Skydive | Прыжок с парашютом

События U.S.J. произошли в пятницу, и, поскольку в этот день у Изуку был выходной, он получил импровизированные трёхдневные каникулы в первый учебный выходной. Изуку было приятно улыбаться, пока его мать суетилась вокруг него. — Мне так, так жаль, Изу, и я знаю, что ты сказал, что всё в порядке, но я… — губы Инко задрожали. — Я не могу не чувствовать себя плохо. — Мам, — Изуку нежно посмотрел на нее. — Иди помоги тете Мицуки. — Блондинка была вне себя от беспокойства с тех пор, как появилась эта история, особенно с тех пор, как Каччан даже не обругал ни одного из своих родителей. — Посмотрим, захочет ли Каччан поговорить и с тобой. Ты нужна им. — Изуку почти съежился, вспомнив, как он сказал то же самое Всемогущему перед тем, как тот ушел спасать 1-А. Убедить Инко было сложнее. — Мама. — подчеркнул Изуку. — Я обещаю, что все будет в порядке, если ты пойдешь проведать тетушку. Держу пари, она скучает по тебе. Лицо Инко смягчилось, и её решимость перезвонить женщине и сказать, что она останется со своим сыном, пошатнулась. — Ты абсолютно уверен? — взмолилась Инко. По её лицу Изуку понял, что она надеялась, что он не уверен, что у Инко будет повод остаться дома, особенно после того, как они получили сообщение от дяди Масару, что, скорее всего, Инко придётся остаться на ночь, чтобы успокоить их всех. — Я серьёзно, Изуку. Только скажи, и я приду. Изуку просто улыбнулся. — Иди. — Он кивнул. Инко поникла, тяжело вздыхая, и сложила руки на груди. Изуку пришлось сдержаться, чтобы не вздохнуть самому, иначе он рисковал выдать, что серьёзно надеялся, что она не вернётся. В противном случае ему было бы трудно скрыть, что он тайком встречается со Стейном. События в U.S.J. произошли накануне вечером, и Изуку всё больше и больше тревожился по мере того, как время приближалось к полуночи, хотя было всего шесть часов вечера. — Я вернусь так рано, как только смогу. — поклялась Инко, хотя они оба знали, что, скорее всего, это произойдёт только на следующее утро. — Я люблю тебя, Изуку. Пожалуйста, береги себя. От этого последнего комментария у Изуку неприятно засосало под ложечкой. Он знал, что то, что он делает, опасно — он, скорее всего, может умереть в каком-нибудь переулке ещё до того, как доберётся до Дагобы, чтобы встретиться со Стейном. И всё же он кивнул, скрывая дрожь в руках с помощью опыта, который приобрёл за годы, когда скрывал издевательства одного блондина, и улыбнулся. — Я буду, повеселись с тётушкой. Изуку пришлось приложить все усилия, чтобы скрыть своё волнение, пока Инко не добралась до дома Бакуго, но потребовалось ещё больше усилий, чтобы заставить ее покинуть дом. Пробило 11 вечера, а он был одет и готов, но стоял в своём доме. Он был в ужасе, конечно же, он был в ужасе — он собирался встретиться с серийным убийцей, чтобы научиться самообороне! Изуку, конечно, учился самообороне у профессионалов, но что-то (это была логика) подсказывало Изуку, что «бой», которому его учил Стейн, и самооборона, которой занимались герои — это совершенно разные уроки. Отчасти потому, что Стейн был серийным убийцей, но в основном из-за того, что подразумевал этот титул. Это означало, что он был более привычен к грязным боям не на жизнь, а на смерть — то, что, как был уверен Изуку, понадобится ему в этой миссии — и что он мог быстро закончить бой. Большинство знакомых Изуку людей подтвердили бы, что это его причуда, но Изуку знал, что он должен был уметь резать людей, чтобы убивать их, и Изуку был уверен, что он не делал этого каждый раз с помощью метательных предметов. Никто не знал наверняка, были ли у Стейна метательные предметы, и если бы он использовал их чаще, разве это не было бы очевидно? Нет, Стейн должен был знать, как сражаться без своей причуды, чтобы она работала. Изуку втянул в себя воздух, задержал дыхание на несколько секунд, а затем тяжело выдохнул. Он мог это сделать. Он надел одежду, которую обычно носил на Дагобе, завязал шнурки и после недолгих раздумий взял нож, который дал ему Стейн. Лучше перестраховаться, сказал он себе, как обычно, хотя и знал, что ничего не сможет с ним сделать. Было чуть больше 23:15, когда он наконец вышел из дома, не забыв запереть за собой дверь так же тихо, как и открыл её, и лёгкой трусцой побежал к пляжу. На