Loading...

Сион без конца шуршал пакетом из пекарни, выуживая оттуда булочки с заварным кремом, молотыми орешками и корицей, отщипывая понемногу от каждой, чтобы попробовать самому, а потом отщипывая ещё чуть-чуть, чтобы сунуть хлеб в рот Сольби, которая до последнего сопротивлялась, выступая против сладкого до обеда.   — Просто попробуй, — уговаривал он её.   — Не хочу.   — Ты купила это и не хочешь попробовать? Скажи а-а-а…   — Я уже и так позавтракала хлебом из-за тебя, — она смотрела на него из-под насупленных бровей, взглядом стараясь убедить отстать и отругать, но Сион успешно игнорировал все намёки и прямые отказы, намереваясь засунуть ей эти булки в рот.   Утром он всю дорогу до университета рассказывал, что у него сосёт в желудке и тянет из-за того, что он пропустил завтрак, и она по доброте душевной — и чтобы не слышать его причитаний — потянула его в пекарню перед Ёнсе. Она позволила ему выбрать всё, что он захочет, десять раз повторяя, что это только для него, потому что она не голодна, но прошла всего одна пара по химии, и вот они здесь: под отцвётшей сакурой на зелёном газоне, и Сион тычет хлебом ей в губы, будто ему нечем заняться.   — Смотрю на вас, и тошнить начинает, — буркнул Чимин, напоминая, что он всё ещё здесь и всё ещё слышит эти нелепые пререкания насчёт перекуса.   — Так не смотри, — ответил Сион, к Сольби опять обращаясь как к маленькой. — Ты не можешь сделать один укус за Сиона?   То, что он сюсюкался с ней, вызывало у Чимина самое настоящее отвращение. Ей ведь было не пять лет, она была взрослой, самостоятельной и чётко сказала «нет», так почему Сион из кожи вон лез, стараясь накормить её? Из-за того, что он вёл себя как надоедливый бойфренд, слишком часто забывая о присутствии друга рядом, Чимину хотелось стукнуть его.   — Просто отдай это мне, — он выхватил булочку из пальцев Сиона, засовывая её в рот и агрессивно жуя, потому что хлеб хоть и был мягким и пропитанным сахарным сиропом с корицей, шёл с трудом.   Сегодня у Чимина всё шло с трудом.   День с самого утра не задался из-за Чонгука, что пел в душе после утренней пробежки и никуда не торопился. Отношения с Хэджи превращали его в чрезмерно счастливого человека, который конкретно так раздражал своими тупыми улыбками и насвистываниями каждые две минуты, а намечающаяся игра за «Сеул» в зазнайку. Его ничуть не волновало то, что Чимину нужно было попасть на пару раньше, чтобы обсудить сделанный им в одиночку проект по истории Кореи с одногруппниками и прогнать с ними текст перед презентацией, поэтому душ он ему не уступил вовремя, и пришлось бежать на пары с мокрой головой, без укладки. Стоит отметить, что без пенки и фена Чимин был похож на взлохмаченного цыплёнка, и кто-то с потока уже успел его фото с презентации в таком виде залить на форум, где его несколько раз обозвали «цыпой» и «капитаном футбольной ко-ко-ко-команды».   «Как непросто быть популярным», — прокомментировал Сион это безобразие, но по его ехидной улыбке было ясно, что он поддерживает студентов, а не друга. Это расстраивало ещё больше из-за того, как быстро он забыл о высмеивающем посте с появлением в его поле зрения Сольби.   — А глоточек кофе не хочешь? — он протянул ей стакан с американо из кафетерия.   Сольби опустила книгу с тестами, которую решала между парами, чтобы поменьше думать о том, что её тревожило, и побольше о биологии.   — Серьёзно? — спросила она, опять глядя на Сиона с упрёком. — Ты что, корейская бабушка? Почему всё время пытаешься накормить или напоить меня чем-то? Ещё и за мой счёт…   Сион даже для видимости не оскорбился из-за такого сравнения.   — Потому что неловко, что ты меня угощаешь, а себе при этом ничего не берёшь. Может, хочешь на выходных сходить куда-нибудь вместе? Я плачу.   Чимин отвлёкся от телефона с лекцией, чуть поворачивая голову, чтобы не только подслушивать за этими двумя, но и подглядывать.   Сион буквально звал Сольби на свидание, но его слишком расслабленный вид намекал, что он не воспринимает это как свидание. Это, наверное, и заставляло её отрицательно качать головой, отказываясь.   — У меня уже есть планы на выходные.   Сидеть дома под пледом, смотреть фильмы на телике и загоняться по поводу и без, пока отец будет писать очередной бестселлер у себя в кабинете.   — Без меня?! Это не какое-нибудь сомнительное свидание из Тиндера? Нет ведь?   Сольби не любила, когда ей напоминали об этом. Неужели так сложно было сделать вид, что ничего не было, и оставить её в покое?   Ей были необходимы новые друзья, чтобы не сойти с ума из-за Чонгука, но Сион слишком часто переходил черту. У него был язык без костей и почти нулевое чувство такта, а сам он виделся ей настоящей липучкой чертополоха — симпатичным на вид сорняком, который цеплялся так, что избавиться от него было невозможно.   — Не доставай её, — сказал Чимин, хлопая Сиона по плечу.   Хлопок был несильным, но Сион подался вперёд и качнулся назад, как неваляшка. Чимин из-за этого весело хмыкнул, и ему прилетела моментальная карма в виде сообщения в чате группы. Писала староста, сообщая, что дядя ждёт племянничка в своём кабинете.   — Вот чёрт, — выпалил он.   — Что такое? — спросил Сион.   — Декан Пак меня вызывает…   — Зачем?   — Из-за футбола, наверное, — Чимин встал с травы, долго и упорно отряхивая джинсы и сумку. — Не хочешь сходить со мной?   Сион скосил взгляд на Сольби, что обводила простым карандашом правильные ответы в книге.   — Не смотри на меня так, словно ждёшь моего разрешения, — она не отрывалась от очередного вопроса, но чувствовала, что Сион пялится. — Иди с ним. Увидимся позже на обеде, если обещаешь съесть все свои булки до того времени.   Чимина начинало подбешивать то, что Сион так быстро увлекался. Сначала бегал за Хэджи, теперь за Сольби… Внезапно все вокруг задались целью обзавестись любовью и стрелять друг в друга сердечками, а Чимин чувствовал себя единственным нормальным в своём окружении, потому что думал про учёбу, работу и секс без обременяющих обязательств.   — Она тебе так сильно нравится? — спросил он, пока они с Сионом возвращались к главному корпусу через парковые дорожки.   — Кто? Ян Сольби?   — Ага, она.   — Как человек да, — Сион улыбнулся слишком мечтательно для того, чтобы Чимин поверил в эту наглую ложь.   — Как человек с сиськами и вагиной?   Сион заехал ему локтем в бок, быстро сменяя улыбку на сжатые в недовольстве губы.   — Обязательно так выражаться? — он понизил голос, как будто сам говорил что-то неприличное. — Мы с Сольби только становимся друзьями, и если ты попробуешь её отпугнуть своим длинным языком…   — Её скорее отпугнёшь ты своим вниманием.   — Нет ничего плохого в моём внимании. Со мной она, по крайней мере, отвлечена от… ты знаешь кого.   Ему не нужно было договаривать про Чонгука, потому что Чимин уже был знаком с этой драмой. В конце концов, он жил в одной комнате с её эпицентром и виновником.   — Делай, что хочешь, — сдаваясь, отмахнулся он. — Просто будь готов, что однажды эта прыщавая в тебя влюбится, и тогда отвлекать её придётся кому-то другому. Убедись, что к тому времени у неё появится ещё хотя бы один друг для этого.   Чимин говорил это нарочно, с целью вывести его на чистую воду и признаться, что он запал на запасной вариант Чонгука, но за три года дружбы у Сиона выработался иммунитет к такому и бактерии вредности ему были не страшны.   — Думаешь, декан Пак пригласил ещё и тренера Сона? Зачем они зовут тебя?   — Не уверен, может, собираются и новый мой номер отдать кому-то, — предположил он. — Или переставить в защитники… Слышал, тренер Сон думает о перестановках перед игрой с Ханяном. Возможно, он оставит Чонгука в нападающих и поставит меня на фланги.   — В прошлом году у Ханяна было хорошее нападение и среди них было много второкурсников, — задумчиво забормотал Сион. — Думаешь, состав особо не поменялся?   — Мне пофиг, — ответил Чимин, потому что ему действительно было пофиг. — Одно я знаю точно: как только декан или тренер откроют рот, чтобы высказать своё недовольство мной, я им скажу, что ухожу из команды.   