Limerence

      Хмурясь, Эрен шел по вполне знакомым еще со времен службы отца коридорам, изменившимся только лишь обновленным цветом стен и фотографиями некоторых сотрудников, он приближался к дверям начальника. Видимо, Закклай его уже ждал, если судить по приветливой девушке, проводившей ровно до нужного кабинета. Йегер кивнул ей, улыбнувшись чуть кривовато уголком рта, и, сжав и разжав ладони, вошел внутрь. Наверное, в каждом кабинете начальства все было всегда расставлено по каким-то негласным правилам. Тяжелый стол, плотные шторы, непонятые бумажки в подставке… На полках открытого шкафа красовались различные памятные моменты в виде кубков, медалей и парочки дипломов в рамках. Эрен заприметил и типичную доску преступлений с различными приколотыми на нее фотороботами, какими-то пометками… Но сейчас все это мало интересовало его. Скорее даже вообще не вызвало и капли любопытства. Того, что было ему нужно, там все равно не наблюдалось.       Не дожидаясь приглашения, Эрен снял плотное пальто и устроил его на вешалке вместе с шарфом. Сразу опустился на увесистый стул, обтянутый вздутой кожей. Уперев локоть в самый край стола Закклая, он постукивал пальцами в ожидании информации. Однако, одумавшись, кивнул в знак приветствия и сразу начал:       — Я надеялся, что с моим отъездом отсюда город немного успокоится. Забавно получается, учитывая, что тут происходит. — Йегер перестал отбивать ритм пальцами и поправил браслет на запястье. Увесистая цепь эстетично брякнула о защитное стекло на столе. Плотная металлическая пластина без надписей блеснула на солнце, непонятно как попавшем в этот не особо уютный кабинет.       — Знаешь, я тоже на это надеялся. — Дариус устало выдохнул, прижимаясь спиной к стулу. Тот едва слышно скрипнул и отклонился на несколько градусов вниз. — Крайне скользкий подражатель, если честно. Одному я рад, что твои оба уже в отставке. Карла тяжело переживала последствия того, что случилось.       Эрен неторопливо коснулся подушечками пальцев своего гладко выбритого подбородка. Ни одна эмоция не должна была проскользнуть на его лице, но эта ремарка слегка разозлила. К чему ворошить снова этот улей? Осадок от развода родителей и от того, как до сих пор чувствовала себя его мать, душил, обхватывая влажными руками шею.       — Подделать почерк анонима сложно. Я бы не сказал, что подозреваемый копирует на сто процентов его убийства. — Йегер быстро увлажнил губы. Но это было единственным, что в его поведении выдало некое волнение. — Он скорее… Учится на них, что ли? У меня сложилось такое впечатление, но оно может быть ошибочным.       — Если он учится, то он, черт возьми, умен! Поиск по местным психам ничего не дал, как и ожидалось. — Закклай хмыкнул и достал пару папок с делами, сразу же бросая их Эрену. — В общем, все, что нужно, у тебя будет. Пара полицейских, еще профайлер. Во время прошлого дела у нас был крайне бездарный паренек, который нам только мешал. Знаешь, я чувствую даже легкую вину. Надеялся, что они отправят на дело кого-нибудь другого. Переживаю, что…       — Не нужно меня опекать, — вдруг холодно оборвал Эрен, и Дариус покачал головой. Каждый раз подобное отношение заставляло напрягаться, переключая все внимание уже на конкретно этот факт, словно он все еще являлся каким-то дефектным, а не профессионалом своего дела. — Я давно справился с тем, что было. Да, мой особый интерес некоторое время был — дело анонима. Но это не значит, что сейчас это может пошатнуть мою готовность работать.       — Я знаю столько полицейских, которые говорили мне эти же слова. — Он наклонился в его сторону и оперся локтями на стол. — И после таких громких заявлений они брали очень долгий отпуск.       — Все же… — хотел продолжить Йегер, но его жестом остановил Закклай и начал указательным пальцем стучать по делам, лежащим почти что на самом краю стола.       — Поймай гада, а спорить будем потом. — Дариус отвернулся от него и задумчиво уставился в окно. — Не буду больше отнимать у тебя драгоценное время.       Своеобразный характер старого друга семьи Эрену никогда не нравился. Будь он профайлером, наверняка бы приписал Закклая к местным психам. Несмотря на свою визуальную «доброту», он был любителем агрессивных допросов. Когда-то давно еще Гриша рассказывал о произошедшем скандале. Дариус избил невиновного, пытаясь выбить из него признание. Эрен усмехнулся от всплывшей в его голове мысли, что, если не сможет закрыть дело, — бить будут уже его. И наверняка какой-нибудь железной битой. Лучше и впрямь заняться поскорее делом, поэтому, прихватив свои вещи, Йегер направился к выделенному лично для него месту дислокации на время расследования.       Дверная ручка привычно скрипнула при нажиме. В этом городе точно ничего не менялось. Небольшой кабинет встретил своего нового хозяина запахом бумаг и недавней влажной уборки на скорую руку. Первым делом Эрен открыл окно. Чуть морозный воздух быстро принес свежесть, и пришлось поправить шарф. Когда-то Йегер радовался своему первому кабинету… Сейчас у него уже был достаточный послужной список, чтобы иметь возможность пользоваться дорогим оборудованием, сидеть за удобной и качественной мебелью. Но все это осталось за пределами этого скучного города.       Брезгливо проведя пальцем по неудобному и дешевому стулу, он хмыкнул. Пришлось протереть его салфеткой из пачки, что всегда лежала в его дипломате. Устаревшую модель служебного компьютера, от которого глаза болели, Йегер даже включать не стал. Все, что ему было нужно, хранилось на его ноутбуке. Но сейчас следовало ознакомиться с имеющейся документацией.       Первым делом Эрен изучил фамилии сотрудников, с которыми предстояло контактировать довольно часто. Улыбка сразу появилась на его лице. Армин Арлерт. Профайлер. Уже так будет работать легче. Армин никогда не входил в число тех, кто судил Эрена по заслугам отца. Гриши… Называть даже так его не хотелось. Скорее — вычеркнуть из своей жизни и разорвать это гнетущее родство. Жаль, что и смена имени, фамилии не помогла бы избавиться от генов старого изменщика и тирана.       Когда-то давно, еще во времена обучения в Куантико, Армин сказал ему переступить через ненависть к отцу. Что в этом корень того, что столько лет мучало Эрена. Но как он мог его простить? Боль от его ухода крепко засела в голове. Приходилось наблюдать, как страдала мать, как ничего совсем не становилось лучше даже на самую маленькую частичку. Казалось, все катилось в абсолютный мрак, в темноту, откуда не было выхода, а Эрен, будучи тогда еще ребенком, никак не мог повлиять хоть на что-то. Тогда Гриша стал для него и матери будто самым главным врагом и предателем, бросившим семью в самый ужасный и сложный момент. Будто нарочно, чтобы выплыть самому из скандала, оставив семью на дне.       Или это был только взгляд ребенка, привыкшего к вниманию отца и матери, росшего в хороших условиях, но чья система мира рухнула в одночасье? А ведь Эрен никогда не пытался посмотреть на все со стороны отца… Но даже сейчас он не позволил таким мыслям развиться дальше. Мама страдала из-за Гриши — этого достаточно, чтобы ненавидеть его.       Йегер нервно дернул рукой до звука бряканья пластины браслета и цепочки от него, после чего поправил украшение и одернул рукав. Агрессию удалось погасить и вернуться к работе. Листая бумаги, он морщился, видя некоторые сходства с тем, как предпочитал «работать» тот самый аноним. У него всегда был особенный план. Насколько Эрен помнил, полицейские считали, что он возомнил себя карателем, способным выносить приговор людям. В каждой серии первого дела всегда имелось семь жертв. Семь смертных грехов. С каждым он старался сделать все красиво и дерзко. По его мнению. А здесь… Первой жертвой оказалась Ванесса Гонсалес. Толковой информации о ней не имелось, и, скорее всего, она была и без того несчастной работницей в сфере сексуальных услуг. Ее сутенер скрылся сразу же (типичная история), а личность убитой подтвердили только спустя пару недель, когда в полицию обратилась одна из ее коллег. Печально, что с ней стало.       