нём никого не было, насколько мог видеть Изуку, но Мидория знал, что это мало что значит для человека, который практически (и, вполне возможно, в буквальном смысле) жил в закоулках. Мальчик сделал ещё один глубокий вдох, прежде чем выйти на пляж… …только из-за своих расшатанных нервов — из-за вызванной ими чрезмерной бдительности — Мидория заметил приближение Стейна. Мужчина двигался не слишком быстро, но Мидория в панике развернулся, чтобы уйти с линии атаки, и едва избежал острого лезвия. Зелёноволосый парень резко вдохнул, уловив безумный блеск в глазах мужчины, прежде чем увернуться от очередного удара. Изуку быстро понял, что тренировка уже началась. Мидория сжал в руке нож, лежавший в кармане, и на мгновение задумался, стоит ли использовать его, но эта секунда промедления дорого ему обошлась. Мальчик упал на песок, когда Стейн бросился на него, и ему некуда было деваться, кроме как вниз, а это означало, что он снова оказался зажат между песком и серийным убийцей. Изуку едва сдержал стон, когда мужчина наклонился к нему, и его сердце бешено заколотилось в груди, когда глаза мужчины засияли в лунном свете. — Лучше, чем я думал. — Через секунду Стейн фыркнул, и Изуку поморщился от запаха его дыхания. Мужчина с чёрными волосами отошёл от Мидории, жестом приглашая мальчика последовать его примеру. — Я… я думал, ты собираешься н-научить меня драться? — спросил Мидория, его голос слегка дрожал от страха. — Первое, что тебе нужно знать, когда ввязываешься в драку, это как не быть убитым. — Стейн сохранял невозмутимость, заставляя мальчика покраснеть. — Теперь, когда я знаю, что случайно не убью тебя, мы можем начинать. — Стейн осмотрел худощавого подростка перед собой, который нервно пинал рыхлый песок. - Иди сюда. Ударь меня. — Мидория потрясенно поднял голову. — Я… — Изуку облизнул губы. — Серьёзно? — Стейн нахмурился, и это был весь ответ, который был нужен Мидории. Изуку знал, что не может просто… ударить Стейна, этот человек слишком хорош в бою. Мидория мог только надеяться, что Стейн, по крайней мере, пытается сдерживаться, когда он бросился вперёд и предпринял довольно жалкую попытку ударить мужчину. Стейн плавно уклонился от атаки, подняв колено, когда Мидория проходил мимо, и ударил мальчика в живот. Изуку стошнило, он схватился за живот обеими руками, тяжело дыша и кашляя. — Ещё раз, — сказал Стейн так же просто, как и Мидории, когда тот ударил его. Мидория посмотрел на него, а затем снова бросился в атаку. Стейн снова уклонился, но на этот раз просто ударил ногой и отправил Мидорию в полёт с полным ртом песка. Изуку с недовольным видом выплюнул песчинки. Это была не тренировка, это даже не было похоже на бой. Мидория перевернулся так, чтобы смотреть на Стейна, и окинул его взглядом. В его голове возникла идея, глупая, но всё же идея. Он сжал кулаки в песке, глубоко вдохнул и встал, наблюдая, как взгляд Стейна перебегает с рук мальчика на его решительное лицо. Он бросился вперёд, увидев, что Стейн приготовился, но вместо того, чтобы добежать до него, Мидория резко остановился и бросил горсть песка в лицо мужчине, от чего Стейн уклонился, как и предполагал Мидория. Понимаете, песок был слишком очевидным сдерживающим фактором. Стейн не только видел, как мальчик схватил песок, но и, вероятно, ожидал, что Мидория бросит его, чтобы отвлечь или ослепить. Мидория действительно использовал его, чтобы отвлечь, но не так, как ожидал Стейн. Мидория бросил вторую горсть, пока мужчина не видел его вторую руку, а затем сделал вид, что бросает вторую горсть. Стейн снова увернулся, прямо в другой кулак Мидории. У Изуку была всего доля секунды, чтобы почувствовать гордость — он попал в Стейна! Он нанес удар по мужчине — прежде чем его распластали по заднице. Мидория ахнул, когда его спина ударилась о землю, и закашлялся, пытаясь набрать полные легкие воздуха в свою неисправную грудь, когда Стейн выпрямился, осторожно потирая челюсть. — Неплохо. — Стейн фыркнул. — Но ты не выиграл только потому, что попал в них один раз. Из-за такого высокомерия или глупости ты можешь погибнуть. — Изуку сглотнул, опираясь на локти и продолжая делать глубокие вдохи. Стейн выглядел серьёзным — более серьёзным, чем обычно. И это была не та серьёзность, которая я кого-нибудь убью, к которой привык