Душа дракона

Деймон Таргариен

***

      Он покидал Драконий Камень раздражённый и полный ярости. На Нису, на Хайтауэров. По его мнению, Рейнира должна была узнать правду, потому что это всё равно произошло бы рано или поздно. Лучше она узнает правду от сестры, чем от кого-то другого. Он не отрицал, что такое рассказать тяжело, но Рейнира, как наследница его брата и Железного Трона, должна  принять эту правду и начать действовать, а не отсиживаться в своих покоях, убиваясь горем. Слёзы не помогут ей вернуть Люцеру. Как, впрочем, и месть. Но от мести станет легче. Осознание того, что мёртв убийца твоего ребёнка, заставляет жить дальше.       Ниса слишком невовремя поддалась своим чувствам, пожалев Рейниру. Они оба наговорили друг другу много того, чего на самом деле не хотели. В порыве злости может вырваться очевидная обида, желание ранить по больнее. И Деймон это понимал. Он слепо не надеялся на то, что Рейнира так быстро возьмёт себя в руки, вспомнив, кем является. У него был и другой план, более жёсткий, который не предусматривал участие в нём Рейниры и её приказов. Вместе с флотом Морского Змея и драконом Рейнис он пойдёт на Королевскую Гавань, как те того и хотели. Они всё сделают так, как умеют – не с помощью переговоров, а языка валирийской стали и драконьего огня.       Направляясь к Караксесу, Деймон на ходу надевал свой шлем. Мрачные мысли съедали его. Не так он желал попрощаться с Нисой. Не хотел видеть в её глазах разочарование и боль. Она не дала к себе прикоснуться, должно быть, испытав отвращение к его прикосновениям в тот момент, когда он сказал ей те жестокие, но правдивые слова. Он действительно не хотел бы видеть страдания любимой и даже поддержал бы её гнев, будь на месте Люцеры их собственный сын. Но это не значило бы, что ему наплевать на её чувства. Почему она не смогла этого понять?       Словно вторя мраку его мыслей, с небес полился сильный дождь, почти белый, как завеса тумана. Капли стучали по его доспеху и стекали вниз. Мягко похлопав Караксеса по боку, Деймон взабрался в седло.       — Держим путь в Харренхолл, – говорит Деймон на валирийском, наклонившись к своему дракону, направляя его и называя цель полёта. Караксес принимает и повинуется, грозно рыча. Он нетерпеливо встряхивает крыльями, разминая их. Ему всегда охотно нравилось идти в бой. Когда-то дядя, Эймон Таргариен, вместе с королём Джейхейрисом и его отцом принял участие в Четвертой Дорнийской войне, сражаясь против принца Мориона Мартелла. Около мыса Гнева Старый король с сыновьями обрушились на дорнийцев из облаков на Вермиторе, Караксесе и Вхагар. Корабли загорались один за другим и Четвертая Дорнийская война была выиграна за один день.       Завоевать Харренхолл за один день? Возможно ли это? Ниса видела в глазах Деймона тлеющий огонь жажды битвы, и она знала, что ему не хватит одного покорения Ступеней. Она принимала его таким, какой он есть, – Деймон Таргариен, Порочный Принц, лорд Блошиного Конца, неукротимый и неутомимый. В его жилах кипела горячая кровь драконов, требующая великих сражений. Ему нужно было умереть с честью, в бое, оставив след в истории, быть достойным сыном своего отца. Пока он не обеспечит безопасность своей семьи, он не успокоится. Только тогда он сможет выдохнуть и поддаться другим своим порывам, простым и человеческим.       Отдав команду, Деймон взлетает в гущу ночи, в небо, покрытое непроницаемой чернотой, которая прорезалась белыми вспышками молний, и удаляется всё дальше от Драконьего Камня, пока тот совсем не скрылся из виду. Харренхолл в Речных землях считается крупнейшим замком во всех Семи Королевствах. Он располагается близ озера Божье Око, южнее Трезубца, к востоку от Риверрана. За стенами Харренхолла и по берегам озера вырос целый палаточный город, тянущийся на целые лиги в любом направлении – Харрентон, названный в честь Харрена Хоара по прозвищу Чёрный. Туда стекались лорды, окруженные многочисленной свитой, чтобы продемонстрировать свою мощь и влияние. Купцы и мастеровые торопились занять свои места на рынке, где проходили торги за драгоценные товары. Межевые рыцари и вольные всадники прибывали с мечтами о службе и славе, карманники – с надеждой на легкую добычу, вдовы и юные девушки – с тайной мечтой о новой жизни и любви. Воры и шлюхи, прачки и маркитантки, певцы и скоморохи прибывали с востока и запада, севера и юга. Все они стремились к Харрентону, словно мотыльки к огню, чтобы попытать счастье или хотя бы укрыться от холодных ветров.       