Аутопсия гласила о том, что несчастная не подвергалась сексуальному насилию. Так же она не была избита, но при этом на теле присутствовали следы от, видимо, неудачных инъекций. Похоже, он заманил ее, а затем усыпил. Пока она была без сознания, он умертвил ее и сразу же приступил к процессу бальзамирования. Эрен нахмурился. Как-то слишком гуманно? Взяв в руки блокнот, он сделал пометку о том, что убийца, возможно, чувствовал жалость по отношению к девушкам из этой сферы.       Вторая жертва — Изабель. Судя по словам Карлы — дочь одного из местных богатеев. Несложно теперь уже догадаться, что убийца связал ее с гордыней. Такие редко когда уважали хоть кого-то, кроме себя. На нее отчет о вскрытии еще не успели подготовить, но Эрен уверенно поспорил бы с кем-нибудь на сотню баксов, что таким нежным с Изабель маньяк не был. Зато «заставил» ее отмаливать грехи там, куда вряд ли забредают по своему желанию такие вот доченьки богатеньких родителей. Отложив новые файлы, Эрен и осознать не успел, как начал листать старые бумаги, сразу морщась: доверили подшивать дело либо какому-то недотепе, либо торопились уже сбросить с плеч тяжесть. Никак не покидало раздражение насчет того, как вообще можно было так обращаться с важными материалами.       Собственно, у анонима первая жертва так же была проституткой. Кажется, паттерн их действий один. Сначала они убивали тех, до кого легче всего добраться. Кого не будут искать… Затем становились смелее и переходили на более крупную добычу. Аноним был более жесток к своим жертвам. Места его преступления не отличались идеальной чистотой. Он словно чувствовал к одним жертвам намного больше ярости, чем к остальным. Складывалось ощущение, что он балансировал между контролем и полной анархией. Но трупы бальзамировать он, похоже, не умел. К тому же пару десятков лет назад, не имея дел с медициной, трудно было бы этому обучиться быстро. Но вот тело он все равно закреплял. Йегер сощурился и придвинул документ ближе к лицу. Слова смазались, и он тяжело выдохнул, откладывая дело в сторону. Кто так неаккуратно содержал столь важные документы?! Справедливости ради, все надеялись, что поднимать их не станут. Не будет повода в виде подражателя. Цокнув, он вернулся к чтению, но на этот раз просто перелистнул страницу.       С гневом и похотью ничего интересного, за что мог бы зацепиться взгляд. Все грубо и типично при первом рассмотрении. Оставались… Зависть и уныние. Любопытно, кого же выберет для этих грехов подражатель? В прошлый раз был один мужчина в унынии… Кажется, он был болен. Депрессия охватила его разум, и он попытался сброситься с крыши, но доблестный полицейский его спас. Помнится, в тот год в школе им приводили этого отважного стража порядка в пример и рассказывали, что нужно всегда обращать внимание на то, что происходит вокруг них. А потом маньяк убил этого спасенного спустя пару месяцев. Идеально сделанная инъекция в шею. Сожженные стопы, знак под языком, смерть от удушения. Никаких следов борьбы… Продумана каждая деталь. Как и записка с расшифровкой самого греха и наказания за него.       «Уныние есть изнеможение души, а душа в изнеможении, не имея того, что ей свойственно по естеству, не устаивает мужественно и против искушений».       