Изуку. Стейн выглядел… мрачным, пожалуй, так будет лучше. Он выглядел так, будто вспоминал, чего ему стоила такая ошибка в прошлом. — Вставай, — Изуку слегка подпрыгнул, когда голос Стейна вернул его в реальность. — Мы ещё не закончили. Будучи человеком слова, они оставались на Дагобе ещё несколько часов, прежде чем Стейн объявил, что на сегодня хватит. В тот момент Изуку почти надеялся, что Стейн использовал все свои силы, потому что если бы это было не так, то это означало бы, что Мидория был в более плачевном положении, чем он думал. Прежде чем он успел спросить, заговорил Стейн. — Встретимся здесь снова послезавтра. — Челюсть Изуку щелкнула. — И надень что-нибудь, чтобы прикрыть лицо. В полночь. — Куда… куда мы идём? — спросил Изуку. У него не было другой причины прикрывать лицо, кроме как если бы они куда-то направлялись. — Место, где ты можешь сражаться с большим количеством людей, более близких к твоему уровню мастерства. — Стейн ответил, а затем рассмеялся, увидев лицо Мидории. — Не смотри на меня так, мы все еще враги, малыш. Ты герой, а я злодей, который пропалывает сад. — Изуку вздрогнул. — Иди домой и отдохни. ____________ Мы всё ещё враги. Изуку нахмурился, глядя на стопку мусора перед собой. Он не знал почему, но эта фраза заставила его почувствовать… Изуку не понравилось то, что он почувствовал. У него заболело в груди, а горло сдавило, как будто он боялся, но разве он боялся? По крайней мере, он так не думал. Мидория знал, что такое страх. Он знал, как маниакально хихикают неумолимые дети, которые ненавидят всё, что отличается от них, знал, как шепчутся у него за спиной и тихо хихикают, когда он спотыкается в коридорах. Мидория знал, как украдкой оглядываются через плечо и почти незаметно ускоряют шаг, когда видят, что кто-то идёт за ними. Да, Мидория знал, что такое страх, боль в ногах от бега, жжение в горле от нехватки воздуха, запах палёной кожи и одежды. Но это был не страх. И всё же… Мидория не мог понять, откуда взялось это чувство. Почему он чувствовал себя так… так, когда Стейн напомнил ему, что в конце концов они оказались по разные стороны баррикад? — Йо! Мидо! — Изуку повернулся и улыбнулся Сакураи, которая попыталась улыбнуться в ответ, но не смогла из-за беспокойства на ее лице. — Ты в порядке? Ты… вроде как стоял там какое-то время? — Изуку посмотрел вниз на сломанную столешницу, которую держал в руках. — Она слишком тяжелая? — Нет, — Мидория покачал головой, продолжая идти к грузовику. — Извини, я отвлекся. — Он вздохнул, бросив предмет в грузовик. — Мысли, понимаешь? Сакураи открыла рот, чтобы ответить, но её перебил смех Ко-сан. — Сакураи? Думаю, ты не того человека спрашиваешь, если ищешь совета, детка. Мидория подавил смешок, когда пляж взорвался хохотом над раскрасневшейся женщиной. — Ко! — осуждающе воскликнул Танака, отчаянно пытаясь сдержать собственный смех, но безуспешно. — Это несправедливо, ты же знаешь, что цветам трудно думать. — Ты… — Изуку наконец расхохотался, когда женщина бросилась бежать за двумя убегающими мужчинами, а Рео-сан стоял рядом и тоже смеялся. Это было немного, но этого было достаточно, чтобы отвлечь Изуку от его нового внеклассного занятия. На самом деле, мальчик не думал о Стейне и его тренировках, пока не вернулся домой и не посмотрел на нож, лежащий на его столе. Изуку всё ещё не знал, почему Стейн дал ему его, как не понимал и того, почему Стейн предложил его тренировать. Более того, Изуку не знал, почему он согласился. Он активно тренировался с героями, чтобы одолеть Стейна, и да, они тренировали его, чтобы он мог подобраться к этому человеку, но ему ещё не было разрешено это делать по закону, и они не заставляли его взаимодействовать с этим человеком. Изуку даже не думал о конечной цели, когда согласился тренироваться со Стейном, он просто хотел стать сильнее. И Стейн предложил (потребовал, если честно), так что Изуку не особо задумывался об этом. Но теперь у него было время и на уме был серийный убийца, поэтому он не мог не спросить: Почему? Изуку хорошо читал эмоции людей, но не их мысли. Изуку не нужно было знать, о чём думал Каччан, когда тот угрожал его взорвать, ему просто нужно было знать, настроен ли тот выполнить свою угрозу. Когда Стейн назвал Изуку настоящим героем, мужчина был… горд? Это была