Он грозился сделать это едва ли не каждую тренировку, но тренер Сон как назло его не критиковал и особо даже не командовал. Это Чонгук выступал больше всех, рассказывая, как должны тренироваться футболисты по его мнению.   — Ты не можешь потерпеть ещё хотя бы одну игру? — спросил Сион. — А лучше до конца семестра.   — И загнуться из-за отсутствия стажировки, денег и мотивации?   В здании университета болтать было немного затруднительно, так как студентов было много и все галдели. По этой причине Чимин остался без ответа, а к нужному ему кабинету Сион передумал его уговаривать.   В этой части этажа было довольно тихо и безлюдно, только несколько студентов, заранее пришедших к закрытой аудитории, шептались о своём, и периодически кто-то входил и выходил из общественного туалета.   — Ну, удачи, — Сион потряс в воздухе сжатыми кулаками, подбадривая хмурого Чимина, прежде чем тот постучал в двери и вошёл в просторный кабинет.   Он изначально был настроен негативно на всё, что ему собирались говорить декан и тренер, но немного растерялся из-за присутствия в кабинете двух своих профессоров. Они были с филологии, а не с медицины, так что здесь забыли? Неужели тоже пришли говорить о футболе?   — Чимин, проходи скорее, — декан Пак выложил на письменный стол пару листов формата А4. — Возьми это и объяснись.   Чимин оставался растерянным все те пять секунд, что шёл к столу, но достиг апогея из-за распечатки с работой одногруппницы — Лим Юрам.   — Кхм, — Чимин тихонько прочистил горло. — Кажется, это доклад. На тему… — он сделал вид, что впервые видит этот текст. — «Эволюция корейской поэзии: от хянга, сиджо и каса до современной лирики». А что? Его профессор по истории литературы бросал на него многозначительные взгляды, а ему приходилось их отбивать.   — А что? — декан вскинул руки, изумляясь бесстыдству Чимина. — Ты взял за него двадцать тысяч вон!   Если быть точным, то восемнадцать тысяч, пятьсот вон, потому что его он распечатывал не в университетской библиотеке, а впопыхах в фотостудии, и Юрам доплачивать за это не стала. Скупердяйка чёртова…   — Кто такое сказал? — Чимин приготовился защищаться. Платили ему всё равно наличкой, поэтому никаких доказательств у них быть не могло.   Декан Пак выложил на стол титульный лист работы по корейскому Совон.   — Пятнадцать тысяч вон, — озвучил он цену, которую знали только двое, потому что обычно Чимин всегда брал двадцать, а Совон в этот раз выпросила скидку. — Ещё работа по английскому за двадцать тысяч вон, по японскому за двадцать пять тысяч вон, конспекты по пять тысяч вон… Университет, по-твоему, торговая точка?   Чимин стиснул зубы и молчал, внутренне воспламеняясь от ярости.   Кто посмел его сдать?   Он найдёт этого человека и прибьёт англо-корейским словарём.   — Профессор Кван и профессор Джи аннулируют выставленные студентам баллы, а также проведут воспитательные беседы с теми, кто мухлевал вместо того, чтобы учиться, — продолжил декан Пак. — А ты присаживайся.   Он указал Чимину на стул, стоящий у стола.   — Студент Пак, зайдите потом ко мне на кафедру, чтобы обсудить это, — попросил профессор Джи.   Его круглое лицо раскраснелось не то от стыда за такого плохого студента, не то от злости, и Чимин уже представлял, как его отличные баллы по корейскому падают вниз, спуская его на самое дно списка. А тогда прощай стажировка, прощай подработка в издательстве и независимое существование вдали от его семьи.   Как только двери за профессорами закрылись и в кабинете стало тихо, декан Пак выдохнул с фырканьем.   — Когда твой отец говорил поступать на бизнес, тебе следовало его послушать, — сказал он этим раздражённым тоном, который не сулил ничего хорошего. — Что это за самонадеянность? Что за наглость, Чимин? Работы для других студентов за деньги, серьёзно? На это ты променял помолвку и будущее управление компанией?   Раньше они говорили так про футбол, потом про филологию, а теперь были готовы вцепиться в малейший его недостаток, чтобы вытрепать остатки нервов. Это было настолько в стиле семьи Пак, что он ничуть не удивился.   