Дневник жизни

      Понедельник.       К сожалению, наступил понедельник. Этот день недели был сам по себе тяжелым и даже нежеланным для многих учащихся и работающих людей. Но именно этот понедельник казался особенно невыносимым для Луз и Эмити после прошедших выходных. Обе девушки были просто на просто опустошены. Но деваться было некуда, на учебу им было необходимо ходить, особенно Блайт, и так пропустившей достаточно много дней без уважительной причины.       Кое-как открыв глаза после непродолжительного и беспокойного сна, Эмити чувствовала себя хуже некуда. Разбитая, сонная, она с холодным взглядом оглядела комнату, окутанную ледяным, словно смерть, воздухом. А все потому, что пришедшие после ночной поездки в больницу, валившиеся с ног девушки забыли о оставленной на проветривание форточки, из которой сейчас дул слабый ветерок. Утро на самом деле казалось спокойным: метель, бушевавшая несколько часов, уже прекратилось, а тяжелые тучи расплылись по разным сторонам, открывая голубое небо и ярко светившее, но нисколько не согревающее солнце, лучи которого поблескивали на белоснежном пушистом снеге, покрывающим не только крыши домой, но и буквально все вокруг. Казалось, город покрыло белое невесомое облако. На душе вдруг от чего стало так хорошо и спокойно, что уголки еще вчера кровоточащих губ Блайт невольно приподнялись, создавая легкую, едва заметную улыбку, которая так давно не посещала нашу маленькую Миттенс. Чья-то резко прикоснувшаяся к спине рука напугала девушку, но Эмити быстро сообразила, что это Луз, на удивление быстро проснувшаяся. Носеда легко провела рукой по большеватой для тела сиреневолосой футболке, как бы нежно поглаживая, от чего та невольно съежилась, все ещё привыкая к вновь появившимся тактильным действиям, которые, как осознавала девушка в глубине души, так ей не хватали.       — Доброе утро, милая, — хриплым спросонья голосом проговорила шатенка, на что Эмити слегка повернулась в сторону все еще валявшейся под теплым пуховым одеялом девушки и сочувственно спросила:       -Ты как? — увидев легкое смятение на лице Носеды, Блайт продолжила, — Ну… После вчерашнего.       — Да вроде неплохо, мама ведь стабильна. — чуть привстала девушка, — Кстати, пойдешь со мной сегодня к ней после пар?       — Конечно, — не задумываясь, согласилась девушка, понимая, насколько это важно для шатенки. Но на самом деле важным это было и для неё самой, только вот Эмити почему то не спешила этого признавать.       — Тебе что на завтрак? — желая сменить тему, поинтересовалась Блайт.       — Я съем всё. Не помню когда последний раз ела.        — Хорошо, — кивнула девушка и тут же направилась на кухню, дабы поставить чайник, который успеет закипеть к тому моменту, когда она уже выйдет из ванной.       Луз осталась одна в ледяной комнате, наедине со все еще пожирающими ее изнутри мыслями. В ее слегка взлохмаченной от недавнего сна голове был полный хаус: мысли о матери смешивались с переживаниями о Эмити, которые спутывались с ежеминутно растущим чувством вины, вызванным ее же поступком в происшествии с тестом на беременность. Хоть Эмити и сказала, что не злиться и не обижается на импульсивную и необдуманную реакцию шатенки, но Луз то точно знала, насколько неприятны были ее слова. Насколько больно они ударили по находящейся в стрессовой ситуации Блайт. От бессилия, которое она на себе так остро ощущала, девушка устало закрыло лицо ладонями, все еще валяясь в кровати.

