему, я была слишком груба с Тору. Но, как по мне, проявлять мягкость в данной ситуации нельзя. Как минимум потому, что Тору — самовлюблённый эгоист. Он не видит вокруг никого, кроме себя и меня. С одной стороны, мне это льстит, с другой — от этого страдают его друзья.        — Что ты имеешь ввиду?        — В последнее время Тору в одиночку отправляется на задания повышенного уровня. Для него справиться с подобными задачами — раз плюнуть, — поэтому он действует один.        — Иногда с тобой, — заметил мужчина.        — Я там просто как балласт, если говорить грубо. Я ничего не делаю и ничем не помогаю.        — Если это не нужно самой тебе.        — Естественно, — она кивнула. — Но в последнее время ничего интересного не происходило, поэтому я была просто балластом.        — Грубо выражаясь.        — Грубо выражаясь. Но мы отошли от темы, — девушка сделала ещё один глоток чая, помолчала пару секунд и продолжила: — Тору ещё больше времени стал уделять мне и своей силе, позабыв о друзьях, то есть о Сугуру и Сёко. Да, они встречались, но довольно редко. И этих встреч не хватило для того, чтобы самовлюблённый Тору смог рассмотреть изменения в своём друге.        — Сатору говорил о том, что Сугуру неважно выглядел, — постарался защитить своего ученика Яга.        — «Просто летний стресс», — грубо сказала проклятие. — Так ответил Сугуру. И Тору ему поверил.        — А ты, видимо, нет, — мужчина вздохнул. Его вдруг пробрала дрожь, он с ужасом посмотрел на девушку и раскрыл от удивления рот. — Ты… что же это… получается, ты была в курсе?        — В курсе чего?        — Не строй из себя дуру!        — Я не строю из себя дуру, Масамичи. Я прожила в этом мире многие сотни лет. Я много, чего знаю. Уточняй, пожалуйста, когда спрашиваешь, в курсе ли я чего-либо.        — Ты знала, что не так с Сугуру? Нет! — он покачал головой. — Нет, не так… ты знала не только это. Ты знала и то, что Сугуру собирается сделать.        — Не совсем так, — Рёмен-младшая опустила взгляд на жидкость в чашке. — Я узнала лишь его взгляды, цели и желания, которыми он поделился со мной. Я предполагала, что что-то такое Сугуру и выдаст. Но не думала, что он начнёт действовать так быстро и так радикально, убив ещё и своих родителей. Он силён, — она вновь посмотрела в глаза мужчины, — раз смог так быстро переступить через себя.        — А тебя всё это забавляет?.. — в его голосе просквозило недовольство.        — Скорее, я одного мнения с Сугуру насчёт людей. Вот и всё, — девушка пожала плечами. — Конечно, моё мнение распространяется ещё и на магов, но это уже не в области Сугуру.        — Ты могла всё остановить… Нет… ты могла всё предотвратить! Расскажи ты только об этом Сатору или мне! Или постарайся ты переубедить Сугуру!        — Зачем?        — Что?..        — Вы так ко мне привыкли, что совсем позабыли, кто я? — младшая сестра Двуликого с горечью вздохнула. — Что мне нравится ещё в Сугуру, так это то, что он никогда не забывал о том, что я — проклятие. Да, он был со мной искренен, как я и с ним. Но мы никогда не забывали, что по своей природы мы, будучи проклятием и магом, являемся врагами.        — Если Сатору узнает…        — Это будут лично мои проблемы с Тору — и ничьи больше. Я имею права хранить секреты. Сугуру попросил ничего не говорить никому, особенно Тору, я сдержала данное ему слово, — голос её был твёрд и спокоен. — Если есть с этим несогласные, пускай. Это их мнение. И оно меня не касается.       После данной реплики Рёмен-младшая замолчала. Она продолжила спокойно допивать свой чай, наслаждаясь тишиной и дрожащим сердцебиением мужчины, что нервно что-то обдумывал, напрягая все свои извилины, — это чётко было видно по выражению его лица. Однако Эрида не смеялась, даже если её это в какой-то малой степени смешило, и не подавала каких-либо других эмоций. Всё-таки она уважала Ягу Масамичи и задевать его ещё больше не хотела. Одно дело — рассказать правду и тыкнуть в неё человека лицом, другое дело — насмехаться над его эмоциями и чувствами. Может быть, проклятие однажды — проклятие навсегда, однако же собственных эмоций и чувств девушка не лишилась, и потому уважала их у каждого существа, пусть даже у обычных людей и магов.        — Хорошо… — спустя какое-то время на выдохе сказал Яга. — Сатору не должен об этом знать. Для него решение и действия Сугуру — уже большой удар. Если он ещё узнает, что ты обо всём знала и умолчала…        — Тору сильный мальчик, — заметила девушка, — и я сейчас не о проклятой энергии и его способностях.        — Но он всё ещё человек, который всей душой любит тебя, несмотря на то, что ты та, кого давно пора было бы изгнать, — мужчина тяжело и раздражённо вздохнул. — Ладно, не будем развивать эту тему дальше. Ты права — у каждого своё личное мнение. И нам, как проклятию и магу, лучше не вступать в этот спор. Иначе добром он точно не закончится.        — Предусмотрительно, — Рёмен-младшая кивнула. — Ты хотел ещё ведь о чём-то поговорить?        — Да, — он кивнул. — О двух вещах.        — И каких же?        — Клан Норои. А точнее — их техники. Как проходят тренировки?       Младшая сестра Двуликого склонила голову слегка набок, смотря прямо в глаза мужчины. Она немного помолчала, прежде чем ответить.        — Хорошо. Кажется, с каждым днём я всё больше и больше понимаю структуру техник и их способы применения.        — Что-то получается?        — Достаточно большое количество, — девушка кивнула. — Например, тот самый щит. Я могу его снимать, будучи в обличии человека, и тогда все ощутят мою проклятую энергию. Я проверяла это на Сатору.        — Так вот откуда был всплеск проклятой энергии Двуликого… — протянул Яга.        — Видимо, так.        — Что ещё?        — Я ненадолго могу наложить щит на других людей.        — Насколько прочен этот щит?        — Пока он достаточно слаб в защите. Но я тренируюсь, — девушка вздохнула, после чего заговорила чуть тише: — Спасибо тебе, что, несмотря на всё, продолжаешь мне с этим помогать, даже зная, что когда-то все твои усилия могут обернуться против тебя.        — Я верю Сатору, а тот верит, что этого не случится, — мужчина пожал плечами. — Да и… печально, что подобное наследие пропадает, когда у него есть законный наследник.       Рёмен Эрида не поверила своим ушам. Она целую минуту смотрела директору в глаза и только после этого звонко засмеялась, открывая вид на свои острые белоснежные клычки. Её взгляд тут же стал безумным и до невозможности обворожительным (если бы его увидел Годжо Сатору, то он точно так бы его и описал).        — Ты сейчас это на полном серьёзе сказал?! А-ха-ха-ха!!! — и смех был громким, наполненным лёгкой хрипотцой. — Ты сам-то понял смысл своих слов?! Ты даёшь возможность проклятию особого уровня, младшей сестре Короля проклятий, развиваться в своих техниках, прекрасно осознавая тот факт, что Двуликий рано или поздно может вновь объявиться! Где уверенность, что я не выйду против вас, магов? — она прищурилась и злобно усмехнулась. — Где уверенность, что я не смогу бросить Тору и остаться с вами?!        — Любовь сильная штука, разве не так? — мужчина сглотнул неприятный ком, появившийся в горле.        — Сукуну я люблю больше жизни, — заметила девушка. — Он тот, кто подарил мне эту жизнь. Тот, кто спас меня. Тот, кто подарил мне настоящую семью и избавил от одиночества, — она резко встала и, слегка перевалившись через стол и вцепившись в него когтистыми руками, приблизилась к лицу Яги. — И, прошу заметить, это именно маги запечатали того, кем я дорожу больше, чем кем-либо ещё.        — А ты уверена, что сможешь сделать выбор в нужный момент? — вдруг спросил мужчина, чем явно озадачил проклятие, ведь её выражение лица тут же изменилось, а на висках выступила лёгкая испарина. — Если наступит тот самый момент… сможешь ли ты выбрать одного из них? Убить Сатору и уйти с Сукуной? Или же наоборот: убить Сукуну и остаться с Сатору? На кого падёт твой выбор, Эрида?        — …        — Ты ведь понимаешь, что усидеть на двух стульях невозможно? Тебе придётся сделать выбор. И сделать его таким, чтобы потом о нём не сожалеть. Как, к слову, и поступают самые обычные люди.        — Я. Не. Человек, — прорычала Рёмен-младшая, сжав до треска пальцами край стола.        — Хочешь сказать, что ты придумаешь, как поступить в будущем? Сможешь принять верный для себя выбор?        — А ты решил давить на меня морально, играясь с моими чувствами к Сукуне и Тору?!        — Это лишь иной раз доказывает, что в тебе осталось что-то человеческое, — заметил мужчина. — Эмоции и чувства — это…        — По-твоему, проклятия не могут чувствовать? По-твоему, они не испытывают эмоции? Хочешь сказать, мы не можем злиться? обижаться? грустить? любить? ненавидеть искренне? Думаешь, нами движет только желание убивать и разрушать?! — она сделала резкое движение, из-за которого стул отлетел назад, а стол — в бок, — после чего схватила директора за шиворот и слегка приподняла его. — В отличие от вас, магов, я была и в шкуре людей, и в шкуре проклятий. И могу с уверенностью сказать, что многие проклятия тоже могут чувствовать, у них тоже есть эмоции! И, поверь мне, порой проклятия поступают куда лучше людей! И никто не сможет разуверить меня в этом. Я слишком долго живу в этом мире и слишком многое повидала, чтобы кто-то, проживший меньше половины сотни лет, пытался мне вдолбить обратное, понял?!        — Я не хочу вдолбить тебе обратное. Эрида, послушай…        — Думаешь, я не заметила?! — её губы задрожали, дрожь появилась и в голосе. — Думаешь, я не вижу, что ты пытаешься… что ты искренне пытаешься помочь мне и дать второй шанс зажить по-человечески?! Но этого не будет, — прорычала девушка, а в её тёмно-красных глазах блеснули капли слёз. — Этому не бывать. Я — проклятие. И этим для людей всё сказано. Я та, кого нужно немедля изгонять. Я та, кого боятся и ненавидят. А вы всего лишь люди, пытающиеся достичь идеала в этом мире и избавиться от всего, что вам мешает жить. Вы лицемерные сволочи. Именно из-за вас все эти проклятия и появляются! Именно из-за вас, слышишь?! — по её щекам текли слёзы, а из уст раздавалось рычание. — Вы создаёте нас, потом, не задумываясь, изгоняете и радуетесь своей победе. А кто-нибудь хоть раз задумывался вообще о том, почему то или иное проклятие появилось на свет?! Почему то или иное проклятие, некогда живущее как человек, стало тем, кем является на данный момент?!        — Эрида, я…        — Закройся! — она толкнула его, повалил вместе со стулом на пол. — Ненавижу… ненавижу вас, людей. Всех ненавижу… и не-магов, и магов… Вы просто ужасны… Вы самые настоящие ничтожества… — её всё трясло от гнева и переизбытка эмоций. — Раскидываетесь обещаниями, улыбаетесь, а потом засаживаете в спину нож, после чего делаете вид, что всё так и должно было случиться. Делаете из себя героев, а из нас, проклятий, самых настоящих монстров.        — Эрида, послушай… успокойся! — Яга быстро поднялся на ноги и отошёл на несколько шагов назад, выставив перед собой руки. — Давай обсудим всё на здравую голову.        — Успокоиться? Обсудить что-то?! Да ты меня боишься… только посмотри на свою позу, на свой взгляд, прочувствуй стук биения сердца… — она сжала кулаки и, нахмурившись, скрежетнула от злости зубами. — Как только вам нужно чего-то добиться, несмотря на последствия и пути решения, так сразу показываете своё истинное я.        — Эри-да…       Яга Масамичи опешил. Он видел в глазах девушки сильное разочарование и сильнейшую обиду. На него. Только в тот момент мужчина понял, что, несмотря на всю ситуацию, Рёмен-младшая, даже если подкалывала его или как-то с ним огрызалась, уважала его, доверяла ему и действительно была готова чем-то помочь. Но сейчас… сейчас перед ним стояла девушка, что испытала слишком много боли за свою долгую жизнь, многое потеряла, многое пережила, прошла невероятное количество испытаний, выпавшие на её хрупкие плечи, и сейчас, казалось бы, когда она нашла тех, кому могла бы доверять, всё повторялось вновь… и вновь… и вновь…        — Несмотря на всё… что выпало на мою долю… — большие капли слёзы попадали ей в рот и скатывались под воротник рубашки. — Несмотря на потери… боль… одиночество в последние сотни лет… Самые ужасные года моей жизни были первые двадцать лет. Тот период, когда я была человеком. И этого не изменить. Этого не исправить. И никто не сможет доказать обратного. Ни ты, Масамичи, ни даже Тору, — она сделала глубокий вдох, медленно, хоть и с нервной дрожью, выдохнула. — За двадцать лет люди причинили столько вреда, сколько проклятия не причиняли мне за долгие столетия, — девушка подошла к выходу из двери, но на секунду остановилась, бросив мужчине через плечо: — Извини за разгром и… разбитую чашку, — только после этого Рёмен-младшая покинула кабинет директора, в мгновение скрывшись из виду.       Яга остался в своём кабинет в одиночестве. Ветерок спокойно поднимал тюль вверх и также спокойно и плавно опускал его обратно. Остатки чая медленно начали высыхать, оставляя небольшое пятно на полу. Осколки чашки блестели под лучами солнца. А мужчина всё стоял на своём месте и смотрел в проход кабинета, через который полчаса ли назад или уже больше ушла младшая сестра Короля проклятий.       «Лишь бы Сатору… — он осёкся на своей мысли, стряхнув головой. — Причём здесь вообще Сатору?.. — мужчина вздохнул и наконец подошёл к беспорядку, начав его убирать. — Не думал, что Эрида может так глубоко проникнуться к нам… Я и правда хотел ей помочь, но… — Яга тяжело вздохнул. — Неужели было ещё что-то, помимо той человеческой жизни, когда люди причинили тебе боль, что ты до сих пор их ненавидишь и скрываешь истинные мысли и эмоции от всех, кроме Сатору? Или же ему ты тоже многое не договариваешь?..», — мужчина подошёл к окну, опёрся на нижний косяк руками и посмотрел на чистое, безоблачное небо.        — Интересно, насколько глубока твоя обида и найдётся ли тот, кто сможет изменить твои взгляды, желания и цели?..