сандал и платиновые пули

      Свет тусклой лампочки, висящей под потолком на нескольких проводах, неравномерно разливается по комнате, изредка мигая. Внешне кабинет похож на медицинскую палату. По углам стоят заржавевшие койки и столы с медикаментами.       Стены с облезшей краской, забитые досками окна, почти не пропускающие дневной свет, скрипящие полы и запах мокрого дерева. Где-то тихо капает мутноватая дождевая вода.       А посреди комнаты напротив друг друга сидят два человека с завязанными руками. Оба непонимающе хлопают глазами, молчат. Стул, на котором сидел первый очнувшийся, с противным «тр-р-р» проехался ножкой по полу. Второй же совсем не вертелся, лишь бегло осматривал помещение. Легкий ветерок занес запах дождя, смешанного с уличной свежестью.       Йен повернулся, посмотрев за свое плечо, дернул завязанными сзади руками и зашипел: поцарапанной кожи коснулась веревка.       Почему-то в душе поселилось бездумное спокойствие, хоть он и понимал, что вряд ли выйдет из больницы живым. Даже пытаться сбежать не хотелось. Внутри появилась странная воронка, поглотившая его целиком.       Позади кто-то вздохнул, и Раймонд взвизгнул, вытаращив глаза. У Йена же в голове пролетели все известные молитвы, хоть в Бога он и не верил.       То «нечто», стоящее позади него, вероятно, было вооружено. Хотелось надеяться, что оружием была харизма или сексуальность, но в глубине души в конвульсиях билось «бежать-бежать-бежать».       Сердце забилось быстрее, когда неизвестный кашлянул. Судя по всему, это был мужчина. Йен сжал кулаки, опустил голову и прищурился, напрягая слух. На плече почувствовалась достаточно мягкая хватка, но Аллер все равно ощутимо вздрогнул. Неожиданно.       Посмотрел на Раймонда, застывшего с открытым ртом. Хотелось спросить, кого же он разглядел, а страх заслонила стена любопытства. Он осторожно повернул голову, но в полутьме разглядел только темную одежду того человека.       Наконец, рука отпустила его плечо, мужчина подошел ближе к свету. Рассмотреть получилось мало: он встал спиной к Йену, рассматривая старшего Аллера.       Пока тот не обернулся, Йен подметил про себя пару деталей. Например, он сразу заприметил широкую спину, закатанные до середины предплечья рукава и темные кожаные перчатки. При плохом освещении рассмотреть его и правда было тяжело.       В это время мужчина наклонился к Раймонду, что-то прошептал тому на ухо и усмехнулся, потрепав того по голове. Хотя мужчиной его называть было глупо. Скорее, молодой парень лет двадцати, явно старше Йена.       —И чего притихли? Вот ты например,– явно обратился к Йену, отчего тому стало не по себе,– ты же даже разорался под дверью, а тут замолчал.       Голос бархатный, низкий. От этого легче не становилось: не самое приятно у них знакомство задавалось.       Йен не удосужился ответить, но явно очень хотел. Слова вертелись на языке, но собрать четкое предложение не получалось даже мысленно.       Незнакомец повернулся к нему лицом, полы скрипнули. Сидящий на стуле скривился от протяжного звука, а глаз не отвел.       Черты лица казались знакомыми. Уж где-то он точно видел эти темные, почти черные в темноте глаза, каштановые волосы, прямой нос и презрительно поджатые губы. Смотрел холодно, будто ждал от Йена чего-то.       Даже Раймонд, обычно болтающий без умолку, притих, вжался в стул и не подавал признаков жизни. Конечно, его не съел монстр, явившийся из темноты, но что-то явно напугало.       —Что тебе нужно?– Йен поднял голову, все таки заговорив. Пересохшую губу сразу неприятно кольнуло, а голос прозвучал слишком хрипло. Все же не стоило так рвать связки, чтоб дозваться Раймонда.       —Ничего себе!– мужчина отшатнулся, прикрыл рот ладонью, изображая искреннее удивление,– знаешь, если бы ты так не орал, я бы подумал, что ты немой.       А вот Йен удивился искренне, распахнул глаза, обрамленные светлыми ресницами, а спустя пару секунд нахмурился. Как вообще можно шутить в таком положении? Хотя… Не «этого» же приковали к стулу, не объяснив, что происходит.       —Наверное, стоило бы представиться?       В голове внезапно загорелось воспоминание о приемном отце. Граф ведь был так сильно похож на нового знакомого. Внешние признаки почти полностью совпадали с описанием его сына.       Но не мог ведь это быть Бастия. Тот был… Другим. По крайней мере, так казалось Йену.       Молчание в кабинете затянулось, поэтому темноволосый усмехнулся и продолжил.       —Думаю, вы оба наслышаны…       Его перебил Йен, внезапно решивший нарушить паузу.       —Лагард? Вернее, ты из семьи Лагард?       Названный улыбнулся, пару раз хлопнул в ладони.       —А ты догадливый. Бастия Лагард,– представился.– Говорю же, наслышаны! С таким-то папашей…       Бастия замолк, опустил руки за спину и сцепил в замок. Прошелся по кабинету вальяжной походкой, словно вспоминая, что же хотел донести.       —Точно, вспомнил. Во-первых, вы явные идиоты. Кто вам напел, что лучшее место для передачи документов-заброшенное здание?       —В целях конфиденциальности– проворчал Йен, отводя взгляд.       —Я не договорил. Во-вторых вы идиоты дважды, ведь не проверили совершенно ничего.       На это ответа не нашлось. Аллер фыркнул, но даже не пошевелился. Ему это казалось скорее странным, чем пугающим. Не каждый день ведь незнакомый мужчина, вылезший из какой-то дыры задания, читает нотации и дает советы, как же лучше скрыть свое присутствие.       —Знаете, будь я посторонним человеком, просто обошел бы стороной. Подумал, что наркоманы завелись. Но вы ведь гра-афские?– протянул он, вновь нарезая круги вокруг двух стульев.       —Долго речь сочинял?– съязвил Йен, которому порядком надоело поведение второго.       Раймонд, все это время молча наблюдавший, испуганно забегал глазами между двумя парнями, бросил на Йена осуждающий взгляд, но опять промолчал.       —Так вот,– Бастия намеренно пропустил мимо ушей реплику того, продолжив своеобразный монолог,– я никак не мог понять, кого из вас ваш драгоценный папаша взял в наследники, ведь вы оба похожи на слабоумных. Сами скажете?       Раймонд отрицательно помотал головой, а Йен фыркнул.       —Я–наследник,– промолвил Раймонд, подняв голову. Йен удивленно приоткрыл рот, а слова, застывшие на языке, резко растворились.       —Ты что творишь?– чуть слышно прошипел Йен, наклоняясь к уху брата       —Я похож на идиота?       —Очень даже, а что?– прошептал Йен, но сразу же пожалел, что вообще умеет говорить. Фраза прозвучала громче положенного шепота. Он замер в ожидании реакции.       Бастия рассмеялся. —Вы же не против небольшой проверки вашей интуиции?– в его руке блеснуло что-то черное. Йен распознал пистолет.       Он вжался в спинку стула. В который раз за сегодняшний вечер? Раймонд замотал головой, непонимающе хлопая глазами.       —Вообще-то…– он замялся, кашлянул и снова заговорил,– отец нас отсюда вытащит. Нас ищут уже. Бастия хмурится, потирая кончиком пальца пистолет.       —Хуй на вас он клал. Серьезно, вы думаете, что он бросит дела и побежит вас спасать? Он даже мне не помогал, хотя ему я вроде как родной.       Лагард презрительно поджал губы. В суровом взгляде карих глаз можно было прочесть что угодно: от холодного разочарования до глубокой печали.       