***

      Сегодняшний учебный день предвещал быть отнюдь не простым, ведь ко всему прочему, сегодня у девушек должна была проходить пара у профессора Кернера, о действиях которого Луз уже все знала. И именно этот факт, наверное, больше всего и волновал спокойно идущую по посыпанной песком дорожке сиреневолосую девушку. Не то чтобы Эмити было проще, когда она таила эту ситуацию в себе, нет, душевно ей стало намного легче от осознания, что Луз все знала, хоть пока что Блайт и не ощутила это в полную меру. Но волновал сейчас ее больше тот факт, что, вполне вероятно, Носеда захочет заступиться за нее, чем может ввести в еще более трудную ситуацию. Ибо Эмити все еще помнила слова профессора. Слова о том, что ни она сама, ни Луз, ни даже Крис не смогут аттестоваться по его предмету, как только он поймет, что они все знают. Эмити все еще боялась и не чувствовала себя защищенной, находясь рядом с ним или даже просто вскользь вспоминая его омерзительное выражение лица и чуть сухие грубые ладони.       — Эмити, — слегка взволновано произнесла шатенка, — я хотела задать тебе еще вчера этот вопрос, но забыла.       Девушка говорила достаточно быстро, а взгляд упирался куда-то на землю, вероятно, в ноги. И это не предвещало ничего хорошего.       — Какой же? — мягко спросила девушка, тут же поежившись от пробравшегося под куртку ветерка.       Воздух был ледяным, от чего щеки у девушек быстро порозовели. Белые клубки пара, выдыхаемые через рот, быстро поднимались наверх и исчезали. Носеда резко убрала покрасневшие от холода руки в теплые карманы объемной зимней куртки. И, собравшись с мыслями, на выдохе быстро произнесла:       — Ты будешь говорить об этом Крису?       Шатенки на секунду показалось, что Блайт не станет отвечать на ее вопрос и просто продолжит безмолвно идти по улице, но спустя некоторое время, видимо обдумывая вопрос, девушка неуверенно ответила:       — Я не знаю… Наверное, стоит, он ведь друг. Но не сейчас.       — Хорошо, я поняла. А ты не думала, что Хантер мог рассказать?       На лице девушки отразилось легкое удивление, словно ее озарило, но, быстро справившись с эмоциями, Эмити продолжила говорить ровным тоном:       — Не думаю, что Хантер станет так делать. Не в этой ситуации. — с минуты молчания и Блайт снова продолжила, — а насчет твоей мамы? Станешь говорить?       — Да, наверное, да, — тяжело выдохнула шатенка и пнула небольшую горсточку снега, стоя на светофоре.       Каждый думал о чем то своем, плавно приближаясь к дверям академии, в которой предстояло пережить тяжелые часы понедельника.       Как бы сильно девушки не пыталась скрыть свою тревогу по поводу всего случившегося, им это удавалось скверно, ибо подошедший к ним в коридоре Крис сразу же начал не с приветствия, а с расспросов о том, как у них обстоят дела. Увиливать от желающего поддержать их парня смысла не было, и поэтому Носеда взяла все сразу же в свои руки, осторожно рассказывая события вчерашнего вечера и ночи, в то время как Блайт отлучилась в туалет, пытаясь найти в себе силы быть обычной, такой, какой она была еще примерно два месяца назад.       Разглядывая серьезными глазами свое отражение в зеркале, в голове девушки роились куча мыслей, не дававших даже сейчас в туалете Академии спокойствия. Мимо Блайт проходили студентки, кто пришел по нужде, кто решил, что необходимо подкорректировать макияж. И только одна Блайт просто стояла и смотрела в свое отражение, будто желала найти в нем все ответы на скопившиеся в неспокойной голове вопросы.       Эмити резко дернулась, чем слегка напугала стоявшую рядом с ней смывающую с рук мыло девушку. На телефон пришло сообщение. Не торопясь, сиреневолосая достала поледеневшими от прохлады пальцами из заднего кармана джинсов телефон и, чуть сщурившись от яркости экрана, прочла входящее сообщение: Эмира Ты обещала рассказать, что произошло       Что-то внутри екнуло. Блайт только сейчас вспомнила о том происшествии. О том, как она в слезах, просто так, после долгого молчания, взяла и позвонила Эмире, даже без особой цели, сказав всего пару слов, тем самым взволновав девушку. Было стыдно. Но ко всему прочему, ей очень не хотелось обманывать сестру, которая являлась важной фигурой в жизни девушки. Именно поэтому отпустить ситуацию и сделать вид, что ничего не было, не выйдет. Опять.       