До сих пор ведь помнил каждую оставленную записку, каждый штрих и зазор на бумаге… Но зависимость от этого дела закончилась с поступлением в полицейскую академию. Эрен всегда был способным, поэтому быстро улавливал суть и запоминал, распутывал… Хмыкнув, он вернулся в самое начало. Открыв снимки с места смерти новой первой жертвы, вскинул бровь. Слишком чисто. У анонима была хоть какая-то индивидуальность, этот же действовал так, как действовали многие… Сжав переносицу, Йегер прогнал этот вернувшийся ход мыслей и похлопал себя по лбу. Делать комплименты убийце — последнее дело.       Изучив «досье» Изабель, пролистав еще раз остальные, он тяжело вздохнул. Уверен ли, что сделал правильный выбор, приехав сюда? Но даже если сомнения и появились, то им уже не было места. Работа принята, а значит, он доведет все до конца. Убрав папку в дипломат, поправив галстук, Эрен застегнул пуговицы на пиджаке и принялся рыться в ящике стола. Вскоре ключ перекочевал в его ладонь. Точно ничего не менялось здесь. Словно так и ожидало его приезда.       Сидеть в кабинете не было никакого смысла. С сотрудниками он еще успеет все обсудить, а сейчас следовало разузнать подробнее про эту Изабель. Что-то в ее деле заставляло задуматься. Все-таки верно поступил, что не остановился в отеле, а выбрал родной дом. Никто, кроме его матери, не был способен рассказать так просто подноготную почти каждого богатого жителя города.       Закупив в ближайшем магазине некоторые продукты, Эрен морально подготовился к предстоящим трудностям. Слишком много деталей, которые никак не хотели выводить на основную фигуру данного «произведения». Подражатель был неплох. Оригинал, реши он вернуться в город, делал бы все иначе. Но что могло толкнуть человека на повторение уже отшумевшего убийства? Повтор сюжета новостей по телевизору? Документальный фильм? Нехватка внимания? Но чьего? Общественности? У родителей в тот раз вопросов было больше, они работали с нуля — совсем незнакомый и жестокий серийный убийца. Эрен считал, что ему должно быть проще в такой ситуации, ведь уже имелась на руках какая-никакая база, оставалось лишь подставлять детали в нужном порядке. Прижав указательные пальцы к вискам, он уселся на свою кровать и зажмурился. Голова опять начинала болеть, и он отвлекся от размышлений, чтобы проглотить анальгетик. Все отвлекающие факторы сейчас следовало засунуть куда подальше.       Какова вероятность, что он переоценил себя, согласившись на это дело. Или все сделал верно? Ну, кто еще обладал такой базой знаний, талантом и… Он точно будет ненавидеть себя за принятое решение, но… Эрен все же сделал одну пометку в блокноте, чтобы вернуться к этому вопросу позже.       Ноутбук тихо заработал в его руках, все имеющиеся данные по серии убийств были в его распоряжении. И все следовало изучить в кратчайшие сроки. Гриша был любителем загадок… И это точно наследственно. Загадки подражателя увлекали. Просидев за делом всю ночь, Эрен так и уснул, даже не переодевшись. Лишь под утро он соизволил добраться до ванной, ругаясь на самого себя. Все же он не привык быть таким беспечным в плане состояния своего тела. Освежившись, приведя мысли в порядок, Йегер спустился к завтраку уже в обычной для него одежде с иголочки. Настроение испортил только вкус кофе. Опять забыл купить нужное молоко. Но в этот раз предпочел выпить имеющееся, чтобы не тратить еще больше времени. Разочарованно вздохнув, Эрен приговорил оставшуюся еду и вновь вернулся к делам.       Закрываться на несколько дней в квартире он уже привык и не жаловался. Конечно, возможно, следовало бы собрать людей, назначенных на дело, но что он им скажет? Оставалось дождаться дня. Говорить Карле, куда направлялся, Йегер не стал. Не хотел нервировать. Ее состояние и так оставляло желать лучшего до сих пор, даже несмотря на работу с психологом. Ему самому, казалось, повезло больше. Курс психотерапии, медикаменты… И на текущий момент он уже приличное время обходился даже без снотворного. Жизнь его вполне себе была неплохой, если так посмотреть. Хорошая и перспективная работа с высокой зарплатой. Проблем с социализацией никаких не проявлялось. Даже отношения с девушками имели место быть в его обычно загруженном графике. Правда, длились они не очень долго. Опять же из-за работы. Но и расставания никогда не были болезненными. Для него точно. Отпускать он научился вполне неплохо.       