Это мы

Санс смотрит на тебя пустыми глазницами. — Больной ублюдок, — произносит сквозь фальшивую, вечно натянутую улыбку, всё прочитав по твоему лицу. Ты расправляешь плечи, вскидываешь голову, набирая воздуха в грудь; ноги — в балетной позиции, уж не знаю какой, пуанты из нас двоих носил именно ты. Перехватываешь нож. В этой битве он бесполезен, однако эффекты ты любишь больше, чем эффективность. Не могу осуждать тебя за это. За это — не могу. В пустой глазнице перемигиваются жёлтый и голубой, и страшная сила тянет тебя вниз, вдавливая в уже показавшиеся кости, чтобы нанизать на них, как люди на колья нанизывали чудовищ; ты силе этой вопреки — отталкиваешься и взлетаешь. Шаг в сторону, в другую — выбрасываешь руки, очерчивая траекторию, кончиками пальцев едва не касаясь костяной решётки, которая проносится мимо тебя. И в три удара сердца за три па становишься на три безопасных клочка — лазеры испепеляют взметнувшуюся прядь твоих волос, завершая отточенный дебют. Забавно, что скелет всё продолжает молоть свою чушь. Он догадывается, что видит тебя не впервые. Догадывается, что произошло во время ваших прошлых встреч — и всё равно не может хоть на секунду заткнуться. Для тебя его слова сливаются в белый шум. Становятся частью мелодии, под которую вы танцуете насмерть. После его атаки ты перехватываешь инициативу — и взмахиваешь ножом нарочито небрежно. Нарываешься на промах. И всё равно Санс уворачивается — улыбается так, словно может делать это хоть целый день, а на виске выступают капли пота. Нет, ты не промах, напарник. Ты утомишь даже мёртвого. Ты и из могилы поднимешь его, лишь бы утомить ещё раз. Кость режет кожу и оставляет кровоточащую рану; падая на пол, капли отбивают ритм, а с ними утекают силы. Сцепив зубы, ты ругаешь себя за ошибку — за поломанный рисунок танца, за проскользившую по натёртым полам ногу, за испорченный идеал, который так же далёк, как и в первый раз. Упрямо режешь ножом воздух, даже не думая сделать передышку и залечиться. Ты давно принял цену ошибок — ты не боишься начинать заново. Внезапно всё замирает — скелет, тяжело дыша, раскрывает объятия. Тьма в глазницах честная-честная, улыбка — всё такая же фальшивая. Ты подходишь к нему, улыбаешься в ответ — искренне. Поднимаешь руки. Опускаешь нож, не дожидаясь, пока кости пронзят тебя насквозь. Это — тоже часть вашего танца. Приглашение на второй акт. Тьма — и ты наклоняешься, чтобы пропустить над собой лазерный луч. Тьма — и ты подпрыгиваешь, чтобы вырастающие из пола кости не достали тебя. Тьма — и ты снова делаешь взмах, не замечая, что шальной осколок впился тебе в плечо. Ты знаешь все фигуры танца, импровизируешь вслед за партнёром, который щелчками отбивает такт, стараясь подловить тебя. Вальсируешь вокруг грохочущих лазеров, не теряешься, когда комната разворачивается и гравитация впечатывает тебя в стены и потолок — о, ты будешь танцевать даже на потолке. Ты слишком вошёл во вкус, вошёл в резонанс с ритмом, угадывая мысли партнёра. Тебе так нравится ваш танец. Врагу не пожелаю понравиться тебе. Хотя, пожалуй, дрянной шутник заслужил потанцевать с чудовищем вроде тебя напоследок. Он уворачивается из последних сил. Пускает в ход свои лучшие козыри — бесполезно, ты знаешь его трюки наперёд. Он останавливает бой. Он сдаётся — и он слишком малодушен, чтобы признать это вслух, вместо этого выдаёт очередную порцию чуши. И засыпает. Давай, партнёр. Заверши своё выступление достойно. Я даже поаплодирую. Я, конечно, знаю, с кем имею дело, но может всё-таки хоть раз ты сделаешь всё как надо… Ты атакуешь слишком медленно. Снова. Снова ты мешкаешь именно с последним ударом — и даёшь Сансу ускользнуть в последний момент. Это какое-то извращённое милосердие? Мазохизм? Тебе жаль убивать его? Ты даёшь ему ещё один шанс? Надеешься на ещё один раунд этого безумного танца? Мне ваши пляски надоели. Дай сюда нож. В отличие от тебя, я никогда не промахиваюсь. Санс оседает на пол, сплёвывает кетчуп на мраморную плитку. Сволочь. Всё-таки испачкал мой нож. Кряхтит что-то напоследок, но никто из нас его не слушает. Ты смотришь, как он рассыпается в пыль, чувствуешь прилив сил. Поднимаешь голову, бросаешь долгий взгляд на дверь, за которой находится точка невозврата. Смелей. Я уже жду тебя там. Ты оборачиваешься. Даже не смей. Ты делаешь шаг назад. Даже не смей!.. Ты опрометью бросаешься к точке сохранения, не смей! Не трогай! Ты касаешься её — и сбрасываешь всё к тому моменту, когда мы только-только зашли в пустынный холл. Больной ублюдок! Адреналиновый наркоман! Тебе всё ещё недостаточно?! Ты хочешь станцевать со скелетом ещё раз? Идиот. Делай, что хочешь. Рано или поздно тебе тоже надоест. Я подожду, пока ты не наиграешься. Уж ждать-то я умею.