Ещё в детстве, слышать от отца историю постройки Харренхолла было для Деймона и Визериса одновременно захватывающим и жутким. Харрен, одержимый идеей возвыситься над всеми в Вестеросе, построил этот замок, превратив в ад для тысяч людей. Сорок лет, ужасающих сорок лет. Речные земли и Железные острова платили дань его амбициям. Тысячи рабов, ограбленных и порабощенных, гибли в рудниках, на волокушах, на строительстве этих огромных башен, что чернели на горизонте, словно паучьи лапы. Для осуществления своего плана король грабил и Речные Земли, и Железные острова; он нападал на соседей и отнимал у них нужный на постройку камень, лес, золото и, главное, рабочих. Для балок и стропил валили чардрева, простоявшие три тысячи лет. В своей жажде золота Харрен пускал по миру равно и лордов, и простолюдинов. Люди замерзали зимой и умирали от жары летом. По некоторым рассказам, Харрен подмешивал в раствор, скреплявший кладку, человеческую кровь. Большую часть своей жизни Харрен провёл за строительством исполинской крепости, лишь изредка наведываясь на Железные острова. В своём безумии Харрен не видел, что он не только строил замок, но и закладывал фундамент для своего собственного падения. Его гордыня ослепила его, он не заметил, как его власть сыпалась песком, пока он выкладывал камень за камнем, укрепляя свои стены, но не свою душу. И когда Харренхолл наконец был достроен, в тот самый день Эйгон Таргариен высадился в Королевской Гавани.       — Сдавайся сейчас, Харрен, – голос Эйгона звучал спокойно, но в нем слышался ледяной металл. — Сдавайся, и ты останешься лордом Железных Островов.  Сдавайся, и твои сыновья будут жить, и править после тебя.  Здесь, под твоими стенами, у меня армия из восьми тысяч человек.        Харрен Хоар стоял перед ним в своей чёрной броне, скрестив руки на груди. Его грубая физиономия была столь же уродлива, как стены его крепости.       — Мне нет дела до того, что там под моими стенами, – ответил он пренебрежительно. — Стены эти крепкие и могучие.       — Но не столь высоки, чтобы удержать драконов вовне, – усмехнулся Эйгон, и в его глазах блеснул огненный отблеск. — Драконы умеют летать.       — Я выстроил замок из камня, – возразил Харрен, его голос не дрогнул. — Камень не горит.       — Когда сядет солнце, твой род прервётся, – молвил тогда Эйгон, уходя.       И тогда в тот день король Харрен узнал, что толстые стены и высокие башни от драконов и вправду не спасают. Ведь драконы умеют летать.       Сложив крылья, черные как смоль, Балерион устремился вниз, пронзая ночь. И как только под ним выросли огромные башни Харренхолла, дракон взревел, выплескивая свою ярость, и окатил строения черным пламенем с алыми витыми всполохами. Камень не горит, бахвалился Харрен, но замок его был не только из камня. Дерево и шерсть, пенька и солома, хлеб, солонина и зерно – всё вспыхнуло. И люди Харрена с Железных островов тоже были не из камня – в дыму, охваченные пламенем, они с воплями метались по дворам и падали с замковых стен, находя на земле свою погибель. Если у пламени достаточно жара, даже камень начнет трещать и плавиться. Башни Харренхолла зарделись в ночи, будто пять гигантских свечей… и подобно свечам, начали изгибаться и таять, а по бокам их стекали ручейки растопленного камня. Последние сыновья Харрена и он сам – все сгинули в пожаре, охватившем в ту ночь его чудовищную крепость. Так, вместе с Харреном пал и дом Хоаров, как и власть Железных островов над Речными землями. Эйгон сделал Эдмина Талли правителем Речных земель, а Харренхолл отдал Квентону Квохерису. Это положило конец кровавой междоусобице.       