Йен мелко задрожал. Он сам не понимал, по какой из причин. Больная головушка снова чудит и выкидывает «подарочек» или в помещении холодно?       —Не забывайте, кто сейчас здесь власть. Не в том вы оба положении, чтобы вспоминать своего отца.       —Власть здесь явно не тебе занимать. Ты ее чем заслужил? Граф хотя бы что-то делает для улучшения своей жизни и…       Позади раздался короткий щелчок, а йеновское «нет» не успело сорваться с губ.       Не дав взорваться словесному яду Раймонда, прогремел выстрел. Йен, дернувшийся от звука, приоткрыл рот в немом шоке.             Зрачки резко сжались, словно прячась в голубоватом тумане его глаз. По щеке каплей покатилось что-то теплое, а в нос ударил резкий металлический запах.       Рыжий замирает, не сводя испуганного взгляда с брата. Химера не шевелится, а с опущенной подбородком на грудь головы тонкой струйкой льется кровь. Йен окликнул его по имени. Сначала звал шепотом, а после сорвался на крик.       Сердце тревожно забилось в груди, из глаз брызнули обжигающие слезы. Он задергался, пытаясь освободиться. Одной рукой, которую он неизвестным образом выдернул из узлов, Йен стянул веревку со второй.       Все расплывалось: стены сливались с потолком и полом, тусклая лампочка напоминала искусственное солнце. Смерть он видит не в первый раз–жизнь его помотать успела давно, но сейчас что-то сломалось.       Аллер, всхлипывая, падает на колени перед телом брата. Судорожно касается шеи и лица, поднимает его голову и вновь заходится безудержными рыданиями.       Наконец, он вспомнил о Бастии. Вернее, второй сам напомнил о себе: кашлянул в кулак, мол, я за этим цирком долго наблюдать должен?       А в глазах его плещется строгое равнодушие. Старая долька разочарования растворилась, оставив за собой лишь желание мстить.       —Ты убил его,– младший сипло пробормотал это себе под нос, поразившись собственному голосу. Еще никогда он не звучал настолько надломленно,–ты, блять, собственными руками, убил его.       Бастия прислонился спиной к стене, хмыкнул, но ничего не сказал.       —Родной, посмотри на меня. Ты не мог вот так…–он снова зарыдал, уткнувшись лбом в колени еще теплого тела. Сжал в руках ладони Раймонда и снова поднял голову. Хотелось увидеть в знакомых глазах хоть что-то живое, теплое. В груди теплилась надежда, что Раймонд пошутил, а пуля просто поцарапала кожу.       Йен отпустил его руку, стирая рукавом соленые дорожки слез с щеки. Он замирает, смотря на темное пятно, расползшееся по одежде старшего. Не хочется запоминать его таким, омрачать хорошие воспоминания.       Аллер поднимает прядки рыжих волос брата, осматривает беглым взглядом ровное отверстие на лбу. Снова стирает слезы рукавами.       Кровь, не успевшая даже свернуться, застыла на лице. И только сейчас Йен понял, что произошло. Понял, что Раймонд действительно умер: сердце не бьется. Почему-то внутри стало пусто. Хотелось рвать волосы, кричать, в конце концов, убить виновника его смерти, но что-то пересилило этот порыв.       Аллер протянул руку к глазам покойника и опустил веки, поднялся и развернулся.       Бастия стоял в углу, погрузившись в свои размышления. Завидев шевеление в комнате, он вальяжной походкой сдвинулся в сторону окон, повернувшись спиной к Йену.       —Он заслужил,– промурлыкал Бастия, кругом обходя Йена.       —Чем? Тем, что сказал дельную вещь? Сам бы глаза открыл, хлопнул ресничками и допер. Но нет же, надо ебнуть человека, который тебя в жизни видел раза… два? На фотографиях и сегодня. Инвалид тупорылый,– взорвался Йен.       —Тише будь, рыжик. Распугаешь паучков.       —Да какие паучки?! Ты человека убил только что!– окончательно раскричался Йен.       