Но это все Эрен никогда не считал чем-то важным — обычная часть банальной жизни мужчины его возраста. Просто девушки каждый раз оказывались… Не теми. А надолго связывать свою жизнь с той, к которой у него всегда имелось очень много претензий, он не собирался. Уж лучше заранее разорвать неподходящие под его запросы отношения. Проводив взглядом вполне симпатичную девушку, чье облегающее платье не оставляло места для фантазии, Эрен вздохнул и вернулся к насущным вопросам. В первую очередь — заставить себя подойти к нужному дому, подняться на этаж и нажать на дверной звонок. Типичная схема. Но для него в ней таилось слишком много подводных камней. Лучше бы развернуться и уйти. Именно по причине желания оставить возможность для побега Йегер и не стал заранее звонить отцу. Если его не будет дома — просто уйдет. Забрался он, конечно, далековато. Как еще из города окончательно не уехал. Хмыкнув, Эрен сам не заметил, как еще раз нажал на кнопку, поэтому вздрогнул и уже развернулся, чтобы добраться до лестницы и ускориться, но щелчок замка отрезвил и заставил взять себя в руки.       — Я ненадолго. — Одернув себя, чтобы не поднять плечи и не опустить голову, Эрен наоборот — выпрямился и смотрел ровно на Гришу. — Один короткий разговор, и все снова будет так, как есть.       — Не ожидал увидеть тебя спустя столько лет. — Гриша улыбнулся и пропустил его внутрь. — Я так понимаю — ты из-за того дела. Признаться честно, я не особо слежу за всем этим.       — Удивляешь. Вообще не интересуешься событиями в городе? — Нехотя зайдя, Эрен остановился в небольшом коридоре, стараясь совсем не рассматривать все вокруг себя, чтобы как можно меньше иметь шансов начать в дальнейшем анализировать собственного отца на наличие в его жизни женщин и прочего, что совсем не касалось Эрена. — Ну да ладно, мне не интересно, как ты прожигаешь свою жизнь. Не хочу дергать маму лишний раз, сам понимаешь, только поэтому я здесь — мне нужны материалы по тому самому делу. Из первых рук всегда надежнее.       — Почему ты думаешь, что у меня сохранились копии? Закклай должен был выдать тебе их. — Йегер старший нахмурился, и скрестил руки на груди. — Или же дело удачно подшили, а ты знаешь его слишком хорошо, чтобы понять это?       — Может быть, — уклончиво ответив, Эрен устало провел ладонью по лицу. Не признаваться же, что в свое время и впрямь знал почти наизусть все доступные материалы. Хотя… Он мог так сказать и про все свои дела, которые только вел. — Слушай, если не хочешь помогать, так и скажи. Я попробую разговорить маму, но ты сам понимаешь, чем это все закончится.       — Я не отказывал тебе, Эрен. Мне просто интересно, что же такого случилось, что вынудило тебя прийти сюда. — Он хитро сощурился. — Может быть, тебе просто интересно мое мнение?       — Аноним возобновил серию. — Решив, что так для отца прозвучит более цепляюще, Эрен опустил взгляд на сжатый в руках собственный дипломат и постучал по нему пальцами. Главное — услышать мысли человека, которого в свое время считал одним из самых умных. — Есть шероховатости в исполнении, конечно, может, уже сказывается возраст…       — Вряд ли это он, — уверенно сказал Гриша. — Он не ошибался. Да и ждать столько лет? Скорее всего — подражатель. Какой-нибудь глупый мальчишка, возомнивший из себя черт знает что.       — Ну, хорошо. Подражатель. — И на что он надеялся, решив сыграть на теме, в которой отец варился так долго? Но стоило же попытаться. Неторопливо, придавая каждому своему движению как можно больше неохотности, Эрен раскрыл свой дипломат и взял в руки папку. — Так взглянешь?       — Взгляну. — Гриша достал из шкафа в гостиной коробку и поставил ее на кухонный столик. — Вот дело. Изучай сколько влезет.       — Взгляни на фото внимательнее — мне кажется, что он очень старается, но в мелочах ему еще далеко до оригинала. Будто смотришь на репродукцию неумелого мастера. В первом случае все было более четко, я пока не стал отражать это в отчетах, потому что это будет значить, что, если не найдем этого псевдо-анонима быстро, то появятся новые жертвы. В участке не хотят суматохи — только скорейший результат. — Разуваться Эрен все же не стал и, вручив документы отцу, устроился за небольшим столом, покрытым скатертью, и принялся вчитываться в документы. Это же то самое дело! Материалы, которые так волновали его сознание на протяжении нескольких лет. Оставшееся нераскрытым, даже учитывая, что над ним работали настоящие профессионалы. Сглотнув, натянув маску спокойствия, Эрен вернулся к изучению бумаг. — Я же просто хочу довести все до конца, не дать ему возможность убивать людей. У меня должно получиться.       — Он рассеянный. В первом случае забыл про метку, во втором — неудачное бальзамирование. Аноним не бальзамировал тела, он использовал штыри. И психологический портрет у него был иной. Мужчина средних лет, этому же я бы не дал и сорока. Молодой, и ущемленный.       — Не хотел оказаться прав насчет того, что та молящаяся — тоже его рук дело. — Эрен отложил на время бумаги. Все равно быстро их изучить не получится — нужно собирать все по крупицам в голове. Помассировав виски, он сложил все обратно. — У анонима было больше уверенности, каждая жертва — все четко, словно работал по собственному учебнику… Не могу поверить, что поиск среди людей, связанных с медициной или полицией, не принес должного результата. Как считаешь, какие ошибки вы совершили тогда? Не в том смысле, что плохо старались, но мне кажется, что вы явно что-то упускали каждый раз, когда оказывались совсем близко. Ладно, повезло, что у подражателя нет сексуального подтекста, это упрощает немного дело. Могу забрать коробку с собой? Я не скажу маме.       — Возможно, мы просто предпочитали игнорировать другие варианты. — Гриша пожал плечами и замолчал на некоторое время, после чего произнес: — Забирай, но не забудь потом вернуть.       Эрен задумчиво пролистал дело и поджал губы. Как он и думал, файлы, находящиеся у полиции, были урезаны. Личное дело отца же — наоборот. Полно заметок, довольно увесистое. Эмоции распирали, хоть и звучало ужасно странно даже в голове. Но почему странно? Когда-то Эрен готов был читать лекции по делу анонима, на этом расследовании строились и его собственные методы ведения дел. Он словно прикасался к основам истории… Йегер нахмурился, закрыв одну папку как можно быстрее. Восхититься работой родителей он сможет и позже. Да и то, что наполнение отличалось… Такое происходило периодически, особенно если дело затухало, находясь в тупике. Некоторые материалы просто не прикреплялись, но хранились вот так, как у отца. Будто напоминание, что он сделал даже больше, чем мог, но даже это не привело к положительному результату. Однако… Разницу в наполнении он все равно отметил для будущей своей проверки.       — Как она? — вдруг произнес Гриша, вызывая у Эрена раздражение как самим вопросом, так и вырыванием из размышлений. — Все так же пьет?       — Не делай вид, что тебе вдруг стало это интересно, все равно не поверю. — Плечо непроизвольно дернулось, говорить о маме с ним он не горел желанием. Зачем это и кому нужно? Ничего не изменит, только погрузит в прошлое, а возвращаться туда Эрен не собирался. Коробка перекочевала в руки, словно самая дорогая вещь. — Спасибо, что взглянул на дело. И, да… Как считаешь, на чем мог бы проколоться аноним? Я просто задумался, что это может быть тонким местом и у подражателя. Еще хочу побывать на похоронах парочки жертв…       — Ни на чем. Аноним слишком умен, чтобы допускать ошибки. — Гриша усмехнулся. — У тебя всегда были странные идеи. Но есть вариант, что убийца может прийти туда. Как извращенец последний. Они такое любят.       — Поддержки от тебя я и не ждал. — Фыркнув, Эрен проглотил в этот раз обиду, выросшую за считанные секунды, будто вылезла из самого детства. Вернее… Обида эта больше была связана с тем, что раньше отец всегда вставал на его сторону, и становилось отчасти противно, что отеческой фигуры все же ему недоставало довольно сильно. — И вообще не вижу ничего странного в том, чтобы взять за основу недоработки в том деле. Идти от обратного, если больше ничего не остается, и ставить себя на место нужного человека… Разве ты не делал так?       — Иди своим путем, а не повторяй мой. Если ты не забыл, то я анонима не поймал. — Йегер рассмеялся и покачал головой, после чего снял очки, протер их салфеткой и водрузил обратно на нос. — Да и методы устарели. Это был конец девяносто третьего, сейчас уже все иначе. Лучше. Одни камеры чего стоят, почти на каждом шагу висят, а толку?       — По крайней мере, раньше меня этот способ ни разу не подводил. — Бросив взгляд на отца, Эрен решил, что все же немного можно дать ему поблажку. Хотя бы в благодарность за помощь, о которой вслух никогда не рискнет поблагодарить. Уж точно не его. — Она все еще одна, и, кажется, с алкоголем у нее отношения ближе, чем мне хотелось бы. Попробую что-нибудь сделать, пока нахожусь здесь. Может, заберу ее к себе, если получится. Одной ей нельзя долго оставаться.       — Ты же знаешь, она слишком упертая. — Гриша покачал головой. — Дело анонима слишком сломало ее. Не знаю, можно ли ее вообще склеить обратно.       — А еще ее добил ты. — Вспыхнув мгновенно, пришлось приложить немало усилий, чтобы не вывалить все, что копилось столько времени. С другой стороны… А почему требовалось молчать? Почему нужно было заботиться обо всех, кроме самого себя, в такие моменты? Да, мама просила не вмешиваться в это. Но он больше не ребенок, слова которого могли игнорировать. — Я хотя бы пытаюсь что-то исправить из того, что наворотил ты! Бесполезно спорить с фактом, что, не устрой ты ей всю эту дерьмовую встряску, а останься рядом, все было бы совсем иначе. Никогда не думал, что вреда ей больше принесло твое предательство и одиночество, а не это дурацкое дело? Это мне пришлось взвалить на плечи заботу о ней, думать о том, как бы не обидеть маму и не навредить ей. Я был ребенком. Впрочем. Забудь. Это бесполезный разговор, как я и думал.       Убрав все документы, едва не забыв их, Эрен дернул ручку двери, чтобы выйти уже из ненавистной квартиры, но ошибся. Перепутал в какую сторону требовалось ее открывать. Выругавшись, прикрыл глаза, чтобы выдохнуть. В таком состоянии выходить на улицу — не лучший вариант. Правильнее — сперва привести мысли в порядок. Это все он уже прожил, отпустил в какой-то мере. Незачем возвращаться настолько глубоко в прошлое. Выговориться он успеет и психотерапевту при необходимости.       — Да что ты вообще знаешь? Ты не представляешь, как тяжело было всем расследовать это жестокое дело. Одно — читать, сидеть без памяти о произошедшем. Другое же — помнить все, проводить вскрытие того мальчика. Смотреть, как его сестра осталась сиротой! — Вспылил в ответ Гриша. — Бояться, что с тобой поступили так же. Да ей плевать было на наши отношения после; измена — лишь повод для развода, вот и все.       — Это нецелесообразный разговор. — Получилось выдавить из себя на самых последних силах.       Дыхание перехватывало, слова растворялись, не успев сорваться с языка. Вывалить бы все, что накипело… Какое вообще Гриша имел право так говорить, обвинять маму?! Наверное, единственное, что держало все еще Эрена в сознании, так это собственная способность к контролю, выработанная годами и годами терапии.