С тех пор, как Эйгон Завоеватель с помощью Балериона сжёг короля Харрена в его замке, полуразрушенный Харренхолл считается проклятым. Он много раз менял владельцев, пытавшихся восстановить и перестроить его руины. Говорят, что призраки короля и его сыновей обитают в подвалах башни Плача. Что якобы люди ложатся там спать в полном здравии, а утром их находят мёртвыми, сгоревшими. Другие утверждают, что Харрен и его сыновья ходят по залам Харренхолла ночью, и любой, кто посмотрит на них, вспыхивает пламенем. Но Деймон в никакие проклятия и призраков не верил. Только своим собственным глазам и чувствам. Он считал подобные рассказы обычными страшными байками, которыми пугали людей, чтобы никто не стал соваться туда ради наживы.       Однако Квохерисы не продержались в замке долго, как и их преемники: лорды, которым доставался замок, нищали, чахли или сходили с ума. Лорд Гаргон Квохерис был убит разбойником Харреном Красным, и дом вымер. Затем новыми владельцами замка стали Харровеи. После уничтожения Харровеев пришли Тауэрсы. Но и те тоже вымерли. И, наконец, на данный момент Харренхолл принадлежал Стронгам. Они почти шестьдесят лет владели им, к удивлению многих. Ларис Стронг был в числе партии зелёных, что уже развязывало Деймону руки на убийство всего их дома. У Лариса, как он помнил, был старший брат Харвин, являющийся членом Золотых плащей. Сейчас Золотые плащи были полностью под властью Хайтауэров и Деймон был уверен, что тот мог перейти на сторону узурпатора, как и другие рыцари, которыми он когда-то командовал.       "Ни одному предателю не избежать кары. Я казню каждого, забывшего о своей клятве", – дал Деймон мрачное обещание.        Под покровом этой дождливой ночи Деймон, верхом на драконе, приземляется на одной из башен Харренхола. У пяти башен изначально были какие-то собственные названия, но после гибели Харрена они были забыты, и башни получили другие прозвища: башня Страха, Вдовья башня, башня Плача, башня Призраков и Королевский Костёр. Все эти башни, несмотря на огромные размеры, выглядят уродливыми, щербатыми и скособоченными. Местный небольшой гарнизон трусливо разбегается, заметив его и Караксеса, вызвав у Порочного Принца усмешку. Он то надеялся, что его будет ждать более горячий приём. Валирийская сталь соскучилась по вкусу крови, как и он сам. Он не мог не чувствовать тяжести истории этого замка, когда вошёл внутрь, крепко сжимая Тёмную Сестру в руке. Харренхолл словно мрачный призрак, напоминающий о грехах и ужасах, что совершались во имя честолюбия. Этот замок словно застыл во времени, неся на себе отпечаток болезни, что пожирала Харрена. Деймон пробирается по полуразрушенному замку, не встречая никакого сопротивления, кроме одинокого стражника, которого он без труда оглушает.       Стены в замке были невероятно толстые, а комнаты построены в масштабе, который был бы более удобен для великанов, чем для людей. Здесь же находилась и самая большая палата в Вестеросе, даже больше, чем тронный зал Красного Замка. Его дед, Джейхейрис Таргариен, выбрал Харренхолл местом проведения Великого совета,  потому что не знал, сколько человек придет, и хотел разместить по крайней мере пятьсот лордов и их свиту, но пришло более тысячи людей, и все они поместились.       Он останавливается перед огромными дверями и толкает их, те с оглушительным звуком поддаются, будто просыпаясь от многовекового сна. Деймон делает шаг вперёд, осматриваясь. Это был обеденный зал замка. Такой же мрачный, как и все остальные комнаты, хотя и освещённый пламенем свечей в канделябрах. Круглый каменный стол с каменными стульями занят несколькими людьми. Они ужинали, но потом замерли, в страхе подняв головы на вошедшего. Деймон по очереди осматривает каждого, делая определённые выводы. Они же в свою очередь смотрели на него. По середине сидел, как он догадался, Саймон Стронг, а остальные его свита, возможно, родственники.       — Я заявляю права на Харренхолл от имени наследницы Железного Трона Рейниры Таргариен, – объявляет Деймон, направив на них свой меч. Он обещал своей Нисе, что бросит этот замок к её ногам, и сдержит слово. А Рейнира поймёт, на что ради неё готовы, чтобы посадить на трон. — Если не присягнёте ей в верности, я лишу вас жизни.       — Судя по всему, так и есть, – медленно и спокойно отвечает ему Стронг, поднимаясь из-за стола. Он был невысоким крупным мужчиной, одетым в черный бархат. Лицо, изрезанное морщинами, свидетельствовало о многих пережитых годах. Его волосы и бороду уже тронула старость, они были почти такими же белыми, как и у Деймона. — Я, сир Саймон Стронг, кастелян Харренхолла. А вы, должно быть, принц Деймон Таргариен? Много наслышан о вас.       — Я – тот, кого ты можешь увидеть в последний раз, – отрезал Деймон, не сбавляя напора. — И я явился не с мирными намерениями.       — Вы пришли в мой дом, принц, – сказал Стронг, словно бы не слыша угрозы, его голос был всё также удивительно глубок и спокоен. — Нам полагается встретить вас, как положено.       — Вы можете выбрать свою судьбу прямо сейчас. Служить или умереть, – нетерпеливо проговорил Порочный Принц, не прельщённый высказанным ему дружелюбием и вежливостью.       Деймон не упускал из вида ни одного движения в зале, ни одной мысли в их глазах. Он видел страх, и видел сомнение. Готов был отреагировать на любой ответ. Но Саймон Стронг легко и быстро приносит клятву, сделав глубокий поклон. И призывает остальных поступить также.       — Если вам нужно снова услышать от меня эти слова, мне не составит труда повторить. Я, сир Саймон Стронг, кастелян Харренхола, клянусь в верности Рейнире из дома Таргариенов, первой своего имени. Клянусь в этом старыми Богами и новыми.        Когда клятва верности Чёрным была произнесена всеми, Стронг учтиво произносит:       — Вы устали с дороги, верно? У нас накрыт стол. Окажите честь и отужинайте с нами. На ужин оленина с капустой и горошком. Но без красной смородины. Прошу прощения за это.       Деймон нашёл смешным, что он просил прощения за не слишком изысканный ужин. Оленина – дорогое мясо, которое подают с ягодным соусом, а не обычными овощами. Незавидное у них положение, стало быть.       — Остальные ни к чему, – произнес Деймон, принимая приглашение. — Поговорим с глазу на глаз, – и, приблизившись к одному из стульев, отодвигает его, присаживаясь с громыханием доспехов. Сняв шлем, он положил его рядом.       Несмотря на взятие Харренхола без кровопролития, Деймон с подозрением относится к столь легкой и быстрой капитуляции крупнейшего замка Вестероса. Наверняка Стронг что-нибудь потребует взамен за свою верность. Оставшись одни, они сели по разные стороны стола. Если Деймон продолжал не терять бдительность, то Саймон выглядел слегка взволнованным.       — Вы не притронулись к еде, – заметил Стронг.       — Я пережил много битв и не хочу, чтобы меня свалили отравленной едой.       Это была бы очень нелепая смерть.       — Признаю, что горох моего повара – это не совсем то, что вы привыкли есть, но... яд? Нет, с едой всё в порядке, в ней никакого еда, можете быть спокойны.       Деймон усмехнулся, покачав головой.       — Что ж, это один из способов убить всадника дракона, если вы не знали об этом.       А ещё искусно обученные войны, которые могут внезапно напасть из темноты. Но, по правде говоря, он не видел здесь никого, кроме кучки охраны и Стронгов. Оно и к лучшему, если для него не было уготовлено никакой засады.       — Я никогда не держал в руках меч, принц. Даже самого ужасного человека не способен убить, что уж говорить о вас. Посмотрите на меня! Я старик. Почти всю свою жизнь я прожил в этом замке со своей семьёй и хотел бы пожить ещё. С вашего, разумеется, позволения...       — А что насчет вашего внука, Лариса Стронга, хм? – поинтересовался Деймон, не убирая руку с эфеса Тёмной Сестры на поясе. — Разве вы не поддерживаете тёплые, семейные отношения? – вопрос звучал с открытой иронией.       Саймон молча посмотрел на Деймона, его старые глаза сверкнули не только гневной искоркой, но и некой печалью, словно он увидел в этом вопросе отражение собственной безысходности.       — Ларис сидит при дворе ложного короля и больше не является моим внуком. Я отрёкся от него, как только узнал, что он на стороне узурпатора. Но не могу вам ничего сказать о другом своём внуке и Лионеле. Мне неизвестно, что с ними. Если вас это интересует, то я не занимаюсь политикой.       — А вы уверены, что она не занимается вами? – усмехнулся Деймон. — Положение вашего дома бедственное, откровенно говоря. Вам бы не помешала поддержка. И об этом знают, и могут воспользоваться.       — Как вы?       — Я здесь по иной причине.       — Какой же?       — Я пришел восстановить справедливость, – ответил Деймон. — Харренхолл нужен нам для того, чтобы собрать здесь армию. Настолько многочисленную, насколько возможно, чтобы при необходимости выступить на Королевскую Гавань.       — Вам здесь рады, принц. Повторюсь в этом. Мой дом уже присягал Рейнире Таргариен на Великом совете и не откажется от этой клятвы. За некоторых членов своей семьи я больше не в ответе. Если нужно доказать свою преданность, мы готовы. Харренхолл ваш. Но я не хочу войны. Я хочу мира.       — Мир не приходит сам по себе, – ответил ему Деймон. — Его нужно завоевать.       — Тогда завоёвывайте, – сказал Стронг, и в его глазах заблестела не только печаль, но и некая железная решимость. — Замок в полном вашем распоряжении, но не вмешивайте мою семью. Я буду служить вам верой и правдой, и откликнусь на любую просьбу. Или если вы захотите услышать мой совет, я его дам.       — Я не трону вашу семью, – пообещал Деймон, но добавил: — Если они не будут препятствовать нам.       — Хорошо, – кивнул Стронг, поднимаясь. — Останьтесь в замке на ночь, отдохните и наберитесь сил.       — Я не собираюсь оставаться здесь долго. Периодически буду возвращаться на Драконий Камень, чтобы доносить вести Рейнире.       — Как скажете. Позвольте сопроводить вас до комнаты, которую я выделю для вашего комфортного пребывания, – Стронг поклонился и повел Деймона по холодным каменным коридорам Харренхолла.       Деймон оглядывал каменные стены, усыпанные гербами Стронгов, и не мог не удивиться великолепию этого замка, пускай и чахнущего.       — Я не понимаю, как вы могли так легко сдаться, – всё таки произнёс Деймон, останавливаясь перед огромной дубовой дверью. — Харренхолл – это крепость, которую невозможно взять штурмом.       — Не все крепости непобедимы, – ответил Стронг, отворяя дверь. — И не все войны выигрываются мечом.       — Вы имеете в виду драконов? – спросил Деймон, услышав очевидный намёк на события давнего прошлого.        — Я имею в виду мудрость, — ответил Стронг, улыбнувшись, — и терпение.       Деймон зашел в комнату, она была просторная и богато обставленная, с каменным камином и огромным ложем, покрытым шелковыми покрывалами.       — Отдохните, принц, – сказал Стронг, поклонившись.        — Завтра мы начнём собирать армию, – оповестил его Деймон о своих планах, на что Саймон только кивнул.       Стронг ушёл, а Деймон остался один. Он ещё раз оглядел комнату, прежде чем снять доспехи. Тёмную Сестру он не выпускал, крепко сжимая. Подойдя к окну, он посмотрел на озеро Божье Око, которое отражало в своей водной глади зловещее великолепие Харренхолла. Он чувствовал, что он находится в центре бури, и не мог предсказать, какой будет её развязка. Предстояла длинная и трудная война, и он не мог допустить ни одной ошибки.

***

      Свет от горящих свечей отбрасывал жуткие тени на каменные стены. Деймон проснулся ещё до рассвета. Немного времени, до того, как начнёт заниматься делами, он собирался использовать для полёта. Привести в порядок мысли не мешало, как и размяться. Спалось неспокойно, но никаких кошмаров, о которых трепались болтливые сказочники. Не сменил он и свою одежду, в которой провёл ночь, хотя в сундуке он обнаружил неплохие костюмы,  приготовленные явно для него. Прикрепив к поясу Тёмную Сестру, Деймон вышел из комнаты, следуя по памяти по коридорам. Заметив его, проживающие здесь малочисленные слуги спешили кланяться, выказывая почтение.       Выйдя из замка, Деймон спустился вниз по склону, утопая в мокрой траве, что была покрыта блестящими каплями росы, словно жемчужинами. Белый туман стелился у подножия Харренхолла, окутывая его могучие стены, как покрывало. Он не мог не задуматься о том, что здесь произошло много лет назад, и что сейчас этот замок снова стал свидетелем истории, но уже новой. Вскоре он обнаружил импровизированное логово Караксеса. Кости каких-то мелких животных, разбросанные вокруг, свидетельствовали о недавнем пиршестве дракона. Зеленая трава, что росла здесь раньше, была выжжена до земли огнем его дыхания, словно дракон уже начал помечать её, как свою собственную.       Караксес, почувствовав своего всадника, приветствовал его пронзительным, похожим на шипение змеи, рёвом. Красная, длинная шея приподнялась с костей, и морда уткнулась в плечо Деймона, опаляя его своим горячим дыханием, согревая этим прохладным утром.       — Не буду спрашивать, где ты раздобыл себе добычу, мальчик, – произнес Деймон, поглаживая его чешую. — Не распугал всех в округе?       Кровавый Змей выпустил из ноздрей пар, низко заурчав. Это означало, что он и мог кого-нибудь напугать, но не испытывал по этому поводу никакого сожаления.       — Как насчет того, чтобы немного полетать? – спросил Порочный Принц не без искренней улыбки.  Он видел в глазах дракона такое же нетерпение, что и в своей душе. Ему хотелось взлететь в небо, ощутить свободу и власть, и он знал, что Караксес разделяет его чувства.       Деймон проверил седло и сел на Караксеса, сжав поводья. По его команде крылья красного, как кровь, дракона раскрылись, и, совершив разбег, они оторвались от земли, взмыв в небо. Они быстро поднялись над Харренхоллом. Огромный замок и его большие территории стремительно уменьшались под ними. Ветер развевал его волосы, и он мог почувствовать, как в его жилах кипит кровь. Деймон смотрел вниз, и ему казалось, что Харренхолл словно огромный мрачный монстр, что лежит на земле и ждет своей добычи.       — Вперёд, Караксес, – произнес Деймон, и дракон быстро поднялся выше, оставляя Харренхолл в нижнем слое тумана.       Внизу расстилалось озеро Божье Око, огромное и тёмное, словно глаз гиганта, что смотрит пронзительно, в его водах отражалось серое небо. В этом озере чувствовалось нечто таинственное, нечто непостижимое, и Деймон не мог не задуматься о том, что скрывается в его глубинах. Караксес летел широкими, размашистыми кругами, скользя прямо над поверхностью воды, едва задевая её крыльями и лапами, поднимая рябь. Вдали виднелся Харрентон, город, что раскинулся у подножия замка. Деревянные дома стояли вместе, как испуганные овцы. Дороги вихляли между ними словно змеи. С утренним солнцем город оживал. Жители с благоговением наблюдали, запрокинув головы к небу, как прямо над ними пролетает красный дракон.       Он будто видел весь мир с неба.       — Караксес, спустимся ниже, – произнес Деймон. Он хотел лучше рассмотреть Харрентон, понять его жителей, почувствовать их жизнь.       Дракон плавно опустился ниже, и Деймон увидел дым над крышами домов, слышал смех детей, что играли на улицах, тяжелый труд крестьян, пахавших на полях.       — Пора возвращаться, – сказал Деймон.       Дракон поднялся и они снова взлетели над туманом, что окутывал эти земли. Деймон слегка наклонился вперед. Можно было ощутить прохладные облака, на мгновение окутавшие их. На краткий миг мир внизу скрылся, оставив только ощущение полета и завывание ветра. Выйдя из облаков, они оказались над бескрайним утренним небом. Солнце, теперь полностью взошедшее, заливало своим светом озеро и окружающие земли, разогнав тьму. Чешуя Караксеса сверкала, как расплавленный огонь, а Деймон раскинул руки в стороны, наслаждаясь моментом.       Вернувшись на территорию замка, Деймон спешился и ласково похлопал Караксеса по боку.       — Хороший мальчик, –  пробормотал он, поглаживая его морду. — Скучаешь по Мираксу? – дракон боднул его, издав печальный рык. — Вижу, что скучаешь. Я тоже соскучился по своей жене и сыну. Скоро мы вернёмся домой, обещаю.       Простившись с Караксесом, Деймон вернулся в свои покои. Слуги принесли ему завтрак и подготовили ванну. Сняв одежду, он опустился в ванну, от которой поднимался пар. Вода была подогрета как раз по его вкусу, не обжигающая, достаточно тёплая, чтобы согреть и избавить от напряжения в мышцах. Долго задерживаться не стал, побыстрее совершая водные процедуры. Была бы здесь Ниса вместе с ним, принимать ванну было бы куда приятнее. От неё всегда приятно пахло. Тонкий, почти неуловимый цветочный аромат, который дразнил его. От тоски и желания, Деймон всё таки позволил себе немного задержаться, обхватив болезненно ноющий член. Образ Нисы так ярко предстал в голове, стоило ему прикрыть глаза, что он сразу тяжело и прерывисто задышал. Сначала медленные и нетерпеливые движения, потом резкие и быстрые, подводящие к пику. Кончил он, простонав имя жены.       После принятия ванны, Деймон облачился в чёрный камзол с красной отделкой и вновь пристегнул к поясу Тёмную Сестру, с которой почти не расставался. Он всегда ждал подвоха там, где всё казалось лёгко и просто, и не хотел быть к нему не готовым. Деймон направлялся в обеденный зал, когда вдруг услышал пение.       Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца.       А горы крушились на части, и мрак поглотил небеса.       Остановился, прислушиваясь. Ему же не показалось и действительно кто-то пел.       Подземный огонь вырывался на волю, могучих драконов сожрав.       Но замерли двое в любовном покое, последние вздохи деля.       Женщина, определил он. Или этот замок начинал сводить его с ума.       А волны морские взнеслись выше стен, и ветер гремел и ревел.       И город, что тысячу лет простоял, и всё, что люди те знали,       Безжалостный рок в одночасье забрал, навеки стерев с земли.       Песня о падении Валирии, времена Рока. Только валирийцы помнили эти слова, передавая их друг другу и никому другому.       Деймон пошёл на это пение, как заблудившийся путник за путеводной нитью, и, проходил коридор за коридором пока не обнаружил проход в какие-то подземелья. Несмотря на то, что в призраков он не верил, холод прошёл по его спине. Спускаясь вниз по влажным ступеням лестницы, Деймон оказывается в небольшом помещении, похожем на кухню. Однако, так казалось лишь с первого взгляда. Приглядевшись, он увидел стоящие на полках склянки с травами и внутренностями животных, в очаге стоял котёл, над которым поднимался пар, витал аромат тимьяна, полыни и лаванды. Посреди всего этого за столом стояла женщина, умело нарезающая ножом какие-то ингредиенты. У неё была безупречно гладкая, слишком белая кожа, необычно острые высокие скулы и узкий подбородок, длинные чёрные волосы, похожие на шёлк. Одета в простую одежду – не пышное фиолетовое платье, лишённое каких-либо изысков, с закатанным до локтей рукавом, поверх которого был испачканный красными пятнами фартук.       Лукавый взгляд тёмно-зелёных глаз, в обрамлении густых ресниц, посмотрел прямо на него. Не отрываясь от своего занятия, незнакомка спрашивает:       — Не рановато искать людей, которых надо предать мечу?       Он ступает ближе, не спуская с неё пристального внимания.       — Кто ты такая? Откуда знаешь эту песню?       Она загадочно улыбается, словно себе на уме, однако всё же отвечает:       — Меня зовут Алис Риверс.       "Риверс?", – нахмурился Деймон. "Возможно, незаконнорожденная дочь лорда Лионеля Стронга... Не этого же старика Саймона, в самом деле, или одного из его хилых сыновей".       — Значит, ты – бастард?       — О, Боги! Если бы ты знал меня лучше, ты бы не судил так строго!       — Тогда, если не бастард, то кто ты? Здешний лекарь?       Но почему она представилась под фамилией, которая давалась бастардам? Странная женщина. Её словно окутывала необычная аура, от которой становилось не по себе.       — Не лекарь, но помогаю, как могу. Я теперь заменяю прежнего лекаря, который сбежал как-то ночью.       — Сбежал? Почему?       — Разве это удивительно после всего, что ты слышал об этом месте? Не прижился он тут, вот замок его и прогнал. Его мучили кошмары. Сон в этих стенах далек от привычного отдыха.       — Откуда ты это знаешь?       — Это место проклято с тех пор, как был заложен первый камень фундамента. Король Харрен срубил тисовую рощу, что росла на соседних островах. Говорят, что они хранят души тех, кто жил тут задолго до него. Порой тут слышат их шепот.       — Детские сказки, – скривился Деймон.       — Может и так. Может и нет. Кровать, на которой ты спишь,  сделана из этих деревьев.       — Не замечал ничего странного. Никакие кошмары мне не снились. Ты женщина, а многим из вас свойственно верить в небылицы и страшные истории, что-то приукрашивать. К тому же, слуги любят болтать. Длинные языки принято вырывать.       — Ты ошибся. Я вовсе не женщина, – ответила со смешком Алис, и Деймон с недоумением прищурился, внимательнее осматривая её. Перед ним точно женщина, а не мужчина. Он бы понял. Судя по всему, его задумчивое выражение лица её позабавило, и Риверс милостиво, будто делая ему одолжение, пояснила свои слова: — Я была проклята жить в теле человека.       — Пытаешься мне доказать, что ты ведьма?       — Я ничего никому не доказываю. Твоё дело, верить моим словам или нет.        