Бастия бросил на него осуждающе-злой взгляд.       —Не ори, сказал же.       Йен снова хотел открыть рот и продолжить истерику, когда теплая рука коснулась его губ. Он замер, пальцы скользнули по подбородку к щеке. Кажется, перед попыткой заткнуть Йена, Бастия снял перчатку. Настолько нагло с Йеном никто себя не вел. Да и мало людей, которые в буквальном смысле решились бы закрыть рот почти незнакомому человеку. А вдруг палец откусит?       В замешательстве раскрыв небесные глаза, он фыркнул. Йен схватил руку Бастии за предплечье, слегка сжал и укусил того за средний палец. Почувствовав на губах солоноватый металлический вкус, он рванулся вперед и оттолкнул Бастию, стрелой бросившись к выходу.       Йен дергает на себя ручку двери, а когда та поддается, выбегает прочь. Надеясь, что оторвался от преследователя, он замедляется на лестнице ко второму этажу.       Но, услышав шаги, понимает – бежать некуда. Внизу темно и сыро, быстро не скрыться. На втором этаже – куда парень и направлялся – открыта только дверь в конце коридора. Тоже не успеет. Доски прогнили.       Йен все равно рванул к заветному кабинету, тормозя на каждом неустойчивом участке и перепрыгивая зияющие дыры в полу. У двери он обернулся. Сзади никого не было.       Только пустой коридор, холод и темнота.       Аллер не стал рисковать – дернул на себя дверь, но та не отворилась. Замок проржавел, а трухлявое дерево вокруг него грозилось выпасть. Как назло в лицо именно сейчас полезли надоедливые волосы, которые парень резким движением заправил за ухо, наклоняясь к дверной ручке.       Сбоку кто-то демонстративно кашлянул, отчего Йен испуганно подскочил. В лучиках света, исходящих от щели в стене, он разглядел силуэт мужчины.       —Бля, ты бы хоть к выходу побежал. Зубы у тебя работают, а мозги, я смотрю, нет.       —Кто бы говорил,– Йен развернулся и занес над ним руку с куском деревяшки,– я тебе этого не прощу.       К сожалению Аллера, Бастия ударить не дал – перехватил запястье с «оружием». Говнюк.       —Говоришь так, будто жизнь свою здесь оставил. Не неси чушь, мы оба знаем, что у вас были не такие уж теплые отношения.       —Я тебе «спасибо» сказать должен? Ну, мне не трудно,– он выдернул руку из его хватки, шагнул назад и, поклонившись в пол, продолжил,– благодарю Вас, господин. Вы поступили как настоящий герой, убив моего брата! Представляете, всю жизнь ждал, когда же он окочурится, но Вы мне та-а-ак помогли! Какая разница, что я не хотел его смерти и не просил Вас лезть, Вы же всезнающий мудрец, как же я забыл. Вот дубина! Он схватился за голову, упал на колени и забил себя по ней руками, изображая отчаяние.       —Я, конечно, не думал, что на колени передо мной ты встанешь по такому поводу, но…       —Ты за словами следи, инвалид. Бастия не выдержал и рассмеялся, прикрыв улыбку ладонью, но затих очень скоро.       —Давай так. Сейчас ты едешь со мной, а затем я возвращаю тебя твоему папаше. Естественно, за определенную плату.       —А у меня есть выбор?       —Есть.– Лагард кивнул на свой пистолет, прицепленный к поясу. Йен изогнул бровь и потянулся к своему карману, но обнаружил только пустоту, а картинка в голове сложилась – Бастия забрал оружие еще до смерти Раймонда, когда его брат только вломился в комнату.       Он молча поднял руки вверх, показав стоящему напротив пустые ладони. Тот хмыкнул, достал огнестрел и направил дуло на Йена, кивнув в сторону второго выхода, о котором парень успел забыть.       До выхода с территории они добрели в тишине. Йен размышлял о смерти Раймонда и отсутствии своих сожалений. Бастия представлял лицо Графа после его звонка.