Loading...

Раньше, сразу после ампутации, нога болела всё время. Отсутствующие мышцы тянули с такой силой, будто что-то изнутри разрывало их на части, а прямо под невидимой кожей кололо тысячами иголок и в то же время горело огнём. Ослабить это могли только обезболивающие в сочетании с антидепрессантами и холодные компрессы. Мозг Йечжан получал необходимый «уход» за пустотой под левым коленом, и боль стихала. Но она всегда возвращалась. Бывало такое, что каждый день. Потом пару раз в неделю с разной интенсивностью. Теперь — в месяц или в несколько месяцев. Но стресс, погода, физическое перенапряжение, недостаток сна, малейшие проблемы с ногой или эти гадские воспоминания о том времени, когда Йечжан только пришла в себя после операции, были триггерами и началом нового периода боли.   — Поскольку теперь ты не занята, может, я могу помочь тебе с одеждой? — голос Чимина звучал как будто издалека, хотя его плечо находилось всего в нескольких сантиметрах от плеча Йечжан и изредка нечаянно тёрлось об неё.   — Тебе так нравится играть со мной в переодевание? — спросила она, удерживая на лице напряжённую расслабленность — разглаженный лоб, чуть приподнятые щёки, но плотно сжатые зубы и губы.   — Нет, просто хочу увидеть, в чём ты пойдёшь, а то вдруг ты подцепишь там кого-то и сбежишь, а я так и не узнаю, какое нижнее бельё на тебе.   Чимин говорил с лёгкой улыбкой, чтобы его слова звучали как шутка и воспринимались как шутка, но Йечжан сейчас всё казалось каким-то глупым и не смешным, и она не смогла улыбнуться в ответ.   Опуская голову, она наблюдала за тем, как хромает, через раз опираясь на костыли, потому что плечи уже тоже ныли. На серой парковой дорожке появлялось всё больше тёмных пятен — дождь усилился, но густые заросли деревьев сдерживали их до последнего.   — Ты ещё увидишь на вечеринке, — пообещала ему Йечжан, стараясь ускорить шаг и убежать от него, но вне зависимости от темпа и усилий его плечо оставалось рядом.   — Опять рубашку снимешь?   Сейчас ей хотелось снять всё — раздеться догола и рухнуть в ледяную ванну. Позволить себе дрожать и стучать зубами, лишь бы отвлечься от этого всего.   — Наверное, — ответила Йечжан, сдерживая раздражение, которое росло от каждой капли, приземлившейся ей на плечо, на макушку, на кончик носа.   Они капали и капали, тёплые, а не холодные, и эти тяжёлые удары причиняли ещё больше боли.   Чимин снял рюкзак с плеча и расправил закатанные рукава бомбера. В нём всё равно было жарко, так что желание снять его не казалось чем-то особенным. Но даже он не мог отрицать, что было что-то особенное в том, чтобы поднять бомбер над головой Йечжан, придвигая чуть вперёд или в сторону, выискивая идеальное положение, чтобы укрыть её от дождя.   Должно быть, всё дело было в её сегодняшней ходьбе, выражении лица и том, как она до последнего сдерживалась.   — Я тут подумал, — Чимин прижался ближе из-за студентов, пробегающих мимо, и так и остался прижатым к части её спины. — Мы можем пропустить вечеринку, если ты не в настроении.   У неё была встреча с бывшим и неприятная сцена после, так что Чимин понимал, почему она может быть расстроена и хотеть остаться сегодня дома.   — С ума сошёл? — Йечжан провела наконечником костыля по асфальту, и раздался шаркающий звук. — Ты это предлагаешь, потому что не ты платил за билеты?   Впереди уже виднелась её цель — здание женского общежития.   — Я пойду, — сказала она. — И ты пойдёшь. Так что заканчивай со своими парами, собирайся, а потом спишемся.   Она опять немного ускорилась, но буквально на три шага, потому что боль пронизывала её до макушки, когда она быстро и резко переносила вес на протез.   Чимин довёл её до порога и опустил мокрый бомбер. Дальше идти не было смысла, но дежурного не оказалось на месте, а коридор с её комнатой был так близко.   — Давай я помогу, — он выхватил у неё из рук ключи с красным брелоком, который висел на каждом комплекте.   — Нет, иди, — Йечжан сказала с напором, но отобрать у него свою вещь даже не пыталась.   