В помещении после её слов стало холоднее, несмотря на горящий очаг.       — Ты не похожа на ведьму, – сделал умозаключение Деймон. — И ты не Красная жрица.       Красные жрицы носили красное и их сразу же можно опознать.       — Откуда тебе знать? – с любопытством спрашивает она.       — Просто знаю. Я ведь прав?       Алис не ответила, снова улыбнувшись.       — Ты думаешь, Порочный Принц, что я никто. Доля правды в этом есть. Своё настоящее имя я забыла, слишком давно было дано оно мне. Я не вмешиваюсь в никакие события и предпочитаю спокойную, тихую жизнь. Обо мне никто не знает. Но сама судьба привела тебя в Харренхолл и я могу приоткрыть для тебя завесу будущего.       — И что же ты мне скажешь?       Посмотрев в его глаза не больше минуты, Риверс тихо смеётся.       — Не веришь, но знать ответы всё равно хочешь? Как это по-человечески!       — Не насмехайся, – предупреждает её Деймон с опасным оттенком в голосе. — Или говори, что хотела сказать, или я ухожу.       — Вы с ней похожи. Со своей женой. Такая же дерзкая и опасная, если разозлить. Забавно, как Высший Разум вас свёл. Идеальная пара.       Она говорила о Нисе так, будто знакома и говорила с ней, но такого не могло быть. Только они вдвоём знали правду о том, что в теле его племянницы живёт душа другого мира. Неужели она действительно обладала силой? Даже более могущественной, чем у Красных жриц и обычных колдуний.       — Ты... – Деймон растерялся, запнувшись. Он не ожидал, что услышит. — Знаешь об этом? О Нём?       — Теперь мне удалось тебя заинтересовать? – подмигнула она.       — Говори! – потребовал Деймон, теряя терпение. Ещё немного и он задушит эту женщину, или кем она там является.       — Я могу лишь сказать, что Высший Разум не делает ничего такого, что не приносило бы свои плоды. Ему, как Создателю всех миров, Богу над всеми Богами, тоже присуще желание видеть свои созданные творения не разрушенными и уничтоженными, а процветающими. В другие разы всё шло не так, этот мир, в конце концов, погибал.       — Поэтому он выбрал Нису для своей грандиозной миссии, – продолжил Деймон, не забыв, что ему рассказала жена в день их валирийской свадьбы. — Я это знаю. Она уже многое изменила. Не считаешь, что достаточно?       — Ещё нет. Её время не пришло. Танец Драконов начался. Тогда мы увидим, повторится ли падение и время отмотает обратный круг, или все встретят, наконец, долгожданный рассвет.       Значит, всё это уже происходило. Или многое из этого. Деймон не хотел даже знать, как он жил без неё в других жизнях. И были ли это жизни, а не существование?       — Что должен сделать я?       — Будь её поддержкой во всём, Деймон Таргариен. Преданным рыцарем, готовым отдать за неё жизнь, если потребуется. Ты прибыл сюда один, чтобы захватить замок, и сделал это. Но признайся, что не ради другой своей племянницы. В твоём сердце отныне есть только одна женщина и королева, – зелёные глаза лукаво блестели при свете пламени, отбрасываемого на её тёмную фигуру. — Мне интересно, позволь утолить любопытство, всего лишь хочу понять тебя, не сложно ли почитать кого-то, кто занял твоё место наследника? Тем более женщину, которую когда-то держал на своих коленях девочкой.       — Мой брат сделал выбор. Я сделал свой.       — Верно. Время покажет, чей выбор верный. Но, если хочешь знать, твой брат задумывался о Вэйнис, как наследнице. Его одолевали сомнения. Он спрашивал у неё совета и знаешь, что она ответила?       — Что Рейнира – это правильный выбор? Она всегда защищала её и защищает сейчас.       — Она просила твоего брата подумать о твоей кандидатуре, – ответила Алис со смешком, наблюдая за быстрой сменой эмоций на лице Деймона, от безразличия до искреннего удивления, как в его глазах разгорается пламя. — Верила, что ты изменишься, что искренне любишь свою семью. В итоге оказалась права. Однако, корона всё равно твоей не будет. Её унаследует истинная королева, а от неё перейдёт Обещанному Принцу. Но сейчас об этом рано говорить, видения будущего изменчивы. Мы увидимся снова и тогда я отвечу.       Деймон не успевает отреагировать, как свет в комнате гаснет и темнота накрывает его со всех сторон. Когда огонь вновь вспыхивает, подняв сноп искр, Алис Риверс исчезла. Деймон остался один.