Лучше бы его отстранили от занятий, наказали уборкой на стадионе или просто отчислили, чем эти тупые нотации.   — И ладно бы ты делал это осторожно, но почему мне об этом сообщают другие студенты и просят для тебя сурового наказания?   Может, это Юн Минджи со второго курса? На позапрошлой неделе она злилась на него за то, что получила В- за презентацию, и отказывалась слышать, что это из-за отсутствия у неё подготовки к выступлению, а не из-за информации на слайдах. Она требовала назад часть денег, а Чимин послал её. Может, разозлилась и настучала на него профессору, а тот декану Бэку, а тот уже Паку?..   — Почему молчишь? Не собираешься оправдываться?   — А зачем? — Чимин правда не видел смысла. Люди, мнение которых его волновало, всё равно только что вышли.   Декан Пак смотрел на него с недоумением, хотя давно должен был бы привыкнуть к поведению этого засранца. Он хотел устроить скандал, а Чимин как в рот воды набрал, дуя щёки от обиды и не более.   — Боже, — мужчина выдохнул, нервно дёргая платок, торчащий из нагрудного кармана пиджака и им вытирая влажный от пота лоб; от криков у него повышалось давление, а от этого его бросало в жар. — Ты просто неисправим. Неисправим!   — Если будет наказание, то можно поскорее, пожалуйста? — Чимин кивнул на настенные часы между шкафчиками. — У меня пара через десять минут.   Он надеялся, что до неё профессор Мин ничего не узнает и практическая пройдёт нормально, без осуждающих взглядов и предвзятого отношения.   — Так хочешь, чтобы я отстранил тебя от тренировок?   Это был крайне неожиданный поворот событий.   — А так можно? — с воодушевлением поинтересовался Чимин.   — Нельзя, — сразу же ответил декан Пак. — На этот раз ты не будешь наказан, но если попадёшься на таком ещё раз, я отзову твоё рекомендационное письмо профессора Мина в «D&C Media», и пойдёшь на стажировку в нашу библиотеку.   А декан знал, куда давить… Эта стажировка была очень важна для Чимина и потому являлась его слабым местом.  — Ладно. Теперь я могу идти?   — Да, можешь быть свободен. И будь внимательнее в дальнейшем, пожалуйста.   Чимин собрал со стола все улики по своему делу и скомкал их в большой бумажный ком, прежде чем выйти в коридор.   — Что случилось? — Сион сразу набросился с вопросами. — Почему там были твои профессора?   — Какая-то крыса настучала, что я пишу работы.   Чимин расправил плечи, а подбородок чуть опустил, глядя на студентов в коридоре с презрением, пока продолжал комкать бумагу. Он и не заметил в их числе Йечжан, что жалась к стене, перенося вес на правую ногу.   Сегодня утром она была полна энергии и решила, что справится без костылей, а теперь жалела. Пускай без них она была более неприметной, хромота всё равно её выдавала, и боли в ногах этого не стоили.   Сион ахнул.   — И что декан? Он тебя отчитал?   — Отчитал.   — Наказал?   — Нет, — Чимин поморщился, гоня подальше мысли о том, что он был действительно близок к этому, да и непонятно, как теперь изменится отношение преподавателей к нему. — Я надеялся, он меня отстранит от тренировок, но этот придурок передумал в последний момент…   Мало того, что он был грубым со сверстниками, так он ещё и к старшим относился неуважительно.   Йечжан не знала, от чего дрожит сильнее — от злости на этого парня или от напряжения в мышцах. Её здоровая нога ныла от усталости всего после одной пары, а ампутированная от минимального участия в передвижениях, но всё её внимание было сосредоточено на отдаляющейся светлой макушке и его голосе.   — Думаю, это была Минджи.   — Та, которой ты готовил презентацию?   — Ага.   — И что ты планируешь с этим делать?   — Разве не очевидно? — Чимин повернулся к Сиону, благодаря чему Йечжан смогла увидеть его профиль и кривую ухмылку. — Настучу на неё в ответ. Пускай её В- превратится в F.   Йечжан искренне не понимала, почему мироздание обходилось так плохо с другими и так хорошо с Пак Чимином.   Её предыдущие действия не привели его к раскаянию, и теперь в её мыслях маячили фото из папки «Скрытые». Что-то ей подсказывало, что там было нечто, способное вывести этого козла из колеи.