Она была как никогда близка к тому, чтобы отбросить костыли и распластаться на коврике для занятий спортом, а потом страдать и бороться со своим упрямым мозгом, который запоминал сотни юридических законов, но никак не мог запомнить, что ноги больше нет.   Чимин зазвенел ключами, проворачивая их один раз, а потом открыл перед Йечжан двери. Из-за того, что он стоял и дожидался, пока она войдёт, ей приходилось ступать осторожно и медленно.   — Я кладу ключи возле раковины, — сказал он.   Йечжан отозвалась мычанием, ещё сильнее стискивая челюсти.   Когда она ещё была спортсменкой, работала на износ, делая через «не могу», даже если было очень трудно и больно. Так неужели она настолько размякла, что не могла потерпеть ещё каких-то десять секунд — возможно, двадцать — пока Чимин не выйдет?   — Я ухожу, — сообщил он. — Наберу тебя после пар.   Её новое мычание было больше похоже на мучительный стон, и чтобы не быть похожей на крякающую игрушку для собак из зоомагазина, Йечжан затаила дыхание. Она не дышала, пока Чимин не закрыл двери, осторожно опуская ручку, чтобы не хлопать. А тогда тишину комнаты нарушил грохот упавших костылей и ещё громче — грохот повалившейся на пол Йечжан.   Она прижалась щекой к прохладному резиновому коврику, толщина которого не превышала нескольких миллиметров, и потому твёрдый пол чувствовался очень хорошо. Он давил на её лицо, давил на её грудь, а повернуться сил не было.   — Ох, чёрт, — голос, раздавшийся совсем близко, показался Йечжан не более чем галлюцинацией, но вместе с ним появились и руки, сжимающие её плечи. — Вот так, осторожно…   Чимин повернул её на бок, с облегчением обнаруживая, что она не в отключке, потому что её глаза прикрыты, но не закрыты полностью, и она глубоко дышит через рот.   — Уходи, — она просила его жалобно, а не приказывала.   — Ага, как же, — Чимин фыркнул, убирая волосы, прилипшие к её щекам, и быстро осматривая её с головы до пят, чтобы выяснить, что с ней, и убедиться, что ему не нужно звонить в скорую.   — Это лишь лёгкие фантомные боли, — она потянулась рукой вниз, но не смогла достать до протеза, спрятанного под штаниной.   — Не похоже, что лёгкие.   — Просто уходи, — с большим отчаяньем попросила она.   Чимин решительно мотнул головой, всё ещё не зная, как и где к ней прикоснуться, чтобы как-нибудь помочь ей.   — Мы это уже проходили. Если у тебя фантомные боли, значит, ты не в порядке, и тебя абсолютно точно нельзя оставлять одну.   — Я буду в порядке, — заверила его Йечжан.   Он просунул одну руку ей под шею, а второй упёрся в пол, стараясь её поднять.   — Что ты обычно делаешь в таких ситуациях?   С корточек он пересел на колени, всячески давая понять, что не намерен уходить.   Йечжан прерывисто выдохнула, чувствуя, как при малейших движениях под защитным чехлом горит.   — Хотелось бы, как когда-то, в плохие моменты просто пробежаться вокруг поля, но так я сижу или лежу, — стала бормотать она, — потею как свинья, иногда плачу, часто выворачиваю желудок наизнанку, пью таблетки, воду, щипаю себя, чтобы боль в другом месте стала сильнее…   Изначально Чимин казался ей очень брезгливым человеком. Он был тем, кто кривился при малейшем взгляде на несовершенства, и он совсем не беспокоился, когда сбил её с ног с костылями. Услышав всё это, он обязан был поморщиться и сбежать.   — Тогда давай попробуем сидеть, — вместо продвижения в сторону выхода, сказал он. — Если я отпущу, ты не упадёшь?   Его рука всё ещё была на её затылке.   — Не уверена, — сказала Йечжан.   — Лучше придержу, — решил он для себя, подсаживаясь ближе к ней. — Не станет хоть немного легче, если снять протез?   — И одежду, — добавила она. — Но ты ведь только ради этого и остался? Не насмотрелся в прошлые разы?   Йечжан говорила с нарастающим раздражением, но Чимин не обращал на это внимания. Ей было больно, неудивительно, что она злилась. Он был из тех, кто злился ещё до того, как начинало болеть.   — Я расстегну, ладно? — спросил он, опуская пальцы на пуговку её джинсов.   — Как будто, если я скажу «нет», ты остановишься…   Если она пыталась прогнать его своей грубостью, зря старалась. Чимин успешно игнорировал её тон и резкость, будучи сосредоточенным на её джинсах. Он осторожно стягивал их с её ног, в этот раз не собираясь отпускать шуточки про её трусы. Вероятно потому, что они были самыми обыкновенными, белыми, без принта и каких-либо рисунков.   — Посиди две секундочки, — попросил он, убирая руку с её головы и спины и переползая в ноги.   Он потянул штанины вниз, после откидывая джинсы в сторону и хватаясь за протез. Он уже знал, что сверху была кнопка, что ослабляла присоски, и знал, как снимать подкладку.   — Я лягу, — сказала Йечжан, отклоняясь назад и вновь падая на коврик.   Её шея выгибалась из-за плоской поверхности, потому в первую очередь после того, как снял протез, Чимин направился к её кровати за сравнительно большой мягкой игрушкой кота, и использовал её как подушку.   Лёжа тошнота ощущалась ещё хуже, но Йечжан не позволяла себе мечтать о побеге в туалет, потому что, как бы ей плохо ни было, ползти на культе через всю комнату, как в ужастике, было слишком стыдно.   — Где лежат таблетки? — спросил Чимин.   Йечжан махнула рукой, указывая в сторону выхода.   — В одном из шкафчиков? — предположил Чимин. — Или в выдвижных ящичках?   Она не ответила, по-прежнему воюя с комом в горле, что полз всё выше и выше.   Чимин принялся открывать всё и сразу, ища аптечку, а вместо неё обнаруживая заваленный разнообразными пластинками и пустыми коробками ящик для столовых приборов.   — Что из этого тебе нужно? — он оглядывался на Йечжан каждые две секунды, замечая как из бледной она превращается в зелёную.   — Обезбол-… — её слова переросли в рвотный позыв.   Чимин схватил одну из пластинок, временно убирая её в карман штанов, и бросился к Йечжан на коврике. Её левую руку он закинул себе на плечо, как если бы помогал ей подняться, но его другая рука скользнула под её неприятно влажное от пота колено. Он легко оторвал её от пола и в несколько больших шагов достиг ванной. Свет там включался так же, как у них с Чонгуком, расположение тоже не отличалось.   — Уходи, — Йечжан повторила это снова, когда он усадил её на закрытую крышку унитаза, а она быстро сползла на плитку, сжимаясь в спазмах.   Он только мешал ей и создавал неудобства, поэтому послушно закрыл двери и прижался спиной к стене под пустой вешалкой.   — Сири, как помочь при фантомных болях после ампутации?   Вариантов было предостаточно: лидокаиновые пластыри, зеркальная терапия, электростимуляция, блокада нервов. Но Чимину были доступны только обезболивающие и массаж культи.   — Йечжан, — он прижался лбом к двери, стараясь говорить в щель. — Я никуда не уйду, но я обещаю не входить, пока ты меня не позовёшь.   Она не ответила, но он и не ждал. Он позволил ей сидеть там столько, сколько ей было нужно, а потом принёс ей стакан воды, когда она попросила попить. После сильной тошноты её глаза слезились, а кожа была серой и бледной, и это никуда не исчезло после того, как он перенёс её обратно в комнату. Она отказалась ложиться на постель и вернулась на коврик, стискивая своего кота в удушающих объятиях и рассасывая горькую таблетку вместо того, чтобы запить её, потому что горечь отвлекала.   Чимин всё это время был рядом: выдавливал для неё таблетку, носился со стаканами воды, хрустел пальцами, чтобы в итоге обхватить культю Йечжан, своим внезапным действием вызвав у неё удивлённый полустон.   Она прекрасно понимала, почему Гаону могло быть противно думать о ней как о своей девушке и тем более касаться её так, как прежде. Она сама долгие недели избегала смотреть вниз, но терапия вынудила её это делать. И даже сейчас она порой чувствовала отвращение к себе: к этому обрубку, к натянутой коже, к хирургическому шраму, к тому, как странно всё это ощущалось под её пальцами.   