Эмити быстро напечатала что-то в телефоне и точно так же быстро убрала его обратно в карман, вновь поднимая взгляд уставших глаз на свое отражение. Через силу девушка натянула приободряющую улыбку, целью которой было слегка повысить настрой самой себе, и не оборачиваясь, вышла из уборной.       День проходил не так уж и плохо, как ожидалось. Секунды нудных пар сменялись минутами, а минуты часами достаточно незаметно. Понедельник оказался на удивление спокойным и даже расслабленным в сравнении с многими другими рабочими днями. Луз, как всегда, на каждой перемене рвалась в столовую, в которую никто, кроме нее самой идти не хотел. Эмити старалась вообще ни о чем не думать, полагая, что от этого ей полегчает. А Крис, впрочем, как и всегда, рассказывал про что-то свое, иногда вставляя какие-нибудь шутки или просто нелепые фразы, от которых становилось смешно даже не от того, насколько они были забавными, а скорее от того насколько они были глупыми.       — Я на выходных был в одном кафе, — начал парень, облокотившись о спинку деревянной скамьи, — и я заметил там небольшую сцену, на которой, как я спросил позже, иногда выступают разный люди.       — Я сделаю вид, что не знаю, к чему ты клонишь, — усмехнулась Носеда.       — Да ну, — жалобно промычал Доусон, — неужели не хочется выступить перед публикой, как на настоящем концерте?       — Да, вот только это слишком далеко от настоящего концерта.       — А ты воспринимай это как первую ступень к успеху. Мы должны там выступить.       — Ты вообще интересовался, можно ли там первым встречным выступать, — присоединилась к диалогу Эмити, нервно поглядывая на часы и сидящего внизу кабинета, разбирающего какие-то бумаги мужчину.       — Обижаешь. — махнув рукой, проговорил Крис, — я вам больше скажу, мы уже точно будем выступать там в пятницу в шесть вечера.       — Крис! — одновременно окликнули девушки, — серьезно?       — В шесть? — резко переспросила Блайт, — а нельзя в другое время?       — А у тебя есть планы? — поинтересовалась Луз, но в ответ она увидела растерянный и встревоженный взгляд сиреневолосой, а услышала лишь звонок и затем противный для ее ушей после последних новостей голос профессора Кернера.       Эмити то и дело в поглядывала на Луз, враждебно уставившуюся на преподавателя.       — Не надо, — прошептала девушка, пытаясь быть настолько тихой, насколько это возможно, чтобы ее не услышал Крис, — пожалуйста…       Носеда удивленно повернулась к слегка нервной на первый взгляд девушке и вопросительно посмотрела на нее.       — Не делай ничего.       — Но почему?       Блайт ничего не ответила, опустив голову в тетрадь и пытаясь сосредоточиться на до отвращения монотонном голосе мужчины, что уже начал длинную лекцию. Шатенка решила, что обсуждать это в людном месте, да и еще на паре профессора не самая лучшая идея, пусть именно сейчас ее и обуревают сильнейшие эмоции, выход которым так просто не найти.       После происшествия с Эмити и профессором все пары проходили довольно-таки спокойно, что неимоверно напрягало девушку, которой казалось, что это лишь затишье перед бурей. Блайт каждый раз со страхом в душе, а возможно и в глазах, ожидала начало пары. И каждый раз этот страх, леденящий все внутренние эмоции, оставался с ней на протяжении всего занятия, что сильно давило на сознание сиреневолосой. Но внутри все же теплилась едва видимая надежда, что если раз за разом все проходит спокойно, то значит, оно так и будет. Значит, что все стало как прежде. А уже это в свою очередь означает, что все вновь хорошо и можно забыть о кошмаре. Но это была лишь едва ощутимая надежда.