не плохая эмоция, Изуку это понял, но в ней было что-то опасно-надежное или благоговейное. Так же мужчина говорил об Всемогущем — так же, как Изуку говорил об Всемогущем. Это был тон человека, который верил в величие и потенциал кого-то. Но когда он предложил тренировать Изуку, ничего подобного не было. Это было сомнение и лёгкая хмурость — эмоции, которые Каччан проявлял, когда у них только появлялись причуды, до того, как стало очевидно, что у Изуку никогда не будет причуды. Предложение Стейна обучить Изуку было сказано с тем же легкомысленным сомнением, с которым люди смотрят на детей, когда те говорят что-то нелепое и невозможное. Но… Стейн верил в Изуку. Как бы Изуку ни хотелось в это верить, он знал, что это правда. Стейн никогда не шутил о том, кого он считал настоящим, а кого — нет, никогда не сомневался в своих моральных принципах (кроме того случая с Всемогущим) и никогда не отказывался от своих слов. Стейн согласился оставить Всемогущего в покое, и он это сделал. Он согласился оставить мать Изуку в покое, и он это сделал. Стейн был человеком слова, каким бы оно ни было. Да, Изуку был уверен, что этот человек считает его героем, но он не думал, что сможет сражаться. Было ли это сомнением в способностях Изуку? Возможно, это было сомнение в сердце Изуку. Мидория снова посмотрел на нож, и что-то щёлкнуло у него в голове. Стейн наблюдал за Изуку, а это значит, что Стейн знает, что Изуку не боец. Изуку, конечно, тоже это знает, но, увидев нож этого человека, он яснее осознал ужасную правду. Изуку дал отпор Каччану, пусть и жалкий. Но Стейн этого не знал. Насколько было известно Стейну, Изуку отдал нож полиции, и Стейн никогда не видел, чтобы Изуку на кого-то замахивался, никогда не видел, чтобы он дрался или огрызался. Стейн видел, как Изуку убегал, и знал, что над Изуку издевались (мужчина был в ярости и требовал назвать имена, но Изуку никогда бы их не назвал) и что Изуку просто принимал удары, не защищаясь. Стейн не знал, что Изуку может дать отпор. Он знал, что Изуку не станет причинять боль другим. Но тогда зачем нож? Если Стайн знал об этом, зачем он дал Изуку возможность защищаться? Хотел ли он, чтобы Изуку причинял боль другим? Хотел ли он, чтобы Изуку был таким, как он? От одной этой мысли у Изуку скрутило живот. — Изуку! — Подросток с веснушками подпрыгнул, когда мать позвала его. — Да? — крикнул он в ответ. — Ужин! И Наомаса-сан здесь! — Изуку честно забыл, что этот мужчина придёт на ужин, и не был уверен, что хочет сидеть за одним столом с полицейским, зная, что не сможет (или не захочет) рассказать ему о своих встречах со Стейном. Тем не менее, если бы мальчик не спустился к ужину, это выглядело бы подозрительно, поэтому он сделал глубокий вдох и сел на кровати, чтобы поужинать с матерью и полицейским. Как только Изуку открыл дверь, в нос ему ударил запах риса и чего-то острого, пробудив давно забытый голод и заставив желудок заурчать. Он поспешил на кухню, улыбаясь детективу, развалившемуся за обеденным столом. — Привет, Изуку. — Наомаса улыбнулся в ответ. -Привет, Наомаса-сан. — поздоровался Изуку. — Как там Сотриголова? — Теперь, когда он начал ходить на физиотерапию, ему лучше. — Наомаса вздохнул. — Он настаивает на том, чтобы вернуться к преподаванию в понедельник, несмотря на то, что он всё ещё будет в гипсе. — Что? — практически выкрикнул Изуку, смущённо улыбаясь, когда мама мягко сделала ему замечание. — Он чуть не умер и хочет вернуться в школу? Нао… — Я знаю. — Вздыхает мужчина постарше. — Я знаю, мы работаем над этим. — Когда Наомаса закончил говорить, Изуку не очень понравился его пренебрежительный тон, но он решил, что с такими упрямыми людьми, как Айзава и Наомаса, лучше оставить всё как есть и надеяться, что они что-нибудь придумают. — Хорошо. — Изуку вздохнул. — Как там…?.. Яги-сан? — Решил сказать Изуку, не желая, чтобы его мать услышала имя «Всемогущий» и взбесилась. Не дай Бог, она спросит, почему Изуку не был рад работать с этим человеком. Наомаса поморщился. — Он… упрям, как обычно, — Наомаса поблагодарил Изуку мать, когда она поставила еду перед обоими мужчинами, а затем села за стол со своей тарелкой. — Но он не в худшем состоянии, просто немного устал и старые раны дают о себе знать, но он в порядке. — Мидория кивнул и начал есть.