А под пальцами Чимина не было ничего необычного. Он осторожно сжимал колено, массировал его круговыми движениями, надавливал на него несильно, но достаточно для того, чтобы заставить Йечжан чувствовать что-то реальное, а не фантомное.   — Как бывшая профессиональная футболистка, ты, наверное, часто ходила на спортивные массажи, — его голос пробивался через шум дождя, что был за окном и при этом барабанил в комнате. — Но мы тут сами себе такое делаем. Или друг другу… Это звучит немного по-гейски, да? Ты любишь находить доказательства того, что я гей или би…   Его взгляд был сосредоточен на её лице, и после того, как морщинок между её бровями стало меньше, он тоже немного расслабился.   Губы Йечжан были разомкнуты для того, чтобы легче дышалось, но после начала массажа глубокие вдохи перестали быть такой необходимостью. Чимин забирал боль каждым своим прикосновением, как волшебник. Его пальцы поднимались выше и сам он наклонялся ближе к Йечжан, дразня её запахом своего парфюма.   — Ты точно гей, — выпалила она, шутя. — Только гей может делать такое для полураздетой девушки и не испытывать при этом желания или отвращения…   Кому-то другому Йечжан не посмела бы сказать о желании, слишком боясь быть высмеянной, но речь ведь шла о Чимине. С ним можно было шутить про подобное, словно она нормальная и он нормальный, словно они настолько близкие друзья, что это воспринимается естественно.   — Думаю, я должен тебе кое-что рассказать, — он уселся между её ног, обеими руками массируя слегка покрасневшее от его усилий колено. — Надеюсь, это заставит тебя меньше стесняться и думать, будто все вокруг обязаны испытывать отвращение…   — Только не говори, что у тебя тоже вместо ноги протез.   Она слабо улыбнулась, и то, что она снова шутила, Чимин не счёл хорошим признаком. Да, возможно, ей стало легче и теперь она намного лучше себя контролировала, но зачем она вообще делала это рядом с ним? Он хотел видеть её такой, какая она есть, без этой храбрости и притворства. Если ей было страшно, она должна была показывать ему это. Если больно, не улыбаться так, будто всё это пустяки.   — Моя бывшая невеста была инвалидом, — сказал он. — Заметь, невеста, а не жених.   — У тебя была невеста?!   — Да. Дочка папиных партнёров. Их семья уже давно начала пускать корни в нашу семью…   — И что с ней? — в глазах Йечжан читался искренний интерес.   — Она с детства на коляске.   — Полностью или?..   — Только до пояса.   Йечжан протянула понимающее «а-а», после несколько секунд храня молчание. Но всего несколько секунд.   — Сколько вы были помолвлены?   — На уровне договорённости с моих шестнадцати, а официально — два года.   — Она тебе нравилась?   Это был простой вопрос, на который обычно у Чимина был простой ответ, но он ведь говорил с Йечжан и ни в коем случае не хотел усугубить её переживания.   — Как человек — да, но как девушка — никогда. Только не подумай, что её состояние как-то на это повлияло. Всё дело в том, что меня заставляли на ней жениться, а когда меня заставляют, мне не может нравиться. Вроде ещё один защитный механизм — испытывать антипатию к людям, которых выбрали за меня.   — Так ко мне ты тоже испытываешь антипатию? — спросила Йечжан. — Я ведь тебя заставляю быть моим другом…   Это и ломало все его суждения. Он думал, что хорошо знает себя, но когда всё сводилось к Йечжан, к которой он точно не испытывал ни антипатии, ни безразличия, всё рушилось.   — Поначалу испытывал, но сейчас считаю, что мы правда можем стать друзьями. Общие секреты и интересы сближают.   — Ты это про вечеринки? — её голос звучал всё более спокойно, и её мышцы тоже значительно расслабились. — А у вас с ней был?..   — Секс? — Чимин кивнул ещё на вопросе. — Один раз. Это было для неё впервые и ей не то чтобы понравилось.   — А тебе?   Йечжан не успела определиться, хотела бы она, чтобы Чимину понравилось из-за того, что секс это секс, или не понравилось из-за того, что это секс с кем-то, кто не был ему симпатичен.   — Было нормально, хотя я предпочитаю чуть больше инициативы в ответ и… может, хотя бы имитацию женского оргазма? — он опустил голову, выдыхая. — Прости, это плохая шутка. Жестокая.   Йечжан вытянула руку, так прося Чимина поднять её, усадить. Была это таблетка, массаж или их разговоры, она действительно чувствовала себя намного лучше. Но усидеть всё ещё было трудно, и она уронила игрушку на пол, а руками схватилась за плечи Чимина, сжимая их в ответ на его сжимания её ноги.   — Всё хорошо, — сказала она. — Я ждала от тебя какой-то такой шутки. Но не ждала, что у тебя будет такая невеста. Я определённо удивлена.   — Я рассказал это не для того, чтобы удивить, — его пальцы всё чаще поднимались от колена до середины бедра, и от этого у Йечжан щекотало внутри. Наконец, не болело, а щекотало. — Я просто хочу, чтобы ты перестала думать, что я ничего в этой жизни не видел и не знаю, и потому позволю себе относиться к тебе как Гаон.   Йечжан почти забыла, что Чимин был свидетелем её встречи с бывшим.   — Мне немного стыдно, что ты теперь всё знаешь… — она опустила голову. — Гаон явно не хотел, чтобы другие были в курсе, но ты всё увидел…   — И считаю, что стыдно должно быть только ему, — пальцами правой руки он ещё раз сжал её ногу, а левой коснулся её подбородка, слегка надавливая, чтобы заставить её поднять голову. — Он не просто твой бывший парень, он ещё и друг, который опустился ниже некуда сегодня. Раньше я думал, что хуже меня, бросившего тебя на полу в библиотеке, быть не может, и в какой-то момент признал, что поступил настолько неправильно, что твоё наказание имеет смысл. Но Гаон… Мне убить его хочется.   Его лицо было напротив, ближе, чем когда-либо, и Йечжан поспешно отпрянула.   Она выглядела ужасно, пахла ужасно, блестела от пота тоже ужасно.   — Мы ничего не можем с этим сделать, — сказала она, шаря взглядом по комнате. — В смысле, не делай с этим ничего, ладно? Не бей его и не говори другим, что мы когда-то встречались.   — То есть мне ты хотела отомстить, хотя мы были едва знакомы, а ему — нет?   — Я отомщу. Только по-своему.   Она не была слабохарактерной, Чимин это отлично знал. И её месть могла быть изысканной.   — Ладно, — он сдался, меняя руку для массажа, а правой одёргивая её подскочившую футболку. Благодаря этому он мог видеть её пупок над поясом трусов, но это сбивало его с мыслей. — Есть что-то ещё, что я могу для тебя сделать? Точнее, для твоей ноги.   — Ага, — Йечжан кивнула. — Прекратить уже мять её и оставить меня одну. До вечеринки я хочу успеть отдохнуть, помыться, собраться…   — Ты пойдёшь на вечеринку, несмотря ни на что? — он смотрел на неё скептически.   — Теперь я должна тебе массаж, — она легонько оттолкнула его перед тем, как убрать руки с его плеч, завести их за спину для опоры и опереться на пол. — Где я научусь этому, если не на вечеринке?   — Хочешь сделать мне такой массаж? — кривая ухмылка Чимина заставила её цокнуть языком. — Может, ты и без вечеринки справишься? Включим видео, растянемся на полу и…   — Губу закатай. Тебе разве не нужно на пары?   Чимин достал телефон из заднего кармана, очень надеясь, что уже опоздал на литературу и можно не спешить, но прошло только его окно и начался обед.   — Нужно, — уныло ответил он.   — Так иди и учись.   — Прогоняешь меня? — он поднялся с колен, теперь возвышаясь над ней. — После всего, что я для тебя сделал?   — Ага, — она махнула рукой. — Иди давай.   Чимин подобрал свой рюкзак и бомбер с пола, собираясь уйти, не попрощавшись, потому что они ведь всё равно увидятся через пару часов. Он уже мысленно жил в этом долгожданном моменте, когда увидит её вновь.   — Чимин, — она окликнула его после того, как она открыл двери.   — Да?   — Спасибо большое.   Это заставило его улыбнуться.   — Как там было? «Я не занимаюсь любовью, я трахаюсь»? Так вот, я не принимаю словесные благодарности, я беру натурой.   Йечжан схватила свою любимую игрушку, замахиваясь ею так, словно действительно собиралась бросить в Чимина, и он рассмеялся на весь коридор, выскакивая за двери.